Читать книгу: «История Русской Церкви. В двух томах», страница 13
5 Гедимин, великий князь Литовский, в это время завоевал южные и юго-западные уделы России; Киев достался ему в 1321 году (История Карамзина. IV, с. 127–130. Нарбут в истории Литовского народа, IV, с. 484–491).
6 Митрополит Максим скончался во Владимире в 1305 году и только один из первосвятителей русских погребен во Владимирском Успенском соборе. Над гробницею его стоит чудотворная икона Божией Матери, называемая Максимовскою, на которой, кроме Богоматери, изображенной во весь рост, представлен в малом виде и сам митрополит Максим, принимающий омофор из рук Пресвятой Богородицы. Эта икона написана по видению блаженного Максима, о чем свидетельствует и надпись на ней (Иеромонах Иоасаф. Описание Владимирских достопамятностей, с. 87). В рукописных святцах митрополит Максим назван святым и чудотворцем. В подлинниках наружность его описывается так: «подобием рус, брада Златоустова (т. е. продолговатая, как изображается на иконах святого Иоанна Златоуста), в белом клобуке; сак (саккос) лазоревый, с омофором и Евангелием» (Буслаев. Очерки Словесности и Искусства, ч. II, с. 354). После него сохранилось «Правило о постах, с увещанием жить с женами в законном браке, а не без венчания» (Востоков. Описание Румянцевского Музея, с. 305–321).
7 Геронтий, вероятно, был прислан для посвящения кем-либо из северных князей. Нельзя думать, чтоб он сам мог принудить идти за собою церковных сановников (вероятно, бояр митрополичьих) и захватить утварь святительскую (статья г. Карпова о святом Петре в «Чтениях Общества Истории и Древностей Российских», 1864, кн. III, с. 2–28).
8 Житие митрополита Петра составлено одним из его преемников, святым митрополитом Киприаном (помещено в «Степенной Книге», ч. I, с. 410–424). Другое, более древнее житие, писанное современником, Ростовским епископом Прохором, – в Московской Синодальной библиотеке (рукоп. N 324).
9 Клеветник епископ Андрей остался ненаказанным; кроме смирения и кротости святого Петра, тут могла быть еще другая причина: нежелание усилить раздор между Тверскими и Московскими князьями осуждением Тверского епископа (Та же статья г. Карпова, с. 8–9).
10 Ярлык, выданный в орде митрополиту Петру, напечатан в Собрании государственных грамот (т. II, N 7). Вот его содержание: 1) признается полная свобода православной веры и неприкосновенность всего церковного; 2) подробно исчисляются лица и имущества, принадлежащие Церкви; 3) духовенство освобождается от даней; 4) предоставляется митрополиту право церковного суда; 5) за нарушение всех вышеизложенных правил назначается смертная казнь; 6) митрополиту и духовенству вменяется в обязанность молиться Богу за хана, семейство и воинство его, и наконец; 7) в заключение ярлыка сказано, что он выдан по примеру прежних ярлыков, данных от бывших ханов.
11 После святителя Петра сохранился драгоценный памятник пастырской его попечительности о стаде Христовом – «Поучение духовенству». Оно напечатано по древним спискам в «Прибавлениях к Творениям святых отцов», 1844 г., с. 85–90.
12 Неизвестно, кто был Сеит и в чем состояла ересь его. Татищев говорит, что Сеит отвергал существование рая на земле и восставал против монашества, что к нему пристали многие из иноков, оставили монашество и женились, что епископ Андрей принял его учение по легкомыслию. По замечанию преосвященного Макария («История русской Церкви», IV, с. 313) известие о еретике Сеите читается различно. В «Степенной книге»: «и Сеит еретик явился», а в Никоновской летописи: «и се ин еретик», т. е. другой после епископа Андрея, о котором сказано прежде. Может быть, из слов «се ин» какой-нибудь переписчик составил собственное имя – Сеит.
13 Об этом сновидении повествуется в Житии Пафнутия Боровского, писанном архиепископом Ростовским Вассианом Саниным (Рукопись Лаврской библиотеки, N 692, л. 177–196).
