Читать книгу: «Доминик Уэйн-Пинч», страница 6
– О чем ты? Почему из-за тебя?
Доминик нехотя присела на стул и принялась рассказывать ей все в деталях, без утайки. Ей казалось, что мама станет ее осуждать, но та лишь только махнула рукой.
– О чем ты? – недоумевала она. – Здесь нет твоей вины. Ты же помогла ей, не так ли? Открыла на него глаза! А этот Ник… попался бы он мне, я бы его с каждой встречной собакой заставила целоваться, – улыбалась она. – Главное, что все кончилось. Ты жива, цела и рядом со мной.
– Я больше ни за что не уеду! Никогда не оставлю тебя!
– Обещаешь? – смеясь, спросила Бат-шиба, поглаживая Доминик за плечи.
– Обещаю!
Обещание сорвалось с губ быстрее, чем Доминик успела о нем подумать. Но она не жалела об этом. Она точно знала, что теперь никогда не оставит ее. Никогда не заставит вот так волноваться за нее.
Выйдя из палаты, Доминик направилась к выходу, у которого столкнулась с Ароном. Завидев Доминик, он подскочил и подбежал к ней с улыбкой на лице.
– Ну что, поговорила с ней? Как она отреагировала?
– Все в порядке, – улыбнулась она. – Я объяснила ей все. Она не обижается на меня.
– Да тебе повезло с мамочкой, – заулыбался Рон, и приобнял Доминик за плечи, – ну, что, идем домой?
Он попытался взять ее за руку, как вдруг Доминик вырвала руку и косо взглянула на него:
– Что ты делаешь? – недовольно спроси-ла она. – Почему ведёшь себя так, будто мы с тобой пара?
Арон только усмехнулся. Приподняв брови, спросил:
– А ты разве против? По-моему вчера ночью ты совсем не была против, когда я целовал тебя, разве нет?
– Хватит! – не выдержала она. – Что ты себе позволяешь?
– В смысле? – не понял он. Он попытался заново взять ее за руку, но она выдернула ее, не дав этому случиться. – Да в чем дело? Что я сделал не так?
Глаза Доминик намокли. Отвернувшись от Рона, она быстро смахнула накатившие слезы. Она не могла понять его поведение. Это игра или он на самом деле заинтересован ей? Что он чувствует к ней на самом деле? Разве могла девушка, живущая столько лет, как затворница, превзойти тех девушек из баров Маргита? Едва ли.
Взглянув Арону в глаза, Доминик помедли-ла.
В отражении его серых глаз она увидела себя и что-то внутри нее щёлкнуло. Будто что-то сломалось, заставив на мгновение отвести глаза, а после высказать то, о чем люди в последствии жалеют.
– Все… ты… таких, как я у тебя сотни, – наконец выдала она. – Не нужно играть со мной, пожалуйста. Я правда запуталась и не понимаю, что все это значит! Все твои намеки, твои… действия, они сводят меня с ума! – схватилась за голову, не зная, куда деть руки.
– Мика, – прошептал Рон, притянув Доминик к себе. – Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но ты у меня одна и других мне не надо. Никто для меня не имеет значения больше, чем ты, – он тепло улыбнулся и погладил ее по голове.
– И что дальше? Так и будешь продолжать брать деньги у отца? Если так, то какие серьёзные отношения у нас могут быть?
– Ну, не все сразу, Мик. Я как раз думаю над этим…
– Не особо заметно, – отвернулась она. – Захотел бы давно устроился бы куда-нибудь.
Рон недовольно закатил глаза.
– Что за упреки? Еще ты мне лекции будешь читать?
– Я просто хочу быть уверена, что ты сможешь обеспечить меня, когда дело дойдёт до серьёзных отношений, но видимо тебя это не сильно волнует. Куда лучше развлекаться и ни о чем не думать! – всплеснула руками Доминик.
Отвернувшись от Рона, она побрела к выходу, откуда ей навстречу вышел Питер. Натянув улыбку, она прошла мимо него, не обратив внимание на Арона.
– Что это с ней? Между вами что-то произошло?
– Ничего особенного. Просто немного поссорились, – постарался сдержать пыл перед отцом. – Ты… не мог бы узнать насчет работы для меня? Может есть какие-то свободные места?
Пит удивлённо вскинул брови.
