Читать книгу: «Романс со Зверем», страница 4

Глава

V

Аня сидела в отделении милиции. Страха все еще не было. Не было, когда комья земли взметнулись вверх вместе с человеческой плотью, не было и сейчас, когда серые глаза Константина смотрели на нее не моргая.

– Быстрову я уже позвонил, – спокойно констатировал он, заметив в ее руках телефон. Аня так и не осмелилась набрать номер Палыча.

Девушка безучастно кивнула. Она все еще находилась не здесь. В глазах еще рвалась земля, в ушах – гремел взрыв. Зверев протянул ей пластиковый стаканчик с водой, Аня послушно приняла его, но так и не сделала ни единого глотка. Костя еще что-то сказал ей вполголоса, Аня не расслышала.

– Один боевик задержан, второй ликвидирован на месте, – это уже подполковник милиции докладывал начальству.

Того, как Зверев бросил мальчишку-смертника всем телом на взрывное устройство, Аня уже не увидела. Первое, что она вспомнит после шока, это взлетающее в воздух изуродованное тело и скрежет гнущегося металла Газели. Именно она и спасет всех от волны взрыва.

К Звереву подошел генерал-майор, крепко пожал руку.

– Как догадался, майор?

– На коже боевика вкрапления пороха, загар только на кистях и лице, значит, тренированный. Парень наоборот знал, что он смертник, но не был к этому готов, сразу выдал себя, от прибора к телу парня шли трубки, но приклеены кустарно, еле держались. Да и потом, инсулиновая помпа, откуда такое богатство в наших краях?

Генерал потер лоб, усмехнулся. Наверное, Зверев в его глазах сейчас был если не пророком, то русским Шерлоком Холмсом. Хотя, как показалось Аня, милиционер догадался, что чутье Зверева было куда глубже, оно врожденное. И генерал ему позавидовал.

Аня зашла в кабинет Быстрова. Палыч сидел, уперевшись лбом в скрещенные руки. Аня молча присела на стул. Она не хотела ни говорить, ни слушать. В голове была пустота. Как только уазик пересек КПП части, в сердце, как ни странно, вернулось спокойствие. Аня будто вышла из зала кинотеатра после просмотра фильма об ужасах войны. Она еще не знала, что всего через пару дней пережитый кошмар этого дня вытеснит другой. Но это будет потом… А сейчас Палыч подошел к ней, крепко обнял, поцеловал в затылок.

– Отдыхай. Завтра на работу можешь не выходить.

Шла третья неделя службы в части Быстрова, и все чаще Аня возвращалась к мысли о том, что больше разговор с мамой откладывать нельзя. В свете последних событий она сама чувствовала острую необходимость побыть ребенком, которого все еще оберегают крылья его земного ангела.

Здесь стоило бы написать, что Аня собралась с духом, но его не было, поэтому она просто собралась и направилась в город в ближайший парк (если несколько аллеек и потрепанную беседку можно было так назвать) подальше от общежития и части. В магазине Аня запаслась бутылочкой воды, разговор предстоял тяжелый и долгий. Мысленно она уже представляла пылкую тираду и праведный гнев мамы. Аня миновала старую покосившуюся калитку сквера и прошла к неухоженному цветнику, туда где людей было больше. Она часто так поступала, когда нужно было принять важное решение. Как говорится, нигде не чувствуешь себя так одиноко, как в толпе людей. Набирая номер, Аня уже набросала себе приблизительный ход разговора, но все пошло наперекосяк. После двадцати минут слез, уговоров, обвинений и обоюдных признаний в любви, разговор был закончен. Произошло то, чего Аня опасалась больше всего: мама не одобрила ее решения и категорически отказывалась принять его. С тяжелым сердцем девушка повесила трубку и печально выдохнула. Влажные пальцы по-прежнему сжимали неоткрытую бутылку. Водой из нее можно было заваривать чай.