14 Празднование памяти святителя Петра установлено митрополитом Феогностом с согласия Патриарха. При нашествии Тохтамыша татары раскрыли гробницу святого Петра, думая найти в ней сокровища. С того времени мощи его почивали открыто, но после нашествия ляхов, похитивших драгоценную серебряную раку, положены под спудом и оставались в этом положении до 1812 года. Тогда Наполеон расторгнул гробницу святителя, вероятно, с таким же умыслом, как и Тохтамыш. С дозволения Священного Синода Московский архиепископ Августин торжественно открыл нетленные мощи и обносил их вокруг Успенского собора, при освящении его 30 августа 1813 года (Памятные Московские древности, с. 6–7). Память святого Петра празднуется 21 декабря, в день преставления; 24 августа, в память перенесения мощей в новопостроенный Успенский собор в 1471 году, и 5 октября, совокупно со святителями Алексием и Ионою.
15 Храмовая икона Успения Божией Матери, писанная святым Петром, стоит в иконостасе Успенского собора, подле местного чудотворного образа Всемилостивого Спаса. Там же, в приделе первоверховных Апостолов, находится икона Богородицы, именуемая Петровскою, та самая, которую святой Петр, еще игумен Ратский, поднес предместнику своему, блаженному митрополиту Максиму. У патриаршего места поставлен архипастырский его жезл, деревянный, с надписью на серебряном ободке: «Смиренный Петр, митрополит всея Руси». В Синодальной ризнице (бывшей патриаршей) хранится панагия святого Петра: небольшая овальная, с ониксовым камнем, осыпанная венисами и жемчугом. По старинному подлиннику святитель Петр изображается на иконах маститым старцем, с недлинною, но широкою седою бородой. (Подлинник библиотеки Московской Духовной Академии, XVII в., N 433).
16 Икос и тропарь из службы 21 декабря, по Московской Минее 1645 года.
17 Тогда московский боярин Василий Кочев, уполномоченный Иоанном, жил в Ростове, отрешил от должности и мучил тамошнего градоначальника, старшего боярина Аверкия, распоряжался судами, отнимал и давал имения. Народ жаловался на самовластие Москвы (Никоновская летопись, ч. II, с. 204).
18 Истерзанные останки несчастных князей были преданы земле в Тверской соборной церкви, подле гробницы святого Михаила и Димитрия: четыре жертвы лютости Узбека и кровавой борьбы между Тверью и Москвою!
19 Кроме каменного собора Успенского, Иоанн построил, также из камня, собор Архангельский, церковь святого Иоанна Лествичника и церковь Преображения Господня в Кремле, в Спасском монастыре. Из числа этих храмов только последний (Спас на Бору) уцелел до нашего времени, хотя в измененном виде, а прочие храмы впоследствии разобраны и перестроены вновь.
20 В рукописном житии преподобного Пафнутия Боровского (см. выше примечание 13) помещен анекдот о князе Иоанне Калите: «Сказывают, что один нищий, взяв у князя милостыню, тотчас же опять пришел и получил вторично; потом, зашедши сзади, стал опять просить. Князь дал ему в третий раз, сказав: “Возьми, несытыя зеницы”. – “Ты сам несытыя зеницы, – отвечал нищий, – и здесь царствуешь, и там хочешь вечно царствовать”». В том же житии повествуется, что одна благочестивая инокиня обмирала и видела в раю великого князя Иоанна Даниловича. В рукописных святцах он поставлен в числе святых.
