Читать книгу: «В тихом омуте», страница 3
Прошлась по всем комнатам, будто убедившись, что больше здесь никого нет, присела в гостиной, внимательно изучая обстановку.
Портьеры везде опущены, создавая полумрак: видно, что хозяин здесь лишь ночует, дневное время проводя в другом месте.
В квартире было уютно, но заметно, что мужчина живет здесь один: минимум вещей на открытых полках и в ванной комнате, на подоконниках не было привычных для городских квартир цветов, на стенах не было ни картин, ни фотографий.
Ника вспомнила, что фото маленькой девочки было даже в машине. Дома же не было ни одной фотографии на видном месте.
Лишь одна картина – абстрактное переплетение геометрических фигур – висела над кроватью.
Из любопытства Вероника заглянула в холодильник. Там, если так можно выразиться, царил почти идеальный порядок: ни кастрюль, ни сковородок, ни тарелок. Единственное, что портило впечатление, что холодильник только что привезли из магазина и распаковали, – что в кармане двери стоял кетчуп, майонез и лежал десяток яиц.
«Ну, по крайней мере яичница на завтрак обеспечена», – подумала Вероника и закрыла холодильник.
Зато своё почетное место рядом с СВЧ занимала кофемашина. Ника не отказалась бы выпить кофе, но не была уверена, что сможет правильным образом запустить аппарат.
С опозданием девушка подумала, что на романтическом ужине должны быть свечи.
«Может, найти в программе-навигаторе ближайший магазин, быстренько сбегать и купить?»
Ника наобум открыла один из верхних кухонных шкафов, надеясь обнаружить там свечи, но их там не оказалось.
Раздумывая, прилично ли будет пролезть по всем шкафам в поисках (скорее всего, тщетных) свечей, или лучше позвонить хозяину квартиры и напрямую спросить (заодно признаваясь в собственной забывчивости), имеется ли у него нужный атрибут, Ника, подчиняясь интуиции, вскарабкалась на стул, чтобы достать до верхних полок шкафа.
Свечей там не оказалось. Зато была небольшая коробка с елкой и елочные игрушки. Вообще-то в это время года ёлке положено стоять наряженной.
Девушка спустила вниз обнаруженные коробки, и ещё раз поднялась на стул. В глубине полки она обнаружила фотоальбом.
Не удержавшись, она открыла первую страницу. Это была свадебная фотография. Молодая улыбающаяся пара крупным планом: Роман со своей супругой.
Он выглядел гораздо моложе на фотографии, и взгляд совсем другой – беспечный. Она… (почему Веронике так неприятно смотреть на неё? почему она неосознанно пытается найти в ней недостатки?) ухожена, красива, белозубо улыбается. Макияж и прическа – от профессионалов, это видно сразу.
«Это же свадебное фото, так и должно быть!»
Вероника перевернула страницу. Там были ещё несколько фотографий со свадьбы: молодожены с родственниками, обменивающиеся кольцами, целующиеся, с голубями, с огромным тортом, с воздушными шарами, верхом на лошадях, и другие.
Далее – фотосессия в осеннем парке, в рождественском стиле у елки (у женщины уже заметен животик), какие-то фотографии с банкета в ресторане – пара везде вместе, в обнимку, улыбаются.
Затем – выписка из роддома с розовым кулёчком. Счастливые лица новоиспеченных родителей, счастливые улыбки встречающих родственников.
После – фотографии младенца: когда спит, когда ест, с мамой, с папой, на крестины, на прогулке, на первый Новый год, на первый день рождения…
Вероника рассматривала чужую жизнь со стороны, как кадры из фильма. Она знала, что в конце этой истории будет трагедия.
На последних фотографиях в альбоме она видела ребёнка в больничной палате, с родителями, которые вымученно улыбались сквозь слёзы.
На последней фотографии Роман обнимает дочку – ту самую девочку, чья фотография висит на зеркале в машине.
Далее – пустые чёрные страницы альбома.
К глазам подступили слёзы, в носу защипало.
Вероника вернула альбом на место.
Елку наряжать уже не хотелось. Тем более, что Новый год уже наступил, и Новогодние праздники остались позади.
