Читать книгу: «История Русской Церкви. В двух томах», страница 11
9 Список правил этого Собора помещен в «Русских Достопамятностях», ч. 1, но без конца и без речей митрополита Кирилла, которые сохранились в старинных списках Кормчей книги.
10 Отцы Собора говорят: об обливании нигде не пишется, но предписывается погружать крещаемого в сосуд «отлученный» (т. е. собственно для того предназначенный).
11 Тогда многие из простого народа считали церковное венчание приличным и благословенным только для бояр и князей, а сами собирались на какие-то вечерние бесчинные празднества, похищали там невест и «брачились по старине» – посредством троекратного объезда около какого-нибудь заветного дерева или озера, причем по-язычески плескались водою.
12 Так, например, лишение сана за симонию или святокупство и за нетрезвую жизнь назначено еще в правилах апостольских (прав. 29).
13 Блаженный Серапион в 1230 году говорил «Слово» в Киеве по случаю сильного землетрясения, а потому в 1274 году был, без сомнения, уже старцем. Четыре «Поучения» его помещены в Прибавлениях к Творениям Святых Отцов. 1843, с. 97–111, по списку XIV века в Лаврской рукописи «Златая цепь». Еще одно «Поучение» найдено и издано Шевыревым («Поездка в Кириллов монастырь») и два напечатаны в «Православном Собеседнике», 1860. В надписаниях «Слов» он называется «святым, преподобным и блаженным». В рукописных святцах (на которые мы уже многократно ссылались) он также поставлен в числе святых.
14 «Прибавления к Творениям Святых Отцов» 1843, с. 95–96.
15 Хан Бергай (или Берка) воцарился в Золотой Орде по смерти брата своего Батыя, умертвив сына его Сартака. Это было около 1256 года. При нем дела русские находились в заведовании наместника его Улавчия.
16 Эти грамоты были впоследствии предметом спора между потомками Петра и князьями Ростовскими. Сыновья князя Бориса звали Петра дядею; но дети их не хотели уважать этого духовного родства и стали отнимать луга у сына его, Лазаря Петровича. «Мы слышали, – говорили они, – что родители наши называли отца его дядею, наш дед взял у Петра много золота и серебра и побратался с ним в церкви; но татарский род – кость не наша, а денег не оставили нам ни он, ни родители наши». Более всего неприязнь возбуждалась завистью: князья завидовали, что сыновья царевича «в орде выше их честь принимают». Лазарь жаловался хану, и посол ханский, обмерив землю по грамоте князя Бориса, запретил оскорблять родственника ханского. Также и у внука Петрова Юрия правнуки старого (Бориса) князя стали отнимать право ловить рыбу в озере, так как в грамотах его упоминалось только о земле. Ордынский посол велел князьям снять воду с земли, если вода принадлежит им, а земля Юрию. Когда же они сказали, что это невозможно, он присудил по земле и воду Юрию, сказав притом, что «вода есть сотворение вышнего Бога на службу всем человекам». Сын Юрия Игнатий, услышав о приближении к Ростову грозного царя ордынского, заставил епископа Прохора идти с ним навстречу хану и вынес подарки – соколов, шубы и угощение. Он объяснил свое родство с ханами и сказал: «Сие купля прадеда нашего». Гордый татарин ласково принял «тешь царскую» – соколов и пощадил город («Древняя святыня Ростова Великого», издание 3, с. 73–79).