Глава V
Присоединение южнорусских княжеств к Литве. Ольгерд, великий князь Литовский. Литовские мученики. Великий князь Симеон. Подвиг святого Феогноста в Орде. Начало деятельности святого Алексия. Кончина святого Феогноста и великого князя Симеона Гордого. Великий князь Иоанн Иоаннович. Святой Алексий, митрополит всея Руси. Юность и первые подвиги преподобного Сергия Радонежского. Исцеление Тайдулы. Великий князь Димитрий Суздальский. Основание монастырей святым Алексием. Юный Димитрий Иоаннович на великом княжении. Конец борьбы между Москвою и Тверью. Преставление святого Алексия. Памятники пастырской его деятельности. Куликовская битва. Кончина Донского. Сын его великий князь Василий Дмитриевич. Явление Богоматери преподобному Сергию. Преставление преподобного Сергия
Впервой половине XIII века окончательно рушились русские княжения в Галицкой и Волынской землях. Последний князь Галицкий, Георгий Юрьевич, умер бездетным, и хан Золотой Орды, считая себя верховным властителем земель Русских, прислал в Галицию своих наместников; но жители убили их и поддались сначала Болеславу, зятю Гедимина, а потом, когда он вздумал обращать их из Православия в папизм, присягнули на верность свояку его Казимиру, который, сделавшись королем Галицким, заключил мирный договор с Литвою и уступил часть новых своих владений сыновьям Гедимина. Так уничтожилось знаменитое княжество, или королевство, Даниила Романовича, и древнее достояние России, приобретенное оружием святого Владимира, было разделено между иноплеменниками.
Около того же времени скончался Гедимин. В Вильне, новой столице Литовской, было уже много христиан православных, а папизм еще не проникал туда. Почти все сыновья Гедимина были крещены в православной вере. Один только Ольгерд, с 1341 до 1377 года великий князь Литовский, долго и упорно оставался язычником1.
Ольгерд, второй сын Гедимина, превосходил братьев умом и славолюбием: вел жизнь трезвую, деятельную: не пил ни вина, ни крепкого меда, не терпел шумных пиршеств, был занят единственно мыслию о распространении своих владений, не чтил святости договоров и был всегда готов на войну с соседями, если только она казалась ему выгодною.
Духовник первой супруги его, священник Нестор, успел обратить к христианству нескольких литовцев и в том числе двух родных братьев – любимцев Ольгерда. Кумец и Нежило (в крещении Иоанн и Антоний) перестали являться в храм Перкуна для принесения жертв Зничу (огню)2 и соблюдали пост в известные дни. Это открыло их веру жрецам. Ольгерд по настоянию жрецов приказал бросить в темницу обоих братьев. Там провели они целый год, томимые голодом и сыростью темницы, но оставались тверды в вере. На другой год старший брат Иоанн ослабел и объявил жрецам Знича, что отрекается от христианства. Тогда Ольгерд освободил обоих братьев. Но Антоний не перестал быть твердым христианином, и даже брат его Кумец, терзаемый угрызениями совести, открыто объявил князю, что он не хочет изменить святой вере и остается христианином. Свирепый язычник решился отдать Иоанна и Антония в распоряжение жрецов. После бесчисленных зверских истязаний Антоний 14 апреля 1347 года был повешен на дубе. Иоанна мучили долее, потому что надеялись снова отвлечь его от христианства; наконец 24 апреля жрецы повесили его на том же дубе.
Родственник мучеников Круглец, также придворный Ольгерда, умный и прекрасный юноша, пораженный твердостию страдальцев, принял крещение с именем Евстафия и признался в том самому Ольгерду, отказавшись есть мясо в Рождественский пост. Пришедши в ярость, Ольгерд принялся мучить Евстафия, велел лить ему в рот холодную воду при жестоком морозе, ломать ноги железными прутьями и содрать кожу с головы вместе с волосами. Мученик терпел и еще утешал христиан, свидетелей его подвига, надеждою на блаженную вечность. Наконец святой страдалец был повешен 13 декабря на том же самом дубе, который был освящен мученическою смертию Иоанна и Антония3.
«Кровь мучеников – семя христианства», по выражению одного из древних писателей церковных4. Пример страданий мучеников литовских привлек многих язычников к истинной вере.
Между тем как эти события происходили в Литве, престол великого княжения по кончине Иоанна Даниловича Калиты был занят старшим сыном его Симеоном с утверждения хана Узбека. Новый великий князь при самом вступлении на престол показал опыт твердости в сношениях с новгородцами, которые отказались от уплаты ордынской дани, говоря, что Новгород сам избирает князей и не терпит насилия. Симеон ополчился против Новгорода со всеми удельными князьями, принудил своевольных граждан просить мира, взыскал с них дань и сам обязался грамотою наблюдать древние уставы Великого Новгорода.
