Читать книгу: «Монстром буду я», страница 13

Глава 26. Ледвига пала.

Сомневаюсь, что Маратик мог подобрать для своего визита более подходящий момент. Вот как он узнал о том, что я проснулась? Мы с Настасьей слишком громко разговаривали? И как много они смогли услышать? Да и сама перспектива куда-то идти с заместителем меня не радовала. Воображение услужливо рисовало несколько вариантов, куда Маратик меня хочет отвести, и вариант с пыточной комнатой не попал даже в тройку самых худших. Так что остаюсь сидеть и не двигаюсь, с опаской косясь на серенького. Он вальяжно махнул рукой и два охранника открыли решетку ключом, а затем остановились на входе. Я обязательно должна сама выйти? Скрещиваю руки на груди, всем своим видом показывая, что никуда не собираюсь. Маратик сделал шаг в сторону от камеры Настасьи, поближе ко мне, словно не хочет, чтобы она его услышала. Неужто нашему женоподобному серенькому приглянулась мужеподобная Настасья? Так, фантазия с маразмом пошли в разгул, сомневаюсь, что эти твари вообще хоть что-то о любви слышали. Особенно, если учитывать какое у них принято отношение к жене. Изверги, тьфу на них.

– Ты же знаешь, – вкрадчиво, с очевидным намеком в голосе молвил он, – он не любит неповиновение.

О, ещё как знаю! Как монстр меня муштровать пытался угрозами отрезать пальцы или оттяпать руку целиком! Но не отрезал же! Почему?

– Не любит? – с издевкой поднимаю бровь. – Уверена?

На последней фразе Маратик завис, как я зависала на уроках этикета, когда надо было выбрать вилку для рыбы из пяти разных. Настасья незаметно приблизилась к решетке, ну, по крайней мере, она думала, что незаметно. Серенький скосил взгляд на соседнюю камеру и, кажется, потемнел от злости. Я ожидала колкого ответа, но его не последовало. Заместитель отступил к стене и кивком молча приказал своей охране зайти в камеру.

– Эй, вы что делаете?! – завизжала, отмахиваясь от солдатиков.

Меня схватили под локти и рывком подняли на ноги. Голова снова закружилась, и впервые поняла, насколько ослабла. Ноги подкосились, и из камеры меня буквально вытащили под руки. Маратик даже на мгновение проявил нездоровый интерес к моей персоне, руки к моему лицу потянул. Зная, какой серенький заместитель затейник, увернулась от его руки и плюнула ему в лицо. За решеткой шокировано икнула Настасья, а Маратик впал в ступор от столь неожиданного проявления «нежности». Молча достал платок и вытер платком лицо, с отвращением бросив белый клочок шелка на грязный пол. Вот же скотина, кому-то же этот клочок ткани отстирывать, горбатиться с мылом и миской полдня. А вот это все, чтобы гордыню этого серенького завоевателя подсластить, хотя плевка он заслуживает. Не сам же монстр меня переодевал и косу плел?! Вот не сомневаюсь, заместителю с такими волосами косички не впервые плести. Представляю, как он проклинал меня, пока заплетал.

Злые морщинки появились на миловидном лице, явно демонстрируя, что он на пределе, но до ручки все же ещё не дошел. Ну, ничего, мы это исправим.

– Ты там пропустила, левее, левее, – поддакиваю Маратику, показывая на другую щёку.

Сначала он не понял, почему я обратилась к нему как к женщине, но стоило проговорить одними губами заветное слово «баба», он сорвался. Заместитель главнокомандующего не простой солдат, чтобы руки распускать, он же маг как-никак. Нарочито медленно опустил взгляд на свой зажатый кулак. Также медленно открыл руку, высвобождая языки розового пламени, словно ещё решает: какую часть меня поджечь первой.

– Боюсь, главнокомандующий так и не дождется тебя, – пафосно нахмурил брови заместитель.

– Нет, нет, не надо! – вскрикнула испуганно Настасья, громыхая кандалами о прутья решетки. – Не убивай ее, пожалуйста, сжалься!

