Читать книгу: «Рутинная процедура», страница 4
9. Демус
Симптомы Умной Смерти у внека не проявились. Через 3 дня М8225 доложил, что они начинают выводить пациента из комы. К вечеру того же дня он уже просто спал и мог проснуться в любой момент.
– Все операции мы закончили, теперь даём ему только обезболивающее, – сообщил М8225, – Он всё ещё очень слаб. Вероятность полного восстановления 98%. Ожидаемое функциональное восстановление – через 8 дней. Тогда же закончится курс антибиотика против туберкулёза. Ожидаемое полное восстановление – 3 месяца.
– В чём разница между полным и функциональным восстановлениями?
– Это касается его повреждённого правого лёгкого и сломанных костей. Функциональное восстановление означает, что он сможет самостоятельно дышать и двигаться в рамках нормальных повседневных человеческих действий. Я исхожу из предположения, что повседневные действия внеков мало отличаются от человеческих. Это предположение основано на одинаковой анатомии внеков и людей. Полное восстановление наступает, когда эффективность работы повреждённого лёгкого и структурная прочность костей в местах переломов достигнут уровня здоровых органов.
– Понятно. Я думаю, когда он проснётся, будет лучше, если он увидит первым делом человека, а не робота. Оставьте ночник включённым. Я устроюсь в соседней комнате. Проведите туда сигналы от его датчиков. Я хочу знать немедленно, когда он придёт в себя.
– Хорошо.
Эмма перенесла необходимые вещи в соседнюю с внеком комнату, принесла туда стопку книг и устроилась там вполне уютно с верными Коммом и Ра. Поначалу она прислушивалась к каждому шороху и стону, доносившемуся из комнаты внека. Дважды Эмма к нему заглядывала, но он спал. Потом она увлеклась одной из книг.
Закончив очередную главу, Эмма мельком взглянула на монитор. Датчик движения мигал! Эмма прислушалась. В соседней комнате было тихо, слышалось равномерное дыхание внека. Почему сработал датчик? Кто-то из роботов проверяет пациента? Нет, датчик не должен был среагировать на робота, они обмениваются распознавательными сигналами. Эмма включила визуальное наблюдение.
Внек лежал на своей кровати, но его глаза были открыты! Вот глаза моргнули, голова медленно повернулась. Как будто внек спросонья осматривался и пытался определить, где он находится. Эмма поспешила к нему.
Когда она вошла, внек так же медленно повернул голову и посмотрел на неё. И вдруг он улыбнулся, широко и радостно.
– Эмма… – сказал он тихо, чуть хриплым голосом, – Эмма Вальц!
– Да, это я, – Эмма даже растерялась, – Ты меня знаешь?
– Конечно. Все знают Эмму Вальц, – внек снова улыбнулся, его голос звучал мечтательно.
– Ты ещё красивее, чем на своих портретах, – неожиданно добавил он.
Эмма непроизвольно улыбнулась в ответ.
– А как тебя зовут?
– Демус, – ответил внек с некоторой гордостью.
– Очень приятно, – Эмма подошла и села рядом с кроватью.
– У меня получилось, – всё так же мечтательно и умиротворённо сказал Демус. – Я тебя убил, и теперь всё будет хорошо. Самир может мной гордиться.
– Нет, я жива, – мягко возразила Эмма, – и ты жив и скоро поправишься.
– Ты ошибаешься. Мы умерли вместе. Вот почему мы встретились здесь, за порогом. Я не верил, что после смерти что-то есть, а оказывается, наш священник был прав.
– Это ты ошибаешься, Демус. Мы оба живы.
– Это ничего, Эмма. Ты скоро поймёшь, – Демус улыбнулся понимающе и снисходительно. – Ты умерла во сне, безболезненно. А мне было очень больно. Теперь боли нет. Теперь мне очень хорошо.
– Извини, что я тебя убил, – Демус прикоснулся правым кулаком к своему левому плечу. – Так было надо. Зато я тебя разбудил, и мы можем разговаривать.
Эмма поняла, что он находится под действием сильных обезболивающих, и она не сможет его сейчас переубедить. Она сменила тему:
– Демус, почему меня надо было убить? Я ничего плохого тебе не сделала.
