Читать книгу: «Секреты Лилии», страница 17
Глава 19. Женская ревность
Русамия. Велидар. 2016 год
Марк задумчиво переключал каналы. Он скучал. Но это была не та скука, которой он страдал раньше. Марк скучал по Руслане. Время неизменно бежало, стрелки на часах давно проскочили цифру десять, но девушка не звонила. Не хотела или еще спала. Он надеялся на последний вариант.
Кот развалился на полу, периодически поскуливал во сне или, наоборот, рычал, но тревог хозяина не разделял. Марк даже позавидовал безмятежности собаки. И через силу отпустил мобильный, который раздражал молчанием.
«Когда‑нибудь тебя покорит женщина. И она непременно будет блондинкой».
Слова сестры оказались пророческими, хотя после детской травмы, когда Рита из старших классов жестоко посмеялась над его нелепым признанием в любви и растоптала подаренные цветы, он зарекся связываться с такими девушками. Глупая причина, но чем больше Марк общался с женским полом, тем сильнее убеждался в собственной правоте. Даже крашеные отсеивались. Пока он не встретил на пляже Руслану.
Сначала были тщетные попытки убедить себя, что она ему безразлична. Но, когда он бесцельно разъезжал по городу и чуть не сбил Руслану, уже в тот вечер в нем что‑то изменилось. Лана напоминала старинную шкатулку, ключ от которой давно потерялся. Однако Марк не терял надежды отыскать его.
Звонок в дверь нарушил уединение. Пес встрепенулся и лениво залаял. Но бежать на звук не спешил. Ждал, когда хозяин сам проверит, кто пришел.
Марк выключил телевизор и прошел через зал в прихожую. Он забыл, что на нем одни домашние штаны, а футболка осталась висеть на стуле в спальне. Гостей Марк не ждал. Но скрестил пальцы в надежде увидеть Руслану.
– Боже, какой ты медленный! – с порога его окатило раздражением.
В дом влетела Диана, удивительно ловко перемещаясь на высоченных шпильках. Шлейф сладких духов протянулся следом за ней, и Марк поморщился. Кивнул водителю с охранником, которые курили возле «Бентли» вишневого цвета. И со вздохом закрыл двери.
Диана уже пробралась на кухню и крутилась на высоком барном стуле. Короткое красное платье едва прикрывало изящные ножки. Клатч с блестками небрежно брошен на стойку.
– Всегда любила твою кухню. Оазис холостяка. – Диана сняла огромные очки и театрально обвела помещение рукой.
Марк скептически пожал плечами. Обычная кухня обеспеченного мужчины. Индукционная плита, остров для готовки и барная стойка вместо стола.
– Стерильная чистота, – вынесла вердикт девушка.
Недовольно оглядела Марка и надула губки:
– Вижу, ты недоволен моим визитом? Ждал другую?
– Тебя уже давно не касается, кого я жду, Диана. – Он вернулся в зал и снова упал на диван.
Кот не спешил обнюхивать Диану. Пес начинал чихать от духов девушки и держался от нее подальше.
– Марк, – Диана спрыгнула со стула и подбежала к нему, – не обижайся. Я просто ревную.
– Я счастлив, – съязвил он. – Зачем ты пришла, Диана? Сегодня вечеринки не будет.
– Знаю. – Она присела рядом, как можно теснее прижалась к бедру Марка. Игривыми пальчиками пробежалась по его обнаженной груди. – Скучала.
Марк смерил ее подозрительным взглядом. Обольстительность и невинность в одном флаконе. Он поражался умению Дианы сочетать в себе эти два качества.
– А еще я вчера видела тебя с ней! – И она обиженно шлепнула его по плечу.
– Вот где собака зарыта.
Кот искоса поглядывал на них. По нахмуренной морде было видно, что их мысли с Марком сходятся.
– Ты так говоришь, словно в этом нет ничего страшного! Ты гулял с другой девушкой! Как ее зовут? Руслана, кажется? – Образ невинности трещал по швам.
Красивое лицо Дианы исказилось, тщательно скрываемый характер выползал наружу.
– И что? – Марк сбросил ее руку с плеча. – Напомню для особо забывчивых. Мы расстались почти год назад. И решение остаться друзьями принадлежало тебе, а не мне.
