Читать книгу: «Тест на графоманию», страница 2
Светлая голова
Ванька рос шустрым малым, всё время попадал в какие-то сомнительные истории, да и учился неважно – кое-как перебивался с двойки на тройку. Учителя видели, что парень не без способностей, но поделать ничего не могли и терпеливо ожидали, когда он закончит восьмой класс, уйдет в ПТУ, или, что ещё лучше, начнёт работать. Главное, чтобы поскорее оставил школу в покое. Родители подумывали о том, как бы отдать Ваньку в суворовское училище – там наверняка его научат соблюдать дисциплину. Устали они от сына, что и говорить.
Пока взрослые терзались, как и куда направить Ванькину судьбу, он целыми днями пропадал где-то, появлялся в школе лишь изредка и только для того, чтобы о нём не забыли. Ванька знал, что тройки ему нарисуют, выпишут пропуск в большую жизнь, и поминай как звали.
В один прекрасный дождливый день Ванька отправился в школу. Может, потому что погода была нелётная, а может, деятельная натура Ваньки запросила разнообразия, но в тот день он в школу пошёл. Да ещё к первому уроку.
И надо так случиться, что оказался Ванька в гуще странных событий – стены школьных коридоров были увешаны географическими картами, газетами с фотографиями из журналов, заметками о путешествиях, кроссвордами и ребусами. Возле них большими и малыми кучками толпились ученики. Они что-то громко обсуждали, азартно спорили и весело смеялись. Ванька, увидев возле газеты с огромным ребусом ребят из своего класса, решил пробраться к ним и разузнать, что же происходит. Какой-то пятиклассник вручил ему листовку с приглашением на заседание «Клуба юных путешественников». Ванька на всякий случай дал мальчишке лёгкий подзатыльник – пусть знает своё место – но листовку взял. Добравшись до своих, он потоптался у стенгазеты, послушал, о чём говорят ребята, и по звонку вместе с ними отправился в класс.
Урок математики вёл бородатый незнакомец. Ванька чутьем бродяги понял, что этот человек ведает о мире столько удивительного, чего ему – Ваньке – хватит на всю его бесшабашную жизнь. Бородач дал ребятам задание подсчитать, сколько времени понадобится путешественнику на то, чтобы обогнуть Земной шар, двигаясь по горным хребтам. Ваньке такая задача показалась странной, но, незаметно для себя, он занялся подсчётами и, к всеобщему удивлению, справился быстрее всех.
Незнакомец похвалил Ваньку и поставил в журнал пятёрку. Дневника, понятное дело, у Ваньки не было. Он схватил листовку Клуба юных путешественников, мгновенно оказался возле учительского стола и тихо попросил:
– Поставьте пятёрку здесь, пожалуйста.
После первого урока уходить из школы Ваньке почему-то не захотелось. Потолкавшись у стенгазет на втором этаже, он побежал на урок. В класс он влетел со звонком и в дверях столкнулся с тем самым бородачом, что вёл урок математики.
– Проходи, светлая голова, – сказал бородач, потрепав ванькины белокурые вихры.
Ванька по обыкновению занял место «на Камчатке» и погрузился в мир удивительных историй об открытиях и путешествиях. Он не заметил, как пролетел урок, как он оказался на заседании Клуба юных путешественников, как, прибежав домой, достал с книжной полки Большую Советскую Энциклопедию и начал читать, читать, читать.
Через много лет доктор географических наук Иван Семёнович Кудряшов оказался в одной из школ небольшого городка, куда его пригласили, чтобы он рассказал о своей удивительной жизни. Уже прозвенел звонок на урок, уже учитель представил детям Ивана Семёновича, как вдруг в класс ворвался белокурый кудрявый мальчишка. Увидев незнакомого человека, мальчик замер на месте, изобразив лицом вину и раскаяние. Иван Семёнович улыбнулся и, потрепав непослушные вихры мальчишки, приветливо произнес:
– Проходи, светлая голова.
Льготный билет
Леонид Петрович много лет мечтал посетить выставку Сальвадора Дали.
В ноябре две тысячи одиннадцатого картины гениального испанца выставляли в Москве в Пушкинском музее, но Леонида Петровича как раз в это время отправили в длительную командировку на Дальний Восток.
Весной семнадцатого года Дали показывали в Питере. Леониду Петровичу опять не повезло – за несколько дней до поездки в северную столицу он сломал ногу.
