Читать книгу: «Независимые», страница 3
Алёна легонько толкнула его в плечо, вырывая из тревожных размышлений.
– Снаружи сигнализации нет, – сообщила она. – Я проверяла. Мы можем не опасаться, пока пересечём двор, но всё равно лучше быть осторожными.
Дима удивлённо на неё уставился.
– Когда ты успела обойти здание?
– Я ушла несколько минут назад, – Алёна, кажется, удивилась ничуть не меньше. – И предупредила тебя, и ты кивнул…
Дима судорожно сглотнул.
– Да… Я что-то припоминаю…
Глупая, смешная и беспомощная ложь.
К его небывалому облегчению, Алёна, по-видимому, ничего не заподозрила. Она окинула его ещё одним странным взглядом, но тут же успокоилась и ободряюще улыбнулась.
– Не волнуйся, – шепнула она. – Всё пройдёт как надо.
В полумраке её кошачьи глаза отражали свет единственного фонаря, и этот блеск позволял увидеть решимость на побледневшем лице.
Она тоже боялась, понял Дима. Боялась, но оставалась сильной ради него.
Он медленно выдохнул, успокаивая нервы, и осторожно выпрямился.
– Заходим с двух сторон? – спросил он своим привычным ироничным тоном, какой использовал во время их обычных вылазок, и Алёна ответила ему хитрой усмешкой.
– Я войду через переднюю, – самоуверенно произнесла она, пряча собранные в тугой пучок кудри под капюшоном.
В последний раз подумав о том, как здорово бы им помогла Саша, Дима последовал за ней.
Этой ночью они должны были сделать то, чего не повернуть вспять. И лучше было чувствовать себя уверенно.
Дима привычным крадущимся шагом обогнул узорчатую кованую ограду, затем ловко перелез во внутренний двор строения. На одном из чёрных металлических столбиков он разглядел едва заметный тонкий проводок, но не обратил на него внимания. Кто знает, как сейчас выглядят новомодные системы слежения? Главное – лишний раз руками ничего не трогать, что парень всегда выполнял исправно.
Он бесшумно спрыгнул с забора на мягкую траву, шепнул в наушник, что находится на территории – чтобы Алёна не спешила проникать через другой вход и не выдала их с головой. Тщательно осмотрел стены и фасад крыши небольшого дома на предмет скрытых камер, глаз в таких делах у него был намётан. Не обнаружив ничего подозрительного, Дима осторожно приблизился к стене здания. Парень задышал глубже, дрожь в руках исчезла.
Он делал это много раз.
Задняя дверь, понятное дело, была заперта, зато рядом с ней Дима обнаружил небольшой штабель досок и прямоугольный металлический каркас – такими сейчас модно было укреплять стены и дверные косяки. Очевидно, хозяин затеял ремонт – явно мог себе позволить, раз уж отстроил такой дом и даже офисное помещение в нём выделил.
Тихо пискнул наушник – Алёна вышла на связь.
– В доме кто-то есть, – испуганным шёпотом сообщила девушка. – Я случайно обнаружила открытый люк, сейчас сижу в подвале… Сверху донёсся рингтон телефона, потом чей-то голос. Скорее всего, там общаются по видеосвязи.
«Какого чёрта ты туда полезла, не предупредив меня?!» – сердито подумал Дима, но вовремя спохватился. Потом у них будет время поговорить.
– Что вокруг? – шепнул он в наушник.
– Этажерки с какими-то бумагами. Много… Ох, Дима… А вдруг это хозяин?!
– Нет, – резко прервал тот. – Хозяин сейчас отдыхает с семьёй в Греции. Веста мне это сказала. Как думаешь, человек сверху один?
– Точно один, – уверенно заявила Алёна. – Других голосов не слышно.
– Подбирайся поближе к выходу и жди меня, – приказным тоном заявил Дима. – Сейчас я попробую выманить его на улицу… Помнишь, в какой части дома расположен нужный нам офис?
– Помню, – шепнула Алёна.
– Ну вот туда и иди!
– Хорошо, – выдохнула Алёна. – Только будь осторожен.
– Кто бы говорил, – беззлобно проворчал Дима, отключив связь.
