Отзывы на книгу «Сад», страница 7

После прочтения книги я сутки ходила с полным сумбуром в голове, совершенно не имея понятия, как о ней рассказать... Даже полезла читать рецензии, что делаю крайне редко. Безусловно, там сто миллионов раз отмечено великолепное владение всеми средствами языка, и я с этим абсолютно согласна. Даже предметы в повествовании бывают живые: "Борятинская помолчала. Карандаш в ее пальцах прыгал, как живой.Волновался." И это я даже не упоминаю о пейзажах - коротких и просто бьющих по глазам, о диалогах, где каждый говорит по-своему... Но не меньше упрёков с скомканности сюжета, в том, что герои - как на подбор, неприятные, что кончается ничем... И, может, я не дошла до той рецензии, где книга была бы воспринята так, как увидела её я, не все же прочитала, но точки зрения, что книга писалась как гимн материнству и упрёк системам воспитания, не нашла. А именно такой она мне показалась...

Чета князей Борятинских покупают новое поместье, ничем не примечательное, кроме старого, разросшегося, духовитого и плодовитого сада... Сад этот - воплощение жизни как таковой, взрывающийся зеленью первых листочков, тонущий в море цветения, шумящий падающими яблоками, умирающий до весны. Не он ли был причиной того неожиданно взыгравшего в теле сорокадвухлетней княгини желания?

Они и не ссорились никогда – и Надежда Александровна вдруг поняла, что это ужасно. Она больше не хотела ласково и весело, она хотела по-другому.

Одно бурное "приключение" - и вот вам, в нарушение всех светских приличий, а, может, даже и просто правил природы - мать двоих взрослых детей беременна. Как ей это воспринимать: горе, позор, благословение? Всё сложно, тем более, что с первыми детьми она не очень связана духовной материнской связью, растила их, как положено великосветской даме - передала мамкам да нянькам, и всё. И выносила ли бы она эту тяжёлую беременность, если бы не местный доктор Григорий Иванович Мейзель, неизвестно. На беду, рождается глухая девочка, которую поначалу все, кроме матери и Мейзеля, считают ущербной. Точка зрения папаши, например, такова:

У него была хорошая, честная, ясная жизнь. Ему нечего было стыдиться. Нечего. Пока жена его не родила урода. Его ребенок был урод. Значит, и сам он – тоже. Господь покарал его. Ни за что. Без всякой вины. Просто так. Это было невыносимо. Унизительно, страшно и невыносимо, будто рухнуть с головой в горячее бездонное дерьмо. Он не заслужил. Весь их род не заслужил. Все они были теперь замараны. Порченая слабая кровь. Гнилая.

Почти отдав всё управление жизнью Туси ("– Красавица какая! Как вы ее назвали, княгиня? Борятинская слабо улыбнулась. Туся. Наташа. В честь Наташи Ростовой. Вы же читали Толстого? “Война и мир”. Нет, – спокойно ответил Мейзель. – Я не читаю ерунды. И вам не советую.") доктору, привязавшемуся к чужому ребёнку, как не смог родной отец, княгиня продолжает жить в реальности, похожей на пушистое облако любви к дочери, только изредка вспоминая о старших детях, и то вскользь...

Второстепенная линия - портниха Арбузиха и её дочка Нюточка, в момент рождения которой за стеной умирал отец, растоптанный рысаком. Но тут отношения мать-дочь ещё более ярки, потому что их обоюдная безмерная любовь оказывается не безоблачной: мать, умирающая от чахотки - слишком тяжёлое бремя для десятилетней девочки... И доля сиротская, которая сложна сама по себе, становится ещё труднее, когда тебя учили глаз не поднимать, всем угождать...

Вообще уже третьестепенная линия - семья Ульяновых, да-да, тех самых, только тут нам больше важен Александр (хотя этот персонаж вместе со своим семейством, на мой взгляд, мог быть заменён кем угодно выдуманным, и книга ничего бы от этого не потеряла - но допустим, что он хорош для привязки ко времени и объяснения метаний ещё одного героя - Виктора Радовича, которому суждено стать мужем Туси). В этой семье: открытое, дружелюбное общение, внимание к каждому из детей и наплевать на шепоток, иногда тянущийся за матерью: ну зачем столько детей-то, боже мой, зачем?