Вместе с митрополитом Феогностом Симеон должен был отправиться в Орду, на поклон к новому хану, Джанибеку, сыну и преемнику Узбека. С честию и милостию отпустив великого князя, хан удержал митрополита: фанатики исламизма настоятельно требовали, чтобы митрополит платил дань за себя и духовенство. Феогност ссылался на ханские ярлыки, освобождающие Церковь от податей; но магометане, не желая нарушать устава монгольского правительства, хотели довести первосвятителя до того, чтобы он сам отказался от прежних прав. С этою мыслию они томили митрополита и подвергали его разным истязаниям; но блаженный Феогност терпел и не соглашался сделаться предателем Церкви. Наконец он роздал татарским вельможам богатые дары (до 600 тогдашних рублей) и возвратился в отечество с прежними правами5.
Видя усиление Литовских князей, Симеон старался не только уклониться от всякого разрыва с ними, но и привязывать их к себе родственными союзами6. В то же время сын Ольгерда Андрей, крещенный в православной вере, княжил во Пскове по избранию тамошних граждан.
Святой митрополит Феогност неутомимо трудился, обозревая северные и южные области обширной своей паствы. Ослабленный старостию и трудами, он чувствовал нужду в помощнике, который мог бы заменять его собою при частых отсутствиях святителя из Москвы. Вероятно, не без особенной воли Божией, он избрал в это звание будущего своего преемника, великого по духу веры Алексия.
Еще при княжении святого князя Даниила Александровича переселился в Москву из Чернигова, разоренного тогда татарами, знатный боярин Феодор Бяконт. Здесь под защитою кроткого и благочестивого князя он нашел спокойную жизнь и оставил по себе многочисленное потомство7. Старший сын его Елевферий, родившийся в 1300 году8, был принят от купели сыном князя Даниила, отроком Иоанном. Обучившись грамоте, Елевферий узнал на 13-м году жизни об ожидающем его высоком назначении; однажды раскинул он сети на птичек и, долго сторожив их, от утомления задремал. Вдруг слышит он голос: «Алексий! К чему такой труд твой? Тебе надобно быть ловцом людей». Эти слова глубоко запали в душу отрока; он стал молчалив, покинул игры детские, искал уединения, проводил время в молитве и чтении книг и изнурял себя постом.
На 15-году он решился посвятить себя иноческой жизни и в 1320 году пострижен в Московском Богоявленском монастыре с именем Алексия, которое слышал он в сонном видении, за семь лет пред тем. Наставником и руководителем юного инока был старец Геронтий, опытный в духовной жизни. Прошло более 20 лет в иноческих подвигах Алексия. Блаженный митрополит Феогност любил Геронтия и ученика его, часто призывал их к себе для беседы и повелел Алексию жить на святительском дворе и заведовать церковными судебными делами. Алексий провел 12 лет в этой должности со званием наместника митрополичьего. В конце 1352 года блаженный первосвятитель, уже дряхлый и слабый, рукоположил наместника своего в сан епископа Владимирского и на совете с великим князем Симеоном назначил Алексия своим преемником. Об этом избрании тогда же послали грамоту в Константинополь.
В то время свирепствовала в Москве и во многих других областях Русской земли страшная моровая язва, известная под именем «черной смерти». Она началась в Китае, где истребила до 13 миллионов народа, обошла всю Северную и Среднюю Азию, большую часть Европы и из Скандинавии перешла во Псков, где свирепствовала с такою силою, что едва одна треть жителей осталась в живых. Псковитяне призвали к себе из Новгорода блаженного архиепископа Василия; как добрый пастырь, он спешил утешить их, презирая опасность, и молился вместе с ними, обходя город крестным ходом с чудотворными иконами и святыми мощами. На возвратном пути блаженный святитель скончался, без сомнения, зараженный язвою9. Скоро язва посетила Новгород, Киев и почти все города русские; в Москве в короткое время скончались блаженный митрополит Феогност10 и великий князь Симеон с двумя сыновьями.
