Читать книгу: «Романс со Зверем», страница 2
Подумав, что лучше придти раньше, чем опоздать, Аня критично осмотрела себя в зеркале, осталась довольна увиденным и вышла из квартиры. Общежитие проснулось и превратилось в муравейник. Изо всех комнат выбегали офицеры. Женщины волокли детей в садик и в школу, те в свою очередь, не сильно вдохновившись этой перспективой и ранним подъемом, зевали и плелись нога за ногу.
У дверей штаба курила группу офицеров. Мужчины обсуждали какой-то анекдот из жизни, гогот стоял такой, что деревья звенели в плотном воздухе. Все, как и везде. Аня даже моргнула от накатившего на нее ощущения дежавю, но улыбнулась про себя и поспешно обогнула дружную мужскую компанию. Она уже преодолела три широкие ступеньки, уже потянулась рукой в ручке двери, как радостное восклицание за спиной заставило ее остановиться.
– Аня?!
Девушка резко повернулась, глаза забегали в поисках ответа, но взгляд их тут же приковал высокий, статный мужчина. Ане невольно залюбовалась им. Николай Павлович широкими шагами всегда уверенного в себе человека быстро приближался к ней.
– А, уже пришла. Доброе утро! Заходи, – пригласил он, открывая дверь.
Аня немного помедлила в нерешительности. Ей хотелось задержаться и найти того, кто окликнул ее. Она это четко слышала, ей не показалось. Но дверь уже была открыта перед ней, огромная, тяжелая, как и все ее предшественницы. Ане вдруг подумалось, что там ее ждет будущее, а здесь она должна попрощаться с прошлым. Выбор был очевиден. Она сделал шаг вперед.
Поднявшись на второй этаж вслед за Николаем Павловичем, Аня машинально поздоровалась с Ольгой Викторовной. Та уже восседала на своем стуле с неизменной улыбкой на лице и чашкой чая, без которой ее невозможно было представить. Наверное, ее сдали после ремонта вместе с этим зданием! Но потом мысли Ани снова вернулись к тому оклику на улице. Погруженная в свои догадки, она не заметила еще одного участника этой сцены, спокойно сидевшего на стуле в приемной и ожидавшего прихода начальника. Голос Николая Павловича прервал сбивчивый поток мыслей.
– Ты тоже уже здесь, Константин? Заходите оба. Заодно я вас познакомлю с Анной.
– Здравия желаю! – послышался сзади красивый мужской голос.
Аня машинально повернулась на его звуки и тут же вспыхнула. Перед ней стоял ОН! Снова ОН! Это что заговор против нее по выведению из равновесия? Он ее преследовать будет?
Пока она стояла, задыхаясь от злости, Константин придерживал дверь.
– Прошу Вас! – он смотрел ей прямо в глаза, а Аня еле сдерживалась, чтобы не выцарапать его.
Наконец, она вошла и встала перед столом для заседаний, проводила взглядом Константина, потом Быстрова и не придумала ничего лучшего, как открыть папку с документами. Такой растерянности она не замечала за собой никогда. Константин в это время подошел к столу, выдвинул стул справа от стола Николая Павловича и сел.
– Что-то потеряла? – поинтересовался Быстров. – Присаживайся. Времени у нас немного.
Аня выдвинула стул точно напротив Константина. «Значит война!» – подумала она и села, дерзко посмотрев на своего оппонента. Вопреки ее ожиданиям, его взгляд ничего не выражал, а потом и вовсе плавно перешел на командира.
– Итак, Константин, познакомься. Анна Леонидовна Акимова – главный юрисконсульт 19850 части города Красноармейска и дочь моего старого друга, к сожалению, недавно покинувшего этот мир. У Анны богатый послужной список, много отличий, хотя службу она решила оставить. Работу в УВД она закончила в звании капитана и решила перейти на службу в Вооруженные силы на гражданскую должность. И для того, чтобы поставить жирную точку в своей карьере, она почему-то выбрала именно Кавказ. С сегодняшнего дня приступает к работе в должности помощника командира по правовой работе, то есть юриста нашей части. Так что прошу любить и жаловать и по возможности оказывать содействие в организации командировок. Тебе все ясно?