И абсолютно малюсенькая сцена из далёкого прошлого рода Мейзеля: его пра-пра-сколько-то-там-прабабушка, во время избиения немцев в Москве после обвинения царского доктора-немца в отравлении Ивана Грозного, принимает душераздирающее решение: хватает в охапку сына, оставив одиннадцатилетнюю и полугодовалую дочерей на попечение судьбы/бога/случайности, и бежит до самого Ревеля, где и умирает, искренне считая ребёнка спасённым...

Матери, разные, страшные, неповоротливые и непонятные, любящие и равнодушные, с пониманием детских мыслей и полным отторжением всех их желаний - разве не так оно на самом деле? Разве родить ребёнка - это и есть быть матерью? Самым жутким, но и завораживающим воплощением материнства в книге мне видится, как это ни странно, мужчина - доктор Мейзель,

мстительный, страшный, несправедливый, как ветхозаветный бог,

своей безграничной любовью и желанием дать свободу выбора окончательно испортивший девочку Тусю. А ведь хотел как лучше... Не мог иначе, на службе земского врача насмотревшись всякого...

У взрослых был выбор, и не важно, как они им воспользовались. Выбор – был. Бог дал, Бог взял – это было про них. Про взрослых. Детям Бог не дал ничего, значит, не смел и отбирать. Поэтому каждую смерть ребенка Мейзель считал личным вызовом, прицельным, мстительным плевком в собственное лицо.

Выходить полумёртвого младенца, победить её немоту, дать её всё-всё, что возможно при помощи знаний и денег, не ограничивать свободу ни капельки...Но не всегда свобода - это правильно, а безграничная свобода - точно неправильно, как бы мы не питались вознести свободу на все мыслимые пьедесталы. Любовь маленького ребёнка к лошадкам понятна и мила, страсть молодой женщины к изучению ветеринарии и желание создать конезавод даже может внушить уважение, но...

Вы б хоть урожай сняли, вашсиясь. Не брали грех на душу. Ишь, сила какая уродилась. Туся только плечами передернула – не твои грехи, не тебе и каяться. Руби давай!

Понадобилось побольше лугов - и сад, от которого мать не готова была отказаться ни при каких обстоятельствах, умер... Абсолютно явная параллель с тем самым садом, чеховским, вишнёвым...

Ощущение растерянности после этой книги похоже на то, когда опускается занавес, и ты знаешь - там остался разорённый сад... У нас где-то решительно меряет шагами новые луга хозяйка прекрасных коней, как будто ногами втаптывая в обнажившуюся чёрную землю души матери, доктора, даже старенькой горничной, ожидая от жизни только счастья, успехов и невиданных побед... Что будет, когда она поймёт, что ничто не вечно, кроме настоящей любви?..

Не существует персональной смерти. Умирают ведь только чужие. А каждый из нас втайне уверен в собственном бессмертии.

Как же приятно провалиться в книгу и прожить в ней не одну даже, а несколько жизней, ощутить силу неумолимого времени, посмотреть, как сменяются поколения, прочувствовать массу запахов, вкусов… Периодически выныривать и ошеломленно мотать головой, мол, где я, какой сейчас год, век, а сад, сад-то где? От кого я подобного точно не ожидала — так это от Марины Степновой. Нынче на русскую литературу вообще настрой унылый, а зря, как выясняется.

Княгиня Борятинская живет в счастливом браке, в качестве забавы она приобретает в Воронежской губернии усадьбу Анна с роскошным садом и наслаждается жизнью, пока «на старости лет» (на сорок пятом году, господи боже мой) не беременеет, что не модно и практически недопустимо. Скандал, короче. Когда над родившейся Тусей кружит подозрение в немоте, скандал увеличивается в два раза минимум. О времена, о нравы. А самое жуткое в этом всем то, что читаешь, хихикаешь грустно над старыми устоями, а потом как молнией прошибает от мысли — практически ничего, в общем, не изменилось, разве что в интернетах будет больше криков в духе толерантности и гуманизма, но толку чуть — за спиной все равно посудачат ничуть не хуже, чем в окружении девятнадцативековой Борятинской.

