Читать книгу: «Судьбы кружение», страница 3

Уже начало темнеть и он стал плакать, такие маленькие слезки капали с его красивых глазок и он решил, что наверно умрет. Как вдруг чья-то теплая рука подхватила его, расстегнули куртку и сказала: «Сиди здесь, тихо». Это было первое знакомство моей дочки Лены с Митькой, теперешним именем питомца. Она принесла его в свою комнату, рассмотрела, это был такой красавчик, правда, очень испуганный, с белой грудкой и белым животиком и еще беленькими носочками на лапках с зелеными глазками. Было понятно, что со временем он превратиться в пушистого красавца. Лена дала ему блюдце с молочком, но молоко он не стал кушать. Быстро сходила в магазин и купила корм для котят. О, эта еда ему нравилась. Но нужно же осмотреться, куда он попал. Залез под кровать, всё обнюхал, потом посмотрел на штору и с испугом отбежал, вспоминая страшное падение. К туалету он приучился сразу, и очень ему нравилось сидеть на рабочем столе.

Когда народ возвращался с работы, он знал их уже с нетерпением, многие уже с ним познакомились, несли ему вкусняшки, восхищались его красотой, а он позволял себя гладить и любоваться. Только вот имя ему никак не могли придумать, уже несколько недель он был с Леной, за это время он подрос, шерстка загустела и заблестела. И однажды одна женщина, проходившая мимо, увидев его, сказала: «Да это же царь, царь Дмитрий!». Вот так он и стал у нас Дмитрием, по-домашнему Митькой, Тюня, Тюша. В особых случаях – Дмитрий. Увидев его в первый раз, моя душа дрогнула, взяв его на руки, почувствовала такое умиление. Это был мой кот, родная душа. Он доверчиво прижался ко мне и шершавым языком пытался лизать мои руки и лицо, так он, наверное, представлял наше знакомство.

Через некоторое время мы увезли его из Москвы в свой город. Дочке дали переноску для котов, но она не пригодилась. В автобусе он сидел на руках смирно, изредка поглядывая в окошко. Наверное, думал: куда же меня везут и что со мной будет дальше.

А дальше Митьке в этом году исполнится 5 лет. Он вырос и стал красавцем, умным и интеллигент-ным. В еде очень разборчив, со стола никогда не ворует, что бы там ни лежало. Такой вот «гений кошачьего воспитания». Пытается осваивать человеческий язык. Иногда можно услышать что-то похожее на слово МА-МА. Но недавно он очень удивил меня своей не сдержанностью, а скорее ревностью. Как-то, идя по городу, я стала свидетелем одного неприятного случая: женщина вытряхнула из пакета маленького пушистого котенка, да еще поддала ему ногой так, что он отлетел к забору. Я высказала ей свое возмущение, но она, поджав злобно губы, прошла мимо. Я забрала котенка домой. Был он блохастый, грязный и с больными глазками. Митька принял гостя негостеприимно.

Шерсть дыбом и уж очень по-звериному рычал.

– Митя, гостей так не встречают.

И тут я услышала такое – мой кот ругался на своем кошачьем языке. Высказав мне всё, он ушел в другую комнату, и не разговаривал со мной две недели. Я уже и котенка вылечила, и откормила, и пристроила его в добрые руки, а Митька все на меня обижался. А когда приехала домой дочка Лена, жаловался ей полчаса: вот бабушка принесла домой котенка, наверное, меня хотела выгнать.

В целом он у нас очень добрый и ласковый. Любит лечить, если кто приболел, вот тогда он доктор: и массаж делает, и ложится на больное место, и так сочувственно смотрит в глаза, что невольно начинаешь улыбаться, и дело идет на поправку. А ещё он любит смотреть в глаза загадочно – умным взглядом и это меня даже пугает, что-то из далеких миров, нам людям непонятное. Очень не любит оставаться дома один, но такое случается, что день или два сидит один дома. Заходит соседка Зина покормить и выслушать его жалобы, и только стоит по приезду зайти в подъезд, как уже слышно, что Митька стоит под дверкой на 5 этаже и кричит, давайте же скорей, я тут вас заждался. Вот откуда он знает, что это мы зашли в подъезд, а не соседи? Многие из нас знают, что не так часто встречаются вот такие питомцы, чтобы они прижились к дому, к душе и сердцу, и стали членами семьи. Нам повезло – у нас есть Митька, а мы у него. И пусть он радует нас ещё долгие годы, наш кот царь Дмитрий.

