Читать книгу: «Старшая сестра», страница 5

После ухода Андрея, Ирине как-то стало на душе спокойно. Она была уверена в том, что ей если и не помогут, то попытаются. На следующий день её перевели в обычную, но отдельную палату. Рано утром заходила пожилая санитарка, помогала с утренним туалетом, приносила кипяток, и они вдвоём завтракали тем, что было в холодильнике. Потом были процедуры и посещения. Не было дня, чтобы кто-то не навещал Ирину. Всю неделю до выписки Андрей навещал её в отделении после работы. Ирина Богданова доверила своему лечащему врачу самому выбрать клинику.

– Олег Иванович, мне нет разницы, куда я полечу, и где меня будут оперировать. Денег у меня нет даже на Москву. Вы сами «заказывайте музыку», а Платоновы пусть сами выбирают и либо одобряют, либо отказываются слушать, – говорила она.

Настя случившееся с сестрой переживала очень болезненно. Она не могла представить, что будет, если с Ирой что-то случится непоправимое. После дежурства в больнице, пока сестра не пришла в себя, что-то в её мозгу сработало от слёз и переживаний. Словно поменяли микрочип в схеме. Действия и мысли были направлены в другом направлении. Анастасии исполнилось двадцать, и она была уже студенткой третьего курса. Переживая за сестру и понимая как ей больно и трудно, она, перед тем как войти в палату, заставляла себя улыбаться.

– Ириш, как мы поступим завтра?

– Утром идите на занятия, а после них я жду вас дома. Андрей обещал доставить мою персону до квартиры. Купите что-нибудь поесть – холодильник, наверняка, пустой.

– Он тебе нравится?

– Ты об Андрее? Не о том ты думаешь, Ася. Ненавязчивый исполнитель поручения своего отца.

– Одно другому не мешает. Мне кажется, ты ему интересна не только как «поручение». Лично мне он очень нравится.

Утром, после обхода, Андрей дождался выписки Ирины из больницы.

– Документы я все забрал, билеты купил, деньги перечислил. Нас ждут десятого числа. Я взял напрокат коляску на два дня – так ты сможешь перемещаться по квартире самостоятельно, а потом Ася её вернёт. Сейчас поедешь как барыня. Корсет надела? Хватай меня за шею. – Он уложил Ирину в свою машину и привёз к дому, подняв сразу коляску и вещи, а потом и её. – Не волнуйся, мы с Асей холодильник на два дня заполнили, – говорил он, усаживая её в коляску. – Бумаги все в одной папке. Пусть будут при тебе, чтобы я ничего не потерял. На кухне всё стоит в пределах досягаемости. Через пару часов я вернусь.

– Возьми мой ключ. Мне он не понадобится, а ты откроешь дверь сам, если к этому времени Ася не придёт.

Андрей ушёл, а Ирина на коляске объехала свою квартиру. «Ехать» было неудобно и непривычно, но особо и некуда, и она быстро освоила новый транспорт. В квартире похозяйничала Ася. В холодильнике стояли продукты, которые любила Ира, а на столе выстроились банки с кофе, чаем и сахарница. Больше всего Ирина мечтала о тёплом душе. Две недели, проведённые в больнице, она не могла и думать о «помывке» лёжа. Влажное полотенце, салфетки – это были её водные процедуры. «Дождусь вечера, мы что-нибудь придумаем», – успела подумать она и услышала дверной звонок. Она добралась до двери и повернула замок. На площадке стояла незнакомая молодая женщина.

– Вам кого? – спросила Ирина.

– Тебя, убогая, – ответила та, сердитым голосом.

– Зачем же так пренебрежительно? Я, даст Бог, поправлюсь, а ваши слова могут вернуться бумерангом. Что Вы хотели?

– Оставь моего жениха в покое, – сказала незнакомка и шагнула в квартиру. – Собралась его увезти? – спросила она и захлопнула дверь.

– Каким образом? Коляска рассчитана на одного. А кто Ваш жених? – ей не хотелось ссориться, но стало страшновато. «Толкни она коляску, и я могу упасть», – мелькнуло в голове.

– Дурочку из себя не изображай. Он каждый вечер проводил с тобой в больнице, а теперь везёт в Германию.

