Читать книгу: «Идеальная женщина, или история о любви», страница 4
– Да. Когда оно будет готово?
Оливия прикусила губу и посмотрела прямо в глаза Табарино.
– А вы разве не должны взять меня под стражу?
– Думаю, мы разберёмся более мирным способом, – Табарино прищурился и не отвёл взгляда. – Просто сделайте противоядие, и мы как-нибудь… Забудем про всё это.
– В таком случае… Я была бы о-о-очень рада встретиться с вами сегодня вечером и отдать зелья. Все три. Скажем… часов в восемь? А после мы можем где-нибудь вместе провести время.
– Где же?
– Ну, скажем… у меня. Я живу здесь же, в отдельных комнатках. Я бы приготовила чай и купила торт.
Табарино изобразил задумчивость, но решил не держать Оливию в долгом напряжении.
– Я был бы очень рад.
– Замечательно! Тогда, номер телефона?
– Конечно.
Они протянули друг другу свои телефоны, разблокировав их, и внесли номера. Табарино, справившись с этим немного раньше, успел посмотреть главный экран, зацепить глазами парочку приложений и зайти в галерею. К сожалению, отделаться от привычек полицейского было трудно даже в личной жизни.
В сущности, ничего необычного: несколько мессенджеров, пара игр, блокнот (зайти в который, к сожалению, времени не хватило). В галерее пара сохранённых фотографий котят, снимки склянок, какого-то спящего парня (Табарино не был уверен, сделала ли Оливия её сама или скачала, но больше склонялся к последнему).
Единственное, что насторожило: на главном экране стояла фотография Оливии с каким-то высоким, худосочным парнем. Они широко улыбались в камеру и показывали знак «мир». Выглядели крайне счастливыми, можно сказать, влюблёнными.
Табарино, тем не менее, притворился, что ничего не видел, открыл экран с контактами, вернул телефон и подмигнул. Оливия, пробежав глазами, сказала:
– О, так значит, тебя зовут Табарино. Рада знакомству!
– А я-то как рад!
Пятое действие
– Какое, к чёрту, свидание?! – вскрикнула Кораллина, когда Табарино встал с рабочего места и громко объявил, что уйдёт пораньше на встречу с девушкой.
– Свидание с Оливией! Очень очаровательной, в отличие от тебя.
– Она подозреваемая!
Табарино скрестил руки на груди фыркнул.
– Глупости. Произошло недоразумение. Она должна мне отдать противоядия. Я потом их отдам Уберто и Виттории, и всё станет отлично. Кстати, – Табарино хитро прищурился. – А ты нашла её?
Кораллина сразу отвлеклась от напарника на ноутбук и стала что-то быстро печатать, показывая свою занятость. Но на вопрос, хоть и нехотя, ответила:
– Не совсем. То есть. Да. Мне позвонил Бригелла и сказал, что Виттория решила пока пожить у Алберто.
– Просто… взять и пожить?
– Ну да. Алберто же любит кошек. А Виттория любит Алберто. Она решила, что будет отлично воспользоваться своим положением и пожить среди других животных у него.
– И Бригелла просто смирился?
– Да он вроде даже рад, что не нужно делиться своей едой. В любом случае, нужно уважать решение Виттории. Тем более, если она кошка.
– Интересный вывод.
В ответ Кораллина только хмыкнула и перестала обращать внимание на Табарино.
На самом деле, он мог даже понять Витторию. Табарино, конечно, не был влюблён в Алберто, но, превратись он в кота или пса, то непременно бы пошёл именно к нему.
Алберто прославился на весь город своей любовью к домашним животным. Он жил в большом частном доме, который ему когда-то, в честь окончания школы, подарил папа, и держал семь кошек и три собаки. К слову, работал он удалённо, и даже на улице его можно было редко увидеть.
Некоторые жители приносили Алберто своих захворавших домашних любимцев для осмотра, игнорируя возможность пойти к ветеринару. Алберто, к слову, врачебного образования не имел, но с мелкими болезнями помогал удивительно хорошо, а с чем-то серьёзным благополучно отправлял к профессионалам.
Короче говоря, да, Виттория выбрала поразительно подходящего человека.
Всего через двадцать минут Табарино стоял на входе в лавку, уже закрытую, с букетом роз (пять штук) и коробкой конфет (довольно дорогих, из-за которых как раз и пришлось сэкономить на цветах).
Начинало темнеть. Мимо, возвращаясь с работы, шло много людей. Воздух был удивительно свеж, от роз исходил нежный аромат, и Табарино стоял счастливый от мыслей о грядущей ночи. Посмотрев на своё отражение в стеклянной двери, он громко постучал.
Очень быстро внутри зажёгся свет и появилась Оливия в элегантных джинсах и свободной футболке. Она мило улыбнулась и поспешила открыть дверь.