Ее мольбы не сумели произвести должного эффекта, ибо меня опять пробило на смех. Честно, изо всех сил пыталась сдерживаться, но это стало совершенно невозможно, стоило мне увидеть его магию. Если сравнивать с той, что я видела в исполнении Настасьи: белые вспышки, магия на крови, то появившийся на ладони Маратика розовый огонек… бабский, что ли? У него не только внешность девичья, но и магия. Если бы он не был сереньким, может, и пожалела бы его: это какая же у него жизнь не сахар была, если он так болезненно на мои слова реагирует. Хотя, а чего я его жалеть должна? Монстры не заслуживают жалости. Резко перестаю смеяться, мрачнею не хуже Маратика. Почему ему не до смеха, понимаю: он и пальцем меня коснуться не может, монстр запретил, в этом я уже убедилась. Но вот почему мне так не смешно вдруг стало? От предвкушения встречи с «муженьком»? Когда думаю об этом, такая злость берет с примесью жуткого стыда.

Маратик прошипел что-то на их языке командным тоном, и солдатики потащили меня по коридору все дальше и дальше от Настасьи. Завизжала от того, что впервые заметила, что на мне не мои любимые сапоги, а какие-то тапки, в которых ушибить ногу ничего не стоит. Оглянулась на заместителя и увидела его вдали коридора, возле камеры Настасьи, он не пошёл следом, остался с ней. Романтическая завеса распалась, стоило вспомнить, что для остальных Настасья в первую очередь не красивая девушка, а враг, главный маг на фронте противника. Мне трудно даже представить, какими сведениями она располагает и что на самом деле умеет. Они пытали ее и меня будут? Я бы пытала, учитывая, что на кону. По спине прошелся холодок, как только громыхнула, закрываясь за нами, дверь в подвал, и меня потащили по лестнице вверх.

Не наблюдаю в ближайшем будущем никаких радужных перспектив, но надежда на побег с Настасьей будоражит кровь. Даже если это последняя соломинка, я схвачусь за нее, лишь бы ещё раз обнять моих девочек. Защемило сердце, картина из кошмара никак не забывалась, хотя я уже не понимала, что в том кошмаре было явью, а что помутнением рассудка. Как вообще я можно было так быстро выздороветь после такой сильной простуды?

Мы поднялись на жилой этаж, в жизни не видела такой роскоши. Покрытые мозаикой стены и полы, священная фиолетовая отрава в красивых горшках на ледвижский манер. У меня тоже когда-то был такой горшок, купила на ярмарке за приличную сумму, за что впоследствии досталось от отца. Новая обувка скользит, разнося грязь по чистому полу, а я верчу головой стараясь запомнить дорогу и осмотреться. Поднимаемся по ещё одной лестнице, ступеньки которой застелены шикарным ковром. Что-то этот путь не очень похож на дорогу в пыточную, скорее всего, мы направляемся в личные покои короля Ледвиги. У Ледвиги же король, да? Не помню, вроде бы он назывался как-то по-другому, как-то очень знакомо. Совсем недавно я слышала это слово, но когда…

Мы остановились, и я с досадой поняла, что, предаваясь своим размышлениям о правителе Ледвиги, проворонила подробности пути от лестницы к большим двустворчатым дверям из белого дерева с искусной резьбой. А дверь-то знакомая, и позолоченная ручка тоже… Тревожный колокольчик прозвучал в голове, и я насторожилась. Возле дверей пятеро охранников в боевой амуниции, по всей видимости, в этот раз монстр решил позаботиться о своей безопасности. Или он меня боится? Смешно, в самом деле. Может, какой-то рыжей соплеменнице и не удастся больше застать его врасплох, ну разве что снова полезет целоваться. Сомневаюсь, что этот странный противоречивый субъект откажется, ничему его жизнь не учит. Вот такой он непоследовательный – главнокомандующий монстр монстров. Солдаты отпустили мои локти и поспешно отступили на шаг. Раздосадовано нахмурилась, а затем неуверенно потопталась на месте, ожидая, пока мне или разрешат войти, или впихнут в дверь силой. Оглянулась на солдатиков, те словно по команде отвернулись, всецело делая вид, что семеро сереньких в этом коридоре перед дверью просто потерялись в пространстве. Может, я должна Маратика подождать? А зачем мне это делать? Сделала шаг к двери, солдатики напряглись, двое возле дверей скосили на меня взгляд, но ничего не сказали. Ладно, чего мне бояться, будь что будет, дальше что-нибудь придумаю. Открыла дверь с легким скрипом и вошла, прикрыв ее за собой.