Мужчина напротив Ани даже глазом не повел, только подбородок чуть напрягся и стал еще жестче.
– Куда яснее, товарищ полковник. Вы меня хотите в «канцелярию» списать, бумажки охранять, а «желторотиков» кто на вылазках прикрывать будет? Прислали подкрепление… Больше проблем, чем помощи…
Аня никогда не слышала, чтобы кто-то даже за спиной так дерзко разговаривал с Николаем Павловичем. Она широко открытыми глазами уставилась на Константина в ожидании того, что сейчас на него обрушиться «праведный» гнев руководства, но, к ее нескрываемому удивлению, Быстров только кашлянул и примирительно заговорил.
– Знаешь, Костя, ты прав. Мне тоже не по душе, что нам с тобой сюда присылают молодых необстрелянных сосунков, как пушечное мясо. И нам с тобой они по ночам будут сниться. Но мы солдаты и пока мы здесь, отвечаем за всех и за каждого. И выполняем приказы. Еще раз спрашиваю: задание понятно?
– Так точно, товарищ полковник! – с усмешкой в голосе ответил Константин и сквозь зубы выругался. Слов Аня не разобрала, но впоследствии узнала, что ругался он часто на фарси2.
Их разговор прервал шум из приемной. Затрещал селектор: – Николай Павлович, все собрались на совещание.
– Пусть заходят!
В кабинет, бурно переговариваясь, вошли пять офицеров и женщина в гражданке. Все тут же привычно расселись, за исключением одного майора. Тот стоял в недоумении, глядя поочередно то на Аню, то на Николая Павловича. Обстановка быстро накалялась. Офицерский юмор это не слово из кармана.
– Подсидели, Семеныч?
– На женщину променяли?
– На проводы не забудь пригласить.
Аня поняла, что эти реплики относятся и к ней непосредственно, перевела спокойный взгляд с до сих пор неподвижного Семеныча на Быстрова.
– Мне пересесть, товарищ полковник?
– Это не обязательно. Александр Семенович, возьми стул в приемной. Ну, что ты растерялся?
Александра Семеновича как подбросило, он вылетел из кабинета, как воробей, и мигом вернулся со стулом в руках. У Ани промелькнула мысль, что из Палыча вышел бы отличный дрессировщик.
Совещание по общим вопросам проходило бурно и даже весело. После того как Николай Павлович представил всем Аню и познакомил ее с Верой Николаевной, у которой она должна была принять дела, совещание плавно перетекло в доклады и обсуждение накаляющейся обстановки на границе. Почему-то Аню не удивило, что первым слово взял Константин. Этот мужчина ассоциировался именно с опасностью. Ане наконец-то представилась возможность рассмотреть его, не стесняясь этого. Светлые коротко стриженные волосы, прямой красивый нос, правильный рот с чувственными губами и удивительного цвета глаза. Светло-серые, они напоминали глаза волка и смотрели с дерзкой насмешкой. И завершали эту картину два шрама: небольшой видимо от пули, задевшей по касательной правую бровь, и второй не такой глубокий, но через всю левую щеку, результат ножевого ранения. Как она их сразу не заметила? Вероятно, потому что внимание ее вновь приковал его подбородок, волевой и четкий. На широкой груди растянулась форменная рубашка; рукава закатаны по локоть, выгодно подчеркивая накачанные мускулы. Лишней скромностью он не отличался и не стеснялся показывать свое красивое тело. Что-то в этом мужчине было животное и опасное.
Аня старалась собраться с мыслями, чтобы не упустить ничего из его доклада, но ей это плохо удавалось. Она перелистнула страницу в блокноте, вторую, третью. Безрезультатно. Перед глазами до сих пор стояли его плечи. Аня окинула взглядом присутствовавших. Все кроме Николая Павловича смотрели на докладчика, то хмурясь, то качая головой. И только во взгляде Веры Николаевны она встретила что-то знакомое. Бог ты мой! И эта туда же! Да у вас тут что? Клуб разбитых сердец? А это его основательница?
