Читать книгу: «Зеркало Небироса», страница 9

День обещал быть тёплым и солнечным. За кустами заворочался наш Топтыгин. Федот Ипполитович сходил в избу, принёс пряники и пошёл угостить нашего помощника. Слышно было, как тот от удовольствия чмокает пряниками, периодически что-то ворча. Федот Ипполитович вернулся к нам и озабоченно сказал:

– Тишина в лесу установилась. Слышите? Даже птиц не слышно.

– Может из-за роя?– Предположила я.

– Посмотрим. Звери лучше людей чувствуют, когда грядёт опасность. Не теряем бдительности.

Взревел наш медведь. Мы услышали, как он завозился в кустах и запыхтел, потом снова раздался его рёв. Федот Ипполитович сделал к нему пару шагов, но тут послышался настороженный голос Ильи:

– Ольга, Федот Ипполитович! Туман надвигается какой-то странный со всех сторон.

– Поэтому и тишина была. – Ответил Федот Ипполитович – Да, не простой туман. Глядите в оба! В таком тумане и подкрасться легко будет. Вместе с туманом, похоже, гости прибудут.

– Что там с медведем?– Спросила Лиза.

– Говорю, гости. Сейчас узнаем.

Туман был сизого цвета и настолько плотный, что когда он наступал из-за деревьев, стволов за ним уже не возможно было разглядеть. Он покачивался, наступал рывками, как будто его кто-то подталкивал. Нас окружила полная тишина. Где-то высоко ещё виднелись верхушки сосен, но внизу была только абсолютная серость, похожая на сумерки.

Лиза вскрикнула:

– Он холодный, очень холодный.

Туман дополз и до меня. Он не был мокрый, он больше всего походил на дым, только без запаха. Вернее запах был. Запах плесени, чего- то затхлого и неживого. И вот, когда уже он полностью нас накрыл, начала дрожать под нашими ногами земля. По ней словно нёсся табун тяжёлых лошадей. И в тот же момент, снизу, туман начал сворачиваться верёвками, обхватывая наши ноги, а потом и руки. Невидимые верёвки свивались и затягивались всё туже и туже. Я услышала, как Илья крикнул нам:

– Держитесь! Я иду!

И вот впервые среди тишины прорезался лязгающий звук, потом ещё и ещё. Верёвки обхватывали уже наши туловища и становилось трудно дышать. И снова резкий звук. Туман заколыхался, окрашиваясь в пурпурно-красный цвет. Он стал потихоньку стекать к земле, а звук рассекаемого клинком воздуха становился всё громче и громче. И вот показался Илья, размахивая Керстогладцем, и после его взмаха куски тумана кровоточили и уходили в землю. Он подскочил ко мне и перерезал сковывающие меня путы. Потом повернулся к Федоту Ипполитовичу и, сделав несколько махов рукой, осторожно помог ему опуститься на землю. В несколько прыжков он подбежал к сосне, за которой была Лиза, и мы услышали её облегчённый вздох. Илья крутился вокруг себя, размахивая Керстогладцем, и тот сиял, как полуночная молния, прорезая своими лучами серую массу. Туман съёживался, потом упруго распрямлялся, но видно было, как слабеет и дряхлеет его трясущееся тело. За деревьями взревел медведь, и начал крушить вокруг себя поломанными кустами.

Стало светлее. Это солнце пробилось к нам, найдя прорехи в тумане. После этого остатки тумана растаяли, оставив после себя запах гниющего болота. Потом и это последнее напоминание о нём развеял быстрый и тёплый ветер. Илья опустился на землю рядом с нами. Он достал из кармана куртки чистый носовой платочек, протёр лезвие, потом поцеловал его и убрал в ножны.

– Пригодился! – Устало и удовлетворённо выдохнул он – Первое боевое крещение. Я еле успел его выхватить, а то бы этот туман не дал до него даже дотянуться! И что интересно, туман пытался разжать мою руку с кинжалом. Я даже, как будто, почувствовал укусы на запястье. Ей богу! Но когда кинжал в деле, никакая сила не может его у меня забрать.