Волк

Уже сгущались сумерки и лес потихоньку прощался с солнечным днем, отходя ко сну и только старый матёрый волк, прикрыв глаза, не мог успокоится. Сегодня был такой впечатляющий день. Он видел человека в лесу, он, этот человек, однажды сгубил всю его семью. Он, конечно, мог внезапно на него наброситься и разорвать в клочья, но что-то его остановило. Положив свою большую голову на лапы, когтистые и сильные, он думал, он вспоминал, как погибли его дети и его волчица. Он помнил ее глаза, хотя прошло столько времени. Они были у нее светлые, бездонные и умные. Его волчица, родившая ему детей, была преданная и заботливая. Иногда она уходила на охоту, приносила еду, без упрека и страдания. Она знала, что в любую минуту ее волк бросится на обидчика, защитит ее и детей, сам погибнет, но он это сделает. Да и сам он это знал, но тогда не успел. Волк не плачет, он найдет момент и время отомстить обидчику. Назойливые комары мешали ему думать, он чувствовал их жалкие укусы за свой нос и прикрывал его лапами. Уже незаметно наступила ночь, и он с глубокой тоской поднял свою голову и завыл. Луна была светлая и близкая, и ему казалось, вот сейчас ему станет легко. Кто-нибудь хотя бы раз задумывался, почему волки воют на луну? Это притяжение, это исцеление, животные намного чувствительнее и умнее нас в плане выживания. Это их песня, песня любви, песня потерь, песня надежд. Он даже не заметил, как уснул, ему снилась его волчица, молодая, задорная, кусала его за густой загривок и хотела ласки. И он был такой счастливый, их окружал зеленый густой лес, где они были счастливы и защищены.

Его разбудила гроза, глухие удары где-то далеко раскатывались в предутреннем небе и он понял, своим чутьем, своим волнением, что его обидчик все еще в лесу, и он его найдет. Он встал, потянулся как кошка, так он разминался перед расправой. Его нюх его никогда не подводил, он чувствовал запах угасающего костра, тлеющих углей и рядом человека, который так крепко спал и не чувствовал никакой вины, а лишь ощущал себя хозяином этой жизни. Волк неслышно подошел к убийце его семьи, он был спокоен и уверен в своей силе и в силе справедливой мести. Он просто сделал свое дело. Хотя он был старый, но зубы у него были крепкие и сильные. А луна на небе высветила серп. Что она хотела сказать, знает лишь старый и мудрый волк. Каждый может судить о случившемся по-своему. Волк ушел в лесную глубокую чащу, где он был защищен и неуязвим.

Земля – наша планета

Великая непознанная Вселенная и в этом неизмеримом пространстве наша планета – голубая красавица. Девочка – женщина. В этом космическом пространстве она живет, существует, и мы люди тоже живем и населяем ее – это наш мир. Еще никто до конца не разгадал ее силу и мощь. Но она ищет защиты в нас, в людях. Она обижается, ревнует, хочет ласки и понимания. Ласка для нее – это наша любовь к животным и растениям, мы заботимся о них, как о своих младших братьях и сестрах. Сколько раз мы замечали, как животные нас понимают, а уж о преданности нету речи. Ревность – это когда мы смотрим в небо на звезды и мечтаем о другом мире. Она, планета, ревнует – морозом в мае, дождем в декабре, невыносимой жарой лета. Это ревность. Любите свою планету!

Я напомню вам имя – Земля. Если произнести это имя в обратном порядке получается мужское имя – Ялмез. Твердое, упругое и значимое. Они связаны между собой. Мы, люди, не знаем того, что знает наша планета, наша Земля. А она знает пространство великой вселенной, её загадки. Потому так и мудра. Когда ее губят и уничтожают, она обращается не к нам, а туда, где ей помогут, где дадут ей силы снова плодородить, чтобы мы, которые ее не берегут, могли на ней существовать.

