Читать книгу: «Рутинная процедура», страница 10
24. Победа
План сработал. Лава стала быстрее оттекать в “рукава”, и её уровень в центральной части сначала зафиксировался, а потом медленно начал опускаться. Это был переломный момент. Эмма обошла всех и лично сообщила об этом. Радостная весть объединила людей всех сортов и оттенков ещё больше, чем борьба со стихией плечом к плечу. Ведь они победили вместе!
С утроенной энергией они принялись доводить победу до конца. Всё ещё было много работы. Теперь основные трудности доставляли южный и северный валы. Они были меньше и тоньше, чем центральный, и иногда не выдерживали напора лавы и подавались под её натиском. Критически важной задачей было быстро укрепить слабое место, не давая лаве прорваться к Базе.
Рядом с раскалённым каменным потоком это было поистине адское пекло. Довольно часто электроника рабочих роботов не выдерживала и перегорала. Тогда другие такие же роботы отодвигали их в сторону (их можно было починить позже) и продолжали работу. В одном месте лава почти прорвала защитный вал, и роботы использовали одного из своих сломаных собратьев как материал для затыкания бреши. Лава осталась в отведённом для неё рве.
Терморегуляция живых существ оказалась более эффективной. Они работали рядом с роботами. Не обладая силой бульдозеров, они насыпали песок и землю в мешки, подтаскивали их к валу и укрепляли ими слабые места. Каждая группа сменялась часто и отдыхала в прохладе Базы, и в итоге получалось эффективно.
– Внимание! – раздался голос 303 во всех динамиках внутри и снаружи. – Извержение прекратилось. Лава больше не вытекает из кратера. Дальше будет легче.
– Ура! – дружно и раскатисто прокатилось по Базе. Лица осветились улыбками.
Эмма в этот момент была в “госпитале”.
“А он учится, про личный контакт и поддержку,” подумала она про 303, не зная, радоваться этому или огорчаться.
Постепенно поток раненых и обожжённых сильно уменьшился, и Эмма поднялась в йоговый зал.
Она просматривала на компьютере всю оперативную информацию и отчёты 303, когда осознала, что в комнате стало заметно темнее. Эмма посмотрела в окно. Огненная река перестала течь и начала тускнеть.
“Кажется, мы победили,” прокралась в Эммину голову осторожная мысль и вызвала улыбку на её лице. Она потянулась в кресле и подумала было включить свет, но передумала и просто смотрела в окно. Остывающая лава красиво мерцала.
– Внимание! – вдруг опять раздался голос главнокомандующего. – Всем укрыться в помещении и отойти от окон. Ожидается бомбардировка вулканическими обломками размерамми до тонны. Повторяю, всем укрыться в помещении и отойти от окон.
В двери появилась тень и заглянула в зал.
– Эмма, ты тут? – спросил встревоженный голос Самира.
– Да, заходи, – она поднялась из кресла. – Я любовалась видом и не включала свет.
– Что за трюки 303? Какая бомбардировка? – Самир нахмурился и подошёл к окну.
– Это не трюк, – Эмма встала рядом с ним. – Это частое явление после извержения. Пока вулкан извергается, над ним поднимается мощный поток горячего воздуха. Он поднимает в воздух массы пепла, песка и камней и даже крупные глыбы. Их называют бомбы. Когда вулкан остывает, больше нечему поддерживать всё это в воздухе, и оно начинает падать на землю. Бомбы – в первую очередь.
Они вместе смотрели в окно. Было видно, что все рабочие роботы откатили на Базу. Зато появились военные, сильно похожие на 303. Их лазерные пушки были в боевой позиции. Самир вздрогнул. Тут раздался нарастающий пронзительный свист, как от настоящей бомбы, падающей с неба. Один из роботов выстрелил вверх, раздался взрыв и вниз посыпались мелкие камушки.
– Давай отойдём от окна, – Эмма увлекла Самира в сторону, где они могли стоять за стеной и всё ещё наблюдять за происходящим снаружи.