Возвращая коробки с елкой и новогодними игрушками на место, Вероника нашла гирлянду.
«А это будет отлично смотреться на столе, не хуже, чем свечи».
Скатерть девушка не нашла и всерьёз задумалась: может, от неё требовалось принести весь набор атрибутов с собой?
Девушка сервировала стол на двоих – прямо на кухне, не зная, стоит ли переносить ужин в одну из комнат (и, если да, то в какую), выложила по краю стола и частично закрепила на стене гирлянду (благо рядом со столом нашлась необходимая розетка).
Обстановка сразу стала праздничной, настроение немного улучшилось.
В дополнение Ника придумала, как включить музыку: она обнаружила беспроводную колонку, воспроизводящую музыку с телефона по Блютус. Колонка была небольшого размера, и ждать от неё громкой музыки не приходилось, но громко и не надо было.
Вскоре курьер принёс заказанный Романом ужин. Количество коробок девушку удивило: может, они ждут на ужин кого-то ещё?
Вероника расставила все на столе. Места едва хватило. Меню было разнообразное: и шашлык из курицы с овощами, и печёный картофель, и шампиньоны на мангале, и овощи гриль, и рулетики из баклажанов, и стейки из лосося, два вида салатов, две бутылки вина (белое сухое и красное полусладкое). И капкейки с кремом на десерт.
Едва Ника успела расставить все на столе, раздался звонок в дверь.
С того момента, как Вероника взяла ключи от квартиры Романа, и до самого момента встречи они не общались. И чем ближе было время свидания, тем отчетливее внутренний голос мужчины задавал вопрос: «Придёт ли она? Не испугается ли?»
В их отношениях было все: доверие, забота, совместное времяпрепровождение, поцелуи у подъезда, цветы, романтика и совместные мечты. Не было одной важной детали: близости.
Каждый раз, забирая Веронику около ее дома, Роман привозил ее к назначенному часу на то же место, подчиняясь сложившемуся ранее сценарию. Оба по своим причинам не торопились переходить на новый этап отношений.
Однако обоюдное влечение, желание и страсть, сдерживаемые на людях, искали выхода. И, наконец, свели их вместе в квартире профессора.
Роман стоял на пороге, держа в руках очаровательный букет из розовых роз, фиолетовых ирисов и белых орхидей прямо в керамической рельефной белой вазе вместо оберточной бумаги.
Вероника отступила назад, пропуская Романа, тот, переступив через порог, без слов протянул букет девушке.
То, что она ждала его, говорило ему о многом.
Освободившись от уличной одежды, он сгрёб ее в охапку:
– Как же приятно приходить в дом, где тебя ждут…
***
Свет гирлянды, тихая музыка и цветы в дополнение к вкусным блюдам. Один раз ужин прервался на танец – когда Вероника услышала любимую мелодию.
Когда подошло время десерта, пара забрав его с собой переместилась в гостиную. Профессор включил романтический фильм. Они разместились прямо на полу, облокотясь на диван, как на спинку.
Им было весело, они разговаривали, смеялись, пока мужчина не оборвал разговор поцелуем. И Ника сразу посерьезнала, поправила волосы и опустила глаза.
Перемена в настроении девушки не могла остаться не замеченной.
– Ника?
– Ром, может быть… у тебя найдётся что-нибудь покрепче вина?
– Что-то случилось?
– Я… искала гирлянду, и… случайно наткнулась на фотоальбом… я не могу перестать думать обо всем этом… – призналась девушка.
– Понятно…
Мужчина вышел и через пару минут вернулся с коньяком и бокалами.
Озвучивать горькие мысли, блуждающие в головах, не хотелось, поэтому разговор вернулся в нейтральное русло.
Коньяк возымел своё действие, напряжённость спала.
– Я не люблю об этом говорить… То, что произошло… Страшнее участь сложно представить. Это дико, невыносимо больно, несправедливо. И, как ни странно, я научился с этим жить. Но с тех пор зарекся заводить серьезные отношения. И, знаешь, выходило, ведь. Со стороны-то все гладко: семейный человек, с работы-на работу, а всю правду мало кто знает.