– Не сделала, – охотно согласился внек. – Но роботы уничтожают мой народ во имя тебя. Ты – Самая Первая; самая Чистая и Мудрая; “Та, Которая Была ДО”. Ты была для них абсолютной истиной, смыслом их существования. Теперь, когда тебя не стало, они потеряли цель. И их легче будет победить. Может быть, многие из них даже сами выйдут из строя.
– Но если, как ты говоришь, я – самая чистая и мудрая, и роботы мне подчиняются, то не лучше ли сотрудничать со мной и договориться, чтобы я их остановила?
– Ты спала! Многие столетия! Как можно договориться с тобой спящей? У нас был выбор только между тобой спящей и тобой мёртвой. Пока ты спишь, роботы фанатично защищают тебя, истребляя всех внеков. Но если ты мертва, они теряют свою цель.
– А если меня разбудить?!
– Тебя невозможно было разбудить. Ты единственная была в коме, а не в анабиозе. Ты только сама могла проснуться. Но ты не проснулась за сотни лет.
Что ж, логика в словах внека была. Только Эмме было не по себе от такой логики.
– Но есть и другие люди. Их можно разбудить, – возразила она.
– Они все были заморожены после возникновения Умной Смерти. Значит они либо больные, либо не такие уж умные.
Эмма была ошеломлена и не нашла, что сказать. Было видно, что разговор отнял у Демуса много сил.
– Отдыхай, – сказала она. – Тебе надо набираться сил.
Демус очень быстро уснул. Эмма ушла к себе в соседнюю комнату и, несмотря на свою взвинченность, тоже скоро уснула.
Демус проспал до позднего утра. Эмма посоветовалась с М8225, какие фрукты можно давать выздоравливающему, и сама выбрала самые лучшие в саду.
Когда Демус проснулся, Эмма принесла ему завтрак – питательный коктейль (с лекарствами) и фрукты.
– Мм, амброзия и фрукты из райского сада! – Демус выглядел лучше, в нём прибавилось энергии.
Эмма тоже взяла кусочек манго и попросила:
– Демус, расскажи мне про твой народ.
– Что тут рассказывать, – пожал плечами Демус, – народ и народ.
– Я пропустила последние 300 лет. Так что рассказывай всё подряд: как устроен ваш быт, какие у вас трудности и радости, как вы победили вирус.
– Вирус мы не победили. Просто переждали. Насколько я помню уроки истории в школе, было много групп, которые ушли из города. Наша была самая большая и организованная.
– У вас есть школа?
– Конечно! Мы же не дикари какие-то.
– Да, конечно. Просто это означает, что вас довольно много. Сколько?
– Около тысячи.
– Это целый город! А сколько детей?
– Примерно четверть от всех. У нас три школы.
“Ничего себе, – одичавшие свирепые звери”, – подумала Эмма.
– Продолжай про уроки истории, – сказала она Демусу.
– Ну, все друг друга боялись, каждая группа пыталась выживать в одиночку. Многие вымерли. Кто от Умной Смерти, кто от других болезней, кто от голода, кого соседи убили. Мы – настоящие внеки, самые первые. Наш первый лидер, он был из религии. Христианство, кажется. Он объяснил, как всё надо устроить. Во-первых, были запрещены беременности на целый год. Семьи, которые нарушили этот запрет, изгонялись из поселения, и запрет продлевался на год с момента изгнания. Шансов выжить у них было мало, так что запрет в основном соблюдался.
– Ещё, – рассказывал Демус, – первые внеки поймали всех зверей по несколько штук, но чтобы обязательно были и самки, и самцы. Они держали их в изоляции, не давая им размножаться. Остальных зверей убивали, если те приближались близко к поселению.
“Каждой твари по паре”, – вспомнила Библию Эмма.
– А если бы кто-то ещё захотел присоединиться к вашей общине? – спросила она.
– Это разрешалось только для взрослых. И они должны были прожить 3 месяца в карантине в полной изоляции.
– Сурово.
– Это был единственный способ выжить, и внеки выжили.
– А все другие группы? Вымерли?
