Читать книгу: «Выбор. Уроки истории: повторение пройденного», страница 8

Урок девятый: Раскулачивание крестьян. Позиция Петра Мирошина. Статья Сталина. В Крайкоме ВКП (б). На учебу в КомВУЗ

Такова была ситуация, в которой приходилось работать Петру Мирошину. В один из вечеров он допоздна засиделся на работе, читал накопившиеся за последнее время документы. Взял из стопки писем первое, прочел: «Я был выселен из г. Сердобска. В настоящее время нахожусь под стражей. Взят был из кулацкого поселка, где осталась моя семья, состоящая из 4-х человек: жена и трое детей, имеющих возраст от 3 до 9 лет, и на пропитание не имеющих никаких средств. Меня выселили из Сердобска, а документы мои все изорвали…»⁵

Взял другое: «Прошу райисполком вернуть мне мой дом для вселения моей семьи, так как сейчас моя семья проживает во дворе, хорошо, что пока еще тепло. Прошу не отказать в моей просьбе…». К письму приложена опись имущества, конфискованного у так называемого кулака: «деревянный дом, крытый железом – 300 руб., двор в 3 звена – 15 руб., сундук – 3 руб., мучной ларь – 4 руб., кадушка -1 руб., хомут пахотный – 2 руб., самовар – 5 руб., сарай.

Раскулачиванием руководили особые комиссии, созданные при сельсоветах и райисполкомах. Чтобы уйти от ответственности, должностные лица собирали крестьянские собрания, где принимались уже принятые в кабинетах решения о раскулачивании и выселении.

«Лишен избирательных прав, – читал Петр – как крупный арендатор и эксплуататор 2 человек постоянных, сезонных до 25 человек. Раскулачен. Изъято: дом, лошадь, корова, плуг, борона.

Выписка из протокола заседания Колышлейской районной особой комиссии: «Слушали: Заявление раскулаченного Серегина о восстановлении в избирательных правах. Постановили: Серегин раскулачен правильно. Крупный торговец скотом, мясом, арендатор земли, молотильная машина, сложный с/х инвентарь, машины. Расследованием по линии НКВД подтверждено. В восстановлении прав Серегину отказать».

Список подлежащих выселению согласно постановлению общего собрания села Белокаменка Телегинского района: 1) Ефим Иванович – 39 лет, глава семья; 2) Мария Михайловна – 38 лет, жена; 3) Серафима – 22 года, дочь; 4) Анастасия – 16 лет, дочь; 5) Яков – 20 лет, сын; 6) Клавдия – 12 лет, дочь; 7) Алексей – 6 лет, сын; 8) Анатолий – 9 лет, сын; 9) Александр – 3 года, сын.

Петр взял в руки сводку. Всего выслано по Пензенской губернии: семей – 811, человек – 3642, мужчин – 1057, женщин – 1244, детей – 1341.

Более других пострадали Чаадаевский, Башмаковский и Пензенский районы.

Все кулаки разделялись на четыре категории.

К первой относили участников контрреволюционных восстаний. Эти люди подлежали расстрелу.

Кулаками 2-й категории считались те, кто имел крепкое хозяйство и открыто выступал против коллективизации. Вот, например, что говорил по этому поводу житель села Богословка: «… теперь всему крестьянству наступил конец, а как мы будем жить дальше, это я и никто не знает. Советская власть у нас все отобрала: и скотину, и хлеб, а мы, как бараны, все согласились. Надо было бы прежде обдумать, а потом идти в колхоз. Что хорошего в колхозе?… Как было раньше при барщине, так и в колхозе. Советская власть нас до хорошего не доведет. Ее дело – только с крестьянина давай, последнюю шкуру дерут».

Кулаки 2-й категории подвергались раскулачиванию и выселению в отдаленные регионы страны. Сначала арестовывали и выселяли глав семейств, а потом, сразу после окончания конфискации имущества, и членов их семей. В тех же случаях, когда в составе этих семейств не было трудоспособных, они не выселялись, а оставались на месте до распоряжения районной особой комиссии.

