Читать книгу: «Игнис. Пепельный Хребет», страница 8
– Наверх? – ожили дети, вздрагивая от попыток тварей добраться до них.
– Да, наверх, – подтвердил черноволосый мальчик, схватив идельха за руки, стараясь расшевелить их пристывшие к полу тела, – Здесь когда-то люди жили, это их постройки. Естественно и лестницы есть.
– А дальше что?
Поднявшись с места, ребята поторопились к лестнице, что была высечена в стене, уже и не надеясь выбраться из сложившегося тупика.
– Увидите, – обнадёжил Фрин, и те послушно полезли по грубым ступеням.
Грохот. Дверь не сдержала напора и оказалась с треском выбита. Момент и твари пробрались внутрь, стараясь ухватить за ногу мальчика, что поднимался последним. Но, оставшись ни с чем, были сброшены вниз вторым юнцом, ловко орудующим подобранным поблизости камнем.
Ещё одна лестница и ещё одна. Дети впопыхах поднимались куда-то вверх, обороняясь от шипящих чудищ. Шаткие ступени выходили из-под острых лап тварей, и они, то и дело, со скрежетом сползали вниз, осыпаемые камнями.
И вот ребята, наконец, достигли цели. На удивление Раяна и Мишель перед ними предстала незащищённая, открытая со всех сторон крыша дома, темная и влажная.
«Тупик!» – онемели дети, слыша грохот за спинами. Но благо у лестничного прохода имелась крышка, которую пламенные идельха тотчас использовали по назначению, для резона усевшись сверху. Однако даже с их весом, малыши, то и дело подскакивали от попыток тварей пробиться к ним. Раз, два, три…!
Миг. И во тьме повисла тишина, не предвещающая хорошего.
– Что дальше Фрин? Они же в обход пойдут! – верещали дети.
– Зато времени теперь предостаточно! – мельтешил перед глазами юноша до тех пор, пока его голос не смолк, и Раян, следя за ним, не обратил внимания на странное действо у потухшего источника:
– Мишель, смотри! – указал он в сторону мерцающего центра пещеры.
– Ага, вижу, – удивилась встревоженная девочка.
Прямо из середины капающего свода бил солнечный луч, прорезая густую мглу точечным сиянием. Ударяясь о поверхность некоего здания, он отражался лишь в одну сторону, не желая освещать всю территорию червоточины.
– Откуда здесь свет, Фрин? – опасливо спросили дети, но мальчика рядом не оказалось. Фрин маячил где-то вдалеке, ловко перескакивая с одной округлой крыши на другую, что тянулись вдоль отвесных стен подземелья. Как внезапно послышалось хриплое шипение.
Шоркая и скребя камень древних зданий, где-то по наружной поверхности прыгали разъярённые твари. Буксируя на месте и скользя по отполированным жилищам вниз, они коготками цеплялись за оставленные собой же трещины и неспешно поднимались к шустро бегающей добыче.
– Быстрей, Фрин!! – заорал что есть мочи Раян, на всякий случай, отодвигая назад крышку, чтобы троицей залезть обратно, играя в догонялки. Иде не знал, что задумал пепельный, но чувствовал, что у того был план.
Треск. Скрежетала порода. Твари подбирались к детям. Громко вздрагивая от возбуждения, они гудели, виртуозно покачиваясь в предвкушении зрелища.
Раян и Мишель было забрались внутрь, но первый всё ещё ждал заплутавшего в темноте друга, открыто демонстрируя свои переживания девочке.
– Клади камень, Раян! – кричала его подруга, – Они же сейчас подберутся! – и тянула за рукав застывшего в ожидании мальчика.
– И как мы его удержим снизу? – сопротивлялся юноша, – Если мы оставим Фрина, то не сможем выбраться. Даже если я использую…
– Тебе важнее первый встречный идельха или я? – возмущалась Мишель, но Раян не слушал, и та прибегла к крайнему средству, – А что, если он нас бросил?
– Не бросил, – с убеждением произнёс мальчик.
– Откуда знаешь?!
– Чувствую.