Прикрылся я идеальным браком, которого нет. Уже сколько времени так живу! Пока тебя не встретил.
Вероника, что ты со мной сделала? Я просто потерял голову! И зарок свой забыл, лишь бы ты рядом была…
Девушка поверила и поддалась чувствам. Он был несчастен и нуждался в ней. Она чувствовала его отчаяние и пыл, решимость и опыт, уязвимость и покровительство.
Ничто не могло остановить этот душевный порыв принадлежать ему без остатка. Он нуждается в ней. Она – его спасение. Она бы не отдала свою первую ночь никому другому.
А он – никому другому не доверился бы и не открыл своих чувств.
15.
Утром Вероника приехала в университет вместе с профессором. Они больше не боялись, кто и что подумает.
Было решено в ближайшее время познакомить Романа с родителями Вероники.
Дело о разводе Романа с первой женой было запущено: поданы документы на раздел имущества. Назначена дата судебного заседания.
Роман не очень надеялся решить вопрос миром, поэтому, по совету адвоката, направил заявление в суд.
Для Вероники Роман сделал второй комплект ключей, чтобы она могла бывать в его квартире в его отсутствие, приходить и уходить по своему усмотрению.
Ника, одухотворенная любовью, решила привнести в его квартиру что-то новенькое. Она, к счастью, не затеяла ремонт, но изменила кое-какие детали.
Повесила другие шторы на окна, купила новое зеркало и заставила Романа просверлить под него стену, перевезла и разложила по полкам в шкафу и ванной некоторые свои вещи, на подоконниках расставила цветы.
Помещение больше не казалось угрюмым. Пространство стало более светлым и легким. Или это любовь и новые надежды витали в воздухе?
Знакомство с родителями состоялось в первый выходной марта: приподнятое настроение по поводу наступившей весны и безотчётная радость от предвкушения тёплого периода вселяли в людей большие надежды на счастье и гармонию .
Сначала хотели встретиться на нейтральной территории – в каком-нибудь кафе. Но встал вопрос «Кто будет платить?» и «Удобно ли заплатить за все родителям, или стоит разделить чек пополам? А если и делить, то почему пополам, ведь кавалер – один, а Ника с родителями – уже трое…»
Зайдя в тупик с такими рассуждениями, решили по-старинке встречать гостя дома. Накрыли праздничный стол. Хотя Ника предлагала просто «тихо посидеть – попить чайку».
Родители Вероники были лишь ненамного старше профессора, и как они к этому отнесутся, можно было лишь догадываться. Девушка об этом не упоминала. Она не хотела заранее настраивать родителей негативно против Романа из-за разницы в возрасте, но ожидала, что вопросы возникнут в любом случае. «По крайней мере, они будут видеть конкретного человека перед собой, а не абстрактное число, обозначающее возраст».
На все вопросы Ника с замиранием сердца отмахивалась: «Сами все увидите».
В назначенный день Роман пришёл с двумя букетами цветов – для Вероники и ее мамы – и с подарочными пакетами. Набор ароматного чая и конфеты для мамы, коробка элитного коньяка с фужерами – для папы девушки.
Его довольно приветливо встретили и проводили к накрытому столу в гостиную.
Мама Вероники постаралась: было много закусок, салатов, запечённое мясо, рыба и овощи гриль – словом, Романа ждали.
Вероника представила избранника:
– Роман Алексеевич, профессор, преподаватель математики в нашем универе.
И родителей:
– Это мои мама и папа, Ольга Анатольевна и Александр Петрович.
Гость и хозяева дома расселись за столом. Родители с нескрываемым интересом разглядывали знакомого дочери, стараясь говорить приветливо, но чувствовалась сильная напряжённость.
Давно уже профессор не чувствовал себя сдающим экзамен. Обычно он выступал в противоположной роли.
От родителей Вероники поступали самые каверзные вопросы:
– был ли женат, есть ли дети
– не рановато ли стал профессором
– наличие жилплощади
– планы на будущее
– зарплата
– чем занимается в свободное время
– ездит ли в отпуск, куда
– планируется ли свадьба, когда
Но все же за столом соблюдались правила приличия, никакого негатива высказано не было, все ответы принимались с улыбкой и, на вид, доброжелательно.