17 Святой Игнатий, епископ Ростовский, возведен на архипастырскую кафедру в 1261 году. При нем устроен храм и кельи для отшельников, которые найдены были князем Глебом Васильковичем Белозерским на Каменном острове Кубенского озера. Эти пустынники занимались обращением к вере Христовой чуди и карелов, живших по берегу озера. При нем же князь Глеб основал Троицкую обитель на берегу Белого озера, при устьях Шексны, весьма полезную для распространения света евангельского между чудью. Блаженная кончина святого Игнатия последовала 28 мая 1288 года. Он один из всех чудотворцев земли Русской прославился нетлением и цельбоносною силой мощей своих еще прежде погребения и вовсе не был предан земле. Чудеса, открывшиеся при отпевании, заставили поставить открыто святые мощи на том месте, где остаются они доселе. Когда тело святителя несено было в соборную церковь, две благочестивые инокини видели, что святитель поднялся, взошел на высоту по воздуху, встал над собором, благословил народ и весь город, потом сошел к месту, назначенному для погребения. Тогда же исцелился архимандрит Стефан, у которого палец, скорченный со дня рождения, выпрямился, прикоснувшись к святым мощам. Когда после отпевания подали список священников и диаконов, рукоположенных святым Игнатием во время его святительства, усопший простер руку и взял список. В летописях XV века святой Игнатий именуется великим чудотворцем. Мощи его почивают открыто в Ростовском Успенском соборе, на левой стороне, близ иконостаса, в серебряной раке, устроенной в 1795 году.
18 По памятникам не видно, когда царевич Петр причтен к лику святых; в XIV веке память его чтили местно, а в святцах XVI века показано «преставление святого Петра-царевича, Ростовского чудотворца». Мощи почивают под спудом в соборной церкви основанного им Петровского монастыря, что на Поле, в 3 верстах от Ростова. Над гробницей его стоят три принадлежавшие ему иконы (о которых упомянуто выше), замечательные по превосходному искусству.
19 В 1486 году при копании рвов для основания новой соборной церкви обретены нетленные мощи святого князя Романа. По распоряжению Патриарха Иова они были вновь освидетельствованы в 1595 году Казанским митрополитом Гермогеном. В 1609 году ляхи предали огню соборный храм и святые мощи князя Романа; останки их хранятся в соборе.
20 Лев Данилович, князь Перемышльский, по желанию дяди Василия, построил монастырь святого Георгия из букового дерева. (История Карамзина, т. IV, примеч. 144).
21 Он скончался в 1289 году и погребен в соборной церкви города Владимира Волынского (История Карамзина, т. IV, примеч. 175).
22 В рукописном Житии блаженного Прокопия сказано, что он пользовался наставлениями преподобного Варлаама Хутынского. Но так как сей угодник Божий († 1193) не был современником Прокопия, то здесь, по всей вероятности, должно разуметь другого подвижника Варлаама (в миру Вячеслава Прокшинича), который жил в Хутыни и умер в 1243 году (Новгородская летопись под 6751 годом).
23 Иоанн и Мария похоронены у Вознесенской церкви Устюга. Память их чтится там доныне. Рукописные святцы называют их святыми, но не указывают времени кончины их.
24 Преподобный Киприан, родом землевладелец Двинской стороны, основал около 1212 года Архангельский монастырь близ Устюга и провел там в подвигах более 60 лет. Он преставился 28 сентября 1276 года в обители своей. Впоследствии над могилою его построен храм и в нем устроена гробница.
25 Чудотворная икона Благовещения Божией Матери, пред которою молился святой Прокопий, перенесена в Москву при царе Иоанне и поставлена в иконостасе Успенского собора. Тяжелая серебряная, позолоченная риза устроена в 1818 году, иждивением Велико-Устюжского градского общества.
26 Местное почитание святого Прокопия началось со дня его кончины. Храм во имя его построен в Устюге в 1495-м, а всеобщее празднование его памяти в 8-й день июля утверждено Московским Собором 1547 года. Наружность блаженного Прокопия в подлиннике описывается так: «Подобием средовек (средних лет, а по другому подлиннику: стар и сед), волосы на голове русы, борода Козмина (т. е. длинная); рубище дико-багряное, с правого плеча спустилось; в руках три кочерги; на ногах сапоги разодраны, колени голы» (Буслаев. «Очерки словесности и истории», II, с. 428).
27 Служба на 8 июля в Минее Московской, изд. 1646 года.
