Читать книгу: «Парень, который был.....», страница 15
Звонок телефона. Я, не смотря на экран, автоматически взяла телефон и приложила к уху, не имея понятия, кто же это звонит. Мама уже ушла на работу, и вряд ли будет звонить в такой час, потому что знает, что я в школе, хоть и меня там вовсе нет.
– Алло? – ответила я. Мой голос был восторженным от всех этих эмоций, и я решила немного понизить его в следующем ответе. Человек по ту сторону линии выдержал недолгую паузу, будто подготовился что-то сказать.
– Взгляни на подоконник окна, – сказал чей-то грубый голос. Я напряглась от этого, и мне даже стало немного страшно.
– Кто это? – мой голос явно понизился.
– Просто подойди к подоконнику, Лиз.
Этот человек знал мое имя. Какого черта? Я медленно подошла к окну и увидела небольшой конверт. Собеседник повесил трубку, оставляя меня в неизвестности и заблуждении. В страхе и любопытстве я открыла конверт и достала оттуда фотографию. На ощупь, думаю, она была сделана на обычный цифровой фотоаппарат. Но зачем кому-то понадобилось мне что-то присылать? Я все же перевернула фотографию и задержала дыхание от увиденного. Все было такое же, как и тогда в больнице. Все эти трубки, койка, цветы, бледность и мертвый вид. Дилан.
Глава 21
Я быстрым шагом прохожу сквозь белые коридоры; почти бегу и ударяюсь плечом о разных людей; извиняюсь и продолжаю идти дальше. С ним все хорошо… С ним все хорошо… Все плохо. Я бегу к стойке регистрации и вижу девушку лет двадцати семи, наверняка недавно работающую, потому что вид у нее был свежее, чем у остальных работников этой больницы. Она не выглядела занятой, но и не была особо сосредоточена на работе. Когда я чуть ли не упала на стойку регистрации, она даже не заметила меня.
– Извините, но мне срочно надо узнать, в какой палате лежит Дилан Кэмпбэлл, – сказала я, отдышавшись. Как только я увидела эту фотографию, то тут же выбежала из дома. Мне было все равно, кто мне ее прислал, как он пробрался ко мне домой, точно ли в этой больнице лежал Дилан… Только сейчас, я вижу все эти сплывающие вопросы.
– Секундочку, – сказала рыжеволосая медсестра, перелистывая в руках какую-то белую папку, даже не глядя на меня.
– Я не могу ждать, это срочно! – почти прокричала я, после чего она обратила на меня свой раздраженный взгляд, который резко сменился на беспокойство, так как, скорее всего, мое лицо выглядело потерянно и панически встревоженно.
– Хорошо, назовите имя пациента.
– Дилан Кэмпбэлл.
Медсестра начала вбивать имя на клавиатуре в компьютере. Пожалуйста, будь здесь. Мне казалось, она ищет его так долго, что мне хотелось сейчас разревется прямо здесь, ломаясь на глазах у всех.
– Да, такой пациент есть, – сказала она, поворачиваясь ко мне. Я выдохнула с облегчением.
– Спасибо большое! Можете сказать, где именно он лежит?
– Кем вы ему приходитесь?
Теперь она глядела на меня с недоверием.
– Я его сестра, – более уверенней ответила я, чтобы не вызвать у нее еще подозрений.
– В его данных не было упомянуто о какой-либо сестре.
– Я… – «его двоюродная сестра» – хотела договорить я, но меня прервал голос, который обращался к медсестре.
– Все в порядке, Мэнди? – спросил Дэрил таким тоном, будто твердил мне заткнуться. Я обернулась в его сторону, и он словно злобно улыбнулся мне.
– Эта девушка хочет навестить твоего брата, ты с ней знаком? – обратилась она к нему так, словно он был ее давним другом.
– Да, она наша с братом двоюродная сестра, – Дэрил положил руку мне на плечо, и я заметила его пожелтевшие пальцы от многочисленного курения; не прошло и минуты, как в нос ударил запах его одеколона смешанным с запахом никотина.
– Хорошо, тогда отметьтесь и распишитесь здесь, – сказала она и достала блокнот для посетителей больницы. Я была зла и одновременно рада Дэрилу здесь.
– Вы ведь назовете мне палату? – спросила я после того, как оставила свою подпись на блокноте.
– Конечно. Он лежит в палате номер… – медсестра не успела договорить, потому что в разговор снова влез Дэрил.
