Читать книгу: «Никто не ангел», страница 8

Их отношения с Виолеттой все еще только начинались. Он же заметил, что что-то изменилось, но… она тогда ответила, что все нормально.

– Я знаю, что вы общаетесь как коллеги. Но видеть, как она с тобой шутит настолько откровенно, улыбается тебе, а ты ей…

– Вика, прости. Я просто олух. Я никогда больше себе такого не позволю.

– Зачем все это ради меня? Ты мог бы жить полной жизнью, иметь общие интересы с ней. Ходить вместе к коллегам в гости…

– Боже, да такое раз в год бывает.

– Я совершенно беззащитна перед тобой. Все так говорят, и они правы. У меня ничего нет, что я бы могла противопоставить ей.

– Но я остался с тобой, а не с ней!

– И зря… Она красива и умна.

– А еще я ей на фиг не нужен.

– Ты уверен?

– Черт, Вика… Она мне не нужна. Потому что нужна мне ты. Ты говоришь, что беззащитна. А я?.. Тебя послушать – так у меня чувств вообще нет. По-твоему, мужчины смотрят только на внешность и какой-то там интеллект, зачастую мифический? Ты не думала, как я переживал, что ты не захочешь быть со мной?.. Откажешь мне? Захочешь расстаться, как уже хотела, едва мы начали встречаться?.. Я, по-твоему, не человек, а друг куклы Барби из телевизионной рекламы? Зачем бы я тогда пришел сюда?

Сергей откинулся на спину и уставился в потолок. Теперь была очередь Вики.

– Прости… Я… действительно только о себе думаю. Я такого наговорила тебе… опять. Я ужасный человек, – она обняла его и расстроилась теперь уже по другому поводу.

– Нет, сегодня я урод дня. Я сам тебя до этого довел. Так что ты меня прости. И давай забудем обо всем, хорошо?..

– Хорошо…

Они обнялись и стали целоваться. Сергей принялся гладить ее, намереваясь доказать свое раскаяние делом.

– Но там же мама… – прошептала Вика.

– А мы тихонько, – ответил он.

Глава 22. Трапеза без намерений и предрассудков

Сергея настолько успокаивал секс, что ему просто показано было завершать каждую ссору с Викой именно так. Она разбудила его, когда нечаянно хлопнула дверцей шкафа.

Сережа открыл глаза и увидел, что его подруга уже одета.

– Вставай, я пойду нам завтрак сделаю, – сказала Виолетта.

Несмотря на то, что его вчера приютили на чужой территории, Сергей предпочел бы поесть долгоносиков с диктатором из южной части Африки, а не делить кухню с Викиной матерью. Диктатор хоть не вмешивался в ссоры влюбленных, заставляя их прощать друг друга. По крайней мере, Сергей так думал.

Виолетта сидела рядом – маленькая смелая принцесса, так долго защищавшая своего рыцаря от дракона, охранявшего ее в башне.

Маргарита устроилась напротив и пробивала в Сергее небольшие бреши взглядом.

– Хорошо выспались? – поинтересовалась она с возможным подтекстом.

– Да, мама, – ответила Вика и засунула себе в рот оладушек.

– Ваша дочь отлично готовит, – Сергею нужно было заполнить паузу.

– Это у нас семейное, – без ложной скромности отметила Маргарита Владиславовна. – Вы давно вместе, получается?..

– С конца прошлого года, – ответил Сергей. Он заметил, как напряглась Вика. Он не забыл, что она некоторое время сочиняла для матери небылицы, прикрывавшие их встречи.

– А узаконить совместную жизнь не думали?

– Мама! – напряжение Вики достигло крайней точки.

– Вика, я не с тобой сейчас говорю, – задвинула ее в угол мать.

– Вообще, это не только ко мне вопрос. Но и к Вике. В любом случае мы пока об этом не думали, – ответил Сергей. – Тем более что она пока живет у меня не больше трех дней в неделю.