– Вы говорите об Андрее Платонове? Извините, но он сам предложил мне помощь. Она мне нужна, а кто её окажет, мне нет разницы. Почему Вы не поговорили об этом с Андреем, а пришли ко мне? Теперь менять что-то поздно. Вас что смущает? Отвезёт он меня в Германию, уладит всё вопросы и вернётся через три-четыре дня, – говорила Ирина, не понимая претензий посетительницы.

– Почему Андрей, а не Роман? – не унималась та.

– Может потому, что он старше и умнее. Меня устроил бы и не член семьи. Выбор делала Платоновы.

– Врёшь ты всё. Он очень изменился за последние две недели. Вряд ли кто другой стал возиться с тобой. Чем же ты ему так интересна, что он обо мне забывает? А может всё проще и он тебе помогает не из-за симпатии, а от того, чтобы спасти своего брата или из жалости?

– Послушайте, почему я перед Вами должна оправдываться? Если кто и возился со мной, то по утрам и не он. Какая бы не была причина его помощи, мне без разницы. Она мне нужна, я её приму. Не доверяете ему? Я чем могу помочь?

– Я тебе его не отдам – запомни это. Это он пришёл? – спросила незнакомка, услышав щелчок открываемого замка. – Уже и ключ доверила.

– Успокойтесь. Это моя сестра.

– Что за шум? Вы кто? – спросила Ася, входя в квартиру и видя незнакомку. – Что Вам нужно?

– Это невеста Андрея Платонова. Пришла с претензиями ко мне, – ответила Ирина.

– Вот оно как. Давай невеста на выход, пока я тебя с лестницы не спустила. Ты вообще кто такая? Какого чёрта ты припёрлась, да ещё и с претензиями? Андрей взялся помогать – пусть доведёт дело до конца, и мне наплевать, что лично ты думаешь по этому поводу. Разбирайся с ним сама в другом месте и не зли меня. В гневе я страшна и непредсказуема, – говорила Ася, подталкивая «гостью» на выход и закрывая за незнакомкой дверь. – Ты расстроилась из-за этой крали? Это пусть она расстраивается. Ты в своей коляске выглядишь гораздо интереснее, чем она в своих модных одеждах. Она специально пришла на тебя посмотреть – значит, у нас не всё потеряно.

– Ты о чём, Аська? – удивилась Ирина. Она в первый раз видела и слышала сестру, которая встала на её защиту.

– Я об Андрее. Будь она его невестой, вряд ли пришла к тебе с претензиями. Нормальная невеста поддержала бы жениха, помогла, в крайнем случае, полетела с вами вместе, а не устраивала маски-шоу. Ты этого не поняла?

– Глупости не говори. Всё это очень неприятно.

– Я об этом и говорю, если бы он тебе был неинтересен, разве ты обратила внимание на этот визит? Командуй, командир, но для начала прислушайся к моему совету.

– Я вся во внимании.

– Ир, тебе с джинсами справляться будет сложно, поэтому бери спортивные брюки на резинке или утеплённые легинсы – так будет проще. Полетишь в короткой куртке, на ноги кроссовки, с собой мокасины. Тебе самой придётся ходить на процедуры, а тапочки сможешь потерять. Два-три костюма, футболки, обувь, пижамы, носки, бельё с запасом и нужную «гигиену».

– Принимается! Обувь на антресоли, там же и сумка, куртка в чехле, остальное на полках в шкафу. Действуй. Да, Ась, мне нужно постирать вещи, которые я привезла из больницы. Сделаешь?

– Нет проблем, если ответишь мне на один вопрос, – говорила сестра, поднимаясь на антресоль. – Тебе Андрей нравится?

– Ася, мы общались с ним неделю по двадцать минут в день. За ним есть определённые обязательства, и он их исполняет. У нас и темы для разговоров были по этому поводу. Он внебрачный сын Платонова, вырос без отца, как и мы с тобой, учился в Англии. Мне с ним легко. Он при всей своей солидности прост в общении, есть чувство юмора. Мне кажется, закончится его миссия, и он вернётся к своей прежней жизни, не вспоминая об этом периоде.

– А ты уверена, что прежняя жизнь его будет устраивать? Что в ней хорошего? Сегодняшняя посетительница меня не убедила в этом. Она, конечно, ухоженная, возможно и не дура, но не место ей рядом с ним.

