Читать книгу: «Умри как следует», страница 6
– Кажется она передвигалась вдоль забора. Вот на этом кадре она почти на границе ваших участков с пострадавшим соседом, а чуть раньше, где вы с гантелью, она стоит у калитки, – заметил Панин, – Она говорила с вами? Что она вообще делала?
Пятеро друзей переглянулись. Самым смелым оказался Миша, он ответил за всех:
– А мы ее не видели. Ни разу. Только мух.
– Как это? – не понял Панин.
– Так и было. Мы видели только мух. На них лаяла собака. Когда мы попросили соседа ее убрать, собака сорвалась с цепи и бросилась в этот рой мух. Она внутри него прыгала. Внутри, понимаете? – Ира вынула сигарету и нервно чиркнула зажигалкой, – Мы за Сережу испугались, да и вообще, голова раскалывалась уже от ее лая. Так что я взяла спрей от мух и всю эту стаю вместе с собакой облила как следует. И я вам клянусь, что струя свободно проходила сквозь то пространство, которое, судя по фото, занимала эта… Женщина.
– Так не бывает. А вы что вчера принимали во время новоселья?
– Вот давайте без этого, пожалуйста! Водку, вино, виски, сок, салат, картошку и шашлык в основном принимали, сало, хлеб, сыр, зелень тоже. Ничего противозаконного! – обиженно заоправдывался Сережка.
– Тогда я ничего не понимаю.
– Ирина Владимировна, на этих кадрах изображение четкое. Теперь вам оно ничего не напомнило? – осторожно спросил Тришкин. Ира зло раздавила сигарету в пепельнице.
– Борис Альбертович, мне напомнило, да, то же, что и в прошлый раз! Но я теперь перед вопросом стою, в Деда Мороза и Бабу Ягу тоже уже пора начинать верить, или еще подождать развития событий? – она расплакалась, – Я все же надеюсь, что это чей-то злобный розыгрыш, иначе я не знаю, что с этим делать и как относиться.
Аня обняла подругу за плечи и подала ей салфетку. Сережка забарабанил пальцами по столу. Ира решительно встала, вытерла слезы и предложила:
– А давайте спросим соседа, видел он ее или нет?
– Я бы попросил вас не покидать дом, давайте по телефону спросим?
– Да что ж такое, как в тюрьме, честное слово! – взорвалась Ира, схватила лист с изображением ужасной женщины за забором, распахнула окно и крикнула:
– Сосед! Как его зовут?
– Денис, вроде бы, – отозвался Сережка.
– Денис! Подойдите к нам пожалуйста!
Денис Дмитриевич выглянул из-за жалюзи, но никуда не пошел.
– Мы думаем, что на вашу собаку напала вот эта особа! Вы не могли бы к нам подойти побеседовать? Нам очень жаль, что у вас такое горе!
Денис Дмитриевич указал пальцем на листок в руке Иры. Она вопросительно подняла брови. Он как бы поманил ее к себе пальцем.
Она повернулась к Сережке.
– Что он хочет? Я не пойму.
– Покажи ему фотку. Может, у него глаз, как у орла.
Она развернулась к окну и подняла лист перед собой.
– Что это он делает? В бинокль что ли смотрит? – она удивилась, но постаралась, чтобы на лице это не отразилось.
Денис Дмитриевич опустил бинокль и показал жест, означающий телефонный звонок. Ира бросилась обратно к столу.
– Ребята, срочно нужен фломастер!
На обратной стороне листа она крупно написала свой номер, показала соседу. Он посмотрел в бинокль, отошел от окна и вернулся с телефоном. Ирин телефон запел неуместно веселую песню.
– Да! Здравствуйте, Денис!
– Денис Дмитриевич.
– Как скажете. Так вы видели эту женщину вчера вечером или ночью?
– Нет, – холодно ответил сосед, – Такую красотку я бы запомнил.
– Денис Дмитриевич, вы там пьете? Приходите к нам, ну ей-богу, вместе посидим и обсудим все, у нас тут такая каша заварилась.
– По-моему, вы меня за дурака держите, Ирина.
– Да нет же, правда, просто не орать же через двор, дело деликатное.
– Я установлю видеонаблюдение завтра же, и вы у меня тогда.. Я вам… За все ответите! – голос его дрогнул, и он сбросил звонок.