Конечно, он был не удивлён – на любой вылазке Алёна первая бросалась на рожон, как следует не обдумав свои действия. Наверное, он уже должен был к этому привыкнуть – но не мог. Каждый раз он боялся за неё, как в самый первый.
И каждый раз безоговорочно менял весь чётко намеченный план, чтобы помочь Алёне выпутаться.
Саше это постоянно не нравилось, но сама она никогда не спорила – понимала, что самое главное в их деле – всегда оставаться командой.
И пусть сейчас Саши с ними нет, она наверняка сделала бы то же самое.
Как следует зарядившись этой мыслью, Дима одним прыжком подскочил к штабелю досок и с силой толкнул его – с грохотом всё обилие стройматериала свалилось на траву. Сам же парень немедленно ухватился за наличник небольшого окна и живо перебрался на крышу – благо, в этой части дома она располагалась невысоко.
Дима затих и стал медленно считать про себя: один, два, три…
С испуганным криком из задней двери выбежал невысокий полный мужчина в брезентовом чёрном костюме. Он потрясённо огляделся, тут же заметил сваленные доски и задрал голову, словно мигом догадался, что происходит. Дима испуганно прижался к холодной черепице, надеясь, что снизу его всё-таки не заметят.
– Алёнка, в офис, – быстро скомандовал он в наушник. – Начинай без меня.
Девушка ничего не сказала, но в следующую секунду Дима уловил едва различимый в динамике глухой стук – значит, она уже входит в дом. Ну вот и замечательно. Теперь она в безопасности.
Мужчина тем временем продолжал подозрительно оглядываться вокруг. Диму он так и не заметил, зато вскоре подошёл к беспорядочно валяющимся доскам и принялся, покряхтывая, снова складывать их аккуратными рядами. Дело у него шло очень медленно – после каждой доски грузный обитатель дома долго и шумно дышал, ворчал, разминая затёкшие руки, и только после этого принимался за следующую. Прошло уже как минимум три минуты, а он всего две доски сумел уложить как следует.
– Вот же блин горелый, – тихонько проворчал Дима. – Это сколько я ещё должен буду торчать на этой дурацкой крыше?
И тут же сам себя одёрнул: столько, сколько понадобится!
Он шепнул в наушник, чтобы Алёна работала тихо, а сам всецело погрузился в наблюдение за неуклюжим толстяком. Интересно, кем тот приходится хозяевам здания?
Прошло ещё несколько томительных минут.
У Димы уже затекли руки и ноги от долгого лежания без движения, а человек во дворе уложил только половину штабеля, а может, даже меньше. Радовало парня только одно – он сумел выиграть время для Алёны, которая точно сработает оперативно.
Ещё несколько секунд назад он предупредил девушку через наушник, что не сможет к ней присоединиться, и та пообещала, что справится сама. Что ж, всё к лучшему – она спокойно всё устроит, а Дима позаботится о её безопасности.
Он прекрасно помнил, что Алёна вполне могла отказаться от этой авантюры – но она согласилась, и теперь именно на нём лежала ответственность за жизнь подруги.
Из размышлений его вывело странное ощущение какой-то зыбкости, неустойчивости. Сначала Дима не понял, откуда это взялось, но тут же с ужасом сообразил: под его правой ногой скользит черепица, готовая упасть на землю.
До этого парень думал, что так только в шпионских фильмах бывает – когда ты срываешься в последний момент на какой-то мелочи, и тебя живо обнаруживают. Но ситуация оказалась очень даже реальной…
Дима даже не мог поднять так некстати отвалившийся кусок, чтобы задержать его падение – иначе сам живо бы потерял равновесие и грохнулся прямо на свежеуложенный штабель досок. Он попытался подтянуть его к себе ногой, но сделал, как оказалось, только хуже – черепица с глухим стуком прокатилась по крыше и угодила охраннику (как решил Дима, это был именно он) в чёрном прямо на голову. Тот свалился на траву, как мешок с песком.
« Вроде вырубился», – с облегчением подумал Дима и начал осторожно спускаться.
Он спрыгнул на землю рядом с мужчиной, склонился над ним и внимательно осмотрел. Голова у незнакомца была цела, ни царапинки, другие части тела тоже не пострадали – трава смягчила падение.