Симеон скончался 36 лет от рождения. Достигнув великокняжеского сана в бодрой юности, хитрый, благоразумный, твердый, он умел угождать ханам и даже выпрашивать у них облегчение дани для уделов разоренных, умел ладить с Литвою и держать в страхе Новгород. Русскими князьями он повелевал строго, не допуская их до междоусобий и заслужил от них прозвание «Гордого». Он справедливо именовал себя «великим князем всея Руси», как это вырезано на его печати. В завещании своем он обращается к братьям с такими словами: «Худых людей не слушайте, а если кто станет ссорить вас, слушайтесь отца вашего, владыки Алексия».
Преемником Симеона был родной брат его Иоанн Иоаннович, тихий, миролюбивый и слабый. Хотя новгородцы желали иметь великим князем умного Константина Суздальского, но Джанибек утвердил на великом княжении Иоанна Московского.
Преемнику Феогноста предстояла борьба с разными неприятностями. Болгарский (Терновский) Патриарх еще при жизни Феогноста посвятил Феодорита в митрополита для Русской митрополии. Хотя Константинопольский Собор признал поступок Болгарского Патриарха незаконным и, отвергнув Феодорита, назначил Владимирского епископа Алексия в митрополиты всея Руси (в 1354 году), однако, уступая требованию Ольгерда, который не хотел, чтобы христиане, живущие в Литве, зависели от митрополита, избранного в Москве, Патриарх решился поставить для Литвы другого митрополита, какого-то Романа. Это произвело тревогу в Русской земле, тем более что Роман стал оказывать притязание и на Тверскую епархию. Чтобы положить конец смутам, святитель Алексий должен был снова отправиться в Царьград, где Патриарх подтвердил Роману, чтобы он управлял только Литвою и Волынью, а Алексию предоставил быть митрополитом Киева и всея Руси11.
С восторгом приняла Москва своего первосвятителя, который стал прилагать труды к трудам, как истинный пастырь стада Христова12. А во время путешествия святителя воссиял в Русской земле великий светильник благодати, скрывавшийся дотоле в тени дремучего леса.
В Ростовской области жил благочестивый боярин Кирилл с женою своею Мариею. У них было три сына: Стефан, Петр и Варфоломей. Еще до рождения последнего (в 1314 году) Промысл Божий указал, что он будет избранным сосудом благодати. Однажды, когда Мария слушала литургию, младенец закричал во чреве три раза – пред чтением Евангелия, в начале Херувимской песни и при возгласе: Святая Святым. После этого необыкновенного приключения Мария во все остальное время беременности не употребляла ни мяса, ни молока, ни рыбы, ни вина, а питалась только хлебом и водою и молилась Богу. Новорожденный младенец был назван Варфоломеем, и в нем открылась дивная особенность: в среду и пяток он не брал сосцов матерних.
На 7-м году отдали Варфоломея учиться грамоте; он учился с усердием, но почти без всякого успеха, и грамота не давалась ему, к глубокому огорчению доброго дитяти. Однажды Варфоломей увидел близ дома родительского, под дубом, старца-черноризца, стоявшего на молитве. Отрок подошел и дождался конца молитвы. «Что тебе надобно, чадо?» – спросил старец. «Учусь грамоте, – отвечал отрок, – но не успеваю; помолись за меня Богу, отче, чтобы я мог выучиться грамоте». Старец помолился и дал ему часть просфоры в знамение благодати Божией, сказав при том, что отроку надлежит соделаться обителью Св. Троицы и привести многих к разумению воли Божией.
Получив неожиданный и совершенный успех в учении, благодатный отрок чуждался детских игр, смеха и праздности, прилепился к церковному Богослужению, читал священные книги и наблюдал строгое воздержание: в среды и пятки не вкушал ничего, а в прочие дни питался хлебом и водою.
