Читать книгу: «один», страница 26
– Чего ты!.. – вскрикнул Дэмиен и быстро встал, словно кресло толкнуло его сзади. – Просил же так не делать.
– Как?
– Не нависай надо мной, когда я думаю. Это отвлекает.
– Как это может отвлекать, если ты сидишь с закрытыми глазами?
– Я думаю о такой возможности и отвлекаюсь. Ладно, что у тебя?
– Со мной связался Ро с полуострова Рут.
– Чего хотел?
– Встретиться и обсудить возможность нашего перемирия.
Дэмиен недоверчиво глянул на сына.
– Так и сказал? Хочет перемирия?
– Предложил встретиться в заброшенном складе, недалеко от Круса и обсудить возможности дальнейшего сотрудничества.
Дэмиен уселся в противоположное кресло и потёр рукой лоб.
– Надо встретиться, – сказал он погодя.
– Я готов, – проговорил Мартин.
– Бэнни поедет с тобой, – сказал Дэмиен, чем огорчил сына. – Они могут попытаться отомстить за блокаду, а он опытный в таких делах, сразу увидит западню.
Мартин думал, что это задание наконец-то даст ему шанс показать себя. Но раз отец не даёт ему такой возможности, то и про встречу с Дастом, о которой он договорился в день смерти Хусто и которая должна вот-вот состояться, Дэмиену знать не обязательно.
– Если не ловушка, то будем идти им навстречу, – прервал мысли сына Кинг-старший. – Нам не помешают союзники.
– Понятно, – ответил Мартин, приободрившись от своих замыслов.
– Это всё?
– Да.
– Можешь идти, я сообщу Бэнни, он с тобой свяжется.
Мартин развернулся и направился к выходу. На полпути он услышал слова отца:
– И ещё. Молодец, что пришёл.
Мартин усмехнулся и подумал: «Скоро я поймаю Даста и вот тогда стану больше, чем просто молодец, – тогда во мне увидят истинного управляющего городом».
Мартин подошёл к двери и протянул руку, но она распахнулась без его участия. В комнату стремительно вошёл Джон и врезался в Мартина. Они обменялись презрительными взглядами. Джон сжал губы, а Мартин скривился, не скрывая своей неприязни.
– Извинился бы, – сказал Мартин.
Джон усмехнулся, театрально склонил голову и громко попросил прощения.
– Мартин! – крикнул Дэмиен.
Мартин посмотрел на отца, затем удалился.
– Здравствуй, Дэмиен.
– Доброе утро, Джон! – сказал Дэмиен и встал.
Они обменялись рукопожатием, по-дружески обнялись и уселись в кресла. Разожжённый камин сделал свою работу и вызвал тёплую улыбку у Джона.
– Что же тебе понадобилось от такого старика, как я? – заговорил он.
– Твоя мудрость и преданность.
– У города проблемы?
– Сначала о Лиаме, остальное потом, – сказал Дэмиен. – Так откуда ты всё знаешь о нём?
– Это так важно или просто любопытство?
– Это важно.
– Что ж, раз город требует… – протянул Джон и поёрзал в кресле, усаживаясь поудобнее. – Я часто с ним встречался и помогал в исследованиях в свободное время.
– Чего ты сразу не сказал? Скрываешь это?
– Чем меньше о тебе знают, тем меньше на тебя спрос, а большой спрос означает преждевременную смерть. Осторожность, проще говоря. Да и сам ты прервал мой рассказ и спросил напрямую про его связь с Лолой и Анхаилом.
– Так ты хорошо его знал?
Джон на мгновение задумался, затем несколько раз медленно кивнул, глядя куда-то в пустоту.
– Да, можно сказать, что я хорошо его знал.
– Он ведь жив, не так ли?
Джон закивал и тихо промолвил:
– Думаю, что да.
– Что же он всё-таки исследовал, раз его схватили и выдали за мёртвого?
– Не факт, что его схватили, он вполне мог и сам это всё провернуть, чтобы спрос на него сошёл на нет.
– Давай предположим, что его схватили. Зачем?