Она еще молода и у нее много сил, и мы должны отдавать ей самую малость – свою любовь, бережное отношение к ней. Не плюйте на Землю! Вы этим ее оскорбляете, не рубите лес, не губите деревья, не загрязняйте реки. Люди – ведь это наш дом, в каком-то огромном безмерном пространстве, границы которого никому не известны. Сколько же она нам дарит радости! Разноцветной радугой дугой переливаясь в небе, живительной силой дождя, разнообразием красок цветом. Моря, океаны, падающие водопады. Сколько же ещё неразгаданных тайн, а она и не спешит с их разгадкой, все происходит в свое время. Всем тайнам приходит разгадка. И мы должны стремиться к знаниям, к познанию своего мира. В знаниях прорастает доброта, понимание и любовь и к ней, к планете тоже.

Моя земля, где я люблю рассветы, где я люблю закаты, я люблю все то прекрасное, что ты нам даришь. Девочка-женщина, моя планета. Поднимите руку, кто любит свою планету? Значит все вместе мы сила, её защита. Да будет так и она нас тоже будет любить.

Исповедь

Скажите, кому легче изливать свою душу, человеку, которому доверяешь, или в церкви склонённой головой на исповеди. А может, ложась спать поздним вечером и просить прощения у тех, кого обидела не намеренно, не со зла, просто так бывает. Может ты давно уже прощена, но вина тебя гложет, потому как повиниться уже не перед кем. Я в своей жизни обидела мало людей не близких мне, они может уже и не помнят этого, а если кто помнит, пусть простит. Обидела больше своих родных, которых любила больше всех на свете. Прежде всего свою маму. Если бы в тот трагический день я не успела, может ничего такого бы и не случилось. Мой поступок был трусливый и жалкий, это я сейчас понимаю, а тогда я не знала, что вижу ее в последний раз, она меня провожала с молчаливой тоской и только слезы, светлые, как утренняя роса, катились по щекам. Она плакала, мое сердце разрывалось, и она уже знала, что мы больше не увидимся. Да, моя глупая молодость, думала, вот уеду, вернусь потом, и все будет по-прежнему, мама здорова и все счастливы, оставались с ней моя бабушка Феодосия (её мама) и мой отец.

Но на подходе к дому меня ждал почтальон с телеграммой. Мамы больше не было. Я думаю писать об остальном излишне.

Моя сестра Тамара, царица Тамара. Ты как всегда носила гордо свою голову и походка у тебя была царственная, упрямая, своевольная. Но на твою долю выпало столько горя и несчастий в личной жизни, что ты сломалась, не выдержала. Да я боролась за тебя, лечила, умоляла бросить пить, но женский алкоголизм, крепкий орешек. В конце концов, нам повезло, и мы нашли человека, который помог тебе справиться с этой напастью, но здоровье было утеряно. И тебя решила оформить в дом престарелых, ты и сама просилась туда, но это от отчаяния, как я сейчас понимаю и ты попала туда больная и не умеющая ходить. Я виню, знаешь в чем, себя, что не настояла, чтобы тебя твои родные оставили дома или взяли к себе и ухаживали за тобой. Ты меня прости за моё малодушие. Я себя не прощаю. Я приезжала к тебе, может не так часто и ты так искренне радовалась нашим встречам. Я трогала твои крепкие упругие ноги и не могла понять почему ты прикована к постели. Знаешь, как я держалась и улыбалась, рассказывая тебе новости о родных и знакомых. А ты плохо слышала, я садилась к тебе ближе, обнимала тебя и мое сердце так болело, а сама думала, ты только живи. Но я тебя потеряла в 2010 году, очень жаркое лето, твой организм не выдержал.