– Как знать? Прохоровы говорили одно, а думали о другом. Они считали, что я подхожу их сыну, а я так не думала. Ась, неси все вещи в комнату вместе с сумкой, загрузи бельё в машину и мы с тобой сделаем перерыв на кофе.

Они пили кофе с пирожными, и Ася писала короткий список вещей в дорогу. Часть вещей была собрана в дорожную сумку, бельё из стиральной машины сушились, когда пришёл Андрей.

– Девочки, я пришёл помочь и не уйду пока вы эту помощь не примете, – сказал он, раздеваясь в прихожей. – Я отнесу тебя сразу в туалет. Закончишь дела, с помощью Аси разденешься, накинешь простыню или халат, и я посажу тебя на стул в душевой кабине. Ты можешь принимать водные процедуры до вечера – я не спешу. Ася накинет на тебя халат, и я уложу тебя в постель. Корсет высушим феном, и ты сможешь вернуться в коляску. Возражения от тебя не принимаются. Ира, не нужно меня стесняться – всё это естественно. Я ухаживал за мамой, знаю, что с женским полом было бы проще, но женщине не под силу некоторые вещи. Кто с тобой останется на ночь?

– Зачем? Я сама справлюсь, – смутилась Ирина.

– Мы с Сашей ночевать будем здесь. Завтра отсюда поедем на занятия, – сказала Ася. – Где я не справлюсь, попрошу у Алекса помощи.

Когда Андрей уложил Ирину после душа в кровать, а Ася сушила корсет феном, пришёл Александр с домашним обедом от Барских.

– Андрей, ко мне, в твоё отсутствие, приходила твоя невеста. Она недовольна твоим вниманием к моей персоне. Вы не могли бы решить этот вопрос между собой? – сказала с грустью Ирина.

– Ирина, у меня нет невесты. Я не монах, в моей жизни часто появляются девушки, но я не думал о женитьбе и уж тем более никому ничего не обещал, – ответил он. – Отношения без каких-либо обязательств меня устраивают.

– Я догадалась, что она самозванка, но Ирина сама не лжёт и людям верит на слово, – говорила Ася, продолжая свою работу. – Поговори с этой мадам. Думаю, её визит не последний. Очень она настырная.

После обеда Андрей уехал, напомнив, что приедет завтра поздно вечером.

– Рейс в семь с минутами. Нам нужно быть в аэропорту за час не позже.

Проводив Андрея, Ася ответила на звонок Громова, который интересовался состоянием и настроением Ирины, спрашивал о проблемах. Остаток дня и ночь прошли спокойно. Утром после завтрака Ася и Саша отправились на занятия.

– Ребята, не нужно меня караулить. Телефон под рукой – я позвоню. Вы мне только сумку поднимите на кровать, я ещё раз хочу всё проверить и ничего не забыть.

К возвращению пары, собранная в дорогу сумка стояла на краю кровати, а Ирина мирно спала рядом. До трапа самолёта Ирина ехала на коляске, которую забрал Александр, вернувшись в терминал. По трапу Андрей поднимался с Ириной на руках.

Глава 6

Полёт Ирина перенесла тяжело. Семь с лишних часов дались ей с трудом. Часа через четыре после взлёта, ей пришлось делать себе укол. На вопрос Андрея: «Помочь?», она только покачала головой. Укол в бедро прямо через штаны, притупил боль, и она даже задремала. У трапа самолёта их ждала машина клиники. По прибытии в клинику, оставили все юридические формальности на сопровождающего, а пациентку сразу определили в палату. Прошло минут двадцать, когда в палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Он был знаком с диагнозом Ирины, к нему она летела на операцию. Доктор, перелистывая бумаги в руках, посмотрел на неё и заговорил по-русски:

– Доброе утро, Ирина Сергеевна. Я доктор Клеменс Шнайдер. Как перенесли перелёт? Как себя чувствуете?

– Здравствуйте. Чувствую себя нормально. Боль сняла уколом в самолёте часа четыре назад. Устала немного, – чуть волнуясь, ответила Ирина.

– Вы готовы сдать сегодня все анализы или отложим это дело до завтра? – поглядывая изучающее на Ирину, спросил доктор.