– Почти все. Нам известны только два племени – Саты и Викки. Саты обитают на восточных равнинах, они кочевники. А Викки – на юге, через Большую реку от нас.
– Вот как! Значит, они тоже пережили Умную Смерть. Наверно, вы сотрудничаете? Торгуете?
– Мы воюем, – довольно резко ответил Демус. – Они маньяки и головорезы. Они только и знают, что грабить и убивать. Они дикие и хуже свирепых животных.
“Звучит знакомо…” – промелькнуло в голове Эммы, а вслух она сказала:
– Хм… Казалось бы, вы все преодолели кризис, вирус больше не существует. Логично было бы объединить усилия, ведь вместе легче выживать.
– Я же говорю, они хуже зверей. Я не знаю, как они выживали. И те, и другие потеряли всех своих детей. Женщин остались единицы, раз в десять меньше, чем мужчин. Женщины стали редкостью и ценным ресурсом. У Сатов мужчины образовали кланы, которые непрерывно воюют между собой за власть и за женщин. Женщины у них на положении очень ценных домашних животных. У Викков, наоборот, матриархат. Женщины говорят, что они ценнее и лучше мужчин, и только они могут распоряжаться главной ценностью – женщинами. Мужчины делают практически всю работу. Наградой за работу и послушание является строго дозированный секс. И только избранные получают право на потомство. Мальчиков воспитывают мужчины, а редких девочек – женщины.
– Но ведь прошло уже много поколений. Мальчиков и девочек рождается в среднем поровну. Демография должна была выровняться.
– Почему-то этого не произошло. Даже у нас мальчиков рождается больше примерно на четверть. А у Сатов и Викков – одна девочка на 5 мальчиков.
– Очень странно.
– Саты регулярно нападают на нас, чтобы захватить наших женщин. Викки воюют с нами, чтобы “освободить” наших женщин и чтобы вернуть тех, кто перешёл к нам. Их матриарх утверждает, что мы силой и обманом захватываем их соплеменников, и требует их возврата. А мы никого не захватываем. Они сами переходят к нам, и мужчины, и женщины. Переплывают Большую реку, рискуя жизнью, чтобы жить у нас.
– И мужчины, и женщины?
– Да. У нас нормальные семьи и много женщин. У мужчины большой шанс завести свою семью.
– А женщины?
– Только матриарх и её приближённые имеют свободу решать сколько и когда иметь детей и выбирают себе мужчин. Остальные женщины должны обеспечивать те самые награды и рожать плановых детей по команде матриарха. Некоторым наше общество нравится больше.
Эмме сделалось дурно от всего этого. Воспользовавшись тем, что Демус был ещё слаб и уже устал, она поспешила закончить разговор.
Эмма настояла, что Демус не должен видеть роботов. Ей хотелось наладить с ним дружеский контакт, а он содрогался от явной неприязни каждый раз, когда роботы упоминались даже вскользь. Ненависть к роботам у внеков была глубокой, впитанной с молоком матери.
Посоветовавшись с М8225, она давала Демусу с пищей лекарства и снотворное. Все другие необходимые процедуры и обследования роботы проводили, когда он крепко спал.
Часы бодрствования Демус проводил в обществе Эммы. Они много разговаривали. Эмма рассказывала про своё время и общество, Демус – про своё. Эмма узнала, что у внеков было вполне демократичное управление, – они выбирали своего лидера всей коммуной и выбирали того, кто пользовался наибольшим уважением. Но будучи выбранным, этот лидер обладал абсолютной властью и, как правило, оставался лидером всю свою жизнь.
– Очень эффективно. Никакой бюрократии, – утверждал Демус. – И если уже есть хороший лидер, зачем его менять каждые несколько лет? – удивлялся он.
– А если он окажется не таким уж хорошим?
– Ну тогда и поменять. Только это редко бывает.
“Что ж, может это и работает в маленьком обществе, где все друг друга знают лично”, подумала Эмма.
Текущим лидером внеков был тот самый Самир, которого Демус уже несколько раз упоминал, и чьё уважение и одобрение он очень ценил.
Позже, в одном из разговоров, выяснилось, что Самир – его сын.
– Твой сын направил тебя на такое опасное задание?! – поразилась Эмма.
