Читать книгу: «Тест на графоманию», страница 5

– Конечно! – рассмеялась голограмма. – Поэтому архиважно, чтобы сохранялось как можно больше свидетельств об одном и том же времени! Давайте оставим объективную реконструкцию прошлого историкам.

– Но историкам не обязательно копаться в чужом грязном белье, – не сдавалась Марина Васильевна, энергично заштриховывая квадрат.

– Вы, дорогая, наверняка знаете о существовании удивительной области человекознания – исторической психологии. А еще об исторической нейропсихологии. И так далее.

– Допустим, – Марина Васильевна нервно нарисовала над квадратом треугольник. Грифель не выдержал напряжения и сломался.

– И вы не можете не согласиться, что именно в грязном, как вы выразились, белье, – методично продолжила Лыпина, – невероятно много ценнейшего материала для познания глубин человеческой психологии на разных этапах общественного развития. Я не говорю сейчас о великих. Они по определению обречены на тщательный анализ всех видов их белья. Я имею в виду самых обычных людей-тружеников.

– Тогда поставлю вопрос иначе, – продолжала упорствовать Марина Васильевна, – вы самовольно распорядились тайнами других. Это не было их выбором. Вы в курсе, что один ваш друг умер, когда его дети узнали из архива правду, которую он доверил только вам?

– А что делать, Мариночка, – развела руками голограмма, – как говорится, лес рубят – щепки летят. Наука не всегда человеколюбива, даже если это человекознание в самом широком смысле этого слова. Извините за почти тавтологию.

Она доверительно наклонилась к Марине Васильевне и с революционной горячностью произнесла:

– Вы, Мариночка, прожили большую, насыщенную событиями жизнь. Вы жили при социализме и капитализме. У вас было и есть много знакомых и друзей. Ваш долг перед историей передать накопленные материалы в государственный архив. Это ваша, если хотите, обязанность! Я настаиваю, я требую, чтобы вы…

Не дав ей договорить, Марина Васильевна нажала кнопку «Завершение сеанса». Голограмма исчезла.

Вернувшись домой, Марина Васильевна вывалила на пол весь свой архив, достала из кладовки шредер, купленный ещё в семнадцатом году, и принялась разбирать документы, безжалостно превращая чужие тайны доинформационной эпохи в бумажные опилки.

Тест на графоманию

– Скажите, девушка, вы тоже графоманка?

– Нет, я депрессивная, – безразлично ответила Полина и тихо заплакала.

– Очень хорошо, – обрадовался мужчина, – значит, показалось.

Полина высморкалась в бумажный платок, потёрла им под носом, скомкала и запихнула в боковой карман сумочки.

– Что вам показалось? – через силу спросила она.

– Подумал, вдруг мы одной крови, – вздохнул мужчина.

Полина вяло поинтересовалась:

– У вас какая?

– Что? – не понял мужчина.

– Группа крови какая у вас? – Полина кончиками пальцев повозила по вискам.

– Так это я в метафорическом смысле, – рассмеялся мужчина, – мне показалось, что вы тоже графоманка. Как и я.

– У вас такой диагноз? – наконец удивилась Полина.

– Де-юре пока нет, но, де-факто, – мужчина покачал головой, – де-факто – очень возможно.

На вид ему было лет пятьдесят пять. Тридцатилетней Полине он казался глубоким стариком, а тут ещё этот странный разговор. Впрочем, каким может быть разговор в психдиспансере?

Полина достала из сумочки телефон и набрала подруге смс-ку. Та быстро ответила. Полина написала ещё одну, и ещё, и ещё.

Мужчина не сдержался.

– Вы так ловко набираете текст, – тревожно сказал он, – в этом точно есть что-то графоманское.

– Послушайте, – рассердилась Полина, – ничего такого в этом нет. Обычная переписка.

– Не скажите, – возразил мужчина, – в движениях ваших больших пальцев чувствуется мощное влечение к написанию текстов.

Полина молча уставилась на мужчину. «Чего он ко мне докопался? Сумасшедший какой-то!» – сердито подумала она и пересела на соседний стул.

– И лицо при письме у вас такое вдохновлённое, будто каждое слово для вас радость и боль одновременно, – не унимался мужчина, пересаживаясь вслед за Полиной. – На компьютере, наверное, так же ловко пишете?

