Читать книгу: «Зона «Дэра-717»», страница 9
Глава 13
Зона «Дэра-717» занимала обширную территорию, располагаясь на семи уровнях. Все уровни были соединены между собой множеством рукавов-тоннелей, по которым передвигались высокоскоростные транспортные средства. Кроме этого, попасть с одного уровня на другой можно было на лифте, расположенном по центру.
Начав новую жизнь в качестве сотрудника лаборатории, Ермаков с первого дня стал вынашивать план побега из преисподней. Ему, как и всем остальным землянам, похищенным гуманоидами, было неведомо, сколько времени придётся провести в заточении и какой срок жизни здесь отпущен вообще.
Представители земной расы трудились, словно послушные муравьи в большой муравьиной куче, и не помышляли ни о чём, кроме работы, питания и сна.
Зомбированных людей всё устраивало, они были довольны своей жизнью. Хотя им и была доверена научная деятельность, однако, по представлению самого Ермакова, для гуманоидов они оставались «земными особями» и их жизнь полностью зависела от представителей более развитой расы.
Система экспериментов была настолько сложной и запутанной, что понять её суть земляне, не обладающие вселенскими знаниями, просто не могли. Проводя опыты над своими несчастными сородичами, оказавшимися в качестве биоматериала, Бестужевы, Чужаковы и им подобные пленники сами являлись жертвами только уже незримых экспериментов со стороны большеголовых гуманоидов, которые, в свою очередь, сами подвергались опытному усовершенствованию представителями высшей расы.
Ермаков со свойственным ему сарказмом мысленно охарактеризовал зону «Дэра-717» как большую баню, в которой все обитатели одновременно трут друг другу спину мочалкой, млея от удовольствия и ничуть не догадываясь, что все мочалки пропитаны ядом. Только вот концентрация в каждой мочалке, по его представлению, была разной.
Егор, единственный из всех пленников, сохранивший память о прошлом, чётко осознавал, в какой паутине он очутился. Барахтаясь в ней, нужно приложить немыслимые усилия, чтобы выбраться из её пут на свободу.
Он прекрасно понимал, что на реализацию плана ему отпущено очень мало времени. В любой момент высокоразвитые пришельцы могут разоблачить его и тогда наступит конец. Его без промедления переведут в категорию расходного биоматериала и по иронии судьбы отдадут в руки непомнящих его Корчёмкина или Шишкина. Понимая всё это, он торопился с организацией побега.
За месяц, который Ермаков провёл на базе пришельцев, ему удалось сделать немало. Имея свободу передвижения, удалось обследовать большую часть территории. Он знал теперь расположение основных лабораторий и их функциональную деятельность. Рьяно выполняя свои непосредственные обязанности, удосужился права на управление внутреннего «такси» – небольшого транспортного механизма, выполненного в виде торпеды. Той самой «штуковины», которая пронеслась мимо них в тоннеле, насмерть перепугав Корчёмкина.
Пока Ермаков действовал в одиночку, но быстро понял: без помощника ему не обойтись. Находясь по вечерам в жилом секторе, стал присматриваться к окружающим его землянам. Было практически невозможно подобрать для себя человека, который согласился бы оказывать ему услуги. Существовала реальная опасность обычного предательства и доноса.
К Корчёмкину и Шишкину он не подходил, наблюдал за ними со стороны. Они его не узнавали, не знали и друг друга, держались порознь, жили в разных отсеках. В общем, существовали на базе, как все остальные, без прошлого, ежедневно устремляя свой взгляд в будущее со счастливой мыслью о спасении планеты Земля.
Бестужева и Чужакова среди землян в жилом секторе не оказалось. Ермаков предположил, что после инцидента с похищением, их пустили в расход. Спрашивать о чём-либо было невозможно, ведь он по своему состоянию не мог их помнить, они для него как бы не существовали вообще. Ему нельзя было создавать никакого повода для возникновения подозрений среди людей, поскольку любой из них мог «настучать» гуманоиду-куратору.