Джон ненадолго задумался, затем заговорил:
– Лиам начал приходить к мысли, что пространство, как и время, есть материя, которую можно вырезать и вставлять.
– В каком смысле?
– Представь себе десятисантиметровую линейку.
– Так, – Дэмиен подыграл и приподнял ладони, показывая, что линейка на них.
– Теперь возьми её и сломай на цифре три.
– Готово.
– Теперь на цифре восемь.
– Есть.
– Выкинь центральный кусок и соедини оставшиеся два.
Дэмиен свёл руки, в которых была воображаемая линейка.
– Теперь ты перескочил с тройки на восьмёрку, – подытожил Джон.
– Что-то вроде телепорта… – протянул Кинг.
– Верно, только перемещается не человек, а кусок пространства.
Дэмиен молча смотрел на руки, в которых была та сломанная линейка. Спустя минуту он спросил:
– А куда девается вырезанный кусок пространства?
– Не знаю… Это была лишь теория, и то не моя. Лиам пытался найти способ её доказать, но, насколько я знаю, не успел.
– Он не успел доказать, что время можно потрогать, и взялся за пространство?
– Лиам говорил, что окунулся в море новой и невообразимой информации, которую в полном объёме не разложить по полочкам и за всю жизнь. Он не мог определить, что важнее, поэтому брался за всё, что всплывало в голове.
– Что-то вроде озарений?
– Вроде того, только много.
– Теперь понятно, зачем он кому-то понадобился. Похоже, талантливый был человек.
– И странный.
– Чем же ты ему помогал? – спросил Дэмиен.
В голове Джона словно щёлкнул выключатель реальности, позволяя воспоминаниям захватить внимание:
Лил проливной дождь. Он сидел на стуле около окна и, упёршись подбородком в ладонь, смотрел на улицу. На столике была одна чашка с кофе и два тоста с маслом; противоположный стул пустовал, как и почти всё заведение. Джон молча ждал своего собеседника, который не отличался пунктуальностью, но Джона это нисколько не смущало.
Спустя час ожидания в небольшое кафе вошёл промокший Лиам. В то время почти у всех было переносное силовое поле, которое отражало дождь, но Лиам часто его забывал, не придавая особого значения, ведь всё, что могла сделать вода с человеком, так это намочить. В то время Лиам уже вернулся из Пустой Зоны.
Он немного отряхнулся у порога, чтобы не пачкать заведение, снял пальто и бросил его на пол около входной двери. Затем провёл рукой по волосам, пытаясь придать им приемлемый вид, тем самым забрызгав каплями с волос стеклянную входную дверь, и подошёл к Джону.
– Привет, – он протянул грязную и мокрую руку.
Джон пожал её без тени брезгливости.
– Вчера на меня опять накатило, – начал Лиам. – Ночью как пошло… Я даже записывать ничего не успевал, – сказал он и протянул Джону обрывок листа из книги, на краях которой было что-то написано лазерной ручкой.
«Потоки времени как воздух пропитывают нас снаружи и изнутри. Время можно ощутить и даже увидеть оно протекает сквозь нас как через тоннель в конце которого сгорает…» На этом первая запись обрывается и сразу же переходит в следующую. Почерк было сложно разобрать, Лиам явно торопился.
«Сознание человека едино каждая часть сознания поровну…» Эта оборвалась почти сразу. Джону было сложно читать – знаков препинания не было: слова разбегались по всему листочку и переносились не по правилам, и даже не по линиям, а писались там, где было место.
«Сгустки энергии повсюду они окружают нас и бросают в разные стороны. Следовать за ними у человека не получится, только быть подтолкнутым…»
«Нечто большее, всегда есть нечто большее чем мы видим и это большее внутри нас самих…»
«Пространство можно положить в карман и достать когда будет угодно. Оно ничем не отличается от воды или огня нужно только настроиться на его частоту…».
Была ещё одна фраза, но Джон её не разобрал, а спросить о ней не получилось, ведь как только он протянул бумажку обратно Лиаму, тот, сидя на стуле спиной к окну и боком к Джону, начал свой рассказ:
– Беседу про пространство я запомнил лучше всех. Мальчик сказал мне так: «Возьми пространство и положи его себе в карман, а когда понадобится – достанешь». Положи в карман! Что это может значить?