Кулаки 3-й категории также арестовывались, причем они часто содержались под стражей на месте до окончания конфискации имущества. Высылка их в момент раскулачивания в распоряжение районной особой комиссии бывала только в случае активного сопротивления. Эти люди выселялись в кулацкие поселки в пределах своего края или района.

Кулаки 4-й категории не арестовывались. Конфискация имущества производилась в их присутствии. Однако в случае сопротивления они заключались под стражу на месте или направлялись в распоряжение районной особой комиссии.

Оставшиеся на местах до распоряжения районных особых комиссий семьи арестованных кулаков и кулаки 4-й категории с семьями из занимаемых домов выселялись. Жилье для них предоставлялось сельсоветами. Как правило, это были помещения, мало пригодные для проживания.

После конфискации собственности на оставляемое у кулаков минимальное необходимое имущество составлялась отдельная опись, которая прилагалась к препроводительным документам на высланных лиц.

Все конфискованное имущество и ценности разделялись на 4 категории: 1) мертвый и живой сельхозинвентарь, жилые и надворные постройки, посевы, семена и др.; 2) деньги, золото, серебро, облигации, векселя, драгоценные камни и другие ценности; 3) одежда, обувь, предметы домашнего обихода, продовольствие; 4) разное имущество, не подходящее к применению в сельском хозяйстве.

Имущество первой категории передавалось колхозу, второй – райисполкому, третьей – в фонд бедности, четвертой – райисполкому.

С железнодорожных станций Пенза-1, Пенза-3, Белинская, Пачелма, Симанщино, Башмаково, Лунино шли эшелоны с людьми. Отправляли пензенских крестьян в Казахстан, Сибирь, Карелию, Архангельскую область, на Беломоро-Балтийский канал. С ними выселялись жены, старики и дети.

Многое повидал Петр, занимаясь землеустройством колхозов и совхозов. На бюро и пленумах выступал против силовых методов принуждения крестьян вступать в колхозы, душить их непомерными налогами, изымать все до последнего зерно.

В начале марта 1930-го собрался пленум Пачелмского волостного комитета ВКП (б), слушали доклад первого секретаря Янцена о задачах коммунистов по выполнению постановления Политбюро ЦК ВКП (б) от 12 сентября 1929 г. «О ходе работ по сельхозналогу».

Политбюро ЦК ВКП (б) – говорил докладчик – констатировало совершенно неудовлетворительные результаты учетной кампании по сельхозналогу, выразившиеся: в значительном недоучете объектов обложения, в недообложении кулацких хозяйств в индивидуальном порядке, в привлечении к индивидуальному обложению сельскохозяйственным налогом отдельных середняцких хозяйств. Всё это классифицируется как показатель одного из характерных проявлений правого уклона на практике.

Политбюро ЦК ВКП (б) в связи с этим обязало нас с вами, товарищи, все партийные и советские органы немедленно принять самые решительные меры к исправлению создавшегося положения. Для чего срочно проверив результаты учетной кампании по сельскохозяйственному налогу, сконцентрировав внимание партийной и советской общественности на борьбе со злостными укрывателями объектов обложения, полностью применять по отношению к злостным укрывателям штрафную политику.

Сельскохозяйственный налог является в наших руках одним из важнейших инструментов для изменения социально-экономической структуры крестьянства: мы облагаем верхушку по принципу подоходной прогрессии, не давая возрастать… Ослабляя верхушечную часть деревни, мы поддерживаем и поднимаем крестьянские низы.

После нескольких выступивших слово взял Петр.

– Работая в земельном и финансовом отделах, и непосредственно сталкиваясь с крестьянином, – говорил он – я пришел к выводу, что у нас на этом фронте неблагополучно. После XV съезда поход на кулака задел основательно и не только задел, но изменил наш курс на советского середняка в деревне. Нет сомнения, что основная наша задача – коллективизация деревни, но мы еще не можем отбросить главного товаропроизводителя, а это наблюдается и в широких размерах.

Классовая политика, проводимая без тактического подхода к середняцкой массе – не мудрая политика, приводит к реакции как политически, так и экономически. Ты говоришь в докладе, Яков Моисеевич, что это замечено и есть соответствующие решения, исправляющие перегибы весеннего курса. На деле происходит примерно вот что: в вопросе поднятия товарности сельского хозяйства, по-моему, получается шаг вперед, два назад, не систематизированные отношения с середняком – дергают его и не дают спокойно и уверенно развивать хозяйство: самообложение, проводящееся методами продразверстки, дает тот же результат – переход на потребрельсы, а скачки сельхозналога приведут к тому же результату.