– Дубина стоеросовая! – психанула Ира, – Так, ладно. Что мы имеем? Имеем мою маман, которая преставилась недавно, но как-то выбралась обратно, она меня зачем-то ищет, днем ее видно на фото, вероятно, и на видео. Если углубиться в маразм, то, Алексей Петрович может оказаться прав, синий забор ее сдерживает, иначе этой ночью убита была бы не собака, а я. Я предлагаю поговорить с Захаровыми. Вот с этими снимками, лично.
– Я против, – заявил Тришкин, – Раз вас уже нашли, и забор вам помогает, лучше сидите дома.
– Да вот уж нет! Всю жизнь она меня доставала, теперь мне не хватает ее еще и после смерти бояться! Я звоню Захаровым.
Но ее телефон снова заиграл веселую мелодию.
– Слушаю!
– Зорина Ирина Владимировна?
– О, Господи! Что еще случилось?!
– Интересный вопрос. Вас, вообще-то, из полиции беспокоят.
– Одну секунду! – Ира включила громкую связь, – Говорите!
– Следователь, Волков Александр Николаевич, – представился мужской голос в трубке, – Квартиру на Розы Люксембург, сто двадцать вы сдаете?
– Я, – в отчаянии подтвердила Ира, Сережка взял ее за руку, – Еще кто-то погиб?
– Что значит “еще”?
– Я сейчас разговариваю со старшим следователем Паниным, он у меня по поводу гибели Григория Федорова. Хотите с ним поговорить?
– Вот это новость! Да, но позже. Вы знакомы с Девяткиным Алексеем Витальевичем?
– Не помню такого. Кто он и что с ним?
– Его тело найдено в вашей квартире, в кармане у него лежит акт выполненных работ по замене дверного замка по вашему адресу.
– Вот теперь поняла, – она закурила, – На жильцов во второй нашей квартире напали, жильцы сказали, что двери нападавшие открыли ключом. Поэтому мы поменяли замки, – она показала Сережке большой палец, – Один ключ отдали квартирантам, один оставили себе, остальные заклеили в конверт, квартиранты расписались на шве конверта.
– Тааак. Конверт у вас?
– Да. И железобетонное алиби на все дни.
– Не может быть.
– Точно. Мы все это время или на работе были, или строительством и переездом занимались, так что своим присутствием незабываемо выбесили всех окружающих. Скажите, Николай Александрович…
– Александр Николаевич.
– Простите. Александр Николаевич, там никто из соседей подозрительных старух не встречал?
– Каких еще старух?
– Прямо не знаю, как и сказать. На всех прочих местах происшествий люди видели старуху. Такую неприятную, что трудно забыть или не заметить.
– Я специально не спрашивал. А есть описание старухи?
– Есть фото.
– Вот даже как? Ну, может пригодиться, приготовьте на всякий случай.
– Боюсь, что пригодится. Александр… – она споткнулась на отчестве.
– Николаевич.
– …Николаевич, а что там вообще произошло?
– Алексей Девяткин, судя по всему, пришел с целью обокрасть квартиру. У него и вещи все упакованы, кой-какие ценности в кармане лежат. Но он, похоже, на кого-то там наткнулся, а может, с подельником что не поделили. Девяткина сильно избили, погиб прямо на месте. А вот с подельниками он никогда на дело не ходил, так что нам бы с вами, Ирина Владимировна, выяснить, кто мог Девяткина на месте преступления застать и убить.
– Здравствуйте, Александр Николаевич, это Панин. А кто обнаружил тело?
– Здравствуйте, Игнат Геннадьевич. Жильцы Ирины Владимировны утром вошли в квартиру, да дали такого деру, что и двери не заперли, ключи бросили. Соседи вышли полюбопытствавать, а там запах, сами понимаете, нас и вызвали. Примерно пять суток назад.
– Как раз, когда командировочные наши уехали, – шепотом подтвердила Ира.
– Александр Николаевич, давайте встретимся. Вы к нам, или мы к вам, – поставил Панин Волкова перед выбором.
– Давайте сначала в нашей конторе пошушукаемся.
– Разумно.
Тришкин волновался, крутил пальцами верхнюю губу и думал.
– Ирина Владимировна, вы, пожалуйста, без самодеятельности, сидите спокойно дома. А если что, то немедленно звоните, немедленно. Вы меня поняли? – Тришкин смотрел на нее по-отечески строго, и она не могла не пообещать.
