Читать книгу: «Выбор. Уроки истории: повторение пройденного», страница 12

Женщины отошли в сторонку, и говорили о чем-то, о своем.

– Знаешь, Володька, – сказал Александр – после партвзыскания нервы стали не к черту.

– А что случилось? Ты не писал.

– О таком не пишут. Когда в стране стали создавать ракетные воинские части, меня вызвали к руководству и в приказном порядке предложили возглавить ракетную дивизию в Сибири, давали звание генерала. Ольга, ни в какую, вплоть до развода: в Сибирь не поеду. Ну, я и отказался.

– Вот это да!

– Наказали по партийной линии, перевели с понижением на должность простого преподавателя академии.

Брат Володи Александр Петрович Мирошин скончался от инфаркта в возрасте 45 лет. Его жена Ольга стала наследнице трехкомнатной кооперативной квартиры, построенной на средства мужа, автомашины, гаража, коллекции дорогих фотоаппаратов и охотничьих ружей. Умерла через двадцать лет в психушке. Их сына Сашу – Александра Александровича – опекал Володар, к тому времени уволенный из Министерства внешней торговли за участие в спекуляции иностранными шмотками, и работавший преподавателем в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы в Москве, и куда он помог поступить младшему Шурику.

Работая в торгпредстве СССР в Австрии, Володар закупал и высылал посылками в Москву своей матери женские платки и косынки, которые она сдавала в комиссионные магазины. Оперативные службы быстро вышли на след бабули, возбудили дело. На уголовную статью оно, видимо, не потянуло, но Володара уволили с дипломатической службы. Вот так, глупость молодого перспективного работника стоила ему карьеры.

Из Москвы семья Владимира Петровича отправилась в Пятигорск к маме Тамары – Екатерине Ивановне Шатовой, довольно своенравной особе, давно невзлюбившей Володю, и искавшей, по поводу и без повода, с ним ссоры. Пятигорск остался сугубо курортным городом, где в центральной его части на бульварах преобладали «праздношатающиеся» отдыхающие, а остальные его части состояли почти в основном из частного сектора, где люди копошились на своих приусадебных участках. Было скучно, и семья уехала раньше времени.

В последующие годы Екатерина Ивановна продала дом, и ютилась в летней кухне во дворе. Никто не мог понять, зачем она это сделала. Когда появились проблемы со здоровьем, продала и кухню, и переехала в Новосибирск, к своей старшей дочери Гале, но не ужилась и там. Кончилось тем, что последние годы, а прожила она 91 год, она жила в Орске у Тамары с Володей. И опять конфликты, так что Борис на некоторое время даже забирал ее в свою квартиру.

Вернулись из отпуска, жизнь вошла в свою колею. На очередной политинформации Владимир Петрович говорил о том, что правительство Федеративной Республики Германии предложило боннскому парламенту отменить принятое Союзническим контрольным советом решение о роспуске гитлеровской национал-социалистской партии и всех ее организаций.¹⁴ Нижняя палата – бундесрат – уже одобрила правительственный законопроект. Теперь этот законопроект был представлен на утверждение бундестага, где правительство располагало большинством голосов.

Отмена запрещения нацистской партии – далеко не формальный юридический акт – говорил Владимир Петрович – как это пыталась изобразить боннская пропаганда. Он мог бы быть таковым, если бы в Западной Германии не существовало опасности возрождения фашизма с его реваншистской, человеконенавистнической идеологией. Но такая опасность существовала. Более того, – закончил Владимир Петрович – по мере милитаризации страны и наступления на демократические права народа эта опасность обострялась с каждым годом.

Люди слушали с интересом, задавали вопросы. Его обстоятельные ответы нравились сослуживцам.