Аня подняла глаза и осмотрелась. Как ни странно, мир вокруг расцветал, не в пример ее настроению. В парке, граничившим с отделением почты, буйно распускалась зелень. Прямо за сквером вырисовывались цепи Кавказских гор, а чуть поодаль в синеве небес предательски чернела туча, но Аня ее не заметила. Погруженная в свои грустные мысли, она брела по тропинке парка. Вдруг где-то сзади раздался свист и слова, произнесенные с акцентом, заставили сердце сжаться.

– Эй, красавица, в нашем городе нельзя грустить. Давай мы тебя развеселим!

В мгновение ока ее догнала группа парней кавказской внешности. Они широко скалились и перекидывались шутками на местном диалекте. Скорее уловив их интонацию, чем догадавшись о значении слов, Аня поняла, что то были искаженные комплименты ее фигуре. Неожиданно совсем близко сверкнула молния и раскатистый гром заполнил тишину сквера. Оглядевшись в поисках убежища, Аня с ужасом обнаружила, что парк опустел. Очевидно, местные жители лучше ее ориентировались в особенностях кавказской погоды. А она была такой же стремительно-бурной, что и характеры горцев. Гром повторно предупредил о надвигающемся ненастье и, решив, что этого достаточно, позволил буре разыграться, как непослушному ребенку. Дождь барабанил по крыше детской песочницы. Ветер убедительно гнал стаю воробьев с кустов, Аню – прочь из парка. Но куда? Вдруг она вспомнила про отделение почты неподалеку. Резкий поворот на каблуках и Аня уже была готова броситься прочь, когда поняла, что путь к выходу перекрыт все той же группой парней. Настроение упало на самое дно. Если бы не разговор с мамой, не отсутствие зонта и не чужой неприветливый город вокруг, она бы точно смутилась, но не сегодня. Аня швырнула бутылку с водой на землю.

– Ну, кто первый повеселиться? – выкрикнула она, направляя на парней газовый баллончик.

Ее громкий крик и последовавший за ним смех чеченцев долетел до молодого офицера, спасающегося от грозы в парковой беседке. Парень быстрыми шагами направился к ним. Аня против воли мысленно позавидовала его выдержке, но краем глаза заметила суровый взгляд из-под козырька фуражки. Спина офицера скрыла девушку от горцев, Аня попыталась скрыть вздох облегчения. Газовый баллончик все еще был наготове, хоть и приплясывал в ее руке.

– Ба, какая встреча! Знакомые все лица. Ребята, не вы вчера на рынке паре мешков овощей ноги приделали?

Среди шпаны произошло движение, похожее на рокировку, и они подались вперед, обступая офицера. Тот уже снял фуражку и передал Ане. Вдруг со стороны парковой ограды послышался свист и тяжелый топот ног. Кто-то из парней бросил несколько слов сквозь зубы офицеру на чеченском языке, сплюнул на землю, и они дали деру. Опять же по интонации Аня поняла, что этим он выразил надежду на скорую встречу. У ворот парка показался патруль из сотрудников МВД.

Аня стояла, дрожа всем телом не столько от промочившего ее насквозь дождя, сколько от злости и обиды. Ее спаситель обернулся.

– С вами все в порядке? Вы вся дрожите. Испугались?

– Нет! – не попадая зуб на зуб, ответила Аня.

– Ну, хватит мокнуть. Бежим скорее. За мной! – он схватил девушку за руку и увлек за собой.

Они пробежали пару кварталов и очутились возле небольшого кафе с красной вывеской «Берд». Офицер открыл дверь. Аня, не раздумывая, вошла внутрь. Кафе оказалось уютным, с деревянной мебелью и шкурами животных на скамьях, запахи шашлыка и свежесваренного кофе щекотали ноздри и дразнили бунтующий желудок. Хотя его бунта Аня не заметила. В груди клокотала досада.

– Так. Нам нужно согреться и как можно быстрее, а то День нашей части пройдет без вас, – весело отрапортовал парень.

