Читать книгу: «Тайна замковой горы», страница 51

158. Король возвращается

– Это правда? – спросил король, когда они встретились снова за завтраком.

– Что именно? – удивлённо вскинул на него глаза Рольф Вундерстайн.

– Ну… всё то, что было вчера. Ты знаешь, я всю ночь почти не спал, но, когда ненадолго забывался сном, перед моими глазами сразу возникали эти странные создания. То, как они двигаются, как выглядят, как одеты… Это всё так непривычно, так не по-человечески…

– Всё правильно, не по-человечески, потому что они не люди. Правда, Руб, проживший многие годы среди людей, предпочитает обычную одежду. Да и манера поведения у него больше похожа на нашу. За это они его прозвали: Руб-получеловек.

– Слушай, расскажи мне более подробно обо всём. Я вчера, признаюсь тебе, слушал не очень внимательно, думал, что ты меня разыгрываешь.

– Разумеется. И расскажу, и всё покажу. Ты же многого в замке еще не видел.

До самого вечера длились разговоры и осмотр замка и музея.

И никто не догадывался о том, каким важным делом занят Кот. А он, посадив перед собой своих котят, начал:

– Слушайте внимательно, дети. Сегодня один из вас уедет далеко-далеко. Его выберет сам король. И счастливчик будет жить во дворце. Я не очень понимаю, что такое король, и что такое дворец, но мне кажется, что это очень здорово. И король знает, что вы – мои дети – дети Кота, нашедшего клады. Поэтому не посрамите меня, постарайтесь тоже найти клад.

И Кот стал растолковывать своим отпрыскам, что такое клады, и как их надо искать.

«Малы ещё, – сокрушался Кот. – Не поймут ничего, всё перепутают и позабудут».

Но всё равно, попытаться надо. И Кот всё повторял и повторял, как правильно поймать мышь, как заставить её разузнать про клады, и как потом сделать так, чтобы люди поняли, где надо искать.

Обучение закончилось, когда появилась госпожа Микельс, собрала всех котят в фартук и пошла в гостиную. Кот бросился за ней.

Король внимательно рассмотрел малышей и выбрал любимца Кота, смышлёного и весёлого котёнка, целиком рыжего без единого белого пятнышка. Он обещал в будущем стать точной копией Кота. Выбранного котёнка посадили в самую красивую корзинку, какая только нашлась в замке. Микельс уже упаковал два десятка сеянцев капитанского куста. Король собирался передать их в флизбергский ботанический сад.

– Пора, – с грустью в голосе сказал Фридерик, когда солнце стало садиться. За эти два дня он столько увидел, столько перечувствовал, столько узнал нового, сколько не вместилось бы и в несколько лет. И королю совсем не хотелось покидать замок. Но, что поделаешь, государственные дела не ждут.

Всё население замка вышло попрощаться с дорогим гостем. Зазвенел цепями мост, и две машины выехали за ворота. Они проехали через засыпающий городок Вундерстайн и устремились по дороге к столице.

– Нам тоже скоро придётся до весны попрощаться с замком, сказал Рольф другу. – Что поделаешь. У нас с каждым годом в семье прибавляется студентов. Сейчас их уже пятеро. Сын с его женой перешли на четвёртый курс, брат Полины – на второй, а сын нашего дворецкого и его жена тоже решили стать историками, и в этом году начнут учёбу на первом курсе. Тобиас говорит, что хочет посвятить себя работе в нашем музее, а для этого нужны знания. В замке останется семья старшего сына Микельсов. Мы, конечно, привыкли всегда видеть их зимой в столице. Но что поделаешь, нельзя на девять месяцев покидать замок, сейчас в Вундерстайн приезжает много народу, чтобы посетить наши достопримечательности и осмотреть замок. Я уверен, что Брун справится.

Когда рано утром серебристая машина с королём и графом (вёл машину Поль) приблизилась к главным воротам дворца, произошёл конфуз. Стража не пустила Фридерика во дворец.

– Какой ты король? – заявили стражники. – На себя погляди! Если бороду отрастил, думаешь, сразу стал на короля похож? Иди, иди отсюда по-хорошему!