На этом визит полиции закончился.
22.
Никто, конечно, не собирался тихо сидеть, не та здесь компания собралась. Друзья наскоро пообедали и вернулись к обсуждению.
– Я так понимаю, что до темноты она ничего сделать не может. Правильно? – Аня первой взяла слово.
– Я думаю, да. Все нападения произошли в темное время суток, – согласилась Ира.
– Значит, до темноты можно смело ходить, где хочешь. Это во-первых.
– В таком случае, едем к Захаровым, и все карты на стол. Они уже с ней имели дело, и пока единственные, кто остался в живых после этого. Они могут знать еще что-нибудь полезное, – решил Сережка и встал с дивана.
– Погодите, ребята, смотрите сюда, – взволнованно позвал Миша. Он не принимал участие в дискуссии, его грызло какое-то смутное сомнение, ощущение незаконченного разговора, и он сразу после обеда вернулся к ноутбуку.
– Вот. Помнишь, ты эту палочку зажигала и прищепкой цепляла к сетке?
– Было дело. Даже трижды, – кивнула Ира.
– А теперь смотри сюда.
Четверо друзей столпились вокруг Миши, Ира наклонилась поближе, ее зрение не позволяло разглядывать что либо издалека.
На снимке чудовищная старуха стояла у забора, ни на кого не глядя, было четко видно, как она вздыхает носом дымок ароматической палочки. Дым тонкой струйкой поднимался наискосок вверх и уходил вглубь черной старухиной ноздри.
– Фу, ну и гадость! – скривилась Ира.
– Ага. А вот следующий кадр. Вообще-то, здесь серия из пяти кадров, и вся интересная.
И правда, следующие четыре снимка поразили публику. На втором старухина губа подтянулась, веки тоже. На третьем лицо и тело заметно убавили в объеме, особенно живот. На четвертом черно-желтые оттенки кожи исчезли, она стала просто бледной до белизны. Миша пролистал пять картинок туда и обратно.
– Едрить меня три раза спозаранку, – медленно произнесла Ира. Сережка обычно дернул бы ее за руку легонько, но не сейчас.
– Она кайфует, гляньте, даже глаза закрыла, – заметил Виктор.
– Ира, это она или не она? – потерял терпение Сережка.
– Она. До этого Мишиного открытия можно было сомневаться. А теперь точно могу сказать, что это она.
– И что она млеет от ладановых палочек. Не проходит сквозь синие заграждения, невидима днем, и, к тому же днем никого убить не может, и тащится от ладана, – резюмировала Аня.
– Точно! Предлагаю опробовать на ней еще святую воду и синий мелок. Как у Гоголя, помните? Нарисуем на дорожке полукруг и посмотрим, сможет ли она внутрь наступить, – сказала Ира.
– Я в кино видел, что еще муку рассыпают вокруг дома. Можем еще и это попробовать, – внес предложение Сережка.
– Давайте все пробовать, ни одно, так другое сработает, – одобрила Ира и скомандовала, – Ну, тогда по коням!
И они поехали на Мишиной Газели (дамы в кабине, кавалеры в кузове на складных табуретах) воплощать планы в жизнь. Закупились благовониями, окончательно опустошив запас небольшого магазинчика, заодно сделали заказ на новую партию ладана, купили муки, заехали в церковь за святой водой, затем в канцтоварах приобрели три набора цветных мелков, и с этими припасами отправились к Захаровым, благо, адрес Татьяниной мамы сохранился в договоре.
Но Татьяна не пустила их.
– Тань, а хотя бы в глазок вы можете посмотреть на фото и сказать, не эта ли женщина на вас напала? – не сдавалась Ира.
– Ни про какую женщину мне ничего не известно! – и домофон отключился.
– Да, неслабо их перепугала эта баба. Ой, прости, Ира, – спохватился Виктор.
– Ничего, не извиняйся. Она и при жизни была редкостным чудовищем, а теперь и подавно, – мрачно ответила Ира.