– Набираю триста семьдесят знаков в минуту, – Полина сделала ударение на слове «набираю», чтобы мужчина наконец от неё отстал.

– Высокая скорость, – с уважением сказал он. – У меня гораздо ниже. Вам диктуют?

Он многозначительно поднял указательный палец вверх и закатил глаза.

– Никто мне не диктует, – буркнула Полина, – читаю и набираю.

– Вы сначала от руки пишете? – напрягся мужчина. – Как в стародавние времена?

– Таких времён я не застала, – дерзко ответила Полина, – мне всего тридцать.

– Ах да, простите, ваше поколение совсем другое в этом смысле… И не только в нём, – мужчина хитро улыбнулся, – это прекрасно, когда поколения отличаются друг от друга.

«Флиртует что ли? – подумалось Полине. – Этого ещё не хватало!».

Ей вдруг стало смешно – сложные отношения с мужем вогнали её в депрессию, она решила обратиться к специалисту, но ей в голову не могло прийти, что к ней будут клеиться в очереди к психиатру.

– Так вы всё-таки не графоманка? – с надеждой уточнил мужчина.

– Я замужем, – зачем-то сказала Полина.

– Очень хорошо! – обрадовался мужчина. – Тогда мы ничем не рискуем!

– Что значит – не рискуем? – Полина в недоумении посмотрела в глаза странному человеку.

– Вы замужем, я женат. У меня внуки. Это значит, что, если мой диагноз не подтвердится, мы с вами сможем спокойно написать что-нибудь в соавторстве.

– О чём вы говорите?! В каком соавторстве?!

– Я быстро придумываю, вы быстро набираете. Наша встреча – это настоящая удача! – восторженно объяснил мужчина. – Только нужно потерпеть минут двадцать, пока всё будет решено.

– Что решено? – Полина достала из сумки пачку бумажных платков.

– Пройду тест на графоманию, – ответил мужчина, потирая ладони. – Очень волнуюсь. Видите, даже руки вспотели.

Полина протянула ему один платок, другим машинально протёрла экран телефона.

– Разве есть такой тест? – удивлённо спросила она, положив пачку платков на столик.

– Должен быть, – уверенно ответил мужчина. – Говорят, что сейчас настоящая графоманская эпидемия. Хуже, чем коронавирусная. Вот я и решил провериться.

– Так вы писатель? – Полина с интересом посмотрела на мужчину.

– Мечтатель, – грустно улыбнулся он. – Мечтаю стать писателем, но опасаюсь.

– Графомании? – сочувственно спросила Полина.

– Увы, – вздохнул мужчина. – На курсах учусь, лекции слушаю, читаю, идей много, но как только за компьютер сажусь, чтобы своё написать, сразу накрывает – а вдруг я графоман?

– И что? Совсем ничего не написали?

– Пару-тройку рассказов, – мужчина смял платок и точным движением забросил его в урну, – что называется – в стол.

– Может, вам не сюда нужно? – неуверенно спросила Полина. – Есть же какие-то литературные комьюнити. В смысле – сообщества.

Мужчина хотел что-то ответить, но не успел – из кабинета вышел посетитель, за ним появилась медсестра и громко объявила:

– Следующий!

Мужчина нервно потёр ладонями колени, вскочил со стула и решительно направился в кабинет.

Полина дописывала очередную смс-ку, когда он вернулся.

– Прекрасный доктор, – радостно сообщил мужчина и уселся рядом с Полиной, положив на колени толстую папку.

– Прошли тест? – поинтересовалась Полина, отключая телефон.

– Вы оказались правы – теста такого пока не существует, – мужчина постучал пальцами по папке.

– То есть не выяснили – графоман вы или нет? – осторожно спросила Полина.

– Доктор сказал, что я тревожно-мнительный, и дал мне вот это, – мужчина хлопнул ладонями по папке.

Полина вопросительно молчала.

Мужчина слегка придвинулся к ней и доверительным шёпотом сказал:

– Это его роман. Он дал мне почитать и записал на приём. Приду к нему через неделю.

Он хотел ещё что-то добавить, но медсестра вызвала следующего, и Полина пошла в кабинет.

Когда она вернулась, на спинке кресла, где сидел до этого её необычный собеседник, она увидела аккуратно приклеенный белый стикер.