– Может, он имел в виду, что пространство, как и время, ощутимые величины, но тебе пока рано знать, почему и как? – предположил Джон.
Лиам замолчал на некоторое время, затем заговорил:
– Интересно… Имеется в виду, что ещё не время, или что мне пора начинать исследования?
– Думаю, что бы ты ни делал, не стоит это афишировать, – предложил Джон. – Иначе тебя никогда не оставят в покое.
– Ты прав. Мне не дадут покоя. Сделаю вид, что забросил исследования и работу, пусть думают, что меня переклинило в Пустой Зоне и отстанут. Живодёры…
Лиам замолчал. Его глаза горели. Было видно, что он искренне хочет узнать все ответы на те загадки, которые ему посылал в видениях какой-то мальчик из Пустой Зоны. Джон в этом не сомневался.
– Что решил делать? – спросил он.
Лиам огляделся, подался вперёд и, будто их кто-то мог услышать за звуконепроницаемым полем столика, шёпотом заговорил:
– Со мной вчера связался один человек, Бенедикт Лехнер. Он восхищён моей теорией, что время есть физическая величина, и предложил встретиться, чтобы обсудить её. Я согласился. Интересно послушать мнение ещё одного учёного. Тем более, он говорит, что у него есть оборудованные лаборатории. Может, удастся даже поработать с ним. Если мы… ну… сойдёмся.
Джон вернулся в реальность и ответил:
– В основном беседами. О том, чем он не мог поделиться ни с дочерью, ни с Розой, ни с Олегом или кем-либо ещё. Я стал для него чем-то вроде домашнего животного, которому можно излить душу и услышать себя со стороны, но я при этом ещё мог и дать совет или направить в нужную сторону.
– Ты сказал: «…с Олегом…»?
– Да, тот разведчик, мы о нём уже говорили.
– Они были тесно связаны?
– Достаточно тесно. Олег считал его своим отцом, так как настоящего потерял ещё в детстве.
– А он не может скрывать Лиама?
– Не думаю. Насколько я знаю, они практически перестали общаться после возвращения Лиама из Пустой Зоны.
– А насколько знаю я, он недавно уволился из разведки и теперь бегает за Лолой, дочерью Лиама.
Джон усмехнулся.
– Это весьма подозрительно, но, думаю, они тоже его ищут, иначе зачем им было объединяться у всех на виду?
– Хорошо, – сказал Дэмиен, откинулся на спинку кресла и закинул ногу за ногу, – я тебе верю, но стоит и за ними приглядеть. Идём дальше. Я считаю, что Лиам находится где-то в нашем городе.
Джон придвинулся ближе к Кингу.
– Я предположил, что он в компьютерных темницах, – продолжал Дэмиен, – но сегодня ночью проверил все темницы и не нашёл его. Даже в записях порылся, но никого с именем Лиам Мастав или даже просто Лиам не обнаружил. Сначала я засомневался в себе, но потом понял, что говорил об этом с одним из своих советников.
– Извини за бестактность, но не паранойя ли это?
– Честность – одно из того, что мне от тебя нужно. Нет, это не паранойя. Я уверен, что этот учёный жив и работает против меня; возможно, и против себя.
– От меня-то что требуется?
– Я хочу, чтобы ты стал моим тайным советником и шпионом. Я хочу, чтобы ты выслушивал все мои решения перед тем, как я их озвучу Совету, а в то же время – провёл расследование и нашёл предателя. За это, как только всё уляжется, я обеспечу тебя и твою семью на всю жизнь.
– Моя семья и так неплохо живёт, а вот заняться чем-то любопытным, ещё и во благо города – я «за».
– Значит, договорились. Сегодня у меня конференция с захватчиками Шанса, я хочу выслушать, что они скажут, но моя цель – заключить мир.
– Почему?
– Наш главный враг – Даст. Ты, кстати, что-то знаешь о нём?
– Загадочная личность. Мне иногда кажется, что его и вовсе не существует.