Говорю это из практических наблюдений по нашему и соседним уездам – массовый отказ от земель, даже надельных, сокращение продуктивного скота в угрожающих размерах, а с будущей весны неизбежное сокращение посевных площадей… Скачки сельхозналога примерно таковы: прошлый год на хозяйство падало 38—40 рублей, ныне 160—180… Недовольство принимает скверные формы – есть случаи, когда заслуженные красноармейцы из крестьян срывают с себя ордена Красного Знамени. Об этом следует подумать.

Я много езжу по деревням и селам, и разговариваю с людьми. В одном селе мне говорит мужик: «Разве сейчас можно расширять хозяйство? Да никак нельзя. Я в прошлом году платил 17 рублей, а в этом – 70 рублей. Нет, нужно всё продать и сделаться пролетарием». А в другой деревне выразили коллективное мнение: «Сталин думает, что крестьяне увеличат посев ярового, он в этом ошибается, так как Советская власть занимается обдирательством крестьян и не дает возможности развивать сельское хозяйство».

И еще: «Совсем задушили налогами, сеять много нельзя. Надо посевную площадь сократить и сделаться бедняками».

Или вот это: «Если так правительство поведет дело, то все богатые бросят хозяйство, нет выгоды его вести, задушили налогом». «Последний год живем середняками, сейчас нужно уничтожить хозяйство и заделаться бедняками».

– Ты, Петр Васильевич, откуда все это взял? Сам придумал? – возмутился Янцен.

– Нет, Яков Моисеевич – записал при беседах. Разрешите закончить. Я предлагаю, товарищи, устанавливать размер самообложения не произвольно, а в зависимости от других платежей и прежде всего сельхозналога. Метод разверстки принимает дрянь – дело. Надо исправить: и не одними статьями в газетах, а реальными мероприятиями, а какими – об этом следует позаботиться правительству.

– Товарищи, мы только что прослушали выступление Петра Мирошина – горячился Григорий Ухватов, тоже участник пленума. – В своем выступлении он разоблачил себя. У него отец середняк, вот он его и выгораживает. Понятно, что в его лице мы имеем дело с правым уклоном в наших рядах. Не место ему в составе комитета, да и в партии тоже. Я ему не доверяю!

– Разберемся – как-то недобро проронил первый секретарь райкома Янцен – если имеете факты, товарищ Ухватов, зайдите ко мне после заседания.

Ночью в окно тихонько постучали. Катя спросонья подошла к окну.

– Кто там?

– Петр Васильевич дома? Зови.

Петр на одной ноге запрыгал к окну. – Кто? Чего надо?

– Петр Васильевич, это я, Измайлов. Сквозь мутное стекло Петр разглядел второго секретаря райкома, такого же, как и он фронтовика, их взгляды во многом совпадали. – Зайди – кивнул ему головой.

– Вчера после пленума в кабинете у Янцена – простуженным голосом сипел Измайлов – было принято решение утром тебя арестовать за правый уклон. Спасаться тебе надо. Я дам подводу, садись в первый проходящий поезд, и уезжай. Там видно будет.

Впотьмах, не зажигая лампу, лихорадочно собрали узлы, кое-как одели сонных детей, и помчались на станцию.

– Куда мы теперь – с тревогой спрашивала Катя, держа на руках младшего сына, малолетнего Володара. Старшие спали «валетом» на деревянной полке вагона.

– В Рязани сойдем – ответил Петр – там живет мой однополчанин, Фролов Пашка, первое время перебъемся у него, а там посмотрим. – Поспи немного, намаялась.

Утром на остановке в Ряжске Петр заковылял к станционному киоску купить газету. На первой странице была напечатана статья Сталина «Головокружение от успехов». Петр читал, и не верил своим глазам: товарищ Сталин осуждал перегибы местных органов в колхозном строительстве, принудительные методы при создании колхозов, злоупотребления в проведении налогообложения, хлебозаготовок. Требовал разобраться и принять меры.