Несомненно, Ермаков должен был раствориться среди этой серой послушной массы и быть такой же безликой частицей, как все остальные обитатели.
Главной целью для зомби была работа, всё остальное – второстепенное, неинтересное и обременительное. У Ермакова сложилось впечатление, что пройдёт ещё несколько месяцев, и он окончательно разучится говорить.
Люди практически не общались между собой. Возможно, такое поведение было позаимствовано у гуманоидов, которые никогда не произносили слова вслух, загоняя распоряжения людям непосредственно в мозг.
И люди привыкли к этому. Однако, в отличие от землян, гуманоиды, всё-таки, общались между собой телепатически, поскольку у них были для этого общие темы, была необходимость выполнения поставленных задач.
У землян телепатические способности отсутствовали и не существовало общей цели, которая их бы сближала.
Прожив месяц в зоне «Дэра-717» и освоившись в общих чертах с деятельностью гуманоидов, Ермаков решил действовать смелее.
Для начала он затеял разговор с Иваном, пригласив на прогулку в «райский уголок».
– Что-то опостылело мне здесь, – начал он с дерзкого слова. – Каждый день одно и то же, одно и то же! Может, съездим в парк, прогуляемся, развеем перегруженные мозги? Как ты смотришь на такое предложение?
– В отличие от тебя, мне ничуть не опостылело находиться в лаборатории, – ответил Иван. – У меня сейчас проходит такая интересная тема, что я бы занимался ею круглосуточно.
– Чем ты занимаешься?
– О-о, это целая песня! – с восторгом отозвался Иван. – Веду корректировку диапазонов излучения нейтронов для поддержания реакции распада ДР-элемента и выделения антиматерии.
– Наверно, это действительно интересно, – поддержал его восторг Ермаков. – У меня другая тема. Только вот странно как-то ты выражаешься, дружище.
– Что значит – странно? Ты о чём сейчас?
– Сказал, что работа для тебя, как песня.
– Ну, да. А что здесь странного? Работа действительно приносит мне огромное удовольствие.
– Странно то, что слово песня осталось в прошлом, а ты его вдруг вспомнил. Может, ты и песню какую-нибудь помнишь? Спой тогда для меня, а? Я никому не скажу, поверь!
– Что ты такое говоришь? – напрягся Иван. – Какая может быть песня? Я ничего не помню из прошлой жизни.
– А хотелось бы тебе перенестись в это неведомое прошлое? – ошарашил его провокационным вопросом Ермаков. – Мне иногда почему-то кажется, будто оно было намного интереснее и насыщеннее, чем постылая жизнь в зоне «Дэра-717».
– Не знаю даже, – неуверенно произнёс Иван и задумался.
– А мне порой хочется хотя бы одним глазком заглянуть в это самое прошлое и потом сравнить с нашим настоящим. Ведь для чего-то жили мы все в том внешнем мире, верно?
– Я никогда об этом не задумывался, – признался Иван. – Внешний мир планеты Земля меня никогда не интересовал.
– Потому что Бьюм внушил тебе, будто там сейчас протекает первичный этап эволюции с ложным представлением о мироздании, – продолжил Ермаков.
– Разве не так? – спросил Иван, с удивлением заглянув в лицо Ермакова.
– Так или не так, мы с тобой пока не знаем, – сказал Ермаков. – А вот чтобы ответить на твой вопрос, у меня имеется очень интересный план.
– Какой? – немного испуганно спросил Иван и оглянулся по сторонам на всякий случай.
– А вот о нём мы поговорим с тобой в райском уголке. Там нас никто не услышит, – заявил Ермаков тоном, не терпящим возражений.
Вечером, высосав из тюбика опостылевшее своей однообразностью содержимое ужина, они сели в торпеду и умчались на прогулку.
– План мой таков, – начал без предисловий Ермаков и ненадолго умолк, оглядываясь по сторонам.