– С чего это вдруг? Я вообще со своим сыном разговариваю?
– Да, брось! Я не шучу. Просто решил, что пора что-то менять.
– Неужто Доминик надавила? Впрочем, это не имеет значения, – он улыбнулся и похлопал сына по плечу, – Я узнаю это для тебя.
10
На улице было ветрено. Ветер разносил опавшую на землю мокрую листву по всем улицам Маргита.
Начинало холодать. Но, несмотря на это, особого желания возвращаться в дом не было.
Вместе с холодным ветром появилась и приятная прохлада, из-за которой гулять хотелось все больше и больше.
Еще месяц и в Маргите белыми хлопьями выпадет снег. Настанет время считать дни до Рождества, выклянчивать подарки, подобно ребёнку и загадывать сокровенные желания.
Зайдя в дом, Доминик, как обычно, осторожно прикрыла дверь. Но, по неизвестной ей на тот момент причине, дверь почему-то с грохотом захлопнулась.
На шум к двери выбежала Рови и, недолго думая, принялась расспрашивать ее о матери.
– Ну, как там мама?
Доминик сняла пальто и повесила его на вешалку.
– Она в порядке, к счастью… – в зеленых глазах Доминик мелькнул светло-зеленый огонек. Сняв обувь, она присела на диван и взглянула на Рови.
– Она не обижается? – продолжала расспросы та.
Доминик пожала плечами.
– Я извинилась, сказала, что так больше не буду…
Рови присела рядом с Доминик, собирая светлые волосы в высокую гульку. Бросив на сестру беглый взгляд, Рови тихонько усмех-нулась.
– Знаешь, когда я сказала тебе сбежать из дома, я не думала, что ты взаправду это сделаешь. Ну, а вообще, на такие случаи телефон нужно держать на виду. Особенно когда пропадаешь на 3 дня!
– Да поняла я, – закатила глаза Доминик. – А ты не предлагай мне такого. Видишь же, что может случиться…
– Ну и ну, – протянула та. – Ладно, проехали. Что у тебя с Ароном? Вчера было что-нибудь?
Она приблизилась к Доминик и заинтере-сованно уставилась на нее, обхватив ее за руки, но Доминик молчала. Ее лицо постепенно покрывалось краской от смущения, и, не выдержав такого, она отвернулась от Рови.
– Нет… ничего такого, – спешно заверила ее Доминик, попытавшись закончить этот неловкий разговор.
Спустив пару прядей на лицо, она отвернулась от Рови, свернувшись калачиком на диване и что-то забубнила себе под нос. Но Рови это только позабавило. Улыбнувшись во все тридцать два зуба, она принялась тормошить Доминик, заставляя ее вновь посмотреть на нее.
– Что за красные щечки! – смеялась она. – У вас точно что-то было! Рассказывай, рассказывай!
Но Доминик оставалась непреклонной.
– Ничего, Рови. Отстань! – она подняла на Рови, чуть потемневшие от волнения глаза.
– Как? Совсем-совсем? Вы хотя бы целовались?
Доминик прикрыла красные от смущения щеки.
– Значит целовались, – заметила Рови. – А потом что?
– Мы легли спать.
– Спать в смысле «спать»? Или просто спать?
– Просто спать! Перестань, Рови!
– Ну, ничего себе! – всплеснула руками та. – Почему? Ты же видишь, как он на тебя смотрит!
– Да, как на еду, – закатила глаза Доми-ник.
– А что, это плохо? Все парни так смотрят на ту, от кого они без ума.
– И что мне теперь ему на шею бросаться? У него даже работы нет! Что он мне даст? Никакой серьёзности, он будто только и хочет, что развлекаться…
– И из-за этого ты его отвергаешь? Что еще за ерунда! Вот мой Карл, к примеру, работает лодочником, – Рови горделиво задрала голову. – Его зарплата не такая уж и большая, да это и не важно! Главное, что я его люблю, а он любит меня!
– И именно поэтому ты скрываешь его от мамы? – уголки губ Доминик приподнялись в усмешливой улыбке. – Но у него хотя бы есть работа…
– То же мне работа! – возмутилась Рови. – Пашет круглыми сутками, даже почти не видимся… был бы у него напарник, вот было бы мне счастье, Доминик! Скажем, Арон… Чем не лодочник? – рассмеялась девушка.
