Читать книгу: «Не провоцируй босса, опасно!», страница 17
Приняв решение, только направилась в спальню, как мой взгляд зацепился за сумку, в которой был жучок, что Люда мне передала. Чертыхнулась и пошла прятать.
– Всё, это последний раз, когда я шпионажем занимаюсь, – чуть слышно пообещала себе, пряча украденную у Глеба вещь.
***
Кир вернулся поздно, к тому времени я уже уснула. Разумеется, было уже не до примирения. Тот хотел было настоять на своём, пришлось напомнить, что завтра свадьба у Аверина и нам рано вставать. Итог: мой мужчина проснулся ещё раньше и ласками настойчиво потребовал сладкого. Разумеется, я не смогла устоять перед своим тигром. После завтрака мой опять вспомнил, что я его держала на голодном пайке, пришлось вновь уступить. В итоге пришлось собираться в ускоренном темпе. С макияжем и причёской я быстро справилась, а с платьем была проблема: застёжка у него на спине, сама я застегнуть её не могла. Пришлось бежать вниз и просить помощи у Кира, только я подошла к его кабинету, как услышала:
– Глеб, лучше завтра приезжай ко мне, я Соню отправлю, и поговорим без посторонних ушей. И ещё я хочу попросить, чтобы ты кое-что для меня сделал… – Тишина. – Да, это касается Сони…
Меня? Зачем? И почему он хочет от меня избавиться? Ох и не нравится мне всё это! Хорошо, что у нас жучок есть, завтра узнаем, зачем такая секретность понадобилась моему. Зашла в кабинет, словно ничего и не слышала. А вот в душе кошки скребутся.
– Поможешь?
Кир резко повернулся ко мне и прошёлся по мне загоревшимся похотью взглядом.
– Снять? – коварно усмехнулся и поступью хищника направился ко мне.
– Опоздаем… – намекнула ему, что сейчас не до игр. Он встал сзади и провёл пальцем по моему позвоночнику сверху вниз, вызывая предательскую дрожь в теле.
– Отложим до вечера… – произнес чуть слышно, опаляя моё оголённое плечо горячим дыханием.
Я прикрыла глаза, призывая к порядку свои вмиг разбушевавшиеся гормоны. А мой мужчина нарочито медленно принялся застёгивать молнию, вызывая во мне желание скинуть платье и перейти к горяченькому. Но тут неожиданно на мои плечи легли ладони Кира.
– Сонь, завтра можешь съездить за своими вещами с моим человеком.
Вот это я называю «с небес свалиться на землю»!
– Хорошо, – ответила спокойным голосом, хотя в душе хотела взять его за грудки и напрямую спросить, какого чёрта происходит.
Но промолчала. Быстро поднялась в спальню и оттуда позвонила Люде, сказала, что завтра мы с ней примеряем роль шпионов. Та, конечно, не в восторге от этой затеи, как и я, впрочем. Но мы обещали Юле, значит, не можем дать заднюю. Да и разговор Кира тоже не давал покоя. Спускаюсь и иду в холл, продолжая думать о разговоре Кира с Глебом, как слышу злое:
– Солнечная, жучок захвати!
Не смогла скрыть досады, что нас раскрыли. Но спорить не стала, молча развернулась и пошла за жучком. Только спустилась, сразу наткнулась на осуждающий взгляд Кира.
– Сонь, сколько может эта хрень продолжаться? Ты без пяти минут мать, а ведёшь себя как… – Тут он замолчал.
– Ну, продолжай… – Я изогнула вопросительно бровь. – Как кто?
– Ты ещё из меня виноватого сделай! – взревел он. – Эта тактика устарела, придумай что-то новое. И запомни, – подходит практически вплотную, берёт бережно меня за подбородок и приподнимает лицо, – то, что я люблю тебя, не означает, что позволю собой вертеть, как вздумается. И дурака из себя делать тоже не позволю. Советую не будить во мне зверя, он тебе не понравится.
– А я не позволю мне угрожать!