Дима окинул взглядом его чёрный комбинезон на предмет оружия, даже ощупал внутренние карманы куртки, но так и не нашёл ничего подозрительного. Парень уже хотел оставить обитателя дома в покое и отправиться на помощь Алёне, как вдруг тот крепко ухватил его за ногу и повалил – да с такой силой, что Вознесенский тихо охнул от боли.
– И кто же это тут у нас? – с бешеной злобой спросил незнакомец и потянулся сорвать капюшон с головы пойманного.
Дима среагировал мгновенно – годы тяжёлой работы, тренировок и всевозможных вылазок не прошли даром. Он резко перехватил занесённую над ним руку и с силой вывернул. Охранник взревел и потянулся второй рукой, но Дима уже поддал ему коленом в живот и, сбросив с себя, проворно вскочил на ноги, после чего пустился бежать в сторону главного входа.
– Алёна, приём! Немедленно уходи оттуда!
По его взбудораженному голосу девушка сразу почувствовала неладное и потому спорить не стала. Дима мельком заметил её тонкий силуэт в окне и резко бросился туда. Алёна его тоже заметила, широко распахнула оконную раму и бесстрашно прыгнула вниз со второго этажа.
Дима поймал её на лету, и почти тут же из-за угла вывернул толстый охранник.
– А ну стоять! – заорал он и прибавил скорости, на бегу баюкая повреждённую руку.
– Как бы не так, – выдохнул Дима. – Бежим!
И почти одновременно со стороны ворот донёсся сердитый мужской окрик:
– Стой! Иначе откроем огонь!
– Полиция! – в ужасе прошептала Алёна, и Дима в мыслях дал себе крепкую пощёчину. Как же он мог так опростоволоситься?! Ему следовало сразу забрать у обездвиженного человека телефон!
С одной стороны к дому подбегали несколько полицейских. С другой злобно щурился разгневанный охранник.
Алёна в испуге отшатнулась ближе к другу, и тот машинально сжал обе её руки, стараясь успокоить.
Им нужно отсюда валить. И очень быстро!
Саша в задумчивости перевалилась на другой бок, лёжа на кровати.
Время было уже позднее, но сон к девушке совершенно не шёл. Она весь день провела в злости на Диму с его самоуправством, а теперь, когда прошло некоторое время, всё чаще ловила себя на мысли о том, что сделала неправильно, бросив ребят одних.
Конечно, Вознесенский козёл, идиот и всё такое… но у него, по крайней мере, была на это причина. А у неё, Саши, такой причины не было. Только она в этом доме хранила нормальные человеческие мысли и побуждения, и не имела права их терять. Это значило предавать память о матери и доставлять лишнее удовольствие отцу с его выскочкой Лизой.
Кстати, Лиза после больницы была в отвратительном настроении. Саша догадывалась, что та надеялась забеременеть, чтобы окончательно закрепиться в особняке Корниловых… но доктор не подтвердил её предположений. Лиза чувствовала своё бессилие и потому ещё активнее пакостила Саше, причём делала это мимолётно и совершенно незаметно.
«Да, эта курица будет поумнее предыдущих», – с презрением в голосе думала девушка, но поделать ничего не могла.
В конце концов Саша села на постели, подтянула к себе ноутбук и проверила почту, где немедленно обнаружила сообщение от ненавистного Ларченко.
Тот, как и ожидалось, снова звал её с собой на какие-то тусовки, насмешливо называя женой. Ни на одно из этих писем Саша, естественно, не ответила, а просто удалила их с форума.
Что же за идиот такой? Ей сейчас и так несладко, а тут ещё этот Ромео недоделанный!
Хотя, если отбросить известные данные, Леонид был очень красивым парнем – высокий, в меру накаченный, с длинными золотисто-русыми волосами и блестящими карими глазами, так похожими на глаза Димы…
Саша тут же обругала себя за то, что снова начинает волноваться о Вознесенском. Он сам виноват, спровоцировал её да ещё осмеливался чего-то просить!