– Больше не приглашаете?

– Почему? Приглашаю. Но она слишком привязана к вам.

– Конечно, я ее воспитала все-таки. Одна, – подчеркнула Маргарита Владиславовна. – Но я не хочу, чтобы моя дочь жила в гражданском браке без всяких обязательств с вашей стороны.

– Я думаю, что наши обязательства друг к другу основаны на более надежном фундаменте, чем отечественный закон, – сказал Сергей. – Но мы обязательно все обсудим.

Виолетта сидела пунцовая, однако сдержалась. Зато, когда они вдвоем собрались и вышли из квартиры, Сергей впервые увидел ее в настолько сильном праведном гневе. В лифте она просто взорвалась и долго кричала, что ее мать всегда все портит. Да какое она вообще имела право говорить подобное!

Сергей же оставался стоически спокоен: ну, сказала, ну и что? Решение-то остается за ними. Вику немного успокоила его реакция. Видимо, на этот раз «все испортить» матери не удалось.

Глава 23. Мудрствуй, не лукавя⁴

Близилось первое обсуждение диссертации Сергея на кафедре. Главный, отдыхая после большого лекционного дня, отпаивал замученного жизнью ученика кофе.

– Вы что такой сегодня?

Сергей покачал головой и уткнулся носом в сложенные на столе руки. Было около пяти вечера. На кафедре уже никого, только они вдвоем, да мухи танцевали в воздухе.

– Пейте кофе. И коньяк попробуйте, он армянский. Что вы там бормочете себе под нос?

– Спасибо, я не хочу, – ответил Сергей четче и уставился в календарь на стене.

Профессор махом осушил свою рюмку. Сергей продолжал рефлексировать.

– Любите вы уходить в себя. У вас там девушка, что ли? – Сергей хотел ответить, но перед ним внезапно плюхнулась толстенная рукопись. – Не хотите побыть оппонентом по докторской диссертации?..

Профессор шутил. По докторской могли оппонировать, то есть критиковать или поддерживать во время защиты, только доктора наук. А Сергей еще даже кандидатом не был – это только предстояло.

– Мне бы с замечаниями наших преподавателей справиться, – так называемые внутренние рецензенты назначались из числа сотрудников кафедры. – Я дебил, Станислав Эдуардович.

– Интересный у вас вид конформизма. «Буйный» называется.

– Я пропустил то, чему целый параграф должен был посвятить. Зачем я вообще за это взялся?

– Работа вообще не то, за что стоит браться всерьез, тут я согласен.

Профессор вновь общался полушутками, и от них становилось проще на душе.

– Возьмете и допишете, – проговорил Станислав Эдуардович. – Собственно говоря, дебилизм – это заболевание, которое диагностируется врачами. А мы тут врачебные экспертизы не проводим, только экономические. Так что доделать диссертацию вам все равно придется.

– А если текст будет посредственным? Или еще хуже – я провалюсь на защите?..

– Хуже посредственности для вас – провалиться?..

– Не знаю, что хуже… Вдруг моих способностей недостаточно.

– Расскажите, какие у вас идеи, тогда и проверим. Если недостаточно, тогда отчислим. Шучу. Сошлем в библиотеку. Восполнять интеллектуальную недостаточность. Это, конечно, не сердечная недостаточность, но бывает так же опасна, – Главный не знал анамнеза Сергея, иначе никогда не позволил бы себе такого замечания. – Книжки надо читать.

– Я читаю.

– Ну, тогда и не кисните. Есть у вас мысли по замечаниям?

– Вообще, есть, – Сергей достал блокнот.

– Дайте сюда, – научный руководитель взял бумажки и, оставив рюмку, стал смотреть. – Бог мой, ну и почерк. Таким только гостайну шифровать.

– Давайте я сам прочитаю, – Сергей подсел, и оба погрузились в разговор.