– Катюша, быстрее собирай детей, мы сходим. Ребята, – сказал старшим – хватайте свои вещи, и бегом из вагона.

– Что случилось, Петя?

– Случилось, Катя, случилось. Статья товарища Сталина в «Правде», вот, смотри… Мы возвращаемся. Нет, не в Пачелму, в Самару, в Средне-Волжский крайком партии поедем. Я там расскажу… Статья Сталина все меняет.

Внимательный и приветливый сотрудник крайкома ВКП (б), чем-то напоминавший дядю Ваню, большевика на Пачелмской железнодорожной станции, только в очках, выслушав Петра, попросил его изложить все сказанное на бумаге. Забрав листки, куда-то ушел, и вернулся часа через три.

– Петр Васильевич, я доложил ваше заявление секретарю крайкома товарищу Кудрявцеву. Он дал поручение проверить факты. Где ваша семья?

– На вокзале.

– Поезжайте домой, о принятом решении вас известят.

В мае 1930 года на пленуме райсовета, где присутствовал и тот товарищ из крайкома ВКП (б), Петра избрали председателем райисполкома. А в 1931 году крайком ВКП (б) направил Петра учиться в Ленинградский Коммунистический ВУЗ имени Сталина.

Урок десятый: Бандитизм. Председатель Каменского райисполкома. Сталинская Конституция. Репрессии

Советская деревня конца 1920-х – начала 1930-х годов, нищая, истерзанная революцией и Гражданской войной, оказалась перед лицом новых испытаний. В Пензенском округе, как и в других регионах страны, коллективизация проводилась ускоренными темпами и сопровождалась массовым разорением крестьянства. Разрушение единоличных крестьянских хозяйств, сопровождаемое принудительными хлебозаготовками, стало причиной голода, охватившего пензенские сёла в 1932—1933 гг. Тяжелое положение вызывало недовольство в крестьянской среде, зачастую, выливавшееся в открытое неповиновение властям. В сельской местности стали появляться устойчивые бандформирования, промышлявшие грабежами и погромами.

Одной из самых известных в Пензенском округе криминальных группировок той поры была банда Василия Огнева. Отличительной особенностью этой шайки была необычайная дерзость, с которой они совершали свои злодеяния. Нападали не только по ночам, но и в дневное время. Не боясь вооруженного отпора, они смело вступали в бой с сотрудниками ОГПУ, красноармейцами, представителями власти и их охраной.

Главарь банды Василий Огнев был человеком, по-своему, незаурядным. От природы смелый, решительный и хитрый, он отличался неплохими организаторскими способностями. Согласно традициям народного фольклора, подобные фигуры часто окружались ореолом таинственности и мрачного благородства. Ходили слухи, что он служил в Красной армии, имел награды, а когда узнал, что его отца раскулачили, порвал с красноармейским прошлым и организовал у себя на родине банду.

Василия Огнева вряд ли можно назвать обычным уголовником. Как писали в служебных сводках Пензенского ОГПУ, его банда действовала «под лозунгами террора над коммунистами и руководящими работниками партсоветского актива». По данным ОГПУ за время своей террористической деятельности Огнев и его подручные совершили несколько десятков нападений, во время которых убили не менее двадцати человек. Убивали, в основном, коммунистов, комсомольцев, милиционеров, представителей власти. Двоих председателей колхозов и троих партийных активистов ранили, поджогами уничтожили более сотни колхозных хозяйств и три лесных кордона. Совершили множество ограблений. Забирали всё: одежду, продовольствие, деньги, алкоголь, и, само собой, оружие. Бандиты орудовали на территории Нижнеломовского, Чембарского, Пачелмского и Башмаковского районов с 1931 по 1933 гг., не покидая пределы данного региона. Большинство участников преступного сообщества были родом как раз из этих мест, поэтому именно здесь они чувствовали себя настоящими хозяевами.