– Все в порядке, Мэнди, я ей покажу, где лежит наш брат. Ведь так, Эллизабет? – фальшиво улыбнулся он. Мне было плевать на него сейчас, потому что единственное, что меня волновало это найти палату Дилана. Мэнди улыбнулась ему и мы, наконец, отошли от стойки регистрации. Дэрил все еще держал меня за плечо, поэтому я тут же встряхнула его руку. На нем, как обычно была кожаная куртка, коричневые ботинки и рваные джинсы. Из кармана почти вываливалась пустая пачка сигарет, а на лице красовалась щетина, которая так и напрашивалась побриться.
– Где он? – я скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на него.
– Не за что, кстати, – сказал он раздраженно.
– Дэрил, просто ответь, пожалуйста, – я была обеспокоена не меньше, чем зла; эта ситуация явно не спасала.
– Ты не можешь его видеть, – ответил он более серьезно.
– Что? Знаешь? И без твоей помощи обойдусь, – я развернулась к стойке регистрации, но Дэрил развернул меня обратно, потянув меня за руку.
– Стой… – он вздохнул, – тридцать вторая палата, третий этаж. – ответил он, закрывая глаза рукой.
Я мигом рванула к коридорам в поисках лифта. Из служебного лифта вышло четверо докторов, которые несли на кушетке девушку, которая по всей видимости… умирала. Я убрала плохие мысли в сторону и отвернулась от докторов. К счастью, напротив стояли лифты для посетителей, и я тут же зашла в первый, открытый лифт. Сердце колотилось с каждым рывком, который был все ближе и ближе к той палате. Мне было страшно, ужасно страшно… Как же не хочется видеть его таким. Может Дэрил был прав. Может мне не стоит видеть его сейчас. Нет. Собрав волю в кулак, я подошла к двери той самой палаты. Мои глаза машинально взглянули в окошко двери, и я увидела его.
Все в точности, как в прошлый раз. Глаза закрыты, словно они не спят; словно мертвы. Грудная клетка почти не дышит, а лицо такое бледное и истощенное. Возможно, в прошлый раз мне показалось, но я определенно предвидела это. Я сглотнула и с трудом потянула ручку двери, не открывая глаз.
Time stood still
The way it did before
It's like I'm sleepwalking
Fell into another hole I got
It's like I'm sleepwalking 12
12 (Перевод песни Bring me the Horizon – Sleepwalking) Время остановилось так же, как и раньше; кажется, что я хожу во сне. Я упал в ещё одну яму, которую выкопал; кажется, что я хожу во сне.
В палате было светло и просторно. Большое окно, цветы и одна фотография, лежащая на подоконнике. На ней был изображен, на вид, семилетний, Дилан. Нет… это был Дэрил, держащий в руках маленького Дилана. Такой маленький и голубоглазый ребенок, ярко улыбающийся и смотрящий в камеру. Забавно, улыбка все та же. Аппарат жизнеобеспечения издавал знакомый звук пульса. Странно, но мне все это кажется одной большой сценой из фильма. Хотелось бы, чтобы это было на самом деле…
Дилан лежал весь в каких-то странных трубках, которые были подключены к, не менее странным, аппаратам. Я подхожу как можно ближе к кровати Дилана. Мне хочется его обнять и заставить проснуться. Протягиваю руку и беру Дилана за руку. Она такая же холодная, какой была всегда. Пытаюсь согреть ее, и мне кажется, что я сейчас расплачусь.
– Что же с тобой случилось? – тихо задаю ему вопрос, в надежде,что он мне ответит. – Знаешь, мне жаль, что так вышло. Возможно, если бы мы тогда не расстались, ты бы сейчас был в порядке. Дэрил помог мне тебя найти, знаю, ты говорил, чтобы я с ним не разговаривала, но не думаю, что
его стоит так ненавидеть. – я вздохнула, – Ты, черт возьми, обещал мне, что больше никогда меня не оставишь, – маленькая слеза скатилась по моей щеке и я ее тут же стерла.
– Тогда, на балу, помнишь? Я знаю, это глупо разговаривать, ты, скорее всего, меня не слышишь… Но я прошу тебя… Не смей умирать. Насколько бы плохо все не было. Мы что-нибудь придумаем и обязательно начнем все сначала, когда ты проснешься. Правда ведь?