– Что теперь? Будем Валеру дожидаться или плюнем и поедем обратно? В принципе, и так все ясно, – уточнила Аня. Но дожидаться не пришлось, обернувшись к Газели, они увидели Валеру, нерешительно переминавшегося с ноги на ногу на тропинке перед подъездом. По лицу было видно, что он понимает, о чем идет речь, но хочет избежать своего участия в беседе, только не знает, как это сделать. Он бы, кажется, даже сбежал, если б не остатки чувства собственного достоинства. Не тратя времени на разговоры, Ира протянула ему листок.
– Валера, это была она?
Валера взглянул на листок, желваки его резко подпрыгнули.
– Валера, вы не стесняйтесь, дело серьезное. Люди погибли. Вы вправе были испугаться, и, само собой, такие вещи полиции не рассказывают, если в сумасшедший дом попасть не хотят. Мы вас понимаем, – Ира помолчала, – Валер, она?
– Она. А кто она? И что ей было нужно?
– Моя мать. Она искала меня. Она пришла в квартиру своей дочери, которая в июне погибла в аварии с семьей.
– Вы с ней непохожи, – нервно хохотнул Валера.
– Да. Мы никогда не были похожи. Вы можете рассказать, что на самом деле произошло с вами?
Валера глубоко вздохнул, отер лоб.
– Ну, как бы это… Ну, спали мы уже. И вдруг Лизка как завизжит!..
***
Следующим пунктом был дом, где погиб Леха. Друзья вошли в подъезд и сразу на первом этаже позвонили в старенькую деревянную дверь.
– Тетя Капа, это Ира Зорина, здравствуйте! – Ира еще не успела закончить фразу, как дверь открылась, и на пороге оказалась маленькая старушка лет восьмидесяти, белоснежно-седые волосы забраны под гребенку, старенькое платье в горошек, теплые тапочки.
– Здравствуй, Ира! Давненько не виделись, давненько! А тут смотрю, кто это из машины выходит, не Ира ли наша, спрашиваю у деда, а он слепой, как крот, не видит ничего! На похоронах не успели и двух слов сказать, потом ты дважды приезжала, – он показала для верности два пальца, – И что? Тоже для старухи минутки не нашла! А ты знаешь, что там у вас в квартире случилось?!
– Да, полиция сегодня приезжала к нам…
– А это кто, муж что ли твой?
– Да, это мой, это подружкин, это Аня, Виктор, Сережа, – быстро проговорила Ира, дабы покончить с этикетом и поскорее перейти к делу, – Тетя Капа, они ж, полицейские эти, ничего толком не расскажут, вы их знаете.
– Да знаю я их, конечно! Еще и не найдут никого, вот попомни мои слова! А вот послушай, что я-то тебе скажу. Мужик этот замок вам, вроде, менял? – как бы невзначай уточнила Капитолина Максимовна, но глаза выдали ее, ей явно нужны были уточненные сведения из первых рук, ведь еще столько раз ей предстояло пресказать эту историю!
– Да, на всякий случай поменяли.
– Ага, я так и поняла. Так вот, мужик этот на другой день с самого утра вокруг ошивался, то пешком через двор пройдет, то на машинке прокатится. Вон там, у овощного эта машина так и стоит по сей день. А вечером, к ночи уж, он пришел, пьяненький вроде, пешком, – она подняла маленький сморщенный пальчик, – а обратно-то и не вышел. А Михална-то говорит, что кричал кто-то у вас там ночью. Теперь-то понятно, что это он и кричал. А еще Михална вон чего рассказывает, – Капитолина Максимовна перешла на громкий шепот, – К Дунаевой в ту ночь скорая приезжала, когда врачи уходили, сказали, мол попейте успокоительного, а то и не такое начнет мерещиться. Вона как! А было это через полчаса после того, как вор-то кричал. Поди, она видела, кто убил. Из квартиры же должен он был выйти? А Дунаева всегда в глазок пырится, только бы вынюхать, у кого что делается, вот какая она баба!
– Ну и дела! А вы никого не видели? Дунаева тетка вредная, назло возьмет и не расскажет!
– Не расскажет, ни за что не расскажет! А ты милиционеров к ней отправь, мало ли, может, их побоится и расскажет.
– Спасибо, тетя Капа! – Ира обняла старушку, – Вы позванивайте мне, если что, сейчас я вам номер запишу.
– Ага, ага, и ты старуху не забывай, сама звони!
– Обязательно! – пообещала Ира, уже поднимаясь по леснице.