Медленно вышагивая по одной из аллей, они в этот момент приблизились к знакомому убежищу в форме молекулы ДНК. Он специально выбрал этот маршрут, надеясь в глубине души на чудо: вдруг да сработает какая-нибудь оставшаяся в живых частица памяти при виде знакомого строения.
Однако, едва теплившаяся надежда тут же рухнула.
Иван прошагал мимо модели атома, бросив на него безразличный взгляд. Ни один мускул на его лице при этом не дрогнул, не приоткрылись глаза от удивления.
– Я случайно узнал, что при удалении прошлого из нашей памяти, все ушедшие события заносятся в отдельную информационную базу и хранятся с какой-то целью, о которой землянам знать не положено, – продолжил Ермаков.
– И что? – равнодушным голосом спросил Иван.
– Значит, существует возможность проникновения в эту базу.
– Ты хочешь, чтобы я совершил этот преступный акт?
– Нет, стать преступником я тебе не предлагаю. Заглядывать в базу буду я. После просмотра расскажу о твоём прошлом, если ты, конечно, даешь мне свое согласие.
Иван долго не отвечал. Они в полном молчании прошли мимо тех строений, внутрь которых заглядывали через щель до удаления памяти, наблюдая, как гуманоиды пожирали отвратительных тварей, потом постояли под грибовидным деревом, полюбовались яркими красками кустарников и повернули обратно.
– Что же ты молчишь, Иван, – не выдержал Ермаков. – Да или нет? В своё прошлое я постараюсь заглянуть во что бы то не стало.
– Этот просмотр очень опасен, – заметил Иван. – Ты отдаёшь себе отчёт в том, чем может закончиться твое безобидное, на первый взгляд, желание?
– Да, я отдаю полный отчёт своему поступку. У меня было достаточно времени, чтобы взвесить все «за» и «против», – сказал Ермаков. – Для себя я уже решение принял окончательно.
– Почему ты не стал делать это в одиночку?
– Потому что в дальнейшем мне понадобится кое-кая помощь со стороны.
– Что заставило тебя обратиться именно ко мне?
– Ты показался мне надёжным человеком, не … болтливым, – ответил Ермаков, споткнувшись на последнем слове, едва не выговорив «стукачом» – словом, отсутствующим в лексиконе землян. – А это, как ты сам понимаешь, главный аргумент для меня.
– Допустим, – согласился Иван с доводом. – Но я хотел бы знать, в чём будет заключаться моя помощь тебе?
– Всё будет зависеть от содержания нашего прошлого, – уклончиво ответил Ермаков.
– Ты полностью уверен, что проникновение в базу останется незамеченным?
– Даю стопроцентную гарантию, – заявил Ермаков.
– Я подумаю.
– У тебя нет времени на раздумье. Ты должен ответить здесь и сейчас, пока мы гуляем. Иметь лишние мысли в голове, находясь в зоне досягаемости наших хозяев, достаточно рискованно. В лаборатории твои мозги должны быть чистыми, чтобы не привлекать к себе внимания Бьюма.
– Ты прав, в таком деле нужно быть осторожным и предусмотрительным.
Они сделали ещё несколько кругов вокруг сектора удивительной флоры и направились к выходу.
– Хорошо, я согласен, – сказал Иван. – Пока ты занимаешься шпионской деятельностью, я ведь ничем не рискую. А дальше покажет время.
– Ты рассудил совершенно правильно. Я очень рад, что не ошибся в своём выборе. Спасибо тебе, Иван, – положив руку на сердце, взволнованно произнёс Ермаков.
– Это займёт много времени? – поинтересовался Иван.
– Думаю приступить уже сегодня ночью, – последовал неожиданный ответ Ермакова.
Ни о каком проникновении в информационную базу Ермаков, конечно же, пока не помышлял. О её существовании ему было ничего неизвестно, в голове витало лишь смутное предположение. Он пошёл на такое заявление с целью проверки благонадёжности Ивана. Дату проникновения в информационную базу гуманоидов Ермаков сообщил преднамеренно, решив в эту ночь понаблюдать за действиями Ивана. За информацию о прошлом он был спокоен – она была у него в голове. Изложить ряд событий из прошлой жизни Ивана под соусом уже осуществлённого взлома можно было в любой момент.