Коренастый мужчина с хитрыми черными глазами и радушной улыбкой проворно расстелил на столе бело-красную скатерть. По его обветренному лицу было не похоже, что в жизни ему приходиться часто улыбаться в ответ на ее ласки, но гостям он был всегда искренне рад.

– Здравия желаю, Магомед! Нам два бокала твоего сказочного вина и пару порций шашлыка.

Офицер даже не открыл, предложенное ему хозяином кафе, меню. Мужчина молча удалился. Наконец, Аня пришла в себя и обрела дар речи.

– Почему вы решили, что я буду отмечать этот праздник?

– Потому что вся наша часть будет его отмечать. Вы разве не заметили, что мы в одной части служим? Меня, кстати, Слава зовут, – парень широко улыбнулся.

– Аня! – кивнула она в ответ на его улыбку. – Так как же вы оказались в парке?

– А я тоже заходил в магазин и видел вас там, а потом решил по парку прогуляться, – сконфуженно ответил Слава. – И как видно успел вовремя. Хотя по-моему вы бы и без меня справились. Что вы им предложили: развлекаться по одному? – засмеялся он. – Смело! Смело и дерзко, но знаете, здесь одной лучше никуда не ходить. Это опасно, тем более для девушки с вашим цветом кожи. Сразу вычислят, что вы не местная. Так что, в следующий раз, когда соберетесь прогуляться, зовите меня.

Они весело пообедали и отправились в часть. После дождя в воздухе витала прохлада. Вячеслав заботливо накинул Ане на плечи свой китель, девушка как обычно сорвала веточку сирени. Ее запах притуплял чувство одиночества, искусно прикрытое беззаботной улыбкой. Они медленно брели по городу. То ли долгожданная весенняя свежесть, то ли скука, снедающая обоих, мешали им прибавить шагу. Вкусно пообедав и оказавшись в компании приятного молодого человека, Аня почти успокоилась и вернула себе хорошее настроение, пока не оказалась у ворот части. У шлагбаума, активно обсуждая размещение украшений и пограничной символики, в компании нескольких офицеров стоял Николай Павлович. Взгляд Быстрова скользнул по кителю на плечах Ани, по лицу Славы и остановился на ветки сирени. Аня прикусила губу, Быстров нахмурился.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – гаркнул Слава.

– Добрый день! – Аня стушевалась под взглядом Палыча.

– Прогуляться решили? – отеческим тоном, но со стальными нотками в голосе, спросил Быстров.

– Да вот, спас из рук врага, товарищ полковник! – победоносно заявил Слава.

Если бы сейчас в руках Ани оказалось что-то тяжелое, она бы долго била им Славу, а потом вскрыла бы его голову, чтобы достать оттуда то, что он называл мозгами. «Ну, все! Это конец! И нас похоронят вместе в братской могиле под сиренью!» – подумала она, порывисто снимая с себя китель и передавая его Славе.

– Это как? – голос командира стал ледяным.

– Да вот, вступила в неравный бой с чеченцами. Одна против троих с газовым баллончиком в руках. Они стали приставать к ней в парке, а я оказался рядом. Пришлось разогнать, товарищ полковник, – Слава приложил руку к козырьку.

– Молодец, парень. Хвалю! – Палыч пожал ему руку, но смотрел в это время на Аню. – Можешь быть свободен!

– Есть! – и Слава бодро удалился.

Ане тоже захотелось убежать, но взгляд Палыча приковал ее к земле. Этого взгляда она боялась больше, чем троих чеченцев, вооруженных до зубов.

– Жди меня здесь. Мы с тобой позже поговорим! – отрезал он и направился к офицерам.

Аня созерцала носки своих туфель. Куда бы она не подняла глаза, казалось взгляд Быстрова следил за ней с безмолвным укором. Через несколько минут все разошлись, а Палыч вернулся к девушке.

– Пойдем-ка пройдемся!

– Николай Павлович, я… – начала было Аня.

– Пойдем! – резко повторил он и широкими шагами направился к воротам.