Дэмиен осёкся, перевёл взгляд на камин и помолчал, затем продолжил:
– Монастырь обязательно станет на сторону Шанса и будет ему помогать. Наша задача – выманить Даста и покончить с ним, а тогда уже разберёмся и с захватчиками.
– Что Даст сделал тебе такого?
– Не мне, а городу. Он сговорился с Анхаилом и Рут, убил меня и хочет ослабить Нюлайф, чтобы вся Новая Земля была в его кармане.
– У нас вообще есть союзники?
– Союзник – абстрактное понятие. Союз создаётся с сильными врагами для отпугивания слабых, чтобы не мешались.
Джон усмехнулся.
– Есть только Я, и никто мне не нужен.
– Есть только Я и моя семья, и никто нам не нужен, – поправил товарища Кинг.
– Для тебя так важна семья?
– Семья – это единственные люди на свете, которые могут не предать. В которых есть хоть какая-то уверенность. Это единственная важная ценность на этом свете.
– Вынужден с тобой не согласиться, – возразил Джон.
– И что же для тебя ценность?
– Моя собственная жизнь. Именно поэтому я один из немногих стариков на Новой Земле.
– Эгоист ты, Джон.
– Это плохо?
– Зачем же тебе работать на город?
– Затем, что моя жизнь связана с ним.
– Ах, вот оно что, – Дэмиен усмехнулся. – С семьёй твоя жизнь тоже связана.
Джон подмигнул и сказал:
– Всё, с чем связана моя жизнь, имеет большую ценность для меня, так как именно эти связи и определяют качество жизни.
– Я уж начал было думать, что ты мне не подходишь.
Мужчины по-доброму рассмеялись, а после замолчали, глядя на потрескивающий камин. Тишину нарушил Джон:
– Подозреваешь кого-то?
– Бэнни. Мне кажется, он что-то скрывает.
– Он знает о твоём подозрении?
– Он умный человек, может догадываться, но, чтоб знать, скорее всего, нет.
– Хорошо, буду иметь в виду. Я пойду, с твоего позволения, у меня были планы на сегодня.
– Ты должен выслушивать мои решения для Совета, когда мне будет нужно, остальную работу ты волен делать, когда пожелаешь.
– Решения для Совета есть?
– Пока нет.
Джон откланялся.
***
Шанс.
Здание «Снисхождения» не было повреждено, что не удивило Икута после увиденного ранее. Идя, а точнее несясь к своему кабинету, Икут споткнулся и разбил нос. Удар был настолько сильным, что он ненадолго потерял сознание.
Очнувшись, Икут обнаружил себя прямо посреди боя, лежащим на пути передвигающейся армии «мертвецов». Его слегка забросало обломками и засыпало пылью, так что никто не обращал на него внимания. Икут закрыл голову руками и пролежал так около пяти минут, а потом осознал, что ему невероятно крупно везло всё это время, ведь он лежал прямо посреди носящейся туда-сюда армии монстров, и никто ни разу на него не наступил, в него не попала пуля или осколок чего-либо. Икут вдруг ощутил себя в полной безопасности, и это ощущение было настолько поразительным и твёрдым, что он, словно ведомый высшими силами, встал и спокойно побрёл в сторону своего кабинета, минуя преграды, а точнее, преграды сами миновали его. Всё вокруг казалось туманным, нереальным, словно из другого мира или при просмотре кинофильма в виртуальной комнате. Икут шёл, будто по подготовленной специально для него тропинке, на которой не должно было ничего случиться, и он почему-то был абсолютно в этом уверен.
Так он добрался до своего кабинета, узнал из новостей итоги нападения, затем уселся на стул и просидел всю ночь, погружённый в мысли, стараясь воссоздать картину произошедшего. Однако всё казалось таким невероятным, что мозг отказывался в это верить и выдавал воспоминания настолько мутными и отстранёнными, что создавалось впечатление, будто всё это происходило не с Икутом.
Пули пролетали прямо перед глазами, снаряды разрывались именно на таком расстоянии, на котором не могли причинить вреда; обломки, просвистывая, пролетали мимо, захватчики словно не замечали его. Будто его не существовало и вовсе. Будто он умер и превратился в обозревателя, дух, чистую энергию, которую невозможно было задеть. Сейчас Икуту казалось, что он и не шёл, а парил.