Перед братом Шурой у меня меньше вины, я ему очень помогала, когда у него не ладилась личная жизнь. Он жил у меня с какой-то женщиной, бросил свою семью, потом жена его простила, но он стал выпивать. Доверчивый добрый человек, бежал к каждому на помощь, котенка бездомного или собаку, всех тащил домой, всех жалел. У него было слабое сердце. 47 лет – это так мало. Но Богу такие люди наверно тоже нужны.

С отцом я не успела проститься, умер он в одиночестве, может ему нужен был глоток воды или вызов врача, но на тот момент рядом никого не было, рядом со старым и больным человеком. Его бабуля где-то моталась по своим делам, а когда пришла домой – отец уже умер. Нет, я ей не ставлю это в вину, они прожили вместе 14 лет, но он всегда вспоминал мою маму и плакал. Это скорее моя вина, что меня не было рядом.

Пусть это будем моя исповедь. Когда я ложусь спать, я вижу вас в своих снах, разговариваю с вами. Вы показываете в каком доме вы живете двухэтажный деревянный (кстати, моя комната на втором этаже) и у вас все хорошо.

Простите меня!

Костер

Сегодня погас мой костер. Костер любви. Я смотрела на угасающие угли с тоской и человеческой усталостью и он угасал на моих глазах. Я ничего не делала, я просто устала от твоего непонимания, от своего безумства. Ничего не было брошено в угасающий костер, просто тупо смотрела как он умирает, а вместе с ним умираю я, так мне казалось. Я его так поддерживала, приходилось быть и тигрицей и богиней, была борьба за свое счастье и каждая веточка, брошенная мной как-то поддерживала огонь, и он горел, а сегодня передо мной пепел, поворошил его немного и он взлетел в небо и разлетелся, растворился в далекой синеве и его уже не собрать.

Я прощаюсь с тобой, лети пепел, это мертвая не живая плоть, это не семена, которые разлетаясь дают новую жизнь, да именно новую жизнь. Мой костер, ты так долго грел меня, потому что моего тела хватала на двоих и мне очень хотелось думать, что это ты меня согревал, а ведь я так и думала. Иногда ты возносился к небу и твое пламя возносилось к небу, горело ярко и завораживало. А иногда ты угасал и я бросала тебя все, что бы ты вновь возродился, и ты возрождался и твое пламя уходило в сторону, оно поджигало таких же слабых как я, чувствовала, что ты уже не мой, но все равно боялась, что ты погаснешь и я забытая и преданная тобою боялась, что ты погаснешь, несла спасение тебе, чтобы ты был жив. И скоро ты понял, что можешь гореть и властвовать надо мной обжигая и оставляя глубокие раны. И в твоем огне не было любви, было презрение к той, которая тебя поддерживала. Твой огонь разгорался от моей любви, и он горел и бушевал, захватил другие сердца, мое осталось в стороне. Ты потерял бдительность и не учел главного, возродила и зажгла тебя я. И сегодня не брошена спасительная зажигалка, чтобы ты горел. Вот результат – это пепел. Прощай!