Ещё свист и ещё. Вспышки лазерных пушек, взрывы и дробный шорох осыпающихся мелких камней. Роботы были убийственно эффективны. Они не давали “бомбам” ни единого шанса.
Самир окаменел и смотрел на это не отрываясь.
– Самир, – осторожно позвала Эмма.
– Вот так же они убивают внеков. Так они убили моего брата, – процедил он сквозь зубы.
Эммина рука скользнула в его руку и легонько её сжала. Самир дрогнул и оторвал взгляд от окна. Их глаза встретились. Его рука крепко сжала её.
– Они инструменты, – тихо сказала девушка. – Одним и тем же камнем можно расколоть орех и добыть пищу, а можно раскроить череп врагу. Сейчас они спасают нас всех.
– На это больно смотреть.
– Смотри на меня, – шутливо посоветовала Эмма.
Глаза Самира опять превратились в бездонные озёра. Он притянул её к себе и бережно обнял. Она обняла его в ответ и поразилась, насколько она стосковалась по простому человеческому объятию. Так они простояли, пока свист и грохот за окном не стали звучать реже и реже и, наконец, не затихли.
Когда Эмма с Самиром спустились на первый этаж, сильное чувство единства ощутимо висело в воздухе. Все сами собой потянулись к “больничному” залу, который с трудом, но вместил тысячу с лишним человек.
Эмма поздравила всех с победой и поблагодарила за помощь.
– Только вместе мы смогли преодолеть все трудности, – закончила она. – Спасибо вам всем!
Толпа одобрительно загудела. Потом Мишка залез на стул и закричал: – Ура!
Этот вопль подхватили все дети, и взрослые разразились смехом и аплодисментами.
Потом толпа распалась на отдельные группы, кто-то стал готовить пищу, кто-то готовился ко сну. Самир стал обходить группы внеков и для всех находил слова одобрения и благодарности. Эмма нашла Питера с Мишкой, которые подкреплялись хлебом с фруктами, и с удовольствием присоединилась к ним. Рядом оказались Демус с женой, и их тоже вовлекли в трапезу и разговор.
Вскоре появился Самир и спросил, не видел ли кто Имату.
– Она была рядом с нами во время общего собрания, – сказал Демус, – но сейчас я её не вижу.
– Комм, – обратилась Эмма к своему помощнику, – ты можешь помочь найти Имату?
– Она снаружи Базы, на нижней южной террасе, – ответил тот, видимо, проверив камеры наблюдения на Базе.
– Хм, – удивился Самир, – интересно, что она там делает?
– Я бы хотела её лично поблагодарить, – сказала Эмма, поднимаясь из-за стола, – Хочешь, пойдём вместе? Или лучше по-отдельности?
– Пойдём вместе.
Они нашли Имату рядом с валом, она что-то там привязывала. Подойдя ближе, они увидели, что – ленточку от своих волос. И привязывала она её к какой-то конструкции, похожей на сетку. Совсем рядом оказалось, что эта сетка образована десятками безжизненных раканов, сцепившихся вместе и вцепившихся в вал. Чувствовалась близость лавы, – там всё ещё было очень жарко.
– Что-то случилось? – мягко спросил Самир.
Имата смутилась, но тут же оправилась и ответила с достоинством:
– Они принесли себя в жертву, чтобы спасти нас. Мне захотелось отдать им соответствующие почести.
– Расскажи нам их историю, чтобы память о них сохранилась.
– В этом месте что-то заблокировало поток или стенка была тонкая. В общем, лава пыталась тут прорваться. Стенка уже начала проседать и светиться в глубине. Мы работали изо всех сил, но не справлялись, не успевали её закрепить. Прибежали эти маленькие роботы, залезли на стенку, – Имата показала на них рукой, – вцепились в неё и друг в друга и держали вал, пока мы подтаскивали ещё мешков. Стенка устояла, прилетел вертолёт, который помогал лаве течь, и лава потекла дальше, перестала здесь давить. А они погибли. – Глаза Иматы подозрительно блестели.