– Я не принимала в дороге ничего кроме нескольких глотков воды. Если есть возможность, сделаю всё сегодня, не будем тянуть.

– Договорились. Сестра Вас отвезёт, я посмотрю результаты и, если не будет вопросов, жду Вас двенадцатого в операционной. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Доктор Шнайдер вышел, а Андрей вошёл в палату.

– Ты чем расстроена? – спросил участливо он.

– Операция послезавтра. Я летела сюда ради неё, а теперь как-то страшно. Честно признаться: я боюсь, Андрей.

– Хорошо, что не будут тянуть и плохо, что ты начала бояться. С чего вдруг? Мы с тобой говорили об этом. Результат будет. Ты о болях сказала?

– Сказала. Я сегодня прохожу обследование, сдаю анализы и жду своего часа. Доктор говорит по-русски, уже повезло.

– Отдыхай, я обо всём узнаю сам, – сказал Андрей и вышел, вернувшись назад минут через пять. – Ира, ты под опекой сестры, а я устраиваюсь на ночлег и возвращаюсь к тебе. Кто вперёд управится, ждёт другого здесь. Договорились?

– Тебе стоит тоже отдохнуть. Я под присмотром. Теперь меня не бросят, пока не отработают деньги, – улыбнулась она.

– Я тебя голодной не оставлю. Мне пообещали транспорт, и мы с тобой сможем прогуляться, перекусить, поговорить. Прошу тебя: не кисни. Лучше попроси у небесной канцелярии сухой и солнечной погоды.

Через три часа они уже сидели в небольшом ресторане и обедали. Аппетит у обоих был хороший. Поздний ужин ещё на родной земле был, по меньшей мере, часов двенадцать назад. На обратном пути Ирина попросила Андрея рассказать о себе.

– Тебе интересна моя жизнь с самого рождения? – спросил он.

– Расскажи всё, что посчитаешь нужным.

– Платонов приехал к нам в районный центр с однокурсником перед Новым восемьдесят девятым годом. Места у нас красивые, кругом леса, да и не глухомань. Мама с ним познакомилась в нашем доме культуры, где на балу была Снегурочкой. Начался короткий роман. Он обещал вернуться, когда мама сдаст экзамены, получит диплом в педучилище, на прощание, подарив медальон. Он не приехал, но писал письма. Мама сдавала экзамены, будучи беременной. Я родился двадцать пятого сентября, когда ей было девятнадцать. Отец приехал и даже дал мне свою фамилию. Я всегда знал, что у меня есть отец, но живёт он в областном центре в другой семье. Приезжал редко, а деньги присылал регулярно. Думаю, будь он плохим, дед бы его не принял, а он был в хороших отношениях с отцом. Мама о нём говорила мало и неохотно. Теперь я понимаю почему. Что можно рассказать о человеке, которого и знал мало, и видел редко. В школу я пошёл в шесть лет. Мне исполнилось десять, когда умер дед, и мы остались вдвоём. А когда мне исполнилось пятнадцать, у мамы обнаружили рак. Болезнь была запущена, лечение оказалось бесполезным, и она быстро сгорела у меня на руках. Шестнадцать мне исполнилось в сентябре, а в октябре её не стало. У нас были дальние родственники, но никто не хотел брать меня под опеку. Я не был паинькой, но и не был хулиганом. Я был как всё. Мне нужно было либо найти отца, либо смириться с детским домом. Я выбрал первое – это было несложно. В его жизни тоже были трагедии. Его жену шальная пуля лишила жизни, когда они мирно ужинали в ресторане. Роману было всего три года. Года три его воспитывала няня. Отец женился на Елене Анатольевне, и она стала матерью для Романа. Меня он перевёз в свой дом в начале ноября. Я не рассчитывал на тёплый приём и готов был терпеть всё, лишь бы жить в семье. Отношения с братом Романом не сложились как-то с самого начала. Мне шестнадцать лет, ему – двенадцать. Кроме разницы в возрасте были и пробелы с воспитанием. Он привык к тому, что он единственный ребёнок и не хотел принимать меня. Была скрытая война с диверсиями, правда, без травм. Я оканчивал одиннадцатый класс и сдавал ЕГЭ в новой школе, ещё не зная, что в сентябре поеду учиться в Англию. За меня решили, где учиться. Сейчас я понимаю, что это было сделано правильно, а в то время, считал, что от меня просто избавились таким образом. Три года учёбы в университете, работа, два года магистратуры в ста километрах от Лондона. Я улетел в две тысячи шестом и прилетел «на побывку» только в одиннадцатом. Отец предложил мне остаться, но у меня был контракт на три года и я на год вернулся назад, – говорил он, катя коляску с Ириной вперёд. – Знаешь, когда в двадцать три у тебя за плечами профессия и небольшой опыт, ты воспринимаешь брата студента иначе и у него к тебе меньше претензий.