– Я так обрадовалась, когда услышала свист в воздухе от твоего Керстагладца, меня-то туман так придавил к сосне, что я не могла пошевелить даже пальцем. – Лиза села рядом с Ильёй – Я сразу поняла, что он нам поможет. Сколько ещё у этого проклятого Мельхома осталось сюрпризов для нас? Что он сам-то не выходит? На честный бой.

– Выйдет, только нас сначала испытает. А вдруг не выдержим, поддадимся? Такие как он любят жар чужими руками загребать. – Федот Ипполитович потрепал Илью по руке – А ты молодец! Лихо отделал. Я про такой туман читал. Когда город Переяславль в 12 веке только начали строить, такой же туман напустил колдун один, чтобы согнать строителей. Чувствовал, собака, что в городе этом родится великий Александр Невский, вот и хотел изменить историю. Да только не вышло у него ничего. У Белогора запись в его книге есть об Александре Невском «Великая звезда взошла над Переяславлем. Защитник земли русской родился. На все века память о нём потомки чтить будут». Так и вышло. Надрал он задницы шведам, устроил им великое ледовое побоище. И этим становил он нашествие на Русь.

– А что, Белогор уже жил на свете, когда Александр Невский родился? – Спросил Илья.

– Невский жил в 13 веке, а Белогор родился в 16. Я сказывал ведь вам, что ему уже больше четырёхсот лет было, когда он покинул нас. А у Белогора учителем был сам Перун, покровитель дружины русской. Поэтому Белогор знал настоящую историю, а не исковерканную в угоду правителей.

– А как они с туманом справились? – Поинтересовался Илья.

– Да так же, как мы. Оружием. Ты у нас тоже сейчас русский богатырь.

– Какой я богатырь, это всё Керстагладец. Если бы не он, лежать бы нам всем сейчас на травке.

– Да не бывать такому. – Возразил Федот Ипполитович – У тебя не просто так появился Керстагладец. Такое оружие кому ни попадя не вручают. И ты не повёл. Илья Муромец наш.

Я стояла и слушала их, и такая гордость внутри меня нарастала. За Илью. За Федота Ипполитовича. За Лизу. Жили они своей простой жизнью, не были ни героями, ни богатырями. А пришла пора – и без лишних слов готовы до последнего вздоха стоять против демонов, и поэтому боится их Мельхом. Ох, как он боится! Потому что он другой, он всю жизнь думал только о себе, перешагивал через другие жизни, и цели у него были такие же – мелкие и шкурные. Самое место ему в аду. И тут внутри меня что-то защемило. И сразу я поняла, что не может быть радости от того, что кто-то шагнёт в ад. У него же был порыв всё изменить, он хотел прощения, да только Астарот не дал ему такого шанса. Я пыталась отогнать от себя эту мысль. Но она уже накрепко засела у меня в сердце. У каждого должен быть шанс. Даже у такого злодея, как Мафутий.

Я повернулась к Федоту Ипполитовичу и спросила:

– А что написано под рисунком в той книге о медведях, где медведь держит на верёвке косматого мужика?

Федот Ипполитович внимательно посмотрел на меня, и ответил:

– Написано там, Оля, что одна спасённая душа стоит того, чтобы не считать свою жизнь прожитой зря. А зачем тебе? Ты о Мафутии подумала? Может уже и не найти ему дороги обратно из своей темноты.

– А если там, под чёрным зонтиком, его душа только и ждёт, чтобы протянули к нему руку помощи.

– И как ты ему протянешь руку? Он Мельхом, он уже не человек.

– Не знаю. Но я об этом думаю. Может хоть не помочь, но предостеречь его от последнего шага в пропасть.

– Так он уже летит в пропасть, последний шаг сделан.

– Никто не знает, какой именно шаг является последним.

– Ну как знаешь, смотри сама. Только дело наше не погуби. Риск, конечно, благородное дело, но только тогда, когда не рискуешь другими жизнями, а только своей.

В кустах заворчал медведь, мы прислушались. Слышно было, как он пошёл вправо, но и там мы не различали никаких звуков. Но он, видимо, кого-то учуял, так как глухо заревел и понёсся, громко ломая по пути ветки.