– Я дал тебе совет, а не угрожал. Но если выведешь меня, потом пеняй на себя. – Только я хотел возмутиться, он перебил: – Если сейчас скажешь, что замуж не пойдёшь…
Уже я прибиваю:
– У нас фиктивный брак будет! А Рома и так настрадался, чтобы я из-за ссоры с тобой дала заднюю. Просто переберусь в другую спальню, и всё.
– Забудь про другую спальню! – вновь взревел он.
Не знаю, чем бы это всё закончилось, но ему позвонил Артур, и мы скандал отложили до вечера.
Свадьба прошла в напряжённой обстановке, причём не только мы в контрах были. Но там меня мой сумел удивить – оказывается, он умеет играть на саксофоне. Аверин – молодец, так шикарно признался в любви Лизе, что пробило на слезу. Даже как-то жалко стало, что у нас Кириллом не будет пышной свадьбы. Но вспомнила Рому и поняла, что я получу гораздо ценнее подарок – сына. За это я Кириллу буду благодарной до конца своих дней.
Возможно, это и повлияло на то, что вечером мы с ним не тратили время на ссоры, а долго и страстно мирились. Ну, думаю, настал у нас с ним покой. На следующий день поняла – ошибалась: Любовь Валерьевна узнала о Роме.
Глава 37
С обеда вплоть до вечера мы с Киром навёрстывали упущенное, не могли насытиться друг другом. Мой зеленоглазый тигр накормил меня вкусным ужином, а я вымыла посуду, хотя он был против. Пришлось объяснить, что я чувствую себя неуютно, когда за меня всё делают. Нехотя, но согласился. Вот никогда бы не подумала, что Кирилл настолько ревностно относится, если кто-то другой хозяйничает на его кухне. Нужно что-то с этим делать, иначе я никогда не научусь готовить. Хотя…
– Кир.
Подхожу к сытому во всех отношениях мужчине, который поджидает меня в холле.
– Что? – игриво приподнимает одну бровь и медленно притягивает к себе.
Упс! Ошибочка вышла, не во всех отношениях сыт.
– А ну призови к порядку свои гормоны… – изображаю строгость, а сама млею от прикосновений его горячих рук.
– А нечего было меня на голодном пайке столько держать…
– Учту на будущее, а сейчас давай поговорим.
– А может, – притянул к себе ещё ближе, – вначале любовью займёмся, а потом поговорим?
– Кир, мы вчера весь вечер этим занимались и сегодня целый день! – возмутилась. – И ночь у нас впереди, угомонись.
– Видишь, как я тебя сильно люблю… – рассмеялся он и отстранился. Тут же добавил: – Не целый день.
Согласна, мы с ним до обеда были заняты документами для усыновления, подали заявление в ЗАГС и к Роме заскочили. В его взгляде сквозило удивление, когда он увидел нас. Наверное, думал, что мы его бросим. Хорошо, что его навестили, мальчик немного успокоился. А также хорошо иметь мужчину с обширными связями – все вопросы решаются моментально. Да ещё и Глеб нам дал очень хорошего юриста, тот как раз по таким вопросам ас, так что всё сделаем в кратчайшие сроки.
– Кир, я хочу тебя попросить научить меня готовить… – перешла я к делу. Мой мужчина нахмурился. – Ну… пожалуйста.
– Сонь, вот скажи, зачем тебе это?
– Хочу уметь, разве это преступление?
Смотрит так пристально, ведя внутреннюю борьбу с самим собой.
– Ладно. Но взамен хочу награду… – И опять плотоядно улыбнулся.
– Награду дают за что-то, а не за согласие.
– Хорошо, тогда мне нужен стимул…
Вот угорь! Только я хотела высказаться, как:
– Кирилл! – раздался возмущённый голос Любови Валерьевны.
Я вздрогнула и повернулась на него – там стояла злая, как тысяча чертей, торпеда.
– Мама, сбрось пар и уже спокойно изложи, по какому поводу ты пришла в образе фурии?
Та опасно сузила глаза и, надвигаясь на сына, перешла в наступление:
– По какому, спрашиваешь?