В те годы, в конце 50-х, начале 60-х, в Орск на стройки народного хозяйства прибывало по так называемому «оргнабору» большое количество ранее судимых, а также тех, кому срок заключения был заменен на работу на стройках, в том числе на стройках химической промышленности, тогда это называлось – «послали на химию». Все эти годы в город прибывали из лагерей и тюрем больные туберкулезом, как правило, в открытой форме. Дело в том, что для больных туберкулезом орский климат был очень благоприятен тем, что воздух всегда очень сухой, а солнечных дней в Орске по статистике больше чем в Крыму. Поэтому больных зеков отправляли сюда на долечивание. Многие выздоравливали, да так в Орске и оставались жить, заводили семьи. По другой статистике, в Орске проживало 15 процентов ранее судимых. Эти люди несли в народ свою лагерную культуру, что не могло не сказываться на общей культуре, повадках и традициях всего населения. Например, часто можно было видеть молодых людей, которые сидели на корточках в кружок, курили и сплёвывали себе под ноги. Они сидели на корточках даже тогда, когда рядом была пустая скамейка. В этом был для них особый шарм. Дело в том, что на корточках сидят зеки во время этапа на отдыхе. Конвоиры стоят, а зеки сидят. Если кто-то из них встанет, сразу видно, значит, побег, а это расстрел на месте. Поэтому молодежь, таким образом, демонстрировала другим свою причастность к определенному «сословию», что можно охарактеризовать словом «крутой пацан».

В доме, где поселились Мирошины, жил один парень, который влиял на ребят двора. Именно он научил пацанов играть в «лямку», как можно было понять, это было одним из развлечений на «зоне». Он имел плетку, сплетенную из тонких проводов в разноцветных пластиковых изоляционных материалах. Плести такую плетку было своеобразным искусством, которым также обучались на «зоне». В моде были также самодельные кастеты из свинца или толстого пластика. Все эти атрибуты «крутизны» имели и охотно демонстрировали ребятам «крутые пацаны». А они, желторотые юнцы, все это впитывали. Для многих из них, в том числе и для Бориса, это могло окончиться плохо.

Когда Боря со школьной баскетбольной командой ездил на соревнования в Оренбург, он купил себе там пачку сигар, что считалось особым шиком, и стало модным после кубинской революции. Делегация кубинской молодежи приехала и в Орск. В Бориной школе была устроена встреча с ними. Зал долго рукоплескал представителям героического народа Острова Свободы, как тогда называли Кубу.

А потом, в 1962 году, разразился так называемый Карибский кризис, чуть было не приведший к новой мировой войне. В ответ на агрессию США против Кубы, и организации против нее экономической блокады, по указанию Хрущева на острове разместили советские ракеты. После взаимных угроз США и СССР смогли пойти на компромисс и преодолеть кризис. Симпатии всего Советского народа были на стороне кубинцев. По радио звучали кубинские песни, по телевидению и в газетах были репортажи о происках американцев.

Глава VII. Борис

Урок пятнадцатый: Техникум. Травма позвоночника. Закат Хрущева. Трагедия Владимира Петровича

Борис окончил восьмой класс. После учебного года три восьмых класса в сопровождении учителей на автобусах отправились в поход по родному краю. Ребят отвезли от города километров на пятьдесят, выгрузили, и они, почти сотня школьников, устроились на ночлег в каких-то не то сараях, не то пустых коровниках. Когда стемнело, то оказалось, что электрического света нет. Стали укладываться спать.

А когда еще только собирались в поход, группа шустрых ребят сговорилась обязательно взять с собой кастеты, сигары и вино. Вина у Бори не было, но кастет и сигары он взял. Несколько недель он выпиливал и обтачивал из толстого пластика кастет. Заготовку, чтобы не нашли родители, он прятал в тайнике, который специально выдолбил в стене под ковром.

Дальше случилось следующее. Некоторые ребята выпили вина и стали поедать общественные продукты: сливочное масло, хлеб, копченую колбасу. Наевшись до отвала, они стали кидаться огрызками хлеба и колбасы, а также грязной обувью, стоявшей у порога. Вакханалия продолжалась какое-то время, пока не вмешались учителя, которые ночевали в другом сарае.

Утром был разбор ЧП. Всех школьников построили на улице вместе с их вещами, и стали высыпать содержимое сумок и рюкзаков на землю. Вот тут-то и посыпались кастеты, сигары-сигареты и т. д. У Бори обнаружили кастет и сигары. Кроме того, по мнению учителей, он имел вызывающий внешний вид: на нем были ковбойские брюки и шляпа, а на шее шнурок с пряжкой, всё иностранное. Ни дать, ни взять – стиляга.