Я почувствовала ком в горле и дрожь в голосе. Продолжая смотреть на Дилана, я чувствовала себя все хуже и хуже. В глазах, его силуэт помутнел, и несколько слез снова скатились по моей щеке. Я крепче сжала его руку, но она не становилась теплее. Мысль о том, что она уже никогда не станет теплее, заставляла меня плакать.
– Лиз? – я снова услышала голос Дэрила позади меня. Моментально стерев слезы, я повернулась к нему. Он выглядел не веселее меня.
– Что с ним случилось? – спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Сейчас сказать не могу, – ответил он, опустив голову.
– Дилан сказал, что вы должны были уехать куда-то на время. Значит, ты точно знаешь, что с ним случилось.
– Да… – вздох, – Идем со мной, – он подошел и снова потянул меня за руку.
– Куда? Хочешь, чтобы я его бросила? Отпусти! – я отдернула руку. Он снова стал выглядеть раздраженным.
– Ты хочешь узнать, что с ним случилось?
– Почему ты здесь не можешь рассказать?
– Все сложно, – он все еще протягивал руку, чтобы я пошла. Эти секреты… Спустя пару минут я все же согласилась. Вправду, потребовалось еще больше времени, чтобы я села в его машину. Я не знаю, зачем я это сделала, но меня уже ничего не останавливало. Я хотела узнать правду.
Мы ехали молча, слушая песню – Guns n Roses – Welcome to the jungle. Дэрил ехал, объезжая разные районы Сан-Франциско, пока наконец, его машина не остановилась в районе «Рыбацкая пристань», который находился почти в конце города. Здесь, по слухам, очень много туристов и разных магазинов с морепродуктами. В основном, в этом районе живут рыбаки и приезжие. Как раз-таки Дэрил относится ко второй группе. Мы остановились около маленького дома, недалеко от берега. Он был, на вид, старым и маленьким. Его панели были отодраны, а сам дом, довольно громко скрипел. Дэрил сказал, что он просто снимает его у какого-то старого рыбака. Однако, машина была у него довольно новая и даже не верится, что она была его. Дэрила представляешь, ездящим на какой-нибудь старой машине шестидесятых, вроде импалы.
В его доме присутствовали разные запахи. Запах алкоголя, сигарет, ароматизированных свечей и полуфабрикатами. Я села на стул в его кухне, который отдал скрип и ждала, пока Дэрил начнет хоть что-то рассказывать. Он ходил туда-сюда, иногда выругиваясь, будто искал что-то важное. Наконец, он вернулся на кухню с бутылкой виски и ароматизированной, синей свечей. Он достал зажигалку и тут же зажег ее. От нее стал исходить приятный запах лаванды.
– Дилан их всегда ненавидел, но они единственное, что помогает, иногда, избавится от всех этих запахов, – он начал наливать себе в стакан виски, – Хочешь?
– Нет, спасибо.
– Кстати, эта тачка не моя. Я ее угнал. Я видел, как ты странно смотрела на нее.
Я удивленно посмотрела на него. Наконец, присев напротив меня, он глотнул немного виски, и опустил свой взгляд.
– Расскажи, что с ним случилось.
Дэрил поднял на меня глаза, и вздохнул, будто это была самая ужасная вещь, о которой он никогда не хотел говорить.
– Передозировка таблеток. Попытка самоубийства.
В сердце словно что-то сломалось, и начало резать его изнутри, от чего оно стало биться еще быстрее. Это моя вина… Моя!
– Ты же его брат, как ты мог за этим не уследить?! Вы ведь были вместе в поездке! – я почувствовала страх и тревогу глубоко внутри, потому что где-то мне показалось, что Дилан умрет.
– Это было не в поездке, – он посмотрел на меня с сожалением, но здесь уже нечему было сожалеть. Скорее всего, Дилан сделал это после того, как мы с ним расстались. Это так сильно повлияло на него…?
– Когда это случилось? – мой голос начал дрожать. Я не смотрела на Дэрила, потому что не хотела, чтобы он видел, как я постепенно ломаюсь.
– Ты правда хочешь знать?
– Когда это случилось?! – теперь я повысила голос и посмотрела на него более уверенно. Мне нужны были ответы, несмотря на то, какими бы страшными они ни были. Дэрил вздохнул и выдержал недолгую паузу.
– Полгода назад.
– Что…? Полгода назад?