– Да, от высокой температуры электроника отказывает, а туловища у них из тугоплавкого материала, – проговорила Эмма. – Они верно рассчитали, что успеют добежать и сцепиться. Их называют Раканы. Может быть, тебя утешит, что они все вместе составляют единую распределённую систему. Например, если ты поранишь палец, то часть клеток кожи погибнет. Ранка со временем заживёт, новые клетки заменят старые, и палец полностью восстановится. Так и раканы. Только они более независимые, чем клетки пальца. Каждый имеет свой процессор и может независимо анализировать задачу и принимать решения. Но он делится этой информацией со всеми раканами. То есть они учатся друг от друга. И всё, что эти раканы узнали, – Эмма кивнула на мёртвых раканов, – и все решения, которые они придумали, теперь живут во всех остальных раканах.
Имата внимательно слушала.
– И они не испытывают ни боли, ни страха, – продолжила Эмма. – Если они что-то и чувствовали перед концом, то только радость от удачного решения поставленной перед ними задачи.
– Почему же ты защищала своего ракана ценой боли и травмы?
– А! – Эмма улыбнулась, – Человеческий фактор. Пока я не могла отличить одного ракана от другого, я была просто благодарна им всем в целом. – Она достала Ра из кармана и указала на его царапины. – Видишь полоски на его спине. Он их заработал, когда спасал меня. Всё происходило на моих глазах, и он поразил меня своей сообразительностью и изобретательностью. Когда я повстречалась с ним в другой раз, я смогла его отличить от всех остальных благодаря этим царапинам. Он стал для меня уникальным. Моё отношение к нему стало личным. С тех пор он не раз проявил свою смекалку мне на пользу.
Имата понимающе кивнула.
– Вот у этого, – она указала на ракана с её ленточкой, – погнутая клешня. Он участвовал в починке шланга раньше сегодня. Мы тогда их испугались и топтали их ногами, многих раздавили. Этот привлёк моё внимание тем, что у него была погнута клешня, но он продолжал делать своё дело и резал шланг другой, здоровой. Когда я увидела его здесь, я поняла, что это тот же самый. Понимаешь, мы его покалечили, может быть, даже я. А он нас спасал. И спас, – голос Иматы дрогнул.
Эмма протянула руку, чтобы утешить, но вовремя себя остановила и вместо Иматы дотронулась до ленточки.
– Вот это, – сказала она, – с лихвой искупает твой долг передо мной. Я возвращаю тебе твою жизнь. Я восхищаюсь твоим благородством, Имата.
– О, нет, ты гораздо благороднее, – Имата склонилась в глубоком поклоне. – Спасибо, что дала мне шанс.
Когда они вернулись внутрь, Мишка уже спал тут же в кресле, а Питер беседовал с Демусом и Тарой.
– Мы победили. – Питер улыбнулся. – И мы вошли в историю.
– Точно, – Эмма улыбнулась в ответ. – Только, боюсь, самое сложное у нас впереди.
– Ты? Чего-то боишься? – изобразил удивление Самир.
– Да.
– И чего же?
– Пробуждения людей из анабиоза. Нас всех объединил сегодняшний опыт, именно потому что мы пережили его вместе. А они нет.
– Ерунда, – отмахнулся Питер, – у них очень низкий приоритет. Роботы будут их пасти, как барашков, и им придётся сильно постараться, чтобы заслужить статус человека.
– Может, ты и прав. – Эмма зевнула и потянулась. – Я совершенно падаю с ног. Давайте спать. Проблемы будем решать завтра.
Все разошлись, и База по-тихоньку затихла. Восток начинал светлеть, готовясь к новому дню. Эмма легла в той же комнате для пациентов, где спала днём.
“Невероятно, что я встала из этой кровати всего несколько часов назад,” – успела подумать она и мгновенно уснула.
25. На следующее утро
Эмма проснулась как-то сразу, как от толчка. Она открыла глаза и огляделась, привычно прислушиваясь, стараясь выделить признаки тревоги.