Все Борины объяснения о том, что он не принимал участия в ночном инциденте, ни к чему не привели, и его зачислили в группу злостных хулиганов, зачинщиков и участников ночного безобразия, тем более что к нему были претензии учителей по его плохому поведению и в процессе учебного года. Человек, примерно, десять, в том числе и Борю, отчислили из отряда, и в сопровождении учителя физкультуры на грузовике отправили в город. Там их высадили возле школы и отправили за родителями, а рюкзаки оставили в кабинете директора школы. В школу с Борисом пошел отец. Там Владимиру Петровичу в присутствии Бори директор сказал, что его сын позорит школу, поэтому, не дожидаясь, когда Бориса отчислят из школы, забирайте документы и уходите из школы.

Дома Борю ждал разгром. Мама плакала, отец ругался, и даже врезал ему оплеуху. Смысл всех разборок сводился к тому, что теперь Борю ни в одну школу не возьмут, и дорога у него теперь одна – в профессионально-техническое училище. Борис сам не понял, какой черт его толкнул в бок, но он на очередной вопрос родителей о том, что же он теперь собирается делать, сказал, что будет поступать в техникум. Почему Боря это сказал, он и потом не мог понять. Но, как не странно, это произвело на родителей магическое действие. Они тут же успокоились, и сказали: – Хорошо! Поступай!

На следующий день отец повел Бориса в парикмахерскую, где ему состригли его ёжик, оставив маленький чубчик. Боря глядел на себя в зеркало, и по щекам у него текли слезы. Далее, у него забрали всю его стиляжную одежду, и выдали что-то вроде рабочей одежды, в которой, по его понятиям, дальше двора пойти было нельзя, ребята засмеют. Все лето Борис сидел под замком в квартире, занимался подготовкой к экзаменам, во двор его выпускали родители, когда приходили с работы.

В Советском Союзе началось освоение космоса. Космическая ракета облетела Луну. Был построен атомный ледокол «Ленин». Быстрыми темпами развивалась промышленность. Весь мир восхищался достижениями советских людей. В серии статей, опубликованных выходящей в Миннеаполисе газетой «Трибюн», Виктор Кон на основании бесед со многими американскими учеными пытался объяснить поразительные темпы развития советской науки и отставание США.¹⁵ Автор указывал, что правительство США увеличивало в будущем финансовом году на 6,5 процента ассигнования на научные исследования, тогда как, согласно «подсчетам, произведенным авторитетными кругами в Вашингтоне», Советский Союз увеличивал свои ассигнования на научные исследования на 11 – 16 процентов в год.

Кон заявил, что два года назад американцев предупреждали о том, что Советский Союз расходовал на образование 8 процентов своего национального дохода, тогда как Соединенные Штаты расходовали на это всего 4 процента своего национального дохода; а теперь Соединенные Штаты расходовали на образование 5 процентов национального дохода, тогда как в Советском Союзе эта статья расходов составляла 10—15 процентов национального дохода.

«Мы увеличивали наши научно-технические кадры на 3—4 процента в год, – заявлял Кон. – Россия же увеличивала свои научные кадры на 6—7 процентов в год». По признанию автора, в течение истекшего года становилось все более очевидным, что Советский Союз двигался вперед во многих областях науки, «а не только в исследовании космического пространства». Автор приводил выдержки из различных докладов американских ученых и других специалистов относительно достижений Советского Союза в области электроники, физики твердых тел, практического применения квантовой теории, астрофизики и т. д.

– Да – говорил Владимир Петрович жене – читая эти строки в газете – что же выйдет из нашего сына?

– Позор, позор – соглашалась Тамара Ивановна.

Осенью Борис сдал вступительные экзамены и был зачислен в группу 48ММ «металлургическое машиностроение» Орского машиностроительного техникума. Учеба в техникуме явилась поворотным пунктом в жизни Бориса. Там были совсем не такие отношения, как в школе. К учащимся преподаватели относились как к студентам. Помимо общеобразовательных предметов за среднюю школу, им давали довольно глубокие знания по производственным дисциплинам, таким как, например, металлургическое производство, прокатное производство и другие, которые преподавали так называемые производственники-почасовики, т.е. ведущие и главные специалисты с заводов, в ранге заместителя главного инженера, начальника технологического или конструкторского отдела и т. п. На очень профессиональном уровне преподавали сопромат (сопротивление материалов), начертательную геометрию, черчение и т. д. Учиться Борису было трудно, но очень интересно.