Но… Она ведь тоже не совсем справедливые выводы для себя выстроила. Кроме того, с ним ещё и Алёна, которая никогда ничего, кроме добра, Саше не делала. Как-то они сейчас там?
Девушка подняла растрёпанную голову и взглянула на фотографию мамы, висевшую напротив изголовья. Бледная и печальная, Анжелика Корнилова смотрела на дочь со стены с лаской и тревогой в глазах.
А как бы поступила она на её месте?
Что ж, об этом Саша могла только догадываться…
– Что делать? – испуганно пролепетала Алёна, прикрывая глаза и теснее прижимаясь к Диме.
Несколько секунд парень оценивал ситуацию.
– Бежим! – крикнул он и потянул её за собой навстречу охраннику.
Ближайший полицейский вскинул пистолет, но толстяк испуганно замахал руками.
– Нет! Стойте! Вы же так и меня можете подбить!
Полицейский, кажется, выругался, но оружие опустил.
Именно этого Дима и добивался – он резко толкнул подругу в сторону, прежде чем самому кинуться следом, к забору. Правда, полицейский о его плане тоже догадался и, быстро развернувшись, пальнул в их сторону. Алёна вскрикнула.
Её крик ужасным повторяющимся эхом отозвался в голове Димы.
«Неужели она ранена?!» – пронеслось у него в голове.
Он не понимал, что на одежде подруги нет крови, что сама она стремительно несётся к забору, утаскивая его за собой, не слышал гневных окриков и предупреждающих выстрелов в воздух. Не помнил, каким образом перескочил через ограду и, петляя, вслед за Алёной рванулся прочь.
Очнулся он уже в пяти кварталах от места происшествия. Всё это время они пробежали напролом, не оглядываясь, скрываясь в кустах и между деревьями. Трое полицейских упорно преследовали молодых людей, но тем пока каким-то чудом удавалось удирать от погони.
Пробегая мимо полуразвалившегося старого дома, Дима снова услышал гневный окрик.
Он резко свернул с тропы и шмыгнул в развалины, Алёна немедленно рванулась за ним. Оба без сил свалились в дальнем углу помещения и притихли, надеясь, что смогут остаться незамеченными.
Кажется, им повезло: голоса ещё какое-то время звучали, но потом постепенно удалились, и на ночной улице снова стало темно и тихо.
– Уффф… Оторвались, – облегчённо простонала девушка и поднялась с пола, чтобы выглянуть в разбитое окно.
Но Дима не дал ей сделать и шагу: он одним рывком сократил расстояние между собой и Алёной и, схватив её за плечи, заставил несколько раз покрутиться на месте – очевидно, ища повреждения.
– Ты не ранена, – наконец облегчённо выдохнул он.
– Конечно, не ранена, – недоумённо посмотрела на него девушка. – Почему ты так решил?
– Ты кричала… – Дима немедленно сгрёб её в охапку и крепко-накрепко прижал к себе, зарываясь ладонью в растрепавшиеся волосы. – Ты вообще понимаешь, как сильно я за тебя испугался?
Он уронил голову на макушку Панкратовой, позволяя её лёгким кудряшкам пощекотать лицо, и утомлённо прикрыл глаза.
– Я тоже очень испугалась, – глухо пробурчала ему в плечо Алёна. – Я до последнего была уверена, что в меня попали, просто я боли не чувствую…
– Так бывает, – с горечью прошептал Дима и ещё несколько раз повторил эту фразу, не до конца понимая, кого пытается успокоить: Алёну или самого себя.
– Даже если бы и попали, ничего страшного бы не случилось, – также шёпотом ответила девушка, неловко обнимая его в ответ. – Патроны наверняка были холостые…
Дима ничего не ответил, только ещё крепче сомкнул руки. От таких сильных объятий Алёна слегка задыхалась, но её это не волновало. Впервые за эту ночь она почувствовала себя надёжно и безопасно – рядом с другом. А мысль о том, что он за неё волновался, ласковыми огоньками грела душу.
Какое-то время они так простояли, восстанавливая дыхание и приходя в себя. Наконец Дима аккуратно разжал руки и рвано выдохнул. В уголках его глаз стояли слёзы.