– Он не мог жить с тем фактом, что потерял девушку в той аварии, которая случилась два года назад. Она не выжила, – голос Дэрила звучал приглушенно, и я сейчас не могла его слышать.
– Ты шутишь? – спросила я в панике. Он посмотрел на меня вопросительно, словно я не должна была задавать этот вопрос. – Как это, черт возьми, могло случиться полгода назад, если я видела его только неделю назад?
– Тот был не… Ненастоящий Дилан. Точнее настоящий, но не в живой форме.
Я начала истерически смеяться. Я не верила во все это, и мне было страшно и смешно одновременно от того, что говорил Дэрил.
– Ты серьезно? Я тебя попросила сказать мне всю правду, а ты несешь какой-то бред! Я даже согласилась приехать к тебе домой! Кстати, не знаю даже зачем. дай-ка подумать… Возможно, чтобы услышать этот бред?! Ты издеваешься! – я металась по комнате туда-сюда. Меня захлестывала злость и разочарование.
– Лиз, послушай меня! – Дэрил схватил меня за руки и посмотрел на меня почти умоляющим взглядом. Похоже, он был на полном серьезе. Я успокоилась и села на место, пытаясь выслушать все то, что сейчас должен был рассказать мне Дэрил. Я не была готово к этому морально, но я обязана была держать себя в руках, иначе мне станет плохо.
– Пожалуйста, постарайся не перебивать меня. – я кивнула, – Хорошо… В тот день Дилан наконец встретил Кассандру. Это был друг его детства, и он ее очень сильно любил. Он заранее купил билеты в Сан-Франциско из Нью-Йорка, чтобы увидеться с ней. Они провели два дня вместе и на третий день, ночью, они ехали на ее машине в Лос-Анджелес. Дилан вел машину и, все было хорошо, пока он не отвлекся на нее, и они не столкнулись с одной машиной, в которой сидело три пассажира. Один из них была девочка лет четырнадцати.
Мне казалось, что мир остановился вокруг меня. Меня почти всю трясло и тошнило.
– Водитель второго автомобиля погиб на месте, а остальные двое оказались в критическом состоянии и были тут же госпитализированы. Девочка пострадала больше всего, так как вовремя аварии она не была пристегнута. Случай с Диланом и Кассандрой был не лучше. Дилан обошелся многочисленными переломами и очнулся спустя два дня, а Кассандра впала в кому, так же, как и ты, Эллизабет.
На глаза накатились слезы. Я не знала, что я была в коме. И мама никогда не затрагивала тему насчет аварии. Никогда. – Ваши шансы на выживание близились к нулю; но ты, спустя неделю, очнулась. Это было чудом для всех. Только Кассандра в тот же самый день умерла. Дилан был просто не в себе. Он винил себя в том, что она погибла. Он просто не мог с этим справиться, и начал убивать себя этими мыслями, пока через полтора года не решил свести концы с жизнью. Я нашел его у себя в квартире, и сразу же вызвал скорую. Он не умер, но впал в глубокую кому. Не знаю, что он тогда принял, но это сильно подействовало. Врачи говорили, что он не выкарабкается, однако, я не собирался бросать брата снова. – он снова глотнул виски. Ему было сложно все это рассказывать. – Но вот, спустя месяц я снова прихожу весь в хлам домой и вижу его, стоящего у меня в квартире. Я сильно испугался в ту ночь. Сначала я подумал, что Дилан выкарабкался, но он ответил, что лежит там до сих пор. Поэтому я отнес это к паршивым галлюцинациям из-за алкоголя и спокойно с ним общался пока не пошел спать с мыслью, что это все не правда. Вот только, утром Дилан был еще там. Он рассказал мне все. Сказал, что не может проснуться, и умолял меня подписать бумаги на отказ от аппарата жизнеобеспечения. Я, конечно, отказался, но он не был намерен сдаваться. Он пытался умереть сам. Хоть и у него не выходило. Так длилось неделями. Он приходил, умолял. Я думал я сойду с ума, пока однажды, где-то “там”, он не встретил Кассандру, которая сказала, что она не могла проснуться и умереть, пока не выполнила свое предназначение. Не знаю, что это за предназначения, которые выполняют души, но они помогали им уйти. Кассандра пожертвовала собой, чтобы спасти тебя. Она передала последние силы тебе, чтобы ты выжила. Она стала частью тебя. Дилан был просто не в себе. Он знал, что ты отобрала у него Кассандру, поэтому он нашел тебя для того, чтобы разрушить тебя, причинить боль, вызволить Кэсс. Он думал, что это его предназначение. Таким образом, я предполагаю, он хотел загладить собственную вину в ее смерти.