– Как ты можешь? – Диана вскочила и нервно топнула ножкой. – Кто я и кто она? Нищая шавка! И ты хочешь променять меня на нее?
Марк встал и схватил девушку за плечи:
– Она – не шавка! Больше не смей ее так называть. И я не обязан отчитываться перед тобой, с кем я встречаюсь. Тем более не хочу видеть сцены ревности. Уходи, Диана. Будет лучше, если мы прекратим нашу псевдодружбу. У меня не осталось для нее нервов.
Девушка вырвалась, обиженно потерла покрасневшие плечи. На них горели красные следы от пальцев Марка, словно он прожег их яростью.
– Тебе плевать на мои чувства? Я люблю тебя, Марк! Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Мой отец купит для тебя все издательства в городе, в стране. Ты станешь самым богатым мужчиной в Русамии. И у тебя будет самая красивая жена. Как ты можешь отказываться от такой жизни? – В распахнутых глазах блестела искренняя обида.
Диана растерянно поправила черные локоны, всхлипнула и прикусила нижнюю губу. Все это Марк видел не раз и раньше велся. Но сейчас он устал подыгрывать Диане.
Он устало протер глаза:
– Уходи. Ты глупа, если не понимаешь очевидных вещей.
– Но…
– Уходи! – рявкнул он.
Диана вздрогнула, пробежала мимо Марка к клатчу и напоследок злобно выкрикнула:
– Это ты глупец! Но ничего. Я подожду, когда ты поймешь, что твоя шавка – ничтожество. И тогда ты приползешь ко мне. Только не факт, что я прощу тебя.
Марк не ответил. Входная дверь хлопнула прежде, чем он переварил дешевую угрозу Дианы. В душе зашевелилось беспокойство. Избалованная девушка не знала отказа и в гневе могла натворить много бед.
Марк вспомнил их последнюю ссору, которая привела к разрыву. Диана расцарапала ему шею и пыталась добраться до глаз. Кобра без клыков. Но переполненная ядом.
Лана смотрела, как лопаются пузырьки на пенке растворимого кофе. Третья кружка за утро. Единственное спасение от усталости после бессонной ночи.
Она сломала голову, пытаясь вспомнить, как печатала на машинке, но заработала мигрень. А мрачная история больной девушки Лиззи, которая когда‑то жила в этом доме, не добавляла оптимизма.
– Впору фильм ужасов снимать, – пробормотала Руслана.
Хотелось позвонить Марку, чтобы он приехал, и провести в его компании весь день, развлекаясь красным вином. Ни в коем случае не отпускать домой, иначе ее вновь ждет лунатизм. С другой стороны, чем быстрее она закончит исповедь Лиззи, тем скорее сможет пойти к графине Маврос. Руслана наконец поняла, о какой именно истории говорила женщина.
В спальне раздался звон колокольчиков. Лана вздохнула и неохотно поплелась туда. Мысленно готовилась к разговору с бабушкой. Они не общались несколько дней. Теперь Руслана узнает о себе всю правду.
– Неблагодарная эгоистка! – закричала бабушка.
Лана закатила глаза:
– Я…
– Ты забыла старушку. Не звонишь, не пишешь. Вчера уже я не выдержала и позвонила, но меня ждал холодный голос какой‑то девицы. Она заявила, что ты вне зоны доступа.
– Вчера был День города, видимо, сеть перегрузили.
– Это мои нервы перегрузили, – буркнула бабушка.
По голосу стало заметно, что первая волна ярости начала затихать.
– Я тебя люблю, – подластилась Лана, и Кристина Валерьевна тихо засмеялась.
– Моя внучка, – одобрила она. – Расскажи, как твои дела? Как прошел праздник?
– Замечательно. Было очень здорово. Марк показал мне конкурс «Танцующая пара», но мы выбыли почти в самом начале. – По какой причине, Лана умолчала.
– Марк? Это тот парень, который не любит блондинок? Что, русские девушки пришлись по душе? – съехидничала бабушка. – И вы танцевали? Не думала, что этот конкурс до сих пор проводят. Помню, в молодости всегда с нетерпением ждала День города именно из‑за танцев. – Она блаженно вздохнула.
– Ба, а ты не помнишь, в тот год, когда исчез Глеб, ты ходила на праздник?
Руслана вспомнила призрачную пару Глеба и Лиззи и поежилась.