– Понятно, про Ромку разнюхала, – тут же догадался мой.
– И ты так спокойно говоришь, когда мой внук в приюте?! – взревела она.
– Он пока тебе не внук…
Та затормозила и принялась сканировать сына злым взглядом. Затем её глаза наполнились слезами, и она выдала:
– Как ты мог от своей кровиночки отказаться? Как ты спал ночами спокойно, пока его мать-наркоманка со своим хахалем измывалась над твоим ребёнком?!
Ничего не скажу, оперативно она собрала информацию про нашего будущего сына.
– Мама, не стоит делать скоропалительные выводы из только что добытой информации. Ты хоть мать Ромы видела? Я же столько не выпью! Да я вообще спиртным не увлекаюсь.
– И на старуху бывает проруха!
– Да мы с ней из разных миров, как я мог пересечься с этой наркоманкой? Мозги включи, наконец! Ромку я увидел случайно, когда к Соне ехал, он рядом живёт. Меня удивило, что малец поздно вечером на улице торчит. Вышел и наткнулся на его соседку, от неё и узнал всё о мальчике. Попытались с ней исправить ситуацию, но, как ты уже поняла, не получилось. На этом всё!
Она поджала губы, продолжая сверлить сына злым взглядом.
– Любовь Валерьевна, – решила заступиться за своего, – Кирилл не его биологический отец.
– Сонь, я оценила, что во имя любви ты готова защищать моего сына. Но проблем у меня со зрением пока нет. Я видела мальчика, и этого достаточно, чтобы понять, кто его отец!
– Настоятельно советую обратиться к окулисту… – зло парировал Кир.
– Кир, зачем так грубо? – Дёрнула своего за руку. – Я тоже вначале так подумала, пока не присмотрелась хорошо…
– Грубо, говоришь? А ничего, что она опять нос суёт в мою жизнь? Я же просил не лезть! А она опять за своё взялась!
– Имею право!
– Нет у тебя таких прав! Рома пока нам никто, если и дальше будешь действовать в таком направлении, может и не стать. Вот этого я тебе никогда не прощу! Ты с ним встречалась? – смотрел на мать с такой яростью, что мне дурно стало.
– Нет, он меня не видел, зато я хорошо его рассмотрела.
– Кто тебя пустил к нему? Сама расскажешь, или мне подключить своих людей?
– Зачем? – насторожилась его мама.
– Походатайствовать хочу об увольнении. Ну так как, сдашь свой источник?
– Кирилл! – тут уже влезла я. – Зачем жизнь портить человеку, он же хотел как лучше!
– Лучше? – как-то зловеще усмехнулся он. – Уверена, что этот человек только маме сказал по «секрету»? Более того, мою мать нельзя подпускать пока к Роме, не готов он к такому напору. Она же, как бульдозер, прёт напролом, и плевать ей, что может навредить ему.
– Ты чего несёшь?! Что значит «плевать»? – возмутилась та.
– Тайм-аут! – рявкнула я, останавливая зарождающийся скандал.
– В общем, так, Любовь Валерьевна, без нашего ведома к Ромке ни шагу! Идите домой и обдумайте всю полученную информацию. Уверена, утром поймёте, что сын вам не врёт. Ну не мог Кирилл бросить своего ребёнка! Вы же его мать, разве сердце не говорит, что ваш ребёнок на такое не способен?!
– Соня, ты кого ребёнком назвала? – показывая глазами на Кира, хохотнула женщина.
Подняла взгляд – Кир тоже стоит, смотрит на меня ласково с полуулыбкой на губах. Ну да, сравнение моего мужчины с ребёнком не совсем корректно.
– Вы поняли, что я хотела этим сказать, – устало махнула я рукой.
– Ладно, до утра поскриплю извилинами. Возможно, вы и правы, а я зря нагоняю волну. Но ведь как похож!
– Мам, мы его усыновляем…
– И правильно, даже если это действительно не твой сын, сделать счастливым мальчика нам под силу. Теперь у меня назрел другой вопрос: а когда свадьба?