– Ну вот, а ты говорил, что тебя каждый житель нашей страны в лицо знает, – подначил друга Рольф. – Это приключение в духе «Принца и нищего»!

– Что же делать? – заволновался Фридерик.

– Спокойно, ничего страшного. Поль, поезжай ко входу в королевскую канцелярию.

Канцелярия работала круглосуточно, и графа там хорошо знали.

– Пригласите, пожалуйста, королевского секретаря, – попросил граф.

– Время раннее, он ещё отдыхает.

– Значит, разбудите его. Дело срочное, – граф от короля знал, что секретарь живёт во дворце, чтобы всегда быть под рукой.

Через несколько минут явился не до конца проснувшийся, а поэтому недовольный Эрик.

– Что случилось ваше сиятельство? Почему такая срочность? Какое бы дело у вас ни было, король сегодня не сможет вас принять.

– Разумеется, не сможет. Потому что его не пускают во дворец, и он сидит в моей машине.

Лицо Эрика мгновенно преобразилось, и он пулей выскочил на улицу.

– Ваше величество, ваше величество! Я счастлив, что вы вернулись! Вы не представляете, как мы переживали за вас! Мы решили, что ваше кратковременное отсутствие лучше скрыть ото всех, чтобы не сеять слухов в народе. Что вас не было во дворце, знает только ваша августейшая семья и несколько человек из правительства. Стража уверена, что вы на месте, поэтому приняли вас за самозванца, пытающегося проникнуть во дворец. Но, тем не менее, они будут строго наказаны!

– Не надо. Они выполняли свой долг. Я доволен их службой.

– Слушаюсь, ваше величество!

– И вот что, Эрик, я с дороги хочу отдохнуть. Не беспокойте меня до середины дня. Вам поручаю выгрузить из автомобиля, который подъедет чуть позднее, подарок, который мне сделали там, где я был. Найдите ребят покрепче. Подарок тяжёлый. Установите его в зале приёмов. Заберите из автомобиля упаковку с саженцами и передайте их без промедления в ботанический сад. Скажите, что я прошу обеспечить за ними должный уход. И ещё одно, – король принял от Поля корзинку с котёнком. – Отнесите его в мои покои. Пусть котёнка устроят и накормят. И скажите всем, что для меня это – очень ценное животное, пусть берегут как зеницу ока.

После этого король тепло попрощался с отцом и сыном Вундерстайнами и поблагодарил их за прекрасный, хоть и весьма непродолжительный отдых. А потом, сопровождаемый секретарём, скрылся в дверях канцелярии.

159. Новая Гелиселия

Вот и кончилось ещё одно лето… И чем старше становится человек, тем быстрее мелькают годы. События, которыми они наполнены складываются в копилку памяти, и там, в этой копилке, сохраняется наше прошлое. И, что удивительно: чем плотнее набита копилка, тем чаще человеку хочется полюбоваться собранными сокровищами, перебрать и перечувствовать все минувшие дни: и радостные, и печальные.

Но не воспоминаниями было наполнено сейчас сердце старого дворецкого, а беспокойством и грустью.

Он уже смирился с мыслью, что его младший – Тоби решил учиться в университете. Кто знает, возможно их сиятельство и правы, время нельзя остановить. Но вот в чём беда, вот что тревожило сердце Микельса: на несколько лет, пока Тоби не закончит обучение, придется оставлять в замке старшего – Бруна. Нельзя закрыть замковые ворота на долгие девять месяцев в году, когда там сейчас музей. Оно, конечно, хорошо, что имя Вундерстайнов и история их рода становятся всё более известными в стране, да только не к роли экскурсовода готовил своего старшего сына Микельс! Видел он в нём своего преемника, и воспитывал его так. Брун сдержан, немногословен, наизусть знает все правила и обычаи графского дома. Не растеряет ли он все эти качества за долгие месяцы без отеческого пригляда? Тоби – тот совсем не такой: подвижный, энергичный, говорливый. Выдумщик. Вот и сейчас выдумал – учиться. Их сиятельство говорят: выучится, будет достойным смотрителем музея. Микельс – и вдруг смотритель! Чудно́. Получается, сравняется с господами. Хорошо ли это? Что поделаешь: чему быть, того не миновать. Авось, всё обойдется.