«Очень торопился, извините. По вопросам соавторства, если это интересно, пишите мне на почту. Буду рад», – прочитала Полина. Она улыбнулась, достала из бокового кармана сумочки использованный платок, отправила его в урну, положила вместо него стикер с электронным адресом нового знакомого и, бросив прощальный взгляд на упаковку бумажных платков, которые она оставила на столике, направилась к выходу.

Квест для директора школы

Глава будущего романа

– Уважаемые труженики образовательного фронта, прошу любить и жаловать – ваш, так сказать, новый локомотив – Алевтина Викторовна Черняева, – представил мэр Алевтину.

Шестидесяти четырёхлетний Пётр Владимирович Колбаса, несмотря на свою занятость, всегда сам представлял вновь назначенных руководителей организаций, учредителем которых являлся город. Во время визитов в школы и детские сады его сопровождала начальник Управления образования Лариса Дмитриевна Широченко. Она, как правило, молчала во время речей мэра, согласно покачивала головой и время от времени пожимала плечами, выражая тем самым то ли сомнение, то ли удивление.

Пётр Владимирович был отставным военным с большим командирским опытом. Его избирали на должность мэра маленького южного города дважды. Сначала потому, что всем надоела предыдущая «мэрша», и в пику ей жители дружно проголосовали за Колбасу. Фамилия кандидата, конечно, вызывала шутки, как у его сторонников, так и у противников. Местный мясокомбинат во время предвыборной кампании разместил рекламные баннеры со слоганом: «Колбаса в нашем городе будет!». Их не стали демонтировать даже накануне дня тишины, объяснив, что это всего лишь реклама мясокомбината.

На второй срок Петра Владимировича избрали уже сознательно. Порыв мясокомбината развесить плакаты с надписью «Колбаса в городе – счастье жителям!» Пётр Владимирович не поддержал. За пять лет он многое успел сделать для города, своим трудом заслужил уважение земляков, и не хотел быть причастным к сомнительным маркетинговым ходам. На мясокомбинате сделали удивлённые лица – мол, причем здесь вы, Пётр Владимирович? – но баннеры развешивать не стали.

Идея о привлечении в город молодого, но опытного специалиста мэру очень понравилась. Он понимал важность молодой энергии для города и всячески поощрял энтузиазм подрастающего поколения. Он был в курсе всех дел образования и знал о том, что Волдырёв ждёт своего директорского часа. Мэр высоко ценил профессиональные качества Волдырёва, но терять московского специалиста было, на его взгляд, расточительно.

– Алевтина Викторовна имеет большой педагогический и административный опыт. Надеюсь, что она привнесет в жизнь не только вашей школы, но и города в целом, московские инновационные подходы, – воодушевлённо продолжал мэр. – Тем более, что она здесь человек не посторонний. Вы в какой школе учились, Алевтина Викторовна? – обратился он к Алевтине.

– На Ленина, – коротко ответила та.

– Хорошая школа. Здание сравнительно молодое – в семидесятые построено… Это тоже в семидесятые, – он оглядел кабинет и рассмеялся: – Правда, девятнадцатого века. Ну, да энергия столетий, так сказать, вам поможет, а коллектив поддержит! Или, наоборот. Что, коллектив, – обратился он к собравшимся, – поддержите нового директора?

Раздались дружные аплодисменты.

– Или поможете? – с хитрым прищуром спросил мэр.

Коллектив вновь радостно зааплодировал.

Алевтина благодарно заулыбалась, но вдруг ощутила волну холодной злости. Она посмотрела в сторону, откуда шёл холод, и уперлась в жёсткий взгляд Волдырёва.

– С учителями вы сами познакомитесь. В процессе работы, так сказать, – продолжал Пётр Владимирович. – Но не тяните со знакомством, а то они без твёрдой руки разболтаются. Учителя ведь что дети. Как говорится – с кем поведёшься, от того и наберёшься. Вот и Лариса Дмитриевна не даст соврать.

Широченко согласно покивала головой и развела руками: что есть, то есть.

Педагоги засмеялись. Они привыкли к шуткам мэра, которые за годы его жизни на гражданке так и не утратили армейского колорита.