Всё было спокойно и довольно тихо. Снаружи, из коридора, доносились чьи-то шаги, приглушённые голоса и обычные бытовые звуки размеренной жизнедеятельности. Было уже совсем светло.
“База в порядке!” – с облегчением подумала Эмма.
Она чувствовала себя хорошо и лениво. Хотелось вот так лежать и никуда не торопиться. Конечно, её ждут многочисленные неотложные дела, встревоженные неопределённым будущим люди и новые нерешённые проблемы. Но раз всё спокойно, она может себе позволить расслабиться на пару минут. Всего пару минут тишины, спокойствия и ничегонеделания.
Эмма созерцательно обвела комнату глазами. Напротив неё на стене висел красивый осенний пейзаж горного озера, обрамлённого золотыми и багряными осинами.
“Красиво! Удивительно, что я раньше его не замечала.”
Наверху шкафа рядом с картиной стояли забавные фигурки, изображавшие врачей. Эмма улыбнулась, но тут же какая-то тревожная заноза кольнула её сердце. Их точно раньше не было. И в то же время, они казались знакомыми. Где и когда она могла их видеть? Навязчивое ощущение “дежа вю” нахлынуло на Эмму. Она помотала головой, чтобы окончательно проснуться. В ответ на её движение, за головой произошло какое-то шевеление, и к Эмминой кровати слева подошла незнакомая женщина в бледно-синей робе.
– Как Вы себя чувствуете, Эмма? – спросила она с приветливой улыбкой.
– Отлично, – улыбнулась в ответ Эмма, – давно так не высыпалась.
Женщина мелодично рассмеялась.
Эмма попыталась встать, но женщина удержала её мягким жестом,
– Не надо резко вставать, голова может закружиться. Полежите ещё. Я подниму спинку кресла. Результаты Ваши замечательные, всё в порядке. Сейчас подойдёт доктор и всё расскажет подробно.
“Какие результаты?! Какой доктор?! Что со мной?”
– Что?! – Эмма тревожно повернула лицо к женщине.
Но та смотрела куда-то в сторону, махнула кому-то рукой и сказала:
– Входите, она проснулась.
Раздались шаги, и справа к кровати подошёл Самир. Он был чисто вымыт, гладко выбрит и даже пострижен. Но самая разительная перемена была в его глазах. Они отбросили свою обычную настороженность и смотрели на неё открыто и ласково, с нескрываемой теплотой. Эта волна теплоты накрыла Эмму с головой.
– Привет, – сказал он и улыбнулся. У него была самая замечательная улыбка на свете. Он взял её за руку.
– Самир, – пробормотала она в ответ и сжала его пальцы.
– Что? – не понял он и улыбнулся ещё шире, – Эй, ты ещё не совсем проснулась? Это я, Грег. Просыпайся скорей.
“Грег?! …Результаты… процедура…” И тут Эмма вспомнила, где она видела фарфоровые фигурки врачей – давным давно, в своей прежней жизни. И пейзаж на стене она уже тоже видела.
– Грег? Это ты?
– Конечно я, – он опять улыбнулся. – Я же обещал тебя забрать.
“Сон?!”
Эмма сжала в кулак свою левую руку, не ту, которая держала Грега. Сжала изо всех сил, так что ногти впились в ладонь. Боль была полноценная. И тут она осознала, что ощущает запахи. Много разных и сильных запахов – и медицинские запахи, и дезинфекцию, характерную для врачебного кабинета, и выхлоп машин с парковки за приоткрытым окном, и свой запах, и Грега, и даже лёгкий запах косметики медсестры, которая была в метре от Эммы.
– Как долго… – “меня не было”, – хотела сказать Эмма, но вслух произнесла осторожно: – я спала?
– Полчаса, – ответила мед-сестра. – Никаких отклонений не было, всё прошло по плану. А вот и доктор!
В комнату вошёл врач, подошёл к Эмме и протянул ей несколько листов бумаги с отчётом и фотографиями.