– Глеб? – Кристина Валерьевна тяжело задышала. – Как много ты знаешь?
– Нашла старые газеты и фотографии. Глеб – твой жених?
Бабушка заворчала:
– Свалилась журналистка на мою голову. Не дает спокойно дожить последние дни. Да, мы были помолвлены. И я любила Глеба. Целый год после его исчезновения плакала без остановки. Вообще, все отношения в Велидаре заканчивались слезами. И нет, в тот год я не попала на праздник. Из пансиона не отпустили.
Руслана получила еще одно подтверждение видениям. В дверь яростно застучали:
– Ой, Ба, ко мне кто‑то пришел. Поговорим позже. Кстати, я еще надеюсь, что ты приедешь в Велидар.
– Начинаю задумываться над этим. К тому же ты уже много знаешь. Еще чуть‑чуть, и назовешь цвет трусов, которые я носила шестьдесят лет назад.
Лана захохотала:
– Заметано, – и выключила вызов.
Она подошла к двери и без раздумий открыла. Никто не мог прийти к ней, кроме Марка. Никто…
В дом вошел высокий мужчина в черном костюме, бесцеремонно толкнул Руслану на стул. Следом прошествовала ослепительная девушка, хлопнула дверью и скрестила руки на груди:
– Я весьма наблюдательна. И в тот вечер стояла на берегу до тех пор, пока не увидела, в каком доме ты живешь.
– Что? – Лана попыталась встать, но охранник надавил на ее плечо, и она безвольно опустилась. – Кто вы?
Ладони вспотели. Голова разболелась с новой силой. Настроение, которое подарила ей бабушка, растворилось в дымке страха.
Девушка сняла очки, встряхнула головой:
– Узнала? Я – Диана. Девушка Марка.
Она прошлась вдоль стола и села на край.
– Девушка? Марк говорил, что вы расстались. – Лана облизала пересохшие губы.
Необъяснимо, но слова Дианы задели сильнее, чем она думала.
– Расстались? – Диана фыркнула. – Слегка поругались. Но не более. А ты поверила, наивная дурочка? – Она захохотала.
Спрыгнула на пол и подошла к Руслане, нависнув над ней, как грозовое облако. Лана смело смотрела ей в глаза. Но шея вновь загорелась огнем. Она поморщилась и размяла рукой, однако боль не уходила. Перед глазами поплыло. Руслана часто заморгала.
– Можешь не сдерживать слезы. Марк развлекся с тобой. – Диана наклонилась ниже и схватила ее тонкими пальцами за горло.
Она не понимала, что выглядит нелепо. Руслана бы просветила девушку на этот счет, но ей становилось хуже и хуже. А Диана принимала это за испуг.
– Марк сказал, что ты – собственница. Больная на голову. Он устал от твоих капризов и бросил тебя, – выдавила Лана.
Сердце стремилось выпрыгнуть из груди, пульс зашкаливал. Она отчаянно цеплялась руками за стул, тяжесть наполнила каждую клеточку тела. Но Руслана нашла силы поставить Диану на место.
Девушка отшатнулась:
– Я тебе не верю.
– А придется. Ты вбила себе в голову, что Марк любит тебя. Но правда в том, что ты ему не нужна. Иначе бы здесь не стояла.
Лана широко раскрыла рот, вдыхая горячий воздух. Слова Дианы уже не долетали до нее. Она видела неясную тень, которая затмила собой свет. Страх скрутил Руслану по рукам и ногам. Ни закричать, ни зашептать. Боль обожгла правую щеку. Тень рванула ее за волосы, а обидные слова посыпались на Руслану, как искры пламени:
– Шлюха! Раздвинула ноги и думаешь, теперь можешь меня шантажировать? Я тебя вижу насквозь!
Лана упала на пол и закашлялась. Дрожь пронзила тело и превратилась в жгучий озноб. По щекам катились крупные слезы.
– Психованная! – взвизгнула Диана. – Я даже пальцем тебя не тронула. – Она опасливо отошла в сторону. – Марк не может встречаться с такой психичкой. Но, если вздумаешь снова с ним увидеться, пеняй на себя, – презрительно добавила она. – Пошли, Костя. Здесь больше нечего делать.
Сквозь гул в ушах Руслана услышала, как хлопнула дверь, и свернулась калачиком на полу. Страх не отпускал. Щека продолжала гореть. Но Лана чувствовала, что самое страшное еще впереди.