– Мы оба знали, что это верная смерть. Поэтому он не мог никого направить. Я сам вызвался.
– И он согласился?
– Это высшая честь – погибнуть в борьбе с роботами и людьми на благо внеков. Он мной гордится.
10. Переговоры
Наконец, М8225 сообщил, что Демус на полпути к полному выздоровлению, и можно отменить обезболивающие лекарства.
“Хорошо, – подумала Эмма, – теперь я смогу его убедить, что он не умер, жизнь продолжается, и нам с внеками надо найти общий язык”.
Демус поверил ей только, когда увидел роботов – Комма, Ра и М8225. Роботы и рай – понятия несовместимые, решил он. Он сильно огорчился и потерял аппетит.
– Я провалил задание, – твердил он. – У меня ничего не получилось.
– Демус, ты блестяще справился со своей задачей, – Эмма потянулась рукой, чтобы утешительно дотронуться до руки Демуса, но он довольно резко отодвинул свою. – Если бы я всё ещё была в коме в своей кровати, от меня бы даже мокрого места не осталось. Вы никак не могли знать, что я проснулась 3 недели назад.
– Моей задачей было взорвать тебя, а не твою кровать, – угрюмо сказал Демус.
– Но я живая и проснувшаяся лучше, чем я мёртвая! Если бы ты меня убил, вам бы пришлось воевать с непредсказуемыми роботами. А сейчас они мне подчиняются. Со дня взрыва они прекратили все военные операции с внеками. Я приказала им только защищать Базу.
– Я не оправдал доверие Самира, – Демус смотрел на неё хмуро и недоверчиво.
– Судя по тому, что ты про него рассказывал, Самир мудрый лидер. Конечно он оценит, что всё повернулось ещё лучше.
Было заметно, что Демус не разделял её оптимизма. Он стал очень угрюмым.
– Сколько времени прошло со взрыва?
– Четыре дня.
– Самир думает, что я преуспел. Я должен сообщить ему о реальном положении дел.
– Как он может знать об успехе? Он только знает, что ты не вернулся.
– Когда я добрался до места назначения, я послал об этом сигнал. Когда бомба взорвалась, она тоже послала сигнал. Самир знает, что бомба взорвалась в правильном месте. Он думает, что я погиб и убил тебя, как мы планировали.
– Какого рода сигнал ты послал? Как ты его послал?
– Обычный радио сигнал.
– У вас есть радио?
– Ты что, про радио никогда не слышала? Конечно, у нас есть радио!
“Так, так… Свирепые дикие животные со взрывчаткой и радио… И школами… ”
– Отличо! – воскликнула Эмма. – Ты можешь связаться с Самиром по радио? Я бы хотела с ним поговорить.
– Я могу послать сообщение. Но они не ответят. Потому что твои роботы следят за эфиром и определят местоположение нашей станции.
– Могут они сделать временную радиоточку, где-нибудь вне вашего поселения? Скажи им, что я вызываю Самира на переговоры.
– А что помешает роботам взорвать эту точку во время переговоров?
– Им помешает мой приказ. Я тебе уже говорила, что я запретила все военные действия, кроме непосредственной защиты Базы.
– А что помешает тебе отдать другой приказ во время переговоров? Или сразу после?
– То, что я хочу прекратить эту войну и решить всё мирным путём. Я не хочу никого убивать!
Демус молча нахмурился.
– Ты мне не веришь? – спросила его Эмма.
– Я-то тебе верю, – неоохотно ответил Демус, – но они не поверят. Ты Эмма Вальц, враг номер один.
– Раз ты веришь, то у нас есть шанс. Давай попробуем.
По приказанию Эммы роботы организовали радио комнату. Демус всё ещё сомневался.
– Они уверены, что я погиб. Самир подумает, что это просто провокация роботов.
– Используй частоту, на которой ты бы выходил на связь, если был бы жив. Используй шифр, если у вас такой есть. Сообщи информацию, которую только ты можешь знать. Твоя задача убедить Самира выйти на связь. Я думаю, что ты сможешь.
Демус кивнул.