– Значит, у тебя всё хорошо? А как с личной жизнью? Тебя действительно устраивают отношения без обязательств? – с интересом спросила Ирина.

– Устраивают. Возможно, я не встретил ту единственную, от которой снесло бы крышу. Знаешь, я уже влюблялся сам того не осознавая, когда был на побывке, но мне дали отставку. Это немного неприятно. Приблизила, а потом оттолкнула без всяких объяснений. Я никогда не обнадёживал, не обижал, не давал каких-либо обещаний, но и меня никто так не цеплял. Это не похоже на страсть. Чувство необыкновенное, его словами не передать. Мы были знакомы всего несколько часов. Многое стёрлось в памяти. Сейчас я её редко вспоминаю, помню лишь белое платье и синие глаза. Все остальные отношения мне не приносили счастья. Были длительные и короткие, была минутная страсть, удовольствие, но не было полёта.

– Может, девушка не строила иллюзий на ваши дальнейшие отношения. Ты говорил ей о том, что уезжаешь, но через год вернёшься? – с интересом спросила Ирина.

– Не помню. Скорее всего, я ей просто не понравился, другой причины я не видел.

– Причин может быть множество. Возможно, не хотела привязываться, может, разочаровал или сказал что-то.

– Да мы почти и не разговаривали. Мы будто растворились друг в друге. Столько нежности я никогда ни к кому не испытывал. Я был её первым мужчиной, а она мне казалась ангелом. Умным, симпатичным, добрым и очень смелым ангелом, спустившимся на землю именно ради меня. Прости, что-то я отклонился от темы. Мне кажется, я её и не узнаю, если случайно где встречу.

– Ты её больше не искал?

– Искал, как только вернулся. Нет в нашем городе Сергеевой Ирины, а Кристина живёт где-то в Европе. Она не помнит не свой выпускной вечер, ни дачу, ни подругу.

– А я влюбилась после школы, когда мне и восемнадцати лет не было. Я знаю, как это бывает. Только в отличие от тебя мне не удалось выбросить его из сердца. Ася меня не понимает, да и я себя часто не понимаю. Почти семь лет прошло, а он сидит там занозой. Сказать, что я сравниваю с ним мужчин нельзя. Видимо, я просто ещё не встретила того, который бы вытеснил старую любовь, – с лёгкой грустью, говорила Ирина. – Ты когда намерен улететь?

– Дождусь результатов операции, решу вопрос реабилитации и только после этого улечу. Ты устала от моего общества?

– Нет. Рядом с тобой мне спокойно. Так спокойно мне давно не было. Долгое время мне приходилось решать всё самой. Мне помогали, но решала я, а теперь я за тобой, как за каменной стеной. Думать не о чем, ты всё решаешь сам, помогаешь, поддерживаешь. Спасибо тебе, – сказала Ирина, глядя на него с благодарностью.

– Нам повезло с доктором. Я, беседуя с ним, всё схватываю на лету. Едем в клинику – нам с тобой нужен отдых.

Андрей пришёл с утра, когда Ирина закончила завтракать.

– Я принёс тебе фрукты, йогурт и соки. Куда поставить?

– Ты зря беспокоился. Обед мне положен лёгкий, а ужин велено отдать врагу. Одним словом, перехожу на «голодовку» до операции. Ты не пытайся меня отвлечь – это бесполезно. У меня нет страха. Мысли в голове путаются, и я не могу сосредоточиться ни на чём.

– Хочешь остаться одна?

– Доктор нового ничего не сказал? – спросила Ирина. – Ты не забыл о моей просьбе? Ася должна быть уверена, что операция будет во вторник. Не сердись, я справлюсь.