План Ермакова имел далеко идущие цели. Ему хотелось в дальнейшем создать механизм и осуществить возвращение памяти Шишкину и Корчёмкину. Он чувствовал безмерную вину перед ними и решил, во что бы то не стало, вернуть друзей к прежней жизни. Не могли гуманоиды удалить информацию из подсознания. Если бы это было произошло, тогда все земляне имели бы разум новорожденного младенца и начинали познание мира с нуля. Однако, речь, знания и всё остальное, кроме определённой составляющей, у них сохранилось. Значит, стоит попробовать восстановить порушенную связь с подсознанием. Генератор, который был у него, мог бы сыграть роль катализатора, но его не было. Следовательно, в данный момент существует три варианта: отыскать изъятый генератор, изготовить новый, благо его устройство навсегда засело в голове, или же воспользоваться аппаратом пришельцев.
Чтобы не терять драгоценного времени, Ермаков решил работать сразу по всем трём направлениям.
Ночью он выбрался из жилого сектора и затаился у лифта.
Если Иван задумает проследить за ним, Ермаков сразу обнаружит слежку. Если нет – он не будет терять времени даром и отправится на поиски своего генератора.
Что-то подсказывало ему, что прибор находится в рабочем блоке Олка – ближайшего помощника Бьюма. Это один из тех двух красавцев-блондинов, которые вместе со жгучей брюнеткой потрошили его голого и беспомощного, лежащего на столе. Олк, несомненно, уверен, что Ермаков, как и все остальные его пациенты, ничего не помнит.
Часов, как таковых, на базе не существовало. Они были за ненадобностью по той причине, что не отражали истинного течения времени, которое в зоне «Дэра-717» являлось переменной величиной и зависело от сжатия или растяжения пространства внутри самой зоны.
«Прессовали» или «растягивали» пространство по какой-то неведомой синусоиде. Ночь для землян как-бы «назначали», ориентиром для этого служила продолжительность производственных циклов в центральном пункте управления, о чём людей извещало световое табло.
Однако, как это ни странно выглядело, нарушение земных ритмов не вызывало у людей ни сонливости, ни бессонницы, которые наблюдались бы у них, если подобные сбои происходили за пределами базы.
Никто из землян, кроме Ермакова, о таком парадоксе никогда не задумывался. Для выработанной во внешнем мире ориентировки во времени ему каждый раз приходилось прислушиваться к своему биологическому хронометру.
По ощущениям прошло около четверти часа – Иван не появился.
«Значит, поверил и сейчас сладко спит. Это очень хорошо, – отметил про себя Ермаков. – Уже завтра можно будет познакомить его со своим прошлым».
Он зашёл в лифт и отправился на верхний уровень.
Отличительной чертой жизни пришельцев от землян был фактор неприемлемости определённых действий – аналогично десяти заповедям в земной Библии. Только во внешнем мире эти заповеди являлись некоторым ориентиром праведной жизни, которые в полной мере не исполнялись никем и никогда. На базе пришельцев этот фактор являлся неукоснительным исполнением. Кроме Ермакова, разумеется.
В его голове по-прежнему главенствовал разум земного человека, который допускал исключение из любых правил.
Поскольку на базе не существовало дверных замков, а имело действие нерушимое «табу», Ермакову удалось легко проникнуть в рабочий блок Олка.
«Ни фига себе! – воскликнул он шёпотом от всего увиденного. – Это же целое открытие для меня!»
Хотя ему не приходилось бывать на «летающей тарелке», однако он сразу догадался, что помещение является не чем иным, как аналогом летательного аппарата.
Ранее подобная картина неоднократно открывалась перед его взором во сне. Иногда он прогуливался по ней, восторгаясь необычности дизайна, и даже забирался в кресло пилота.
Всякий раз после пробуждения он склонялся к мысли, что это были абстрактные воображения, и не придавал такому сновидению никакого значения. И вот, как оказалось, через многие годы сновидение воплотилось в реальность.