Капитолина Максимовна, заперев дверь, проковыляла к тумбе со стареньким дисковым телефоном, надела очки, нашла в замусоленной записной книжке нужный номер, накрутила его на телефоне, и через три гудка заговорила таинственным тоном, сообщая сенсацию:
– Маша, суй свой аппарат в ухо, я тебе сейчас такие новости расскажу – ахнешь!
– Вот так вот! Полный отчет со всеми подробностями! – шепотом восхитилась Аня.
– Теперь куда? К Дунаевой? – отчего-то тоже шепотом спросил Сережка.
– Ага, добьем эту кикимору свежей фотографией, она уже, поди, успокоилась, а мы ей освежим впечатления, – пропыхтела Ира, отвыкнувшая за последнее время от пеших подъемов на верхние этажи. Через минуту она звонила в дверь квартиры Дунаевой. За дверью послышались шаги, прошуршала рука, открывающая заслонку глазка, и совсем еще не старый голос спросил:
– Кто там?
– Это Ира Зорина. Здравствуйте, Елена Васильевна!
– А что ты хотела, Ира? Я не одета.
– Хочу вам одну фотографию показать.
– Покажи, я в глазок посмотрю.
Ира скрежетнула зубами, но приветливого выражения лица не потеряла. Она достала из сумки листок, сложенный вдвое, развернула и поместила перед глазком. За дверью раздался какой-то булькающий звук, затем щелкнул замок, и на площадку вышла женщина лет пятидесяти, в пышной белой полупрозрачной блузке, сиреневой юбке и таком же сиреневом жилете, обесцвеченные волосы тщательно уложены в пышную прическу. Не хватало только бэйджа со словом “бухгалтер”. Она взяла лист из Ириных рук и уставилась на него с ужасом в глазах.
– Елена Васильевна, эта женщина вышла из квартиры, когда был убит квартирный вор? Эта?
– Да, – Елена Васильевна положила пальцы на висок.
– Это мы вчера сфотографировали.
– Ира, а кто это?
– Сами-то как думаете?
Дунаева выпрямилась, поджала губы и резко сунула листок Ире.
– Оставьте себе, – Ира развернулась и пошла вниз по ступенькам.
23.
День близился к концу, а работы предстояло сделать много. Пятеро друзей готовились к обороне. Вокруг забора на расстоянии сантиметров тридцати рассыпали муку неширокой полоской, только у калитки остановились и, коротко посовещавшись, закончили линию синим мелом. В пульверизатор залили святую воду, но в бутылке осталась еще примерно половина объема, и Сережка проделал в пробке дырку саморезом.
– Эх, надо было водяной пистолет еще купить! – мечтательно сказал Миша.
– Бластер с подсветкой, – съязвила Ира.
– А что? Бластер было бы круто, пиу-пиу-пиу! – изобразил он предстоящую битву.
– Водки надо было взять, вот что, – сказал Сережка, – А то страшно уж больно.
– Прорвемся, – Ира похлопала его легонько по спине, – Пойдемте в дом, мы с Аней ужином займемся, а вы готовьте фотоаппарат, ноутбук, ну, и что там еще придумаете. И фонарь над дверью зажгите заранее, ладно? А то потом, боюсь, впопыхах не вспомним. А за водкой еще успеваете в сельпо сбегать.
– Какое сельпо? – не понял Виктор.
– Ирка так продуктовый павильон обзывает, мы мимо него проезжали. В самом начале деревни. Вот так почта стоит, а так павильончик, называется “Мечта” – по пути в дом объяснил Миша.
– Так это в двух шагах отсюда!
– Ну, да.
– Так пошли быстренько метнемся?
– Ну, пошли.
Буквально через полчаса все сидели за столом, ужинали и планировали ночную встречу.
– Слушайте, а мы не хотим полицейских пригласить? – задала вопрос Аня. Собственно, это могло быть и разумным, но мужчины почувствовали охотничий зуд, а потому хотели обойтись своими силами.
– Не-не-не! Сама подумай, мы пригласим полицию привидение ловить, так что ли? – попытался урезонить жену Виктор.
– А что такого? Этот Тишкин…
– Тришкин, – поправила Ира.
– Тришкин, – Аня согласно махнула рукой, дескать, хоть Пупырышкин, – Сам нас на эту мысль навел. Прямо не сказал, ясное дело, но явно намекал-то именно на приведение. Или что там теперь такое с Ириной мамашей стало.