– Ты что, идиот! – колотила его девочка, – Я, ты и Томас – друзья. Только мы всегда были друг за друга горой. И никто нам больше не нужен! Тебе точно! Ты ведь сам знаешь, что все остальные предатели, которые вечно говорят за глаза и насмехаются!
– Фрин не такой… – разозлился принц, – Оставь глупости при себе, Мишель! Он спас меня совсем недавно!!
– Он тебя не знает просто! Как узнает, что ты принц, так сразу кинет!
– Да тебе бы только самой выбраться! – сорвался принц, – Никто, кроме себя самой, не волнует вовсе!!
Глухой прыжок. Броский для других, но неприметный для заговорившихся ребятишек. Тварь, забравшаяся на крышу первой, без промедления бросилась на Раяна, который так не хотел прикрывать камнем опасное отверстие.
Мишель взвыла. Своей пастью чудище крепко вцепилось в руку маленького мальчика, что впопыхах, пытаясь высвободиться, оттолкнул вниз хрупкую девочку, упавшую на плоскую поверхность пола убежища.
Блеск. Идельха ослепило инородное сияние. Внезапно на глаза пала белая пелена, что щипала любопытные взгляды. Взвыли и заскулили чудища, от чьих звуков закладывало уши. Испугавшись, твари бросились в разнобой, залезая в первые попавшиеся на их пути щели меж скальных пород.
Существо, которое зубами держало за руку маленького Раяна, протяжно и мерзко завопило. Не желая отрываться от с трудом пойманной добычи и в то же время, сопротивляясь яркому свету, оно подкинуло принца вверх, прямиком из круглого лестничного отверстия и спешно потащило за собой.
Мальчик кричал. С его прокушенной руки стекала горячая кровь, обжигая чудище. Иде пытался ударить монстра, но тот, предаваясь панике, не обращал никакого внимания на тщетные попытки питательного трофея освободиться.
Треск. И, покачнувшись, тварь упала, оставив маленького иде беспомощно лежать под своей мёртвой тушей, тихо всхлипывая и покашливая.
На черепушке существа виднелась трещина с вонзенным в неё кинжалом. Секунда, и она расползлась по патлатой голове ещё и ещё сильнее, украсив всю иссохшую груду. Минута и тело чудища покрыли множественные остроугольные трещины, которые громко щёлкали, разваливая падаль на пахнущие гарью запчасти.
Полностью разложившись, чёрные кусочки пазла сухой землёй осыпались вниз по крыше векового убежища, растворившись в глубине светлой пещеры.
Наступило молчание.
Глава 9. Библиотека
Свет. Оголённый камень убежища и неподвижно возлежащий на нём Раян в окружении мерцающей пыли. Тишина.
По крыше неторопливо скатывались осколки убитого чудовища. Насквозь прокусанная его острозубой пастью, рука мальчика яро дрожала. Кровотечение остановилось, и жидкое пламя начало медленно шипеть и запекаться в области ранения, окуная чувства юноши в страшную боль, заставляя беззвучно хватать ртом прохладный воздух. Чуть погодя, наполняющий тело элемент в том месте застыл, словно лава после дождя, и пытка прекратилась, оставив изувеченную руку протяжно ныть.
Принц молча выдохнул. Он с превеликим трудом подавлял желание заплакать, пытаясь отвлечься разговором, но в голову лезли одни ругательства:
– Чертовы твари… Откуда они взялись? – бормотал Раян, прикрывая ослеплённые глаза здоровой рукой.
– Скорее всего, из других туннелей, – ответил знакомый грубый голос, – Тех, что земляные идельха своими толчками разрушили.
– Опять ты меня спас, Фрин, – постарался обрадоваться мальчик.
– В последний момент, но да, – ответил пепельный идельха.
Он тотчас подошёл к ребёнку и принялся осматривать истерзанную руку, по пути выудив заветный кинжал из земляной горстки.
Раян незаметно удивился. Он и так должен был что-то неведомое Фрину за своё предыдущее спасение, а теперь совесть грызла огненного принца вдвойне. Но, кажется, собеседник и не собирался поднимать эту скользкую тему сейчас.