– Прости меня, – дрожащим голосом произнёс он. – Прости, что потащил тебя сюда, что подверг опасности, что не смог вовремя помочь…
– Тише, – девушка успокаивающе сжала его локоть. – Со мной ведь ничего страшного не случилось…
– В тебя же… едва не выстрелили! – Вознесенский тяжело сглотнул. – Что было бы, если бы тот полицейский не промахнулся?!
Алёна без слов опустилась прямо на пол и потянула его за собой.
– Всё позади, – уверенно произнесла она – так, чтобы самой поверить в эти слова. – Мы целы, мы в безопасности. И что самое главное, – она заговорщицки подмигнула. – Мне вполне хватило выигранного тобой времени, чтобы насвинячить в том офисе как следует. А это значит, что первое задание успешно выполнено!
– Нет, – Дима печально улыбнулся, прежде чем снова обнять её и притянуть к себе. – Сейчас самое главное – что ты в порядке. А всё остальное подождёт до завтра.
Алёна не стала спорить. Она молча прикрыла глаза, уткнувшись носом ему в шею, и наконец позволила себе расслабиться.
Спустя ещё пару часов Дима вошёл в свою квартиру в тревожном настроении.
То, что произошло сегодня, сильно напугало его. Тот крик Алёны – звонкий, горький, отчаянный – до сих пор стоял у него в ушах. И пусть всё обошлось… Дима больше не хотел, чтобы такое повторялось.
На ватных, негнущихся ногах он протопал на кухню и залпом опустошил очередную пачку ледяного кефира. Это помогло отбросить усталость и сосредоточиться на мучительных раздумьях.
Парень всегда считал, что готов пожертвовать всем ради здоровья мамы – даже собственной жизнью, если потребуется. К последнему Дима был готов по-прежнему, он вообще никогда не боялся смерти. Вот только жертвовать чьей-то чужой безопасностью он оказался не способен.
Это было очень странное ощущение – Вознесенский умом понимал, что предаёт маму даже мыслями о прекращении борьбы, что должен быть готов ко всему – но сердцем не чувствовал своей вины за страхи и сомнения.
Перед его внутренним сознанием который раз за ночь неожиданно всплыли знакомые зелёные глаза с яркими янтарными бликами.
– Ты всё сделал правильно, – сказала воображаемая Алёна и тепло улыбнулась – той редкой улыбкой, которая принадлежала только ему, Диме Вознесенскому. И он почувствовал, что от этой улыбки у него ёкнуло сердце.
А сегодня могло случиться непоправимое… и если бы не удача, этих солнечно-летних глаз больше никто и никогда бы не увидел.
Как он вообще мог допустить такое?
Дима снова вспомнил, как впервые увидел её – тогда в парке, в окружении задир-однокашников. Вспомнил её нахальный, ухмыляющийся взгляд и то, как она звонко смеялась, когда он снова и снова спотыкался об один и тот же пень, спеша ей навстречу к воротам интерната.
Затем перед глазами всплыло её тревожно-сосредоточенное лицо, с которым она слушала новости о его матери. Вспомнились её постоянные попытки подложить ему свою долю выручки, неловкие оправдания на этот счёт… И то, как она совсем недавно обнимала его – так, словно в её жизни никогда не было никого важнее.
И Дима понял, что в его жизни эта девчонка тоже играет огромную роль.
Понял, что не может, не хочет больше её терять.
Парень медленно протянул руку и взял со стола свой мобильный телефон. Так же медленно нашёл там номер, с которого пришло сообщение с адресом того несчастного дома…
«Я найду другой способ», – подумал он. – «Такой, из-за которого никто не пострадает.
Дима приготовился набрать найденный номер и одним словом покончить со всей этой затеей… но его опередил звонкий гудок.
– Вознесенский? – раздался в трубке голос знакомого доктора. – Твоя мать только что пришла в себя…
Медик ещё что-то говорил, но парень его уже не слышал. Он вдруг словно кожей почувствовал звучащий где-то вдалеке хриплый женский смех.
– Да, конечно, – рассеянно и невпопад произнёс Дима. – Я немедленно приду в больницу… Спасибо.
Он положил трубку и принялся лихорадочно переодеваться. Ему нужно было спешить.