Всю ночь он размышлял о причине этого чуда и его «третьего рождения». Чувства и мысли пробуждались разные. Первым пришло тотальное недоверие к произошедшему, что заставило Икута осмотреть своё тело на предмет ранений. Он не обнаружил ничего, кроме сломанного носа, который, возможно, и был сломан лишь для того, чтобы спасти его жизнь, так как поблизости обрушилось здание, и если бы Икут не упал, то наверняка был бы раздавлен.
Ближе к середине ночи недоверие сменилось принятием ситуации, и тут же пришла мысль о значимости собственной жизни. Раз уж обстоятельства не убили его в такой момент, то он ещё нужен. Наверняка его ещё ждёт нечто грандиозное. Икуту стало тепло на душе. Он впервые за столько лет ощутил себя чем-то бо̀льшим, чем простой человек, чем-то нужным и важным для Перемен лично.
Уже к рассвету он задумался о собственной жизни, о времени, потраченном на вещи, в которые не особо-то и верит, и впал в небольшую депрессию. Тут же, словно ядовитые змеи, повылезали мысли о жестокости жизни, которая заставляет его страдать лишь для собственного развлечения. Она лишила его семьи, лишила самого себя, заставив подстроиться под общество, лишила веры в будущее, несколько раз лишила возможности уйти, а в этот раз ещё и не только заставила жить, но и провела по краю, смеясь прямо в лицо, швыряя пули и обломки во всех вокруг, но не в него, показывая, как у других исполняются его желания. К утру Икут сильно размяк и устал от копания в себе, но, как бывало и раньше, взял себя в руки, глубоко вздохнул и вслух произнёс:
– Я часть больших будущих перемен! Поэтому и выжил.
Он снова набрал воздуха в грудь и насильно вернул себя к решению внешних проблем. Шанс остался Шансом, а задача Икута – заручиться его поддержкой, кем бы ни был управляющий. После переключения с размытых и нереальных мыслей на более чёткие и давно укоренившиеся цели, Икут будто проснулся. Казалось, он только сейчас ощутил себя в физическом теле.
В кабинете было темно, а сам он сидел на стуле за своим столом. Всё тело ныло, голова раскалывалась. Икут бегло осмотрелся, приводя себя в чувство и давая возможность мозгу очертить реальность. Встал. Потянулся. Кости захрустели. Мрачные мысли исчезли. Улыбнулся. Пора снова действовать!
В странном порыве он хотел было покинуть здание и направиться к новому управляющему, но, проходя мимо зеркала, мельком взглянул на себя и увидел не человека, а ожившего мертвеца, всего в пыли, в порванной рясе и с засохшей кровью на лице. Необходим был душ, или, как его тут называли – утроба.
Он вправил себе нос с помощью специального, похожего на бандаж, приспособления, затем принял утробу, переоделся, выпил два стакана воды, приклеил на нос обезболивающий лечебный пластырь, который принял цвет кожи и оказался практически незаметным. Затем он покинул здание, направившись в Управление. Добраться до него Икут решил пешком, чтобы оценить состояние города.
Вокруг «Снисхождения» ничего не изменилось, всё как было цело, так и осталось, а вот чем ближе к центру, тем отчётливее становились заметны последствия битвы. Здания были со следами от ударов, в дырках, а некоторые и вовсе повалены. Везде работали спасательные службы, вытаскивая тела из-под развалин. Центр города выглядел как одна большая строительная площадка, а шума было больше, чем на любом митинге или восстании.
Икут обратил внимание, что спасателям Шанса помогали и люди «мёртвой» армии. Видимо, новый управляющий не просто так говорил о благих намерениях. Люди Новой Земли пытались сторониться людей из Мёртвой Зоны, но чем больше они работали вместе, тем ближе становились. Тем более что никакого эмоционального барьера у местных жителей не было.
«Может, оно и к лучшему», – подумал Икут, проходя мимо очередного завала, в котором коричнево-зелёный человек с большими руками, словно обросшими корнями, одним махом достал жертву разрушений и поместил её на носилки.