Моим бабушкам

Нет давно на этом свете моей бабушки Феодосии, она прожила долгую жизнь, умерла, когда ей было 96 лет. Похоронила двоих детей (одна из них – моя мама) и внука. Но это было потом, а когда я была маленькая, где-то лет пяти, меня почему-то тянуло к этой угрюмой, молчаливой женщине. Она одевалась всегда в черное, сверху фартук кухарский, но всё в стерильной чистоте. Эта чистота для нее была идеалом всего существующего в этом мире. Жила они с дочкой, моей тетей Надей, в небольшом домике. Полы чисто вымыты и подрамы голиком (веником из березовых веток, у нас его называли «деркач»). Постельное: простыни, наволочки, вышитые узорами ручной работы, – обязательно накрахмалены. Подушки, сложенные горкой на кровати. На полу самотканые цветные дорожки – в общем, уютный такой домик. Бабушка была худая и по тем временам очень высокая. Прозвали её Метла. Узнала я об этом не так давно и удивилась, как же метко придумывали раньше прозвища. Но вот только не любила она меня, причин тому было много. Отец мой любил выпить, частенько избивал мою маму, когда был не трезв, да и нам, детям, тоже тогда доставалось. Отца бабушка просто ненавидела, но, когда заболела моя мама, горе их сблизило. Бабушка жила у нас, ухаживала за мамой. Я очень была похожа на своего отца, а вернее, на его маму, бабушку Ганну. В детстве меня так и называли – Ганна. Как же я не любила это имя, хотя и свое-то родное мне никогда не нравилось. Как говорила бабушка Феодосия, «Не наша порода». А меня тянуло к ним, к тете Наде, к ней, я же не понимала, что меня не любят. Я шла почти 4 км, чтобы дойти до них, маленькая пятилетняя девочка, заходила в этот стерильный дом, присаживалась на краешек стула и сидела час, два. Они занимались своими делами, а я боялась пройти по дому, а если пыталась, бабушка Феодосия кричала: «Нельзя, ничего не трогай!» Не было угощений, конфеток и ласкового слова. Мама меня ругала: «Не ходи туда, тебя же там не ждут, не любят». Но я шла, даже сейчас не могу понять зачем. Чтобы меня полюбили? Нет, скорее всего, мне хотелось разгадать её, мою бабулю, закрытую и молчаливую. Щедрость у нее всё же была. Иногда она говорила: «Иди, возьми груш в саду, их там много осыпалось». Эх, бабушка, когда тебе уже было много лет, я опять к тебе приезжала, но ты меня не узнавала, болезнь отобрала у тебя память. А я просила: «Ба, вспомни меня, это же я, я не помню обид, потому что их не было».

Теперь я приезжаю к тебе на могилку, там же похоронен мой дед Илья. Мне не пришлось увидеть его при жизни. Говорили, был он маленького роста, работал шофером и умер от воспаления легких. На похоронах бабушки я не была, никто не сообщил о её смерти. Всё равно я тебя вспоминаю, хотя ты и не любила свою внучку, ставлю свечку и молюсь за тебя. Может, ты и любила меня скрытой любовью, ведь не зря же я шла к тебе длинной дорогой, и поверь, мне было страшно, когда я шла полем, через лес, и мне казалось, что за мной кто-то крадется, я всё вглядывалась. А моё сердечко учащенно билось, но я никогда и никому об этом не рассказывала.

Это было моей тайной, ведь я же не была трусихой, моя бабушка Ганна была немного странной, жили они тогда бедно, но еды хватало, всё свое, с огорода, полны погреб заготовок: в бочках яблоки моченые, грибы, капуста. Но всё же любила она ходить по селам и просить милостыню.

Брату моему было 3 года, но он не ходил, ножки были слабые, вот она сажала его к себе на плечи и уходила на день, на два. Приносила в мешке хлеб, сало. Мама ругала, просила: «Не позорь нас!» Но, видимо, бабушке Ганне нравилось попрошайничать. Ходила она ещё пешком в Киев. Собирались несколько человек, посещали церкви, молились, стояли службы. Шла она всю дорогу босиком или в старой обуви, а как подходили к Киеву, обувала хромовые сапоги. Берегла их всю жизнь, обувала на большие праздники. Я однажды услышала от своей двоюродной сестры историю, как она приходила к ним босиком по первому снегу, а идти нужно было в другое село несколько километров. Шла через распаханное поле, ноги сбивала в кровь. У меня до сих пор болит сердце, как представлю её, идущей по снегу босой. У моей сестры тогда умерла мама, и они, трое маленьких детей, оставались одни дома. Баба Ганна собирала нехитрую еду и несла им. Но почему босиком? Это что, был такой характер? Я не думаю, что обуть ей было совсем нечего. Но эта история меня очень потрясла и огорчила, мне так было её жаль. И так явственно она мне представлялась, как идет поэтому замерзшему полю, со сбитыми в кровь ногами. А брата моего вылечила незнакомая старушка. Мама сидела как-то с ним на скамейке возле дома, а мимо проходила старушка, как потом говорила мама, была она богомольная, со светлым ликом. Никогда раньше она её не видела, хотя в округе люди знали друг друга. «Не ходит сынок? – спросила незнакомка. – Сходи на речку, нарви чистотела, завари, сделай настой и купай ножки в этом отваре». Мама сделала это один раз, и её удивлению не было предела. Прямо на глазах ножки стали наливаться силой, и через день мой брат уже бегал. Я думаю, это была не простая старушка…

Да, нет давно уже моих родных, а так хотелось бы поговорить с ними, расспросить про их родителей, узнать больше о родословной нашей семьи, но увы. Пусть покоятся с миром.