– Да ну, давайте, как договорились: Аня с Мишей остаются в доме и все снимают для истории, Ира разговаривает с матерью, мы с Виктором страхуем с флангов, – Сережка для наглядности нарисовал план действий пальцем на столе.
– А я бы позвала. Мало ли что? А если она еще кого-нибудь убьет или чью-нибудь недвижимость испортит? Могут на нас это повесить, – возразила Ира, – Оно нам надо?
– Вот именно! И между прочим, собака ничем не провинилась, и мне ее жалко! – поддержала Аня.
Спор решился внезапно. Раздался звук подъезжающей машины, громко хлопнули дверцы.
– А вот и Тришкин, – сказала Ира и пошла отпирать калитку. Для полицейского уаза места снова не нашлось, теперь во дворик втиснулась газель.
– Здравствуйте, Борис Альбертович! Ждем только вас, все в сборе, план готов. Не сотрите черточку, пожалуйста, осторожно. Здравствуйте, Игнат Геннадьевич! Проходите. Только попросите водителя подальше от дома припарковаться для безопасности, или пусть лучше совсем уезжает.
– Какой еще план?! Ирина Владимировна, я вам что велел? Свидетелей опрашивать или дома сидеть? Что за самодеятельность? Вам жить надоело? Куда ни приедем, они уже там отметились! – отчитал он всю компанию.
– Да все нормально. Присаживайтесь, сейчас мы вам все объясним – попыталась утихомирить его Ира. И друзья все объяснили. Говорили наперебой, показывали фотографии в ноутбуке, бурно жестикулировали, объясняя план защиты дома и будущих переговоров.
24.
Денис Дмитриевич сидел дома и подглядывал за соседями в щелочку жалюзи. Ему было тоскливо. Одновременно его разъедали злобные желания. То ему хотелось, чтобы молния ударила в маленький дешевый соседский домишко, то чтобы они ненароком врезалась на этой дурацкой Газели в какой-нибудь лесовоз, потом пришла новая идея – засудить их по какому-нибудь мелкому, а лучше крупному, поводу. Вот бы подкараулить их за употреблением чего-нибудь незаконного. И накатать анонимную кляузу в полицию. А впрочем, зачем анонимную? Пусть узнают всю мощь его мести! И он, вдохновленный этой идеей, взял бинокль и сел на стул у окна. Он не даст им безнаказанно заниматься всяким непотребством! Он подкрутил колесико бинокля, осмотрел лужайку. Было темновато. Но окна соседей светились ярко, да и компания собралась довольно большая, была надежда у Дениса Дмитриевича, что эти посиделки добром не кончатся. Он помчался на первый этаж, хлопая тапочками, чтобы включить уличное освещение на своем участке.
– Еще и полиция с ними! Вот и доверяй после этого органам! – ворчал он на ходу, – Сплошной сговор и коррупция! Ничего, я вас всех выведу на чистую воду!
Он щелкнул выключателем, выглянул в щелку между полосками горизонтальных жалюзи, убедился, что вся лужайка ярко освещена, и заторопился на второй этаж. Снова занял позицию перед окном, довольно хрюкнул, и приступил к слежению. Для начала осмотрел свою лужайку на предмет качества постриженного газона, на днях он купил новую самоходную газонокосилку. Остался доволен. Дошел до пустой будки, и снова обида захлестнула его, небритый подбородок задрожал. И вдруг все обиды, все планы мести, вообще все мысли, разом вылетели из его головы. Будка дрогнула, будто Найда, катаясь по полу, ударилась в ее боковину. Только Найды там не было. Была лишь невыносимая вонь, мухи и кровь. Все, что осталось от Найды, было закопано меж двух небольших елей сбоку от дома. Пара гастарбайтеров за умеренную плату сделала это еще в обед.
– Что это такое? – медленно прошептал он в страхе.