После двух часов бурных обсуждений совещание подошло к концу. Все стали расходится.
– Анна! Принимай дела у Веры Николаевны, в конце дня зайдешь и отчитаешься, – Николай Павлович раздавал последние указания. – Константин, задержись на минуту.
Когда все покинули кабинет и дверь за ними закрылась, Палыч подошел к стоящему у стола офицеру.
– Вот что, Костя. Я понимаю, ты – солдат и отличный солдат! Но служба наша часто проходит не только в окопах и палатках, но и в душных кабинетах. Ко всему прочему, мы с тобой люди подневольные. Для них, – он особо выделил эти слова, неопределенно указав ручкой в потолок, – война закончилась и пора возвращаться к нормальной жизни. А она, как ты сам знаешь, без бумажек не обходится. Я думаю, что за этим грядет проверка, и мы с тобой должны быть к ней готовы. Работы предстоит много. Это нам там в полях награды давали, а здесь как бы по шапке не получить, – он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе. – И вот в этом Анна – нам лучший помощник. И если уж на то пошло, мы должны быть благодарны ей за то, что она сейчас здесь. Не многие жаждут тут оказаться. Но эта девочка очень дорога мне и ты отвечаешь за нее головой.
Константин спокойно выслушал монолог начальника и, выпрямившись во весь свой богатырский рост, громко произнес: – Разрешите идти?
– Иди!
Уже у двери, поворачивая ручку до упора, Константин отчетливо услышал за своей спиной «Спасибо!»
Глава
III
Аня вошла в маленький душный кабинет вслед за Верой Николаевной. Это была женщина без определенного возраста, но явно с налетом заслуженной пенсии, тактичная, компетентная, с поставленным властным голосом и трезвым взглядом на вещи.
– Сейчас тебе будет проще: архивы разобраны и частично восстановлены, представления после проверки прокуратуры выполнены, личные дела в порядке. Ну, с ними ты потом познакомишься у кадровика, – четко и быстро докладывала Вера Николаевна.
Аня окинула взглядом убогие, обшарпанные стены и рваный линолеум на полу теперь уже своего кабинета, вздохнула. Зато отдельный! Она никогда не любила работать в одном кабинете с кем бы то ни было, особенно на первых порах, когда необходимо было во все вникнуть. Вера Николаевна решила не дать ей опомниться и сразу взяла быка за рога. Из сейфа появились три толстенные папки с документами, тяжело легки на стол. И женщины углубились в «манящий», пахнущий пылью, мир юриспруденции.
Нужно отдать должное педантичности Веры Николаевны, документы были в безукоризненном порядке. Старая школа, как любил говорить папа. Аня не постеснялась отвесить по этому поводу комплимент Вере Николаевне.
– Для таких людей и с такими людьми работать одно удовольствие.
«Рискованное удовольствие!» – чуть не брякнула Аня.
– За столько лет я уже привыкла к героизму этих мужчин, как, судя по всему, и наша страна. Многие ведь даже не догадываются, как нам здесь живется. Я иногда задумываюсь о нашей будущей жизни не на Кавказе. Как это выйти в город за продуктами и не бояться получить нож в спину?
Аня сглотнула, чем могла.
– Вот это мы засиделись! Время обеда, – неожиданно вскричала Вера Николаевна своим привычным дикторским голосом. – Ну, что в столовую? А то, судя по твоей комплекции, если ты еще и без обеда останешься, пенсии мне точно не видать пока новую замену не найдут. А толпа из претендентов у КПП не стоит. Идем! – закончила она тоном, не терпящим возражений.