Но Вероника-то знала, что доброжелательность напускная, она не помнила, чтобы родители таким образом себя вели с кем-то.
Веронике не приходилось видеть родителей в таком состоянии . Мама с усердием следователя выведывала все подробности жизни Романа.
Когда потребовалось сменить блюда на столе, мама попросила Веронику помочь ей. Они обе оказались на кухне. Ольга Анатольевна, убедившись, что дверь плотно закрыта, сделала «страшные глаза»:
– Ника, это вообще – кто? Зачем ты его сюда привела?
– Это… мой молодой человек! – Ника заняла оборонительную позицию.
– Ты сама себя слышишь? Этот человек уже не молодой. И то, что он «твой» – это большой вопрос! Я правильно поняла, что он женат? – Мама едко выделила последнее слово.
– Мам, все вовсе не так плохо. А придраться и отыскать недостатки можно у каждого. У нас с Романом все серьезно, мы любим друг друга, хорошо понимаем друг друга и настроены решительно. Я, в конце концов, совершеннолетний человек и не нуждаюсь в вашем одобрении. – запальчиво прокричала шёпотом Вероника. – Но все же было бы здорово, если бы вы с Романом поладили, – примирительно добавила девушка.
Ольга Анатольевна только покачала головой. Было не время и не место выяснять отношения, да и вряд ли это имело смысл и дало бы желаемый результат. Она подхватила блюдо с пирогом и понесла его на стол.
Вероника осталась заваривать чай.
После чаепития отец девушки предложил Роману «выйти покурить», хотя ни один из них не курил, и было понятно, что ожидает непростой разговор.
Мужчины – почти ровесники по годам, и все же отец Вероники старше – вышли во двор, накинув на себя куртки, но «позабыв» про головные уборы.
Черный Рендж Ровер профессора стоял прямо перед подъездом. Выглядел он мощно и выигрышно перед другими авто во дворе.
Александр Петрович, отец Вероники, молча постоял, оперевшись о перила рядом со входом в подъезд.
Роман также не торопился начинать разговор.
Наконец, Александр Петрович, кивнув на автомобиль, небрежно произнёс:
– Это твой, что ли?
Получив утвердительный ответ, всем корпусом повернулся к Роману, и, глядя ему в глаза, негромко и отчетливо произнося каждое слово, выдавил:
– Слушай, я понятия не имею, зачем тебе наша Вероника. И что она в тебе нашла… Не знаю, да и не хочу знать, насколько далеко у вас все зашло.
Но я очень хочу, чтобы она была счастлива! И не стану чинить ей препятствий. Но теперь обеспечить ей это самое счастье – твоя задача! И не дай Бог тебя угораздит разочаровать ее или обидеть! Ты очень сильно пожалеешь об этом! – и, развернувшись, ушёл, не оглядываясь, и не позволяя Роману хоть слово вставить.
Оставшись один, профессор постоял ещё пару минут на улице, размышляя, и тоже вернулся в дом.
Чай пили довольно миролюбиво, и в разговорах больше не касались личных тем, а «пробежались» по тому, что делается в мире, по политике и образованию, и другим «общим» темам.
После чаепития гость засобирался домой, Вероника вызвалась проводить до машины.
Сидя рядом с профессором на переднем сиденье, Ника извиняющимся тоном сказала:
– Я даже и не знала, что расположение родителей так сложно завоевать!
Но Роман рассудил иначе:
– А по-моему, совершенно нормальная реакция. Просто они тебя очень любят, и сильно за тебя переживают.
– Разве при этом они не должны прислушиваться к тому, чего хочу я?
– О, Вероника, их опыт подсказывает, что не всегда то, чего желает ребёнок ему во благо.
– Но я-то уже не ребёнок!
– Ну, да! Иди, расскажи это людям, которые 20 лет считали тебя ребёнком! Для родителей дети – всегда дети, в любом возрасте.