Ну да ладно, вернемся к нашим Тусям. Рождение девочки круто меняет жизнь семьи, и положение в усадьбе становится ненормальным даже по меркам современного наблюдателя — княгиня покидает свет и запирается в своем саду, который никогда не спит, бдит, в окошки заглядывает, — князь сматывает удочки, вместо него воцаряется врач Мейзель, по-тусиному — Грива. Так и варятся они, странное семейство, в своих проблемах, решить которые не могут даже деньги. Богатые тоже плачут. Только здесь они плачут по-особому, немо, так что и не поймешь, то ли призраки человеческого горя и непонимания рыдают, то ли просто ветер качает ветки в саду.

Пишет Степнова изумительно, сочно — по-другому не скажешь. Читать было очень приятно, ну и в целом забирает, не оторваться. Идея с садом не нова, но какая разница, воплощена здорово, так что сад кажется ничуть не менее важным персонажем, чем Собор Парижской Богоматери у Гюго. Хотелось влепить жирную пятерку — да и влеплю, пожалуй, чего бы и нет, — но все-таки замечу один минус — линия с Радовичем показалась натянутой и почти такой же нелепой, как сам персонаж, никакая красота такому развитию событий не оправдание.

Но на фоне всего остального этот недостаток бледнеет и меркнет. Точно буду читать и другие книги Степновой.

Писать отзывы на подобные книги сложно. Марина Степнова не выбирает одну тему, она выбирает эпоху и пишет полотно. Объёмное, многогранное. Россия, вторая половина девятнадцатого века с экскурсами в более позднее прошлое. Воронежская губерния, Симбирск, Петербург, Москва... - при том, что основные события происходят в усадьбе под именем Анна, строгими рамками территория действия романа не ограничивается. Изменяется и фокус, в котором мы видим книжных персонажей. Вот они умные, талантливые, волевые, а вот уже глупеют, страдают от бессилья и злобы. Не постоянно писательское отношение к главным героям: тот, кто был на пике популярности, вдруг уходит в небытие. Начинается представление героев с Надежды Александровны и Владимира Анатольевича Борятинских. Но вот они отодвигаются на второй план, чтобы уступить место доктору Мейзелю, Григорию Ивановичу, копнув родословную до времён Иоанна Грозного. Потом появляется Туся, всплывает Арбузиха с Нюточкой, отвоёвывает себе место Виктор Радович...

Сюжет проще осветить отдельными историями. Многие картины так и откладываются в памяти - эпизодами. О холерном бунте 1831 года, о рождаемости и детской смертности нам расскажут устами Мейзеля - эмоционально, жутко до дрожи. Отголоски события будут звенеть набатным "ом-м-м" долго, отчаянно, безумно... Знакомство с семьёй Ульяновых, в дом которых введёт читателей Виктор Радович, немного изменит привычный с советских школьных времён взгляд на вождя пролетариата и его родственников. Чувствуется некоторый акцент на теме женской зависимости. Невозможность получить высшее образование или делать то, что хочется, к чему стремится душа, но считается недопустимым в обществе, неприличным. Но проходят годы, на место старых обычаев и привычек приходят новые, меняются хозяева... И уже нет никому дела до старого сада, идут на сруб яблони, усыпанные ароматными плодами...

Марина Степнова - умелая рассказчица, картины у неё выходят яркими, выпуклыми, сюжет с некоторой замысловатостью, язык героев может удивить бранными словами. Слушать её книги всегда интересно. Разбросанность повествования во времени, частые перескоки, отсутствие обозначения прямой речи - особенности авторского стиля, сбивающие с непривычки при чтении, становятся почти незаметными при прослушивании.

Книгу слушала в исполнении Алексея Багдасарова, который не читал роман, а играл - упоенно, по ролям, выкрикивая слова в самых экспрессивных сценах. Поэтическое исполнение, словно в театре. Приходилось понижать уровень звука до минимума.

Забавно у меня складываются отношения с романами Марины Степновой. Почему-то от чётных я прихожу в восторг, а нечётные меня разочаровывают?.. «Женщины Лазаря» за короткий период прочёл дважды, так меня покорила эта книга. А затем прочитал «Хирург» и «Безбожный переулок» и … Был несказанно удивлён. Как будто другой человек писал. Но это, конечно, особенности моего восприятия. Вот так бывает.