И вот в конце января двадцатого года в Москву вновь свезли полотна странного гения. Ценители искусства, изрядно разбавленные снобами разных мастей, устремились в Манеж на выставку «Сальвадор Дали. Магическое искусство». Леонид Петрович купил себе и жене электронные билеты, красным фломастером отметил на календаре третье воскресенье февраля и погрузился в томительное ожидание.
Накануне похода на выставку жена Леонида Петровича почувствовала признаки простуды и предложила ему взять с собой её подругу Анну Фёдоровну. Леонид Петрович проворчал, что для замены больше подойдет его приятель Игорь Николаевич, но жена популярно объяснила:
– Билет у меня льготный, а на входе могут попросить социальную карту или паспорт. Поэтому брать нужно только женщину и обязательно пенсионного возраста. Сам понимаешь, твой Игорь Николаевич не годится.
Леонид Петрович сделал ещё одну робкую попытку освободиться от нагрузки:
– Машенька, я могу посетить выставку самостоятельно. Мне компания, кроме твоей, не нужна.
– Дело не в компании, – не сдалась жена. – Конечно, триста пятьдесят рублей не такие уж большие деньги, но всё равно жалко, если билет пропадёт. Пусть Аня разделит с тобой радость общения с прекрасным. И ей приятно, и тебе веселей.
– Я даже не знаю, о чём с ней разговаривать, – ухватился за соломинку Леонид Петрович.
– За это не переживай, – уверила жена, – всё, что от тебя требуется – быть к ней повнимательнее.
В Москву ехали на электричке. Анна Фёдоровна всю дорогу рассказывала о своей культурной и личной жизни, которая оказалась весьма насыщенной. Леонид Петрович первое время слушал Анну Фёдоровну внимательно, зачем-то пытаясь запомнить названия стран и городов, где она побывала, отели, в которых она останавливалась, имена её попутчиков и названия блюд, но вскоре ему захотелось перейти в мерцающий режим. Анна Фёдоровна, однако, крепко держала руку на пульсе внимания Леонида Петровича: то и дело легко толкала его локтем в бок, листала перед его носом фотографии на экране телефона и восклицала: «Представляете!». Леонид Петрович вздрагивал, изумлённо поднимал брови, качал головой и сдержанным мычанием разделял восторг Анны Фёдоровны.
Сорока минут на полное изложение впечатлений Анне Фёдоровне не хватило, и она продолжила свой доклад в метро. На эскалаторе Леонид Петрович предусмотрительно пропустил Анну Фёдоровну вперёд, чтобы она стояла к нему спиной. На беду, Анна Фёдоровна оказалась не только разговорчивой, но и очень гибкой.
– Рим огромный такой. Я все ноги стёрла, – весело пожаловалась она, повернув голову к Леониду Петровичу чуть ли не на сто восемьдесят градусов и немного вверх, – но шоппинг всё компенсировал. У них такие распродажи! Скидки до девяносто процентов! Представляете!
«И остеохондроз тебя не берёт», – с раздражением подумал Леонид Петрович, изображая заинтересованную улыбку.
Очередь владельцев электронных билетов хвостом упиралась в гостиницу «Москва».
– Здесь часа на два. Очень хорошо! – обрадовалась Анна Фёдоровна. – Как раз успеем поделиться впечатлениями!
Она сделала селфи на фоне очереди и приступила к рассказу о своём вояже в Чехию.
«Да она чемпионка мира по рассказыванию…», – тоскливо подумал Леонид Петрович. Он вновь изобразил внимание и попытался затеряться в мыслях о творческом пути Дали, но Анна Фёдоровна потеребила рукав его куртки и понеслась на крыльях памяти в Парижский музей д´Орсэ.
«Что б тебе!», – мысленно воскликнул Леонид Петрович, и ему показалось, что он произнёс это вслух.
– Безобразие! – тут же ворвался в тревожные мысли Леонида Петровича голос Анны Фёдоровны.
– Простите, ради бога, – смущённо пробормотал он.
– Как можно путать Моне и Мане! – возмущалась Анна Фёдоровна. – Согласитесь – это немыслимое невежество!
Леонид Петрович с интересом посмотрел на Анну Фёдоровну: «Неужели она разбирается в импрессионизме?».
– Википедия чёрным по белому написала: это Моне, а это – Мане, – не унималась Анна Фёдоровна. – Я даже фотографии их сравнила. Мане похож на Маркса, а Моне – вылитый Дарвин. Только у Дравина борода клинышком, а у Моне – лопатой.
«Чудес не бывает», – грустно констатировал Леонид Петрович и перевёл взгляд на Гранёную башню Кремля. Ему показалось, что из окошка смотровой вышки машут Моне и Мане. Или Дарвин с Марксом. Впрочем, в этом он не успел разобраться, потому что Анна Фёдоровна начала икать.