Операция началась в девять тридцать двенадцатого числа. Почти два часа Андрей провёл у входа в клинику, а вернувшись, уже сорок минут томился в ожидании. Доктор Шнейдер вышел из операционной в двенадцать двадцать.

– Операция прошла в штатном режиме, но она не выходит из наркоза, хотя показатели все в норме, – устало сказал врач.

– Я могу её увидеть?

– Она на аппарате. Приходите после обеда, – ответил доктор и вернулся к пациентке в реанимационное отделение. – Богданова Ирина Сергеевна, ты должна проснуться здоровой. Твой жених волнуется. Мышка-Иришка, ты уже не сможешь испортить мою репутацию. Я доволен своей работой, хотя и очень переживал за результат. Мышонок через неделю будет ходить, – говорил он, присев рядом и взяв её за руку. – Просыпайся. У нас с тобой не так много времени, чтобы его терять. Вспомни свой дом, маму, сестру. Подумай о парне, который томиться в коридоре и просыпайся. Ты большая умница, мышонок, – добавил он, заметив, как веки Ирины дрогнули. – Теперь можешь отдыхать, я зайду позже.

Андрей вернулся часа через три. Ирина спала, и он прошёл к доктору.

– Как она, доктор? – волнуясь, спросил он.

– Всё будет хорошо. Через два дня начнёт садиться, потом вставать, а чуть позже и ходить. Вы сможете улететь уже завтра или через две недели, когда я её планирую выписать. Можете к ней пройти, – улыбнулся Шнайдер.

Андрей тихо вошёл в палату. Ирина словно почувствовала его присутствие и открыла глаза.

– Как ты? – спросил Андрей, присаживаясь рядом. Он взял её ладонь и прижал к своим губам. – Доктор сказал, операция прошла хорошо. Через пару дней ты начнёшь сидеть, а там и бегать, но две недели проведёшь в клинике.

– А ты? – тихо спросила Ирина.

– Полечу домой завтра, а вернусь за тобой двадцать шестого. Будут просьбы, пожелания? Ты чего загрустила, подруга? Всё плохое позади, а впереди у нас много хорошего. Выше нос!

– Позвони Асе, пусть не волнуется, – попросила она.

– Сама поговорить не хочешь? – спросил он, набирая телефон сестры Ирины. – Ася, операция прошла хорошо. Я тебе дам сестру на пару минут, чтобы ты услышала её сонный голос. Подробности при встрече – я завтра вылетаю. – Он передал трубку Ирине и отошёл к окну. Ирина успокоила сестру, пообещав позвонить завтра, и вернула телефон. – Будет нужна помощь, обращайся к медсестре. Все её услуги оплачены, а лишнего ты не попросишь. Ирина, ты без меня десять дней продержишься? – спросил Андрей.

– А у меня есть какой-то выбор? – спросила Ирина, пытаясь улыбнуться. – Не сердись, я пошутила. Начну вставать и учиться ходить заново – мне не дадут скучать.

– Постарайся уснуть, тебе нужно набираться сил, а я тихонько посижу рядом, – говорил Андрей, не выпуская её ладонь из своих рук. – Засыпай. – Он видел, что Ирина борется со сном, и дал ей возможность поспать. «Ей всего двадцать четыре года, а на её долю выпало столько всего. Это то, что я слышал, а сколько того, о чём я не знаю, – думал он, глядя на уснувшую Ирину. – Мы летели сюда, и я видел, как она страдала от боли, пока не сделала сама себе укол. Без стонов и истерик перенесла перелёт. Чем больше я её узнаю, тем больше она мне нравится. Я знаю её две недели, а кажется, знаком давно. Может я влюбился? А почему нет? Мне нравится в ней всё – умная, добрая, внимательная и очень простая. Ты, идиот, размечтался. Тебе дали понять, что не встретился ей её мужчина. Посмотреть бы мне на второго идиота, которого она так любит, – вздохнул Андрей. – Мне с Вероникой и её поведением как-то нужно разобраться. Эта не даст покоя ни себе, ни мне, ни Ирине, начни я с ней встречаться. Как я умудрился так глупо вляпаться? Вцепилась как клещ, и ничего не хочет слушать».