Лина, сестра Бориса, обладала внешностью, навевавшей фантастические мысли. Черты ее лица были плавными и притягательными, темные волосы сочетались с темными глазами, такими бездонными, что вызывали страх или по крайней мере настороженность. Или же она так действовала только на Сергея.

– Во что ты одет?.. Ты у дедушки своего одолжил брюки? – поинтересовался Борис. – Напрягись сам или напряги предков, не позорь кафедру.

Сергей про себя вздохнул. Напрячь своих предков он мог лишь гипотетически. Напряг бы себя еще чуть-чуть – и сдох бы.

В последнее время у него все чаще было подавленное настроение. Профессора он почти не видел, зато Бориса – постоянно.

– Женщину надо подбирать такую, чтобы укрепила тебя в глазах окружающих и главное – не мешала строить карьеру.

– Ты подобрал? – поинтересовался Сергей.

– Подбирал и менял не раз, – усмехнулся Борис. О своей жизни он распространялся весьма неопределенно, видимо, чтобы воображение окружающих могло добавить красок самостоятельно. – Если обращаться с ней правильно, то это поспособствует…

– Не знаю, – Сергей наморщил лоб. – Я не горю желанием.

– Зря. Тебе давно это необходимо. Секс – вещь вторичная. Его всегда можно найти, если захотеть. Никогда за ним не бегай специально.

Это явно была либо великая мудрость, либо какая-то хренотень.

– Слушай, у Линки проект, – сообщил Борис. Его сестра училась в аспирантуре другого вуза, но активно присутствовала в жизни брата. – Мы сейчас им занимаемся вместе. Не хочешь помочь?.. Там могут быть неплохие выходы потом на нужных людей.

Выходы в нашей стране часто оказывались закрыты или завалены мусором. А вот дополнительная работа отнимала вполне реальное свободное время. Которого и так было мало.

– Мы – элита, Сергей. Двигатель нашего мира, реформ, которые сейчас происходят, – внушал Борис. – Надо соответствовать своей роли. Во всем.

Сергей, подчиняясь генетическим представлениям о порядочности и долге, сам не заметил, как постепенно оказался втянут в кучу дел, имевших к его основному занятию мало отношения.

Затем он вдруг осознал, что участвует в странных телодвижениях типа доделывания за Бориса его главы учебника. Потом заменяет его на занятиях. После ищет подарки для каких-то его дальних родственников.

– Перестань теребить нос. Тебя же не в деревне растили, – сказал Борис.

За что так деревню?..

Сергею все больше казалось, что его хотят свести с Линой. В последние недели они много находились в одном помещении, разгребая всевозможные задания, сошедшиеся клином на личности Бориса.

Похоже, Сергей ей нравился. Но она ни за что не сделала бы и намека первой. А его самого что-то постоянно останавливало. Глубинная интуиция словно замораживала его и тянула якорем к земле, когда он собирался сделать шаг навстречу. Что за бред…

Сергей вышел на перерыв с конференции в Тамбове и снова почувствовал уныние и злость. В тот миг ничто не радовало вокруг, ничто не было интересным. Даже с девушками не хотелось знакомиться. Вообще ничего не хотелось.

Когда заканчивался второй год обучения в аспирантуре, почти весь текст диссертации был готов. Хвала летним месяцам, которые Сергей убил на его написание. Все разъехались, и никто не доставал и не отвлекал его. Правда, ему начало казаться, что в жизни он всегда будет видеть только бумагу и печатную машинку, а еще книги, а, например, погулять на воздухе, сможет только в другом мире. Где-то на облаках.

– Это туда, а это подвиньте вот сюда. Тогда ваш тезис заиграет совсем по-иному, – разъяснял Главный. – Этот вывод поставьте в конец второй главы, а то он у вас получается преждевременным: основную аргументацию вы даете позже… Вы что-то хотели?

Станислав Эдуардович взглянул на застывшего в дверях Бориса. Тот покачал головой и удалился.