Смотрит так коварно на меня, тут Кир пришёл на выручку:
– Послезавтра. И это не свадьба, а роспись.
– Ну хоть так… – Даже как-то странно, что она не стала возмущаться. – Ну ладно, пойду я подумаю над своим поведением с мальцом. Что ни говори, а сын прав: Рома и правда может моего напора напугаться.
Кирилл приобнял меня, и мы молча смотрели, как его мама покидает нас, и тут она резко развернулась:
– А как насчёт пышного венчания?
– Мама, импульсы счастья нужно получать дозировано. Не забывай, у тебя давление, а если венчание закатим, может и сердечко шалить начать.
– В кого ты такой язвительный?
Я послала ей красноречивый взгляд, мол, в вас. Та лишь усмехнулась и наконец оставила нас одних.
– Ну, так на чём мы закончили? – поглаживая меня по спине, намекнул мой мужчина, что от его любви мне не отвертеться.
– Забыла, – не поддалась на провокацию.
– Зато у меня с памятью всё нормально.
Подхватывает меня на руки и направляется к лестнице.
– Защитница моя! – хохотнул он.
Ломаться не стала, мне и самой хочется сегодня отвлечься. Завтра тяжёлый день: я расскажу всё подругам и в этот же вечер Кириллу. Нужно это сделать до свадьбы – не хочу прошлым марать наше будущее.
Глава 38
Настал день, когда наши женщины решили поделиться грустными историями. Я попытался Соню утром вывести на разговор, хотел, чтобы она открылась мне – не вышло. Я разозлился, но виду не подал. Вот какого хрена она готова рассказать то, что её гложет, кому угодно, но только не мне? Почему не верит, что я её осуждать не буду? И расскажет ли? Сегодня она прятала взгляд, старалась свести до минимума наше общение. Так что я уже не верю, что стена падёт, придётся её сносить самому. Соне кто-то позвонил, и она быстро вызвала такси и улизнула. Эта ситуация меня порядком достала! Позвонил Глебу и предупредил, что встреча девушек перенеслась на более раннее время.
Подъехал к дому Марата практически одновременно с Глебом. И тут вспомнил, что друг не знает, что Глеб женат, а также о том, что я собираюсь это сделать. Дурдом!
– Привет, – сходу перехожу к делу, нагнав Глеба. – Что делать будем? Артур, гад, так и не поговорил с Маратом, просил ещё время.
– Да насрать мне на его просьбу! После того как вы закончите прослушку своих девочек, я Марату всё расскажу!
Отлично, вместе расскажем! Стоп. Он сказал «своих»? Я не ослышался?
– А ты что, не будешь свою слушать?
– Я всё знаю о её прошлом, Люда сама всё рассказала. Так что не вижу смысла уши греть.
– А вот моя молчит как партизан. Так что у меня выбора нет. – Я развёл руками и тут же перешёл к не менее важной части разговора: – И ещё, вы не могли бы с Людой быть нашими свидетелями?
Глеб после моей просьбы резко остановился.
– Не понял? К чему такая спешка?
– Чем скорее подготовим документы, тем быстрее мальчишку заберём.
– Понятно, фиктивный брак.
Ага, сейчас!
– Ну, для Сони якобы да. Но кто сказал, что я развод дам?
– Нечестными методами действуешь, – покачал он осуждающе головой.
– Обстоятельства вынуждают.
Я повторно развёл руками. Ну а что я могу сказать в ответ? Мол, у моей есть страшная тайна, и она нам мешает быть вместе?
– Фото пацана есть? Твоя мать полседьмого позвонила, чуть жену не разбудила. Утверждает, что ребёнок твой.
Не мать у меня, а кость в горле, причём уже не у меня одного!
– Да не я его биологический отец! Задолбали уже! Вначале Соня, потом мама. Я что, похож на подонка, который своего ребёнка кинет?! Вон, посмотри. – Найдя фотографию Ромки в смартфоне, дал посмотреть другу. – Не спорю, есть сходство, но я точно говорю: с покойной никогда не встречался!