– У Вас очень здоровые пищевод и желудок. Всем бы такие! Поздравляю с приближающейся свадьбой и желаю счастья и приятного путешествия.
У Эммы не было слов. Она просто кивнула.
– До свидания, – с этими словами доктор вышел из комнаты.
Вдруг Эмму оглушила невероятная идея. Что-то произошло во время процедуры, может быть из-за наркоза. Да, это противоречит современным знаниям о законах природы, но, похоже, открылась какая-то дыра в пространстве-времени, и она, Эмма, попала в будущее, а потом вернулась обратно. Она была очень рада вернуться обратно, но она оставила там людей, внеков и остальных в очень неподходящий момент, в критический момент. Да, они победили вулкан, но хрупкий баланс между людьми, внеками, сатами, викками и роботами опирался на неё, Эмму. Что теперь с ними будет в её отсутствие?! Перед её мысленным взором возник Мишка. И профессор. И Самир с Демусом. И Комм. И Ра. Они все на неё рассчитывают. Она не может их бросить. Как ей попасть назад, в будущее?
Медсестра поняла смятение на лице Эммы по-своему.
– Спешки нет. Посидите тут, пока не придёте полностью в себя.
Она забрала бумаги из рук Эммы и передала их Грегу, как наиболее адекватному из них двоих.
– Наркоз полностью выветрится в следующие 12 часов, – добавила она ему. – А пока ей не стоит водить машину, управлять механизмами и принимать критические решения. Всего вам хорошего! – И она вышла.
– Эмм, ты в порядке? Ты немного бледная. Хочешь ещё посидеть? Или поедем?
– Грег, ты не представляешь, что произошло!
И она постаралась как могла кратко, но последовательно рассказать ему, что она попала в будущее, и основные события того будущего года. По мере её рассказа, брови Грега хмурились, и в лице появилась озабоченность, но он выслушал её до конца, не прерывая.
– Эмма, – сказал он мягко, когда она закончила, – это был просто наркоз. Тебе приснился сон.
– Нет! – горячо возразила Эмма. – Это было слишком реально для сна. Со всеми подробностями, с запахами, звуками, осязанием, логикой. Никаких провалов времени. Полноценные 8 месяцев! Когда просыпаешься от сна, всегда осознаёшь, что это был сон, даже если во сне всё было реалистично. Я чувствую, что это были очень реальные 8 месяцев моей жизни.
– Всё-таки это был не обычный сон, а сон под наркозом. То есть ближе к галлюцинации. Знаешь, какие они бывают реалистичные!
– Я не верю! Всё внутри меня кричит, что это было на самом деле. …Грег, а что если это действительно правда? И сотни людей там сейчас гибнут из-за того, что я вернулась сюда?
– Эмма, путешествие во времени невозможно. Помнишь, мы с тобой это вместе доказали?
– А что, если наши знания об устройстве мира не верны, и всё-таки это возможно?
Грег вздохнул и задумался. Он решил подойти к вопросу с другой, более практичной стороны.
– Во время наркоза за тобой неотрывно наблюдал анестезиолог. Он бы заметил, если бы ты пропала или удвоилась хотя бы на долю секунды.
– Что, если законы природы действительно не позволяют пересечения или пробелы в жизненном пути, но позволяют прыжок в далёкое будущее с возвратом назад, типа петли? И они же гарантируют, что петля возвращается именно в ту точку, откуда началась? Тогда в настоящем это будет выглядеть как непрерывность. И никто ничего не заметит, кроме прыгающего.
Грег задумался. Эммина идея звучала абсурдно и слишком надуманно, но никакого здравого возражения не приходило в голову.
– Надо поговорить с анестезиологом, – настаивала Эмма. – Может быть, если повторить процедуру в точности, то можно снова попасть туда.
Образ Эммы, убегающей из его жизни в наркотическую галлюцинацию, Грегу совсем не нравилась. Он решил снова призвать к логике.