Я помню эту комнату, видела ее во сне. Поняв, что это был не сон, с испугом прикипела взглядом к потолку с нарисованными птицами. Оглянулась по сторонам – никого. Дверь в спальню закрыта, как и ещё одна дверь напротив. Двери на балкон занавешены шторами цвета слоновой кости. Ступила несколько шагов к искусно отделанному камину и фигурным диванчикам перед ним и остановилась, заметив знакомый длинный стол. Стол сервирован приборами на одну персону, выставлены традиционные ледвижские сладости. Вот халва, мясо в тесте, ароматный плов и много-много всего, чего я в жизни раньше не то что не пробовала, не видела никогда. Живот свело от спазма, когда я в последний раз ела? Вероятно, очень давно, этого оказалось достаточно, чтобы ноги сами понесли меня к столу. Наверняка эту еду принесли для монстра, королевский повар потратил на нее весь день, если не больше, а он даже не попробовал. Зло поджала губы, присаживаясь за стол и беря вилку в руку. Я просто обязана съесть все, не только потому, что до спазмов в животе есть хочу, а потому, что еда не должна пропадать из-за прихоти этого монстра!

Как же вкусно, схватила один из мантов и чуть не застонала от удовольствия. Вот ещё это блюдо попробую и вон то! Как же вкусно! Запах у ледвижских яств специфический, как и вкус, но по сравнению с ними обычная еда кажется пресной. Опустошив тарелку с мантами, уже добралась до плова, когда дверь в спальню открылась. Вот умеет же он не вовремя появляться! Все что съела, попросилось наружу, и я поперхнулась ложкой риса.

Монстр собственной персоной остановился в дверях, в их одежде, неуловимо смахивающей на рясу черного цвета с золотой вышивкой. Похоже, его остановил тот факт, что его оплевали рисом.

– Надо же, – протянул он с насмешкой, глядя на меня холодными, как лёд, глазами. – В этот раз с балкона прыгать не собираешься?

Есть сразу же перехотелось, но ненадолго, всего на секунду. Это точно был не сон, и тон у монстра странный, он будто бы меня в чем-то обвиняет. С каких это пор я должна чувствовать себя виноватой перед монстром?!

– Только после Вас, – ядовито отвечаю ему, с вызовом смотря в глаза.

Уголки его рта дергаются в подобии улыбки, уродливые шрамы искажают лицо, но оно не вызывает во мне отвращение, скорее глухую злобу. Он отодвигает соседний стул и садится, слегка откинувшись на его спинку, смотрит на меня, словно на забавное животное.

– Вас, – дразнит меня с нескрываемым раздражением.

Никак не реагирую на эту фразу, молча сую еще ложку плова в рот, в этот раз успеваю проглотить, правда, абсолютно не почувствовав его вкус.

– Вкусно? – все тем же немного раздраженным тоном спрашивает он, наблюдая за мной так пристально, что уже и дышать неудобно.

– Вы бы ее все равно есть не стали, – пожимаю плечами, засовывая ещё одну ложку в рот.

Мне кажется, или едой я пытаюсь отгородиться от монстра?

– Не стал бы? – еле заметно приподнял он одну бровь. – Я ем исключительно то, что нельзя назвать помоями.

«Помоями?!» – мысленно повторила за ним, так и не донеся ложку до рта. Это что, моя еда, по его мнению, помои?! ПОМОИ?! Нет, я, конечно, не королевский повар, но ПОМОИ?! От возмущения едва не поперхнулась словами и, прежде чем гнев отступил, и я смогла хоть что-то ему ответить, монстр сделал нечто совсем уж странное, окончательно вогнав меня в ступор. Он подался вперед, приблизившись слишком близко, чтобы я поняла, что он собрался сделать. В следующее мгновение он заглотил мою, зависшую в пространстве ложку плова и снова отстранился.