Он пока не видел, как экран его телефона снова засветился, и с того самого рокового номера ощерилась буквами СМС-ка, демонстрируя зловещую фразу:
«Время платить по счетам…»
Часть 2
Дима, не помня себя от радости, ворвался в знакомую палату, бесцеремонно расталкивая попадавшихся на пути санитаров. Те ворчали, но в открытую возмущаться не решались – все прекрасно знали, что этому парню пришлось пережить.
Увидев сына, Марина Вознесенская приподнялась на койке и призывно раскинула руки. Дима с радостью принял её приглашение, крепко обнимая мать и, как маленький, пряча лицо в складках её халата. На глазах женщины блестели слёзы, она тихо и незаметно их вытирала.
Несколько пожилых санитарок, наблюдающих за этой сценой, были растроганы до глубины души, одна из старушек громко всхлипнула.
Дима недоумённо поднял голову, отыскивая причину посторонних звуков, потом медленно встал на ноги и окинул всю толпу наблюдателей таким взглядом, что те мигом поспешили ретироваться. Как только это произошло, парень немедленно вернулся к койке.
Они несколько секунд посидели рядом, глядя друг на друга неверяще-радостными глазами. Им не хотелось ничего говорить – ни матери, ни сыну. Слишком долго они были порознь и теперь просто наслаждались воссоединением.
Наконец Дима всё же смог найти в себе силы начать диалог:
– Как ты себя чувствуешь?
– Как будто мне на голову уронили здоровенный арбуз, – через силу улыбнулась мама. – Но это не так страшно. Мне было бы гораздо хуже, если бы ты не пришёл.
Она радостно сверкнула глазами и взъерошила сыну волосы.
– Лохматый какой, – заметила она. – Совсем за собой не следишь…
– Да когда уж мне, – усмехнулся Дима. – Весь в домашних делах и заботах.
Конечно же, матери совершенно необязательно было знать, что в доме уже как минимум три месяца никто не прибирался, в углах клубилась пыль; что он целыми днями не ест ничего, кроме дрянного жидкого супа из покупных наборов и что часто, утомлённый после очередной вылазки, засыпает одетым на нерасстеленной постели.
– Я часто думаю, как ты там без меня справляешься, – тяжело вздохнула мама. – Не скучаешь ли, не голодаешь ли… Ты ведь институт из-за меня бросил. Тяжело тебе одному.
– Не волнуйся, – заверил Дима. – Я справляюсь.
– Вот ведь как всё обернулось, – мама понуро опустила голову. – Я все последние годы эту болезнь игнорировала, чтобы продолжать заботиться о тебе. А в итоге собственными руками разрушила твою жизнь…
Дима посмотрел на неё такими глазами, что у старшей Вознесенской слова застряли в горле.
– Никогда больше не смей такого говорить, – хмуро произнёс он, прожигая мать проницательным взглядом. – Ты ничего не разрушила. Если бы не ты, у меня бы вообще не было никакой жизни. И теперь я хочу тебя отблагодарить.
Марина подняла на сына удивленные глаза:
– О чём ты говоришь?
– Неважно, – поморщился Дима, поняв, что сболтнул лишнего. – Просто будь уверена, что ты выздоровеешь. Я тебе это обещаю.
– И когда же ты успел стать таким взрослым? – казалось, мама готова была заплакать. – Мне очень повезло с сыном.
– На этот раз всё будет хорошо, – пробурчал Дима, но глаза его улыбались. – Я это точно знаю. И всё сделаю для этого. Всё…
Мама радостно засмеялась, и парень окончательно понял, что не сделает того, о чём подумал. Не откажется от второго задания. Он смотрел на лицо Марины – бледное, исхудавшее, но вместе с тем счастливое как никогда, и осознавал, что не может её предать. И если для этого потребуется отправиться на второе задание одному – что ж, так тому и быть.
А когда Дима, попрощавшись с матерью, вышел в больничный коридор и обнаружил там взволнованно-радостную Алёну, явно ждущую его, он понял ещё и то, что принял единственно правильное в этой ситуации решение.
Саша проснулась привычно рано – в шесть часов утра, и непослушные мысли без её ведома снова вернулись к Диме и Алёне.