Несильно повреждённые дома, которые не требовали спасательных операций, уже начали реставрировать. «Мёртвые» люди помогали и в этом.
Икут дошёл до центральной площади и увидел человека в строительной шапке (такие использовались вместо шлема) и с планшетом в руках – он давал указания представителям Мёртвой Зоны. Икут остановился и присмотрелся. Его глаза широко раскрылись.
– Брат? – тихо спросил он сам себя.
Икут поспешно направился в сторону сцены, но этот человек уже закончил инструктаж, бегло осмотрел площадь и удалился за сцену, за которую Икута не пустили и вытолкали обратно со словами: «Вы мешаете проводить спасательную операцию!».
Икут постарался зайти с другой стороны, но всё было окружено обломками, машинами и людьми. Человек, похожий на брата, потерялся из виду, что заставило Икута задуматься: а не показалось ли ему? Он побрёл дальше.
В управление его пустили без проблем, так как работать там остались и старые работники, которые знали Икута в лицо, но предварительно проинформировали Вито о посетителе.
В кабинете Арама, который именовался как «главный кабинет», Вито уже ждал своего гостя и жестом указал присаживаться. Икут уселся на самый дальний от Вито стул и уловил на себе странный взгляд. Вито замер, его брови были опущены, а взгляд, казалось, пытался прожечь кожу Икута и взглянуть, что там внутри.
«Кто он?» – спросил сам себя Вито, как только Икут вошёл в кабинет. Внутри него будто всё напряглось и пульсировало. «Снова это странное ощущение». Вито казалось, что внутри Икута есть какая-то часть, принадлежащая ему, которая призывает и в то же время отталкивает. Вспомнился Марк.
Икут смотрел на Вито холодным взглядом, а сам ощутил уже знакомое притяжение. Он положил руку на живот и вспомнил образ человека из управления разведки Шанса, который точно так же уставился на него и вызвал нечто подобное.
«Что такое?» – спросил себя Икут. Его физически тянуло к Вито, но в то же время что-то отталкивало. Было в этом мутировавшем захватчике что-то настолько родное, что желание подойти и обняться заполнило всё тело, но было что-то и настолько чужое, что вызывало желание пересесть на ещё более дальний стул.
Они около минуты смотрели друг на друга полными непонимания взглядами, затем Вито прокашлялся и заговорил:
– Меня зовут Вито, а вас?
После первых звуков странное ощущение притупилось. Вито успокоился, хотя где-то в глубине его остался странный привкус притяжения и в то же время недоступности; тайны и в то же время ясности. Одно Вито понял точно – этот человек не прост.
Голос нового управляющего вызвал у Икута небольшое недоумение: уж сильно он не подходил человеку, который захватил Шанс за считанные часы. Это и помогло отстраниться от непонятного ощущения.
– Называйте меня Икут. Я представляю организацию «Снисхождение» в городе Шанс.
– Это что такое?
Вито не собирался вести никаких конструктивных диалогов со своим гостем, хотел лишь любезно дать ему шанс выговориться, попросить что-то и уйти, но Икут заинтересовал его.
– Это отрасль Нового Света, поселения, которое наставляет людей на правильный жизненный путь.
– Что-то вроде религии? – спросил Вито.
– Именно.
– Во что же вы верите?
– В то, что всё произошедшее с человеком не есть случайность.
– Типичная религия. Вините во всём невидимые силы, и всё у вас будет хорошо.
– Это не совсем так.
– А как?
– Это означает, что человечество должно понять, что прошлая его жизнь была не совсем правильной, раз случилась такая беда.
– Беда эволюции?
– Беда почти полного уничтожения человека как существа.
– Разве это беда? Человек сильно зазнался и забылся. Возможно, даже сейчас часть населения стоило бы истребить.
– Именно к этому мы и ведём. Надо менять образ жизни.
Вито хмыкнул, почесал подбородок и спросил:
– И чего вы хотите от меня?
– Я просто пришёл представиться и познакомить вас с нашей организацией. Наши люди поддержат вас и примут.
Вито прищурился.
– Ваши люди? Вы принимали участие в защите города?
Икут молчал.
– Так принимали?