Андрей улетел в ночь со вторника на среду. Утро четверга для Ирины началось ни с обхода, а со сменой положения из «лёжа» на «сидя». Доктора с обходом она ждала в сидячем положении и без корсета, о чём сразу сообщила сестре. Ближе к вечеру позвонила Лена Зимина.

– Ира, ты куда пропала. Я тебе два дня названиваю, – говорила она недовольно. – Хотела уже сестре твоей звонить.

– Лен, не сердись. Телефон я отключала на два дня, было не до разговоров. Я сейчас в Берлине, в клинике Шарите. Два дня назад мне сделали операцию, обещают, что домой вернусь на своих ногах. Не волнуйся. Будем считать, что самое неприятное позади.

– Ты можешь мне сказать, что произошло без намёков? – взволновано просила Лена.

– Обычное ДТП. Была травма позвоночника. Две недели я пролежала дома, после консультации докторов прилетела сюда.

– Почему ты мне сразу не позвонила?

– Не сердись. Виновный лечение оплатил, сюда доставил. Чем ты мне могла помочь за тысячи километров? Я позвонила бы, но позже, когда дождалась каких-то сдвигов. Зачем вешать свои проблемы на подруг, заранее зная, что расстроишь их морально.

– Я прилечу в выходной и не надо со мной спорить.

– Буду рада тебя видеть.

Елена прилетела в субботу рано утром, взяв билет обратно на воскресенье. После завтрака и всех процедур, Ирине разрешили прогуляться на коляске. Вызвали такси для колясочников и поехали туда, где можно поесть и одновременно устроить себе небольшую экскурсию. Говорили по очереди обо всём, что произошло с ними за два года. Погуляли, пообедали в ресторане, устроили поход в кондитерскую, а ближе к вечеру, возвращаясь в клинику, устроили Лену в отель.

– Завтра я зайду к тебе на пару часов, а потом поеду в аэропорт и через два часа буду в Лондоне. Тебе что подать из холодильника? Выглядишь ты неважно. Зря мы устроили столь длительную прогулку. Сладости положу в ящик, тебе так будет удобнее.

– Нет. Сладости положи в сумку, она в шкафу. Их я повезу домой для Аси. Вряд ли я попаду ещё раз в кондитерский отдел. Ты за меня не волнуйся. Передышала, переобщалась, но к утру буду в порядке.

– Хорошо, я успокоюсь, но прежде позвоню твоей сладкоежке и узнаю её вкусы. – Лена разговаривала с Асей минуты три, потом передала трубку Ирине. – Я ухожу до завтра, рано утром меня не жди. Явлюсь, когда выполню заказы, с мешком Деда Мороза.

Лена действительно пришла с целым пакетом сладостей, который сразу положила в сумку Ирины, вынув передачу для неё.

– Ириша, я купила всё на свой вкус, зная, что лежит в твоём холодильнике. Тебе здесь находиться ещё неделю, а значит нужно питаться. Не сможешь дойти до холодильника – ползи, но голодом не сиди, – шутила она. – Ты осилишь короткие дистанции, я верю. Летом прилечу в гости, а ты звони по любому поводу и без него.

Девушки проговорили не меньше часа, прежде чем Елена вызвала такси. Она уехала, а Ирина вспомнила их первую встречу. Её мысли прервал приход доктора Шнайдера. Она заметила, что доктор уделяет ей много внимания и заходит к ней в палату за смену не менее трёх раз под разными предлогами. Ей было приятно его участие, но не давали покоя смутные сомнения. Она не могла сказать точно, слышала она наяву или ей приснилось, как доктор называл её «мышонок». Так, кроме отца в далёком детстве, никто и никогда её не называл. После приветствия, он поинтересовался её самочувствием, но уходить не спешил, словно ждал чего-то. Ирина сама решилась на разговор.

– Вы хотите мне что-то сказать? – спросила она, и голос дрогнул. – Скажите: Вы называли меня мышонком или мне это приснилось? Так в детстве меня называл мой папа. Пожалуйста, не молчите, ответьте мне, – глядя на доктора, говорила Ирина. – Вы хотите мне что-то сказать, но не решаетесь. Я права?