Доминик задумчиво опустила голову.
– Кстати, Арон. Странно, что мама вдруг встала на его сторону. Помнишь же, как она раньше отзывалась о нем? А в день фестиваля, она сказала, что хотела бы видеть меня с ним…
– Это мама так сказала?
– И что мне теперь делать?! – она раздраженно взмахнула руками. – Все так… так…
Развернув к себе Доминик, Рови заставила ее посмотреть себе в глаза и тихо сказала:
– Это нормально, Доминик. Это нормаль-но, когда тебе нравится парень, а ему нравишься ты. Это нормально, потому что это – основа любых отношений. И не нужно этого стесняться! Если ты будешь отвергать каждого парня, что же тогда будет? Ты останешься одна на веки вечные!
Слова Рови звучали убедительно. Но для Доминик следовать этому, казалось непосиль-ной задачей. Она только недавно вышла в свет! Она ничего из себя не представляет и ничего не знает ни о мире, ни о людях в нем. Ничего.
Она обычная девчонка не выделяющаяся ничем иным, кроме своей робости и рыжих волос, дарованными ей от покойной матери. И как только Арон смог обратить на нее внимание?
Доминик ненавидела себя за свои чувства к нему. Ей, как любой девушке в ее юном возрасте, хотелось верить, что его чувства к ней искренние, но могла ли она верить тому, кто еще недавно спокойно выпивал и общался в компании непристойных девиц, а еще разбивал сердце каждой, с кем у него была связь?
«Это все игра? Может следует разорвать с ним все отношения, пока не стало слишком поздно? Еще немного и я… я…», – Доминик прикусила губу.
– Ты меня слушаешь? Вид какой-то задумчивый, – нахмурила брови та.
– Нет-нет, я слушаю. Продолжай.
– Хорошо. Так вот, я считаю, что тебе нужно перестать так относиться к Арону. Может ты не замечаешь, но он сильно изменился, как начал проводить с тобой время. Я даже не помню, когда последний раз видела его пьяным, – она задумчиво приподняла брови и тихо добавила, – По-моему только в тот день, когда мама объявила о нашей помолвке. – вот у него лицо было!
– Мне кажется, это все не по-настоящему, – продолжала зеленоглазка. – Скольким девушкам он разбил сердце? Думаю я… я должна прекратить все это.
– Даже не вздумай! Он хороший парень! Не веришь ему, поверь мне!
Доминик натянуто улыбнулась.
– Я доверяю тебе, но все равно кажется, что все это несерьёзно. По-моему, я еще не готова для всего этого. Все его обнимания и поцелуи очень смущают меня, – отводя глаза, проронила она. – Кроме того, я сама до конца не могу понять, что чувствую к нему.
– Он тебе нравится?
– Да. Наверно, да, – она неуверенно поджала губы.
– Тогда все в порядке. Тебе просто нужно больше времени. Тебе лучше сказать об этом Рону, потому что это тоже его первые серьёзные отношения и он может вести себя… немного…
– Да, я поняла… – и в то же мгновение, снова опустила глаза, прикрыв щеки руками.
Сказать ему о своих чувствах? И как же ей это сделать?
Она нервно сплела пальцы рук и опустила на них голову. Часть ее внутри подсказывала, что так делать и нужно, но страх по-прежнему продолжал одолевать ее.
Не слишком ли она была резка с ним сегодня? Впрочем, она же собиралась разорвать с ним все связи, так о чем жалеть теперь? О том, что не до конца разобралась в своих чувствах к нему или о том, что чуть не совершила большую ошибку или… уже совершила?
Поднявшись с дивана, она коснулась перил белой лестницы, ведущей на второй этаж и стала медленно подниматься наверх. Ей нужно было все обдумать.
Всего одна неделя перевернула ее жизнь с ног на голову. Всего неделю назад она не была знакома ни с Ароном, ни с его отцом, не знала о существовании своей тети, не была знакома с ее подругой, с Ником и его женой Лу. Ее мама не волновалась о ней, ведь все свободное время Доминик проводила дома, читая книги или помогая ей по хозяйству, а еще слушая рассказы Рови о том, как здорово она провела свой день вне дома.