– А вот командный состав, генштаб, так сказать, я вам представлю немедленно. Начнём с материального обеспечения – с интендантской службы, так сказать. Ваш заместитель по хозяйственной части – Семён Ильич Зиновьев, – мэр поискал глазами Зиновьева: – Ты где спрятался, Ильич?

Из-за последней парты поднялся невысокий круглый человек возраста пятьдесят пять плюс и чинно раскланялся.

– Это ваши, так сказать, ноги, Алевтина Викторовна. Дело своё знает, хотя любит поспорить. Имейте это в виду.

Алевтина улыбнулась Зиновьеву:

– Буду иметь в виду.

– Кудрявчук Людмила Васильевна. Возглавляет начальную школу. Ваш левый фланг, так сказать. Не в том смысле, что делает всё левой рукой, – пояснил мэр, – а в том смысле, что левши, как известно, народ умелый.

Кудрявчук, сидевшая за первой партой, подняла вверх левую руку, подпирая её ладонью правой, как это делают ученики начальных классов. Алевтина приветливо ей кивнула.

– Ваш авангард – заместитель по воспитательной работе Инга Геннадиевна Сидорова.

Сидорова – дама в соку и больших очках – быстро поднялась со своего места.

– Инга Геннадиевна человек патриотически правильно настроенный, энергичный и в меру творческий. Творчество, знаете ли, без меры – это штука опасная. Особенно в деле воспитания. А Инга Геннадиевна меру знает.

– Очень приятно, – обратилась к Сидоровой Алевтина.

– Ну, и ваш правый фланг. Чтобы понятнее было – ваша правая рука – Анатолий Иванович Волдырёв.

Волдырёв хмуро кивнул головой, вставать не стал. Алевтина с недоумением посмотрела на Широченко. Та пожала плечами.

Мэр поспешил Алевтину успокоить:

– Не смотрите, что серьезный такой. Всё знает, всё умеет. Всё расскажет и поможет. Анатолий Иванович, – обратился он к Волдырёву, – не оставишь молодого директора без поддержки?

– Посмотрим, – пробурчал Волдырёв.

– И с юмором у него всё в порядке, – утешил Алевтину мэр.

– Это хорошо, – промямлила в ответ Алевтина.

– Службой безопасности, так сказать, особым отделом, у вас руководит Антон Антонович Антонов. Он сейчас в райцентре на совещании, так что познакомитесь с ним потом в частном порядке, – подытожил мэр. – Ну, приступайте, Алевтина Викторовна, так сказать, к вашим прямым обязанностям. Не будем мешать, – он посмотрел на Широченко: – Скажите пару напутственных слов, Лариса Дмитриевна, да пойдём, а то нас в школе Искусств заждались.

Широченко пожелала удачи коллективу и лично Алевтине, и поспешила за мэром.

– Ещё раз здравствуйте, – немного стесняясь произнесла Алевтина. – Надеюсь, что мы сработаемся.

Кудрявчук выскочила к Алевтине и вручила ей букет хризантем:

– Обязательно сработаемся, Алевтина Викторовна!

От неожиданности Алевтина присела в реверансе.

– Может, у вас ко мне есть вопросы? – обратилась она к собравшимся.

– Думаю, что сейчас вопросы излишни, – перехватил инициативу Волдырёв. – Коллеги, у вас есть, чем заниматься. Расходитесь по своим классам. Члены администрации приглашаются на совещание в кабинет директора. Через десять минут начинаем.

Алевтина беспомощно посмотрела на педагогов и пожала плечами. Точь-в-точь, как Широченко.

– Прошу вас, Алевтина Викторовна, – пригласил новоиспечённого директора к выходу Волдырёв.

В кабинете директора Волдырёв по-хозяйски уселся было в директорское кресло, но, вовремя спохватившись, перебрался за стол для совещаний. Алевтина села напротив него. Она решила начать общение с административной командой в духе партнёрства.

«Не слишком ли резко он с ними разговаривает?» – едва успела подумать Алевтина, как в кабинет начали заходить замы. Они расселись по своим местам и вопросительно посмотрели на неё.

– Разрешите я начну, – вновь взял на себя инициативу Волдырёв, – так мы сэкономим время.

– Конечно, Анатолий Иванович, – не стала возражать Алевтина.

– Итак, коллеги, всё как всегда – конференция, пробный день и первое сентября.

– Приёмка школы как обычно? – задал вопрос завхоз Зиновьев.