Из забытья Руслану вывел очередной звонок. Снова трезвонил мобильный. Жуткое раздражение придало ей сил, и с третьей попытки она поднялась с пола. Пошатываясь, заперла дверь и побрела в спальню. Рухнула на кровать.
– Алло…
Язык заплетался, как после ярой попойки.
– Кажется, вчера кто‑то продолжил отмечать праздник без меня? – пошутил Марк.
– Нет.
Спать, спать. Руслана хотела спать.
– Тогда почему ты едва говоришь? – шутливый тон спал, уступив место беспокойству.
– Плохо себя чувствую.
Рука устала держать мобильный, и Лана навалилась на него ухом. Озноб никуда не исчез. На время притих, но с каждой минутой возвращал контроль над телом Русланы.
– Что случилось? Может, стоит вызвать врача?
– Оставь меня в покое, Марк! – в отчаянии выкрикнула Лана. – Разберись сначала со своей бывшей, прежде чем начинать новые отношения. – И она вырубила телефон.
Ей казалось, что она сходит с ума. Страшные видения вытрясли из нее всю душу. Руслана всхлипнула и, как побитый котенок, залезла под одеяло, провалившись в тяжелый, выматывающий сон.
Диана не отвечала на телефон, поэтому Марк поехал к ней домой. Девушка жила в пятикомнатной квартире на десятом этаже. В самом центре Велидара. Она любила всеобщее внимание, и жилье выбрала соответствующее. Отец баловал Диану как мог, так что считать деньги она не умела. И даже не задумывалась, почему они никогда не заканчиваются на ее счету.
Марк поднялся на лифте и забарабанил в дверь Дианы. Через пять минут рука онемела, но он знал, что девушка в квартире. Чутье не подводило. В конце концов Диана открыла и с недовольной миной посмотрела на Марка.
– Ты решил выломать дверь? Здесь есть звонок. – Она указала пальчиком на серебристую кнопку.
– Сомневаюсь, что ты отреагировала бы на него, – фыркнул Марк. – Ты ездила к Руслане?
Диана закатила глаза и привалилась плечом к стене:
– А я‑то гадаю, почему ты вдруг в гости явился? Ездила, и что? Она уже нажаловалась? – Девушка хмыкнула.
– Что ты с ней сделала? Она едва говорила.
Марк смотрел на Диану, которая переоделась в легкое домашнее платье, и не верил, что дикая кошка и милая девушка – один и тот же человек.
– Марк, она припадочная. Я даже пальцем ее не тронула, хотя руки чесались. Она упала на пол, затряслась, как безумная. И что‑то бормотала, что ее нельзя шантажировать и она видит меня насквозь. Я, может, и упрямая, но себя уважаю. Если тебе нравятся сумасшедшие, пожалуйста, мешать не буду. А теперь проваливай. Мне осточертел и ты, и твоя психичка. – Диана схватилась за дверь и попыталась закрыть, но Марк подставил ногу:
– Обещай, что больше не сунешься к ней.
– Как будет настроение, – прошипела девушка и ударила его дверью.
Марк глухо застонал, подпрыгнув на ноге, и просверлил закрытую дверь взглядом. Разговор вышел короткий, сумбурный и бессмысленный. Как и всегда с Дианой.
Он вызвал лифт и, пока ждал, снова услышал щелчок сзади. Дверь открылась, и девушка высунула в коридор голову:
– Забыла спросить. Она ведь не знает всей правды о тебе?
Марк окаменел. Двери лифта открылись, но он не мог отвести глаз от Дианы, на лице которой растягивалась довольная улыбка:
– Значит, у меня есть козырь, если я вдруг передумаю. – И на этот раз она закрыла дверь окончательно.
А Марк вошел в лифт, убеждая себя, что даже, если Руслана узнает, ничего страшного не произойдет. Максимум, не захочет его больше видеть.
Целый день он пытался дозвониться до Русланы, но телефон упрямо молчал. Дважды приезжал, но она не открывала. Когда он направился к ней в третий раз, уже вечерело. Солнце окрасило море теплым светом, а ветер играл с песком. Кот радостно лаял на волны и носился вдоль пляжа. А каждый шаг наполнял Марка уверенностью, что, если Руслана вновь не ответит, он выбьет окно.