Глава III
Сыновья святого Александра Невского Димитрий и Андрей. Блаженный Симеон, епископ Тверской. Кончина митрополита Кирилла. Свяой Феодор, князь Смоленский и Ярославский. Святой князь Даниил Московский. Святой Довмонт, храбрый князь Псковский
Спустя тридцать лет после грозы Батыевой Русская земля как будто отдохнула, обязанная внутренним устройством и тишиною умному правлению Ярослава Всеволодовича и великого сына его святого Александра. Некоторые местные грабежи татар, маловажные распри князей, даже самая утрата государственной независимости казались легким злом в сравнении с ужасными всеобщими бедствиями минувших лет, еще свежими в памяти народа. Войны внешние были довольно счастливы: победы витязя Невского и бодрое охранение западных пределов отечества доказывали, что русские люди еще умеют владеть мечом; а торговля, ободряемая ханскими грамотами, доставляла купцам и землевладельцам способ платить дань без больших затруднений.
В таком состоянии находилось великое княжение, когда оно досталось, по смерти дядей, Димитрию Александровичу, сыну святого Александра Невского. Восемнадцатилетнее его правление (1276–1294), памятное для Русской земли одними несчастиями, протекло в беспрерывных кровавых междоусобиях, возбуждаемых безумным властолюбием младшего брата его Андрея, который не мог успокоиться, пока не сделался великим князем. Непрестанно враждуя со старшим братом и вовлекая в свои распри всех прочих удельных князей, Андрей в то же время умел угождать ханам и получать от них войско для разорения городов русских. Так, однажды татары, приведенные Андреем, напомнили время Батыя: они опустошили окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, жгли и грабили селения, монастыри, церкви, не щадя ни икон, ни сосудов, ни утвари церковной. Народ разбежался и погибал в лесах от жестоких морозов. Переяславль-Залесский, удельный город Димитрия (бежавшего в Новгород), хотел обороняться и был жестоко наказан: не осталось жителя, по словам летописи, который бы не оплакал смерти отца, сына или брата. Это кровопролитие случилось 19 декабря 1282 года. В праздник Рождества Христова ограбленные храмы стояли пустыми; вместо священного пения раздавались в городе стоны и рыдания. Один только Андрей, злобный и недостойный сын великого отца, праздновал и ликовал с татарами. В другой раз он привел рать хана Ногая, который в то время завел неустройство в Золотой орде и основал свою собственную Ногайскую. Снова татары опустошили и ограбили много городов; даже духовенство, свободное от дани ханской, не спаслось от всеобщего грабежа. Ужас царствовал повсюду, и только дремучие леса служили убежищем для несчастного народа. Димитрий укрылся тогда во Пскове; он отказался от великого княжения, довольствуясь наследственным уделом Переяславским. Изнуренный горем и болезнию, он умер на пути, близ Волока-Ламского, приняв схиму пред кончиною1.
При несчастном правлении его утвердилась независимость Тверского княжения. Оно было прежде частью Суздальского и Владимирского, но сделалось отдельным при Ярославе Ярославиче (младшем брате Невского, наследовавшем после него великое княжение). При нем же учреждена епископия в Твери, и первым архипастырем там был блаженный епископ Симеон. Кафедра его была прежде в Полоцке, но неустройство и распри литовских князей принудили его переселиться в Тверь, принадлежавшую к той же епархии. Великий князь Ярослав Ярославич принял его с любовию и наделил новую епископию богатыми имениями и угодьями. Блаженный Симеон управлял паствою, как один из лучших пастырей Церкви. По свидетельству летописи, он хорошо знал священные книги, благотворил нищим и сиротам, без боязни говорил правду князьям и вельможам2. Он пережил благотворителя своего Ярослава, заложил при сыне и преемнике его князе Михаиле соборный храм в Твери и мирно почил 3 февраля 1289 года.