– Вообще, ты мог сам зайти. Я не запирала.
– Я бы с удовольствием, – Табарино растянул вторую «о», – но руки заняты. Это всё для тебя.
Он протянул розы и конфеты. Оливия радостно всплеснула ладонями, будто не поняла сразу, что подарки предназначались ей. Стоит отметить, что, несмотря на весьма тривиальный выбор, Оливия выглядела искренне обрадованной.
– Спасибо!
Она положила коробку конфет на прилавок и убежала куда-то за шторку, чтобы найти вазу. Табарино осмотрелся ещё раз и опять поморщился от плотного запаха. И как только у Оливии не кружится голова от такого?
Внутри ничего не изменилось, но зато Табарино заметил на прилавке рядом с блокнотом три небольшие склянки, примерно тридцать миллилитров каждая. Он хотел было рассмотреть надписи, но в этот момент появилась Оливия.
– О, ты уже увидел их! Это всё для тебя. Там подписано, какая кому предназначена.
– Сколько же я должен?
Оливия кокетливо улыбнулась. Будь у неё длинные волосы, она бы начала крутить прядь указательным пальцем.
– Для полицейского – бесплатно. Своё считай подарком, а остальные – извинением перед покупателями.
Примерно на такой ответ Табарино и рассчитывал с самого начала, так как денег у него не было (конечно, были, но все – во вкладах, и он не мог ими свободно воспользоваться, так что, окажись Оливия немного жаднее, случилась бы крайне неловкая ситуация).
– Ты говорила, что приготовишь чай.
– Да! И я сдержала обещание. Пойдём.
Она головой показала на шторку. За ней оказался совсем крохотный переход, который едва можно назвать коридором. Из него шло два прохода без дверей: один на кухню, второй – в спальню, – и был также ещё проход, но свет там был потушен. Здесь тоже стоял удушливый запах благовоний, но уже других, кедровых.
Оливия пошла на кухню (к некоторому разочарованию Табарино). Они сели за небольшой стол, который мог вместить в себя только блюда на двоих человек. Вся мебель жалась друг к другу: плита к кухонным шкафчикам, раковина к стульям, холодильник к посудомойке. Оставался только совсем небольшой проход.
Табарино положил коробку конфет в центр стола, а Оливия, повернувшись на стуле, перенесла заварочный чайник, за ним – пару чашек. Элегантными и быстрыми движениями она наполнила их. Нежный запах жасминового чая лишь на пару секунд смог победить кедровый. Табарино побыстрее схватил свою чашку и опять вдохнул этот аромат.
– Ой! Тебе, наверное, душно.
– Есть немного.
– Прости! Я просто привыкла к такому. Сейчас всё открою.
Оливия подскочила, распахнула небольшое деревянное окно на кухне, вышла, чуть не запнувшись, и, судя по звукам, открыла его и в комнате. Табарино в это время не отказал себе в удовольствии съесть две конфеты.
– Спасибо, так намного лучше! – сказал он, как только Оливия вернулась.
– А мне так очень непривычно! – она взялась за чашку, от которой ещё поднимался пар, и отхлебнула, не сморщившись и не ойкнув. Казалось, ничего необычного в этом для неё не было. – Я всегда мёрзну при малейшем ветре!
Табарино бы очень хотел сказать что-то вроде: «На этот раз я тебя согрею» – но, к счастью, он был умнее, чем казался, и прекрасно понимал неуместность и некоторую пошлость такой фразы сейчас.
Несколько минут они поговорили о достаточно общих темах: откуда Оливия и Табарино приехали (из Турина и из Бергамо соответственно), почему (у Оливии умер парень, и она не смогла жить там, где всё напоминало о нём; Табарино просто было скучно и он приехал в город повеселее), какой кофе они предпочитают на завтрак и тому подобное.
– Почему ты занялась зельями? – спросил Табарино, положив локти на стол.
– Вообще, я всегда любила! Знаешь, сначала вот эти смешивания маминых шампуней, потом уроки химии, а потом я подумала, что делать магические штуки интереснее, чем научные. Записалась на частные курсы у одной ведьмы. Сейчас, вот, работаю над одним…
Оливия резко замолчала и замялась, сказав, видимо, слишком много. Табарино разрывало узнать, над чем она работает, но он кое-как удержался и сказал простое:
– Круто! А я стал полицейским, потому что хотел убивать преступников.
– Может, ловить?
– Нет.
Реакция Оливия оказалась несколько… неожиданной. Она спокойно отхлебнула кипятка и как-то задумчиво уставилась в шею Табарино. Обычно собеседники после такого ответа округляли глаза и вытягивали лица, чем доставляли огромное удовольствие Табарино.