Он подошел к задней двери, пробравшись сквозь густые люпины, и постучался. На удивление, Марк услышал тихий голос девушки:
– Кто там?
– Руслана, это я. Открой.
– Нет.
Короткое слово обескуражило Марка. Он устало опустился на ступеньки и схватился руками за голову:
– Я ездил к Диане и расставил точки над «i». Она больше не сунется к тебе. Теперь ты откроешь?
– Нет.
Снова три буквы. Категоричные и злые.
– Черт возьми, сколько можно обижаться?
– Я не обижаюсь, Марк, – голос Ланы смягчился.
Он представил, как она сидит по ту сторону двери с грустными глазами, и бессильно стиснул кулаки.
– Диана здесь ни при чем. Я чувствовала себя ужасно из‑за очередного видения. Как тогда на танцах, – послышался всхлип.
– Лана, милая, открой. Я помогу. – Марк посмотрел в замочную скважину, но ничего не увидел. – Помнишь, как в тот вечер, когда разыгралась гроза?
– Нет, Марк, ты не понимаешь. Я вижу призраков, и они высасывают из меня силы. Но пока я не закончу историю, это не прекратится. Если я впущу тебя, то не смогу отпустить. А я должна. Должна дописать! – отчаянно воскликнула девушка.
– Ты говоришь про историю Лиззи?
– Да. Она самая. Я чувствую, что осталось чуть‑чуть. Возможно, ночь или две.
– Нельзя так издеваться над собой, русалка. Я останусь сидеть здесь, пока ты меня не впустишь. Слышишь меня?
Но Руслана не ответила. Он продолжал стучать, однако девушка молчала. Кот заскулил и улегся у ног Марка. Ночь опускалась на Велидар, накрывая город черным одеялом.
Марк сидел на ступеньках, как и обещал. Но в доме нигде не зажигался свет, и стояла гробовая тишина. Люпины тоскливо качались, и их густой запах наполнял легкие Марка. Иногда он порывался встать и уйти. Злость брала свое. Но Марк вспоминал, с каким отчаянием говорила Руслана, и оставался на месте. Постепенно дремота сморила его, и он неохотно приткнулся к двери, съежившись от ветра. И сквозь чуткий сон до него донесся женский крик, который прозвучал на мансарде.
Марк быстро вскочил на ноги, Кот тоже встрепенулся и залаял. Повисло напряженное молчание, и вновь раздался крик, который пронзил льдом до самой души. Кричала Руслана.
– Лана!
Марк ринулся на дверь и яростно ударил ногой. Один удар, второй. Крики затихли. Но Марк продолжал бить. С четвертого удара дверь треснула и с хрустом отворилась. В доме таилась кошмарная темнота.
Глава 20. Утес искупления
Русамия. Велидар. 1956 год
Лили покорно ждала, когда служанка уложит ее волосы и поможет надеть строгое платье с черно‑белым узором. – Спасибо, – поблагодарила она и расправила пышную юбку до колен, – вы можете идти.
Молодая девушка смущенно потопталась на месте и пробормотала:
– Лилия Александровна, ваш отец велел не отходить от вас.
Лили смяла пальцами шелковую юбку. Она пыталась держать себя в руках. Утром на нее напало холодное безразличие, и ей не хотелось утратить видимый покой. Все же лучше, чем истерика.
– Даже когда закончится ваш рабочий день?
Она равнодушно рассматривала рыжие веснушки на носу у служанки, который забавно морщился.
– Мне заплатят за сверхурочные. Александр Николаевич приставил меня к вам до тех пор, пока вы не уснете. – Служанка с трудом скрывала радость от возможности подзаработать.
Лилия посмотрела в зеркало. Там расплывалось бледное отражение. Точно такие же чувства горели тихим пламенем внутри ее. Обида, приправленная ноткой апатии.
– Хорошо. – Она пожала плечами и вышла из спальни.
Спустилась в гостиную, не обращая внимания на служанку, которая старалась превратиться в ее тень.
– Мама, а где отец?
Марина Андреевна отвлеклась от вышивания. Вчера женщина хотела поговорить с Лилией, но та была столь подавлена, что никак не отреагировала на наставления. Слова матери пролетали мимо, превращались в глухой звон и разбивались о броню, которую Лили возвела вокруг разума и сердца.
– Он скоро спустится.