– Значит, ты не обиделся на весь этот допрос за столом? – уточнила с надеждой девушка.
– Конечно, не обиделся! И ты, пожалуйста, не обижайся. А сейчас иди к ним, и проведите вместе остаток выходного дня, чтобы они почувствовали, что все ещё нужны тебе, Ника. Они, ведь, тоже боятся перемен, боятся, что потеряют тебя, или что отношения с тобой больше не будут открытыми и искренними.
– Ты домой?
– Да, нужно ещё приготовиться к занятиям и проверить дипломы.
– Завтра увидимся?
– Конечно! Созвонимся, чтобы договориться. – Нежный поцелуй отмёл все негативные мысли, настроив на позитивный лад, на то, что все обязательно будет хорошо.
16.
После знакомства Романа с родителями Вероники прошёл уже почти месяц. Дома у девушки чувствовалось напряжение, когда речь заходила о Романе, в любом контексте: когда Ника собиралась на свидание или когда почему-то упоминали его в разговоре.
Но запрета на встречи не было, в семье старались не ругаться и держать себя в руках, отпустив события развиваться своим чередом.
Хотя мама нет-нет, да и спросит, не познакомилась ли Ника с каким-нибудь мальчиком помоложе. Девушка старалась не поддаваться на провокацию, и побыстрее меняла тему.
Весна постепенно вступала в свои права: под ногами бежала вода от тающего снега, солнце все ощутимее пригревало, и настроение у прохожих было приподнято-весеннее. Некоторые слишком поспешно сменили тёплую зимнюю одежду на более лёгкую, и теперь мёрзли на остановках, стараясь не задерживаться в тени, а погреться на солнышке или забежать в помещение какого-нибудь магазина.
Вероника в это время порхала от воодушевления и ожидания чего-то прекрасного. Она частенько без предупреждения забегала в квартиру профессора, даже в его отсутствие, наводила там свой порядок, готовила что-нибудь вкусненькое, или просто ждала его с работы.
В один из таких дней, когда профессор допоздна задерживался в университете, а у Вероники оставалось много свободного времени, она пришла к Роману Алексеевичу домой. В планах у девушки было приготовить вкусный ужин – порадовать любимого.
Она хозяйничала на кухне, вспоминая и пытаясь воплотить один из маминых коронных рецептов. Ника слушала музыку и пританцовывала перед плитой, как вдруг в дверь позвонили.
Вероника легкомысленно распахнула дверь и замерла от неожиданности.
Перед ней стояла женщина, беременная. Хорошо одетая, ухоженная. И лицо ее было Нике знакомо. Это была жена Романа. Марина.
Она – в коротком серо-голубом распахнутом полушубке с объемным капюшоном. В обтягивающих джинсах, в чёрных полусапожках на шпильках. Длинные мелирование русые волосы, завитые «пляжными волнами», небрежно ниспадая, придавали их обладательнице непринужденный, легкомысленный и независимый вид.
Время пошло Марине только на пользу. Стоя в дверях, выглядела она даже эффектнее, чем на свадебных фотографиях.
Изумленная Вероника не знала, как реагировать. Она просто стояла, округлив от удивления глаза, пока Марина не прервала затянувшееся молчание:
– Может быть, позволите войти? – уверенным тоном скорее повелела, чем спросила Марина.
– Д-да, конечно, – Ника отступила вглубь квартиры, пропуская гостью, и не сводя с неё глаз. Ника все равно ее впустила бы: нехорошо прогонять беременную женщину.
– Будем знакомы, – тоном хозяйки дома проговорила та, – супруга Романа Алексеевича. Законная. С кем имею честь?
Появление Марины, ее беременность, ее уверенность в себе и цветущий вид сокрушительно подействовали на Веронику. Все те устои, на которых зиждились их с Романом отношения, вдруг зашатались.
– Вероника, – пролепетала чуть слышно девушка. – А Романа Алексеевича здесь нет.
Марина, с величественным видом осмотрела ее с головы до ног.
– А Роман Алексеевич не говорил мне, что стал сдавать квартиру студентам… – ей удалось произнести это столь заносчиво и уверенно, что Ника совсем поникла.