Незадолго пред тем угас великий светильник Церкви Русской: блаженный первосвятитель Кирилл преставился в глубокой старости 9 декабря 1280 года в Переяславле-Залесском, при объезде северных епархий. Тело его перевезено было во Владимир, а потом в Киев и заключило собою ряд первосвятительных могил в Софийском соборном храме. В продолжение многолетнего святительства (1243–1280), он старался восстанавливать разрушенное опустошителями, водворять мир между враждующими, оберегать вверенное ему стадо от влияния римского, исправлять беспорядки в жизни духовенства и народа, утверждать управление Церкви на правилах Соборов и святых отцов. Преемником его был Максим, родом грек, присланный Патриархом из Царьграда.
Между тем княжение Ярославское перешло из рода великого князя Константина Всеволодовича в род князей Смоленских. Это произошло следующим образом. Феодор Ростиславич, по прозванию Черный, сын Смоленского князя Ростислава Мстиславича, женился на дочери последнего князя Ярославского, святого Василия Всеволодовича, Марии, единственной наследнице княжества Ярославского. Он был воспитан в страхе Божием, чуждался распрей и ссор, хотя отличался мужеством и знанием ратного дела. Только неудовольствия с братьями, которые дали ему из всего княжества Смоленского один небольшой городок Можайск, заставили его жить в Ярославле, где теща, княгиня Ксения, не хотела уступить ему власти.
Князь Феодор вместе с другими князьями ходил на поклон в Орду и по воле хана Менгу-Темира предпринимал поход против яссов или алан, которые жили близ Кавказа и не хотели платить дани татарам. Возвратившись оттуда с богатою добычей, мужественный князь обратил на себя особенное внимание хана и жены его; последняя предложила ему руку своей дочери. Феодор не побоялся отвечать, что у него есть супруга и он, как христианин, не может иметь другой. Но когда он с опасностию для жизни отклонял от себя лестную честь быть зятем ханским, теща его, княгиня Ксения, по возвращении его в отечество не впустила его в Ярославль, объявив, что там есть уже законный князь, сын его и Марии – малолетний Михаил. Даже посредничество ордынского посла не могло победить упрямство властолюбивой княгини. Добрый и миролюбивый Феодор не хотел призывать гнева ханского на отчизну, и Господь Сам устроил судьбу его: он вскоре овдовел и получил Смоленское княжество после умерших братьев. Тогда он снова отправился в орду, где принят был с прежнею благосклонностию. Для брака его с дочерью хана оставалось одно препятствие – языческая вера невесты. Дочь Менгу-Темира крестилась с именем Анны и с разрешения Патриарха Царьградского вступила в христианский брак с Феодором3, причем хан назначил города на содержание дочери и зятя. С дозволения тестя благочестивый князь поставил несколько храмов в улусах орды; твердый в бедах, он не изменялся и в счастии: по-прежнему любил Господа более всего и старался о славе имени Его.
Скоро мечты властолюбивой Ксении рассеялись: внук ее, младенец, умер. Тогда благоверный князь Феодор отправился в Ярославль с супругою и с двумя сыновьями, Давидом и Константином, родившимися в Орде. Жители Ярославля не хотели принять их, но князь Феодор со Смоленскою дружиною принудил их к покорности, а виновники возмущения по воле хана были наказаны.
За непокорность ярославцев блаженный князь Феодор заплатил им благодеяниями: он распространил город Ярославль, обвел его земляным валом, построил в нем несколько храмов и великолепно украсил их. Особенно любил он монастырь Спасский: часто он молился там, раздавал милостыню бедным, кормил братию. Супруга его, княгиня Анна, хотя родилась и воспиталась в язычестве, но подражала ему в добродетелях; она построила храм Архангела Михаила на берегу реки Корости4.