Женщина отложила пяльцы и сняла с пальца наперсток:
– Катерина, оставь нас, пожалуйста.
Служанка не медлила. Слово хозяина для нее – закон, но хозяйку она чтила больше. Стоило девушке уйти, как Лили почувствовала себя свободнее. Но невидимые оковы продолжали стягивать запястья.
– Милая, присядь. – Марина Андреевна похлопала по софе.
Лили послушно подошла к матери. Облако магнолии окутало ее. Она вдохнула легкий сливочный запах. Примесь лимона и ванили только насыщали духи. Вместе с ними Лилия окуналась в детство. Аромат нес умиротворение и наивную веру в лучшее.
– Ты сильно любишь этого молодого человека? – Женщина положила теплые ладони поверх рук Лили.
– Разве теперь это имеет значение? – безразлично ответила она.
Внутри что‑то порвалось. Тонкая нить, на которой держалось пульсирующее сердце. И Лили впала в кому.
– А разве нет? Мне казалось, вчера ты только об этом и думала?
– Все меняется.
Слова матери постепенно находили лазейки в коконе Лилии.
– Знаешь, – Марина Андреевна откинулась на диван, – твой отец меня два года преследовал, хотя мой папа сразу сказал, что он мне не пара.
– Натан и отец – разные люди. Натан не откроет бизнес и не сколотит состояние. Он – обычный парень, который спасает глупых девушек и выращивает люпины на заднем дворе. Он работает крановщиком, а его сестра – официантка. Они живут в маленьком доме, и им не нужен особняк. Они – не мы.
Последние три слова расставили все по местам. В них крылось отчаяние и сожаление, что ничего нельзя изменить. И частицу «не» невозможно стереть.
– О, если бы я сдавалась, как ты, то никогда бы не родила тебя. – Марина Андреевна подмигнула.
Лили недоверчиво посмотрела на маму.
– А ты не знала? – Женщина засмеялась. – После Эдуарда врач запретил мне рожать еще раз. Но я до безумия хотела малышку с чудными карими глазками. – Она погладила Лили по щеке. – И даже твой отец не смог мне запретить. Так что он не столь всемогущ, как думает. В конце концов, именно ты строишь свою судьбу. А социальные различия… Середина двадцатого века. Не думаю, что для настоящей любви это имеет значение.
Лилия жадно впитывала все, что говорила мама. Запоминала каждый звук, интонацию, словно боялась упустить нечто важное. Нерешительно оглянулась на дверь. Посмотрела на Марину Андреевну:
– Мама, ты не возражаешь, если я погуляю в саду?
Сколько смысла крылось в невинном вопросе, знали лишь они вдвоем.
– Свежий воздух полезен после стресса, дорогая. Только не задерживайся допоздна. И помни, ты – настоящая леди.
Марина любовалась вышитой розой, когда в гостиную влетел Александр. От мужчины веяло жаром, и она знала, чем это грозит. На людях он верно носил маску спокойствия, зато дома часто выходил из себя.
– Екатерина сообщила, что Лили исчезла после разговора с тобой, – Александр навис над Мариной, скрестил на груди руки и нахмурил черные брови.
– Она пошла погулять в сад, а что?
Марина улыбнулась мужу. Его вечно злое, напряженное лицо неизменно находило отклик в ее сердце. Муж. Яростный, громкий, но верный и надежный.
– Ее нет в саду, – упрямо заявил Александр.
Марина вздохнула и поднялась с софы. Прижалась к мужчине и нежно поцеловала в сердитый подбородок.
– Позволь ей разобраться самой, – прошептала она. – Лилия – умная девочка. И взрослая не по годам. Она любит. Разреши им быть вместе. Разделяя их, ты только усиливаешь любовь между ними.
– Демократично, – съязвил Александр. – А потом нам в подоле принесут дитя. И больше можно не беспокоиться о нашей репутации.
– О, это будет ужасно! – Марина наигранно округлила рот. – Ты станешь мне изменять, ведь доброе имя – единственное, что сдерживало тебя.
– Тебе лишь бы шутки шутить! – Александр сердито поцеловал ее. – А я серьезно.
– Я тоже. Лили – леди. Она не перейдет черту.