– Да, и предупреди своих, что роботы, конечно, будут слушать во всех диапазонах и будут пеленговать координаты. Они не будут стрелять, и ни один робот не выйдет за периметр в километр вокруг Базы. Таков мой приказ. Но информацию они соберут. Всю, какую только смогут.
Следующие два дня Демус проводил много времени в радио комнате, посылая сообщения внекам. Эмма оставляла его там одного, надеясь, что это поможет ему наладить связь.
Только к вечеру третьего дня Демус радостно сообщил, что внеки откликнулись.
– Они подтвердили, что роботы не высовываются с Базы со дня моего взрыва. Они подумали, что это вызвано их дезориентацией после потери тебя.
– О нет, вы не знаете роботов. Они действуют строго по программе, согласно поставленным целям. И если одна из их целей, защита меня, потеряла смысл, то они просто будут выполнять оставшиеся цели. Боюсь, что до моего пробуждения одна из их целей была полное уничтожение внеков.
Демус поёжился.
– Позавчера двое наших были убиты на подходах к Базе. Они пытались разведать, что тут происходит.
– Охрана доложила, что при них была взрывчатка.
– Ну да. Если уж добрался до Базы, логично заодно взорвать что-нибудь.
– Демус, даже у роботов есть задача самосохранения!
Демус пожал плечами и сменил тему:
– Самир согласился на разговор с тобой. Только он настаивает на видеосвязи, чтобы убедиться, что я это я, и ты действительно проснулась.
– Замечательно! Я тоже предпочитаю видео. Я и не знала, что у вас есть видеосвязь тоже. У вас есть заводы и производство оптики?
– Нет. Но мы используем все компоненты с уничтоженных роботов, какие только возможно. Этого добра у нас хватает.
– Понятно. (“Весьма находчивые ‘дикие звери’.”) Раз вы используете всю эту электронику, значит, у вас есть электричество?
– Да, мы вырабатываем электричество, но мы не умеем делать батарейки. Их мы снимаем с роботов.
– И когда они кончаются, вам нужно убивать новых роботов?
Демус опять пожал плечами.
На следующий день Эмма и Демус устроились в радио комнате. Эмма хотела, чтобы Комм был рядом, как неоценимый помощник и справочник, но не на виду, поскольку внеки ненавидели всех и всяких роботов. Она проверила, что будет видно в камеру, и поместила Комма вне её угла зрения. 303 настоял, что он тоже должен присутствовать. Эмма согласилась, при условии, что он будет стоять в дальнем углу и не издавать ни звука во время переговоров.
– Если нужно мне что-то сообщить, – сказала она Комму и 303, – выводите текст в административное окно на экране.
В условленное время внеки вышли на связь:
– Нурак вызывает Демуса. Нурак вызывает Демуса.
“Ну и имена у них!” – подумала Эмма.
– Демус на связи, – отозвался Демус. – Нурак, я слышу тебя хорошо. Включаю видео.
– Здравствуй, Демус. Вижу и слышу тебя хорошо. И Эмму тоже. Действительно, Эмма Вальц.
Связь была хорошая, голос проходил чисто, но экран перед Эммой оставался чёрным.
– Здравствуй, Нурак, – сказала она, – мы тебя слышим хорошо, но изображения совсем нет.
– Вам необязательно нас видеть.
– Обязательно, – решительно заявила Эмма. – Мы договаривались на видео связь. В обе стороны. Я хочу видеть своих собеседников. Особенно, если они могут меня видеть. И я желаю разговаривать напрямую с Самиром, без постредников.
– Самир сейчас подойдёт.
На той стороне послышались приглушённые звуки, и появилось изображение. Внеки находились в каком-то грубом помещении, может быть в пещере. Освещение было слабое и оставляло головы в тени.
– Теперь видите? – спросил один из них, судя по голосу, Нурак.
Эмма могла разглядеть силуэты и часть одежды двух человек, но не их лица. Она невольно рассмеялась.
– Вы как роботы. Соблюдаете договор по форме но не по содержанию.
Силуэты на экране напряглись. Даже не видя их лиц, Эмма поняла, что сравнение им не понравилось. “Что ж, эмоции у вас есть. Уже лучше,” – подумала она.