Очень большое значение для Бориса имел коллектив учебной группы. После школы, где ему приходилось общаться с второгодниками, двоечниками и прогульщиками, в техникуме он оказался в коллективе умных, всесторонне развитых ребят. В его группе была очень развита взаимопомощь. На первых порах Борису было очень трудно, сказывались пробелы по школьным предметам. Неоценимую помощь ему оказали его новые друзья. Как-то так получилось само собой, что четыре парня и три девушки стали единомышленниками, им было интересно вместе и в учебе и в творчестве. Они активно участвовали в художественной самодеятельности, выпускали рукописный журнал «Современник», слушали замечательные песни советских композиторов и сами их пели, занимались в спортивных секциях и технических кружках. Одним словом, Борис попал в совсем другой мир, который перевернул его жизнь.

Сначала образовалась компания ребят в составе: Гена Беляев, Семен Дубинский, Шамиль Халиуллин и Борис. Они вместе готовились к занятиям, гуляли, ходили друг к другу в гости. Как-то они остались после занятий в техникуме и разбирались в каких-то премудростях знаний, и там же остались три девочки: Жанна Чижова, Лида Наумова и Дифа Козак. Постепенно ребята и девчата всё чаще и чаще стали заниматься все вместе, помогали друг другу в учебе, пели песни, мечтали, готовили номера художественной самодеятельности.

Шамиль еще до поступления в техникум серьёзно занимался радиотехникой и радиоспортом, участвовал в международных соревнованиях. Увлекался фотографией, хотя фотоаппарат-то у него тогда был «Смена», самый простенький. Шамиль сагитировал мальчишек, записаться в радиокружок. Какое-то время Борис даже ходил на занятия, где их обучали работе на «ключе», передавая и принимая тексты при помощи морзянки (азбуки Морзе). Но очень скоро он понял, что это занятие не для него, и ушел из кружка. Борису хотелось чего-то другого, и он записался в планерный кружок городского аэроклуба. И даже ходил туда несколько недель. Курсантам в течение зимы преподавали устройство планера, теорию взлета, полета и посадки. А Борис думал, что это не будет так долго, что немного теории, и – летать! Ушел и оттуда.

В конце первого курса была спартакиада учебных заведений. Борис участия не принимал, и сидел вместе со своими товарищами на трибуне в качестве зрителя. Вдруг к нему подбегает организатор спартакиады от машиностроительного техникума, говорит, что не пришел какой-то парень, который должен был метать копьё и, чтобы команде не записали «баранку», т.е. не поставили ноль, уговаривал Бориса выступить вместо того парня. Времени на раздумья уже не было, т.к. по радио уже объявили соревнование метателей копья. Борису пришлось срочно переодеться и выйти на поле. Раньше он никогда копьё даже в руках не держал. Но Борис не мог позволить себе выступить плохо еще и потому, что не хотел опозориться перед девчонками на трибунах. Он вспомнил киножурнал «Новости дня», который начинался всегда кадрами новостроек, уборочной страды и, в том числе, кадрами спортсмена-метателя копья. Поэтому он как в киножурнале без разминки разбежался и, что было сил, метнул.

В результате у Бориса в позвоночнике что-то хрустнуло, его пронзила острая боль, и он упал. Но это было только начало. Самое страшное началось потом. Это называется травматический радикулит. Борис не мог двигаться, нагибаться, поворачиваться. И его уложили в больницу. Чего только врачи с ним не делали: и новокаиновую блокаду, по десятку страшно больных уколов вдоль позвоночника с обеих сторон, и облучение кварцевой лампой, и гальванотерапия, – ничего не помогало. Борис оставался в больнице.

А за окном бушевала весна, ребята гуляли, а он лежал на больничной койке. Настроение было препакостное настолько, что друзья принесли Борису книгу про советского летчика Алексея Маресьева, самолет которого был сбит, ноги летчика были прострелены и идти он не мог, поэтому он несколько суток полз по снегу в сильный мороз, обморозил ноги, которые ему ампутировали, когда он добрался до наших. Он преодолел себя, и стал летать на протезах вместо ног, продемонстрировав силу духа. Друзья решили таким образом поддержать Бориса.

Кроме того, весь мир с восхищением говорил о героическом подвиге советских юношей Асхата Зиганшина, Филиппа Поплавского, Анатолия Крючковского и Ивана Федотова.¹⁶ Попавшие в беду, отторгнутые разбушевавшейся стихией от берегов родной земли, потерявшие всякую связь с миром, они 49 дней на небольшом суденышке носились по безбрежным просторам океана, в упорной борьбе преодолевая слепые силы природы. Из этой беспримерной борьбы юные советские герои вышли победителями, и ничто не смогло поколебать их духа, сломить их воли.