Постаравшись собраться с духом, девушка как можно более уверенно выпалила:
– Я не снимаю квартиру. Мы с Романом встречаемся. А с вами он разводится, он сам говорил мне.
Нужно отметить, что с самообладанием у Марины было все в порядке.
Она успела, не разуваясь, пройти и заглянуть во все комнаты, (Вероника следовала за ней по пятам, и теперь уже сомневалась, правильно ли она сделала, что пустила незваную гостью в квартиру). На ходу Марина протянула как бы сама с собой:
– Ах, ты ж, старый черт! Неплохо устроился. Седина в бороду, бес в ребро!
Марина неожиданно обернулась к Веронике, оказавшись с ней лицом к лицу:
– Вы же понимаете, что у Романа к вам не может быть ничего серьёзного? Сами видите мое положение… меня жалеет, вот и завёл интрижку на стороне. Ну, мы с ним ещё поговорим!
– Нет, не может этого быть! – постаралась отстоять «своё» Вероника.
– Ну, хорошо! Хотите доказательств? – притворно миролюбивым тоном молвила законная жена.
Она порылась в своей сумочке, нашла там паспорт:
– Про «семейное положение» Ромы вы уже в курсе… А знаете ли вы, что у него есть ребёнок?
Сначала Ника подумала, что речь идёт о той дочке, про которую Роман ей рассказывал, и которую она сама видела на фотографиях.
Но речь шла не о ней. Марина раскрыла страницу «дети» в своём паспорте и, держа разворот открытым, протянула документ так, что он оказался перед самым носом Ники.
То, что прочла девушка, не влезало в ее понятие этого мира. Паспорт содержал сведения о сыне Романа (если судить по отчеству и фамилии) трёх лет.
Дав время девушке ознакомиться с содержанием, Марина убрала паспорт обратно в сумочку и состроила жалостливо-сочувствующую гримасу:
– Как вы понимаете, семейная жизнь у нас бьет ключом, – на этих словах она посмотрела на свой заметно выпирающий животик, нежно погладила его.
– Этого просто не может быть… – все ещё не верила в реальность происходящего Вероника, – не может быть!
– Вероника (я правильно запомнила ваше имя?). Мой вам совет: идите домой и никогда сюда не возвращайтесь. Знаете поговорку: милые бранятся – только тешатся? Ну, возникла у нас с мужем размолвка… помиримся! Я, в любом случае, не дам Роману развода, мое положение это позволяет.
Речь была сказана уверенно и спокойно. Будто Марина не отсутствовала неопределенный срок неизвестно где, а лишь сегодня утром покинула квартиру, а вернувшись, встретила дома любовницу мужа и решила поставить ее на место.
Вероника, чей мир в эти мгновения перевернулся с ног на голову, схватила свою сумку, куртку и бросилась к двери, даже не притормозив, чтобы одеться.
– И ключи оставьте перед уходом, милочка, будьте добры! – рявкнула «хозяйка» уже безо всякой учтивости.
Натянув на ходу в подъезде куртку и шапку и выскочив на улицу, Вероника огляделась в слезах. В тайне она надеялась, что сейчас явится Роман, все объяснит, поставит на место Марину, заверит ее, Веронику, что это все не правда… но, увы, Романа поблизости не было. Девушка точно знала, что ещё два с половиной часа он будет в университете. А звонить ему и просить все ей объяснить она не станет. Ей хватило унижения! Она больше с ним ничего общего иметь не будет!
«И как только я могла ему поверить? С родителями знакомила! А он как проникновенно играл! Ведь мама меня предупреждала! А я… развесила уши…»
Девушка сама не заметила, как добралась до дома. Там она закрылась в своей комнате и ни с кем не хотела разговаривать. Есть тоже отказывалась. Родители не на шутку встревожились, подспудно догадываясь, что (а вернее – кто) всему виной.
Отец просил дать ему номер телефона Романа, чтобы поговорить с ним по-мужски. Но Вероника просто удалила контакт из телефона.
Единственное место, где Александр Петрович мог найти обидчика дочери – университет. Но идти туда и учинять разборки на месте означало при всех опозорить Веронику, что было совершенно неприемлемо.