– Сразу чувствуется еда, а не твои помои, – еле заметно улыбнувшись, уведомил он меня.

Ложка со звоном выпала из моей руки, в ушах бешено бьётся пульс, и я всем сердцем надеюсь, что это исключительно из-за гнева. Из-за гнева, из-за чего ещё? Не путай себя, Любава! Он враг, посмевший унизить мою готовку, тварь, что отправляет на смерть девушек и женщин.

Набираю ещё одну ложечку плова и в этот раз протягиваю ее к нему сама, будто кормлю младшую сестричку. Монстр смотрит мне в глаза, но не спешит наклоняться навстречу. Сую ему ложку с пловом в рот, чуть приподнявшись со стула, а затем откладываю ложку куда подальше.

– Вкусно? – копирую его раздраженную интонацию, а затем добавляю, когда он глотает плов. – Я отравила вашу еду.

Удовлетворения, которое я ожидала получить от своей маленькой лжи, не наступает. Он даже не поперхнулся, как я ожидала. Взгляда от меня не отрывал, и от этого уже кожа на лице зудит.

– Ты сама, словно яд, – произносит он, смотря на стол, ломящийся от еды, – отравляешь все вокруг себя.

Первая моя реакция удивила меня же: резко начали слезиться глаза, будто бы я – маленькая София, обидчивый ребенок. Заставила себя насмешливо фыркнуть и отвести взгляд в сторону.

Да что он обо мне знает? НИ-ЧЕ-ГО!!! Того, что я о нем знаю, хватает, чтобы ненавидеть его всем сердцем и называть не ядом, а монстром. По идее вот это все я должна сейчас высказать ему, но на деле впервые в моей жизни от возмущения не могу найти слов. Меня этот факт поразил больше, чем монстра. Он снова повернул голову в мою сторону, и то ли от испуга, то ли из вредности ляпнула глупость.

– Если я – яд, то почему ты до сих пор жив? – с вызовом смотрю ему прямо в глаза.

Он просто смотрит на меня долгое время, а затем уголки его губ задрожали, выдавая, что он с трудом сдерживает улыбку. Странный взгляд скользнул по моему лицу, и он все же улыбнулся. Нет, одно дело эти его еле заметные ухмылки, но вот эта, самая настоящая улыбка поразила. Чего греха таить, монстр и раньше, даже с изуродованным лицом, был красив, его же улыбка буквально завораживает. У меня аж щеки загорелись, и рот от удивления открылся. Не красавец, конечно, курица после гриля скорее, но какой же миленький! Когда мама была жива, и мы жили у дедушки, там был старый пес Сопун с грязной черной шерстью и шрамами на моське от драк с другими дворовыми собаками. А я все думала, кого мне монстр напоминает – ну один в один блохастик Сопун! Сейчас за ухом почешет лапой и все, котята в моих глазах приобретут нового конкурента.

– У меня есть противоядие, – произнес монстр холодно и надменно.

Ох, словно ведро колодезной воды на голову вылили. Бодрит! Котята, вы теперь точно вне конкуренции. Не успела я спросить, о чем он, как главнокомандующий поднялся и шикнул что-то на их языке. Так, стоять! Почему я во сне понимала, что он говорит, а сейчас не понимаю?! Куда делся мой персональный внутричерепной переводчик?

Дверь в комнату открылась, и зашла ледвижка в раскрашенном синем платье, низко кланяясь, сначала монстру, а потом почему-то мне. От неожиданности и в силу воспитания я встала из-за стола и тоже слегка склонила голову. Когда она и я все же разогнулись, в который раз почувствовала свою ущербность. Красавица, такими рисуют ледвижек наши мужики: осиная талия, миниатюрное тело, длинные черные волосы, раскосые глаза, аккуратный носик, лицо в форме сердечка и пухлые губы цвета спелой малины. Чудо как хороша! Есть ли здесь хоть кто-то, смотря на кого, я не буду испытывать зависти по поводу внешности? Почему в моей деревне все нормальные были, а здесь одни красавцы?! Стоп, есть же ещё монстр. Скосила на него взгляд, ожидая, что объяснит хоть что-то. Монстр, вероятно, решил, что с него хватит яду на сегодня и преспокойненько опустился в кресло, с которого я только что поднялась. Вилочку правильную по этикету взял и давай еду с аппетитом наяривать. Да чтоб он так мою еду ел! За уши же не оттянешь! Злобно уставилась на монстра, чувствуя дискомфорт от того, что стою совсем близко рядом со стулом. Тем временем, миловидная ледвижка, вообще непонятно каким образом передвигаясь в таком-то платье, подошла к столу, но остановилась на почтительном расстоянии, скромно потупив взгляд.