Дворецкого оторвал от размышлений звонок в дверь. Кто там может быть? Завтра рано утром они уезжают в столицу, даже с горными друзьями попрощались ещё вчера, чтобы сегодня лечь пораньше.

Микельс пошёл открывать и увидел на пороге Руба. Кажется, он был взволнован.

– Простите, господин Микельс, что потревожил вас. Но произошло нечто, требующее присутствия хозяев замка.

– Погляжу, не легли ли уже спать их сиятельство, – слегка недовольным тоном произнёс дворецкий, он не любил, когда нарушали установленный порядок.

– Это очень важно, – добавил вдогонку ему Руб.

Граф ещё не ложился, он сидел в кабинете и припоминал, не забыл ли он про что-нибудь, что надо сделать перед отъездом. Услышав доклад Микельса, он пригласил Руба.

– Что случилось, Руб? Произошло что-то? Помощь нужна?

– То, что произошло – это так удивительно, так необычно, господин граф. Но я вас уверяю, что я здесь ни при чём. Это всё Курлын.

– Курлын? – удивился граф. – Что не так с этой птицей?

– Я вас прошу, господин граф, давайте пройдём в тайный садик. Вы это должны увидеть сами. И хорошо бы с нами пошёл господин Поль. И Микельс, разумеется.

За Полем увязалась и Полина, и скоро они были в тайном садике. И ахнули от изумления. Посредине садика, как раз между двумя вазами с цветами стояла невысокая девушка в светлом хитоне и с зубчатой короной на голове. Граф и Поль узнали её мгновенно. Это была Гелиселия. Могло ли что-нибудь сильнее поразить людей, чем внезапное проявление в замке строгой и властной предводительницы дев воздуха?

Но сейчас Гелиселия вовсе не выглядела ни грозной, ни рассерженной. Напротив, она приветливо улыбалась.

– Госпожа Гелиселия, если не ошибаюсь, – обратился к ней граф. – Чему мы обязаны вашим появлением? Не скрою, я несколько удивлён, что вы решились оставить остров и своих сестёр и посетить нас. Мы полностью выполнили все обещания, и у вас больше нет оснований на нас сердиться. Руб может подтвердить.

– Я не совсем Гелиселия, – промолвила гостья. – То есть, конечно, я – Гелиселия, но только не та, а новая. Луковица нашего цветка разделилась. Это для нас и большая радость, и большая забота. Из новой половинки луковицы выросла стрелка, и появилась я. А это означало, что возникла новая семья дочерей воздуха. У нас не положено, чтобы две семьи жили на одном месте. В таком случае обе луковицы погибают, а затем и тают одна за другой сёстры. Раньше всё было просто. Явившаяся новая Гелиселия брала с собой половинку луковицы, находила новое хорошее место, сажала там наш цветок и постепенно на свет появлялись одна за другой все сёстры. Но что было нам делать сейчас? Руб нам рассказал, что человек расселился повсюду. Где найти укромный цветущий уголок, чтобы там обрести новое пристанище? Мы были в унынии и тревоге, потому что на отселение даётся только семь дней. И в это время как раз прилетел Курлын. Он сказал, что знает уединённый тихий уголок, где много красивых цветов и где мы будем в полной безопасности. И даже вызвался сам отнести меня туда. Я сплела две солнечные сетки: одну для себя, другую – для луковицы. Курлын справился, ведь я создана из воздуха, а луковица ещё мала. И вот, птица меня доставила прямиком в ваш садик. Каково было моё изумление, когда я увидела Руба, который подстригал траву! Он мне объяснил, что надо спросить разрешения у хозяев сада – могу ли я посадить наш цветок в этом месте. Прошу вас, разрешите, помогите мне! Я обещаю вам, что не буду докучать своим присутствием, буду появляться только по ночам, когда людей в садике нет. Умоляю, дайте согласие, а не то через два дня погибнет и луковица, и я вместе с ней!

Что можно было ответить на эту мольбу? К тому же, Гелиселия явно изменилась к лучшему за время, прошедшее со дня их прошлой встречи (или просто у новой Гелиселии нрав был помягче?) Можно ли отказать живому существу, которое просит о помощи?