Мама уговорами и лаской старалась разговорить Нику, но ничего не помогало. Девушка пропускала занятия, никуда не выходила из дома и ничему не радовалась.
17.
Телефон Вероника выключила сразу, сильно переживая и не желая ни с кем общаться.
Родители никак не могли допытаться, что именно произошло, и чем так ее обидел Роман. (То, что все дело в Романе, они догадались).
В первые два дня после внезапного исчезновения Вероники (а девушка буквально испарилась, оставив в квартире мужчины следы своего пребывания) Роман сам приезжал к Веронике домой, но это было в дневные часы, когда родители были на работе, а Вероника не стала открывать, даже не подошла к двери.
Профессору пришлось уехать.
Потерпев неудачу в попытках разговорить дочь, мама Вероники позвонила Ане и пригласила ее зайти в гости. Та пришла вечером.
Аня, школьная подруга Вероники, была чуть ниже ее ростом, нормального телосложения, натуральная блондинка с прямыми волосами до плеч и большими серыми глазами.
Зайдя в комнату Ники, она увидела подругу, лежащую на диване и свернувшуюся калачиком. Увидев Аню, девушка села, вытерла ладонями мокрые щёки:
– Привет, как дела? Мама тебя позвала?
– Привет. Угадала. Что случилось?
– Ничего! – Ника отвела взгляд, не желая делиться переживаниями.
Аня присела рядом на диван.
– А я звонила тебе. Ты недоступна.
– Знаю. Выключила телефон.
– Зачем?
– Не хочу ни с кем разговаривать! – обиженно выпалила Вероника.
– Совсем ни с кем? – проницательно уточнила Аня, – или с кем-то конкретным?
Угрюмый взгляд Ники исподлобья красноречиво ответил за девушку.
– Слушай, не хочешь прогуляться? На улице по-весеннему тепло, снег почти растаял… – Аня правильно поняла, что дома поговорить не получится: родители, хоть и не специально, могут услышать разговор, а, видимо, этого Вероника и избегает.
***
Девушки неспешно бродили по улицам. Снег на дорожках уже растаял, но на обочинах все ещё лежали грязные сугробы. В некоторых, открытых солнцу, местах асфальт уже высох, в других – ручьи и лужи образовывали слякотное месиво, и приходилось старательно выбирать место для следующего шага.
Но прогретый воздух отчетливо пах весной, а удлинившийся световой день вселял первобытную бессознательную радость.
Вероника изливала свои переживания. Аня не уставала удивляться и понимающе кивать:
– Ну, надо же! Кто бы мог подумать! Вот и верь после этого людям! А сам-то каков! Прикидывался одиноким и несчастным, а у самого жена на сносях! Ник, а это все точно, что она рассказала? Вдруг это какой-то злой розыгрыш?
– Ань, ну, если живот и можно подделать, то запись о ребёнке в паспорте – уже проблематичнее…
– Да, ты права.
А Вероника в задумчивости продолжала:
– Честно говоря, версия Марины выглядит правдоподобно. Ну, сама посуди: кто я такая против законной жены? Любовница… – девушка сама скривилась от своих же слов. – Все, что мне известно про жизнь Романа, я знаю только с его слов. А это же классические «сказки»: с женой давно нет взаимопонимания, живем как чужие люди, не разводился, потому что не было веских причин, но теперь обязательно разведусь…
– Да, такое часто встречается… – не могла отрицать очевидного Аня. – А Марина, получается, вернула тебя в реальный и жестокий мир обманутых жен, неверных мужей и наивных доверчивых глупышек вроде тебя…
– Если ты так хотела посочувствовать, то получилось не очень…
– Да ты что! Я же полностью за тебя! Вот никогда не понимала, что же этим мужикам ещё надо? Зачем надо заводить отношения на стороне, если есть своя привлекательная жена, дети?..
– Ага, квартира, машина, работа – полный комплект!
– Вот именно! И чего же им, подлецам, ещё не хватает?!