Жизнь прекрасна, и мы будем ею дорожить и хранить память о тех, кого нет рядом с нами.

Три дочери

Жила на свете семья. Мама и три дочери. Мама была Верность, одна дочь – Любовь, вторая – Жизнь, а третья была – Смерть. Но мать тогда не знала, что у нее такие дочери. Время шло, дочки выросли, мама постарела, и пришел день, когда её не стало. Дочки разошлись по всему свету. Одна дарила любовь, вторая – жизнь, а третья отбирала её и считала это самым достойным, что она делает. Она была самой красивой из трех сестер: стройная с черными длинными волосами и глазами голубого небесного цвета. Мужчины сходили по ней с ума, а её сердце было непреступно и холодно. Любовь обзавелась семьей, родила двоих детей и была счастлива. Жизнь радовалась жизни, каждому её дню и дарила людям радость. А Смерть влюбляла в себя несчастных, а потом бросала и многие погибали от любви к ней. А остальные продолжали любить холодную красавицу, но ей было все равно.

Но однажды их всех троих свел случай, так было предопределено судьбой, чтобы они встретились в одном месте и в одно время. Погибал ребенок. Рыдающая мать пыталась спасти своё дитя, прижимала его к себе, согревала своим дыханием и вознося руки к небу просила:

– Господи, помоги!

Три сестры стояли и смотрели на это горе. Любовь сказала:

– Смирись, ты будешь любить его и после смерти.

Жизнь давала свою силу младенцу, но он угасал.

А смерть стояла, смотрела и решила, что он умрет.

И тут вдруг я вилась мать. Мать Верность, верность любви, жизни и даже смерти.

– Дочь моя – сказала она, – ты представь, что это твой ребенок погибает, почувствуй эту боль, бессилие, отчаяние над данной ситуацией. Спаси его, не забирай!

И дочь Смерть встретилась глазами со своей матерью. Она то ли увидела мольбу, толи просьбу, толи надежду на спасение. Она все поняла, что это её случай, что здесь она должна уйти. Её красивое лицо дрогнуло, она отошла, ушла в сторону. И ребенок очнулся, открыл глаза и заплакал. Мать, не знавшая этих женщин, пыталась их обнять, говорила слова благодарности, не веря своему счастью. А смерть обнять нельзя, потому что она смерть. Но в некоторых случаях она просто уходит, холодная, верная себе, но оставляющая жизнь.

Моисеевы тропы

Меня мучает жажда, солнце раскинуло надо мной свои горячие жгучие щупальца, и они, вживаясь, жгут каждую частичку моего тела. Пить, пить! Но вокруг барханы песка, не имеющие границ горизонта. Он горячий, как угли горящего костра. И что я здесь делаю? Как сюда попала на Моисеевы проторенные тропы: сама ли, или, может, я была с ними, ищущими в обетованную землю за призрачным счастьем и прошедшими по величайшему милосердию Божьему чрез расступившееся морское чрево?