Она мечтала выйти наружу. Мечтала познакомиться со всем, но не хотела огорчать маму. Она грезила о той жизни, которой жила сейчас. Но почему же тогда она снова недовольна?
Ее коса расплелась и несколько волнистых прядей упали на ее худое лицо. Присев на пол она окончательно расплела волосы, спрятав в них свое лицо и оперлась головой о дверной косяк.
Она вспомнила ещё об одной мечте – избавиться от страха, составляющего большую часть ее жизни. Вот только, как-то сделать? Как побороть его внутри себя? Как стать сильнее и поверить в свои силы, обрести уверенность и смелость жить, а не существовать? Она не знала.
– Батшиба! – шепотом позвал ее чей-то голос, но она не откликалась. Все еще пребывая в своем сне, где она находилась в окружении своих дочерей и покойного мужа, играющего на пианино, она не желала открывать глаза. Все ее внимание было отдано ее любимому Грегору, взгляд которого, время от времени, отрывался от клавиш, дабы взглянуть на нее.
Приятная мелодия, ложилась бальзамом на душу. Ее взгляд скользнул по нему. Прилизан-ные волосы, темный пиджак, глянцевые туфли. Его изящные пальцы играли по клавишам так свободно и легко, пока он не остановился.
Освещенный солнечным светом, он легонь-ко коснулся губами ее пальцев и закружил ее в танце, напевая ее любимую мелодию.
– Тра-та… тра-та… тра-та-та-та-та…
Голос, донимавший ее из вне, становился все более настойчивым. На этот раз, это уже был не шепот, а настоящий крик.
– Батшиба! Батшиба!
Голос показался знакомым. В ее лице показалось беспокойство. Но и отдернуть руку от любимого, но уже мертвого мужа, она не могла.
– Останься со мной, – теплый голос Грегора, казалось, вводил ее в транс, – Здесь наши девочки…
Он указал на них, все еще не отрывая от нее руки.
– Я… не могу, – задыхаясь от слез, прошептала она. – Это просто сон… Ты нереален! – неожиданно прокричала она в его лицо.
Что-то случилось. Рука Грегора, что держа-ла ее прежде, медленно растворилась в воздухе. Секундой после, исчез и сам Грегор, и ее девочки.
Открыв глаза, она увидела перед собой встревоженное лицо Питера.
– Ну, наконец-то ты открыла глаза! Я уже хотел бежать звать врачей!
По ее щекам побежали слезы. Нос мгновенно заложило, глаза защипало.
– Что с тобой? – продолжая кружить вокруг нее, спрашивал он.
Но Батшиба молчала. Закрывая глаза, она вновь видела перед собой покойного мужа, и ненавидела себя за то, что решила оставить его там. Уж лучше бы она умерла! Зато осталась бы с ним рядом… и с ее дочерьми…
Глаза Батшибы широко раскрылись. Это была иллюзия?
Приподнявшись с постели, она стерла с лица пот и тихо спросила:
– Как там мои девочки?
– Все хорошо, я забегал к ним утром, – последовал его моментальный ответ.
– Это хорошо.
– Разговаривал сегодня с врачом, он сказал, что твое состояние немного лучше, и возможно тебя уже на днях отправят домой, – Пит замолчал, а затем неуверенно добавил, – так было до твоего пробуждения. Может мне следует позвать врача?
– Нет, не нужно, – махнула рукой она.
Глянув на Питера, в голове Батшибы скользнула мысль: «Как у такого хорошего мужчины и нет спутницы?». Может, если бы у него кто-то был, она бы не чувствовала себя такой виноватой перед ним?
Кроме того, ей вовсе не хотелось признавать тот факт, что она все еще любит своего покойного мужа. Она надеялась, что проводя время с Питером, горе отпустит ее, но она ошибалась. Этот сон был тому доказательством.
Разве она не сошла с ума?
Слепые чувства, ничего не значащие слова и поступки. Она использовала его чувства к ней чтобы справиться с горем. Как ей теперь смотреть ему в глаза? И что ей теперь делать дальше: во всем признаться и прекратить с Питером всякое общение или попытаться объясниться и надеяться на их светлое будущее?
«Светлое будущее?» – уголки ее губ дрогнули в улыбке. Разве может быть светлое будущее с кем-то другим?