Последнее время Аню все пытались откормить. Да, конечно, после смерти папы и пережитых волнений, она немного похудела, но ее и раньше нельзя было назвать упитанной. В школе она была худой и угловатой и только на последних курсах института расцвела. Чуть набрав вес в самых нужных местах, Аня все равно оставалась стройной и миниатюрной. «Пробник модели», как, смеясь, называли ее однокурсницы, а парни восхищались ее «осиной» талией и красивыми стройными ногами, которые она часто прятала под джинсами и брючными костюмами. И только надев форму, Аня раскрыла весь свой шарм. Восхищенные взгляды мужчин и комплименты по поводу фигуры стали обыденностью. Правда, удачных среди них было мало, по ее собственному мнению. Последнего своего ухажера девушка «приговорила» только за то, что на втором свидании он сказал, обнимая ее за талию: «Ты – женщина, которую хочется носить на руках, и оберегать, как ребенка!» Разжалован в бывшие!
Перед входом в офицерскую столовую Аня слегка нервничала. Первый день в новом коллективе, к тому же сразу в такой массовке! Но в помещении Аня с облегчением выдохнула. Столовая была полупуста. Вера Николаевна подбадривающе кивнула: – Командование обедает, как правило, чуть раньше. Мы с тобой запозднились.
Аня поискала глазами Николая Павловича, но не нашла. Тот, которого она боялась встретить больше всего, тоже отсутствовал. Девушка с аппетитом пообедала в обществе Веры Николаевны и Альбины Исмаиловны, кадровика части, которая не преминула пригласить Аню к себе и по ходу обеда раздавать оперативные задания.
В кабинете маленькие настенные часы мерным тиканьем возвестили о том, что до конца рабочего дня осталось полтора часа, а Ане еще необходимо явиться с докладом к Палычу. На пороге приемной сердце бешено заколотилось, щеки согрел пурпурный румянец. Аня недовольно мотнула головой, силясь прогнать наваждение. Улыбка Ольги Викторовны ее приободрила.
– Опять заседают? – Аня облокотилась на подоконник, глубоко вдохнула аромат сирени.
Женщина в ответ только всплеснула руками.
– Ну, как первый рабочий день? Судя по улыбке, трудовой рутиной тебя не запугать?
– Это только вначале страшно, затем интересно, а потом становиться скучно, – парировала Аня.
– У нас скучно? – скорчила гримасу Ольга Викторовна. – Вот что страшно, ты права. Но со временем привыкаешь и устаешь бояться. Когда мужа сюда перевели в девяносто девятом, война с Чечней подходила к концу, и я думала, что самое страшное позади. А потом начались теракты, и это уже не война, это бойня, истерия идейных фанатиков, не щадящих никого, ни женщину, ни ребенка, ни старика. Мальчишек наших жалко, – дрогнувшим голосом закончила она, глядя куда-то сквозь стену.
Ее горькие мысли прервал голос Николая Павловича, донесшийся из селектора:
– Ольга Викторовна, вызовите ко мне Новикова!
Через несколько минут в приемную ураганом ворвался офицер средних лет с открытым лицом и живыми глазами. Поздоровавшись с обеими, он подмигнул чуть расстроенному делопроизводителю: – Скучали по мне? Завтра зайду на чай.
Его появление окончательно вернуло Ольгу Викторовну из сентиментальной задумчивости, Аня решила действовать. Открыв было рот, она тут же осеклась. У нее чуть не вылетела знаменитая фраза из «Служебного романа»: «Верочка, вы все про всех знаете!» Вот уж кто был действительно осведомлен обо всем, что творилось в части. Искусно прикрыв любопытство профессиональным интересом, Аня деликатно наводила справки о своих новоиспеченных сослуживцах. Ольга Викторовна разлила очередную порцию охлажденного чая по огромным развеселым кружкам, откинулась на спинку стула и вещала, как диктор на телевидении. Подробный рассказ делопроизводителя был прерван сотрудниками, с шумом выходящими из кабинета Быстрова.
Уже знакомый майор Новиков не постеснялся с чувством пожать Ане руку, тряся ее в своих пухлых ладонях, как игральные кости перед броском.
– Молодое пополнение? Очень приятно. Михаил Дмитриевич! Обращайтесь по любому поводу. Всегда рад! – ответа по своей привычке он так и не дождался, быстро вышел за остальными.
Очень скоро Аня привыкнет к его манере появляться там, где не ждали, и уходить, когда уже не надеялись. В дверях показался Палыч.
– Давно ждешь?