Все это происходило в окрестностях Ростова. Там воспламенялись только первые искры того великого светильника благодати, которому надлежало просиять в мрачной пустыне и оттуда светить престольному граду и всем пределам земли Русской.
Притеснения московских правителей13 в Ростове принудили Кирилла переселиться с семейством в одну из областей великого княжения – в Радонеж, который отдан был Иоанном Калитою в удел меньшому сыну его Андрею. Там переселенцам обещались разные льготы, а Кирилл, некогда богатый, по разным несчастиям оскудел. Старшие сыновья Кирилла уже вступили в брак, а младший, Варфоломей, желал сделаться иноком. Но, повинуясь воле родителей, он оставался при них и служил им до того времени, когда они сами вступили в монастырь и, недолго пожив в монашестве, отошли к Богу14. Тогда, отдав последний долг родителям и предоставив имение их брату Петру, Варфоломей пошел искать себе места для пустынножительства вместе со старшим братом своим Стефаном15.
Они долго ходили по лесам, пока полюбилось им место в густой дубраве, в 10 верстах от Радонежа и от Хотькова, удаленное не только от жилищ, но и от путей человеческих. Оно возвышалось небольшим холмом над окрестностью, почему и прозывалось Маковицею, или Маковкою. Здесь пустынники поставили келью, а потом небольшую церковь, которая освящена в честь Пресвятой Троицы16, по благословению святого митрополита Феогноста. Вскоре после того Стефан переселился в Московский Богоявленский монастырь, а Варфоломей принял пострижение от некоего игумена Митрофана на 24-м году жизни, в 1337 году, 7 октября, на память святых мучеников Сергия и Вакха, причем, по обычаю того времени, наречено ему имя Сергий.
Юный инок остался в глухом лесу, без предшественника и без сверстника, без наставника и без помощника, с единым Богом Вездесущим и всегда готовым на помощь к призывающим Его. Много искушений предлежало пустыннику: голод, жажда, мороз, страх зверей, уныние и смущение души, тягость и волнение плоти. И невидимые враги старались преследовать отшельника; во время ночной молитвы ему представлялись ужасающие видения и слышался вопль: «Беги отсюда, не надейся здесь жить!» Мужественный подвижник прогонял пустынные страхи и мечтания крепкою, смиренною молитвою; он обуздывал плоть постом, трудами и бдением. Иногда стаи голодных волков рыскали около кельи с ужасным воем; иногда приходили и медведи. Однажды Сергий увидел перед своею хижиною медведя и, примечая, что он голоден, сжалился над ним, вынес кусок хлеба и предложил ему пустынный обед на пне. Зверь полюбил странноприимство пустынника и часто приходил за угощением. А пустынник привык миловать зверя, делил с ним хлеб, а иногда отдавал ему последний кусок, сам оставаясь без пищи.
Около двух лет пробыл преподобный Сергий в совершенном одиночестве; потом стали приходить к нему люди, ищущие спасения, и просили дозволения жить подле него. Он выставлял им трудности пустынной жизни, но они обещались терпеть с помощью Божиею. Так собралось к Сергию до 12 братий17, построены кельи, и обитель обнесена тесною оградою.
Но для совершения литургии не было священника, а для управления новою обителью не было игумена. По глубокому смирению преподобный Сергий не хотел принять ни игуменского, ни пресвитерского сана. Он управлял только посредством примера своей жизни: он был первый тем, что был всем слуга. Он строил кельи, рубил дрова, молол жерновом рожь, пек хлебы, варил пищу, носил воду на гору в водоносах и ставил у кельи каждого. Но братия чувствовала нужду в игумене-наставнике и неотступно умоляла Сергия принять на себя настоятельство. Смиренный отшельник долго не соглашался; наконец братолюбие одержало победу. «Желаю, – сказал преподобный Сергий, – лучше повиноваться, нежели начальствовать, но страшусь суда Божия и предаю себя в волю Господню». Взяв с собою двух старцев, он отправился в Переяславль-Залесский к Афанасию, епископу Волынскому, которому святой митрополит Алексий поручил дела митрополии на время отсутствия его в Царьграде. Сергий просил епископа назначить игумена для новой обители. «Я слышал о тебе, – сказал святитель, – тебя избрал Господь; ты будешь игуменом в обители Святой Троицы». Так преподобный Сергий против желания принял посвящение в сан пресвитера и игумена. Это было в 1354 году.