При частых смутах этого несчастного времени не удивительно, что блаженный князь Феодор вовлекался невольно в распри князей. Удрученный старостию, скорбями и недугами, он почувствовал близость кончины и велел нести себя чрез весь город в монастырь Спасский. Когда поставили его здесь в притворе церковном, то на вопрос игумена: «Что пришел, брат? Желаешь ли сподобиться ангельского образа?» – князь, подняв руки к небу, сказал: «Всею душою готов, Владыка и Творец мой, работать Тебе, – и, обратясь к игумену, прибавил: – Да, честный отче». По совершении пострижения понесли его в келью к игумену, где весь день прощался он со всеми, исповедал всенародно грехи и ошибки в жизни своей и давал прощение другим. Позвав к себе княгиню и детей, простился с ними, наказывая детям исполнять его наставления. Поздно вечером попросил игумена облечь его в схиму и затем попросил, чтобы, кроме игумена и немногих братий, все вышли. Во время утреннего пения он оградил себя крестным знамением и предал дух свой Богу; это было 19 сентября 1299 года5.
Между тем как святой князь Феодор подавал современным князьям назидательный пример благочестия, умеренности и миролюбия, злобный Андрей Александрович, достигнув великого княжения, продолжал терзать землю Русскую. Наконец распри дошли до судилища хана: посол ханский созвал князей во Владимире, и суд кончился миром или, лучше сказать, ничем, потому что посол ханский взял дары, а великий князь дал слово оставить в покое братьев и племянников, но в то же время собирал войско, чтобы усмирить их.
Тогда возобновились, но, к сожалению, безуспешно древние съезды князей, учрежденные некогда Мономахом; на них присутствовали и святители как толкователи уставов правды и совести. Но в этих съездах не участвовали князья уделов отдаленных – Рязанские, Смоленские и другие. Нашествие монголов разорвало последние связи между разными частями Русской земли: великий князь, не удержав господства над уделами собственного великого княжения Владимирского, мог ли вмешиваться в дела других областей и быть душою общего согласия и порядка? Неустройство и междоусобия продолжались до смерти Андрея: он окончил жизнь в 1304 году, заслужив ненависть современников и презрение потомства.
Не таков был брат его Даниил, княживший в Москве. Из четырех сыновей святого Александра Невского только самый младший вполне усвоил себе христианское благочестие родителя. И Господь, предназначивший высокую будущность потомству угодника Своего Александра, избирает только род Даниила для управления Русскою землею: «Праведное семя его возлюбил Бог, благоволил ему царствовать в роды и роды»6.
Жизнь Даниила ознаменована печатью особенного избрания Божия. Двухлетним младенцем остался он по смерти отца7, но никто не нападал на князя-младенца, никто не покушался завладеть уделом его. А как часто в то время и у взрослых князей отнимали уделы другие князья, более сильные!
Ему достался самый незначительный из уделов великого княжения, с ничтожным городком – Москвою. Пришедши в возраст, Даниил увеличил свое княжество, не прибегая к мерам насилия. Неизбежно вовлекаемый в междоусобия князей8, он держал себя умеренно и осторожно, берег свою совесть и старался гасить ссоры любовью9. Храбрый, но вместе с тем и миролюбивый, он брался за оружие только для того, чтобы грозою меча устрашить злонамеренных. Довольный своим жребием, он не отнимал чужой собственности ни насилием, ни коварством; за то сам Господь неожиданно благословил его новым владением.
Родной племянник блаженного Даниила, сын умершего великого князя Димитрия, Переяславский князь Иоанн Дмитриевич, кроткий, набожный, благотворительный, был связан узами тесной дружбы с благочестивым дядей. Умирая бездетным10, он отказал свой удел Даниилу, которого современники называли «Богоснабдимым»11, потому что сам Бог, видя благочестие и бескорыстие раба Своего, снабдевал его всем нужным. Здесь начало соединению русских княжеств в одну мощную державу и первенству Москвы над прочими уделами!
Блаженный князь Даниил не искал достоинства великого князя; но оно досталось впоследствии сыновьям и внукам его. Он построил на берегу реки Москвы деревянную церковь в честь заступника своего преподобного Даниила Столпника и при ней основал монастырь12. Приняв схиму с именем пророка Даниила, он преставился 4 марта 1303 года. По глубокому смирению, он назначил могилу себе не в храме, а на общем кладбище основанной им иноческой обители13.
