Читать книгу: «Идеальная женщина, или история о любви», страница 5
– Я в детстве просто думал, что всех преступников убивают, и это казалось справедливым. Потом оказалось, что это не так, но мне, в принципе, уже было всё равно, потому что новую профессию искать было лень.
Оливия нежно и немного искусственно улыбнулась. На секунду Табарино испугался, что весь вечер накрылся медным тазом, но, к счастью, через несколько минут Оливия вновь расцвела и сама с удовольствием продолжила разговор.
Бытовые темы постепенно перетекли в флирт, он – в откровенные, иногда немного пошлые заигрывания, а потом Табарино и Оливия, допив чай и съев почти все конфеты, перешли в спальню.
Несколько секунд они целовались на кровати.
– Погоди минутку, – Оливия выставила вперёд указательный палец, прервав тем самым процесс снимания с неё футболки. – Я схожу в душ. Срочно.
– Это обязательно?
– Да. И ты тоже пойдёшь после меня.
Табарино поморщился, но сразу же отпустил Оливию из объятий. Послав воздушный поцелуй, она быстро скрылась за дверью, ведущей в ванную, и заперлась.
Теперь неожиданно чётко Табарино почувствовал лёгкий ветер, который задувал с улицы. Закрыв окно, он смирно подождал минуту и не смог больше терпеть. Тело было напряженно, в мыслях не крутилось ни одной приличной мысли, и невозможность их сразу реализовать почти убивала на месте. А ещё потом предстояло идти в душ.
Табарино встал, снял гавайскую рубашку, чтобы охладиться, и вышел из спальни. Съел пару конфет. Долил остатки чая в чашку и выпил. Сел. Встал. Вышел из спальни и завернул в комнату, в которой до того был потушен свет. Включил.
Внутри не оказалось ничего интересного: несколько столов, чисто вытертых, огромное количество полок со склянками пустыми и полными, большой шкаф, в котором лежали сухие ингредиенты. Порассматривав их несколько обстановку несколько секунд, Табарино вернулся в спальню.
Услышал, что Оливия ещё не закончила, и продолжил беспокойно ходить по комнатам. В рабочем кабинете обнаружилась ещё одна дверь. Она открылась с трудом, так как была крупнее и старее прошлых. За ней – небольшая лестница.
Табарино бы сразу развернулся обратно (желания шастать по подвалам он не имел), но в нос ему ударил новый запах благовоний (сандал) и… чего-то ещё, немного кислого. Нахмурившись, Табарино поменял планы и быстро спустился.
На большой (достаточно удобной) кровати, под проводами, с медицинским устройством, измеряющем пульс, лежал труп молодого мужчины. Хотя, вернее будет сказать: полутруп. Сдержав приступ тошноты и подойдя ближе, Табарино заметил удивительно здоровый цвет кожи и румянец. Но мужчина не дышал.
Постояв пару секунд, неотрывно глядя на полутруп, Табарино ощутил острый укол сожаления и радости. Хорошее: всё в деле оказалось намного интереснее, чем сперва казалось, и, судя по всему, наконец-то вышло столкнуться с преступлением. Плохое: лучше бы Табарино обнаружил это всё после секса с Оливией.
Вдруг Табарино понял: мужчина-то знакомый. Он видел его не главном экране телефона Оливии, улыбающимся и куда более живым.
Не став терять времени, Табарино поднялся и успел сесть на кровать в спальне ровно в тот момент, когда Оливия вышла из душа. В тонком халате, слегка растёгнутом, и раскрасневшаяся, она стала в несколько сотен раз красивее и сексуальнее. К сожалению, мысли о мёртвом мужчине в подвале больше не располагали к страсти.
– А знаешь, что я нашёл? – игриво спросил Табарино.
– Что? – Оливия присела рядом и положила маленькую ладонь ему на колено.
– Труп в твоём подвале.
Оливия округлила глаза и ойкнула. Ладонь сразу исчезла с колена Табарино.
– Это не то, о чём ты подумал.
– Я пока ни о чём не думал.
– Это Флавио!
Так звали бывшего парня Оливии, который умер в Турине.
– Но он же утонул? Если это он, то… – Табарино неловко поводил руками (всё-таки, принять тот факт, что девушка, которая тебе нравится, хранила труп своего бывшего, оказалось весьма тяжело). – Он же должен был распухнуть?
Оливия пару раз уверенно и энергично кивнула. Она положила сжатый кулак на грудь.
– Я пыталась найти способ, найти зелья, чтобы вернуть его к жизни! И у меня появлялись успехи! – её глаза загорелись безумным огнём. – Сначала, – Оливия стала загибать пальцы, – исчез запах. Через неделю. Потом, через, две, ушла вот эта распухшесть, которая у утопленников. Потом кожа стала нормальной! А потом… пока ничего. Вот.