– Леди. – Мужчина закатил глаза и отпустил Марину. – Ты тоже леди, но что‑то я не помню, чтобы это нам помешало…
– Прекрати. – Марина прижала ладони к горящим щекам. – Хорошо, ты прав. Но сегодня отпусти ее. Один день. А потом снова можешь примерять на себя роль диктатора.
Александр негодующе хлопнул ладонью по столу:
– Я не диктатор!
Марина взяла его руку и поцеловала сжатые пальцы:
– Конечно, нет. Ты – мой муж. А я – твоя жена. Поэтому предлагаю устроить сегодня выходной.
Лавина спокойствия медленно сошла на Александра. Он выдохнул:
– В прошлый раз ты мне читала Диккенса.
– Значит, сегодня твоя очередь.
Лилия смотрела на ярко‑синий коттедж, удивляясь, когда он успел так глубоко проникнуть в ее душу. Даже таинственное окно на мансарде, которое раскололо их отношения с Натаном, вызывало странное чувство ностальгии.
Разговор с мамой придал Лили небывалой уверенности в собственной правоте и усилил желание бороться. И всю дорогу до дома Натана она молилась, чтобы он не сдался. Вместе они справятся со всем. С проклятьем, с отцом, с обществом. Лили из последних сил убеждала себя, что их любовь выстоит перед любыми преградами.
Она осторожно подошла к дому и постучалась. Никто не отозвался, а дверь оказалась не заперта, и Лили вошла внутрь, заглушив неуверенность громким дыханием.
– Натан? Кристина?
Но дом был пуст, и возглас Лили вернулся к ней одиноким эхом. Она замерла посреди гостиной, не отводя взгляда от лестницы. Нераскрытая тайна манила Лили. Призрак, которого она вчера увидела в зеркале, звал. Тихая колыбельная зазвучала на мансарде. Лилия прикрыла глаза, невольно наслаждаясь нежным пением.
Один шаг, второй. Она схватилась рукой за перила и зачарованно посмотрела наверх. Постепенно невнятные звуки сложились в слова, и от их смысла озноб охватил тело.
– Ум, обаяние, шарм, красота…
А что, если это не стоит гроша?
Если полюбишь – ответа не жди,
Проклятье свершится – прихоть судьбы…
Одна ты навеки, в том счастье твое,
От боли должна сберечь сердце свое.
Любви не позволь ты им завладеть,
От горя придется похолодеть.
Загипнотизированная, Лили поднималась по лестнице, и с каждым шагом невидимый образ белокурой девушки приобретал четкие очертания. Она протягивала руки и улыбалась, продолжая напевать песню, которая напоминала колыбельную для мертвых детей. Оставалось немного. Еще пару ступенек, и Лили узнает секрет Натана. Узнает, кто эта девушка. И что она хочет ей сказать?
Сквозь туман, окруживший голову, стрелой ворвался крик Кристины:
– Лили, нет!
Призрак девушки дернулся и помутнел. Лицо исказилось. И она прошептала еще раз последние слова:
– От горя придется похолодеть.
Нога соскользнула, и на мгновение Лили ощутила свободу. Она парила в невесомости. От блаженства закрыла глаза. Далеко‑далеко закричал Натан.
Лилия кубарем скатилась по ступенькам вниз. Боль пронзила плечо, ногу. Затылок как будто разрезали и вновь зашили, но забыли вытащить лезвие. И теперь оно упорно пыталось отыскать путь наружу. Лили застонала и приоткрыла глаза. Все вертелось, словно она сидела на карусели, а тело будто потеряло вес.
Натан бережно подхватил ее на руки и перенес на диван:
– Зачем, зачем, зачем? – причитал он. – Я знал, что мансарда не доведет до добра, но зачем ты пошла туда?
Кристина принесла стакан воды. Лили попыталась ободряюще улыбнуться, но получилась гримаса. И она предположила, что выглядит бледнее Кристины.
Натан осторожно ощупал пальцами голову Лили:
– Будет шишка. Но, слава богу, голову не разбила. – Он поднес стакан к дрожащим губам Лилии.
Она сделала несколько глотков и устало откинулась на подушку:
– Я хотела узнать, что там скрывается.
– Я бы сам тебе рассказал! – воскликнул Натан.
Он хмурился, и Лили ласково дотронулась пальцами до морщин на его лбу и попыталась разгладить их.
– Все хорошо, – она пошевелилась и поморщилась, – отделалась синяками.