– Приятного аппетита, Хан Артал, – молвила с таким почтением, что съеденная мной еда чуть назад не попросилась.

Хан? Что означает Хан? Что-то знакомое… Точно, так же королей называют в Ледвиге! Стоп, если она назвала его ханом, а это место чем-то смахивает на замок хана, то… Ледвига пала, моя Анталта на очереди. Голова закружилась, пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Упс, это была не спинка стула, а плечо монстра. Убираю руку после того, как делаю вид, что пылинку оттуда смахивала. В отличие от ничего не значащей болтовни красавицы, на мою ошибку монстр сразу внимание обратил и вопросительно приподнял бровь.

– Хатун, – обратилась непонятно к кому девушка, и, мне показалось, я узнала ее голос, – Вам понравилось платье, что я выбрала для Вас?

Нервно глянула вниз, как-то не до роскошной одежды мне было, здесь живой бы остаться. Немного натянуто киваю, стараясь скрыть свое недовольство обувью, которая больше на тапочки похожа. Сама незнакомка в таких же тапках, но не так богато расшитых. Что-то на служанку не похожа, кто она? Может она меня пытать будет? Хотя вряд ли, я ее с одного удара сломаю, если, конечно, монстр позволит. Почему она мне уже не нравится? Вон какие взгляды на монстра из-под длинных ресниц бросает.

– Хан приказал привести вас в порядок, я очень старалась, Хатун, – явно напрашивается на похвалу ледвижка под моим недоуменным взглядом.

Похоже, Маратик получил амнистию, даже неудобно как-то. Может перед ним извиниться? Хотя стоп, он – не моя подружка, а мужик, заместитель главнокомандующего монстра! Временами я словно забываю, где нахожусь и с кем. Хотя, зная вкусы монстра… Окинула незнакомку оценивающим взглядом вместо благодарности.

– А ты случаем не мужик? – поинтересовалась у нее.

Монстр медленно опустил вилку и обрушил на меня свой тяжелый взгляд. Он меня сейчас задушить готов, хотя вроде бы еще ничего оскорбительного не сказала. Знает ход моего мышления наперед? Или я угадала? На несколько шагов отошла от стола, нервно косясь на монстра. На столе же нож до сих пор лежит, а я и не подумала его стащить! Так есть хотела, что об оружии не задумалась. Совсем сбрендила!

Незнакомка мелодично засмеялась, прикрыв рот рукой, так что стало почти совестно за мои прогулы уроков этикета.

– У Вас прекрасное чувство юмора, госпожа Хатун, – снова слегка поклонилась мне.

Интересно, это она так ответила на вопрос или банально выкрутилась? Когда люди так вежливо ведут себя, жди беды.

– Ты кто такая и почему называешь меня так? – настороженно спрашиваю у нее, не переставая коситься на внешне бесстрастного монстра.

– Госпожа не знает? – изобразила она удивление, как будто я все на свете должна знать. – Хатун – первая жена, а я Айгуль, вторая жена Хана. Рада, что вы наконец-то выздоровели, госпожа.

Вторая жена? ВТОРАЯ?! Я, конечно, знала, что у местного короля, хана по-ихнему, может быть до пяти жен, но при чем здесь монстр? Что ещё за Хан? Его так называют, потому что он завоевал Ледвигу? Но он же просто главнокомандующий, почему он Хан?