– Да, все штатно, – быстро ответил Волдырёв.

– Штатно – это как? – поинтересовалась Алевтина.

– Разве в Москве школы перед учебным годом сдают как-то по-особенному? – Волдырёв не скрывал раздражения. – Ах да, извините! Московские инновационные подходы и всё такое!

– Нет, ничего такого, – смущённо ответила Алевтина.

– Анатолий Иванович имеет в виду, что мы готовы взять на себя сдачу школы, чтобы вам легче было привыкнуть и войти в курс дела, – поспешила на помощь Алевтине Кудрявчук.

– Я имел в виду ровно то, что я сказал, Людмила Васильевна. Не нужно приписывать моим словам иные смыслы, – осадил её Волдырёв.

– Анатолий Иванович, я вас прошу понизить тон, – пошла в атаку Кудрявчук, – что-то вы разгорячились.

– Не обращайтесь со мной как с учеником первого класса, Людмила Васильевна! – Волдырёв шумно захлопнул свой ежедневник.

– Всё хорошо, Людмила Васильевна, не волнуйтесь, – засуетилась Алевтина, – это рабочие моменты. Значит, с приёмкой школы всё будет нормально?

– Да. Всё будет нормально, – сухо ответил Волдырёв. – И с пробным днём, и с первым сентября тоже всё будет нормально.

– Насчет «всё нормально» я бы не спешил, – подключился к разговору завхоз. – В спортзале крыша подтекает. Что будете делать первого сентября, если сильный дождь пойдёт?

– Будем надеяться, что дождя не будет, – оптимистично заявила Алевтина.

– Последний звонок провели, и дождь не помешал. Главное – праздничный настрой, – активизировалась Сидорова. – Коллеги, нужно решить, кто будет первого сентября звонить в колокольчик. От одиннадцатого класса есть два варианта.

– Вы о ком? – спросила Кудрявчук.

– Федоренко или Васильев.

– Не подходят.

– Почему, Людмила Васильевна? – Сидорова подскочила со своего места. – Хорошие мальчики, почти отличники. Симпатичные.

– Худоваты, – отрезала Кудрявчук.

– В каком смысле? – удивилась Алевтина. Она впервые столкнулась с подобной проблемой выбора.

– Девочка-первоклассница, которая будет звонить, крупная, если так можно выразиться.

– Это вы о ком? – поинтересовался Волдырёв.

– Сами знаете, Анатолий Иванович, – язвительно ответила Кудрявчук.

– Ах да … эта девочка вскормлена на лучших сортах продукции нашего мясокомбината, – согласился Волдырёв.

– Может, её заменить? – задала глупый вопрос Алевтина.

Волдырёв ехидно улыбнулся:

– На кого можно променять дочь заместителя директора нашего спонсора, как вы думаете, Алевтина Викторовна?

– Только на дочь другого заместителя другого спонсора, – подсказал завхоз. – Или сына.

– Что вы такое говорите, Семён Ильич! – возмутилась Сидорова. – Мы важный вопрос обсуждаем.

– Я вам решение предлагаю, между прочим, – обиделся завхоз, – поменять мальчиков на девочек. И наоборот. А что – очень необычно и в ногу со временем – большая девочка несёт маленького мальчика.

– Ну вас, Семён Ильич, – отмахнулась от завхоза Сидорова, – вечно вы со своими шуточками.

– Если мы не можем заменить упитанную девочку, может, стоит поискать в одиннадцатом классе упитанного мальчика? – предложила Алевтина.

– Все наши упитанные не очень воспитанные, – окончательно расстроилась Сидорова.

– Так уж и все? – усомнилась Алевтина.

– Поищите, Людмила Васильевна, – распорядился Волдырёв, – у нас в этом году очень хорошие одиннадцатые. Есть, между прочим, спортсмены.

– Поищу, конечно. Куда деваться, – сдалась Сидорова.

– А может, пусть эта девочка прочитает стихотворение на линейке, а звонок даст другая? – радостно предложила Кудрявучк.

– Отличная идея, – поддержала её Алевтина. – И ребёнка не травмируем. Это ведь тоже очень важно.

– И спонсора не обидим, – с иронией добавил Волдырёв.

– Увы, это тоже важно, – согласилась Алевтина.

На том и порешили.