Описывая внутренние дела Русской земли, мы давно не упоминали о защите западных ее пределов. Там в это время бодрствовал на страже мужественный князь, но не потомок святого Владимира, а литвин, родившийся язычником, – явление, дотоле небывалое и неслыханное!
Миндовг, великий князь Литовский, заманив к себе жену Довмонта, князя Нальшанского, заставил ее разделить с ним ложе; Довмонт, исполняя долг языческой мести, убил Миндовга и двух сыновей его. Это было осенью 1263 года. Вслед за тем началась резня в Литве; сын Миндовга Воишелг страшно мстил за смерть отца. Тогда Довмонт с 300 семей литовских, спасая жизнь, бежал во Псков. Здесь дохнула на него, говорит древний летописец, «обновляющая благодать Божия». Он крестился и был назван Тимофеем. Псковичи посадили его на столе святого Всеволода-Гавриила; но с тем вместе, желая соединить его с дорогим для них родом святого Александра Невского, они выпросили для Довмонта руку княжны Марии, дочери великого князя Димитрия Александровича. Так пришлец из Литвы стал княжить во Пскове. Но этот пришлец щедро возблагодарил свое новое отечество: своими доблестями, своею ревностию по вере он напомнил Пскову лучших князей из рода Рюрикова – Мстислава Великого, Всеволода и деда жены своей, приснопамятного Александра. Довмонт пошел войной на дикую Литву, которая часто вторгалась в пределы Русские из лесов своих, опустошала жилища и уводила в плен множество христиан. Еще прежде псковские священники насадили православное христианство в Летгаллии, а в это время Литовский князь Гердень уступил эту область гермейстеру ливонских рыцарей, и, таким образом, папизм угрожал новопросвещенным. Пользуясь отсутствием Герденя, Довмонт с 270 воинами прошел с огнем и мечом по его владениям, взял в плен жену его с детьми и толпы литовцев. Переправившись через Двину, храбрый князь оставил при себе только 70 воинов, отпустив остальных с добычею во Псков. Скоро сторожевые дали знать, что Гердень приближается с войском. «Братья псковичи, – сказал Довмонт, – кто стар из вас, тот мне отец; кто молод, тот мне брат. Я слышал о вашем мужестве. Пред вами жизнь и смерть. Братья мои! Постоим за Святую Троицу». Слова Довмонта одушевили псковичей. С 70 человеками дружины он одолел 700 литовцев, многих побил и потопил в Двине. На другой год он снова ходил в Литву: страна предана была опустошению, и князь Гердень убит.
Особенно важны подвиги Довмонта в обуздании ливонских рыцарей: немцы, завладев Ливонией, готовы были простирать далее свои завоевания. В отношении к вере они были вреднее языческой Литвы, которая довольствовалась грабежом, не касаясь совести; а немцы не только грабили, но и принуждали православных к папизму, объявляя русских язычниками. В 1268 году силы почти всех русских князей собрались в Новгород, чтобы выгнать из Эстонии датчан, которые вздумали заводить поселение в стране, издавна платившей дань Новгороду. Довмонт с ратью псковскою присоединился к войску тестя своего, великого князя Димитрия. В самом начале похода дворяне Божии (так называли себя ливонские рыцари) прислали послов с клятвенными уверениями, что они не станут помогать датчанам и желают сохранить мир с князьями. Но когда войска русские приблизились к Раковору (Везенбургу), магистр ордена и дерптский бискуп явились с многочисленным войском на защиту датчан. Началась страшная битва; особенно отличалось мужеством правое крыло союзного войска, где стояли Довмонт и Дмитрий. Бискуп был убит, и с ним легло, по показанию самих немцев, до 1350 человек. Пользуясь темнотою ночи, рыцари обратились в бегство. Новгородцы, чувствуя большой урон в войске, возвратились назад; а Довмонт с псковичами прошел по Везенбергскому округу до самого моря, разоряя капища эстов, и возвратился со множеством пленных. Спустя несколько дней после Раковорской битвы немцы тайно вступили в пределы псковские и ограбили несколько сел. Довмонт с небольшим отрядом догнал и разбил их. Иные скрылись на остров; Довмонт велел зажечь траву, и клятвопреступники погибли.