Я больше не слышала Дэрила. С глаз начали течь слезы. Струя за струей падали на стол. Я хотела кричать, и твердить, что это неправда. Это вообще не казалось правдой! Это же простая выдумка сумасшедшего!
– Ты лжешь. Это неправда! – плакала я, но Дэрил лишь молчал.
– Это правда.
Я услышала до боли знакомый голос и мне казалось, мое сердце сейчас остановиться. Я медленно повернулась в сторону голоса и увидела его. Дилан стоял позади меня и смотрел на меня с сожалением, хотя только пару часов назад я видела его там, полумертвым. Как он здесь оказался?! Я схожу с ума.
– Что… – я не могла выговорить слово, меня трясло.
– Эллизабет, я… – он начал подходить ко мне, но я нашла в себе силы, чтобы убежать. Мне было до жути страшно сейчас. Я не пойму, что происходит. Это сон! Страшный сон! Я сейчас проснусь, вот увидите… Но я не просыпалась.
Я выбежала из дома и увидела, как Дилан последовал за мной. Я не могла никуда бежать. Сердце колотилось, словно бешеное и я начала плакать. Вдруг, я увидела машину Дэрила и тут же подбежала к ней. Слава богу, она была не закрыта. Я умела водить, потому что папа меня научил. Я нашла кнопку автозавода и тут же нажала на газ. Я была сильно испугана. В последние минуты, я видела, как Дилан выкрикивал мое имя. Был ли это вообще он?! Я больше ни в чем уже не была уверена. Судорожно водя автомобиль, я глядела в левое зеркало, чтобы убедится, что его там нет. Мое дыхание только учащалось, и мне было сейчас ужасно плохо.
– Лиз? – в зеркале заднего вида, я увидела его лицо. От испуга я закричала и свернула влево, прямо на съезд. Снова… То же самое чувство, что случилось два года назад.
Удар, боль и темнота…
Глава 22
Я стою посередине коридора нашего дома. В глазах немного мутно, но я прекрасно вижу его детали. Коричневые панели из дуба казались темнее обычного; вешалка с верхней одеждой раздваивалась надвое, словно я должна была вот-вот упасть в обморок, хотя я чувствовала себя вполне нормально сейчас. В воздухе витали странные и прозрачные фигуры, которых я прежде не видела. Это был мой дом, но он выглядел не так, как обычно. Я двинулась вперед, и мне стало чересчур легко ходить; словно что-то мягкое было под моими ногами. Мама постелила здесь ковер? Из кухни донесся, отбивающимся эхом, мамин голос. Она с кем-то разговаривала, но я слышала ее отдаленно, словно стояла в каком-то куполе, хотя кухня была уже за углом. Наконец я заглянула на кухню и увидела маму, которая вытаскивала шоколадный торт из духовки и начала резать его надвое. Крошки бисквита рассыпались в разные стороны, и мама собирала их пальцами, кладя их на кончик языка, пробуя и расплываясь в улыбке от приятного вкуса даже самых маленьких крошек. На кухонных гарнитурах лежали разные, съедобные украшения для торта, которые странно, но ярко переливались разными цветами. Это новый вид украшений для сладостей? Возле кухонного стола сидел мужчина лет сорока пяти. Темные волосы были хорошо уложены, а карие глаза были устремлены на маму так, словно она была последним лучиком света. Щетина на лице была ровно подстрижена, будто он недавно вышел из салона. В руках у него были свечи, в одних из которых была большая свеча с цифрой 17. Надеюсь, я не испорчу свой же сюрприз…
– Аромат кажется многообещающим! – его голос был низкий, звонкий и приятный. Как же зовут маминого ухажера?
– Лиз обожает шоколадные торты. Скорее бы познакомить тебя с ней, Брайан! – говорит мама и начинает поливать торт белым кремом. Они не слышали, как я зашла? Их движения кажутся мне медленными, чем обычно, а голоса часто отдают эхом, словно мы находимся в каком-то огромном спортзале.
– Думаешь, это хорошая идея познакомиться с Лиз на ее же дне рождении? – спросил Брайан, распределяя свечи по столу и оставляя цифру 17 лежать посередине.