«Сад» меня захватил сразу и бесповоротно. Как и в любви, невозможно рациональным образом объяснить, почему так произошло. Не считаю это произведение выдающимся, но … Почему-то не мог оторваться от замечательного повествования, прекрасного языка, изумительных реминисценций… Много, очень много потрясающих образов и характеров. Возможно, так легло на мой вкус и настроение.

Интересно, что даже использование мата не сильно коробит, хотя Степнова, безусловно, могла избежать этого, ведь встречается он только в начальной стадии произведения, а затем исчезает. Но кто я такой, чтобы возмущаться. Конечно, писатель сам определяет меру использования ненормативной лексики. Кого-то это может оттолкнуть.

Претензии появились у меня и при использовании в литературном произведении исторических личностей, но… В отличной книге это легко прощаешь автору, потому что это литература, а не историческое исследование. Не имеет значения, в чём я не согласен в интерпретации писателя. Не я создал этот роман. Мне остаётся только отдаться на волю Марины Степновой и следовать курсом рождённой её фантазией версии.

Очень интересные герои, целая галерея главных и второстепенных персонажей. Очевидно, что Степнова применяет новаторские приёмы, которые ранее не встречались мне в её прозе. Это безусловное развитие авторского стиля, что меня особенно подкупило. Так и говорил себе постоянно – «Ничего себе! Это что-то новое. Никогда не встречал подобного…»

В общем, мне сильно понравилось, поэтому уверен очень скоро буду перечитывать.

Книга вцелом понравилась. Хотя в ней есть некоторые моменты, которые вызывают недоумение, все же была рада прочесть современного русского автора, который вызвал положительные эмоции в плане качества литературы. Хотя, по прошествии пары недель, задумываюсь, не высоковато ли я оценила это произведение.

Если разобрать по-порядку, то из положительных моментов - это:

1. Стиль повествования. Местами, правда, перебор, избыточно плотное и вычурное описание. Я недавно в одной из рецензий прочла, что автор нанизывает слова, как бусины. Для меня же этот стиль напомнил кружево, расползающееся во все стороны. Но вцелом - лучше, чем у большинства современных русскоязычных писателей.

2. Атмосфера - написано красочно, реалистично и очень живо. Прекрасно передан дух эпохи конца царской России.

3. Качество описания персонажей. Они прописаны неплохо. Практически нет положительных героев, но для меня это не показатель прохой литературы. Ведь как и в реальной жизни, редко встречаются идеальные люди, черное или белое, плюс или полный минус. Всегда преобладают полутона.

4. Момент описания эпидемии холеры в Санкт-Петербурге - напомнил ситуацию в мире сейчас.

5. Описания моментов о воспитании Туси. Здесь можно много и долго рассуждать. Эту книгу смело можно отнести к жанру воспитательного романа. То, что Туся обладает своенравным характером - это бесспорно. Многие черты ее характера неоднозначны, натура насквозь эгоистичная и упрямая. В жизни иногда можно встретить таких сложных людей.

Теперь остановлюсь на моментах, которые немного удивили и вызвали недоумение.

1. Целостность романа вызывает вопрос. Он как-будто состоит из некоторых частей, которые не очень ловко сшиты между собой. Считаю этот момент откровенным минусом, за который можно снизить оценку.

2. Нецензурная речь - вообще мимо!

3. Автор все время называет персонажей по фамилии, в том числе в быту в кругу семьи. Подозреваю, что в некоторых местах России так было принято, и даже иногда и сейчас можно встретить семьи, где муж с женой друг друга зовут не по имени. Лично мне это не очень приятно, хотя допускаю, что автор передает эту манеру общения, как норму для тех времен.

4. Грязные мыслишки некоторых героев этого романа и откровенно противные моменты, связанные с этим. Неприятно, грязно. Необходимо ли? Возможно, привлечь читателя. Оставляет мерзкий осадок.

5. Семья Ульяновых. Что, почему, зачем? Немножко неуместно, как по мне.

В общем и целом, 9 из 10 - наверное, высоковата оценка. Но, учитывая дефицит нормальной и качественной литературы на пост-советском пространстве, можно немного завысить.