Девушка поплелась за ним. Несколько минут они шли рядом в полном молчании дальше и дальше от ворот части, Николай Палыч заговорил первым.

– Вот что, Нюта, нужно признать, я был не прав. Напрасно я пошел у тебя на поводу и устроил этот перевод. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты – молодая привлекательная женщина и тебе не место здесь. Я не смогу всегда быть рядом и уберечь тебя в нужный момент. Но если с тобой что-то случится, я себе потом всю жизнь этого не прощу. Ты должна вернуться домой! – твердо закончил он.

Аня методично обрывала лепестки сирени и вот уже у ее ног растеклось белоснежное облако на прозрачной поверхности лужи. Если бы не этот день, не разговор с мамой, не история с кавказцами, она бы нашла в себе силы и промолчала, но их не было. Сил сдерживать свою обиду больше не было.

– Да, вы правы! – сдавленным голосом произнесла Аня. – Вы все как всегда правы! Вот и мама так считает. Ничего хорошего из этого не получится, потому что у меня в жизни вообще ничего не получается. Не потому ли, что все кроме меня одной знают, где мне жить, как поступать? А кто-нибудь хоть раз спросил, чего хочу я? Это жизнь! Моя жизнь! Никто не может знать, что с нами будет завтра, но это не значит, что нельзя жить. Почему вы все решили, что там в безопасности мне будет лучше, чем здесь? Потому что здесь опасно? А там я одна, понимаете одна! – закричала она, швырнув под ноги сирень. Слезы безмолвным водопадом катились по щекам.

Палыч хмурился, но молчал. Взгляд уперся в белоснежные, благоухающие хлопья под ногами. Аня вскинула голову, не вытерев слез. В надтреснутом голосе звучал вызов.

– Завтра я напишу заявление, товарищ полковник! Вы правы, это Моя жизнь и только я несу за нее ответственность… раз больше никто не хочет ее брать на себя!

Она круто развернулась на каблуках и пошла прочь.

С противоположной стороны улицы к Палычу подошел Константин.

– Сильная речь! – иронично хмыкнул он.

– Ты все слышал?

– Прошу прощения, командир, но тут невозможно было не услышать. Она так орала!

– Ну и что ты скажешь?

– А что я должен сказать? – удивился Костя. Две пары мужских глаз смотрели вслед удаляющейся Ане.

– Ну, а кто у нас спец по женским сердцам? – вздохнул Быстров.

– А что случилось то?

Николай Павлович вкратце рассказал о дневных похождениях Анны.

– Да, тот еще характер! Смелая девчонка. С такой в разведку идти не страшно, – улыбнулся Константин. – А если честно, такого у меня точно не было. Желаю успехов, товарищ полковник! – посочувствовал он.

Весь воскресный день Аня проведет в квартире за сборами. Она никогда не была трусихой, не пасовала ни перед трудностями, ни перед будущим, а сегодня сдалась. На душе кошки скребли. Аня хорошо училась, обожала свою работу, помогала друзьям, заботилась о родителях, а ее оберегали. Всю жизнь ее оберегали от жизни. Решали за нее где учиться, кем работать, как жить. И никогда никто не спрашивал, чего хочет она. Аня хотела только одного: не бежать от самой себя.

Глава

VI

В понедельник утром она твердой рукой написала заявление и понесла Ольге Викторовне.

– Передадите начальнику на подпись? – девушка спокойно положила листок на стол и направилась к выходу.

– Ну уж, такие документы вы сами носите! – вспыхнула Ольга Викторовна. – Начальник и так сегодня мрачнее тучи. Так что давай сама!

Делать было нечего, придется идти самой. Пока Быстров не подпишет заявление, Ане будет трудно объяснить свое отсутствие на совещании. Удрученная такими мыслями, она постучала в дверь. Рука была тверда, как камень, и так же тяжела.

– Войдите!