Икала она громко, с небольшими перерывами, пытаясь заполнять их впечатлениями от поездки в Кисловодск. «Может, её напугать чем-нибудь, – подумал Леонид Петрович. – В детстве мне помогало».
Анна Фёдоровна глубоко вдохнула, потом шумно выдохнула и, прислушиваясь к себе, продолжила:
– Вы не представляете, как хорошо обустроены Медовые водопады!
Слово «водопады» она произнесла на глубоком судорожном вдохе и громко икнула. «А может, пусть ещё поикает», – злобно подумал Леонид Петрович, но тут же устыдился своей мысли и побежал в торговый центр за водой.
Кисловодский нарзан немного облегчил страдания Анны Фёдоровны, но икота так её измотала, что Леонид Петрович сжалился над ней и повёл в «Охотный ряд». Макдональдс был переполнен любителями фастфуда, и Леониду Петровичу пришлось разместить Анну Фёдорову в кафе. Он купил ей чай с облепихой и пирожное, а сам вернулся в очередь.
Когда до входа в выставочный зал оставалось совсем немного, Леонид Петрович побежал за Анной Фёдоровной. Она выглядела энергичной и весёлой.
Манеж возбуждённо гудел. Леонид Петрович с наслаждением погрузился в тёплый полумрак выставочного зала и приготовился раствориться в многослойной атмосфере изысканных фантазий художника. Он уже начал растворяться, но Анна Фёдоровна, привычно дёрнув его за рукав, попросила:
– Сфотографируйте меня, пожалуйста, на фоне вон той картины – у неё народу вроде поменьше.
Леонид Петрович послушно исполнил просьбу и вернулся к полотну, от которого отвлекла его Анна Фёдоровна. Не успел он охватить взглядом картину, как перед ним возник экран мобильного телефона. Экран сфотографировал произведение искусства и сказал голосом Анны Фёдоровны:
– В Инстаграм выложу. Порадую подружек.
Пока в первом зале Леонид Петрович проникался ранним творчеством Дали, Анна Фёдоровна, лавируя между себе подобными, успела несколько раз пробежаться вдоль стен, сфотографировать картины с разных точек, сделать селфи и показать Леониду Петровичу фотографии.
Во втором зале Анне Фёдоровне отдавили ногу. Какой-то очень большой любитель Дали не заметил миниатюрную Анну Фёдоровну, когда она мостилась у картины, чтобы сделать очередной автопортрет на её фоне. Любитель пошёл дальше. Анна Фёдоровна, жалобно причитая, замерла на одной ноге в ожидании Леонида Петровича.
Обхватив хромающую Анну Фёдоровну за талию, Леонид Петрович провел её через залы сюрреализма и поздних работ Дали в зону отдыха, усадил на диван в форме ярко-красных губ и облегчённо вздохнул. Вернувшись в зал сюрреализма, он быстро настроился на восприятие явных и скрытых смыслов живописных полотен, но в кармане пиджака завибрировал телефон.
– Ты чего Анну не уберег? – строго спросила жена.
– Родная моя, я не нанимался её беречь. Я обещал быть к ней внимательным, – раздражённо ответил Леонид Петрович.
– Аня хочет домой, – решительно сказала жена, – и её можно понять.
– Она хорошо устроилась на красивом диванчике, – не сдавался Леонид Петрович. – Ей тепло, светло…
– Лёня, я тебя очень прошу, – в голосе жены зазвучали металлические нотки, – вези Аню домой. У неё нога опухла.
– Странно, что язык у неё до сих пор не опух, – не сдержался Леонид Петрович.
– Леонид, прекрати истерику, – подавила бунт жена.
Леонид Петрович спрятал телефон и на мгновение задержался у полотна «Мягкий автопортрет с жареным беконом». Картина показалась ему чересчур мрачной, а стекающая с пьедестала кожа маэстро похожей на язык Анны Фёдоровны.
В гардеробе Анна Фёдоровна сокрушалась, что ей не удалось посмотреть все картины. Леонид Петрович за тысячу рублей купил каталог выставки и подарил его Анне Фёдоровне в утешение и на память о поездке.
Домой ехали на такси. Под размеренное журчание Анны Фёдоровны о её визите в Дрезден Леонид Петрович тоскливо думал, что иногда льготные билеты обходятся очень дорого.
– Как ваша нога? – поинтересовался Леонид Петрович, помогая Анне Фёдоровне выйти из такси.