– Принимали. Мы думали, что…
Вито поднял правую руку ладонью вперёд, чем и остановил Икута.
– Я не требую оправданий. Защита родного города – дело чести.
– Зачем же тогда спросили?
Вито усмехнулся.
– На что именно вы толкаете людей?
– Мы их не толкаем. Мы пытаемся им сказать, что человек не должен идти тем же путём, которым уже шёл. Человек должен меняться и не повторять ошибок прошлого, которых в истории насчитывается множество.
– Чем занимается ваша организация? В смысле, какие предпринимает действия?
– По-разному. Обычно мы выступаем с речами, помогаем нуждающимся. Иногда, конечно, приходится вести и более грязную игру – устраивать протесты, митинги или публичные обвинения, показательные акции.
– Иногда доходит и до войны, – сказал Вито и насмешливо подмигнул.
Икут замолчал.
– Вы твердите, что люди должны меняться и не повторять ошибок, а сами пришли ко мне и говорите, что у вас есть люди, готовые идти за свою религию на войну. Не напоминает ли вам это крестовые походы, например? Там было слегка иначе… но всё же…
Икут слышал о крестовых походах и о том, что ради религии проливалось много крови, но никогда особо не задумывался об этом и уж точно не совмещал эти события с действиями Анхаила.
– Но свои убеждения нужно отстаивать! – перебил Икут.
– С этим трудно спорить, но вы же хотите показать человечеству его неверный прошлый путь, а сами идёте по нему же. Идти воевать за убеждения или принуждать физическим протестом? Такое уже было. Проводить сборы, саботировать и митинговать? И такое уже было. Разве, чтобы изменить вектор развития человечества, не нужно изменить и сам подход?
Икут с задумчивым видом молчал, но Вито и не ждал ответа. Он продолжил:
– Отстаивание убеждений, набор приспешников, иерархия внутри, небось, имеется, – Вито вопросительно уставился на Икута, но ответа вновь не ждал. – Чем это всё отличается от прошлых попыток? От прошлых организаций или религий?
– Наш лидер видит истинно верный путь, – как-то скомкано и неуверенно ответил Икут.
– Хорошо, пусть так. Но вам не кажется, что ваши методы продвижения идей истинно верного пути ничем не отличаются от прошлых, сгоревших религий? Вам не кажется, что вы, пропагандируя изменения в жизни человека, по сути, сами ничего не изменили и идёте проторённой дорогой? Митинги, унижение врагов, протесты, проповеди, акции, призывы одуматься и поступать по внутреннему компасу? Да даже помощь нуждающимся… Вы полагаете, что этот путь ведёт к изменениям? Полагаете, по такому пути человечество ещё не шло? По-моему, у организации, старающейся помочь человечеству найти единственный верный путь, не может быть никаких «наших» людей. Люди должны вас слышать и понимать, и на этом всё, – Вито запнулся, цокнул языком. – Простите, я не знаю ничего о вашей организации, чтобы вот так о вас говорить. Да и не мне вас учить. Простите ещё раз. А люди, поддерживающие меня – это хорошо, спасибо! В ответ на это я поддержу вас и вашу организацию.
Икут молчал. В его голове закрутилась вся его деятельность. Он вдруг осознал, что всё, что он делает, происходило давным-давно, и все его стремления следовать словам Анхаила сводятся к пустым делам, ведущим в ту же бездну, что и прошлое человечество. И, что больше всего потрясло Икута: всё движение, которое он так любил, на самом деле – иллюзия. Всё это время он стоял на месте, а точнее, шёл по повторному кругу. Его действия не несут никаких перемен. Внутри будто всё сжалось до размеров атома, он почувствовал себя меньше крупицы.
Единственное, что держало его на плаву, его цель и желание меняться только что обрушились. Неужели он был так слеп? Он следовал за чужим мировоззрением. Внутренний голос повторял: «Я предупреждал» и смеялся. Зло смеялся. Икут с удовольствием схватился бы за голову, закричал и убежал.
– Почему я сразу об этом не подумал? – спросил Икут, его зрачки бегали в разные стороны.
– О чём? – спросил Вито, чем и вернул гостя в реальность.