Быстров стоял у окна, руки в замке, большие пальцы нервно постукивают друг об друга. Но не это растрогало Аню больше всего. Он осунулся и побледнел, кажется, даже не побрился с утра, а это уже серьезно, учитывая безукоризненную выправку старого офицера. С минуту оба молча смотрели друг на друга.

– Давай! – строго сказал Палыч и протянул руку.

Аня передала заявление.

– Вот что, товарищ помощник командира по правовой работе! Служба в Вооруженных силах это серьезно и на вас лежит огромная ответственность. А разбрасываться кадрами я не собираюсь, так что ваше заявление отправляется по назначению, – бумага была разорвана, мелкие клочки полетели в корзину. – А вашу личную жизнь вы будете строить в свободное от работы время. Вам все ясно?

– Да, товарищ полковник! – Аня вскинула голову, шмыгнула носом, больше для того, чтобы не рассмеяться вслух. Все-таки она в кабинете начальника. – Разрешите задать вопрос? Давно вы полюбили сирень? – ласково спросила она, указывая на небольшой букетик, стоящий в вазе на полке.

– С тех самых пор как одна молодая дама бросила его мне под ноги, как перчатку на дуэли! – он хитро улыбнулся. Перемирие было заключено.

– Прости меня, старого дурака! Ты была не права, уколов меня в самое сердце. Я – твой крестный отец, и я несу за тебя ответственность перед Богом, а теперь и перед людьми, когда Лёни не стало. Но впредь обещаю не вмешиваться в твою личную жизнь. Только и ты обещай мне, что больше не будешь вести себя так неосмотрительно, и носа не будешь высовывать с территории части одна. Если тебе что-то понадобиться в городе, ты дашь знать мне или обратишься к Константину. Тогда я за тебя буду спокоен.

Аня клятвенно пообещала ему больше не попадать в такого рода ситуации, а заодно и рассказала всю предысторию со звонком маме.

– Ну что же! – вздохнул Палыч. – Беру огонь на себя. Я позвоню ей сегодня, постараюсь успокоить, но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.

Аня понимала, что теперь он сделает все, что в его силах, но на положительный результат особо не надеялась. В этот раз совещание закончилось достаточно быстро, в преддверии надвигающегося праздника в кабинете у Палыча собирались чаще. А поскольку в этом году День части приходился на пятницу, то бурно обсуждалась и неофициальная часть мероприятия.

После обеда Николай Павлович вызвал Аню к себе.

– Ну что, готова? Звоню Александре Ильиничне, – он постукивал пальцами по телефону, лежащему на столе.

– Хуже уже не будет. Вещи я все равно вчера еще собрала, – протяжно вздохнула девушка.

– Ну, заканчивай паниковать! Если уж решила, то иди до конца. Меня вон как отчитала!

Аня зарделась, вспомнив свою «пламенную» речь, снова вздохнула, оперлась головой о кулак. Палыч набрал номер, поспешно перекрестился.

– Сашенька, привет тебе! Рад тебя слышать. Как у тебя дела? Как самочувствие?

И на несколько минут Николай Палыч превратился в слух и терпеливое созерцание своего рабочего стола. Периодически он прерывал молчание фразами: – Да, я в курсе! Да, она здесь передо мной сидит!

Аня еще ниже опустила голову и закрыла уши ладонями. Прошло еще какое-то время прежде чем Быстров смог начать свою оправдательную речь.

– Да, Саша, я тебя понимаю, у самого двое детей. Хотя у меня парни, и мне, наверное, проще. Ты вырастила умную, рассудительную дочь, а Анна выбрала свою профессию, как я теперь понимаю, по уму и по душе. У нее здесь отличные перспективы. И не нужно паниковать: это не война. У нас мирное время. Женщин, кстати, в части много, а твоя дочь уже завела себе хороших друзей. Давай не будем портить ей карьеру, да и в личную жизнь вмешиваться не стоит. Может еще мужа себе здесь найдет, а мы с тобой на свадьбе погуляем. Ребята у меня тоже хорошие, проверенные. Так что, поводов для паники нет. И потом, она всегда под моим присмотром, уж я с нее глаз не спущу! – строго добавил Палыч, подмигивая в конец поникшей Ане. Разговор продолжался еще несколько минут, во время которых Александра Ильинична очевидно сменила гнев на милость, а материнскую обиду на женское любопытство.