Коснувшись разболтанного пучка с которым ее привезли сюда, она тихо ужаснулась. И в таком виде ее застал Питер?!
Распустив волосы, она огляделась в поисках расчески и в тоже мгновение притихла, как почувствовала руки Питера на своих волосах.
– Я аккуратно расчешу, – тепло сказал он, и не дав Батшибе втиснуть и слова, начал осторожно водить по темным шелковистым волосам.
Словно маленькая девочка, она сидела в ожидании красивой прически перед матерью. Та никогда не баловала ее, и делала только то, что хорошо умела. А из всех причесок хорошо делала она только хвосты и пучки.
– Ты, должно быть, пренебрегаешь своими обязанностями на работе, из-за меня, – она стыдливо опустила голову.
– Вовсе нет. Я работаю из дома, так что у меня свободный график. В молодости набегался уже, – рассмеялся Пит. – Вот и мой сын, наконец-то, взялся за голову! Попросил меня узнать о свободных вакансиях в компании!
– С чего это вдруг?
– Хотел бы я знать! Только он мне больше ничего не сказал. Но там была Доминик, и, сдается мне, что между ними что-то произошло…
Он убрал руки от волос Батшибы и дал ей зеркальце. В отражении она увидела пышную косу, в конце которой был прикреплён маленький красный цветок.
– Откуда здесь цветок? – изумленно спросила она, оглянувшись на Питера. – Да еще такой красивый…
– С моего цветка, – непринуждённо ответил он. – У меня дома много таких. И не только таких…
Батшиба отвела взгляд и вновь глянула в зеркальце, на этот раз касаясь цветка.
– Так что случилось?
– Рон сказал, что они немного поссори-лись, но чтобы после обычной ссоры он сразу же задумывался о работе… это действительно не похоже на него, – Пит задумчиво потер лоб.
– Разве не этого ты хотел вначале? Помнишь же ту липовую договорённость о женитьбе и что он пообещал тебе, если ты отменишь ее?
– Он сказал, что изменится…
– Но ради кого? Ради Доминик! Вот он и начал меняться.
– Да, но что, если когда их отношениям придет конец, он снова станет прежним?
– С чего такие мысли? Он любит ее, а значит все будет в порядке, – заверила она его. – Просто Доминик еще такая неопытная в этих делах. Я уверена, она просто испугалась! Пройдёт время и их отношения наладятся! Я уверена!
Присев на постель, Пит тихо добавил:
– Надеюсь, он не вернётся.
– Погоди, Рови! Стой! Куда ты меня тянешь? – возмущалась зеленоглазка.
– Я ведь уже сказала, после всего, что случилось, тебе надо встряхнуться! Оглянись, Доминик! – потребовала она, – ну, не красота ли это?
Она оглянулась и ее взгляду открылись освещенные цветными лампами дома и вывески магазинов, а также светящиеся, по непонятной ей причине, деревья и товары на прилавках. Помимо светящихся вывесок, дорогу освещали еще и фонарные столбы.
По темно-синему небу плыли еще более темные перистые облака, перекрывающие ма-ленькие звезды. Деревья развевались под действием холодного ветра, покрывая девушек, время от времени, яркими разноцветными луча-ми.
Доминик оглядела прохожих. Несмотря на холодные октябрьские вечера, многие предпочли выйти на улицу без курток, заменив их на тонкие кофточки или толстовки. А некоторые и вовсе осмелели настолько, что вышли на улицу в летних платьях!
Почувствовав касание ветра на своей шее, Доминик стало зябко. Поежившись, она отвела глаза от людей и вновь посмотрела на Рови.
– Как-то холодно, – растирая руки, сказала она. – Да и к тому же, совсем нет желания развлекаться.
– Ничего, тебе полезно будет, – заметила она, и взяв сестру за рукав пальто, потащила за собой.
Они гуляли по парку, время от времени останавливаясь, чтобы сделать фото "на память". И где-то спустя полчаса такой прогулки Доминик, наконец-то, согрелась.
Взгляд ее, прежде безразличный и холод-ный, вдруг раскрылся и в нем наконец-то появился огонек. Но что делать, если за все эти полчаса они практически все обошли? Не брать же им сейчас автобус чтобы поехать исследо-вать город дальше?