– Скоро заживёт. Главное, что на месте, – умозаключил он. – Вы, пламенные, чертовски живучие. Стоит только огня вам дать… – не зная о болезни мальчика, произнес он. – Нужно окутать руку теплом, чтобы не болела. Правда, из тёплого у меня только кофта, – и старательно стал перевязывать рану иде снятой с себя одеждой.
– Замёрзнешь, – продолжал излагать произвольные глупости Раян.
– Пеплу холод не грозит, балда. Мы холоднокровные по сути, – поддержал самобичевание пламенного мальчика Фрин.
– А зимой в спячку впадаете? – улыбнулся мальчик, но застигнуть врасплох начитанного оппонента не удалось.
– Ага, а ты на санках в пургу катаешься, теплокровный наш?
– …Нет. Холодно же. Тем более снега у нас нет, – удивился он. – Всегда тепло.
– Тогда не болтай ерунды. Мы не животные.
– Но…
– В теплую для тебя пятидесятиградусную жару даже верблюд не выживет! – насильно повязал он узелок, но толстокожий Раян не прочувствовал обидных стараний Фрина. Зато прочувствовал нечто иное.
– Ты… и правда такой холодный, – дотронулся он до иде, скривившись.
– Зато ты горячий! – будто ошпаренный, черноволосый иде одернул от него руку. – Головой тронулся?! – да треснул по макушке, сильнее обжегшись.
Немного погодя дети вместе, все из себя хмурые, кто от рождения, кто нет, молчаливо шагали по крышам убежищ к бегущей им на встречу Мишель.
– Раян! – радостно бросилась та на принца, отчего он невольно сморщился, – Всё в порядке?! Я очень сильно испугалась! Что с рукой? Эти чудища больше не вернутся?
Ребёнок недовольно посмотрел на Мишель, отводя стыдливый взгляд. Ему было неловко за произнесённые в её адрес грубости, однако в принце взыграла мальчишеская гордость: парнишка не хотел признавать свои ошибки, хотя бы потому, что был прав. Тем более девочка, похоже, не приняла его ругань близко к сердцу, и идельха тут же успокоился, стараясь скрыть своё волнение.
– Всё в порядке. Рука заживёт. Чудищ бояться – в лес не ходить, – намеренно прервал стенания Фрин, – Может, хотя бы, вид оцените? Не для себя ж старался. – и увел взгляд в сторону, призывая ребят к тому же.
– Это же…!
Идельха одновременно обернулись, глядя на озарённую пещеру из-под её влажного свода. Для восторженных отзывов не хватало слов. Трепет перебирал дыхание, от взыгравших эмоций вмиг забылись прошлые огорчения и тревоги, благоволя снисхождение столь изумительного вида. Ведь перед иде предстала огромная, поистине колоссальная пещера, залитая светом, полная диковинных, сохранившихся до наших времён древних руин: громоздких и безликих.
– Жилища людей! – воскликнула леди.
Не перегоняя события, взгляд ребятни принялся изучать пройденные ими убежища многоэтажные жилые постройки, вытесанные из скального камня и имеющие его округлые формы, которые чредой тянулись вдоль отвесных стен подземелья. Простые, незамысловатые, без лишних убранств и архитектурных решений людские улья с едиными входом и выходом.
– Удивительно! – восторгался Раян, – И это же всё вручную вытесано, а не из эспа сотворено!
– Да, колоссальный труд. Люди вообще народ удивительный, – подхватил увлечение иде Фрин, – Даже будучи отрезанной от поверхности, их культура не стояла на месте, – но Раян не слушал, старательно впитывая в себя увиденное.
И вот, при отсутствии деталей у домов, вроде окон, юнец таки заприметил на крышах массивные зеркала, передающие друг другу угловатый луч, столбом проникающий в затемнённое помещение из центра пещеры.
– Так вот как ты всё это осветил. С помощью зеркал, да? – удивился Раян, на что Фрин молчаливо кивнул, не отвлекая восхищённого окружением мальчика от любознательного разглядывания.
Вдоволь насмотревшись на однотипные жилища, иде перешли к изучению пространства, что находилось многими уровнями ниже них. Тотчас их завлекло то самое центральное полуразрушенное сооружение с лучом во главе, которое, по заверению Фрина, являлось здешним храмом – местом, превозносящей Небу молитв, человеческой расы. Огромное снежное здание, изящное, по сравнению с другими постройками завораживало взор. В то время как вытесанные на нем затейливые узоры и странные письмена будоражили душу, а переливающийся в длани света купол растворял скопленные эмоции в благоговении.