– Ну, вот так как-то! – Палыч наконец положил телефон на стол. Ухо горело как от ожога.

– Значит, остаюсь? – Аня с неподдельным восхищением подняла на него глаза.

– Да куда ж ты теперь денешься? – Быстров весело погрозил пальцем.

Аня, звонко стуча каблуками, бежала домой на обед. Там ее ждала любимая московская булочка и увесистое письмо от подруги. Татьяна по-прежнему обожала писать письма, находя в этом особый шик. Хотя Аня подозревала, что таким образом никто просто не может прервать поток ее философско-житейских умозаключений. Аня не удивилась бы, если узнала, что письма Татьяна строчит под копирку, как заветы будущим поколениям женщин.

– Аня! – оклик догнал ее у самого крыльца. Слава быстрыми шагами догонял девушку. Он явно поджидал ее, хотя утверждал обратное.

– Привет. Как ты себя чувствуешь?

– Да, собственно, так же как и выгляжу. А что тебя смутило?

Почему-то Ане захотелось поиздеваться над ним. Она припомнила ему недавнюю выходку с Быстровым и решила отомстить. А Слава действительно смутился, от боевого настроя не осталось и следа.

– Ты прекрасно выглядишь. Просто хотел узнать как ты себя чувствуешь после приключений прошлых выходных, – сконфуженно произнес он.

– Спасибо, все хорошо! Кстати, благодаря тебе, поэтому еще раз спасибо.

– Рад, что оказался рядом, – ответил парень уже бодрее. – А какие планы у тебя на эти выходные?

– Ты хочешь пригласить меня в рейд по злачным местам? Снова будем разгонять местную шпану? – засмеялась Аня. Все-таки настроение у нее сегодня было отменное.

– Да нет, хотел пригласить тебя на спокойную прогулку по окрестностям без поисков приключений.

– Вообще, идея мне нравиться, – смягчаясь, ответила девушка.

– Тогда в субботу? Во сколько за тобой зайти? – Слава решил больше не тушеваться. Хоть он и не привык к отказам, но от Ани мог запросто его получить.

– Ближе к обеду, в двенадцать часов мне будет удобно.

– Договорились! – парень совсем повеселел и, отдав честь, направился дальше.

В назначенный день, но на полчаса раньше новоиспеченный воздыхатель нетерпеливо ожидал Аню на крыльце общежития. Она выпорхнула как раз в тот момент, когда Слава сверял время по чужим часам.

– Ну, ведите, товарищ экскурсовод! – Аня смело взяла молодого человека под руку.

– С удовольствием!

Аня давно так весело и беззаботно не проводила время. Со Славой было легко и комфортно. Будучи ровесниками, ребята быстро нашли общий язык.

– Как же тебя сюда занесло? – поинтересовался Слава.

– Да, сама не знаю! – честно призналась Аня. – Наверное, так сложились звезды. Ты никогда не замечал, что в самые путаные и трудные моменты жизни кто-то неведомый, но очень справедливый своей властной рукой направляет тебя туда, где ты должен быть именно сейчас? И тебя несет по течению в неизвестном направлении, тебе страшно, но так интересно, ведь ты даже не догадываешься, что ждет тебя впереди.

– Нет, – Слава безучастно покачал головой. – Я сам вершитель своей судьбы. Живу так, как хочу жить. Пообедаем? – вдруг спросил он, явно не заинтересованный в дальнейшем разговоре на столь глубокие темы.

Аня, молча, согласилась, но с чувством полной неудовлетворенности. «Да, не в тот я монастырь со своими душевными излияниями!» – с досадой подумала она. Слава был веселым, жизнерадостным, обаятельным, но не более. Общение с ним было комфортным и даже интересным, но каким-то приземленным и все чаще однообразным.