Претензий к современной отечественной литературе приблизительно миллион. И мелкость тем, и тусклый слог, и отсутствие таких характеров, которые могли бы остаться на века. Но ведь давно известно, что лучшее новое – это надежно забытое старое. Или не забытое, но местами подистершееся. Вон сколько веков подряд мировые писатели таскали друг у друга сюжеты, с каждым новым переложением становившиеся уникальными и монументальными, а иногда и новаторскими. От Крылова до Пушкина – все подражание, вылившееся в великие произведения, ставшие столпами нашей литературы. Правда, сейчас заимствование и копирование – это ай-ай-ай. А если не все, а только частями? Степнова отважилась на литературное попурри. И, кажется, получилось достойно.

В семействе Баратинских чрезвычайное происшествие: немолодая княгиня вдруг оказывается беременной. Стыд и позор! Общество в шоке. Туся, поздний нежданный ребенок, оборачивается невероятным счастьем для своей зрелой мамы. Пользуясь вседозволенностью, девочка вырастает в нетипичную для своего времени молодую женщину.

Изначально я совершила в отношении «Сада» почти преступление: начала слушать в аудио. Однако даже отличная начитка не передает прекрасного чувства языка Марины Степновой. И сколько уже раз я убеждалась, что любимых авторов лучше читать. Однако срок выдачи кончился в библиотеке на литресе, книгу забрали, и я решила ее дочитывать текстом. Вот когда ко мне пришло счастье! То чувство, когда читаешь произведение и получаешь удовольствие от каждого слова, каждой фразы, понимаешь, насколько вторичен сюжет. Хотя нельзя сказать, что сюжет в отрыве от чудесных словосплетений Степновой не стоит выеденного яйца. Они существуют исключительно гармонично, дополняя прелести друг друга.

Если говорить начистоту, то, естественно, роман «Сад» не мог бы сойти за современника той эпохи, о которой он рассказывает. Та же идея феминизма, выпирающая из образа главной героини Туси, была чужда даже писателям-женщинам ΧΙΧ века, не говоря о мужчинах, тем более некоторые особо смелые воплощения течения. Но разве перед Степной стояла задача так замаскировать свой текст, чтобы с первого взгляда и не разобраться? Абсолютно нет. «Сад» получился максимально естественным историческим романом о давно ушедшем веке через сознание сегодняшнего человека. И в этом его прелесть. Это не типичный исторический роман, скорее наоборот, крайне современный, где автор перенесла своих героев на 200 лет назад. При этом оказалось, что мир тогда и сегодня в плане человеческих отношений, прав, свобод, взаимодействия и социального осуждения не так сильно и изменился. Особенно в нашей стране. И сегодня на позднорожающих по мнению общества дам смотрят в лучшем случае с непониманием. И сегодня свободно растущий ребенок вызовет нарекания. Так даже политический строй чем-то созвучен с сегодняшним.

«Сад» определенно стал событием в российской литературе 2020 года. Поклонники ранней прозы Степновой удивились, а кто-то даже разочаровался. Однако их место почитателей таланта писательницы заняли новые, для кого книга стала чем-то неповторимым. И действительно, роман уникален в своем подражании классикам и одновременной современности. Он – эдакая интеллектуальная задачка: а сколько отсылок найдешь ты? Хочется бежать и читать наших классиков, чтобы найти все спрятанные в тексте подсказки и пародии. Короче, отличная мотивации наконец полюбить наших титанов. Так что для меня «Сад» точно не прошел бесследно. А для вас?

Прошло уже больше недели после прочтения этого романа, а я так и не определилась с окончательной оценкой его. Безусловно, мне понравилось. Я вообще сразу попадаю под магию слова Марины Степновой. Она пишет красиво, сочно, точно попадая в образы и ситуацию. И сама фабула мне понравилась. Богатое поместье, хозяева — симпатичные, какие-то смешные, устарелые немного, хотя и не старые. Выросшие дети, всё ещё не прошедшая симпатия к друг другу и, как результат — поздняя беременность. А вот это — плохо. Бомонд того времени это не понимает и презирает. Старшие дети отворачиваются, муж в стыде и отчаяние, а для самой княгине Борятинской, чуть не отдавшей Богу душу в родах, Туся (Наташа, новорожденная дочка) становится центром Вселенной.