«Вот это подарок для меня!» – продолжал ликовать Ермаков, внимательно разглядывая помещение.
Оно было укомплектовано какими-то аппаратами, блоками, механизмами и другими предметами неизвестного предназначения.
«Тёмный лес для тебя, Егор Васильевич, – критически оценил он свои познания инопланетных технологий, – поэтому не следует пялиться понапрасну. Ищи свой примитивный генератор и сваливай отсюда, пока не засекли.
После безуспешных поисков, его взгляд машинально остановился на полуметровой выпуклости левой половины горизонтальной поверхности овального стола.
«Это ещё что за мозоль на здоровом теле? – мелькнула невольная мысль.
Если следовать обычной логике – рабочий стол не должен быть горбатым, пусть даже малая часть его. А что этот стол являлся рабочим – не вызывало никакого сомнения.
Ермаков подошёл вплотную, пригляделся.
Ничего такого, чтобы могло заинтересовать. Разве что маленькая зелёная точка посредине выпуклости привлекла его внимание.
Рука непроизвольно потянулась к этому пятнышку из любопытства, свойственного только земному человеку.
И тут произошло невероятное: пятнышко вспыхнуло ярким огоньком, а выпуклость приподнялась и отошла в сторону, открыв доступ к сферическому хранилищу.
Ермаков заглянул в него и… обомлел.
Наряду со множеством разных вещиц явно земного происхождения он увидел свои приборы – генератор и миотрон. Они лежали поверх кучи целёхонькие! Это было невероятно!
«Интересно, с какой целью Олк хранит эти вещи у себя? – подумал Ермаков. – В качестве земного сувенира или же хочет понять их предназначение? Разобраться на досуге, или как говорят у нас – в свободное от работы время? Если в качестве сувенира, то может ли он запамятовать о некоторых из них? Что произойдёт, если я сейчас заберу генератор с собой?»
Он стоял, не решаясь запустить руку во внутрь. Ему неожиданно вспомнился фильм, в котором грабитель похищал драгоценности из витрины ювелирного магазина. Когда тот запустил в витрину руки – сработала сигнализация, подоспевшие полицейские схватили злоумышленника.
«Не произойдёт ли сейчас какая-нибудь коварная штука и со мной? – продолжил размышлять Ермаков. – Может, оставить всё как есть, и не испытывать судьбу? Но где гарантия, что мои приборы будут здесь храниться бесконечно? Если я не заберу сейчас генератор – мне никогда отсюда не выбраться. Факт неоспоримый. На создание нового уйдёт уйма времени – у пришельцев нет таких деталей, которые мне потребуются.
И он решился. Схватил генератор, занёс ладонь над потухшей кнопкой – она вновь ярко вспыхнула, выпуклость медленно встала на прежнее место.
«Атас! Рви когти, Егор!» – с нелепой бравадой произнёс он полушёпотом невесть откуда выплывшее криминальное выражение, будто был вором, а в помещение с минуты на минуту должна нагрянуть полиция.
Глава 14
В этот день они опять гуляли по извилистым дорожкам райского уголка. Прошло три дня после первой встречи, прежде чем Ермаков решился пригласить Ивана на повторную прогулку.
– Получается, мы с тобой в прошлой жизни были друзьями? – в раздумье спросил Иван, когда Ермаков закончил своё короткое повествование.
Некоторые детали он решил упустить, чтобы не вызвать у Шишкина ненужное подозрение о мнимости просмотра прошлого в информационной базе.
– Да, мы вместе трудились на кафедре физики под руководством Корчёмкина Михаила Петровича.
– Вероятно, этот учёный так и продолжает барахтаться в поле научных заблуждений, а мы, стоящие сейчас на уровень выше, не можем его остановить и выправить направление мыслей?
Ермаков не торопился с ответом, соображая, как лучше поступить.