После обеда Аня совершенно заскучала. Ее собеседник лил нескончаемый поток анекдотов и веселых жизненных рассказов, которые начали путаться в голове девушки и складываться в один сплошной сумбур. Желание сбежать замаячило в сознании, как только опустел первый бокал вина, и окончательно оформилось в нелепую историю про необходимость срочно ехать в общежитие, чтобы помочь Вере Николаевне с документами, которые она почему-то взяла домой на выходные. Но это уже было после десерта. Даже ароматный кофе не смог спасти это свидание.

На крыльце общежития Анин ухажер замедлил шаг. Руки мягко сжали ее запястья.

– Спасибо за сегодняшний день. Надеюсь, тебе понравилась прогулка и мы ее повторим.

«О, только не это! – подумала Аня. – Он что собирается меня поцеловать и все испортить? Первое свидание и так было не в его пользу!»

Рука Славы стала влажной. Аня непроизвольно поморщилась, пытаясь освободиться.

– Что-то не так? – Слава чуть отстранился, но рук не разжал. Второе очко не в его пользу.

– Нет, все замечательно, – Аня старалась врать как можно искренне. – Просто ногу натерла. Болит! – брякнула она и снова поморщилась на этот раз от своей «топорной» лжи.

– Как же ты пойдешь к Вере Николаевне? Она ведь живет на третьем этаже, – посочувствовал Слава. – Я отнесу тебя!

И не успел смысл последней фразы дойти до уставшего сознания Ани, а Слава уже подхватил ее ошарашенную на руки.

«Да, все-таки вранье – это зло!» – кисло подумала она, будучи возносимой к площадке третьего этажа. Наверное, Ане действительно нужно было лучше врать, а может говорить откровенно, тогда бы свидание закончилось быстрее, а еще одной неприятной встречи можно было избежать. Но сегодня даже время играло против Ани. В дверном проеме третьего этажа возник майор Зверев собственной персоной. Новоиспеченный «лектикарий»³ аккуратно поставил свою «госпожу» на пол и отдал честь. Константин окинул их равнодушным взглядом, иак же безучастно поздоровался и удалился.

– Спасибо тебе, Слава. Я побегу, а то Вера Николаевна меня, наверное, уже заждалась. Ну, пока! – немного раздраженно бросила Аня.

– До свидания! – голос молодого человека вместе с надеждой был заглушен стуком Аниных каблуков.

Аня повернула за угол и остановилась, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

А этот-то откуда взялся? Они что все сговорились против нее? Аня кусала губы и переминалась с ноги на ногу. Нет уж, самые спокойные прогулки это с Палычем! По крайней мере, от него точно знаешь чего ожидать: обед, мороженое, парк!

Перебравшись в кабинет кадровика, Аня к своему ужасу обнаружила, что теперь ее окна выходят на юг. Установилась тридцатиградусная жара, от которой прежде в кабинете Веры Николаевны ее спасали деревья и огромные кусты сирени. Теперь же в помещении царила невыносимая духота. Открытое настежь окно спасения не несло. Да еще вдобавок ко всему прочему ее рабочее место выходило окнами на учебный полигон, на котором в это время проходили занятия по боевой подготовке. Майор Зверев проводил тренировку отряда. Это было «царство Зверя», как его ласково называли в части. Зрелище, нужно признать, эффектное и завораживающее. Несколько русских «Аполлонов» отжимались, приседали, подтягивались, снова отжимались и так по кругу бессчетное количество раз. Но самым невыносимым во всем этом для Ани был голос их командира, голос Зверя. Грудной, жесткий, властный, он пугал ее и манил. Аня украдкой подошла к окну. Нет, конечно, не для того, чтобы посмотреть на тренировку, просто вдохнуть знойного воздуха. Константин стоял спиной к штабу. На голове – черная бандана, на груди – защитная футболка. «Неужели такие размеры одежды существуют?» – непроизвольно подумалось Ане.