Глеб внимательно посмотрел и дал понять, что успокоит мою неугомонную мать:
– Успокойся, я тебе верю. Хотя можно было и сыграть на этом, мол, ты родной отец его и только узнал о существовании сына.
– Думаешь?
Я завис, прикидывая, может, и правда такой финт провернуть? Но потом решил, пусть будет всё по-честному.
Пришли к Марату и так не успели рассказать, что у нас нового. Потратили время на пустой трёп. Первый начал прослушивать Марат, мы же с Глебом вышли. Недолго длилось наше уединение – Марат вышел угрюмый и дал знать, что пришла моя очередь. Зашёл в кабинет, расположился в кресле и, затаив дыхание, приготовился к речи Сони. Но девочки пока молчали, по их всхлипам я понял – они плакали. Видать, история у Юли чертовски болезненная. Вон и Марат вышел, как тень. Надеюсь, у моей ничего такого не было в прошлом.
– Юль, то, что ты пережила, меня потрясло. – Всхлипнула Соня. – Но ты молодец, несмотря на все трудности, выстояла и дала жизнь Алисе. А вот я… – Рваный вздох, и чуть слышно: – Потеряла свою кроху…
Болезненный удар сердца буквально оглушил меня, когда услышал «потеряла свою кроху».
– Ты хочешь сказать… – тихий голос Люды.
– Да, я была беременна, но… – Голос Сони надломился, и она замолчала. Судорожный вздох, и моя любимая начала: – Начну по порядку. Я родилась в обеспеченной семье, родители возомнили себе, что в жилах у них течёт голубая кровь. Но сейчас я могу сказать, что, по сравнению с нашими мужчинами, они нищие. Причём не только с финансовой точки зрения, но и духовно. Их высокомерие по отношению к другим меня ещё в детстве бесило. Но что я могла сделать, будучи ребёнком? Да ничего. Они и ко мне относились весьма специфично, словно я не их дочь, а декорация для поддержания образа идеальной семьи. До пятнадцати лет они относились ко мне с пренебрежением, когда мы были одни, а вот на людях делали вид, что я сокровище. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, их отношение ко мне резко переменилось. Причиной этому стал их партнёр по бизнесу – Макар. Он владел контрольным пакетом акций в фирме родителей. Случилось так, что он обратил на меня внимание. Он сделал родителям выгодное предложение, мол, готов ещё вложиться в один проект, но взамен я должна была выйти за него замуж. На тот момент мне было всего пятнадцать лет, и, честно сказать, тогда я обрадовалась, наивно полагая, что жених поможет мне уйти из дома родителей. Я там задыхалась от постоянных запретов и их снобизма. Вначале я видела в нём принца, который меня спасёт, но потом стала замечать, как он на меня смотрит. Его леденящий душу взгляд наводил ужас, дыхание перехватывало, он словно не смотрел, а резал тело невидимым лезвием. Всё существо моё вопило об опасности. Но, как примерная дочь, я не противилась решению родителей. До шестнадцати лет он меня только поедал взглядом и не трогал. Я же строила планы побега, надеялась, что до восемнадцати лет прохожу в невестах, а там учёба, и я уеду. Но мои планы разлетелись прахом в шестнадцать лет. Родители уехали отдыхать, доверив меня жениху, мол, никто лучше него обо мне не позаботится. О да, он проявил заботу в тот же вечер, как они уехали. Я заперла дверь – вот как чувствовала опасность. Но нужно было бежать из дома, куда угодно, только не находиться там. Итог: я уснула, а проснулась оттого, что дышать стало нечем, кто-то навалился на меня. Попыталась вырваться и получила болезненный удар по лицу. Страх сковал моё тело, я не могла вымолвить ни слова, только тихо плакала, пока он лапал своими мерзкими руками моё тело. Тут он отстранился, и я выдохнула, решила, что на этом всё. Но не тут-то было. Макар включил свет, чтобы наблюдать за моей агонией, когда он приступит к главному. Я зажмурилась, так как внезапно включённый свет ослепил меня, а когда открыла глаза, заорала от ужаса: Макар был полностью раздет и смотрел на меня обезумевшим взглядом. А потом начался кромешный ад, я пыталась звать на помощь, вырывалась из последних сил. Ну куда там справиться шестнадцатилетней девочке со взрослым мужиком? Я думала, с ума сойду от ужаса и боли, сорвала голос от крика. Под утро я только скулила, а он наслаждался, измываясь надо мной снова и снова, угомонился, когда за окнами забрезжил рассвет. Мне казалось, что я умерла в эту ночь, в душе была пустота, а тело болело так сильно, словно меня КАМАЗ переехал…