Эта книга странная, нереальная какая-то. У неё очень много акцентов. Разных, не сочетающихся друг с другом по смыслу и в то же время абсолютно идеально подходящих друг другу как пазлы. Один кусочек, другой, третий... А вот и картинка. Как можно соединить странную, особенную девочку, сумасшедшую мамашу голубых кровей, немецкого доктора, который просто сошел с ума от ребёнка, который не должен быть рожденным. И даже не это странно! Как можно присоединить к этому списку Александра Ульянова? Да-да, именно его, брата Ленина?! Удивительно? Не то слово! Но мне было интересно слушать и до сих пор остался восторг от чтения. Спасибо!

Ожидаемая книга для меня этого автора это Женщины Лазаря, но так случилось, что первой прочитала именно эту книгу.
Идея книги просто восхитительная, исторические факты, раскрытие разнообразных тем и видео, что автор к этому отнесся с большим трудом и подготовкой.

Нас знакомят с историей семьи Борятинских, рассказывают о каждом члены семьи, переплетении судеб и встреч. Знакомясь с каждым персонажем, все больше погружаешься в проблемы и жизненные ситуации. С каким же наслаждением читаешь удивительный мир Борятинских.

Переживаешь, строишь предположения  что же произойдёт с персонажами,  но конец книги, это что то несусветное.  Зачем же так в конце кратко и скомканно написано?
Все таки хотелось в конце больше подробностей, больше историй о члены семьи, а так ощущения какой то незаконченности, незавершенности.

Так интересно написанная семейная сага и так кратенько закончена в конце, это моветон.

И как черти вы злы, и как ветер - отходчивы, И, скупцы, до чего ж вы бываете щедрыми. Галич

Послереформенная Россия. Сказочно богатая и родовитая супружеская пара приезжает осмотреть только что купленное имение под Воронежем. Оба совершенные комильфо в своей предыдущей жизни. В беззаботном счастливом и в высшей степени благопристойном браке больше двадцати лет. Вырастили сына и дочь, посодействовав в первом случае карьере, во втором идеальной партии. Счастливы прохладным светским счастьем, княгиня икона стиля, князь едва не конфидент государя. Единственное достоинство имения замечательный сад, устроенный прежней владелицей так, что плодоносить начинает с конца весны и радует до поздней осени. Впрочем, изрядно запущенный наследниками.

Роскошь земного изобилия будит в княгине неожиданную страсть, на которую супруг откликается. Плодом безрассудства станет младенец Туся, чье рождение едва не стоило матери жизни (старородящая, не в лучшей физической форме, тяжелый первый триместр, уровень акушерства - все в комплекте) и фактически стоит разрыва отношений с детьми (стыд какой!), привычным светским окружением (неловко), а после и с мужем (князь видит в новорожденной едва ли не крошку Цахес, и то сказать, до пяти лет девочка не разговаривает).

Обязанности мамки и няньки, а после воспитателя, тутора и идеального наставника берет на себя земский доктор Мейзель, привязавшийся к девочке как к родной. Туся же больше всего на свете любит лошадей и растет маленькой разбойницей, пока княгиня не берет на воспитание осиротевшую дочь портнихи Нюточку. Тихий ангел в сочетании с жесткими воспитательными мерами, на которые вынужденно пойдет в отношении любимицы Майзель, смягчат буйный нрав дьяволенка княжны. Экспозиция, дальше пересказывать не стану, но!

Сказать. что это хорошо, значит ничего не сказать. Дивно. Волшебно. Именины сердца. После рецензии Галины Юзефович, признаюсь, чуть побаивалась окончания и общего финального впечатления. С "Женщинами Лазаря" так было: умирала от счастья, читая, но закончив, осталась со смутным ощущением нехватки: ты с трепетно распахнутым сердцем, а тебе Молоховец, камнем в протянутую руку. Еще и потому опасалась, что от начала, в точности, как сказано в рецензии, был чистый восторг, но, оставив позади две трети, заскучала (доктор, у меня та же симптоматика). Однако нет, последняя четверть книги словно обрела второе дыхание и полетела на рысях. Что на рысях - в галоп, вихрем увлекла за собой и: Дороти, мы уже не в Канзасе.