Так продолжалось до тех пор, пока взгляд девушки не приклеился к табличке одной из торговых лавок «ТРЕБУЮТСЯ РАБОТНИКИ».
Поймав Рови за рукав, она указала на табличку.
– Как думаешь, стоит позвать ее? – неуверенно спросила она.
– Как хочешь, – повела плечами Рови. – В любом случае, мама будет довольна.
Выбор оставался за Доминик. Неуверенно шагнув вперёд, она постучала по деревянной дверце, откуда потом выглянуло круглое морщинистое лицо женщины.
– Хотите что-то купить? – на автомате выпалила она.
– Нет-нет, я по-другому вопросу. У вас тут табличка внизу, – Доминик неуверенно указала на нее рукой.
– А что с ней не так?
– Да все так, я просто хотел… ла бы у вас поработать.
Щеки Доминик начали покрываться крас-кой от волнения. О чем она думала? Может она опоздала и ей уже никто и не нужен? Казалось, она еще не выглядела глупее, чем сейчас.
Но, к ее удивлению, после услышанного ответа, на лице женщины вместо ожидаемой усмешки, появилась улыбка.
– Ой, правда что-ли? – не поверила она. – Неужели еще кому-то в таком юном возрасте в радость стоять за прилавком в такой холод?
Она похлопала ее по плечу и предста-вилась:
– Я миссис Сничерсон, но ты можешь звать меня просто Лой. Или тетушка Лой. Как будет удобно, – улыбнулась она.
Оглянувшись на Рови, Доминик сделала неуверенный шаг к Лой.
– И что вы даже ничего не спросите у меня? – не поверила Доминик. – Я немного иначе представляла себе…
– Все приходит с опытом, девочка, – перебила ее Лой. – Что человек с высшим образованием, что без него, все они проходят через одно и тоже. Что уж спрашивать с людей, работающих за прилавком? Это же почти низшая часть общества, хоть на нас держится весь мир, – заметно погрустнев, объяснила Лой. – Единственное о чем мне хотелось бы спросить тебя сейчас, это смогла ли бы ты работать по вечерам, начиная с сегодняшнего?
– Это было бы замечательно, – заметила Рови. – Она сможет! Ей как раз нечем заняться по вечерам.
– Вот и договорились, – радостно потерла руки Лой. – Дай-ка я покажу тебе все и объясню, что к чему.
И прежде чем Доминик успела что-то добавить, Рови уже скрылась из виду.
Проходили часы, мелькали потенциальные покупатели. Некоторые из них все же смогли найти время и желание чтобы что-то купить у нее, но, как и говорила Лой, людей, желающих что-то купить у них, было не так уж и много.
От скуки она несколько раз проглядывала все то, чем торговала. В основном, это были обычные сладости, в числе которых были всеми нелюбимые леденцы, а также пирожные, разные виды печенья, шоколад и мармелад.
«Как же привлечь внимание людей?», – думала девушка. Нарядиться в костюм печеньки и бродить возле ларька, призывая всех к покупке? Ну что за нелепица!
В отчаянии, она отвернулась от окошка и улеглась на скамейку, кажется, совершенно позабыв о торговле. И что она тут забыла? Даже товар нормально продать не может. Какой с нее толк?
Закрыв глаза, она постаралась настроиться на сон, как вдруг в окно постучали.
– Желаете что-то купить? – быстро выпалила она и в тот же миг отвернулась, увидев перед собой Арона. Ее щеки вновь покрылись румянцем, а сердце бешено забилось в груди. А самое ужасное было то, что она ничего не могла с этим поделать!
– Ну и какого стоять за прилавком? Видок твой какой-то неважный, – с некой насмешкой, заметил он.
Заметив, что Доминик молчит, он продол-жил.
– Знаешь, не ожидал увидеть тебя здесь, – продолжая насмехаться, говорил он. – Думал, ты как обычно будешь с матерью. Разве тебя не беспокоит ее состояние?
– Какое тебе дело? Иди, дальше развле-кайся. Кажется, тебе это больше по душе.
Арон лишь косо улыбнулся.
– Узнаю тот колкий язычок старой доброй Мики. А ты знаешь, не хочу. Я вот как раз занят поиском работы.
Доминик изумленно приподняла брови.
– Вот как?
– Именно так, – подтвердил Рон.