– Наш садик, наверное, мал для вас, – ответил граф. – Но если он вас устраивает, пожалуйста, сажайте ваш цветок, я не возражаю. Как вы? – обратился он к сыну с женой и к дворецкому. – Не против?

– Мы – за! – ответил за всех Поль.

«Вот тебе и сказка наяву, – подумал Микельс. – К гномам прибавились феи! Ну что же, не думаю, что от них будет вред». Он уже отвык удивляться.

Руб взялся помогать Гелиселии, и вскоре цветок был благополучно посажен. Руб обещал к завтрашнему дню сделать ажурное ограждение вокруг него, чтобы случайно не растоптать росток.

– Я очень постараюсь, чтобы первой проявившейся сестрой стала Флория, – шепнула Рубу Гелиселия.

– Благодарю тебя! – ради этого я готов день и ночь ухаживать за цветком! – пообещал Руб.

– Поль, скажи, что я не сплю! – попросила Полина мужа, когда они возвращались. – Неужели у нас в саду теперь будут жить феи?

– Самая главная фея, самая главная волшебница – это ты, моя родная. Ты постоянно совершаешь чудеса. Одна наша дочурка чего стоит!

– Да, она просто чудо! – счастливо улыбнулась Полина. – Но и феи нам не помешают, правда?

И они рассмеялись.

160. Мит уезжает

Рано темнеет в декабре! Профессор Вундерстайн вернулся из университета, когда на улице уже зажгли фонари. В такие дни бывает особенно приятно побыть со своими близкими под тёплым и уютным кровом домашнего очага.

Именно об этом и мечтал граф, переступая порог своего дома.

Но расслабиться не пришлось. Микельс взволнованно доложил, что уже два раза звонил секретарь короля и просил передать графу Рольфу Вундерстайну, чтобы тот прибыл во дворец.

Это в первый раз было такое, что король по телефону вызывал своего друга. Они не виделись с того дня, когда Вундерстайны привезли короля из его непродолжительной поездки в замок. Неужели что-то случилось?

Уже через двадцать минут граф входил в знакомый кабинет. Король устремился к нему, распахнув объятия.

– Старина, как я рад тебя видеть! Всё дела, да дела, даже встретиться некогда! Но сейчас я просто не мог не поделиться с тобой моей радостью.

Фридерик распахнул дверь и приказал секретарю:

– Эрик, несите!

Через минуту секретарь появился, неся на вытянутых руках щенка. Это была точная копия Урсика, каким он был в детстве: с мохнатой коричневой шерстью, карими глазами, толстыми лапами и пушистым хвостом.

Щенок стоял посредине кабинета и недоуменно оглядывался по сторонам. Эрик взирал на картину с плохо скрытым неодобрением.

– Спасибо, Эрик, ступайте, вы свободны на двадцать минут, – приказал король.

Когда секретарь удалился, он продолжил:

– Гляди, какой красавец! Я всё-таки его раздобыл!

– Точная копия нашего, – подтвердил граф. – Где ты его нашёл?

– Ну, не все же такие счастливчики, как ты. Не всем такие щенки достаются случайно, без всяких усилий. Но я должен тебе сказать, что в положении короля тоже есть кое-какие преимущества. Отдал фотографию твоего пса главе департамента зарубежных связей, попросил навести справки. Он фотографию размножил и отправил в посольства тех стран, где есть горы, и где занимаются овцеводством. И что же? Не сразу, но посол одной балканской страны выяснил, что, действительно, среди пастухов у них в стране разводится такая порода. А дальше всё очень просто: я попросил привезти щенка, и неделю назад стал обладателем этой замечательной псины! И что интересно: они с Абрикосом вмиг подружились!

– А Абрикос, это кто? – поинтересовался граф.

– Так это котёнок твой, мы его Абрикосом назвали. А щенка, ты уж извини за плагиат – Урсом. Уж очень он на медвежонка смахивает. Лучше клички не придумаешь.

– Урсик! – позвал граф.

– Тяв-тяв! – отозвался щенок.

– Поздравляю, я за тебя рад, – сказал Рольф Вундерстайн.