– Ты ей понравишься, не беспокойся. – зазвонил телефон, и я потянулась, чтобы ответить на него. Странно, но они до сих пор меня не заметили. Похоже, заметят сейчас. Я хотела взять трубку в руки, но не смогла. Словно что-то мешало мне взять ее. Я решила попытаться еще раз, но у меня также не вышло. Тем временем, мама вытерла руки о полотенце, и, даже не посмотрев на меня, ответила на звонок. Может она, специально делает вид, будто меня не видит? Я решила положить руку на ее плечо, но случилось то же самое, что и с трубкой телефона. Я начала звать ее, но меня будто и не существовало здесь.
– Алло? – ответила она с улыбкой, – Да, я Аделаида Холмс, – ее улыбка исчезла, сменившись тревогой. Она нервно сглотнула, – Что? – этот вопрос больше казался таким, будто она не могла поверить в услышанное. Мне хотелось ее потрясти, но я не могла. Мама повесила трубку и, мне казалось, она сейчас заплачет; но она задержала все, что должно было выйти и повернулась к Брайану.
– Нам нужно ехать в больницу, срочно! – сказала она и выбежала в коридор, почти сбивая меня с ног, но все так же, не замечая моего присутствия. Брайан находился в мимолетном недоумении, но тут же собрался, и также выбежал на улицу, забирая за собой пальто с вешалки и оставляя меня в смятении одну в коридоре. Что происходит?! Может это сон? Только во сне я могу наблюдать со стороны, и никто меня обычно не видит. Да! Это сон! Я закрыла глаза, как я обычно делаю, когда осознаю всю нереальность ситуации, и пытаюсь проснуться. Я открыла глаза и оказалась у Лин в комнате… Когда я успела здесь оказаться? Линдси лежала у себя на кровати и слушала музыку в ее огромных наушниках. Она выглядела веселой, ее распущенные волосы свисали с кровати, а ее губы напевали какую-то песню. Снизу доносился голос ее мамы, которая с кем-то тревожно разговаривала по телефону. Внезапно она положила трубку и медленно начала подниматься к комнате Лин. Лицо у нее было такое же, как и у мамы минут пять назад. Она подошла к кровати Лин и потрясла ее за плечо. Та, немного испугавшись, сняла наушники и повернулась к Джейн. Миссис Кеннеди глубоко вдохнула и начала ей что-то говорить. Я, почему-то, перестала слышать их голоса, лишь их эмоции говорили мне, что что-то явно плохое случилось. Лин сначала, словно не могла поверить в то, что говорит ее мать. Она то и дело что злилась, прибывала в недоумении, не могла понять ложь это или правда; но потом она начала судорожно трясти ногой, как она делает всегда, когда нервничает или беспокоится. Как же хорошо я знала свою подругу…
Тимми выглянул из коридора и наблюдал за сценой в комнате Лин. На его лице тоже отразилось беспокойство, но более детское, которое часто походит на удивление. Голубые глаза – те, что он унаследовал от отца – внимательно следили за эмоциями Линдси. Внезапно она поднялась и резко выбежала из дома, оставляя маму одну, которая вот-вот хотела заплакать. Тимми что-то ей сказал, и она попросила его зайти, обняа его так крепко, словно обнимала в последний раз. Наконец, она дала волю слезам, и они покатились по ее щекам струйками, не прекращаясь. Тимми обнимал свою маму также крепко, будто хотел защитить ее от всего.