Вокруг храма пучками оказались раскинуты немногочисленные каменные лавочки вдоль вручную выложенных дорожек, поросших плесенью и мхом; всё такие же каменные, но развороченные колонны, судя по крошечным глиняным осколкам издалека, когда-то украшенные цветами; полуразрушенные статуи с потёртыми таблицами; дугообразные серые мосты, ведущие через опустевшие канальцы и колоссальные столбы, поддерживающие хрупкий защитный свод.
Заприметив, насколько бегло дети пробежались по опорным скульптурам, уделяя куда больше времени деталям, Фрин очередным просвещением решил окончательно свалить ребят наповал:
– Это эльбрах. Самая таинственная раса Витерры, – заверил он, указывая на неинтересные для малышей столбы, – Точнее их останки.
Глаза ребят загорелись пуще прежнего. Не веря другу, дети переглянулись и принялись тщательнее осматривать вытянутые окаменелые фигуры… И таки разглядели пару выдающихся деталей.
Поверхность столбов была неровной и шершавой, чем впрямь напоминала древесную кору, а в каменный потолок пучком врезалась многовековая крона эльбрах, незаметно выглядывающая из-под породы так же, как из промокшего грунта – их ветвистые корни. Деревья буквально впивались в твёрдый камень, обволакивали собой человеческую площадь, не позволяя скале обрушиться от постоянных набегов идемарис во Времена Распада.
– Такие огромные!!! – всем свои существом сверкал Раян, временно позабыв о делах насущных.
– Откуда знаешь, что это эльбрах? Ведь по легендам эльбрах выглядели так же, как и люди, то есть были очеловечены Небом, – волновалась Мишель.
– Во-первых, это самые малые представители древ. Взрослые эльбрах раз в пять больше… – преувеличил масштабы Фрин, – Во-вторых, они могли свободно принимать истинное обличие. И, в-третьих, как и мы, в конце жизни обращаемся в свою стихию, так и эльбрах в свой первородный вид… – закончил вещать он факты, добавив, – Но, что интересно, все их смерти происходили в подобных пещерах, на остатках людской цивилизации. Этот факт свидетельствует о том, что эльбрах до самого конца оставались верны людям. Здесь даже их кладбище есть неподалеку. И оно намного больше данной человеческой пещеры.
Ребята заколдовано молчали, в восхищении, повторно оглядывая остатки древнейшей цивилизации. В голове оставалось ещё множество вопросов, но все они меркли, перебиваемые лицезрением искусства тысячелетий.
– И всё-таки разве какие-то зеркала могут осветить такую огромную пещеру? – вдруг вспомнила Мишель.
– Ждал, пока вы на землю спуститесь… – съязвил Фрин, поныне желающий огласить подробности изумительного плана, однако приукрашивать отчего-то перехотелось, – Зеркало на вершине этого храма может, – и дети приуныли, став заложниками завышенных ожиданий, – Огромное зеркало, – повысил градус малышового интереса Фрин, – Гигантское, как озеро, – и слушатели восторженно завизжали, – Люди такими зеркалами только площади и освещали.
– Это площадь?
– Да, – подтвердил собеседник и, приметив нарастающий звуковой восторг, с тяжким вздохом продолжил излагать надоевшие описания, – Площадь всегда была освещена Божеством или, как называли его в книгах, Небом. А остальные, малые пещеры с жилыми районами освещались вручную факелами, – завершил нудную часть мальчишка, – …Правда, от всего этого, помимо одиночных жилищ то тут, то там, осталась только площадь, потому что её, даже после ухода всех людей, поддерживают тела эльбрах… – удовлетворённо закрыл глаза иде, – …Ну и библиотека есть…
– С древними книгами? – вновь прервал рассказ Раян, – Это ты из-за них так много о людях знаешь?!
– Библиотек без книг не бывает, – обнадёжил Раяна собеседник, отчего тот снова потерял дар речи, – О древних – знаю, – уточнил он, – Настоящие другие.