– Зато в приятной компании, – с улыбкой ответила Аня. К этому моменту она уже точно знала, что они с Ольгой Викторовной уже подружились.
В кабинете приветливо шумел электрический чайник.
– Чаю хочешь?
– Не откажусь!
– Ну, как тебе вводные лекции Веры Николаевны? У нее всегда все четко! Знаешь, как прокурора за пояс затыкала?! Спорить с ней, что сса… Ну, да ладно! – осекся Быстров.
Аня улыбнулась про себя, но не подала виду, что с определением Палыч попал в самую точку. Быстров разлил чай по чашкам, достал конфеты.
– Лучше расскажи мне как мама? И как она тебя сюда отпустила?
– Она не знает, – Аня опустила глаза долу, на всякий случай поспешно вздохнула. И получилось-то достаточно правдоподобно и даже страдальчески, но на Палыча все же не подействовало.
– Так…!
Только не это. Больше всего на свете Аня боялась его реакции.
Около месяца назад она отправила маму в «кругосветное турне по родственникам», как сама это называла. С частыми переводами отца из части в часть, из города в город, Александра Ильинична почти не виделась с родственниками, которых, надо отметить, у них была порядочная дюжина только по России. И чтобы отвлечь маму от мыслей об утрате и одиночества, Аня решила организовать эту поездку. Оповестив всех ближайших родственников, и получив от них самые искренние приглашения, она отправила маму в путешествие. На вокзале к великому своему удивлению дочь услышала: – Я так тебе благодарна! Хотя оставляю тебя здесь одну с тяжелым сердцем. Буду очень скучать и переживать. Но ты знаешь, я бы не хотела сюда возвращаться. Слишком горьки воспоминания. Может быть мы с тобой вернемся на родину к своим? Ты ведь всегда так любила Урал!
– Мамочка! – Аня крепко сжала ее в объятиях. – Я с удовольствием. С тобой хоть на край света. Вот закончится договор и сразу же махнем.
Все складывалось как нельзя лучше. А потом ей предложили новую должность с переездом. А трудности всегда так манят. Да, она хотела испытать себя, доказать всем и в первую очередь самой себе, чего она стоит. Она никогда не была трусихой, за это ее и любили мальчишки. Но сейчас перед взглядом Палыча она была похожа на нашкодившего котенка. Аня начала неубедительно оправдываться.
– Я ей обязательно все расскажу. Я решила, что как только устроюсь, сразу же ей сообщу. Когда она узнает, что я работаю в вашей части, под вашим присмотром, она успокоиться. Вы ведь ее успокоите? – добавила она с надеждой и немного заискивающе, подняв на него свои огромные зеленые глаза.
– То есть ты мне предоставляешь эту уникальную возможность получить родительский нагоняй вперемежку с женской истерикой? Ох, женщины, женщины! В военном деле разобраться проще, чем в вашей голове. Ну, что сделано, то сделано. Заварила кашу – расхлебывай! – и, смягчаясь, добавил: – А я подключусь!
Аня чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. Не зря родители всегда говорили, что она из него веревки вить может. На всех праздниках маленькая Аня не слезала с рук Быстрова и только ей было позволено приглашать его на любой танец. Дядя Коля привозил ей мягкие игрушки и кукол, постоянно баловал необычными сладостями, которые она потом втайне обменивала на игрушечные пистолетики и пульки у своих друзей мальчишек. И это он первым вложил в ее руку настоящий пистолет и научил стрелять. Впоследствии благодаря ему и своей меткости девушка стала лучшей в местном стрелковом клубе.
Пора менять тему разговора.
– Лучше расскажите мне как там ваши мальчики поживают? Коля, наверное, совсем уже большой?
– Ну что ты… Такой парень замечательный растет. Танк мне обещал подарить, если мне генерала дадут, – засмеялся Быстров, протягивая фотографию внука.