– Спарринг! – гаркнул Зверев.

– Это его любимое занятие, – услышала Аня за спиной знакомый голос и вздрогнула.

– Николай Палыч, простите, я вас не заметила! – она смутилась, но не смогла отвести взгляда от тренирующихся.

– Я стучал, но ты не ответила, – Быстров подошел к окну. – В конец ребят загонял.

– Тяжело в учебе, легко в бою! – улыбнулась девушка.

– Он должен быть уверен в своих бойцах. А они в нем. Константин никогда не ставил себя выше них, хотя авторитет свой заработал давно, до сих пор и в марш-бросках с ними участвует и палатки сам ставит, да и с житейскими вопросами часто помогает, кому с учебой, кому с жильем; на всех учениях и выездах лично присутствует. В горах ему вообще равных нет, он ведь здесь родился. Вот и получил позывной «Горец». Стольких ребят уберег. Так что в учебе с ним страшнее, чем в бою! – Палыч кивнул, предлагая Ане убедиться в его словах.

Спарринг по сути своей представлял рукопашный бой с элементами различных боевых искусств. Константин встал в пару с одним из офицеров. И хотя они всего лишь имитировали сокрушительные удары, нельзя было не заметить профессионализм бойцов. Зверев, отправив «противника» в «нокаут», кричал «Встать!» и снова возвращался в стойку. Аня смотрела на это «представление», как ее бабушка когда-то на Кашпировского по телевизору. Ей казалось, что и ее мышцы наливаются силой, а руки сами сжимаются в кулаки. И если бы он сейчас крикнул «В бой!», она бы первая метнулась вперед с криком «Ура!»

– Да, с таким командиром и в огонь и в воду! – мечтательно произнесла Аня, но тут же испугалась своей искренней восторженности.

– Да они с ним в таком аду побывали, что лучше не знать! – голос Палыча стал глухим.

Аня поняла, что это общая трагедия. Война калечит не столько тела, сколько души людей. И с этим приходиться жить дальше. Наверное, потому они так держаться друг друга. Одна большая доблестная семья. Палыч интенсивно потер лоб, будто желая сбросить с себя груз воспоминаний, и неожиданно громко хмыкнул.

– Хотя он и сейчас им может устроить боевые действия, приближенные к реальности.

– Это как?

– А вот так! То засаду устроит, то растяжку натянет… Имитацию, конечно, зато хрен расслабишься.

Быстров ушел, а Аня еще долго стояла, не в силах прервать этот созерцательный процесс. Но все когда-нибудь заканчивается, даже то, на что можно смотреть бесконечно. Бойцы начали расходиться. Аня в упор смотрела на могучую спину в потемневшей от пота футболке. Неожиданно спина резко повернулась. Серые глаза Константина безошибочно выцепили ее в окне третьего этажа. Взгляд не выражал ничего кроме скуки. Очевидно, Зверев единственный, кто не был рад окончанию тренировки. Но вот он выпрямился и отдал честь. В уголке рта мелькнуло что-то похожее на усмешку. Установить это точно Ане не удалось, от неожиданности она спряталась за стену. Как глупо должно быть она выглядела сейчас со стороны. Точно пятнадцатилетний подросток, подглядывающий за понравившимся мальчиком. Но неужели все это время Зверев знал, что она следит за их тренировкой? И что тогда это было? Показательные выступления?

Аня вернулась за стол. Температура в помещении поднялась до аномально высоких отметок или это ее бросило в жар. Аня негодовала на свою растерянность и буйно разыгравшуюся фантазию. Все чаще контроль над собой становился для нее чем-то неподвластным. Странные чувства рождало это дикое, затерявшееся в каменных горах, место. Аня обвела глазами маленький кабинет, залитый светом жаркого южного солнца, прищурилась сомну пылинок, танцующих в воздухе. Часы на стене приближали время обеда. Значит, прошло больше часа с того момента, как она подошла к окну. А где Палыч?

– А был ли Палыч?