– Я, конечно, очень рад, что вопрос с девочками и мальчиками разрулили, но меня интересует крыша, – взял быка за рога завхоз.

– Крыши остались в девяностых, Семён Ильич, – решил наконец пошутить Волдырёв, – вы не в курсе?

– Интересно, откуда у вас такая осведомлённость по данному вопросу? – сделал ответный ход завхоз.

– В газетах читал, – усмехнулся Волдырёв.

«Когда он улыбается, кажется симпатичным», – подумала Алевтина про Волдырёва и обратилась к завхозу:

– Семён Ильич, вопрос крыши очень важный. Давайте мы его обсудим после совещания.

– Как скажете, Алевтина Викторовна. Но опыт показывает, что после этого совещания вас призовут на другое совещание, а потом ещё на одно. И так до бесконечности. А крыша, между прочим, ждать не будет.

– Обещаю, что мы обязательно вернёмся к этому вопросу, – успокоила завхоза Алевтина и переключилась на Волдырёва: – Анатолий Иванович, скажите, пожалуйста, сколько человек должно пойти на конференцию?

– Все, – лаконично ответил Волдырёв.

– Как это все? – удивилась Алевтина.

– Весь педсостав. А что, в Москве не так? – вновь не сдержал ехидства Волдырёв.

– Не так…, – растерялась Алевтина, – там по разнарядке, от каждой школы определенное количество людей…

– Москва ведь огромная какая! – воскликнула Кудрявчук. – А у нас школ и садов – раз-два и обчелся. Отлично помещаемся в Доме культуры.

– Понятно… Это, наверное, хорошо – все друг друга знают.

– И друг друга, и друг про друга. Мышь не проскочит, – поджав губы и почему-то в нос произнесла Сидорова, поднимая на лоб очки.

Кудрявчук захихикала и метнула взгляд в сторону завхоза. Тот покашлял в кулак и многозначительно посмотрел на Волдырёва.

«Круг замкнулся», – почему-то подумала Алевтина и подытожила:

– С конференцией разобрались. Теперь, Семён Ильич, давайте займёмся крышей.

В кабинет вошла секретарша:

– Алевтина Викторовна, там детей привели в школу записывать. Нужно, чтобы вы посмотрели.

– Спасибо, Мария, – поблагодарила Алевтина.

– А я что говорил! – хлопнул ладонями по коленям завхоз.

– Извините, Семён Ильич, давайте через час. Хорошо? – попросила Алевтина.

Завхоз опять покашлял в кулак и поднялся из-за стола. За ним последовали остальные.

– Коллеги, все вопросы в частном порядке. Спасибо, – поблагодарила замов Алевтина, тоже поднявшись со своего места.

Секретарша пригласила первых посетителей Алевтины. В кабинет вошла молодая узбечка с двумя детьми. Девочке было на вид лет двенадцать, мальчику – не больше семи. Они вежливо поздоровались, и Алевтина предложила им сесть.

– Слушаю вас, – обратилась она к матери.

– Детям школа учиться надо, – с застенчивой улыбкой сказала та, – первый класс.

– В первом классе? – с сомнением переспросила Алевтина, глядя на девочку.

– Да. Первый класс.

– А сколько им лет?

– Гульнара девять, – женщина показала на девочку, – Сафар восемь. Пора в школа.

– Что же вы так долго собирались? Ребенку уже целых девять лет!

– Из Узбекистан приехал недавно. Муж здесь на работа.

– А русский язык дети знают? – напряглась Алевтина.

– Плохо, – призналась мать, – в Узбекистан на узбекском говорим.

– Логично, – согласилась Алевтина. – Как же они будут учиться, если языка не знают?

– Учитель научит, – уверенно ответила мать.

Алевтина вышла из кабинета и попросила секретаршу позвать Кудрявчук.

– Уважаемая, – обратилась Кудрявчук к матери, – в нашей школе нет свободных мест. Все классы укомплектованы. Сходите в другую школу. Может, там ваших детей возьмут.

– Была в той школа. Сказали – иди сюда.

– Сходите в другие, – начала раздражаться Кудрявчук, – у нас их шесть.

– Эта, сказали, хороший школа.

– У нас все школы хорошие, – отрезала Кудрявчук.

– Я попрошу секретаря, чтобы она вам написала адреса этих школ, – предложила Алевтина.