– Не представляешь, как котёнок на пару с щенком хулиганят! Пришлось даже человека приставить, чтобы следил, как бы они не учинили чего! Внуки в восторге, целый день возятся со зверьём этим. Я даже опасаюсь, что учиться хуже станут. Но, честно тебе скажу, я тоже люблю с ними поиграть. Как будто в детство возвращаешься.

– Как то место называется, откуда тебе щенка привезли? – переспросил граф и записал название.

– Зачем тебе? Хочешь ещё одного приобрести?

– Нет, просто хочу запомнить, откуда родом наш пёс.

В это время появился неумолимый Эрик, намекая, что двадцать минут истекли, и король не без сожаления стал прощаться с другом.

– Дела, дела, дела… – посетовал король. – Давай, если получится, встретимся в рождественские дни.

– Буду очень рад, – совершенно искренне ответил Рольф Вундерстайн.

На следующий день было воскресенье. Граф решил отправиться к Арденам. По дороге он купил игрушку для своего крестника, и скоро уже любовался на то, как маленький Мишен, держась за его руку, неуверенно пытается делать первые шаги.

– Ну как там поживает наш Митридат? – спросил граф Дамиана.

– Вы бы его не узнали. Парень буквально ожил. Совсем эти Терсы его задавили, хорошо, что он сумел от них вырваться. Работает хорошо, исполнительный, внимательный, вежливый. Никто на него не жалуется.

– А как с поиском его родни? – поинтересовался Рольф Вундерстайн.

– Тут всё, к сожалению, без изменений. Детективы не взялись за розыск при столь малочисленных и неопределённых сведениях.

– Ну что же. А я, кажется, нашёл, откуда родом наш Мит.

– Как вам это удалось? – удивилась Эстер.

– Через нашего пса Урсика, – и граф рассказал всю историю (не упомянув лишь о том, где король мог познакомиться с их питомцем).

– И что нам это даёт? – спросила Эстер.

– У меня возникла мысль: пусть Митридат съездит туда сам, оживит свои детские воспоминания, возможно, какие-то места узнает, мало ли что. Денег на эту поездку я ему дам. Это единственный шанс, как я понимаю.

Провожая графа, Эстер протянула графу несколько театральных билетов:

– У меня на рождественских каникулах ожидается сольный концерт, я приглашаю всех вас.

На праздновании первого дня рождения Мишена Дамиан сказал графу, что Мит благодарит графа Вундерстайна и обязательно съездит на свою предполагаемую родину, хотя бы затем, чтобы раздобыть себе такую же собаку, какая у него была в детстве. Но от денег отказывается, поскольку он уже накопил некоторую сумму, ему хватит своих сбережений.

А весной Мит сам заявился в особняк Вундерстайнов. И вовсе не по делам издательства. Он пришёл поблагодарить и попрощаться. Можно считать это настоящим чудом, можно – удивительным везением, но Мит разыскал родных.

А вышло это так: приехав в маленькое балканское государство, он проложил свой маршрут вдоль горного хребта, протянувшегося на севере страны. Не пропуская ни одного селения, он вглядывался в окружающие пейзажи, надеясь увидеть знакомые приметы местности. То на попутке, то на подводе, а порой и пешком преодолел он не один десяток километров. И вот, когда он уже потерял надежду, вдруг увидел две горы с белыми заснеженными вершинами, и зелёную долину, и пасущихся на ней овец, и огромных псов, охраняющих стадо! Это было его самое дорогое детское воспоминание. Мит не мог забыть, он не мог перепутать! Он быстрым шагом направился в селение. Домов Мит не узнавал. Да по-другому и быть не могло: та, давнишняя деревня его детства была уничтожена бомбёжкой. Была у Мита и ещё одна беда: он почти совсем забыл родной язык. Он слышал, какая речь звучит вокруг него, даже кое-что понимал. Он сознавал, что сам в детстве говорил на этом наречии. И, возможно, он вспомнит со временем забытые слова. Но как поговорить с людьми сейчас? И он стал подходить к каждому дому и, указывая на себя, называл: Митридат.

Но люди пожимали плечами или отрицательно качали головой. Никто не знал никакого Митридата.

А потом вдруг одна старушка переспросила, указывая на него:

– Митридат?

И он кивнул головой.