– Эти переговоры имеют смысл только, если мы разговариваем на равных, – сказала она вслух. – Если вы можете видеть выражение моего лица, я хочу видеть ваши. Кроме того, вы хотели убедиться, что Демус это действительно Демус, а я это я. Естественно, что я хочу убедиться, что разговариваю с Самиром.
– Ты меня не знаешь, – сказал второй человек на экране, – а Демус узнает меня и так.
Эмма вздрогнула. Это был голос Грега!
– Грег! – невольно вырвалось у неё.
Реакция была неожиданная. Все внеки дёрнулись, как бы стараясь отпрянуть от неё. На лице Демуса застыло выражение шока. Самир разразился тирадой, в которой Эмма не поняла ни слова, но звучало это, как сильное ругательство. Связь прекратилась.
– Комм, что он сказал? – спросила ничего не понимающая Эмма.
“Эти слова предназначены исключительно для ругательств, – появилось на её экране. – Поэтому они не были включены в базу для твоего обучения. Показать перевод?”
– Нет, не надо. Демус, – Эмма повернулась к внеку, – что произошло?
Демус угрюмо молчал.
– Комм, можешь говорить вслух. Ты понимаешь, что произошло?
– Ты произнесла мужское имя, распространённое в твоё время. Это имя потеряло популярность и в последнем поколении людей практически не использовалось. Как самостоятельное слово, оно ничего не значит в современном языке людей. Реакция внеков непонятна.
– Демус, ты можешь объяснить свою реакцию?
Демус не сказал ни слова.
– Эмма, – снова заговорил Комм, – могу предложить логическое гипотезу с правдоподобностью 84%.
– Предложи.
– Хотя слово Грег не имеет другого значения, кроме устаревшего мужского имени, оно на 90% пожоже на другое слово, которое является сильным ругательством в современном языке. Я уверен на 99.9%, что ты сказала именно “Грег”. Но внеки могли ошибочно распознать его как ругательство.
– Как звучит ругательство?
– Я выведу на экран.
На экране появилось: “крэг”.
”Да, могли,” – подумала Эмма. Она повернулась к Демусу:
– Комм прав?
Демус бросил быстрый взгляд на экран и кивнул. Потом недоверчиво посмотрел на Эмму:
– Ты действительно не знаешь это слово?
– Нет, не знаю. И я действительно произнесла мужское имя. Потому что голос Самира очень похож на голос человека с таким именем, …которого я знала в предыдущей жизни… – комок подкатил к горлу Эммы.
– Показать значение этого слова? – спросил Комм.
– Нет, лучше не надо. Судя по реакции, это что-то достаточно гадкое.
303 как стоял в углу, так и стоял, но Эмма физически ощутила на себе оценивающий взгляд его камер. Эмма мысленно собралась.
– Комм, включи радио передачу на той же частоте. Если они ответят, общайся со мной только текстом.
Эмма села к микрофону и, когда зажглась надпись “В эфире”, начала говорить:
– Эмма Самиру. Эмма Самиру. Произошло недоразумение из-за разницы в языке. Прошу выйти на связь и продолжить переговоры. У меня дружеские намерения. Повторяю, произошло недоразумение. Прошу выйти на связь.
Демус, стоявший рядом, добавил:
– Самир. Это Демус. Это действительно недоразумение. Эмма мне объяснила. Дай ей ещё один шанс.
Пауза. Шуршание эфира.
– Самир, это Демус, – снова заговорил внек.
Зажёгся индикатор приёма сигнала. На экране появилось изображение, те же силуэты в полу-тени.
– Интересно, как она объяснила своё недоразумение, – сказал голос Грега (Самира), но сколько в нём было презрения!
Эмма глубоко вздохнула, вовремя удержала себя от “Спасибо, что вышли на связь”, и, вложив в свой голос максимум спокойствия и уверенности, сказала:
– Я произнесла имя, мужское имя, вполне распространённое в моё время. Я только что узнала, что оно звучит похоже на бранное слово. Твой голос, Самир, как две капли воды похож на голос человека с таким именем, которого я хорошо знала 300 лет назад. Между прочим, очень хорошего человека. Естественно, я не ожидала услышать знакомый голос и очень удивилась. Его имя вырвалось у меня непроизвольно.