Сцена сменилась немного темной атмосферой в стиле «Гранж». Мне потребовалось меньше трех секунд, чтобы понять, что это комната Алана. За окном в нише, день почти заканчивался, хотя я видела, как он только начинался в комнате у Линдси. Также здесь не было так солнечно, напротив, за окном шел непрерывистый дождь, отдавая эхом гром. Алан сидел на стуле у письменного стола и снова что-то рисовал в своем скетчбуке. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть рисунок, но Алан прикрыл его рукой, словно не хотел, чтобы я его видела. Я на миг подумала, что он заметил меня, но он всего лишь начал читать сообщение, которое пришло на его телефон. Он читал его внимательно; мне казалось, даже перечитывал по несколько раз. Внезапно он отвел взгляд и сжал телефон так сильно, будто вот-вот бы сломал его прямо у себя в ладони. На его лице отразилась злость. Он встал и начал метаться туда-сюда по комнате, пока резко, почти со всей силой, бросил телефон в угол комнаты. Я, не ожидав такого, даже подпрыгнула. Телефон треснул и разбился вдребезги, но Алану, похоже, было все равно. Он сел на кровать, взялся за голову и начал проскальзывать пальцами по своим темно- коричневым волосам, которые были немного мокрые то ли от душа, то ли от дождя. Мне казалось, сейчас он сделает с собой то же самое, что сделал с телефоном. Однако, он поднял голову и попытался успокоиться. Правда, у него это получалось не лучше остальных. Алан вдохнул, закрыл глаза, и я закрыла свои вместе с ним, теперь оказавшись в белом коридоре больницы. Все здесь было словно в замедленной съемке. Доктора метались по коридорам, посетители сидели около палат. Я взглянула на стену в этом коридоре, он казался мне довольно знакомым. «3-й этаж, отделение реанимации»…
Я на том же этаже, где лежит Дилан. Я начала спокойно передвигаться вперед и увидела Алана, который почти бежал по коридору. Я тут же последовала за ним и наткнулась на маму, Брайана, Лин, Дайдзо, Ната, которые сидели перед палатой номер 307, в которой кто-то лежал. Я не могла разглядеть кто, но все почему-то были так обеспокоены. Мама плакала, а Брайан ее успокаивал и крепко сжимал ее руку, которая так отчаянно дрожала, пытаясь вырваться оттуда. Он тоже был не меньше обеспокоен. Лин просто смотрела в какую-то точку в стене, ее глаза были красными – она тоже плакала. Дайдзо отчаянно пыталась обратить ее в чувства, а Нат старался успокоить Алана, который начал громко задавать вопросы, которые эхом отдавали по всей больнице. В нем сейчас бушевало столько эмоций, которых я прежде не видела. Беспокойство, страх, злость – все они переплетались внутри него и создавали ураган, с которым Алан не смог совладать. Дверь палаты открылась и оттуда вышла смуглая и на вид милая докторша. Все тут же обратили на нее внимание и она, похоже не докладывала им хороших новостей. Я быстро забежала в палату, пока дверь не успела закрыться. Эта палата была такая тихая, будто я находилась в комнате у Лин. Здесь были слышны лишь аппараты жизнеобеспечения и мое собственное, отрывистое дыхание. Я не знала, кто там лежал, и мне было жутко страшно узнать. Я медленно начала подходить к койке больного. Меня туда словно тянуло; словно я была туда привязана. Когда я подошла достаточно близко, мне стало сложно дышать. Стены палаты начали давить на меня, а желание убежать появилось с того момента, как я ее увидела. Темные, почти черные волосы были небрежно расположены на подушке; белая, слегка загоревшая, кожа выглядела бледной сейчас. На ней были какие-то сильные царапины, синяки и повязки. Веки глаз, словно были намертво закрыты, не показывая светлый и карий взгляд. Она выглядела такой… Такой неживой. Я отшатнулась назад, потому что мне стало тяжело дышать. Потому что на койке, полуживой или полумертвой, лежала я. Я лежала там, а не стояла здесь. Лиз, что лежала неподвижно с разными трубками повсюду, попала в тяжелую аварию сегодня утром на свой же день рождения. А Лиз, что стоит здесь – была лишь ее внутренняя оболочка, которая не знает, что делать. Я не знаю, что делать…
My heart is waiting
To figure it out
Throw me something
Help me turn it around
What do we do when
We're out of control
My hands are worn
My heart is torn13
13 (Перевод песни Butterfly Boucher – It pulls me under) Мое сердце ждет, чтобы понять. Брось мне что-нибудь, помоги перевернуть. Что мы делаем, когда выходим из-под контроля? Мои руки изношены, мое сердце разрывается.