С одной стороны, было бы правильнее сразу «оглушить» Ивана всей имеющейся информацией, чтобы потом не цедить свои ответы через сито, опасаясь разоблачения. Но с другой стороны, обрушившаяся разом очень насыщенная информация может погубить план побега ещё на начальном этапе, поскольку в ней присутствует немало негативных известий. Как их воспримет чистый, как слеза, мозг Ивана – можно было строить лишь предположения.
Поразмышляв некоторое время, взвесив, как обычно, всё «за» и «против», Ермаков решил рискнуть и обрубить концы одним махом.
– Этот учёный теперь находится среди нас, – ровным голосом проговорил Ермаков.
– Как, он тоже здесь?!
– Да, он попал в зону «Дэра-717» вместе с тобой. Нас было трое смельчаков, которые отважились отправиться сюда за приобретением новых знаний. Мы понимали, что это единственный вариант познания истины, скрытой от нас в бескрайних просторах вселенной.
– Ты собираешься рассказать ему то же, что рассказал сейчас мне?
– Нет, этого я делать пока не буду.
– Почему?
– Потому что Михаил Петрович в прошлой жизни был боязливым человеком. Такое обстоятельство может навредить реализации моего плана, – сообщил Ермаков.
– Какого плана? – насторожился Иван.
– Я хочу вернуться назад во внешний мир. Я там родился и вырос, там приносил посильную пользу своей стране. Хочу и дальше служить многомиллиардному населению планеты Земля, предоставив научному сообществу новые знания, – с пафосом проговорил Ермаков, надеясь произвести на Ивана позитивное впечатление.
– Разве здесь ты не приносишь пользу для человечества?
– К сожалению, нет. В зоне «Дэра-717» все мы находимся на правах насекомых, которых Бьюм, Олк и другие представители высшей расы в любой момент могут уничтожить. Пока им выгодны наши услуги – они считаются с нами. Как только потребность в них пропадёт – тебя, меня и всех остальных переведут в разряд биологического материала. Или ещё печальнее – сбросят в океан на съедение голодных акул.
– Они не могут с нами так поступить, – с горячностью заявил Иван. – Раса, к которой принадлежит Бьюм, – благородная. Эти люди прибыли на планету Земля, чтобы спасти её для человечества.
– Люди, говоришь? – задиристо спросил Ермаков. – Какие же они люди, если у них отсутствуют эмоции? У них нет чувства радости, печали, переживания за ближнего. Им неведомо, что такое физическая боль. О ней они знают лишь от землян. Одним словом, все прибывшие к нам расы чужды земному человеку.
– Как ты можешь так плохо отзываться о представителях высокоразвитой цивилизации, прибывших на Землю с благородной миссией?! Да, они сильно отличаются от нас, да, у них отсутствуют эмоции. Но что из этого? Может, эти самые эмоции и ведут человечество к неминуемой гибели? Может, для процветания земной расы они и не нужны совсем? Необходим лишь здравый расчёт? – проговорил Иван на одном дыхании взволнованно.
Ермаков не стал углубляться в полемику, почувствовав, что в данный момент ему не удастся переубедить Ивана. Словесных заявлений будет недостаточно. Для того, чтобы перетянуть зомбированного друга на свою сторону, требуются неопровержимые доказательства к сказанному. Без весомых аргументов ему не обойтись.
И тут у него в голове мелькнула мысль: что если показать Ивану представителей «благородной» расы, пожирающих человеческих эмбрионов?
Время сейчас как раз соответствовало «ужину» гуманоидов с крысиными головами.
Ермаков схватил Ивана за руку и потащил за собой.
– Куда ты меня ведёшь? – упирался Иван. – Что ты ещё задумал?
– Идём, идём, сейчас ты увидишь своими глазами действия благородных дэраианцев, – не позволяя высвободиться Ивану, проговорил Ермаков.
Всё происходило, как в первый день их пребывания на базе.
На сей раз гуманоиды «лакомились» не только мерзкими тварями, но и с большим аппетитом высасывали мозг из человеческого черепа.