– Это я о своём, извините, – проговорил Икут, осознав, что произнёс слова вслух. – Позволите? – спросил он и встал, намереваясь уйти.
– Конечно! Думаю, мы ещё встретимся, – сказал Вито и провёл гостя, затем подошёл к окну и уставился вниз. Его брови чуть ли не соприкасались, лоб сморщился, нижняя губа была прикушена. Он ещё не понял, почему ощутил некий внутренний взрыв при встрече с Марком, а тут ещё и Икут добавился. Интересно было ещё узнать, ощутили ли они что-то, ведь по их реакции и молчаливой игре взглядов было видно, что в них тоже что-то пробудилось, но пока получить ответ не было возможности.
Вито увидел, как его гость покинул здание и заметил, что на таком расстоянии никаких ощущений не было. Он хмыкнул и занялся делами, решив, что в будущем надо будет встретиться и с Марком, и с Икутом. Но это позже.
Икут вышел из управления и быстрым шагом отправился прочь. Не имея ни малейшего представления, куда податься, он просто шёл, лишь бы двигаться, подсознательно стараясь убежать от места, где на него обрушилась такая очевидная реальность. Икут был раздавлен. Он бродил по улицам города с опущенной головой и засунутыми в карманы рясы руками. Мысли в голове летали с не меньшей скоростью.
«Анхаил знает, что мы повторяем человечество? Он понимает, что мы ничего не меняем? Что движемся по протоптанной дорожке? А! К чёрту Анхаила! К чёрту всех! Кто я?! Что теперь?! Куда мне теперь идти?»
В груди адски жгло, руки то напрягались, то расслаблялись, пальцы дёргались, будто очень быстро играли на фортепиано. Пустота заполнила внутренности. Начало тошнить. Икут давно уже лишился радостей жизни и свыкся с мыслью: единственное, что позволяет держаться на плаву – это его работа. Лишь она дарила проблеск в конце тоннеля среди тьмы из загнивающих, безразличных душ, держащих окружающий мир в холодных материальных рукавицах, сотканных из алчности, корысти и веры в собственную уникальность, душ, неспособных принять ни себя, ни отличающихся от них существ, душ, готовых пойти на всё, лишь бы их мировоззрение не пошатнулось. Но и она сегодня утеряла свою ценность. Тот путь, по которому шёл Анхаил и он сам, есть не что иное, как повторение, которое, как и случалось раньше, не приведёт ни к чему новому. Икут застонал.
Идя по дороге, его задел плечом человек в капюшоне, но Икут был настолько подавлен, что даже не обернулся, чтобы выслушать извинения. Человек в капюшоне тоже не остановился для этого, но у него голова была забита совершенно другим. Его цель была в темницах, которые находились в другом конце города. Этим человеком был Караам.
В город, по известным причинам, пока никого не пускали. Выпускать – выпускали, как и обещал Вито, а вот пускать пока не разрешали, так что Ка пришлось пробираться через тайный проход у южной стены города, в то время как темницы находились у северной. До них оставалось уже полпути, и задание будет выполнено.
***
Дом переговоров.
Мартин добрался до Дома переговоров за несколько часов и уже стоял перед дверью. Встреча с Дастом была назначена ещё неделю назад, когда в кабинете Дэмиена Кинга скончался один из представителей «Снисхождения» – Хусто. Тогда Мартин и набрал личный браслетный номер Даста, который ему раздобыл один из его друзей-хакеров, и договорился о встрече.
Стоя у одинокого здания среди пустого поля, Мартин вдруг осознал, что не хочет заходить внутрь. Он тупо уставился на дверную ручку, опустив руки. Всё внутри сжалось, будто тело пыталось заставить разум отступить.
Где-то здесь была граница между его подростковой жизнью, полной сомнений и самооправданий, и взрослой, где отвечают за свои поступки, не позволяя шаловливым скоротечным мыслям брать верх. Мартин чувствовал эту границу и не мог понять, готов ли он её переступить. Только вчера… да что там вчера, только десять минут назад он ехал с полной уверенностью в своих действиях, так что же произошло? Почему всё так резко изменилось?