Будка еще раз содрогнулась. Денис Дмитриевич отнял бинокль от глаз, крепко поморгал и снова поднес бинокль к глазам, немного резковато, так что даже ударился, но ему было не до этого. Из будки на четвереньках выползало какое-то существо. Оно все было облеплено окровавленной соломой, той самой, на которой лежало разодранное и расплющенное тело Найды. Сердце замерло в груди Дениса Дмитриевича. Существо поднялось на ноги. Определенно, это был человек. Страшная фигура повернулась в сторону соседнего дома, того самого, на жильцов которого Денис Дмитриевич весь день насылал всяческие проклятия. И он узнал в существе ту самую отвратительную старуху, которую ему утром показывала на фото соседка. Она, та самая уродливая баба, убившая Найду. Убившая, разорвавшая на части, истоптавшая его собаку, его гордость. Его мозг заполнила ненависть напополам с ужасом. Старуха будто почувствовала его взгляд, она повернула к нему свое раздувшееся лицо. В розоватом свете фонарей цвет ее кожи был еще гаже, чем на фото. Такого же цвета был кусок мясной вырезки, забытый им на столе перед отъездом на дачу, когда он еще жил в квартире. По возвращении он увидел именно такого цвета вздувшуюся, кишащую опарышами массу. Его затошнило, он очнулся, вскрикнул и повалился назад. Стул опрокинулся, дорогая оптика улетела в угол. Денис Дмитриевич вскочил на ноги, путаясь в халате, потерял тапки и побежал босиком. Он не был охотником, но в спальне в сейфе хранились всегда начищенные и заряженные дорогущая новенькая винтовка и старое отцовское ружье. Он отпер сейф вспотевшими руками, схватил первое, до чего дотянулся, и побежал обратно к наблюдательному пункту, на ходу заметив, что в руке у него ружье. Вбежав в комнату, он снова замер от страха. Старуха стояла буквально в пятнадцати шагах от дома, напротив его окна. Задрав свиную голову, она смотрела прямо в его лицо. Он закричал от страха и злости, вскинул ружье и выстрелил прямо через стекло.
Ира подскочила на месте.
– Господи, это еще что?!
Все бросились к боковому окну.
– Она его сейчас убьет! – вскрикнула Аня.
Прежде, чем кто-либо успел сообразить, что происходит, Ира со всех ног бросилась из дому, прихватив пачку благовоний на ходу одной рукой, второй хлопая себя по карманам в поисках зажигалки.
– Ирка, стой!!! – не помня себя заорал Сережка, увидев Иру у забора на улице.
– Эй! А ну, иди сюда, Нина, мать твою, Николаевна!!! – завопила Ира, что есть мочи и с силой ударила ладонью по сетке забора, – Слышишь меня, свинища ты проклятая?! Я здесь! – и снова со всей силы ударила по забору. Сзади подбежали Сережка, Виктор, Панин и Тришкин.
– Спокойно, Ирина Владимировна, спокойно! Не провоцируйте ее чересчур! – зашептал Тришкин. Сережка крепко схватил Иру за руку и потянул прочь от сетки, боясь, как бы она в запале не подошла слишком близко к монстру, никто не был абсолютно уверен в том, что синий забор или мука удержат ее.
Нина Николаевна в это время уперлась руками в стену дома. Она хотела войти и оторвать руки слизняку, вздумавшему стрелять по ней. И вдруг голос этой пиявки отвлек ее. Она посомневалась несколько мгновений, а потом решила бросить глупого мужика. В конце концов, никуда он от нее не денется, у него нет синего забора. Заглянет к нему завтра. Она затопала к забору.
– Миша, Аня, киньте мне зажигалку, скорей, она идет!
– Возьмите мою, – Тришкин протянул ей металлическую бензиновую зажигалку.
– Э-эх, “пропагандируете курение, Ирина Владимировна”, – передразнила она его. Затем чиркнула колесиком зажигалки и подожгла ароматическую палочку.
– Дай! – Нина Николаевна протянула руку к забору, но тут же отвела ее назад. Протянула снова, снова подтянула к себе, осмотрела ее с удивлением.
– По ходу, мука работает. Но на троечку, – тихо сказал Виктор.
Ира просунула зажженную палочку сквозь сетку забора. Мертвая с усилием протянула бесформенную руку и захватила таки благовоние. С жадностью вдохнула дым, сунув палочку прямо в нос, затем с хрустом разжевала ее. С минуту все молча наблюдали за трансформацией. Бесформенное обретало форму. Наконец, она стала похожа на себя в день похорон. Нина Николаевна открыла глаза, выдохнула.
– Ну, что тебе нужно? – с нервной дрожью в голосе спросила Ира.
Та набрала воздуха в грудь и хрипло проговорила:
– Похорони меня рядом со Светой.