Табарино глубоко вздохнул.
– А как ты… труп достала?
Оливия посмотрела на него, как на идиота.
– Выкопала. И забрала с гробом.
– А перевезла?.. Как?
– Долгая история. Там… документы, попросила ещё знакомого помочь.
Табарино потерянно уставился в стену.
Несколько минут она провели в тишине. Наверное, тот факт, что Оливия не делала попыток сбежать, вела себя адекватно (настолько, насколько располагает сложившаяся ситуация), говорил, что она не убивала бедного парня. Однако легче от этого не становилось: просто тогда ей место полагалось не в тюрьме, а в психиатрической клинике.
Собрав все оставшиеся силы, Табарино встал, протянул руку и сказал:
– Как полицейский, я арестовываю тебя. Нужно сейчас же проехать в участок.
Оливия опустила голову, но взять себя всё-таки позволила.
Шестое действие
– Ещё раз! – вскрикнул Бригелла как-то слишком радостно.
– Нет! – ответил Табарино.
– Ты… Пошёл на свидание с девушкой… Вы почти переспали… А потом ты нашёл у неё в подвале труп бывшего?
Бригелла громко рассмеялся, чем только насыпал соль на рану.
– Это не смешно!
– Нет, вообще-то, смешно, – вставила Кораллина, отпив немного пива.
– Ни капли! Это трагедия!
– Это комедия, – вновь рассмеялся Бригелла.
Оливия попала за решётку сразу, как только Табарино её арестовал (к счастью,
не в тонком халатике, так как ей всё-таки дали время переодеться). Сдалась она удивительно легко: не сопротивлялась, не ругалась, не просила даже позвонить близким или адвокату.
Табарино ввалился в участок, переполошив всех оставшихся на работе, благополучно спихнул заботу о трупе, его транспортировке, связи с родственниками и тому подобные вещи на коллег, а сам отправился домой и заснул самым крепким сном.
На следующий день пришлось немного помотаться с документами, провести допрос (более вменяемый) вместе с Кораллиной, связаться с Уберто и сообщить о зелье, способном помочь.
А дальше состоялся муторный процесс перевозки трупа (отчего-то все коллеги вдруг решили, что Табарино может им в этом помочь) и судебного процесса над Оливией, на котором пришлось давать показания.
Возможно, Табарино бы ободрился всему этому – ведь он наконец получил дело с трупом, – но радости мешало две обстоятельства. Во-первых, Оливия ему действительно нравилась, и Табарино был бы не против повстречаться с ней какое-то время, наладить совместный быт (возможно), сделать предложение (менее вероятно) и завести детей (что-то на грани фантастики, но в мечтах можно). Во-вторых, Флавио действительно умер от несчастного случая, а Оливия действительно оказалась просто сумасшедшей влюблённой, кем-то вроде Хитклиффа, которая не смогла отпустить возлюбленного. И приходилось с тяжёлой головой проходить через все формальности.
К тому же один вопрос не давал Табарино покоя. И он его задал, когда два пристава под руки выводили Оливию из зала суда. Ей вынесли приговор, по которому отправляли в психиатрическую больницу для принудительного лечения.
Табарино поговорил с приставами – вообще-то, со своими хорошими приятелями, с которыми не раз выпивал в баре, – и они согласились отдать ему Оливию минут на десять для разговора. И тогда, отведя ей в пустой кабинет, чувствуя себя в высшей мере оскорблённым, Табарино спросил:
– Если ты так любила бывшего, почему была не против быть со мной?
Оливия пожала плечами, будто не видела противоречий, и спокойно ответила:
– Ну, он всё равно ещё был мёртвым, так что другие отношения не считались бы изменой. Когда бы он воскрес, то да, пришлось бы расстаться.
Табарино ещё раз пожалел о том, что у него ничего не вышло с Оливией – её логика совершенно потрясающе совпадала с его. Так что он, не увидев противоречий и не обидевшись, с тоской о неудавшихся отношениях отпустил Оливию и пожелал поскорее пройти лечение.
Ещё большого несчастья добавляло то, что дополнительных денег, на которые рассчитывал Табарино, Уберто не дал. Ещё более расстроенным ему пришлось вернуться на работу и проплакаться Кораллине о том, как ужасна бывает судьба.
Про Витторию Табарино успешно забыл. Как и Кораллина. Если бы к вечеру не появился Бригелла, слегка злой, и не назвал их обоих идиотами, они бы так и не вспомнили.
А вот эпизод вручения зелья Виттории заслуживает куда большего внимания, и на нём следует остановиться подробнее.
Кораллина и Бригелла (Табарино остался в участке решать остатки проблем, из-за чего очень страдал) постучались к Алберто где-то во время ужина.