Если с ними ничего не случилось, то они уже давно вернулись с задания. Значит, она сможет позвонить кому-то из них и… попросить прощения за грубые слова.
Этой ночью ей приснилась мама – такая же, как на старых фотографиях. Она тепло улыбалась и что-то говорила, а за спиной у неё шумело голубое море, заглушающее слова. Рядом с Анжеликой стояла маленькая девочка с рыжими волосами и держала её за руку, глядя на Сашу внимательными серыми глазками – девушка сразу догадалась, что это она сама.
Неожиданно маленькая Саша вырвалась из рук матери и бросилась вперёд, пытаясь добежать до своей взрослой копии, но не могла – чем быстрее малышка двигалась, тем дальше почему-то оказывалась. А затем весь обзор закрыли знакомые карие глаза, больные и уставшие… И девушка проснулась.
Она немедленно подхватила с прикроватного столика телефон и набрала номер Димы.
Ей очень хотелось исправить совершённые ошибки.
Дима молча открыл ключом дверь своей квартиры и пропустил Алёну вперёд.
– Ну и грязища! – всплеснула руками девушка. – Как ты вообще здесь живёшь?
Она протянула руку и пальчиком провела по небольшому настенному зеркалу – на коже ожидаемо остались следы от пыли.
– Мама никогда не позволяла мне тут убирать, – пробурчал Дима. – Ей это всегда было в радость. А пока её нет, всё должно остаться нетронутым.
Мыслями он был сейчас далеко и мечтал бы просто поразмышлять в тишине, не заводя разговоров. Но Алёна не была бы Алёной, если бы позволила другу унывать в одиночестве.
– Что за глупости? – воскликнула она. – Напротив – пока её нет, ты должен взять на себя её обязанности! Должен доказать, что сможешь справиться со всем!
Дима ничего на это не ответил, но Алёна поняла всё без слов. Если серьёзно – когда ему заниматься уборкой? Он ведь целыми днями пропадал на улице, возвращаясь в квартиру только помыться и поспать…
– Прости, – виновато шепнула она.
Парень тихо кивнул, показывая таким образом, что не сердится, и потянул её за собой на кухню.
– Тут у нас, конечно, не пятизвёздочный ресторан, – непривычно тихо произнёс он. – Но в морозилке должны были остаться пельмени…
Целый лоток круглых домашних пельменей действительно обнаружился на нижней полке холодильника – их никто не трогал уже почти три месяца, с того момента, как мама налепила их для сына. А на следующий день легла в больницу.
Оба – и Дима, и Алёна – молчали, пока суетились на полупустой, заброшенной кухне, ставя воду, моя запылившиеся тарелки и ложки. Девушка сбегала в магазин, купила самые необходимые продукты, ведь она хорошо знала, что у Димы никогда руки до этого не дойдут.
Когда она вернулась, то застала Вознесенского, всего покрытого сажей, который уверенно копошился во внутренностях разобранной газовой плиты.
– Я давно ею не пользовался, пыль забилась, – виновато пояснил парень. – Вот и поломалась немного… Сейчас всё исправлю!
Он снова наклонился и принялся выкручивать какой-то проводок, а Алёна молча присела на стул и принялась наблюдать за ним.
Прошло около часа, прежде чем старенькая плита заработала снова, и Дима немедленно продолжил кипятить воду.
Он неловко повернулся к Алёне покрытым сажей лицом. Девушка хихикнула – и тут неожиданно кое-что вспомнила.
– Я же Настю не предупредила, что уйду так надолго, – она легонько хлопнула себя по лбу. – И телефон, как назло, в комнате забыла. Слушай, можно мне позвонить с твоего?
– Да без проблем, – рассеянно отозвался Дима, засыпая пельмени в кастрюльку.
Он пошарил по карманам куртки и протянул ей видавший виды мобильник.
– А что, кстати, хочет от нас Веста на втором задании? – поинтересовалась Алёна, принимая телефон и судорожно соображая, как же здесь набрать номер.
Дима обернулся – резко и неожиданно. По его лицу было видно, что он или рассержен, или испуган. Или и то, и другое.