Аня взяла рамку в руки. С фотографии на нее смотрел маленький Коля, вылитый дедушка. Но его глаза! Небесно-голубого цвета, они излучали доброту и неподдельную любовь ко всему миру. Это были глаза его бабушки. Татьяна Сергеевна ушла из жизни два года назад. Маленький Коля так и не успел толком познакомиться с бабушкой, наверное, он запомнит ее только по фотографиям. Ане хотелось поговорить с Николаем Павловичем, узнать как он пережил свою трагедию, но она не осмелилась.
– Похож? – прервал ее созерцание Палыч.
– Вылитый дедушка! – улыбнулась Аня, но все-таки набралась храбрости и добавила: – Вот только глаза…
– Да! – голос его стал незнакомым. – Это хорошо, что у него Танины глаза. И сердце такое же доброе. Она лучше… – он хотел еще что-то сказать, но отвернулся к окну.
Аня молча ждала. Нет, не того, что его боль утихнет. Она останется с ним навсегда. Время лечит! Ложь! Время калечит, создавая из нас мутантов, человекоподобных, способных жить и делать вид, что жизнь прекрасна. Через минуту Быстров повернулся к ней, лицо было спокойно. Возвращая фотографию, Аня крепко сжала его руку.
– Я так рада, что оказалась в вашей части. Очень рада!
Мужчина смотрел на нее с благодарностью. Почему она раньше не замечала насколько он для нее близкий человек? И не общие потери сплотили их, нет. Просто они выкованы из одной стали, верны одним принципам, преданы общим идеалам, людям, стране. Награды таких мужчин, как Быстров, это награды их жен и детей.
Огромная рука Палыча накрыла Анину ладонь вместе с запястьем.
– Ну, вот что, Нюта. Скоро день нашей части. Мы здесь и погулять любим, так что готовься. А пока рабочий день закончен, иди отдыхай.
Уже в дверях он снова ее окликнул.
– Аня! Вот еще что! Константин бывает груб и не сдержан. Но это не его вина. Он – солдат и очень хороший солдат. Дерзость у него в крови, благодаря ей, наверное, и выжил. Он прошел обе чеченские и видел такую войну, о которой мы с тобой даже не слышали. Здесь половина части ему жизнями обязана. А на войне сердца быстро черствеют. Но мне повезло больше, со мной всю жизнь была та, которая верила, что я лучше, чем есть на самом деле. Надеюсь, и с ним это когда-нибудь случится. А пока будь с ним помягче и не обижайся на него.
– И в мыслях не было, Николай Палыч, – сдержанно ответила Аня. – Ничего личного. Это ведь работа.
Аня медленно шла по дорожке к общежитию. Тихий майский вечер не выпускал из своих теплых объятий. В воздухе витала духота. Очевидно, ночью будет гроза. Можно будет открыть окна настежь и заснуть под аккомпанемент дождя и грома. Аня остановилась у благоухающих кустов сирени. Как она любила эти цветы. Наверное, потому что в частях, где служил папа, они всегда росли в изобилии. В памяти явственно всплыла картина: папа высокий и сильный тайком рвет сирень у окна своего кабинета, а маленькая Аня гордо несет огромный букет домой и торжественно вручает его маме. Она протянула руку и сорвала небольшую веточку белой сирени. Такая же как и прежде, только аромат ярче, оттого, наверное, и воспоминания горче. Жадно вдохнув аромат детства, Аня вошла в общежитие. У своей двери она замешкалась, в ее огромной сумке ключи как всегда затеяли прятки. Шла вторая минута активных поисков, Аня все не сдавалась, ключи тоже. Вдруг соседская дверь с шумом открылась. Аня вскинула голову, чтобы поздороваться, а заодно и познакомиться с соседями. Но улыбка на ее лице быстро растаяла, ключи были забыты. Перед ней стоял ОН.
– Я буду ждать тебя! – послышался за спиной мужчины озорной женский голос и дверь закрылась.
Константин медленно надевал фуражку цвета хаки. От растерянности сирень выпала из рук прямо к его ногам. Аня едва ли заметила это, но мужчина наклонился и поднял цветок.
– Анна Леонидовна, честь имею! – он невозмутимо протянул ей сирень и приложил руку к козырьку.
Вальяжной походкой, тихо насвистывая, Костя направился к выходу.