Кристина села на диван и сцепила пальцы в замок, но Лили заметила дрожь в руках.
– Мы не думали, что ты придешь, – произнесла девушка.
– Мне удалось сбежать. Но здесь долго нельзя находиться, отец может искать меня. – Лили заставила себя сесть.
Натан обхватил ее за плечи и поцеловал в висок.
– Ты меня напугала, – признался он, но быстро вернулся к реальности: – Сможешь идти?
Лилия медленно покачала головой, проверяя, не кружится ли перед глазами.
– Кажется, да. А куда ты хочешь пойти?
– Покажу тебе одно место. Там очень красиво. Кристина, если что, ты нас не видела.
Девушка грустно улыбнулась:
– И ты еще сомневаешься? Идите. Думаю, отец Лили не станет опускаться до пыток. – Неловкая шутка сгладила тяжелую атмосферу, повисшую в воздухе.
Натан порывисто поцеловал сестру в щеку и вывел Лили через задний вход. Они прошли мимо знакомых люпинов, возле которых были брошены лейка и садовые перчатки. Спустились на пляж и направились по горячему песку вдаль.
– Ты когда‑нибудь была на утесе Искупления? – Натан оглянулся на Лили.
– Нет. Только видела пару раз. И читала легенду об Элаизе.
– Тогда тебе понравится.
Натан остановился и подхватил Лили на руки.
– Так будет быстрее, – рассудил он.
Лили обняла его за шею и прижалась как можно теснее. Ей хотелось рассказать о призраке, о колыбельной, о проклятье. Но она лишь всхлипнула.
Лилия ни с кем не могла поделиться страшной сказкой о маленькой девочке. У нее умирала мама, и, отчаявшись, она отправилась к злой колдунье. В обмен на жизнь матери девочка пожертвовала свободой и обрекла себя на вечное одиночество. И эту ношу оказалось нести очень тяжело.
Натан молчал. Лили знала, он слышал ее тихий плач, но не знал, как приободрить. Как сказать, что все будет хорошо, и при этом не солгать?
Когда они подошли к утесу, Натан отпустил Лили, и они поднялись на самый верх, где с ними стал заигрывать ветер. Парень подвел ее к камню и опустился на корточки. Коснулся двух маленьких букв «Н + Л». Одновременно кривые и трогательные. Печальная улыбка осветила лицо Натана.
Лилия присела рядом с ним, внимательно вглядываясь в инициалы. Они подходили к ним, но она знала: буква «Л» принадлежит не ей.
– Нам было по четырнадцать лет, когда Лиззи нацарапала буквы на камне. И тогда мы поклялись, что даже смерть не разлучит нас.
Натан сжался в комок, и Лили ощутила, как его тело пульсирует от боли. Он достал из‑под рубашки веревку, на которой висели два маленьких ключа.
– После ее смерти я запер мансарду и ни разу туда не поднимался. Прошло пять лет, а я до сих пор чувствую себя виноватым в смерти Лиззи. Я мог все предотвратить. – Он стиснул в кулаке ключи.
Лилия положила руку на напряженное плечо Натана:
– Расскажи, что случилось.
Парень обессиленно привалился спиной к камню и запрокинул голову, вглядываясь в ясное небо. Вдалеке медленно собирались тучи и грозились когда‑нибудь затмить собой прекрасный день. А от бескрайнего синего моря замирало дыхание. Но природа не улучшала настроение. Наоборот, своим контрастом она подчеркивала тьму, царящую в душе Натана.
– Мои родители, Лиззи и ее мама отправились за город к родственнице. Они часто ездили, и в поездке не было ничего необычного. Но… плохая дорога. Ливень, гроза. Отец не справился с управлением. Выжила только Лиззи. – Натан закрыл глаза.
Лили прижалась к нему, пытаясь забрать часть его тоски.
– Авария изменила ее. Лиззи мучили галлюцинации, она страдала от переменчивого настроения. То плакала, то смеялась. Я возил ее по врачам, пока она не возненавидела больницы. Это был мой крест. Я любил Лиззи и не мог бросить. Но от этой любви сам начинал сходить с ума.
Натан замолчал, и Лилия чувствовала, что он никак не может решиться рассказать всю правду.
– Как она умерла?
– Повесилась на мансарде. – Парень нервно сглотнул и вскочил на ноги.