Все эти, вроде бы насущные вопросы остались без ответа, и тем более не могли дать разумного объяснения моим действиям. Опомнилась только, когда застыла над монстром с серебряным блюдом, полным морских деликатесов. Кажется, я собиралась высыпать это ему на голову, но вовремя спохватилась. Ещё как вовремя, он смотрит на меня, еле скрывая ухмылку. Ну, конечно, ему весело, а мне… А мне как-то странно, я почему-то хочу прибить и его, и эту незнакомку. Почему? Из сострадания, что ли? Та ещё радость быть женой монстра, скорее, это плохо совместимо с жизнью.

Понимаю, что выгляжу сейчас комично, поэтому отхожу к другой части стола и сажусь за него, молча запихивая в себя морские деликатесы с подноса. Хоть попробую, я их никогда не ела. Светзара находится далеко от моря, максимум, что попадало нам на стол – речная рыба. Не очень комфортно жевать под его взглядом. Лицо аж чешется, но ляпнуть что-то в такой момент все равно, что признать, что я верю в бред с женитьбой. Монстр касается рукой бокала, и его ВТОРАЯ жена наливает ему вина, словно прислуга. Ещё и улыбается так противно, будто ей плевать на его уродство. В ушах бешено бьётся сердце, делать вид, что мне все равно оказалось куда сложнее, чем я думала. Да и вообще: кому может быть плевать? Он же страшный и серый… фу! Да и целуется так себе, мне, конечно, не с кем особо сравнивать, но что-то сомневаюсь, что после обычных поцелуев видишь до жути реальные кошмары.

Монстр что-то сказал по-ледвижски, и Айгуль раскланялась передо мной, подхватила с комода бокал и налила мне их странного вина. Он точно не путает понятие второй жены и служанки? Спасибо, конечно, за вино, но последняя дегустация иноземного алкоголя закончилась слишком неожиданно. Напрашивается вопрос, что собственно я здесь делаю, и почему еще жива, в конце концов? Есть всего лишь один вариант ответа на этот вопрос, и то вариант монстра. Меня он не очень устраивает: слишком постыдно быть хоть как-то связанной с сереньким.

– Слушай, – подзываю к себе Айгуль с довольной улыбкой, – а хочешь стать первой женой?

Даже подмигиваю обалдевшей от такой перспективы девушке. У нее плохо получается скрывать страх, опомнилась не сразу и поспешно опустила глаза. Мелодично засмеялась, выдавая мой вопрос за шутку, но монстр-то – не глупый мальчик, все заметил и понял.

– У вас превосходное чувство юмора, госпожа, – так же вежливо заявила девушка, – но я не смею и думать о таком.

– А ты подумай, подумай, – с улыбкой киваю, стараясь не смотреть на самого «мужа», – пока что койко-место в соседней камере вакантно, но кто его знает, может монстр гарем себе наберет? Тюрьма же не резиновая, всех баб монстра может и не вместить!

Вот зря я это сказала, сам монстр, вместо того чтобы разозлиться, засмеялся в голос, прикрыв рукой лицо. Я почему-то тоже улыбаюсь, скорее всего, из-за своей глупости, а Айгуль застыла с приоткрытым ртом, не зная, как себя вести в такой ситуации.

– Айгуль? – стараюсь сдержать улыбку, но получается с натяжкой.

– Да? – все так же испуганно отвечает вторая жена монстра.

– А ты как его женой стала? Как все, или он в этот раз что-то новенькое придумал? – последнюю фразу произнесла с иронией, сложив руки под грудью.

– В смысле? – оторопело переспросила девушка.

– Ну, в смысле, ты тоже пыталась его убить, отвлекая поцелуем? Нет? Жаль, проверенная схема, не одна я использовала. Вдруг у тебя бы получилось?!

Слегка покачиваю головой, поджав губы, словно очень расстроена. В этот раз монстр надо мной не стал посмеиваться, наоборот, что-то рявкнул по-ледвижски, и вторая жена быстро смылась. Эй, мы так не договаривались! Не хочу оставаться с ним наедине! Когда так получается, обычно все заканчивается для меня плачевно.