– Ну так убедись, что я не он! – силуэт Самира сделал резкое движение, и яркий свет залил его лицо.
У Эммы перехватило дыхание. На неё смотрело лицо Грега. Небритое, более тёмное и обветренное, обрамлённое лохматой шевелюрой, но несомненно лицо Грега. Лицо, которое она так хорошо знала. Может быть, старше на пару лет, потому что резкое освещение высветило больше морщинок и угрюмые складки вокруг рта. А может быть, суровая жизнь огрубила его раньше времени. Глаза! Это были безусловно глаза Грега, с такой же сложной радужкой – серые вокруг зрачка, более зелёные дальше и коричневый ободок по краю. Вот только ненависть, с которой эти глаза смотрели на неё, была не Греговая. Грег не мог так на неё смотреть.
– Убедилась?!
В тот же момент Эмма почувствовала изучающее внимание 303, направленное на неё. Она не могла объяснить, как она это чувствует, но уже научилась доверять своей интуиции по отношению к 303. Эмма заметила, что уже несколько секунд не дышит, медленно выдохнула и сфокусировалась на ненависти в глазах Самира.
– Да. Так гораздо лучше. Благодарю, – сказала она на удивление ровным голосом. – Надеюсь, теперь мы сможем продолжить наш разговор.
Внеки ничего не сказали, продолжая угрюмо молчать.
– Мне не нравится война между людьми и внеками, – сказала Эмма. – Всем от неё плохо. Я хочу установить мир и сотрудничество между нашими народами.
Складки вокруг рта Самира презрительно углубились. Эмма продолжила:
– Как вы уже заметили, все роботы прекратили военные действия. Я приказала им отойти к Базе и заниматься только её защитой.
– Что не помешало им позавчера убить двоих внеков, – зло бросил Нурак, сидящий рядом с Самиром.
– Те двое пытались взорвать Базу. Роботам разрешено убивать любого внека, приблизившегося к внешнему периметру Базы без моего разрешения на километр или ближе. Согласись, защищаться это естественное право любого народа.
Нурак промолчал, но продолжал сердито хмуриться.
– Если вы хотите забрать тела этих убитых внеков, – предложила Эмма, – я попрошу роботов отнести их в доступное для вас место. За пределами этого километра. С вашей стороны я ожидаю, что вы не нанесёте вреда тому роботу, который их доставит.
– Хорошо, – сказал Самир, – мы согласны на такой возврат убитых. Доставьте их на полянку у ручья с большим чёрным камнем. Это перед входом в каньон. Только пусть это сделает 303. Это такой чёрный блестящий робот, как будто сделанный из стекла. Мне всегда хотелось посмотреть на него вблизи.
“Ого! Они знают моего главнокомандующего по имени! Не удивлюсь, если они согласятся пожертвовать двумя мёртвыми ради уничтожения 303.”
– Нет, – сказала Эмма, – все роботы такого типа заняты на других работах. К тому же они менее приспособлены для такой задачи. Я пошлю строительного робота.
Внекам нечего было возразить, и они промолчали.
– Моё главное предложение, – продолжила Эмма, – состоит в следующем. Несмотря на то, что Демус почти меня убил и произвёл значительные разрушения в центре Базы, я не могу не уважать его за храбрость, а также за дерзкость и оригинальность его плана, который отлично сработал. И если бы не случайный поворот судьбы, мы оба были бы мертвы. Но, совершенно невероятным образом, мы оба живы. И это кардинально меняет ситуацию, причём, в лучшую сторону. Я живая и бодрствующая гораздо лучше мёртвой, потому что я контролирую роботов, и моя цель совпадает с вашей. Я хочу прекратить эту войну. Наглядным доказательством моих намерений является Демус. Мы вернули его к жизни и полностью вылечили. Через два дня курс его лечения закончится, и он будет готов вернуться домой. Мы также вылечили его туберкулёз, болезнь лёгких, которую вы называетет чахоткой. Я подозреваю, что многие внеки страдают от этой болезни, и у вас нет средств её вылечить. А у меня есть лекарство, которое вылечивает её полностью. Поэтому я хочу, чтобы Демус вернулся домой с подарками от меня внекам. В основном это будет лекарство от чахотки в количестве, достаточном, чтобы вылечить десятки внеков. Во-вторых, это будут электрические батарейки, которые у вас являются большой ценностью. Мы можем добавить что-то ещё, что вам нужно. В ответ я бы хотела, чтобы внеки прекратили военные действия со своей стороны. Моё условие простое: если мир продержится месяц, то через месяц я передам вам ещё лекарства, батарейки и другие необходимые вещи. Мир означает полное отсутствие разрушительных действий против Базы, людей и роботов. Все роботы отозваны на Базу и настроены только на её защиту. Если какой-нибудь робот приблизится к вашему поселению на километр, вы можете его уничтожить. Я уважаю ваше право на защиту, но и мои роботы будут уничтожать любую угрозу для Базы в радиусе километра от неё. Вся остальная территория должна быть нейтральной и мирной. Это моё предложение.