Возвратившись из Царьграда, святитель Алексий узнал пустынножителя Сергия, и с того времени святая любовь соединяла двух угодников Божиих. В 1357 году совершился великий подвиг святителя в Орде, где супруга хана Джанибека, Тайдула, лежала больная и слепая уже три года. Хан писал к великому князю Иоанну: «Мы слышали, что есть у вас служитель Божий Алексий, которого Бог слушает, когда он о чем попросит. Отпустите его к нам; если его молитвами исцелеет моя царица, то дарую вам мир; если же не отпустите его, пойду опустошать вашу землю». Смутился великий святитель: любовь к родине и усердие к святой Церкви не дозволяли ему отказаться от исполнения воли грозного хана. «Прошение и дело превышают меру сил моих, – говорил он князю, – ноя верую Тому, Который даровал прозрение слепому. Он не презрит моления веры». Собираясь в путь, святитель совершил молебствование в соборном храме, пред чудотворною иконою Богоматери и при раке святителя Петра. Вдруг во время молебна пред глазами всех сама собою зажглась свеча при гробе чудотворца. С остатком этой свечи и освященною водою отправился святитель в Золотую Орду, был принят там с честию, отслужил над болящею молебствие с чудною свечою, окропил больную святою водою, и Тайдула стала видеть18. В том же году святой Алексий должен был снова по просьбе князей отправиться в Орду, где по смерти Джанибека воцарился свирепый Бердибек и требовал к себе князей русских.
Так святой Алексий умел снискать милость хана, хотя свободно обличал магометанство, и получил ханский ярлык с подтверждением прав духовенства.
Торжественно встречали на родине ходатая за землю Русскую. В Нижнем Новгороде встретили его князья Суздальские. В Москве великий князь с юным сыном Димитрием, духовенство и народ вышли встречать первосвятителя за город. «Владыко! Чем заплатим тебе за труды твои? Ты даришь нас жизнию мирною», – говорил святому Алексию восьмилетний отрок Димитрий, наследник Московского престола.
Спустя два года по возвращении святителя из Орды (1359 г.) скончался великий князь Иоанн, сын Иоанна Калиты. В краткое время его правления удельные князья, с одной стороны, а с другой – Ольгерд Литовский нередко нарушали спокойствие Русской земли; было заметно ослабление власти в руках великого князя, за мягкосердечие прозванного Кротким.
Смерть его подала повод к притязаниям Суздальских князей, и старший из них, Димитрий Константинович, был утвержден новым ханом Наврузом в достоинстве великого князя. Новгород, не любя и боясь самовластия богатых князей Московских, охотно принял к себе великокняжеских наместников, а Димитрий согласился на все условия, предложенные вечем вольного города. Он желал перенести во Владимир, как в древнюю столицу великокняжескую, и престол митрополии; но святитель Алексий, благословив Суздальского князя на великое княжение в кафедральном соборе Владимирском, не захотел расстаться с Москвою по любви к юному Димитрию, о котором он заботился, как отец о родном сыне, и по вниманию к воле Божией, изреченной устами святителя и чудотворца Петра.