На следующий год магистр явился с 18 000 войска и стенобитными орудиями; он грозил сравнять Псков с землею. Осмотрев силы неприятелей и собрав войско, Довмонт пришел в Троицкий собор, положил меч свой пред алтарем, пал на лицо и молился со слезами: «Господи Боже сил! – говорил он. – Призри на кротких и смиренных рабов Твоих и смири высокоумие гордых». Игумен Мирожский, Исидор, препоясал князя мечом и благословил на битву за святую веру; храбрый князь, не дожидаясь новгородцев, ударил с дружинами псковскими на немцев, разрубил лицо магистру и истребил несколько тысяч латинян. На десятый день осады подоспели полки новгородские: немцы бросились спасаться бегством и потом заключили мир на условиях, какие предписал им Довмонт.
После того немцы и Литва надолго оставили в покое пределы Русские. Защищая Псков мечом своим, Довмонт укрепил его каменною стеною14. Он судил народ праведно, не давал слабых в обиду, помогал бедным, посещал узников в темницах, покоил странников, любил духовенство, строил храмы15, проводил жизнь в посте и молитве и благоговейно чтил праздники.
Приближаясь к блаженной кончине, доблестный князь, уже маститый старец, должен был в последний раз отразить немцев от Пскова. В начале 1299 года ливонские рыцари неожиданно напали на Псков, грабили и жгли монастыри в окрестностях города16. Блаженный князь вывел дружину, сразился с немцами под стенами города, на берегу реки Великой, вогнал их в воду и многих захватил в плен. Спустя несколько месяцев, 20 мая 1299 года, после тяжкой болезни святой Довмонт скончался. Горько плакал весь народ псковский, погребая тело его под сводами соборного храма Святой Троицы, «за которую», по словам летописца, «он много потрудился». Спустя год мирно почила и блаженная супруга его Мария, в иночестве Марфа17.
Псковичи верили, что мужественный и благочестивый князь их – угодник Божий и небесный заступник города, в котором княжил. Пред битвою с врагами они обращались с молитвою к святому князю Довмонту18. В 1480 году, когда немцы в числе ста тысяч осадили Псков, святой князь Довмонт явился во сне одному благочестивому мужу и сказал ему: «Возьмите одеяние (покров) гроба моего, обнесите его три раза вокруг города с крестным ходом, молитесь и не бойтесь». Исполнив волю святого князя, псковитяне смело вступили в бой с врагами и принудили их снять осаду19.
Примечания
1 Великий князь Димитрий Александрович скончался в 1294 году – погребен в любимом своем Переяславле-Залесском, в соборной Спасской церкви, построенной в 1152 году великим князем Юрием Долгоруким. Она сложена вся из белого камня и сохранила свой первобытный вид до настоящего времени. Недавно открыты в ней весьма древние фрески, может быть, современные построению храма.
2 Памятники древности передают нам разговор блаженного епископа Симеона с Полоцким князем Константином, который, желая посмеяться над своим тиуном (судьей), сказал за обедом святителю: «Где будут наши тиуны на том свете?» Симеон отвечал: «Тиун будет там же, где и князь». Князю это не понравилось, и он сказал: «Тиун судит неправедно, берет взятки, мучит людей, а я что худое делаю?» Владыка объяснил ему: «Если князь добрый и богобоязненный, жалеет людей, любит правду и поставит тиуна – человека доброго и богобоязненного, умного и правдолюбивого, то князь будет в раю и тиун его с ним. Если же князь без страха Божия, не жалеет христиан, не думает о сиротах и вдовах и поставляет начальника злого, нерассудительного, только бы доставал ему деньги, пускает его, как голодного пса на падаль, губит людей: и князь будет в аду и тиун его с ним» (Русские Святые. Февраль, с. 7, 8).