Примечательны были высказывания рядовых американцев. Моряк Джордж Келли говорил: «Я поражен, я не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение их геройством». «Русские, – заявлял рабочий по ремонту дорог Питер Фокс, – какие-то необыкновенные люди, на мой взгляд. Я знаю их еще по прошлой войне, когда мы вместе сражались в Европе. Помните их Сталинград? Помните, как они ломали спину Гитлеру? Это же чудеса! И сегодня эти чудеса, как видите, они продолжают. Я уверен, что эти мальчики так же вели бы себя и в бою. Русские, они, наверное, все такие!».

А я бы смог вот так же, как они? – думал Борис. Его выписали из больницы так и не долечив. Спина продолжала болеть. Летние каникулы продолжались. Родители отправили его в Пятигорск к бабушке Екатерине Ивановне, матери Тамары, полагая, что климат и перемена обстановки благотворно подействуют на сына. Они не ошиблись. Бабушка встретила внука приветливо. Устроила ему замечательную экскурсию на Домбайскую поляну, с ее экзотическими горами и лугами, целебными источниками и горным воздухом. По вечерам Борис выходил в город, любовался видами горы Машук, и даже поднимался на ее вершину по многочисленным тропинкам, и видел, как на склонах горы, ниже того места где останавливался Борис, лежали облака.

Несколько раз он ездил купаться на искусственное озеро на окраине города, и познакомился там с юной стройной и очень красивой девушкой Таней. У нее были аккуратно подстриженные коричневые волосы, карие глаза, опушенные темными длинными ресницами. Каждый вечер они гуляли в городском сквере «Цветник», и всякий раз, находясь рядом с Таней, Борис испытывал незнакомое прежде чувство какой-то необыкновенной радости и счастья. Когда их глаза встречались, Борис понимал, видел, что и Таня испытывает такие же чувства. Но наступил последний вечер, завтра Борис уезжал. Оба понимали неминуемость расставания. Они тихо и печально сидели в городском парке на скамейке, уже стемнело, горели фонари, жужжали какие-то насекомые, все было как в сказке, кружилась голова. Как-то непроизвольно их губы слились в сладком поцелуе. Такого нежного и восторженного состояния Борис не испытает больше никогда. Потому что это было впервые.

Борис вернулся в Орск. Ребята из группы 48 ММ в техникуме не только хорошо осваивали специальность, но и принимали активное участие в общественно-политической жизни. Все они были комсомольцами, имели активную жизненную позицию. И, в этом смысле, с интересом участвовали в художественной самодеятельности. При этом преподаватели им не мешали заниматься творчеством. Здесь большая заслуга директора техникума Рихтера. Ребята сами выбирали репертуар тех песен, которые будут петь на смотре, сами выбирали маленькие пьесы, интермедии, в которых играли, сами оформляли сцену, рисовали гуашью на белых сшитых простынях задник сцены, на котором в романтическом стиле изображались плотины ГЭС, таежные сосны и, конечно же, космические корабли. Оставались в техникуме иногда допоздна. Мало того, что им эти занятия доставляли огромное удовольствие, так они еще и занимали призовые места в конкурсах, как в отдельных жанрах, так и в целом.

Самыми популярными были песни «Главное ребята сердцем не стареть», «ЛЭП-500», «Бирюсинка», «И на Марсе будут яблони цвести»… Ребята были романтиками и мечтателями. Самодеятельность не только не мешала, но и помогала ребятам учиться. Они продолжали вместе проводить все свободное время. Однако мальчишки решили, чтобы дружба у кого-нибудь из них не переросла в более сильное и светлое чувство к кому-то из девчат, поклясться в том, что в их «великолепной семерке» никакой любви быть не должно. И поклялись! Что тут скажешь – пацаны. А девочки взрослели и превращались в девушек.

Перед началом учебы на втором курсе Бориса вместе с однокурсниками отправили на картошку в один из совхозов области. Там Вовка Куперштейн обращал на себя внимание своим спортивным видом, несмотря на свой небольшой рост. Когда приступили к учебе, Вовка, которого все звали «Купер», на переменах между занятиями, как бы ненароком, демонстрировал боксерскую стойку, осуществлял удары по невидимому противнику, что у боксеров называется «бой с тенью». Все знали, что Купер занимается в секции бокса, как Борис потом узнал, у знаменитого на весь город тренера Алексея Степановича Осипкина.