– Даже если тот мир существовал где-то, кроме твоего воображения, ты в нём никогда не проснулась от этого наркоза. А поскольку ты сейчас проснулась, то тот мир больше не может существовать.
Голова у Эммы путалась от парадокса, но слишком уж реально было пережитое там, в будущем. И чувство вины перед теми, кто там остался, было тоже очень реальное.
– Хорошо, – сказала она. – Но давай всё-таки расспросим анестезиолога.
– Ладно, – неохотно согласился Грег. Он выглянул из комнаты и попросил медсестру позвать анестезиолога. Грег убедил Эмму не упоминать путешествие во времени, а просто расспросить доктора о специфике снов и возможности галлюцинации во время наркоза.
– Никогда об этом на слышал, – решительно сказал анестезиолог. – Во время наркоза нет той деятельности мозга, которая порождает сны. Когда мозг выходит из наркоза, он проходит это состояние, но очень быстро. У некоторых пациентов я действительно наблюдаю признаки быстрой фазы сна (это когда мы видим сны). Например, движение глаз, учащение пульса и изменение ритма дыхания. Но эта фаза очень короткая, и я ни разу не слышал от пациента, что ему приснился сон.
– Мне приснился сон, – сказала Эмма. – Очень длинный и реалистичный.
– Хм… очень необычно. Хотя, конечно, каждый организм уникален, и полностью предсказать его реакцию на наркоз невозможно, – врач задумался. – Вы знаете, Эмма, у Вас действительно была фаза быстрого сна, и она длилась, пожалуй, дольше обычного.
– Насколько дольше?
– Речь идёт о минутах. Обычно она меньше минуты, а у Вас она длилась почти 3 минуты. Пожалуй, вполне мог присниться сон, который Вы могли запомнить.
Грегу в голову пришла мысль.
– Доктор, Вы ведь следили за пульсом и дыханием? – спросил он.
– Да, конечно.
– Вы бы заметили, если пульс или дыхание сбились с ритма?
– Безусловно. Даже малейшие изменения в жизненных показателях требуют моего внимания и возможной регулировки наркоза. Но в случае Эммы, всё прошло очень гладко.
Потом он добавил Эмме:
– Это удивительно, что вы помните свой сон. Если он был хороший, наслаждайтесь моментом. Со временем он сотрётся, как и любой сон.
Когда врач ушёл, Грег сказал Эмме:
– Если бы ты действительно путешествовала во времени, провела там 8 месяцев и вернулась точно в ту же точку, то вероятность того, что твой пульс, дыхание, насыщенность крови кислородом и прочие показатели не только остались такими же, но и не сбились с ритма, ничтожно мала.
Эмма была вынуждена согласиться. Против логики не попрёшь. Хотя глубоко в душе, она не могла поверить, что это был просто сон.
***
На следующий день, мать Грега пришла к ним с толстым каталогом, чтобы выбрать посуду и серебро для свадебного стола. Эмма никак не могла сосредоточиться. Всё это казалось таким никчёмным. Ну какая разница, какой узор на вилках и ложках, по сравнению с выживанием человечества? И с низостью и благородством, на которые люди способны ради него?
Чтобы не обидеть будущую свекровь, Эмма указала на первый попавшийся вариант.
– А вот этот лучше подходит к занавескам и скатерти, – возразила та.
– Хорошо, давайте этот, – немедленно согласилась Эмма.
– Но может, ты и права. Тот стиль, пожалуй, поэлегантнее выглядит.
Эмма беспомощно взглянула на Грега.
Он заметил её дистресс и пришёл на помощь:
– Мам, ты пометь лучшие варианты, а мы с Эммой вместе выберем сегодня вечером.
Мама с энтузиазмом сделала закладки с комментариями и оставила им каталог.
Когда она ушла, Грег спросил:
– Эмма, хочешь, отложим свадьбу? Я вижу, что что-то не так…
– Нет, нет, наоборот! Я не знаю, какие я хочу вилки, но я точно знаю, что хочу, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. И ещё я точно знаю, какую я хочу фамилию – твою. Эмма Адамс. Звучит, как музыка!