– Он на меня крепко надулся, когда я сказал, что не буду участвовать в еще одном проекте, так как диссер не успеваю писать. Не хотел никого обижать, но… – пояснил Сергей.

– Вы все равно обидите кого-нибудь, если будете делать в жизни то, что считаете нужным. А последнее совершенно необходимо. Иначе какой смысл… Вам правда его сестра стала интересна?

– Не думаю.

– Значит, нет. Раньше Борис постоянно намекал на это. Теперь и не заикается. Держите ухо востро.

Получается, Сергею не казалось, что их собираются сделать парой. Но зачем?.. Пока он еще не до конца понимал, что на все готовых в любое время дня и ночи людей, которые еще и имеют весьма неплохие способности, не так уж много.

Предостережение научного руководителя вызвало озабоченность. Станислав Эдуардович, выходит, не был столь уж высокого мнения о Борисе?..

– В академической среде ведь все женятся друг на друге? – поинтересовался Сергей о том, что в принципе и без того знал.

– Кто вам такое сказал?

– Ну, вы же…

– Женат на искусствоведе, преподавателе вуза? Мои графики всю жизнь критиковали за недостаток красок, вот и пришлось, – улыбнулся профессор. – Люди в принципе часто заключают браки в своем круге общения. Удивительный ведь факт?

Будущее приготовило большой сюрприз. Весть об эмиграции профессора в Израиль выкрутила Сергею все кости.

Видя, что его аспирант готов разреветься, как детсадовец, Станислав Эдуардович потрепал его по плечу:

– Ничего, Сережа. Видишь ли, в жизни не всегда все так, как хотим мы. Я бы с удовольствием пробыл здесь до твоей защиты. Но у меня есть свои причины…

– Я понимаю…

На самом деле Сергей ничего не желал понимать. Даже смерть для него была бы недостаточной причиной.

– У тебя нестандартное мышление. Пиши, как считаешь нужным. Не позволяй никому себя сбить. Да и со всем остальным в жизни должно быть так же.

Научное руководство на время «повисло». Сергей не мог представить никого на месте Главного, все вокруг виделись чужими и скучными. Да никто и не горел желанием за него браться: перебор учебной нагрузки, отсутствие финансовых или иных бонусов за ведение аспирантов, неоднозначная реакция руководства на уход предыдущего руководителя…

Сергей чувствовал себя подвешенным к потолку. Это добавляло баллов к его хандре об ушедшей эпохе. Работалось тяжело, он подолгу задумывался в одиночестве и не мог понять, что будет дальше.

Когда на заседании кафедры «предводителем» его диссертации была назначена Лидия Викторовна, доктор наук и доцент, Сергей уже немного смирился с ситуацией и выдохнул с облегчением. Эта красивая энергичная дама всегда производила впечатление интеллектуалки, которая за словом в карман не лезет. Разве теперь можно было желать большего?..

Она тут же завалила Сергея дополнительными замечаниями и рекомендациями, и он на пару месяцев исчез в библиотеке. Он слушал все, что она говорит, не открывая лишний раз рот. И все удивлялись, куда делся остроумный молодой человек, который поступил в аспирантуру. А он, похоже, завис на границе государств, мысленно попытавшись и не сумев догнать того, кто был ему так дорог.

Однако в один момент все сломалось. Произошел переворот, в результате которого из временно и вынужденно покладистого мальчика Сергей вдруг превратился в яростного спорщика и антагониста. Поводом к этому послужил вечер тяжких и бесплодных раздумий за обложенным книжками столом, когда Сергей внезапно понял, что не способен больше сформулировать ни единой собственной мысли. И тут в нем поднялся гладиаторский бунт.

– Да сколько ж можно?! Нет, вы просто… невыносимый человек!..