Борис смотрел на Купера и завидовал ему, понимая, что из-за своей травмы позвоночника он вынужден оставаться таким длинным и слабым. Но один раз Борис осмелился и спросил Купера, могут ли его принять в секцию бокса, и не мог ли бы Купер поговорить о нем с тренером. Вовка обещал поговорить, и сказал, чтобы Борис пришел в спортзал в тот день и час, когда тренер будет проводить очередное занятие, и там он Бориса представит ему.

В назначенное время Борис пришел в спортзал, сел на скамейку и стал ждать, когда тренер обратит на него внимание. В спортзале разминались человек пятьдесят боксеров. Это были ребята разных весовых категорий, но все очень спортивные, настоящие гладиаторы. – Неужели и я смогу стать таким, – думал Борис. Затем боксеры разделились по двое и стали боксировать в парах. В спортзале ощущался пряный запах пота и кожи боксерских перчаток. Тренировка продолжалась около двух часов, и когда она закончилась, то все ушли из спортзала, в том числе Купер и тренер. Никто к Борису так и не подошел, а он так волновался, что сегодня решится его судьба. Как потом выяснилось, Купер просто забыл рассказать о Борисе тренеру.

На следующую тренировку Борис пришел опять, и уже тогда разговор с Алексеем Степановичем состоялся. Борис думал, что тренер будет задавать ему какие-то вопросы, заранее готовился, а тренер будничным тоном сказал, чтобы Борис пришел на следующую тренировку в спортивной форме. Борис был счастлив. Но рано радовался. Как уже много позже понял Борис, таких желающих к Осипкину обращалось очень много. Одни хотели научиться драться, и наводить «порядок» в своем микрорайоне или дворе. Другие думали, что без особого труда они, таким образом, завоюют себе авторитет в глазах местных ребят и девчат. Алексей Степанович никому не отказывал, но он был тонким психологом и настоящим педагогом. Такие ребята не проходили у него испытания на прочность, а любителей подраться он быстро ставил на место или отчислял из секции бокса. Дисциплина у него была железная.

Проверку на прочность он устроил и Борису. Не говоря лишних слов, он поставил его в строй вместе с настоящими боксерами. Борису пришлось провести с ними не только очень специфическую боксерскую разминку, но и надеть перчатки и встать в пару с опытным боксером. Бориса элементарно избили, так как он не мог ничего этому противопоставить. Нельзя передать словами, как Борис устал, как ему было больно и страшно, как он дома плакал от физического и морального бессилия.

Характерна здесь была реакция родителей. Мама отнеслась к затее Бориса очень серьезно и в последующем она всегда готовила его к соревнованиям, стирала и гладила спортивную форму, даже сшила ему атласные боксерские трусы, потому что это был дефицит, купить их было просто негде и, кроме того, боксерские трусы особенные: с высокой в несколько рядов резинкой, так что они почти закрывают солнечное сплетение. В этом есть свой смысл, так как удар, нанесенный соперником ниже уровня этой резинки, рефери на ринге расценивал как удар ниже пояса, а это каралось штрафными санкциями. Мать очень хотела, чтобы из ее сына получился настоящий мужчина: сильный и смелый. А отец, узнав, что Борис пошел в секцию бокса, сказал: – Физиономию набьют, и все твои занятия на этом закончатся!

Два дня до следующей тренировки Борис находился в состоянии сильного нервного напряжения, не зная, что ему делать, идти на тренировку или не идти. Все его мышцы с непривычки ужасно болели, болело и лицо, побитое на тренировке. Было страшно, так как он понимал, что очередного такого истязания он не вынесет. Но больше всего убивало другое: отчаяние от мысли, что его удел – болезнь, слабость, неспособность постоять за себя в случае необходимости, и т. д. и т. п.