– Слышала лодочнику Карлу, неподалёку отсюда, нужен напарник. Думаю, это работа как раз для тебя, – она издевательски рассмеялась.
С несколько секунд Рон не мог перестать пялиться на девушку. Работа лодочником? Значит, такого она мнения о нем? Да это же почти низина общества! Чтобы он выполнял всякие прихоти для молодых пар и работал за копейки, да ни за что!
Но, видя как она смеется над ним, ожидая, что он откажется, он не мог позволить ей и дальше смеяться над ним.
Работа лодочником? Что ж, если она и после этого не захочет быть с ним, он оставит всякие попытки добиться ее. Нет, даже не так. Он предпочтет другую ей. В конце концов, кто такая эта Доминик? В ней нет ничего, кроме ее особенной притягательной харизмы, спрятанной под тоннами комплексов.
«Нет! В ней определённо нет ничего особенного», – качнул головой Рон.
Взглянув на все еще смеющееся лицо Доминик, Рон все же нашел в себе силы принять вызов, который она, невзначай, бросила ему.
– Ну и где мне найти этого Карла? – с такой же, как обычно, насмешливой ухмылкой, бросил он в ее лицо.
11
Дверь дома Питера неспешно отворилась. Тихое место, прямо как на кладбище. Проз-рачная белая занавеска колыхалась на ветру открытого окна, из-за чего в комнате было довольно холодно и свежо.
Питер сидел за письменным столом почти в темноте в одной черной рубашке и вытянутых прямоугольных очках. Напротив него стоял компьютер в котором он то и дело что-то писал, время от времени попивая из кружки кофе.
Не разуваясь, Рон прошел вперед в гости-ную и, остановившись в дверях, окликнул отца, занятого работой.
– Что такое? – недовольно поднял глаза он. – Что ты тут делаешь? Разве у тебя нет своего дома?
– Хотел кое-что сказать тебе, – неуве-ренно начал Рон. – Я…
– Постой, – остановил он его. – У меня, признаться, тоже есть что рассказать тебе.
И оба уставились друг на друга, ожидая кто начнет. Но Пит почему-то медлил.
– Так что? – заинтересовавшись, Рон приблизился и сел в черное кожаное кресло напротив отца.
– Говорил сегодня со своим работода-телем. Его заинтересовал тот факт, что ты хочешь работать в его компании, поэтому он хотел бы… лично переговорить с тобой.
– Лично, то есть…
Рон задумчиво отвел взгляд, а затем ошарашено схватился за голову.
– Это же… это…
– Жаль подвергать тебя этим ужасным воспоминаниям…
– Да ты смеешься! – взмахнул руками Рон. – Ты хоть представляешь какого вернуть-ся туда где… моя мама… она…
– Это просто город. Я не заставляю тебе снимать ту же квартиру, – холодно продолжил Пит. – Забудь уже. Столько лет прошло.
– Да тебя прям и не узнать. Учишь меня жизни, а раньше дальше бутылки и не смотрел!
Рон поднялся с кресла и подошёл к окну, выходящему прямо на дом миссис Пинч.
Ветер трепетал его чуть завитые, от природы, кончики тёмно-каштановых волос, навевая ему воспоминания о прошлом, которые сами, то и дело, всплывали перед его глазами.
Он не знал как рассказать о своей новой работе. Если бы не Доминик со своими насмешками, может он бы и смог поехать в Ньюпорт и не работал бы сейчас лодочником! Или… смерть матери настолько сказалась на нем, что при одном только упоминании этого города он уже сходит с ума? Смог бы он работать там, каждый раз проходя мимо своего бывшего дома и вспоминая тот ужасный день? Едва ли…
Опустив глаза, Рон помедлил, прежде чем сказать отцу о своей работе. И вдруг поймал себя на мысли, что… боится его реакции. Или самого отца?
Пальцы рук задрожали, дыхание участи-лось. Даже свежий воздух уже не спасал. Становилось жарко и как-то душно.
Хоть отец Арона и был в прошлом не лучшим человеком, избивающим свою жену и ребенка, а также проводящего время за бутылкой, годы новой жизни пошли ему на пользу. Но Арон все равно боялся что то, что произошло с его матерью, может заново повто-риться.
Он боялся, что отец заново начнет пить, бросит работу и начнет срываться на окружающих, обвиняя их в своей тяжелой судьбе.