Ермаков силой заставил Ивана заглянуть вовнутрь.
Для просмотра ужасного зрелища тому хватило нескольких секунд. Он резко отпрянул от приоткрытой двери, словно по неосторожности прислонился к раскалённому предмету. Глаза Ивана округлились, на шее судорожно заходил кадык – его тошнило.
– Ну, как тебе понравились занятия представителей благородной расы? – с усмешкой спросил Ермаков, когда они отошли на приличное расстояние от здания.
– Отвратительные твари, – сплюнул Иван. – Но ведь Бьюм и Олк не поедают биологический материал? – попытался он оправдать голубоглазых пришельцев.
– Во-первых, ты не знаешь, чем питаются они на самом деле. Их настоящая жизнь скрыта от людских глаз. А во-вторых, если Бьюм и Олк являются представителями благородной расы, тогда почему они позволяют себе сотрудничать с людоедами? Как это понимать?
Иван тяжело засопел, не зная, что сказать в ответ. Он всё ещё находился под впечатлением увиденного.
– Ну, а теперь смотри сюда, – Ермаков извлёк из кармана генератор. – Знакомая штука?
– Что это? – с удивлением спросил Иван.
– Эта штуковина называется генератором.
– Откуда он у тебя? Где ты его взял?
– Это моё личное изобретение, его я изготовил ещё во внешнем мире и взял с собой в экспедицию. Ты им, кстати, тоже пользовался.
– Ты… ты говоришь так, будто у тебя сохранилась память, – проговорил Иван с изумлением.
– Так оно и есть, – признался Ермаков. – Благодаря вот этому прибору я сумел выставить защиту, прежде чем Олк приступил к удалению моей памяти. Все события, связанные с внешним миром, мне удалось сохранить.
Он намеренно исказил правду о сохранении своей памяти.
По его мнению, Иван не должен знать о наличии инопланетного чипа в голове. По крайней мере, до поры, до времени, как принято говорить в таких случаях.
– Так ты помнишь всё, что происходило с тобой до прибытия в зону «Дэра-717»? И информационная база с прошлым землян –выдумка? Ты даже не пытался её искать?
– Отчего же, пытался, но не нашёл, – сказал Ермаков. – Она надёжно спрятана. Но я постараюсь её отыскать.
– Для чего тебе генератор сейчас?
– Хочу восстановить и твою память.
– Разве такое возможно?
– Думаю, что да, – уверенным тоном ответил Ермаков. – В твоём подсознании прошлые события сохранились. В этом я уверен на сто процентов. Задача состоит в том, чтобы восстановить нарушенную связь с сознанием и перенести в него информацию из подсознания. И я могу решить такую задачу с помощью моего генератора.
– Почему ты уверен, что информация о прошлом сохранилась? Какие у тебя есть основания так утверждать? – потребовал доказательств Иван.
– Если бы это было не так – ты бы сейчас со мной не разговаривал, – улыбнулся Ермаков.
– Не понял.
– А чего тут понимать? При удалении информации из подсознания ты остался бы без разума вообще, превратился в овощ с человеческим лицом.
– Резонно, – согласился Иван. – Только вот захочу ли я вернуть своё прошлое – вот в чём вопрос.
– Ваня, дорогой, – с отцовской теплотой в голосе обратился Ермаков к другу. – Пойми ты, наконец, что во внешнем мире человек обладает неограниченной свободой во всём, включая выбор в питании на свой вкус, а не вынужденное ежедневное высасывание из тюбика пресной жижи. Я уж не говорю о свободе передвижения по всей планете, любви к женщине и прочих прелестях внешней жизни.
– Меня здесь всё устраивает, – упорствовал Иван.
– Устраивает, потому что ты не знаешь о настоящей жизни. Здесь ты раб, а был свободным и независимым человеком. И, между прочим, иначе относился к таким сущностям, как Бьюм и Олк.
– Разве? Как?
– Ты их презирал.
Минут пять они шагали по дорожке в полном молчании.