Но беловолосый ребенок не слышал продолжения. От грядущего книжного раздолья на его глазах выступили слёзы: «Это ведь сколько там информации о древних местах и мировых загадках! Многие умы Витерры бились над вопросами происхождения древних людей и идельха! А мы так просто взяли и обнаружили эти сокровенные знания!»
В то время как его удручённые друзья с недоумением глядели на то и дело восклицающего Раяна:
– …Как думаешь, мне его огорчить? – словно прочёл мысли принца хмурый мальчик, обращаясь к девочке.
– Да нет, пусть радуется, всё равно мы в библиотеку не пойдём, – захихикала Мишель.
– Насчёт книг… – не сошлись их думы, – А в библиотеку, вообще-то, пойдём. Через неё, в любом случае, идти придётся. В любом… – повторил ребёнок, глядя на раздосадованную Мишель.
Пока рыжеволосая иностранка недовольно дулась, поколачивая невиноватого Раяна, пепельный юнец решился огласить конечную точку маршрута трёх детей, но на остальные вопросы о библиотеке не отвечал, мол: «Сами увидите».
– А ты там живёшь? – неожиданно спросил пламенный принц.
– Иногда, – ответил на последний вопрос Фрин, – Там пусто и никогда никого не бывает, – невзначай добавил он.
– А где бывает? – поднапряглась Мишель.
– Хрен их знает где, – недовольно буркнул он, вызвав у детей дополнительное любопытство с негодованием, однако не стал развивать тему, отмахиваясь от скучных подробностей.
Так дети и пустились в не столь далёкую библиотеку. Прежде убедившись в отсутствии рыкающих за углами тварей, они вновь окунулись в неприятную, отныне ещё более пугающую темень. На ощупь покидая площадь, ребята снова протискивались сквозь однообразные пещеры и многоугольные дыры.
Они молчаливо шли, не разговаривая о нудностях и переваривая недавний зрительный восторг. По пути никого из ребятни, кроме, возможно, Фрина, что думал о своих сородичах, более не тяготили мысли. Всё забывалось и меркло, перекрываемое первооткрывательским счастьем, о котором так грезил Раян, и только читала в замковых книгах Мишель. Оттого, длинная витиеватая дорога до библиотеки пролетела незаметно, в несколько неуклюжих шагов, представляя перед собой зажатую меж скал покосившуюся каменную башню:
– Это и есть библиотека? – переспросила вслух Мишель.
В ответ Фрин кивнул. Отворяя её старинные скрипучие двери, юнец гадко щурился, не так естественно как обычно. Что-то разнилось в окружении. Не так были заперты ставни, не так раскиданы по земле камни, не так пах застоялый воздух лабиринта, отдающий курительным зловонием и грудным молоком.
Мальчик понимал его значение, складывал формулу из небрежно разбросанных деталей и выдавал в своём уме сложившуюся картинку.
– Ну что ж… что просили, то и получили, – обратился он к удивлённым его действиями детям.
Два огненных ребёнка с любопытством заглянули в увеличивающуюся по мере открытия проёма щель.
Иностранный аромат валил тяжёлым многотонным слоем.
Наконец, Фрин отворил проход.
– Знакомьтесь – пепельные идельха.
Глава 10.1 Пепел (Под масками)
«Знакомьтесь – пепельные идельха», – именно под эту фразу взволнованные ребятишки вошли в просторы каменной библиотеки, подталкиваемые вперёд недовольным Фрином.
Перед детьми предстал огромный круглый зал, криво вытянутый вверх и целиком забитый разноцветными книгами, которые служили как перегородками комнат, так и дополнительными этажами для мелькающих тут и там иде.
Чуть только войдя внутрь, неожиданно для себя, малыши будто влились в бурлящий речной поток: резкие, чудные звуки, инородная музыка; безграничное заливистое веселье, крики, вой и широкие восклицания; древние предметы искусства и секундные порывы творчества – вопиющее многогранное безумие из миллиона действий в одном флаконе.