– Чудеса! – весело ответила Анна Фёдоровна, – Исцелилась! Видимо, Дали не мой художник, но вам всё равно большое спасибо за чудесную компанию!
Леонид Петрович неопределенно хмыкнул, учтиво попрощался и сел в такси.
Вечером, когда жена уснула, он купил себе билет на восемнадцатое марта и, вдохновлённый вновь вспыхнувшей надеждой на встречу с прекрасным, улёгся спать.
Семнадцатого марта выставку «Сальвадор Дали. Магическое искусство» закрыли в связи с пандемией коронавируса.
Соседи
Каждый день после обеда, уложив детей спать, Даша бегала по Новым Черёмушкам в надежде купить еды. Полки магазинов образца девяностых пустовали, и рассчитывать приходилось только на везение. Муж рано утром уезжал на службу, возвращался поздно вечером, и Даша целый день проводила с детьми одна. Выбегая в магазин, она оставляла дома двухлетнего Колю и годовалую Варю на свой страх и риск. Хозяйка съемной однушки поставила жильцам условие: ни с кем из соседей не общаться. Опасалась, что они расскажут про её маленький бизнес кому надо.
В тот день Даша как обычно уложила детей, убедилась, что оба заснули, и быстро переоделась. Ей оставалось только завязать шнурки на кроссовках, когда в дверь позвонили.
В глазок она увидела огромного бритоголового парня – одного из квартирантов соседней трёшки. Даша в ужасе замерла. Компания высоких широкоплечих, бритых наголо молодцев во главе с маленьким щуплым длинноволосым парнем вызывала у Даши смутную тревогу с тех пор, когда она впервые увидела их возле подъезда. Каждое утро часов в одиннадцать они уезжали на чёрном мерседесе и возвращались домой вечером. Иногда пропадали на несколько дней. Вели они себя тихо, но Даша понимала, что ребята эти непростые.
Парень позвонил ещё раз и посмотрел в глазок. Ноги Даши стали ватными, голова словно отделилась от тела, руки превратились в дрожащее желе. Она усилием воли удержала себя у двери, понимая, что отрываться от глазка нельзя – парень увидит свет в квартире и поймёт, что дома кто-то есть.
Сосед сделал шаг назад, посмотрел на часы, позвонил ещё раз, немного подождал и ушёл. Даша медленно опустилась на пол, перевела дух, осторожно встала, на всякий случай посмотрела в глазок, убедилась, что лестничная клетка пуста, выключила свет и побежала в комнату. Проверив, не проснулись ли дети, она схватила лейкопластырь, вернулась в прихожую, залепила глазок и, немного успокоившись, стала ждать. Она очень надеялась, что сосед не вернётся.
Через несколько минут звонок всё-таки раздался. Даша аккуратно приподняла лейкопластырь и увидела бритоголового. Он потоптался у двери и, как показалось Даше, собрался уходить. Она облегчённо выдохнула, но тут в прихожей появился Коля и заплакал. Он плакал так громко, что Даша поняла – им пришел конец.
Парень, услышав плач, вернулся и решительно позвонил.
Даша схватила Колю, отнесла его на кухню, дала ему сухарик, побежала в комнату, бросила в коробку с игрушками одеяло, положила в неё сонную Варю и перенесла на кухню. Она перекрыла газ, отключила воду и позвонила в милицию. Стараясь казаться спокойной, чтобы не пугать малышей, Даша сообщила дежурной, что её сейчас убьёт бандит, и что она умоляет спасти детей.
Плотно закрыв за собой дверь на кухню, Даша забаррикадировала её тумбочкой и, зажав в руке игрушечный пистолет, который непонятно как очутился в её руке, пошла к входной двери.
– Кто там? – громко спросила Даша и отважно посмотрела в глазок.
– Извините, пожалуйста, девушка! – густым баритоном сказал бритоголовый. – Можно я у вас ключ от квартиры оставлю? Наши вечером вернутся и заберут. Если вас не затруднит, конечно.
Даша сделала глубокий вдох, распахнула дверь и, наставив на парня пистолет, на выдохе спросила:
– Вечером – это во сколько?
– Не позже восьми, – ответил сосед, растерянно глядя на пистолет.
– Имейте в виду – в девять я укладываю детей спать, – строго сказала Даша, размахивая пистолетом перед носом соседа.
– Принято, – кивнул сосед, указательным пальцем аккуратно отвёл дуло от своего лица и протянул Даше брелок с ключом.
– И чтобы без опоздания! – сказала Даша, взяла ключ, захлопнула дверь и пошла освобождать детей.
Милиция так и не приехала.