Да, я осталась одна, и мой путь мне непонятен. И чем дальше я иду, тем глубже меня затягивает песок. Ноги мои проваливаются, и я не чувствую хотя бы немного прохлады. Всё глубже и глубже я погружаюсь в этот жгучий, забирающий силы песок. И вот только моя голова, как будто кому-то в назидание, торчит в этом испепеляющем безмолвии. Я лишь моргаю глазами, выражая так свое отчаяние, потому как издавать звуки совсем невозможно. Губы мои растрескались в кровь, язык не ворочается, он распух. Пить! Пить – последнее желание. Я прощаюсь с тобой, жизнь, я заблудилась в таком незнакомом и страшном месте. Но вдруг какая-то неведомая сила вытаскивает меня. Кто, я не вижу кто! Поднимаю со стоном голову и вижу вдалеке едва различимую блестящую поверхность воды. Это что, мираж? А может, нет, мне нужно идти, и я иду. Руки и ноги плохо меня слушаются, мне очень трудно, но я иду. Какая-то сила, неведомая мне, движет мною. Вот-вот, оно уже близко, вот уже рядом. Да, озеро, озеро! Я не могу поверить. О счастье, я окунаюсь в воду, и она прохладна. Я жадно хватаю её ртом и не могу утолить жажду. Жизнь! Я выживаю! Сколько я нахожусь в воде – час, два? Времени нет, оно потерялось.

Неожиданно надвинулась ночь, темная и звездная. Казалось, протяни руку – и ты дотронешься до любой звезды, до того далекого и неизведанного мира. А мне нужно выйти из этого плена, жгучего, необъятного. Он убивает меня, но мне нужно спастись. На меня наваливается сон, он глубокий и спокойный. Моя интуиция, моя душа предвидят, что я выберусь отсюда. Это мое испытание, судьба. Бог ли решает, выдержу ли я, справлюсь ли я? А тот, который держал меня в этом аду, жег мое нутро и сердце, лишал меня покоя своим равнодушием, отчуждением, он не выдержал, он сломался. Слабый человек, а сколько было боли! Мой сон принес и дал мне силы, а вода оказалась животворящей. Я вышла, я выползла, как и твой народ, Боже, не без твоей помощи и святого слова шел, блуждая и изнемогая под утешительные речи Моисея. Но вера была у каждого, потому и вышли к свободе, к земле обетованной. Я тоже прошла не так много, но я прошла. Моя душа свободна, вот он, горизонт, за которым горит костер, он не жжет, он согревает, дает умиротворение. И я наслаждаюсь, меня окружает земная красота, созданная нашим Создателем. И теперь нужно было очистить душу, пройти испытание. Прикасаясь к каждому цветку, будто здороваюсь с ним, смотрю на зеленые просторы, и мое сердце замирает не от боли – от счастья, от этой красоты. Я свободна, и я в ладу с собой. Спасибо, что меня вытаскивал и помогал. И я знаю, кто это, и я осеняю себя крестом снова. Господи, спаси нас и помилуй. Чудны дела твои, Господи!

Кофе

Почему-то я не люблю кофе, кофе любят все, а значит, я – не все. Если я выпиваю его утром, то у меня появляется такая гиперактивность и плюс раздражительность, как будто я выпила не кофе, а какой-то заколдованный напиток. И все мои недостатки с таким бурным напором разом просыпаются во мне. Вообще-то, я втихаря завидую людям, которые утром встали, выпили кофе, бодры, жизнерадостны весь день. Ох, этот кофе, такая значимость тебе дана, пишется так. Красиво кофе, звучит, да! Ну вот, дело всё началось с утреннего кофе. Через полчаса, мои мозги начали активную деятельность. Сегодня я решила заняться своей подругой. Уж сколько раз я ей говорила: Смени причёску. Пёрышки крашеные, перекрашенные, химия в волосах, а после кофе, я на неё вообще не могу смотреть. Говорю ей

– Клава, ну давай твой имидж поменяем.

Ну пытаюсь доступно ей объяснить, хотя сама замечаю, руками размахиваю, то сяду, то встану, не говорю уже, а кричу, так было сегодня. А она мне:

– Клавочка и так красивая.

Я ей и Толика-электрика сватала и слесаря – Эдика, а те как посмотрят на Клавочку мою и говорят- мол, ей бы губки подкрасить или причёску сменить… А я думаю, вот козлы. Алкаши зажрались. Клава-то, какая знатная хозяйка! У неё в доме и поесть и попить, всё как полагается и так мне её жалко стало! Ну, так вот, в то утро захожу я к ней, вся такая взвинченная. Открывает мне Клавочка, опять эти пёрышки и химия.