Эмма замолчала, ожидая реакции внеков. Те хмуро молчали несколько секунд, потом Нурак заговорил зло и решительно, обращаясь с Самиру:
– Мы на пути к победе. Она явно боится, что мы побеждаем. Это трусливая уловка в попытке остановить нас. Ты сам говорил, только полная победа удовлетворит внеков.
На лице Самира появилось жёсткое и горькое выражение, которое Эмма не могла до конца понять. Он посмотрел на Демуса, и это выражение усилилось ещё больше. Потом он перевёл взгляд на Эмму и сказал, тяжело роняя слова:
– Эмма Вальц, внеки не заключают сделки с врагами.
И немедленно прервал связь.
Тут до Эммы дошло. Она поняла выражение на лице Самира. Это была боль, боль от прощания с отцом, которого он явно любил, но тем не менее уже второй раз отправлял на смерть.
“Сумасшедший дом!” – подумала Эмма, чувствуя, как тошнота подкатывается к горлу.
– Эмма, – заговорил 303, возвращая её к действительности, – у меня есть точные координаты места, откуда велась передача. Если мы немедленно ударим туда снарядом, мы убъём сразу двоих главных внеков, – он звучал дружелюбно и почти жизнерадостно.
– Нет, – сказала Эмма и подняла на него глаза. Она заметила, что 303 всё так же стоит в своём углу, только его пулемёт выдвинут и направлен на Демуса. Тут она разозлилась, и вся её дурнота сразу испарилась.
– 303, убери оружие, – сказала она ледяным голосом. – Я же сказала, Демуса не трогать! И не угрожать!
Пулемёт медленно, нехотя, убрался в корпус робота.
– Закрой.
Крышка пулемётного отсека закрылась.
– Объясни свои действия.
– Твой план не сработал, – сказал 303 своим ровным дружелюбным голосом. – Внеки от него отказались. Демус – внек, враг. Лучше убить.
– 303, иногда мне кажется, что в твоём логическом блоке завелись тараканы, и тебе пора на переплавку.
– Вожак внеков не согласился на твоё предложение. Он согласился на смерть Демуса.
– Это его проблема. Я, Эмма Вальц, не согласна на смерть Демуса. Мой план только начинается. И Демус нужен мне живым. Особенно теперь, когда внеки ожидают, что мы убъём его. Особенно теперь важно продемонстрировать, что я контролирую ситуацию, а не они.
– Так точно, Эмма Вальц.
– Отлично. Теперь иди и проследи, чтобы ни один робот не нарушил приказ о перемирии.
– Принято к исполнению, – 303 бодро выехал из комнаты.
Эмма посмотрела на Демуса. Он был бледным и решительным.
– Эмма, это правда, – сказал он. – Внеки не заключают сделок с врагами. Это правило, которое помогло нам выжить. Уже несколько поколений внеков выросли с ненавистью к роботам и людям, и особенно к Эмме Вальц. Погибнуть в борьбе с врагами это высшая честь для внека. Ни ты, ни я не можем их изменить. Это ничего. Я готов умереть.
Эмма посмотрела на него. “И ведь действительно готов.”
– Вижу. Готов. …Умереть страшно. Для этого нужно много храбрости. И она у тебя есть… Только иногда жизнь требует ещё больше храбрости. Есть ли у тебя столько?