Перегибы коллективизации привели к тому, что в деревнях у террористов среди местного населения появилось немало тайных сторонников, которые всегда были готовы предупредить своих «освободителей» об облаве и предоставить им укрытие. Видимо, именно это обстоятельство способствовало тому, что бандиты безнаказанно совершали преступления на протяжении двух лет. Пик активности террористов пришёлся на лето 1933 г. К этому времени район их деятельности сузился, ограничившись густонаселенной территорией размером около 30 километров в поперечнике. За этот период они убили несколько человек, ограбили лесную дачу, в селе Ворона сожгли 17 дворов, одновременно в трёх местах подожгли село Старая Студенка Пачелмского района, где сгорело 35 дворов, также уничтожили кордон Студеный.

Разгул терроризма не на шутку встревожил руководство округа. За Василием Огневым организовали настоящую охоту. Наконец, главаря удалось выследить, и 29 июня 1933 г. его убили в перестрелке. Вместе с ним уничтожили и несколько его приспешников, другим же удалось скрыться.

Окончательно с террористами покончили к сентябрю 1933 г. Страх населения перед Огневым был настолько велик, что власти не торопились предавать его бренное тело земле. Труп сфотографировали, произвели его официальное опознание, занесли все приметы в протокол, а потом возили на телеге по окрестным деревням и показывали всем желающим. Глядя на серое обескровленное лицо легендарного бандита, одни вздыхали с облегчением, а другие со страхом думали, уж не припомнит ли кто-нибудь им, как они давали ему хлеб и кров? Советская власть не забудет и не простит…

В КомВУЗе Петр проучился до июля 1934 года и по состоянию здоровья с последнего семестра 3-го курса был откомандирован в распоряжение Средне-Волжского крайкома ВКП (б), который направил его на работу заместителем секретаря Бугурусланского райкома ВКП (б). Учеба в какой-то мере спасла Петра, он не участвовал в реализации драконовских мер.

Отца Петр даже не сразу узнал: он как-то сгорбился, будто стал меньше ростом. Смотрел куда-то в сторону потухшим взором.

– Вот, Петро, ваша политика, полюбуйся. И протянул Петру два затертых листка бумаги с плохо пропечатанными буквами: «Постановление Башмаковского райкома ВКП (б) от 24 апреля 1933 года». Петр стал читать. «Исключение из колхоза и применение 61 статьи к колхознику Мирошину В. Н. и отбор имущества у его сына считать как искажение политики партии в отношении к трудовому середняцкому колхозному хозяйству, как левый загиб, допущенный работниками сельсовета, председателем Кадашевым, заместителем Жильцовым, секретарем ячейки Сычевым, ничего не имеющим с линией партии. Отметить допущенную политическую близорукость в целом партячейки с. Пачелма».

– Это все дружок твой, Гришка Ухватов – проговорил отец. Никак не угомонится. Крепко ты его задел из-за Катерины. Как напьется, ходит у нас под окнами и орет, что все равно тебя посадит.

– Он в КомВУЗ написал кляузу на меня – ответил Петр. – Чего он там только не наплел. Разбирались, посылали запрос в Крайком ВКП (б). Все это могло для меня плохо кончиться. Слава Богу, Крайком прислал справку, что за мной никаких преступлений нет, а Гришку пообещали наказать.

– А что касается постановления, которое ты мне показал, – говорил Петр отцу – то статья 61 Уголовного кодекса была направлена на принуждение крестьян к выполнению обязательств и повинностей в пользу государства.

Петр знал, что используя достаточно широкую формулировку статьи, предусматривавшую административное наказание или уголовное преследование граждан «за отказ от выполнения повинностей, заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение», суды могли при желании осудить любых крестьян, которых местные руководящие работники захотели бы обвинить в срыве государственных заданий. Возрастающее давление на крестьянство со стороны власти проявилось, в частности, в серьезном ужесточении штрафных санкций по этой статье. В 1929г. в Уголовный кодекс была внесена новая редакция статьи 61. Если в предыдущей редакции предусматривалось наказание только в виде штрафа, принудительных работ на шесть месяцев, лишения свободы до года, то теперь штраф мог достигать пятикратного размера невыполненного обязательства или повинности, принудительные работы назначались на срок до года, кроме того, вводилось лишение свободы до двух лет.

– Да, – слабым голосом сказал Василий Николаевич, – довели крестьян до бедственного положения.