Ощущение посторонней толпы, культуры, поглотило пламенных иде. Тут и там пепельный народ водил яркие танцы, хороводы, сквозь которые с криками пробегали дети. Где-то среди них даже затесался оркестр, исполняющий свои композиции на доселе невиданных инструментах: дудках причудливых форм, чудаковатых струнных коробках и даже костяных черепах, что были раза в два больше самих исполнителей.
Кто-то что-то варил в огромной железной кастрюле прямо посреди подпевающей толпы, отбивая пальцы норовящим стащить часть завтрака малышам; громко где-то ковал, разнося по округе звон стали; падал и кричал; присвистывал и глухо ронял аккуратно расставленные по углам книжные стопки.
Бабки стирали пелёнки, мамаши качали грудных детей в такт икающему шуму оркестра, а те, с роду привыкшие к сумасшедшей обстановке, прекращали протяжно реветь и упрямо засыпали.
Сборище мужчин, притаившихся в углу, раскуривало деревянные трубки и пускало ввысь дымовые кольца, отдающие лесными и подземными травами, что заполняли думы беззаботных иностранцев.
За столом, собранном из книг, сидела часто вскликивающая и вскидывающая карты разношёрстная компания. Один из неё, видно знатно накурившийся мужчина, на глазах огненных ребятишек, вышел прямо в центр произвольной пляски да начал умело вытанцовывать занимательные кульбиты под бурные аплодисменты зрителей. Позднее к нему примкнули остальные сумасбродные одиночки и дрыгающие руками-ногами пары. Иде целиком отдались ритму, не уделяя внимания взбалмошной среде, даже скорее наоборот став её неотъемлемой тягучей частью.
Радость и слёзы, смех и плач образовывали непроницаемый антуражный галдёж, что подчёркивал разнообразное цветастое окружение. В самодельных лампадах, мерцая, горел свет, выгоняя огненные фигурки погулять по древним полкам. По всему периметру башни далеко вверх тянулись бельевые верёвки, плотно завешанные одеждой насыщенных цветов. Повсюду были разбросаны бельевые кучи, которым не хватило мест на сушилках, кипы книг, диковинных артефактов и будничного хлама, а самодельные фигурки, знаки, талисманы да прочая народная символика украшали стеллажи и задорно бренчали, задеваемые мимо пробегающей ребятнёй.
Шум, бег, гам. Кружилось, взвинчивалось, мельтешило. Лаванда, кориандр, пшеница. Ароматные запахи тонкой гремучей смесью плясали над ныряющими в раззадоренную бездну головами. Что-то невольно билось, где-то завывающе пелось, водило вокруг новоприбывших детей узкий хоровод, перед неподготовленными глазами которых всё ужасно раздваивалось, расходилось в разные стороны и собиралось в тугие хаосные кучи.
– Фрин, – жалобно протянула Мишель, – Это точно пепельные идельха?
– Самые что ни на есть, – недовольно сморщившись, ответил мальчик, продолжая вести детей через одурманенную толпу своих сородичей.
Девочка озадаченно смолкла. Подобно Раяну, с пытливостью, но тревогой озирающимся на бушующую, точно море, округу, разумом она не могла вдаться в культурные причуды пепельного народа, не могла принять их действительность простой душой. Ведь здесь, в палате мудрости, библиотеке древнейшего людского рода, царило подлинное безумие, не свойственное законопослушным пламенным идельха, всю жизнь коротавшим в каменной столице. Да и первый, встретившийся на их пути, представитель пепельной расы, оказался абсолютно отличным от характера увиденного действа представителем.
– Ты поэтому не любишь остальных пепельных? – неожиданно спросил его принц, переживая за старшего друга, ныне грозного и сердитого.
– Не суй нос куда не надо, а то прищемишь, – угрожающе изрёк Фрин, отмахиваясь от наивных расспросов, когда перед глазами иде из бушующей толпы возникла главенствующая балаганная фигура.
– …Хойт! Вернулся, наконец, маленький поганец, – игриво улыбался старик, приподнимая густые брови перед видом ярко-рдяной формы, – Кого это ты нам привёл? Никак гнусных пламенных?
Пожилой мужчина стоял, сгорбившись, опираясь на рябую палку и почмокивая курительной трубкой. Колоритно разодетый, он радостно подтрунивал над двумя помощниками, хлопотавшими за спиной задорного старика.