– Началось в колхозе утро. – Тихо сказал Илья, и ещё тише добавил – Помоги нам Бог.

В небе раздалось хлопанье гигантских крыльев. Мельхома ещё не было видно, но сам воздух стонал от тяжёлого полёта демона. Затрещала над нами верхушка высокой сосны. Посыпалась кора, содранная острыми когтями. Сверху раздался короткий громовой рык, который разнёсся по лесу, как раскат грома. Со стороны, куда пошёл наш медведь послышался выстрел, за ним последовали жуткие крики человека и взбешённый рев медведя. С противоположной стороны, от нашей избы, тоже раздался шум борьбы и крик Лизы. В это самое время, Мельхом молниеносно слетел с дерева и приземлился на бочку. Она зашаталась, и он спрыгнул к зеркалу. Илья выскочил из-за дерева, но ведро с водой было с другой стороны бочки, и Лизы до сих пор не было видно. Он шагнул к Мельхому с занесённым для удара клинком, но тот резко выкинул навстречу ему руку, кулак его глухо стукнул по груди Ильи, и тот полетел на землю с глухим стоном. Федот Ипполитович сделал движение к ведру с водой, но Мельхом с оскаленной пастью схватил его за куртку и притянул к себе.

–Отпусти его, Мафутий. – Тихо сказала я.

Он на секунду остановился, вперившись в меня чёрным злобным взглядом. Я протянула к нему обе руки. Он замер. И тут же мы с ним оказались вдвоём на пустой каменной равнине, а над нами, от горизонта до горизонта, было только серое мрачное небо, насквозь прошитое чёрными складками пустоты.

– Ты знаешь, где мы?– Спросила я его.

– Ты у меня в гостях! – Он злобно засмеялся – Хочешь остаться здесь?

– Нет, но я хочу освободить тебя отсюда.

– Поздно, но спасибо за заботу. Ты ведь не думаешь, что я из благодарности разрешу тебе убить меня?

– Можно всё исправить, просто доверься мне. Ты же хотел искупления?

– Ты что, мне поверила? Жалко стало? – Он ещё громче засмеялся, и смех зловещим эхом разнёсся под неподвижным тёмным небом.

– Поверила. Нет, мне тебя не жалко. Ты сам себя неплохо жалеешь, вот собрался жить вечно, ты ведь надеешься обмануть Астарота, так?

Он замолчал. Тяжёлым взглядом огляделся вокруг себя. Где-то далеко, у самого горизонта, поднималась чёрная густая мгла. Она с грохотом ломала каменные глыбы, продвигаясь к нам. Он показал в ту сторону рукой.

– Скоро всё закончится. – Глухо сказал он – Если ты будешь нас здесь держать, он поглотит нас обоих. А я жить хочу.

– У тебя есть что терять там, на земле?

– Ты думаешь, что только у вас, таких добрых и хороших, есть что терять? – Он сверкнул на меня глазами – Выпускай меня, сама можешь здесь сколько угодно оставаться. Хоть до самой смерти. А она уже рядом. – Он нервно сделал пару шагов в сторону надвигающейся мглы – Как ты вообще ввязалась во всё это! Ну, и держали твою дочь рядом с этим зеркалом, так оно ей не могло навредить, как и тебе! Сидела бы спокойно дома.

– Но это зеркало несёт смерть людям, ты это знаешь.

– А какое тебе дело до других людей? Рано или поздно все умирают.

– Мафутий, мне одна очень умная волшебница сказала, что смерть не всегда избавление от тягот бренного тела, и люди сами делают свой выбор. Послушай меня, даже если это твой последний шаг, пусть он будет в сторону добра.

– И что? Что даст мне этот маленький шаг, если между мной и добром вся эта равнина, которую ты видишь вокруг меня. Что я получу взамен?

– Добро не торгуется и не назначает себе цену. Просто сделай это.

Я протянула ему руку. Мгла неслась на нас, поднимая в воздух целые скалы, дробя их, выливая чёрным тяжёлым грузом небеса на равнину.

Мафутий закричал:

– Я должен выполнить его приказ! Я должен!