Казалось любой отказ на его просьбы или указания возрождал в нем того самого хладнок-ровного и бесчувственного существа. Даже не человека.
Оглянувшись на вновь занятого работой отца, Рон не спеша подошел ближе.
– Я хотел кое-что сказать тебе, – неуве-ренно начал Рон и тут же запнулся поймав на себе взгляд отца.
– Что там? Давай только скорее.
Рон согласно кивнул.
– Работа, которую ты нашел для меня… теперь не нужна, потому что… я уже устроился здесь.
На мгновение в доме повисла тишина, лишь звук тяжело бьющегося сердца Рона создавал шум вокруг них. А затем Пит снял очки.
– Что? – не понял он. – Как это не нужна? Как это ты уже устроился? Кем?
Присев напротив отца, Рон неуверенно обронил:
– Л… лодочником…
Мгновение спустя, лицо Питера перемени-лось.
Внезапно брошенное заявление Рона ввело его в ступор. Поднявшись с кресла, он принялся ходить по комнате, меря пространство вокруг себя. Выражение его лица начало приобретать разъярённые нотки, которые он всеми силами пытался подавить. На лице выступила почти истеричная улыбка.
– Ты смеешься? – наконец выдал он. – Хочешь отца до истерики довести?
– Вовсе нет, я…
– А что тогда?! Что ты хотел этим сказать? – взорвался он. – Я что, зря распинался тут? Поднимал свои связи, разговаривал с руководст-вом, зря?
– Прости за это, – опустив голову проронил Рон. – Все случилось так внезапно…
– Да какое мне дело! Ты хоть представ-ляешь как меня подставляешь?! – Пит прикрыл глаза рукой и глубоко вздохнул, – Почему именно лодочник? Тебе ведь даже никогда не нравилась вода!
– Просто… я так решил. Прости, что подвел, – сказал Рон, спешным шагом удаляясь из дома.
Внезапный шум. Треск, брошенной вазы о стену и звук осыпающихся осколков со стены, заставили его обернуться и глянуть в разъярённое лицо отца.
– Куда ты собрался?! – зло прокричал он. – Думаешь можешь приходить когда вздума-ется и доводить меня до истерики? Ты! Ничтожество! Больше ни копейки не дам! – кричал Пит. – Стал самостоятельным? Так вали отсюда и не строй из себя заботливого сынка, который только и делает, что треплет мне нервы день за днем! Пошел вон отсюда, неблагодар-ный щенок!
Глотая слезы, Рон выбежал на улицу. Какого черта он вообще пошел сюда, да еще разговаривал с ним так любезно?
Казалось, будь он сейчас пьяным, он бы просто так не ушел. Высказал бы ему все, что он о нем думает! Да, он виноват, что подвел его, но разве это правильно так разговаривать со своим сыном? Разве он заслужил это?
Слезы градом лились из его глаз. Словно маленький мальчик, впервые получивший нагоняй от отца, он шел, не разбирая дороги. Обида разрывала его сердце на мелкие частички, ноги становились ватными. Не выдержав, он уселся прямо на крыльцо какого-то здания.
Подняв глаза, Рон увидел, будто по воле случая, свой «излюбленный» бар.
– Ну, я пытался быть хорошим… – поднявшись со ступенек, отряхнул джинсы и схватился за ручку двери.
На сердце было ужасно одиноко. И больно от того, что просто сбежал, оставив недоска-занное внутри себя.
Почти всегда, когда Рон приходил в этот бар, его настроение было паршивым. На сердце, будто скреблись кошки! Было ужасно тоскливо и одиноко. Ему не с кем было поговорить кроме Катерины, да и других девиц, не сводивших с него глаз.
Сколько он помнил, после смерти матери, даже в новом месте, ему было не до развлече-ний. Он жил с убийцей! И пусть он его отец, по-своему заботившийся о нем все эти годы, он не мог просто взять и… простить его.
Он постоянно торчал дома, разбирая старые вещи. На его глазах блестели слезы от воспоминаний о матери, которая холила и лелеяла его все детство, защищала от отца, ставя под угрозу свою жизнь. Лишь только спустя пару месяцев с их переезда, он смог выйти в люди, где почти сразу обзавелся новой подругой, живущей по соседству – Рови.