Морепродукты уже не лезут, но лучше смотреть на них, чем наблюдать, как монстр поднимается и подходит ко мне, отодвигает соседний стул и садится рядом. У нас что семейные посиделки, что ли? Мы враги, что бы там он себе не надумал, ничего этого не изменит. Какое-то неприятное ощущение внутри, неопределенно дергаю плечами, но оно не уходит. Это все те скользкие штуки виноваты, гребешки, у меня от них, судя по всему, несварение. Точно, точно, это все морские гребешки! Оттого мне так сейчас плохо, ни от чего другого. Набираюсь смелости, понимая, что он ждет, когда взгляну на него, потому молчит.

Черные глаза смотрят на меня как-то странно, без вражды или холода, но и без особой приязни. Опускаю взгляд и нервно стучу пальцами по столу, ожидая его вопроса. Это же допрос сейчас будет, да?

– Для простой деревенской девушки тебя как-то не особо впечатлили роскошь и излишества, – скорее не спрашивает, а резюмирует монстр, только потом интересуется. – Почему?

И что я, по его мнению, должна ответить на этот вопрос? Да и вообще, зачем мне отвечать? Рассказать, что ли, всю историю своей семьи? Что когда-то моя мать была дочерью графа, и меня ожидали в будущем балы и благополучное замужество, а не кухня и роль пожизненной няньки своим сестрам? Разве это имеет значение? Дедушка умер рано, его брат присвоил титул и выгнал мою мать вместе с отцом и мной из собственного дома. То время никогда не ассоциировалось у меня со счастливыми деньками, хотя я многого не понимала в том возрасте. Лишь одно врезалось мне в память: роскошь и деньги не делают тебя счастливым.

– Ты ответишь? – напомнил, что это допрос, монстр.

– Скажу так, – чувствую гнев от того, что меня заставляют отвечать, – в каждой девушке должна быть загадка. И эта – моя.

Ему не понравился мой ответ, на мгновение он скривился и сжал зубы так, что задрожали скулы. Сдерживается?

– А твой муж? Кто он? – спрашивает он со стальными нотками в голосе, и я недоуменно поднимаю на него глаза.

В смысле «кто»? Ты же, чудило! Так хорошо, что я это вслух не ляпнула! На слабо, что ли, берет? Ну, на это я никогда не поведусь и не признаю его бред!

– Кто отец твоих детей? – уже не на шутку заводится монстр.

Детей? Каких ещё детей? А, он про сестренок моих, что ли?

– А тебе какое дело?

Вот теперь я точно его разозлила, ибо, зачем он потянулся к бедру, где обычно у него висит меч в ножнах? Хорошо, что он его где-то забыл, а то уже бы угрожать начал. Останавливаю желание спрятаться под стол от его ледяного взгляда, это в любом случае не поможет.

– У меня нет, и никогда не было мужа, – отвечаю, делая акцент на том, что его и сейчас нет.

– А дети? – не отстает монстр.

– А дети не только от брака появляются, не знал? – издеваюсь над ним, за что и получаю.

Он буквально секунду размышляет, а затем смотрит на меня как-то по-новому, словно я какая-то падшая женщина, не меньше. На мгновение мне захотелось возмутиться, но затем решила, не важно, что он там думает, я-то знаю правду. Ожидаю, когда он сменит тему на менее личную и по делу, но он решает, что этого мало.

– Ты его любила? – странный вопрос, но формулировка ещё страннее.

В смысле любила? Я что сейчас любить кого-то не могу?! Да что он себе позволяет?!

– Не твоё дело! – стукнула рукой по столу, поднимаясь на ноги. – И вообще, зачем вызывал? Допрос устраивать? В тюрьме с крысами и то общаться приятнее!

От слишком решительного взгляда монстра становится не по себе, чисто инстинктивно подаюсь назад, но не успеваю. Он резко приподнимается со стула и хватает меня за руку, тянет на себя. Сваливаюсь на него, пытаюсь подняться с его колен, но у меня не получается. Одна его рука больно сжимает мои оба запястья, а вторая прижимает за талию, чтобы не могла подняться. Слишком близко, его дыхание обдает теплом лицо, пока я испуганно смотрю в бездонные черные глаза и снова вижу искорки в бескрайней темноте.

Не успеваю пикнуть, его прохладные губы касаются моих, и меня затягивает куда-то во тьму.