– Ты туда не пойдёшь, – отрезал он так, словно это нечто само собой разумеющееся.
– А ты? – нахмурилась Алёна. – Ты пойдёшь?
Последовало долгое молчание.
– И я не пойду, – почти шёпотом произнёс парень.
Алёна попыталась поймать его взгляд, но Вознесенский упорно вертел головой, пряча глаза.
– Ты мне врёшь, – наконец с горечью произнесла она.
– С чего ты взяла? – Дима снова отвернулся к плите.
– Ты врёшь, – повторила девушка.
Она резко дёрнула его за руку, заставляя взглянуть на себя, и чуть ли не носом ткнула в злосчастную СМС-ку.
Вознесенский вздрогнул, как от удара, но тут же напустил на себя равнодушный и холодный вид.
– И что? – убийственно безразличным тоном спросил он.
– Ведь ты пойдёшь туда, верно?! – Алёна сжала кулаки. – Пойдёшь, я знаю! Ты бы не сдался так просто, особенно теперь, когда явно вырисовываются улучшения!
Она тяжело вздохнула, прежде чем договорить.
– Мы вместе это начали, Дима, – тихо напомнила девушка. – Вместе и закончим.
Отвернувшийся было парень снова посмотрел на неё.
– Зачем тебе это?
– Что? – не поняла Алёна.
– Зачем ты мне помогаешь? – с горечью в голосе уточнил Дима. – Ты ведь уже давно добилась того, что хотела, и можешь подавать документы в свой институт хоть завтра! Для чего тебе теперь все эти заморочки, проблемы, опасности? Время тратить не на что?!
Алёна быстро сморгнула слезинки с глаз.
– Я ведь уже отвечала тебе на этот вопрос, – пролепетала она.
Но Диму было уже не остановить.
– Разве ты не понимаешь, чем тебе может грозить общение со мной?! – он уже перешёл на крик. – Не знаешь, какое наказание положено мне по закону? Теперь я точно уверен в том, что делаю, и мне больше не нужна помощь! Ничья! И твоя в том числе!
Алёна изо всех сил пыталась сдержать подступающие слёзы, и Дима отлично понимал её. Он знал, какую боль ей должны приносить эти жестокие слова… но сейчас не мог поступить иначе. Сейчас главным для него было – уберечь её от похода на второе задание, которое наверняка окажется более сложным и опасным, чем первое. И если для этого придётся сделать так, чтобы она его возненавидела… Пусть.
Но Алёну не так легко было выбить из колеи.
– Это не твои слова, – прошептала она, захлёбываясь слезами. – Не твои.
– Я что, непонятно сказал?! – повторил Дима, в мыслях убивая себя самыми изощрёнными методами. – Мне от тебя больше ничего не нужно! В том числе и общения!
Алёна вытерла глаза и крепко сжала губы.
– Тот Дима, которого я знаю, никогда бы так не сказал, – упрямо повторила она. – Только не тот парень, который спас от хулиганов человека, которого в первый раз увидел. Не тот, который помогал мне, поддерживал, охранял…
Она отвернулась и продолжила говорить вперемешку со всхлипами, казалось, что она уже не замечала чужого присутствия:
– Который все эти годы забивал на себя ради спасения близкого человека… Не тот, который мне дороже всех людей на свете!
Вознесенский, уже приготовившись выдать очередную тираду, потрясённо замер.
– Что… Что ты сейчас сказала?! – неверящим тоном повторил он.
Алёна тихо охнула, не переставая плакать. Карие глаза Димы, расширенные от внезапного удивления, снова смотрели прямо на неё – без злобы, без горечи. Только с бесконечной виной и вниманием. Сейчас он действительно ничего не понимал.
И девушка решила, что терять ей всё равно больше нечего.
– Ты мне нравишься, идиот, – густо краснея, пробурчала она. – Наверное, мне не стоило этого говорить.
Алёна резко развернулась на каблуках и стремительно направилась к выходу из квартиры, не оглядываясь назад.
Дима всё ещё стоял в дурацкой позе с широко распахнутыми глазами, до сих пор прокручивая в голове только что услышанные слова. А когда прокрутил, понял: он не хочет, чтобы девушка уходила.