Я молчала. По мне била серая пыль, горячая и острая, но я не убирала руку. Сверху раздался глухой свирепый голос:

– Он мой! Жалкие мелкие людишки! Разве вам выстоять предо мной? Я уже тогда жил, когда вы только начали ползать по земле на четвереньках. И буду жить после вас, когда ветер развеет последний прах от ваших каменных домов. Мельхом, убей её!

Я почувствовала, как рука Мельхома-Мафутия коснулась моей руки, и мы снова оказались на поляне. Мельхом отпустил Федота Ипполитовича и взял в руки зеркало. Он посмотрел на меня и взмахнул крыльями. Я шагнула к нему и сделала знак «открытие ворот». Зеркало дёрнулось в руках у Мельхома, поверхность его заколыхалась, как рябь на воде. По медной рамке поползли яркие красные всполохи, и Мельхом отбросил зеркало от себя. Оно упало за землю, и трава вокруг него моментально стала чёрной. Рамка уже была раскалённой докрасна, и начала плавиться и стекать на землю, застывая на ней серыми искореженными каплями. Огромная серая тень пронеслась по небу, и трёхпалая лапа потянулась к зеркалу. Федот Ипполитович раскинул руки в стороны и крикнул:

– Велий Белогор! Купно заповедати скарядие! Ты…

 Но огромная лапа оттолкнула его, повалила на землю, и он не успел закончить свою фразу. Я сделала шаг к зеркалу, и лапа потянулась ко мне. И вдруг Мафутий-Мельхом раскинул крылья и, подлетев к огромной лапе, вцепился в неё острыми когтями. Чёрная кровь брызнула во все стороны, а Мельхом полетел вниз. Крылья его вспыхнули ярким огнём, и когда он упал на землю, от них уже ничего не осталось. Он встал, удивлённо посмотрел на свои руки – вместо когтистой лапы у него была человеческая рука. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Воздух над зеркалом окрасился в кровавый цвет, из него начали вылетать светлые голубоватые вспышки, поднимаясь к небу. Мафутий шагнул к зеркалу, огромная лапа разжала пальцы, чтобы схватить его, но перед ней появилась светлая фигура старика в просторных одеждах, и лапа стала чернеть и ссыхаться. Старик махнул рукой и сухая лапа осыпалась. Мафутий шагнул в зеркало и оно затянуло его в себя. И тут же зеркало взорвалось сотнями мелких искр, обрызгав нас холодными чёрными брызгами. На земле осталась лежать только скрученная окалина, оставшаяся на месте медной рамки.

Старик подошёл к Федоту Ипполитовичу, протянул ему руку, тот встал и поклонился ему. Потом старик склонился над Ильёй, что-то шепнул и тоже протянул ему руку. Илья сел.

– Батюшка Белогор, спаситель наш! – Федот Ипполитович прижал руки к сердцу – Поклон низкий тебе, что не забываешь ты нас, не оставляешь в беде!

Белогор оглядел нас своими светлыми лучистыми глазами и тоже поклонился:

– Живите с миром!

И словно луч света, скользнул по стволам деревьев и исчез в бескрайнем синем небе.

– Лиза! – Федот Ипполитович поспешил к сосне, за которой должна была находиться Лиза, но та сама уже выходила из-за неё, толкая впереди себя сильно помятого парня.

– Ну что, Вячеслав, посиди-ка пока здесь под деревом, подумай, что в протоколе писать будем.

Лиза подошла к деду и обняла его:

– Господи, как всё моментально случилось! Я вас подвела. Этот вот, – она кивнула головой на Вячеслава – пока я наблюдала за Мельхомом, незаметно подкрался и накинулся на меня. Пока я его скрутила, уже всё закончилось.

– Лиза, я тоже не участвовал в битве, – Илья, кряхтя, поднялся – вот вам и богатырь.

Федот Ипполитович спохватился:

– А мишка-то наш! Там ведь стреляли, надо посмотреть, вдруг помощь нужна.

Он скрылся в кустах.

– Оля, а Мельхома кто убил, Белогор?– спросил Илья.