Соня замолчала, я закрыл руками лицо, пытаясь справиться с эмоциями и воспоминаниями, которые, словно лавина, нахлынули, добавляя к новой боли старую – ту, что не давала мне спокойно жить ранее. Я это уже слышал, только «умерла в тот день». Это была моя мать – я случайно подслушал их разговор с дедом. Она говорила об их свадьбе с отцом. Только я смог справиться с эмоциями, как последующие слова матери меня буквально убили: я – результат насилия. Мой отец, мерзавец, изнасиловал мать и шантажом заставил выйти за него замуж. Из-за меня она стала другой, не стало больше девушки, что мечтала о принце, моя мать превратилась в тигрицу, готовую перегрызть горло любому, кто обидит её сына. А должна ненавидеть, ведь я живое напоминание о её унижении и боли. Но нет, я был для неё центром вселенной. Я приезжал к деду и смотрел часами на её фотографии, когда она была ещё другой, мечтавшей найти своё счастье. Она была настолько чистая, что смотришь на неё – и кажется, она излучает свет. Никогда бы не поверил, что из этого хрупкого цветка вырастет таран.
Шли годы, а я постоянно ждал, что в любой момент нарыв прорвётся и она скажет, что я ей ненавистен. И опять ошибся: она меня любила, несмотря на то, что я виновен в крушении её надежд найти любимого. Пусть не напрямую, но косвенно так и есть. Ведь могла избавиться от нежелательной беременности, но она не стала. Были времена, я жалел, что она оставила меня, хотел ей другой судьбы. Иногда, проходя мимо её комнаты, когда мы ещё жили с отцом, слышал тихий плач – во мраке ночи она снимала свою маску и оплакивала свою судьбу. Постоянные насмешки знакомых за спиной из-за измен этого мерзавца её морально изматывали. Она терпела всё из-за меня, считала, что мне нужен отец, и выжидала время, чтобы отобрать у него своё состояние.
Дело тут даже не в деньгах – она хотела мне дать достойное образование. В минуты её отчаянья я прислонялся к стене в коридоре и ждал, когда она успокоится и уснёт. У меня душа изнывала от боли за маму, я ненавидел себя за то, что существую, хотелось схватиться за голову и кричать от безысходности. Я не знал, как помочь ей, как утешить. Хотел поговорить, но наткнулся на статью в интернете, что жертвам насилия сложно об этом говорить. Стало немного легче только тогда, когда они с этим козлом развелись. И с годами я оставил затею с ней поговорить об отце, решил расквитаться с ним сам за поломанную судьбу матери. Он хотел с помощью меня разбогатеть, но просчитался – я стал тем, кто его уничтожил. Годы шли, а я методично его разорял, руша связи, наблюдал, как он спивается и опускается с каждым годом на дно. Итог: он попал в больницу с циррозом печени. Я пришёл к нему за день до смерти. Нет, не посочувствовать, а добить. Увидев меня, он обрадовался.
– Сынок… – чуть слышно произнёс.
От его «сынок» меня передёрнуло, нелепо слышать из уст мерзавца это слово. А он даже и не заметил моей гримасы отвращения.
– Хорошо, что навестить меня пришёл, представляешь, все бросили меня, как я всё потерял. Ты не в счёт, я сам виноват – заслужил. Знаешь, я ведь умираю.
– Знаю, – холодно отвечаю ему. – Поэтому и пришёл сказать тебе кое-что перед смертью. Ты использовал меня, чтобы разбогатеть. Но я не стал твоей золотой жилой – я тот, кто тебя разорил.