Борису стоило огромного душевного напряжения заставить себя пойти на следующую тренировку. Для укрепления силы духа он даже читал биографии выдающихся исторических личностей. На второй тренировке повторилось все то же самое. Опять он дома страдал, переживал. Одним словом, так продолжалось три раза. Расчет, видимо, был такой: если сломается и уйдет, – туда ему и дорога, если выдержит, – значит, у парня есть характер, есть воля, и тогда с ним имеет смысл серьезно работать. После третьего «побоища» Бориса стали учить боксу. По поручению тренера опытные боксеры показывали ему правильную боксерскую стойку, технику различных ударов и защиты, передвижения по рингу и многое другое из арсенала боксерских приемов.

Удивительно было другое, видимо, высокое нервное напряжение блокировало боль от травмы позвоночника, а регулярные тренировки способствовали укреплению мышечной массы, которая, в свою очередь, со временем, полностью восстановила работоспособность спины, и Борис забыл о том, что такое травматический радикулит. Оказалось, что у Бориса сформировалась неплохая техника боксирования, был поставлен хороший удар, и он стал участвовать в соревнованиях как городских, так и более высокого уровня, и даже становился чемпионом в своей весовой категории.

В печати был опубликован проект Программы КПСС, в соответствии с которой партия провозгласила, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, который предполагалось построить к 1980 году.¹⁷ А осенью вдруг с прилавков магазинов исчезли продукты, за хлебом выстроились огромные очереди, на основные продукты питания были введены талоны. Люди, не скрываясь, рассказывали анекдоты про Хрущева. Это было накануне освобождения его от всех постов в 1964 году.

– Вы слышали новый анекдот? – спрашивал один человек в очереди. – Нет. Расскажите. – Слушайте. На митинге выступает Хрущев. – Одной ногой мы уже стоим в коммунизме, – сказал он.

– Ну и долго мы будем так стоять враскорячку? – спросил старый большевик.

Все в очереди смеются.

– А вот мне вчера рассказали, подхватывает другой: первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев посетил свиноферму. Фотокорреспонденты газеты «Правда» сделали снимки и на утро обсуждают, как же их подписать. Один предлагает: – Свиньи вокруг товарища Хрущева.

– Отклонено! Другой редактор: – Товарищ Хрущев среди свиней. – Ни в коем случае! Это же секретарь ЦК! Думали, думали… На утро вышла газета и подпись под фото: «Третий слева – товарищ Хрущев».

Общий хохот.

К закату своей политической карьеры Хрущев создал свой собственный культ, так старался превзойти славу Сталина. Хрущев обладал неуемной энергией, которую не всегда направлял в нужное русло. К заслугам Хрущева можно отнести переселение людей из послевоенных землянок и бараков в отдельные благоустроенные квартиры, так называемые «хрущевки». Была создана целая отрасль индустриального домостроения с огромным количеством заводов сборного железобетона по всей стране, фабрик по производству мебели для малогабаритных квартир. После Хрущева в таких масштабах ничего подобного на новом современном уровне не удалось сделать ни одному лидеру страны.

К его заслугам можно отнести и освоение целинных и залежных земель, и решение, таким образом, дефицита зерна, и создание Организации Варшавского договора, и отмену платы за обучение, и развитие химической промышленности, и освоение космоса, и реформу средней и высшей школы, и введение двух выходных дней в неделю.

Вместе с тем, ему принадлежат такие, мягко говоря, спорные решения как передача Крыма Украине, создание Совнархозов, разделение обкомов партии на промышленные и сельские, обязательные поставки государству продуктов с личных подворий, денежный и натуральный налог на владельцев скота, назначение себя председателем правительства, ввод войск в Венгрию, Карибский кризис. Но, пожалуй, больше других инициатив Хрущева, выделяется его обещание за двадцать лет, к 1980 году построить в Советском Союзе коммунизм, что было записано в Программе КПСС, принятой на XXII Съезде партии. Все это, в конечном счете, привело к обвинению Хрущева его соратниками в волюнтаризме и отставке со всех постов.

Как черная туча на небо, на семью Бориса надвинулась беда. Арестовали отца. В городской газете был опубликован фельетон, в котором рассказывалось, что несколько стоматологов во главе с главным врачом городской стоматологической поликлиники, которым стал Владимир Петрович, помимо основной работы незаконно изготавливали коронки и зубные протезы, которые не отражались в официальном учете, т.е. – левый товар. Действительно, Владимир Петрович дома по вечерам изготавливал золотые и железные коронки для знакомых из давальческого материала. Но этого оказалось достаточно для трех лет колонии на подземных соляных рудниках в Соль-Илецком районе Оренбургской области.