3 Сарайский епископ Феогност ездил в Константинополь послом от Менгу-Темира за патриаршим разрешением на брак князя Феодора с новокрещенною татаркой. Карамзин напрасно считает Анну дочерью хана Нагая и язычника Менгу-Темира – фанатиком магометанства. (Русские Святые. Сентябрь, с. 100, примеч. 166).
4 Время кончины и место погребения княгини Анны неизвестны. В 1692 году производилось дело о мощах княгинь Анастасии и Ксении, и князя Михаила, обретенных по случаю построения новой Петропавловской церкви в бывшем Петровском монастыре, где погребались князья и княгини первой династии князей Ярославских (Синодальная рукопись, N 781). Ксения – теща, а Михаил – сын святого князя Феодора. Анастасия, как можно полагать, – иноческое имя второй супруги его, княгини Анны. В этом храме издревле совершалась соборная панихида в Неделю Православия за вечернею. Это торжественное поминовение отменено Ростовским митрополитом Арсением Мацеевичем (Описание г. Ярославля А.П. Крылова. С. 124–125).
5 Сыновья святого князя Феодора, Давид и Константин, наследовали благочестие отца своего; младший скончался безбрачным, а князь Давид 23 года управлял Ярославским княжеством и, оставив двух сыновей, Василия и Михаила, умер в 1321 году. Оба сына святого Феодора положены подле родителя в Спасском монастыре. В 1463 году Спасский архимандрит Христофор обрел нетленные мощи трех святых князей – Феодора и сыновей его – «под церковию в подклете, поверх земли». Он перенес их в храм и положил в одном гробе. Благодатными струями потекли от святых мощей исцеления и чудеса. Ростовский архиепископ Трифон за неверие в святость новых ярославских чудотворцев поражен расслаблением всего тела, но он исцелился, когда уверовал. С того времени мощи святых князей почивают открыто в соборной церкви Спасского монастыря (ныне архиерейского дома) в серебряной раке, устроенной в 1831 году («История г. Ярославля» протоиерея И. Троицкого, с. 34–36. «Описание г. Ярославля» А. Крылова, с. 166–170). Житие святых князей написано вскоре по открытии мощей их иеромонахом Спасского монастыря Антонием и помещено в «Степенной книге» (Обзор Русской духовной литературы. Ч. 1, с. 100).
6 Степенная книга, I, с. 377.
7 Хотя неизвестно время второго брака святого Александра Невского, но весьма вероятно, что Даниил, оставшийся сиротою в двухлетнем возрасте, был рожден княгинею Вассою, а не Александрою Брячиславовною, от которой родились старшие сыновья Александра.
8 В усобицу между старшими братьями Дмитрием и Андреем за великое княжение, потом – между Андреем и некоторыми удельными князьями.
9 Так, например, после княжеского съезда в Дмитрове из всех князей только один Даниил Московский искренне помирился с Андреем. (Карамзин. История Государства Российского, т. III, с. 344).
10 Иоанн Дмитриевич имел сына, который умер в младенчестве. Они оба погребены подле гробницы великого князя Димитрия Александровича, в древнем Спасском соборе Переяславля-Залесского.
11 Степенная книга, I, 377. Когда Иоанн Переяславский завещал свой удел Даниилу, прочие князья дивились, что такой значительный удел присоединен к «малому и убогому» городу – Москве. В то время область Переяславская вместе с Дмитровом была после Ростова первою во Владимирском великом княжении как по числу жителей, так и по крепости главного города. Переяславль-Залесский обведен был глубоким рвом с водой, высоким валом и двойною стеной с 12 башнями.