Тишина, затем хриплый смех.
– Ты весь в меня! Хорошо, хоть тебе деньги достались.
– Нет. Мне твои гроши на хрен не сдались, я отдал их на благотворительность. И не в тебя я, мне не нужно насиловать и шантажировать, чтобы разбогатеть. На это у меня голова есть.
– Мать рассказала… – тяжко вздохнул он, прикрывая глаза.
– Нет.
– Уже и не важно. На похороны хоть придёшь?
– Нет. Знай, похоронят тебя как безродного, я об этом позабочусь.
Отец захрипел, а я развернулся и направился к выходу.
– Ты страшный человек, Кир. Твоя мать вырастила монстра.
– Гори в аду.
Это были последние слова отцу. Путь я и монстр, но нисколько не жалею о своём поступке. Он – насильник, такое не прощается. Теперь понятно, почему мама так прикипела к Соне, она подсознательно почувствовала, что девочка пережила подобное. Вот и слетела с катушек, ведь она раньше никогда так себя не вела. С другими пассиями она была на страже моих интересов, но не с солнечной.
Открыл глаза. Хватит о прошлом, пришло время расквитаться с новыми врагами. Только я собрался снять наушники, решив, что всё, как девочки прекратили плакать, и Соня продолжила:
– Утром я не могла встать с кровати, а нужно было попытаться хоть ползком, но убраться из этого дома. Но я этого не сделала, за что и поплатилась – до приезда родителей он продолжал насиловать меня, словно с катушек слетел. А я чувствовала себя грязной, его мерзкий пот, казалось, въелся в кожу. Я хотела малодушно умереть, чтобы этот ад кончился. Не позволил. Пригрозил: если себе наврежу, вначале расправится с родителями, а меня откачает и в бордель отдаст, там уже со мной развлекутся другие мужчины. Я пришла в ужас от такой перспективы и из-за страха и стыда молчала. Ну а как признаться в таком? Мне было всего шестнадцать лет! Мои родители заметили мою бледность и затравленный вид, я каждый раз непроизвольно вздрагивала, стоило мне услышать его голос. Разумеется, они догадались, в чём дело. Но промолчали, деньги у них были первичны, дочь – вторична. Целый год продолжался этот ад, он находил способ добраться до меня. Прикосновения его рук были болезненны, синяки не сходили с моего тела, каждый половой акт – это была пытка, я скулила от боли, а он наслаждался… Наконец я окончила школу, надеялась уехать под предлогом, что мне нужно получить высшее образование в хорошем вузе. Он был против, настаивал, чтобы я училась заочно. И тут, как гром среди ясного неба, новость, что я беременна. Господи, да я была в шоке! Но избавиться от малыша не помышляла, ведь кроха не виновата, что её отец садист. Он же, узнав о моей беременности, стал торопить со свадьбой родителей. За неделю до свадьбы его помощница неожиданно попросила завести к нему домой документы, мол, она должна срочно ехать по другому поручению. Мне пришлось помочь, хотя было страшно отправляться в логово к зверю. Но выбора не было, да и заверила она меня, что сейчас он на встрече. Но он был дома и не ожидал, что я лично его навещу. Открыла дверь ключом, что помощница дала, и остолбенела: он в этот момент развлекался с двумя несчастными девушками. Одна из них была вся в крови, видимо, он избил её. Сказать, что я испытала ужас – это ничего не сказать. Тут я решила взбунтоваться, заявив, что замуж за него не пойду. Я-то надеялась, что его измена будет веской причиной для разрыва. Ошиблась. Он озверел, кинулся на меня и при свидетелях изнасиловал! Не передать словами, что я чувствовала тогда, когда посторонние люди наблюдали, как он истязал меня. Видимо, Бог сжалился надо мной, я потеряла сознание от ужаса и боли, а очнулась уже в частной клинике. Ребёнка я потеряла, чувствовала себя выпотрошенной рыбой без души. Но это было ещё не всё. Я подслушала разговор Макара с врачом, тот ему сказал: «Девушка