Тогда старушка взяла его за руку и повела к дальнему краю селения. Жестом она велела Миту подождать и зашла в дом. А вышла с женщиной, чьё лицо показалось Миту смутно знакомым.

– Ты – Митридат? – спросила та женщина.

И он снова кивнул. А потом она подошла и закатала рукав его рубашки на правой руке. Там у Мита был белый длинный шрам. Увидев его, женщина побледнела и попросила Мита наклониться. Откинула волосы на его шее и нашла там большую родинку.

И тогда женщина зарыдала и обняла Митридата, и повторяла одну и ту же фразу, которую Мит понял:

– Я твоя мама, я твоя мама…

И оказалось, что все его родные, все до единого живы, и все эти годы оплакивали его.

Когда через несколько дней он начал более или менее понимать звучащую вокруг него речь, то узнал, что произошло тогда, в его далёком детстве.

Их селение, действительно, подверглось бомбёжке. Почему лётчик сбрасывал снаряды на мирные дома? Ошибся, решив, что под крылом самолёта военный объект, или упивался своей властью над мирным населением, над десятками невинных жизней? Кто знает… Дом родителей Мита пострадал частично. К счастью, никого не убило. Но раз была одна бомбёжка, то может быть и другая. Мужчины решили уйти в горы и организовать ополчение. А их семьи бежали из разрушенного селения кто куда. Мать Мита с сыновьями решила пробираться через полстраны к дальней родне. Главное, добраться до железной дороги. Но оказалось, что поезда не ходят, поскольку пути разрушены. И мать, и дети были утомлены дорогой. У них ещё оставались кое-какие продукты, но закончилась вода, и очень хотелось пить. Неподалёку от станции был посёлок, и мама подумала, что сможет найти там колодец. Но она очень устала, поэтому решила оставить старшего сына около полуразрушенного вокзала стеречь нехитрую поклажу, а сама, взяв с собой брата Мита, налегке направилась в посёлок.

Родная страна Митридата хоть и была невелика по площади, зато богата количеством народностей, в ней проживавших. И многие из них нетерпимо относились к другим. Так было и здесь. На мать с ребёнком люди смотрели враждебно, на вопросы не отвечали, возможно, они не понимали, о чём спрашивала женщина. Наконец, её потащили куда-то, и она оказалась в комнате, похожей на полицейский участок. Там её стали допрашивать, и она с трудом поняла, что они требуют признаться в какой-то краже, совершённой несколько дней назад. Напрасно женщина убеждала, что она сегодня в первый раз в жизни зашла в этот посёлок, умоляла отпустить, потому что на вокзале остался другой её ребёнок – всё напрасно.

Отпустили их только утром следующего дня. Несчастная вне себя бросилась на вокзал, но там не было ни ребёнка, ни вещей. Несколько дней мать Мита металась, надеясь разыскать его, но всё напрасно.

Она в конце концов добралась до родни и прожила у них до окончания войны. Там и разыскал её муж, уцелевший в боях. Один раз его от верной смерти спас Буран, отправившийся с хозяином на войну. Когда отец Мита схватился с врагом в рукопашной, и тот начал одолевать, пёс своими мощными клыками решил исход поединка. Родители с младшим сыном вернулись в родные края и стали потихоньку заново налаживать жизнь. Но скорбь от потери первенца осталась с ними навсегда.

Долго никто не мог поверить, что Мит нашёлся. Родные не хотели отпускать его в Медиленд, но пришлось ещё раз ненадолго разлучиться. Мит твёрдо решил вернуться на родину, но надо было уладить все дела и оформить документы. А ещё, он не мог уехать, не сказав, как благодарен Арденам и Вундерстайнам.

– Помните, я вам как-то говорил, что добро распространяется как эстафета? – спросил граф Вундерстайн Эстер и Дамиана, когда навещал, их спустя неделю после отъезда Мита. – Я убеждён, что теперь и Митридат там, на своей родине продолжит эту эстафету.

– И что удивительно, – добавил Поль. –'Если бы тогда Кот не привёл в замок раненого, грязного щенка, если бы мы не оставили его у себя, возможно Мит никогда бы не нашёл саоих родных.

– Это ещё раз доказывает мою теорию: любое добро порождает новое добро, – убеждённо произнёс Рольф Вундерстайн.