С преобразованием политотделов МТС в обыкновенные партийные органы и с образованием Чкаловской (по-старому Оренбургской) области, Петр был направлен оргкомитетом ЦК ВКП (б) по Чкаловской области на работу вторым секретарем Андреевского райкома ВКП (б), где проработал с февраля месяца 1935 по октябрь 1937 года. До июля 1938 был пенсионером второй группы, не работал. Затем Тамбовским обкомом ВКП (б) был командирован на финансовую работу и по приказу облфинотдела направлен на работу заведующим Каменским райФО, а в октябре 1938 года по рекомендации обкома ВКП (б) Петра избрали председателем Каменского райисполкома. В указанной должности проработал с октября 1938 года по май 1941 года.

Старший сын Петра Васильевича Александр окончил летное училище и получил кубики лейтенанта в петлицы авиационного техника. Это событие отметили всей семьей. Младшие братья завидовали Шурке, с уважением разглядывали его темно-синюю ладно сидящую форму.

– Шура, а что, война будет? – допытывался шестнадцатилетний Володар – что вам говорили в училище?

– Говорили то, что ты и сам знаешь. Гитлер захватил всю Европу, и капиталисты подталкивают его напасть на СССР. Да только у них ничего не получится, у нас же с Германией договор о ненападении. А если сунется, в два счета получит по зубам. Мы теперь не та лапотная страна, у нас теперь промышленность есть, в том числе по производству танков, самолетов и другой военной техники.

– Конечно, не лапотная, – не унимался Володар – разорили крестьян. Разве это была правильная политика?

– Ты бы поменьше болтал – заметил Александр – кругом уши. Доложат куда следует.

– Ребята – вмешался отец – политика партии была правильная. Она была неизбежная, у нас не было другого выхода. Да, крестьянство сильно пострадало. Но как в тех условиях можно было создать промышленность? Чем кормить рабочих на тех же оборонных заводах, если крестьяне не хотели отдавать хлеб для пролетариата, хотели производить только для себя?

Как вы знаете, в 31 году меня направили на учебу в КомВУЗ. Там мы изучали документы партии и правительства, речи товарищи Сталина по программным вопросам. Как сейчас помню его слова, когда он выступал на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. А это было 4 февраля 1931 года, в самый разгар заготовительной кампании на селе. – Иногда спрашивают, – говорил делегатам конференции товарищ Сталин – нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. И сам отвечал: – Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать. Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. История старой России – говорил он – состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно.

– Хотите ли, – спрашивал делегатов товарищ Сталин, – чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.

– Отец, непонятно, почему товарищ Сталин не расправился с врагами народа раньше? – произнес Володя. – Ведь они мешали ему создавать промышленность, строить социализм.

– Все не так просто, ребята, – отвечал Петр Васильевич. – В самой партии не было единства. Кто-то искренне заблуждался, а кто-то сознательно тормозил развитие страны. Дело в том, что политика – это концентрированное выражение экономики. Для продвижения экономических преобразований товарищ Сталин должен был многое поменять в политическом устройстве государства. А это можно было сделать только изменив Конституцию страны, привести ее в соответствие с уровнем развития нашего общества.

Установленный Конституцией 1918 г. и действующий до середины тридцатых годов порядок многостепенных выборов местных исполкомов, ЦИКов союзных и автономных республик и ЦИК СССР был вызван необходимостью подавления сопротивляющихся советской власти буржуазно-помещичьих классов, вооруженной борьбой с ними рабочих и беднейших слоев крестьянства при малочисленности в те годы по сравнению с крестьянством ведущего революционного класса – пролетариата, распыленностью и отсталостью крестьянских масс и преобладанием в хозяйстве нашей страны капиталистического уклада.⁶ К середине тридцатых годов социалистический уклад являлся безраздельно господствующим. Коллективизированное более чем на 75% крестьянство превратилось в многомиллионную организованную массу.