– Хорошо, я предлагаю тебе взглянуть на себя в прошлом со стороны. Это даст тебе возможность сделать сравнение двух твоих жизней – «до» и «после». Как ты смотришь на такой вариант?
– Ты издеваешься? – не поверил Иван. – Как я смогу посмотреть на себя со стороны?
– Я отыщу информационную базу, и мы вместе сделаем просмотр твоего счастливого прошлого, – заверил Ермаков с улыбкой. – Согласен?
– Считай, что уговорил.
Они вошли в тоннель, где оставили свою «торпеду», сели в неё и умчались на уровень, где располагался жилой сектор.
В эту ночь Ермакову не спалось. Все его мысли вращались вокруг одного вопроса: как добыть картинку минувших событий для просмотра, а затем восстановить память Ивану?
Проворочавшись с боку на бок пару часов, он встал и отправился на поиски таинственного информационного узла.
На этот раз объектом для поиска стала резиденция Бьюма. Она также находилась на верхнем уровне неподалёку от центрального зала.
В отличие от рабочего помещения Олка, вход в резиденцию Бьюма был закрыт.
«Вся информация по узникам зоны находится точно здесь, – подумал Ермаков. – Иначе для чего запирать двери»?
Прожив месяц на базе пришельцев, он по-прежнему продолжал мысленно именовать предметы быта так, как принято их называть во внешнем мире: дверь, кабинет, стол, стул. Эти наименования никак не могли (или не хотели?) выветриться из памяти.
Его обитание в зоне «Дэра-717» можно было сравнить с пребыванием человека, попавшего на подводную лодку, где большая часть предметов и утвари также, как и на базе пришельцев, имели иные наименования.
Несколько минут Ермаков топтался подле обиталища главного инопланетянина, не зная, как поступить дальше.
Совсем неожиданно в ночной тишине послышались чьи-то шаги. Кто-то уверенной поступью двигался в направлении к нему.
Ермаков моментально юркнул в технологическую нишу за массивной каменной колонной и замер. Он сжался, как пружина, готовый в любую секунду вступить в смертельную схватку с ненужным свидетелем, если того потребуют обстоятельства.
Звук шагов затих у двери резиденции.
Ермаков с максимальной осторожностью выглянул из-за колонны. Перед «дверями» остановился Бьюм.
Как успел подметить Ермаков, пришельцы никогда не оглядывались по сторонам и не оборачивались назад, как это обычно делают люди в ночное время, находясь в полном одиночестве. Вероятно, на далёкой родине гуманоидов не существовало угроз тайного преследования злоумышленников и посягательства на чужую жизнь.
У Бьюма в руках не было никакого предмета, с помощью которого можно было открыть проём.
Ермаков внимательно наблюдал за дальнейшими действиями пришельца. Для него наступил самый подходящий и ответственный момент для раскрытия тайны.
Бьюм издал два кодовых гортанных звука – г-х, и обозначившийся эллипс, чуть приподнявшись над поверхностью, пополз в сторону.
«Какая удача», – обрадовался Ермаков и тут же несколько раз негромко повторил нужные звуки, стараясь скопировать в точности произношение Бьюма.
Отличный музыкальный слух позволял ему без особого труда воспроизвести два этих звука. Звучание получилось пока не идеальным, но после определённой тренировки можно было устранить все шероховатости и довести его до идеала.
«Только ведь это часть тайны, – продолжил размышлять Ермаков. – Мне обязательно нужно узнать ещё, как запираются необычные «ворота». Вдруг этот красавец издает перед закрытием другие звуки? Как их прослушать, находясь в поле зрения Бьюма? Никак. Похоже, узнать код на закрытие можно лишь находясь внутри этого инопланетного гнезда. Других вариантов не существует. Всё, мне здесь делать больше нечего. Пора на покой. Утро вечера мудренее. И всё же я сегодня молодец – сделал большой шаг вперёд».
Ермаков вышел из-за колонны, и, осмотревшись по сторонам, быстрым шагом направился к лифту.
Через полчаса он заснул крепким сном.