«Наглый, напыщенный, самодовольный индюк!» – вспыхнув, подумала Аня и с силой толкнула дверь.
Мечта о безмятежном сне под песню дождя так и останется мечтой. Пьянящий аромат сирени с маленькой тумбочки у кровати заглушит даже свежесть долгожданной грозы.
Следующие два дня прошли без приключений. Девушка с головой погрузилась в работу, стараясь ничего не упустить из наставлений Веры Николаевны. В пятницу после обеда, поглощенная очередным исковым заявлением, она не заметила, как дверь кабинета тихо открылась, и на пороге появился Быстров.
– Корпит студент? – он весело подмигнул Вере Николаевне.
Аня оторвалась от документов: – Добрый день, Николай Павлович!
– И тебе доброго! А я по твою душу!
– Дойду до Альбины Исмаиловны, посмотрю личные дела, – тактично произнесла Вера Николаевна и бесшумно удалилась.
Привычка появляться и уходить совершенно бесшумно в части была доведена до совершенства.
– Я смотрю, ты взялась за работу не по-детски. У Веры Николаевны, по-моему, было меньше бумажек до твоего приезда, – издалека начал Быстров. – Я, собственно говоря, зачем пришел… Завтра выходной и тебе бы не помешало провести его на свежем воздухе. Да и мне немного развеяться. Поэтому предлагаю завтра нам с тобой выбраться в город. Познакомлю тебя с местными достопримечательностями, накормлю мороженым и может быть даже разрешу затащить себя в музей, – отрапортовал он.
От неожиданности Аня открыла рот.
– Это так мило с вашей стороны и так заманчиво, но как же мы… Одним словом, Николай Павлович, я бы не хотела компрометировать вас, афишируя нашу давнюю дружбу, – честно призналась она.
– Нюта, милая, я в этой части десять лет, меня знают как облупленного. Поверь мне, здесь все знают о тебе больше, чем ты сам…. И никогда за тридцать лет совместной жизни я не давал ни единого повода людям для пересудов, а Татьяне для ревности. Но я благодарен тебе за то, что ты так печешься о моей престарелой репутации. Поэтому мороженое отменяется. Ты права, это пожалуй слишком откровенно! – закончил он с улыбкой, предвкушая ее протест. – Сама виновата!
– Так и быть! Мороженое за мной, а с вас все остальное по списку, включая музей. Сами виноваты!
Оба расхохотались и пожали друг другу руки, как делали это всегда, когда спорили. А спорили они часто. Причем в спорах всегда выигрывала Аня, а он сдавался и с удовольствием покупал ей подарок за выигрыш.
По настоянию Ани встретились они на следующее утро все-таки за пределами части. Гуляя по городу и болтая обо всем на свете, она не переставала восхищаться этим человеком. В его жизни было столько войн, сражений, боев, но при этом он смог сохранить в душе любовь к людям и веру в лучшее в них. Даже после смерти любимой жены, его Танюши, он не озлобился, не потерял интерес к жизни и даже не «сдал» физически. Аня украдкой взглянула на него. Высокий, поджарый, по-прежнему стройный, с выбеленными сединой волосами, он был образцовым офицером и примером храбрости и мужества для всех молодых солдат. Аня вспомнила, как папа часто удивлялся, когда Быстров отказывался от блестящих предложений спокойной службы в душных кабинетах, предпочитая оставаться «на острие». Да, видимо он последний в своем роде. Таких солдат больше нет. Ее подруга Таня была права, говоря: «Повыродились нынче офицеры!»
Время для них двоих летело незаметно.
– Ого! Да ведь обедать пора! – воскликнул Николай Павлович, глядя на часы. – Пойдем-ка перекусим. Точнее я перекушу, а ты плотно пообедаешь. И не спорить! – пресек он любые попытки сопротивления. Хотя Аня и не планировала сопротивляться. За это время она нагуляла приличный аппетит и была совсем не прочь познакомиться с местной кухней.
Они зашли в небольшой ресторанчик. Глядя, как Аня с удовольствием разделывается с отбивной, Николая Павловича захлестнули воспоминания.