5 февраля 1935 г. на Пленуме ЦК с докладом о поправках и изменениях в Конституции выступил Молотов, который сначала дал оценку классовых сил в стране, которые вынуждали изменить Конституцию, а затем перешел к собственно изменениям, названным предельно четко – «демократизацией советской избирательной системы». И, наконец, заявил о следующем: «Единственное ограничение Советская Конституция устанавливает для эксплуататорских элементов и для наиболее враждебных трудящимся прислужников старого строя (бывшие полицейские, жандармы, попы и т. п.)». Затем он напомнил, что ещё в 1931 г. ЦИК СССР установил порядок возвращения избирательных прав лишенным их, благодаря чему число «лишенцев» сократилось до немногим более 2 миллионов человек, или 2,5% от общей численности взрослого населения страны, и добавил: «В Советском Союзе открыта дорога к полноправной жизни для всех честных тружеников и круг «лишенцев» всё более сокращается. Мы идём к полной отмене всех ограничений в выборах в Советы, введенных в свое время «в качестве временных мер».

Только затем Молотов обосновал изменение избирательной системы, заметив, что тайные выборы прежде всего «ударят со всей силой по бюрократическим элементам и будут для них полезной встряской». Завершил же доклад словами, прямо повторившими высказанное Сталиным год назад, на XVII съезде ВКП (б), о парламентаризме: «Мы получаем таким образом дальнейшее развитие советской системы в виде соединения непосредственно выбранных местных Советов с непосредственными же выборами своего рода советских парламентов в республиках и общесоюзного советского парламента».

VII съезд Советов СССР единогласно, как и Пленум, без каких-либо замечаний или поправок принял постановление, сформулированное Сталиным 25 января: о внесении в Конституцию СССР изменений и о необходимости «ближайшие очередные выборы органов советской власти в Союзе ССР провести на основе новой избирательной системы». Делегаты съезда не случайно, видимо, не захотели даже обсуждать постановление об изменении Конституции. Сообщения, опубликованные всеми газетами страны 18 января «О приговоре Военной коллегии Верховного суда по делу Зиновьева Г. Е., Евдокимова Е. Г., Гертик A. M. и других», а также «В Народном комиссариате внутренних дел СССР», информировавшем об осуждении 78 видных сторонников Зиновьева, убедительно продемонстрировали, что ожидает несогласных с новым политическим курсом.

На основе предложений, внесенных в Политбюро новым прокурором СССР Вышинским были пересмотрены дела по очистке Ленинграда от социально чуждых элементов после убийства Кирова. Тогда выслали из города более 11 тыс. человек. Было принято решение, что аресты могут производиться только с согласия соответствующего прокурора. Политбюро утвердило еще одно важное решение – «О снятии судимости с колхозников», призванное создать юридическую базу, позволяющую ликвидировать «лишенцев», возвратить избирательные права тем, кто был их лишен по суду. В результате к 1 марта 1936 г. почти с восьмисот тысяч человек сняли как судимость, так и сопровождавшее ее временное поражение в правах, лишавшее их возможности пять лет участвовать в выборах.

В феврале удалось создать «черновой набросок» Конституции. Он включал в себя все те основополагающие разделы и статьи, на которых настаивал Сталин и которые вскоре практически без изменений вошли в утвержденную новую Конституцию СССР: система выборов; предоставление избирательных прав всем гражданам страны; разделение власти на две самостоятельных ветви – законодательную, Верховный Совет, и образуемый им Совнарком, власть исполнительную; выборность народных судей; ликвидация ЗСФСР и вхождение Азербайджана, Армении, Грузии непосредственно в Союз; переименование советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов в советы депутатов трудящихся.

5 марта 1936 г. «Правда» опубликовала запись беседы Сталина с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс» Роем Говардом, в ходе которой американский журналист задал вопрос о том, насколько новая Конституция, новая избирательная система могут «изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия». Отвечая, Сталин сказал: «Вас смущает, что на этих выборах будет выступать только одна партия. Вы не видите, какая может быть в этих условиях избирательная борьба. Очевидно, избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные организации. А таких у нас сотни… Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет, и я предвижу весьма оживленную избирательную борьбу… Миллионы избирателей будут подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычеркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры. Да, избирательная борьба будет оживленной, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов, главным образом вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа. Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Так Сталин раскрыл суть конституционной реформы. Как оказалось, ради мирной, бескровной – в ходе предвыборной борьбы, в ходе альтернативных, состязательных выборов – смены власти.