– Почему? Что не так в Сатеево? Ты же сама просила там тебя похоронить!
Ее лицо перекосилось, превратилось в маску ярости. Ира поспешно вынула из пачки все палочки и одну просунула сквозь решетку. Новое усилие, очередная палочка с треском съедена. Ира зажгла третью и держала ее в руке. Позади открылось окно.
– Ир, возьми прищепку! – Аня наклонилась вперед и вытянула тонкую изящную руку, – На, передай, – попросила она Виктора. Ароматическая палочка была успешно прикреплена к забору. Она слабо помогала от зловония, но давала возможность поговорить.
– Они выгнали меня! Вот, смотри! – Нина Николаевна повернулась боком, демонстрируя разорванное платье и синяки.
– Кто тебя выгнал?
– Твой папаша и его сраная семейка!!! – она потеряла над собой контроль, запрыгала тяжело и дико, наклонилась и ударила обоими кулаками в землю. На земле остались две приличные выбоины.
– Ну, ну! Возьми себя в руки. Вот тебе еще палочка.
Процедура передачи повторилась.
– У меня нет больше денег. Не поеду же я на кладбище с лопатой сама тебя выкапывать.
– Деньги есть. В доме твоей бабки. Спрятаны под маленькой печкой в твоей комнате. Деньги и золото. Под половицей.
– Ты что, продала дом, а сама там тайничок оставила?
– Я не хотела, чтобы тебе досталось!
– Это понятно. Но как ты сама-то планировала ими воспользоваться?
– Ладно. Пьяная была. Спрятала и потеряла. И у Светы в шкафу под днищем есть деньги. Найди.
– Тааак, – протянула Ира, – На все это потребуется время. Документы оформить нужно. А как в бабушкин дом мне попасть? Я не имею права. Да ведь ты там женщину убила!
– Я? Разве? Нет, это не я.
– Не начинай! – угрожающе сказала Ира.
– Она сама виновата!
– Ни в чем она не виновата! – строго отрезала Ира, – А дурачка на кладбище зачем избила?! Землей накормить бедолагу! Что он тебе сделал?!
– Я не буду об этом говорить. Это тебя не касается. Это мое дело!
– Да что ты? Может, и с перезахоронением сама разберешься!?
– Я не обязана перед тобой отчитываться!
– А чего тогда приперлась?! Вали к Светке на кладбище, да ложись рядом! Пятерых человек убила и двух собак! И она отчитываться не обязана! Собственную подружку кто до смерти напугал?! Скажешь, не ты?! Расписочку-то у кого взяла?!
– Какую расписочку?
– Такую! Которая у тетки Лиды была! А как еще поп мог узнать мой телефон?! А с чего вдруг тетка Лида умерла, а перед смертью хотела меня видеть?! За дуру меня держишь?!
Старуха запрыгала вокруг себя, словно капризный мальчишка, вдохнула воздуха и зарычала. Потом развернулась к забору и, дрожа от усилия, потянулись к сетке забора. Все отпрянули. Все, кроме Иры. Мертвая вытащила из сетки наполовину сгоревшую палочку и съела ее. Снова успокоилась.
– Сделай, что тебе говорят, да побыстрее, и больше никто не пострадает. И дай мне еще таких палочек, – приказала она и скосила глаза на дом их соседа.
– Ладно. Я сделаю. Но у меня тоже есть пара условий. Во-первых, мы найдем тебе место, где ты будешь оставаться, пока мы не решим вопрос с перезахоронением. Во-вторых, ты дашь мне слово, что больше не вернешься.
– Покомандуй мне еще! – злобно прошипела Нина Николаевна и снова нетерпеливо оглянулась на дом соседа.
– Ты выполнишь мои условия. Или можешь и дальше бродяжничать.
– Да я убью тебя! – она дернулась было к забору. Ее лицо исказилось и пошло волнами, как будто на него вылился целый бак воды. Очевидно, преодолевая преграду из простой муки, она вторгалась на территорию, которая была для нее закрыта. Она вцепилась в сетку.
– Ира! Назад! – Сережка дернул ее за локоть. Ира сбросила его руку и осталась на месте.
– И что дальше? К кому пойдешь за бумагами на перезахоронение? Все изменилось. Теперь кроме меня тебе некого просить. А у меня два условия.