Несмотря на заботы по управлению обширным Московским княжеством, которые легли на рамена святого Алексия, по малолетству князя он неусыпно продолжал свою пастырскую деятельность и занимался строением иноческих обителей. В 1361 году он основал женскую общежительную обитель во имя заступника своего, преподобного Алексия человека Божия; там первою игуменьею была благочестивая старица Иулиания, а после родная сестра святого Алексия, старица Юлия19; в том же году основан им обетный монастырь на берегу реки Яузы во имя Нерукотворенного образа Спасителя20. На следующий год основан святителем Владычень монастырь близ Серпухова, где первым игуменом был ученик его Варлаам21. В 1365 году святой Алексий основал в самом Кремле Московском монастырь в честь чуда Архангела Михаила, на месте, подаренном царицею Тайдулою. Это был благодарный памятник чудесному исцелению царицы, совершившемуся 6 сентября. Святитель весьма щедро украсил построенный им каменный храм Архангела, обеспечил содержание обители и учредил полное общежитие22. Он любил эту обитель и в ней подвизался по временам в посте и молитвах; ей отказал по духовному завещанию несколько селений23. Святой Алексий восстановил из развалин древние монастыри: Благовещенский близ Нижнего Новгорода и Константино-Еленинский во Владимире.
В это время Золотая Орда волновалась смутами: в 1363 году явилось вдруг два хана. Один из них, Муруд, или Мюрид, признал малолетнего Димитрия Московского великим князем и главою князей русских. Димитрий Суздальский удалился из Владимира в свой удел, а святитель с радостию благословил своего питомца на великое княжение чудотворною Владимирскою иконою Богоматери.
Такая слабая рука 12-летнего отрока взяла кормило государства, раздробленного, теснимого извне и возмущаемого внутренним междоусобием. Калита и Симеон Гордый положили в Москве начало великого и спасительного дела – единодержавия; слабость Иоанна Кроткого и неспособность Димитрия Суздальского приостановили успехи этого дела и дали удельным князьям надежду на независимость от престола великокняжеского. Требовалось много твердости и ума, чтобы поддержать то, что начинало клониться к падению. Но, по счастию, Провидение даровало Димитрию пестунов и советников мудрых. Святой Алексий был душою советов и дел юного князя Московского; непрерывными заботами святителя росла и крепла власть великокняжеская.
Между тем как святой Алексий трудился в управлении Церковью и государством, преподобный Сергий Радонежский продолжал свои иноческие подвиги в пустыне, служившие примером благочестия для его братии и для всех приходивших к нему.
Первым подвигом преподобного Сергия был подвиг воздержания. Мы видели выше опыты его постничества в младенчестве и отрочестве. Сделавшись иноком, он часто по нескольку дней пребывал без пищи. В житии его изображается один поучительный случай постнического труда. Проведши три дня без пищи, Сергий приходит к старцу Даниилу и говорит ему: «Я слышал, что ты хочешь сделать сени у себя пред кельею; я сделаю тебе сени, а ты дашь мне хлеба за труд». Даниил сказал, что у него есть хлеб, но гнилой. Сергий отвечал, что для него хорош и гнилой хлеб, построил старцу сени и получил обещанное воздаяние за труд. Сотворив молитву, он растворил гнилой хлеб с водою, утолил голод и воздал Богу благодарение.
Другой подвиг благоносного пустынника состоял в смирении и нестяжательности. Даже тогда, когда имя его сделалось известным не только в земле Русской, но и на востоке, преподобный Сергий оставался неизменно верен заповеди евангельской о смирении и нищете. Он носил одежду из толстого и грубого сукна и притом самую ветхую, со множеством заплат, сделанных собственными его руками. Однажды не случилось в монастыре хорошего сукна для одежды, и никто из братий не хотел употребить единственную оставшуюся половину дурного сукна. Смиренный игумен взял это сукно себе, сшил из него рясу и не снимал ее до тех пор, пока она не распалась от гнилости. Приходившие в обитель иногда не признавали преподобного по внешнему виду за игумена, но думали видеть в нем одного из монастырских работников. Так было с одним поселянином, который издалека пришел, чтобы видеть знаменитого первоначальника Троицкой обители. Он увидел Сергия в огороде, копавшим землю в поте лица и одетым в разодранное рубище. Вскоре прибытие в обитель одного князя, который повергся на землю пред Сергием, вразумило поселянина, и он сделался учеником учителя смирения. До нашего времени сохранились памятники нестяжательности преподобного Сергия в его одежде, келейных и богослужебных вещах24; они свидетельствуют, что богоносный отшельник был чужд привязанности к внешним удобствам, предпочитая всему сокровище духовное.