больше не сможет иметь детей, были осложнения при аборте, что-то в этот раз ты, друг, перестарался, аккуратнее нужно». Его сообщник – врач – часто покрывал садиста. Новость о том, что я не смогу иметь детей, меня убила, душа погрузилась во мрак, и я потеряла интерес к жизни. Меня выписали, а через месяц всё началось заново, но мне было уже всё равно, боль физическая – мелочь по сравнению с той, что я испытывала в душе. Через два месяца я превратилась в тень, Макар же больше не предохранялся. А смысл? Я же бесплодная. Но продолжал настаивать на свадьбе. Вновь назначали дату. А мне уже было всё равно, я была готова на себя руки наложить, как только распишемся. Моим родителям этот штамп был очень важен, посему это был бы им прощальный подарок от меня. Спас меня дядя. Он приехал в гости и ужаснулся, увидев меня. Устроил разгон всем, хотел посадить мерзавца, но мать умоляла не делать этого – иначе нам всем конец. Тогда дядя выдвинул требования: он забирает меня к себе в Москву, только в этом случае он не пойдёт в полицию. Те согласились, но не оставляли надежды, что я вернусь к жениху, впрочем, как и он сам. Я обрывала на корню его попытки вернуть меня и родителям высказала, что думаю. Они обиделись, назвали меня неблагодарной, и теперь мы не общаемся. Вернее, общаемся, но редко, на нейтральные темы. А этот урод два года назад всё-таки женился на своей помощнице, той, что попросила меня завести документы, у них год назад родился сын. Вот и моя печальная история. Сегодня я должна рассказать её Кириллу, но как представлю, что он всё узнает, тошнота к горлу подкатывает. Я так сильно люблю Кира, что потеря его сродни смерти. Я с первого взгляда его полюбила, но гнала от себя, считая, что так правильнее. Он мой единственный мужчина, а тот садист не в счёт. Девочки, мне так страшно, что пальцы рук онемели. Не то что бы я чувствовала себя виноватой и боюсь в этом признаться, тут другое. Я не хочу видеть в глазах его жалость. Я не хочу, чтобы он в порыве ярости наломал дров. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня и представлял ту грязь, что я пережила. Поверьте, когда тебя насилуют на глазах других, это ещё то испытание. Но он должен знать, что, по всей вероятности, я не смогу ему дать то, что он хочет.
– А чего он хочет? – всхлипнув, спросила Люда.
– Ребёнка.
При слове «ребёнок» кровь отхлынула от моего лица. Я вспомнил, сколько раз делал Соне больно, говоря о наших детях. Её рассказ меня шокировал, я был как в прострации после услышанного, ничего не соображал, вышел на автопилоте. Не помню, что сказал друзьям, сел в машину и дал по газам. Нужно было выпустить пар, причём срочно. Спарринг отпадает, но… как хотелось всё крушить вокруг.
Нельзя!
Сбитые костяшки Соню напугают, да и в связи усыновлением нужно выглядеть безукоризненно. Я на бешеной скорости выехал за город и съехал с трассы в сторону посадок. Только оказался на приличном расстоянии от дороги, заглушил мотор, опустил голову на руль и попытался успокоиться. Тщетно! Рассказ Сони не выходил из головы, я прокручивал его вновь и вновь. Но одно дело услышать, другое – это пережить. Бедная моя девочка, в каком аду она побывала. Две мои любимые женщины – мать и будущая жена – пострадали от рук подонков!
И опять это чувство бессилия, оно не даёт вдохнуть полной грудью. Задыхаясь, я выскакиваю из машины, делаю глубокий вдох и кричу, как раненный зверь, разрывая в клочья тишину. Монстр, что жил внутри меня, разбуженный криком отчаянья, приподнял свою уродливую морду, оскалился и уже начал изнывать от жажды мести. Ему не терпелось вонзить свои острые зубы в горло врагов. От него никому не скрыться, настигнет всех, и родителей Сони тоже. Все заплатят сполна за каждую секунду боли моей женщины!