– Как скажешь, – Грег невольно улыбнулся и обнял её.
– Понимаешь, узор на вилках, это настолько не важно. Ну какая разница?
– Согласен. Просто раньше тебе было важно.
– Это было так давно. Триста лет и 8 месяцев назад.
Грег вздохнул и обнял её крепче.
– Вилки стали не важными, а фамилия важной?
– Сравнил, вилки на раз и фамилию на всю жизнь! – Эмма попыталась отшутиться, а потом добавила, – Можешь считать меня суеверной, но там я не успела выйти за тебя замуж и была Эмма Вальц. Я хочу это исправить, и как можно скорее. Тогда это действительно будет просто сон.
– Хорошо. Просто я подумал, вдруг ты передумала. Встретила там, за свои 8 месяцев, какого-нибудь мужественного предводителя дикарей и разлюбила меня.
Грег, в общем-то, шутил, но Эмма вдруг замерла в его руках и странно на него посмотрела.
– Что? Я угадал?! – Грег оторопел и выпустил Эмму из рук.
– Грег, я поняла! Я тебе сейчас всё объясню.
– Эмма, не уходи от ответа. Да или нет? Там, во сне, ты полюбила другого? За три минуты сна?!
– И да и нет. Я полюбила, но полюбила не другого, а тебя.
Грег ничего не понимал, только смотрел на неё с болью и недоверием.
– Грег, – Эмма схватила его за руки, – пожалуйста, выслушай меня. Там действительно был предводитель дикарей. Очень мужественный. И при этом точная копия тебя. Ну, более немытая, небритая, и косматая копия, но копия. Абсолютная копия. Включая твой шрам. Твои глаза. Твой голос. Твои интонации. Твой запах. Твои жесты. Твоя осанка. Твоё всё. Поэтому так трудно было отдать команду роботам бомбить их базу. Я не смогла.
– Когда мы стали сотрудничать и я узнала его лучше, он продолжал проявлять твои черты. Это сводило меня с ума. Я думала, что потеряла тебя, а тут перед глазами твоя абсолютная копия маячит. Я думала, ну невозможно же, чтобы два человека, так сильно разнесённые во времени и пространстве, настолько совпадали. И всё ожидала, что хоть в чём-то он проявит себя по-другому. И не дождалась. …Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что это был действительно сон, и ты мне приснился. Потому что такое совпадение действительно невозможно. И да, я влюбилась в тебя ещё раз. Представляешь? Говорят, нельзя войти дважды в одну и ту же реку. А я умудрилась полюбить тебя дважды. Я просто не могла устоять.
Эмма обняла Грега, и он обнял её в ответ и тихо спросил:
– Как же мы теперь будем вилки выбирать?
– Ткнём пальцем наугад, и всё.
***
Месяц спустя, Мистер и Миссис Адамс наслаждались великолепным закатом на борту частной яхты во время своего медового месяца.
Ветра почти не было. Облака, полыхающие всеми оттенками от золота до тёмного пурпура, отражались в лёгкой ряби на воде, и от этого казалось, что золотой и пурпурный огонь разлит повсюду, и все предметы полны этим сиянием.
– Никогда ничего подобного не видел, – сказал Грег. – А ты?
– Однажды, – ответила с задержкой Эмма. – Там, во сне. Вместо воды там было стекло, стеклянные здания, но эффект был такой же.
– Не стирается сон?
– Нет. Он всё такой же яркий, как мои реальные жизненные воспоминания. Думаю, мне придётся жить с ним всю жизнь.
Эмма немного помолчала и добавила:
– Теперь я понимаю военных ветеранов, когда они возвращаются к обычной жизни, которая совсем, совсем другая, чем то, что они пережили. …Им хорошо. У них есть другие ветераны, с кем они могут делиться воспоминаниями. А я одна…
Грег обнял её за плечи. Они помолчали вместе, любуясь на закат.
– Я знаю! – тихо воскликнул Грег. – Напиши про это книгу!
Конец