– А помнишь, как в детстве, ты маленькая лепила куличики-кексы, украшенные ромашками, и угощала меня?
– Жуткая гадость была! Да, готовить я так и не научилась, – весело отозвалась Аня.
– Ты тоже придерживаешься общего мнения, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? – заинтересовался Палыч. – По-моему, это придумали женщины, которые ничего кроме готовки не умеют. Без обид, конечно. Танюша очень хорошо готовила, хотя и в еде я не привередлив. Но для меня она была лучшей женщиной, доброй, умной, тактичной, терпеливой. Я бы даже сказал, героически терпеливой со мной. Помню, когда мне дали очередное повышение и перевод в Новосибирск, Ярику был месяц. Я пришел домой и рассказал об этом Тане, уже готовый отказаться от повышения. Она спокойно выслушала меня и спросила: «Когда мы выезжаем, Николаша? Мне нужно успеть собрать вещи!» А когда мне вручали Героя России, только я знал, что это ее заслуга. Ты очень напоминаешь мне ее, Нюта. Характер у тебя, конечно, крут, но в тебе есть та же жертвенность. Ты будешь самоотверженной женой, настоящей боевой подругой. И как Ярослав умудрился такое сокровище упустить?
Быстров вперил в Аню испытующий взгляд.
Ах, вот оно что! Значит, Палыч все-таки не оставил попытки соединить ее и Ярослава узами брака. Когда Ярославу исполнилось двадцать лет, а Аня только достигла совершеннолетия, оба учились в одном институте. Отношения у них всегда были теплые. В силу своего дерзкого характера Ярослав всегда был ближе Ане, чем его старший брат. Егор рос серьезный ребенком, спокойным, целеустремленным, он был чужд пылким душевным порывам, поэтому, наверное, и добился таких высот. Ярик был более эмоциональным, озорным, жизнерадостным. Настоящий разбойник! В детстве вдвоем с Аней они наводили ужас на всех бабулек двора. Его любопытство часто доставляло родителям проблемы, а пару раз даже привело к ремонту. В институте у него появилось новое увлечение, с друзьями они создали музыкальную группу и играли электронную музыку на бас-гитарах. Армия его поклонниц стремительно росла. Отец и старший брат не разделяли его новой привязанности. И вот тогда на выручку пришла Аня, его старый «боевой» товарищ. С Ярославом они придумали легенду: на радость Палычу и к великому удовольствию Татьяны Сергеевны, теперь Аня с Ярославом составляли счастливую влюбленную пару. Несколько раз в неделю они задерживались после лекций «на свиданиях», а по выходным, когда Аня уезжала домой к родителям, Ярослав подтягивал учебу. Эти воспоминания бурной молодости роем проносились в Аниной голове, вызывая широкую улыбку. Интересно когда-нибудь Ярослав признается в этих проделках отцу? Если такое случиться, она бы хотела в это время быть подальше от места событий.
– Это было обоюдное решение, Николай Палыч. Если это можно назвать решением… Мы просто оба поняли, что нашу теплую дружбу приняли за что-то большее. Хотя в Ярослава невозможно было не влюбиться. Иногда я побаивалась, что его поклонницы объединяться и прикончат меня где-нибудь в темном углу. Зато у меня появилось очень много так называемых «подруг», которых я должна была постоянно знакомить с Яриком.
На минуту Аня задумалась, понимая, что задевает Палыча за живое.
– Он обязательно найдет ту единственную, созданную специально для него. Не нужно ему помогать в этом, Николай Палыч. Он всегда был разумным парнем, поэтому, наверное, до сих пор не женился. Ну, не нашел он еще свою «Танюшу». Пусть лучше позже, но зато один раз на всю жизнь и счастливо. Предоставьте ему самому сделать свой правильный выбор, – Аня мягко положила руку на мужское плечо.
– Вот как тебе это удается? Вроде отчитываешь меня, как ребенка, а мне приятно, слышу заботу в твоем голосе. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, и чувствую ответственность за то, что вовремя не отговорил тебя от этого переезда, – растрогался Палыч.