После того, как доктор объяснила родным, что мое состояние пока стабильно, им разрешили поочередно навестить меня. Я сидела возле себя и держала себя за руку, которая совсем не ощущалась. Конечно, когда ты полу-призрак, этого и следовало ожидать. Я несколько раз пыталась сжимать ее, пока не почувствую хоть какое-то ощущение тепла. Но моя левая рука даже не мялась, когда я ее сжимала. В таком состоянии я должна метаться по больнице, пытаться до всех достучаться, кричать и плакать где-нибудь в углу палаты, пока все само собой не устаканиться. Вот только чувствовала я себя совершенно спокойно. Меня не сильно беспокоило то, что я, возможно, скоро умру или то, что Дилан меня все это время обманывал и его любовь ко мне была лишь жутким желанием уйти в мир иной с концами и вернуться к той, что спасла меня от комы. Интересно, где он? Если он тоже такой же, как я, или я такая же, как он, мы определенно должны были видеть друг друга. Хотя, может быть, я ошибаюсь, и здесь все не так работает. По крайней мере, я не видела здесь других пациентов с таким же состоянием, как у меня. Мне никогда в жизни (я могу даже дважды повторить это) не доводилось находиться в таком умиротворенном состоянии. Постоянные скачки эмоций, всплески грусти или радости; вздохи от удивлений и разочарований; путаница мыслей от новой любви. Прежняя я все еще так же сильно любит Дилана несмотря на то, что он сотворил со мной? Кстати, не буду упускать тот факт, что это именно он стал причиной аварии. А если я такая же, как Дилан сейчас, то вряд ли буду чувствовать такое понятие, как любовь. Значит все, что он проделал было лишь одним большим и смехотворным спектаклем, где я та самая глупая принцесса, которая вышла замуж за принца, думая, что он любил ее взаимно, хотя на самом деле желал лишь ее короны. А смогу ли я показываться кому-то так же, как проделывал он ранее? Этот вопрос немного меня даже забавлял, хоть и положение не было до шуток лежащей в койке Лиз.
Родные поочередно заходили в мою палату и садились на один и тот же стул, оставляя после себя некую ауру или волну эмоций, которые неплохо отражались на мне. На миг, когда я была с ними, я могла чувствовать что-то; хоть и немного, но достаточно. Правда, когда они снова покидали палату, мое состояние приходило в то, что было в самом начале.
Сначала зашли мама с Брайаном. Он держал маму за плечи, а она, дрожащими коленками глядела на меня и плакала. Плакала, заставляя фонтан слез прокручиваться все заново и заново. Она еле села на стул, (это было при помощи Брайана), и крепко схватила меня за руку. На миг мне показалось, что я почувствовала ее прикосновение, но это оказалась лишь волна эмоций, изливающийся от нее самой. Я впервые почувствовала это. Словно маленькие ниточки проходили через мое сердце и разноцветными иголочками зашивали его заново, заставляя меня почувствовать немного тепла. От мамы исходила материнская любовь, похожая на маленький поцелуй на ночь; тревога, словно картинка, на которой была изображена я, переходящая через дорогу, ступающая в первый класс; грусть, выглядящая, как маленькая слезинка, перерастающая в реки; надежда, где я просыпаюсь и обнимаю ее крепко, говоря, что люблю. Последняя эмоция была у всех, но у всех она отражалась по-разному. У Брайана, я сделала все то же самое, но обнимала маму, а он глядел на обеих с облегчением. У Лин, я проснулась, и мы тут же отправились на прогулку или в торговый центр. У Дайдзо я улыбнулась ей и сказала, что теперь со мной все будет хорошо. У Ната я сказала что-то вроде благодарственных слов за то, что он обо мне беспокоился. А у Алана все было более ярко, в мельчайших деталях. Он держит меня за руку, и я просыпаюсь. Вдруг мы хотим сказать что-то, но робеем в глазах друг у друга. Наши взгляды такие нежные и невинные, что хотят утонуть внутри каждого. Алан протягивает руку и прикладывает к моей щеке, на его лице отражается беспокойство, потому что мое лицо бледное и холодное; но это не останавливает его считать меня самой прекрасной из всех. Ведь я не идеальная, и в той надежде, которую он таит в себе, я это все, что, мне кажется, у него сейчас есть. Эта мысль отдалась эхом у меня в голове и, покатившись с бешеной силой вниз, с треском и жгучей болью ударила мне прямо в сердце, расшатывая тоненькие ниточки эмоций. Любовь Алана отличалась от моей к Дилану. Она была наполнена нежностью, страстью, силой, возрастающей с каждым разом и заставляющей творить вещи, непостижимые его натуре. Он не смотрел так ни на кого, как на меня, и его эмоции были сильнее, чем у остальных. Поверить невозможно, но Алан, чье лицо всегда казалось всем безразличным и спокойным, таил в себе кучу ярких эмоций, которые он открывал лишь немногим; а точнее единицам.