Кафедру в десятый раз сотрясли бурные вопли, половину слов в которых нельзя было разобрать. Это Шлепцов заканчивал текст вместе с Лидией Викторовной. В последнюю неделю они не могли договориться ни о чем. Нашла коса на камень. Ему казалось, что она придирается к нему без причины, ей представлялось, что он – Божье наказание, посланное за грехи ее молодости.

– Почему с мужчинами так сложно?! Почему аспиранту мужского пола нужно сто раз объяснять то, что девушка возьмет и сделает за пять минут?!.. – бушевала Лидия.

– Это принципиальный вопрос! То, что вы просите…

– Уясните себе один момент: я ничего не прошу, я – научный руководитель, и если хотите защититься…

– Таким боком я защищаться не хочу!

– Вот и прекрасно!

– Прекрасно!..

Никто не знал, какое провидение за это надо было благодарить, но они все-таки сумели прийти к компромиссу. Банально: на что-то плюнула она, на что-то забил он.

Дело было сделано. Сергей успел возненавидеть свою диссертацию. И полюбить ее опять прямо на защите, когда твердо отстоял свои идеи, нашедшие воплощение на бумаге.

Учебный год подходил к концу. Сергей находился в ожидании приказа о присуждении ему ученой степени. Он заканчивал работу над разделом пособия для студентов и очень смутно представлял себе будущую жизнь. Полной ставки у него до сих пор не было, кандидатом наук он еще чуть-чуть не стал.

С отъездом Главного резко сократились возможности подзаработать дополнительно. От Бориса в этом смысле не было совсем никакого толка. Деньги пока что не кончились, но уже напоминали запас муки у бедной вдовы, накормившей библейского пророка Илию. Сергей случайно увидел эту историю в мультфильме «Суперкнига» по телевизору. В стране вовсю «побеждал» капитализм, а жизнь его оставалась совдеповской. Он по-прежнему заботился о себе сам, и это в его представлении был худший вид заботы.

Телефонный звонок прекратил поток жалости к своей персоне. Лидия Викторовна, доселе ни разу не заговорившая с ним о перспективах, сообщила, что на кафедре есть для него ставка.

Став полноценным преподавателем, Сергей в разы уменьшил объем светской – так он называл академический междусобойчик – жизни. Сосредоточился на собственных работах. Для упирающегося в прежние отношения Бориса придумал себе больную матушку, требующую внимания. Напряженность между ними нарастала в геометрической прогрессии.

– Сережа, перестань грустить, – на кафедральный диван подсела недавно прибывшая в университет преподавательница Алла, с которой Сергей чрезвычайно быстро нашел общий язык.

Первый учебный год в ранге кандидата наук принес кадровые перемены: открылась не только его долгожданная ставка, но еще два сотрудника покинули кафедру по разным причинам, и рабочий коллектив был готов принять свежую кровь.

– Не могу. Почему этот хмырь не пришел сегодня?.. Я бы ему все высказал.

Речь шла о Борисе, который уже пару месяцев позволял себе то, чего Сергей уж никак не мог стерпеть. Потерявший радужные надежды в виде возможных заграничных командировок и выгодных проектов, которые он связывал с Главным, бывший ученик кардинально сменил свое мнение об учителе.

Везде и всем он говорил о Станиславе Эдуардовиче гадости, подливая также керосина в чужие сплетни. У Сергея к тому времени произошла пара разговоров с Борей на повышенных тонах, после чего героем россказней стал еще и он сам.

Близились новогодние праздники, состоялись две предзащиты диссертаций, и кафедра отмечала важные события довольно пышным банкетом. Перед мероприятием коллеги поведали Сергею последние мысли Бориса, которые заставили душу Шлепцова точить воображаемый боевой топор. Он бы обрушил его прямо на башку этому деревянному идолу, но оного не было на месте.

Сергей встал, чтобы долить себе в стаканчик коньячка, но мимо пролегал фарватер Лидии Викторовны, которая властно остановила своего подопечного.