– Его никто не убивал. Он сам затворил собою зеркало. Ему Белогор помог, иссушил лапу Астарота, которая тут появилась, чтобы зеркало взять.

Илья недоверчиво посмотрел на меня:

– Сам? А может это хитрый ход? Демонам верить нельзя.

– Зеркало разлетелось, как и положено. Если бы был хитрый ход, он бы просто исчез с ним. И ещё, у него, перед тем как он шагнул в зеркало, рука стала опять человеческой.

– Адская птичка, у меня до сих пор грудная клетка болит. Не буду жить в деревне. Злые тут все.– Илья положил руку на сердце.

Федот Ипполитович вышел из кустов, руки и куртка у него у него были в крови.

Мы хором спросили у него, что с медведем.

– Да жив наш Топтыгин, жив. Кто стрелял в него, тот промахнулся. Видать от страха, не каждый устоит перед таким гигантом. Или плохой стрелок был. Сейчас мы этого уже никогда не узнаем.

– Он его…– Начала Лиза.

– Ну да. Это был Макс. Правда, его трудно теперь узнать. А Топтыгин отправился к себе, в родной лес.

– Федот Ипполитович, – спросила я – если бы Мафутий не шагнул в зеркало, вы бы сами это сделали?

– Да. Павел, когда мы были в Горнозаводске, сразу мне сказал, что должна быть жертва. А я пожил, дай бог каждому столько лет прожить, сколько мне сейчас. А вы все молодые, вам ещё жить да жить.

– Дед, а как же баба Лена, я? Ты о нас не подумал.

– Как не подумал, Лизонька. Ты, вон какая уже, большая да смышленая. И хорошая такая выросла. Ты бы о бабушке до конца дней её заботилась, я знаю.

– Мы бы о тебе скучали.

– Никто не живёт вечно. И всем когда-то приходит время прощаться. Главное, чтоб вспоминали добрым словом. Ну что, дружина, собираемся, едем праздновать.

Теперь будет ещё одно маленькое место на карте, о котором я буду вспоминать со светлой грустью. А ещё я буду вспоминать Белогора, который до сих пор верит в людей, хотя повидал разных за свои долгие четыреста лет. Вот бы нам научиться так же относиться к людям!

Дорога домой всегда кажется короче, чем дорога от дома. Вот и наше приключение закончилось. Надо ещё позвонить Ирине, Жене, Глебу, Алексею Александровичу. Они все ждут окончания истории, которая началась в далёком Горнозаводске. Надо сказать им, что всё хорошо. Вы ведь тоже об этом знали с самого начала?

Эпилог.

Выходные выдались на редкость солнечными и тёплыми. Я делала генеральную уборку в доме, радуясь, что сегодня не на работу, и можно будет проваляться целый день с книгой на диване. Когда я домывала окно в большой комнате, позвонила Ирина.

– Мамочка, привет! Как дела? Как здоровье? У тебя всё хорошо? Я так соскучилась! – затараторила она – Мама, у меня для тебя очень хорошая новость!

– Ты диплом защитила?

– Нет, я же говорила, что защита двадцатого. Мама, Женя нашёл работу в Москве и приедет сюда работать.

– А как же его больная мама?

– Она себя уже хорошо чувствует.

– Понятно. А какая хорошая новость?

– Ну, мам. Ты же шутишь? А то по тону не понятно.

– А как он в Москве работу нашёл?

– Если честно, то нашла работу ему больше я, чем он.

– Интересно. Продолжай.

– Мам, мы любим друг друга и будем жить вместе.

– О, ещё лучше новость!

– Я знала, что ты меня поймёшь. Мы с Женей будем к вам приезжать на праздники. Удобно, что вы с его мамой почти рядом живёте. Будем вас навещать, как только соскучимся, или когда вы соскучитесь о нас. Ну, всё мамочка, очень тебя люблю. Звони мне. И я позвоню тебе на днях ещё.

– Позвони. Хорошо, когда у детей такие хорошие новости. Как бы от радости мне тут не упасть.

Ирина отключилась. Я подумала и решила, раз дочь считает, что это хорошая новость, так тому и быть. Мы сами делаем своё будущее прекрасным.

 Конец