– Успокойся, пожалуйста. Я твой отец, – сказал Шнейдер, и глаза его наполнились слезами. – Прости меня, дочка. Случилось то, что случилось. Прошлого не вернуть и не исправить. Я расскажу тебе всё с самого начала, а ты сама сделаешь выводы, – говорил он, присаживаясь рядом и беря Ирину за руку. – Мы с мамой очень любили друг друга. На нашей свадьбе были не только наши друзья, но и знакомые семьи. Илья Громов был среди гостей, он дружил с моим старшим братом. Мы со Светой после свадьбы работали в одной больнице и жили с моей мамой. Примерно через год, Илья обратился за помощью, я помог и получил первые деньги. Деньги были не за работу, а за риск – операция была подпольная. Потом это случилось ещё раз и ещё. Илья не был кровожадным, жестоким, но время было такое. Да, он был очень жёстким, но справедливым. О нём ходили разные слухи, но я знал, какой он на самом деле. Если бы ни его любовь к твоей маме, он не стал бы мне помогать. Он любил твою маму, она любила меня, а я ей изменил и не один раз. Мама устала от моих загулов и отомстила мне с Ильёй. Так на свет появилась Настя. Я думал, всё наладится, но Света сама себя не простила и потребовала развода. Мама переехала с вами в дом, купленный Ильёй на её имя, а я остался в квартире матери. Да, закон я нарушил, но не один человек у меня на столе не умер. Я просто делал своё дело, меньше всего думая, кто передо мной, так как знал, что Илья Петрович Громов не криминальный тип. Но всё тайное, как говорят, становится явью. Мне могла грозить тюрьма и приличный срок. Я рассказал обо всём Светлане. Она догадывалась о моей «деятельности», а узнав точно, решила, что мне будет проще всего исчезнуть. «Тебе нельзя в тюрьму, Сергей. Ты не выживешь там. Поставишь крест не только на своей карьере, но и клеймо на мне и дочерях. Мне проще будет знать, что ты жив и здоров, пусть и не рядом, чем получить известие о том, что ты умер на зоне, – говорила она. – Вы обсудите это с Ильёй. Ты помог ему, теперь его очередь помочь. О девочках и матери не беспокойся – я справлюсь, но исчезни так, чтобы тебя не нашли». Мы развелись. Илья Громов вывез меня в соседнюю область, а дальше я «путешествовал» сам. Документы у меня были настоящие, и на работу, за несколько тысяч километров от дома, в районную больницу я устроился без проблем. Через полгода женился на русской немке, взяв фамилию жены и начал готовиться на ПМЖ в Германию. С октября две тысячи первого года я живу здесь. Работал санитаром, учился и учил язык. Из семнадцати лет проведенных в Германии, получил приглашение в эту клинику пять лет назад. Мне сорок девять лет. Кое-чего я добился, приёмные дети живут самостоятельно, а своих детей у меня больше не было. Мама тебе не рассказывала обо мне?

– Мамы больше нет, как и бабушки, – ответила Ирина, положа свою вторую руку на руки отца. – Ты уехал на рыбалку и пропал. Через определённое время тебя признали умершим и нам с Настей назначили пенсию. Это всё, что я знала. В доме не осталось твоих фотографий, кроме наших семейных фото. Четыре года назад я узнала, что тебя и не искал никто. Заявление бабушка подавала, но ему не дали хода. Ты знал Олега Зимина? Он работал в полиции.

– Он учился вместе с нами в школе и был тайно влюблён в твою маму. Почему ты спросила о нём?

– Скажем, он преследовал нашу семью. Это он сказал мне, что тебя никогда не искали. Для порядка маму иногда приглашали на опознание, но это была чистая формальность. Из-за него умерла мама в апреле две тысячи четырнадцатого. Позже бабушку свалил инсульт. Только и его Бог наказал. Я его толкнула, а он неудачно упал, разбив голову. Мама так и не вышла больше замуж, – грустно говорила Ирина, глядя на отца и замечая на его щеках скупую слезу. – Пап, не надо. У нас всё нормально, если бы ни эта травма. Кто знает, как было бы останься ты с нами? Случилось то, что случилось. Я не могу тебя осуждать или обвинять. Ты жив, здоров, меня на ноги поставил – это уже хорошо. Пусть прошлое останется в прошлом.