Последнее не для красного словца, к окончанию книга переживает буквальную трансмутацию из любовного романа и романа воспитания, по рельсам которых резво влечется от начала, отдавая дань современности разве чуть более выраженной феминистической повесткой (мужчин почти нет, а какие есть, слабы или следуют традиционно женским паттернам поведения). Так вот, финал не только разрешает загадки, вроде таинственного греха Мейзеля, что на поверку оказывается простой невозможностью для порядочного человека жить с грузом однажды совершенной подлости. Под давлением обстоятельств и такой, какую девять из десяти таковой и не сочли бы, а все же. Но выводит повествование в день сегодняшний.

То есть, буквально, из девятнадцатого века, перепрыгнув через двадцатый, в двадцать первый - в день сегодняшний. В Тусе не стоит видеть неудачную феминистку или, тем более, квази-лопахина. Она совершенный миллениал, выросла в соответствии с установками, ставшими воспитательной нормой в последние четверть века, в ее личности, характере, стиле поведения фактически оттиснуты наиболее яркие черты непоротого поколения, о̶ ̶н̶е̶о̶б̶х̶о̶д̶и̶м̶о̶с̶т̶и̶ ̶к̶о̶т̶о̶р̶о̶г̶о̶ ̶т̶а̶к̶ ̶д̶о̶л̶г̶о̶ ̶т̶в̶е̶р̶д̶и̶л̶и̶ ̶б̶о̶л̶ь̶ш̶е̶в̶и̶к̶и.

Зачеркнутый текст подводит к части Радович-Ульянов и к социально-политической повестке книги. Говоря, что с определенного момента заскучала, имела в виду эту линию: что за повальная мода на псевдоисторию - думала - зачем вводить в повествование юношу нежного с взором горящим, неужто только затем, чтобы завуалированной гомоэротикой потрафить меньшинствам? Нет, вовсе даже не за тем. Невозможно жить в социуме и быть от него свободным, а писатель по самой своей сути не может не выражать отношения к происходящему. Теми инструментами, какими сподручнее работать. Быков одним способом, Акунин другим, Сальников, Идиатуллин, Веркин, Захаров, Поляринов третьим, четвертым, etc. Марина Степнова пишет, как она дышит, предоставив интерпретировать свое отношение читателю. И правильно делает. Мы сюда не только языком наслаждаться пришли, а и головой иногда подумать.

Спихнув с плеч неприятную социальную повестку, можно вернуться к читательским радостям. Да, стилистически чистое наслаждение, какое очень немногие способны подарить. От начала, от темных кругов в подмышках полосатого Наденькиного платья, такого явного и сладостного оммажа ВВ, и до самого конца. О Степновой все говорят как о замечательном стилисте, но ее дар не того мимикрического свойства, как у Сорокина, Быкова, раннего Лазарчука, иногда Чижовой, в ее повествовательной манере наиболее полно воплотился набоковский дух - тут и не поклонник теории инкарнаций не усомнится.

Чувственность, вот только, трансформируется в соответствии с повесткой эпохи Водолея. Уж и не знаю, замечали ли вы, но современность куда меньше тяготеет к сексу и вопросам телесного низа. Нормально: влажная экспансивная эпоха Рыб, у которой Бог есть любовь все сильнее отступает под нажимом сатурнианского холодно-отстраненного дружелюбия. Имеющий уши, слышит, а у хорошего писателя слух по определению хорош. Асексуальность в тренде, прежнее "плодитесь и размножайтесь" все больше приравнивается к скотству (да простит меня демографическая политика).

Завершая: "Вишневого сада" в связи с финалом не вспомнит только страдающий амнезией, но нет. Здесь рубят не ради сиюминутной выгоды, помните эпизод с яблоней? Помните, чем заменят плодовые деревья и для чего, для кого? На самом деле это погружение в глубокие пласты коллективного бессознательного и выход на метауровень: от второй природы к первой; от свифтовых еху к гуингмам; да, в конце-то концов, Лошадь тотемное животное Водолея. И России. Как-то так.

Покоя нет, степная кобылица несется вскачь.