– А вам на сегодня хватит, – заявила она, и Сергей вынужден был вернуться к девушке на диван с одним лишь вздохом.

Алла по-доброму усмехнулась. Она была чуть более стройной, чем теперь – насколько же ей повезло оказаться в числе женщин, которые поправляются почти что исключительно в нужных местах, – и носила, как и всегда, свои любимые яркие цвета. Новогоднее платье ее было самой очаровательной вещичкой, которую только можно было раздобыть.

– Тебе хоть степень присудили и ставка полная досталась, а я вот до сих пор курю бамбук. Приказа нет, торчу на половине нагрузки ушедшей в декрет сотрудницы, которая в любой момент захочет выйти на работу, и меня попросят отсюда, – пожаловалась она.

– Не спорю, тяжело. И я бы предложил залить твое горе, но, как ты видела, я подвергся экспроприаторской политике милейшей богини Немезиды, – ответил он негромко. – Придется, наверное, искать сегодня выпивку в другом месте. Эх, у Главного всегда было столько бутылок… ему студенты и аспиранты дарили.

– Тебе не дарят?

– Нет. А тебе?

– И мне нет.

– Наверное, думают, что нам нет восемнадцати, – ухмыльнулся Сергей.

Помещение кафедры было наполнено гулом, как улей. Все разбились на пары и тройки и говорили о разной ерунде. Обстановка начала существенно напрягать Сергея. Что могло быть хорошего в мире, где нельзя огреть Бориса, да еще и без коньяка?! Да еще и под Новый год!

– Жаль.

– О… Я вспомнил, что Станислав Эдуардович отдал мне одну бутыль, когда уезжал. Я, правда, берег ее для особого случая. Но нехай он будет сегодня!..

– Поделишься с другом?

– С каким?..

– Со мной.

– Смотри. Она с водкой.

– Я не из пугливых.

Кажется, они оба были достаточно поколоты разными событиями и разочарованы праздником и потому готовы к такому шагу.

– А я не из жадных. Пойдем. Черт, уже темень-то какая… Проводишь меня до дома, – Сергей взял ее за локоть и увлек за собой.

Это был вечер буйства и катарсиса, когда Сергей яростно перечеркивал все, что ему навязывали, все, во что его заставляли верить.

Какая там интеллигентская любовь?.. С ним была живая, теплая и пьяная девушка, и время проходило незаметно.

Их идиллия, однако, продержалась недолго. Действие алкоголя закончилось, и они проснулись, сразу же ощутив некоторое неудобство.

– Доброе утро, – мило улыбнулся Сергей.

– Доброе. Кофе есть в зернах? – отозвалась девушка.

– Только растворимый. Будешь?..

– Ладно. Я в душ схожу?

Сергей нашел для нее полотенце и чистую футболку. Затем пошел на кухню ставить чайник. Он вдруг подумал, что его условия сильно отличаются от тех, к которым она привыкла.

– Свежа и прекрасна? – Сергей взглянул на Аллу, когда она опустилась за стол в его футболке и с полотенцем на голове.

– После вчерашнего-то? – улыбнулась она в ответ.

– Бутерброды?..

– Один.

Ее рука подняла чашку с черным кофе:

– Твое здоровье.

– И твое, – отхлебнул он. – Слушай, в следующие выходные можем сходить куда-нибудь.

– В следующие?.. Я с друзьями на дачу собиралась.

– Ясно…

– Не пойми меня превратно: я бы пригласила тебя, но там своя тесная компания.

– Все в порядке. Тогда на неделе, может быть, прогуляешься до моей пещеры?..

Как ни пытались они поддержать тлеющие угольки, договорившись о новой встрече, вскоре наступил Новый год и все само собой сошло на нет. Но Сергей выдохнул с облегчением, когда понял, что Алла на него не в обиде. Им предстояло работать вместе, и другой расклад мог бы все существенно усложнить.