– И все же я не могу отделаться от ощущения, что Роман говорил правду… – противореча самой себе, заявила Вероника. – Ну, не может человек так виртуозно лгать. Этот человек не может…
– А по-моему, ты необъективна!
– Он мне очень сильно помог. Помнишь, тогда… ну… в торговом центре… – девушка имела в виду свою причастность к магазинным кражам, – и с адвокатом помог, и на суде, и штраф заплатить… И с родителями приходил знакомиться… Ну, скажи, разве пошёл бы человек знакомиться с родителями, если у него нет серьезных намерений?
– Даже не знаю. На что только не пойдёшь, чтобы покорить девушку…
Вероника грустно опустила плечи.
– Да, наверное… Как думаешь, что мне следует делать дальше: переводиться на заочное или сразу на другой факультет? – спросила совета Вероника, – не думаю, что смогу и дальше встречаться с профессором на занятиях, как ни в чем не бывало… Ведь совсем бросать учёбу было бы глупо?
– Однозначно! – Аня старалась поддержать подругу, как только могла. Девушки долго гуляли, не замечая, как пролетает время за разговором. Наконец, они почувствовали, что замёрзли, и пора расходиться по домам.
Вероника, увидев на пути салон сотовой связи, воспользовалась моментом, чтобы погреться и купить себе новую сим-карту. Оставаться совсем без связи было неудобно. Девушка восстановила все контакты кроме Романа Алексеевича.
Вечером Вероника позвонила Татьяне – своей подруге из университета. И, хотя знакомство у девушек прошло не очень гладко, в последнее время они все же стали довольно тепло общаться.
– Таня, привет. Это Вероника.
– Привет! Ты куда пропала?
– Да знаешь… я пока на больничном… Как там в универе дела?
– Все в порядке, в общем-то. Только Роман Алексеевич несколько раз про тебя спрашивал. А я и сама ничего не знала. По телефону до тебя не дозвониться… Ты номер, смотрю, сменила…
– Да, сменила. Тань, хочу тебя сразу попросить… Если Роман Алексеевич будет ещё спрашивать про меня, не говори ему, пожалуйста, мой новый номер.
– Ник, вы поссорились?
– Мне не хотелось бы это обсуждать. Просто ничего ему не говори, и все.
– Ну, хорошо. Это ваше дело. С тобой можно как-нибудь встретиться? Или ты сильно разболелась?
– Нет, не сильно. Давай, завтра в кафе. Я Аню тоже позову, не против?
– Зови, конечно! Вместе даже веселее!
Девушки договорились встретиться в кафе – пообщаться. Ника чувствовала, что ей все ещё нужна поддержка, и была рада встретиться с девчонками.
***
В кафе девушки много болтали и смеялись, Ника очень старалась не думать о плохом, и старательно избегала всех тем, которые так или иначе затрагивали ее отношения с Романом Алексеевичем. Прошло уже четыре дня после встречи Вероники с женой Романа. Ника всеми силами старалась на что-нибудь «переключиться» и не думать больше ни о профессоре, ни о его жене.
Но Таня, не подозревая, что произошло у подруги с возлюбленным, решила сообщить, что как раз с того момента, как Ника «заболела», профессор стал сам не свой: то он задумчив, то излишне строг на занятиях, а то рассеян.
Вероника не хотела продолжать разговор, и не придумала ничего лучше, как извиниться, на время покинуть столик и скрыться за закрытой дверью дамской комнаты.
Аня, конечно, шёпотом отругала Татьяну за «недогадливость» и коротко поведала грустную историю несчастной любви подруги, добавив, что «все мужики – одинаковые».
Но Татьяна, которая, в отличие от Ани, лично (хоть и не близко) знала Романа Алексеевича, почему-то не спешила соглашаться:
– Что-то тут не так…
– Да уж, конечно, не так! Разве честно так поступать?! А ещё преподаватель! Профессор!
– Я не про то… Понимаешь, Ань, это не такой человек, который будет… путаться со студентками ради забавы. У него кристальная репутация на этот счёт. Да я даже не поверила сначала, что у Вероники с ним… ну, ты понимаешь… Думаю, что «зацепила» его именно Ника, и это все не просто ради развлечения…