– По пути встретились, – слегка приврал Фрин, – А вы могли хотя бы предупредить меня о визите. Использовать книги подобным образом – кощунство, – пригрозил он взглядом.
– Ах ты ж проказник! – пошерудил его волосы глава, не дослушав малышовые возражения, – Опять поди возле южного леса бродил? Сколько раз говорил тебе: не бегай где попало! Особенно на этой дрянной поверхности! Что вообще остальные иде в ней хорошего находят? – брюзжал он себе под нос, – Слепящее солнце, да сухой воздух. Тьфу.
Пепельный мальчик укоризненно молчал, сверля взглядом наглого деда, и тот, вдоволь насмеявшись над грязным найдёнышем, прокашлявшись, изменил выражение лица на более грубое и вместе с тем хитрое. С новоявленной гримасой он обратился к напуганным ребятам, которые как можно тише и прозрачнее стояли себе в сторонке, стараясь не задевать столпившееся вокруг чужеземцев народное уплотнение:
– Мы, народ кочевой, чтобы вы понимали. Где хотим, там и разгуливаем, – грозно зыркнул старик на своего сородича, доброжелательно улыбаясь, – Но на поверхности война, знать которой мы б не знали, если бы некоторые нарочно в пекло не лезли, – пробубнил мужчина последнее, – Так что сидим, где покрепче.
Пока глава говорил, растягивая предложения как можно шире и красочно акцентируя каждое своё слово, громкие гулянки потихоньку смолкли. Теперь публика молчаливо глазела на два инородных среди разодетой толпы объекта, кто с интересом, кто за компанию. Грязных и побитых. Облачённых в помятые одежды, словно два заблудших в медвежью берлогу волчонка.
Не трудно уяснить, что пристальное внимание не устраивало детей. Что-то было не так, ощущался до боли неприятный дискомфорт, который можно было переложить на новое окружение, но невольно напрягшийся Фрин, косившийся на дуэт со стороны, говорил об обратном.
– …Чего напуганные такие? – издевался дед, – Языки никак проглотили? Не бойтесь, – сбавил он тон, – Не съедим, – и звонко, отчасти глупо рассмеялся.
Ребята не оценили шутку. Наоборот, ещё больше поникли. Кажется, встреча с головорезами, намерения которых были известны, их напугала бы меньше, нежели табун хитрюг, скрывающих недоброе за ядовитыми красками одежд.
– А вы разве не будете сражаться с земляными идельха? – поинтересовался Раян, набравшись храбрости.
– Не нашего это ума дело, мил дружок, – вновь заулыбался дедушка, щеря жёлтые, вперемешку с золотыми зубы, – Пусть себе и дальше Хребет колотят, пока не надоест. А ежели сюда спустятся, то познают весь ужас овец, заблудших в червоточину, – вновь заливисто захохотал он, покашливая в перерывах.
Отчего-то ребенку стало неподдельно жутко. Вся его храбрость потерялась, оставляя место желанию схватить под мышку Мишель и убраться из каравана подобру-поздорову, но принц бездействовал. Иде глядел на старика с недоверием, пока тот продолжал похлопывать глаза тяжёлыми бровями, но всё ещё надеялся на пепельного друга, старательно избегающего опасные маршруты.
– Мне вот больше другое интересно… – не дождавшись ответа собеседника, закряхтел глава, подёргивая поясницу, – Чего это пламенные иде по подземелью разгуливают? Никак от стада отбились? Вроде дети совсем, – внимательно осматривал яркую форму старейшина, – Стало быть, ваш народ в армию нынче и молодых берёт что ль? Совсем прогнили?
– Мы ничего не знаем о войне, просто заблудились! – неожиданно вступила в разговор Мишель, вереща от трепета, – И попросили Фрина нас вывести!
– Какого-такого Фрина? – возмутился старейшина, противно сморщившись, – С пауками не вожусь.
– Старик, хорош черноту нагонять… – недовольно цыкнул тот самый Фрин от ненужного упоминания в разговоре собственной персоны. Он вдоволь успел насмотреться на сверкающее глазами сборище и его, мягко говоря, нелюбовь, должная выветриться, лишь усилилась, – К тебе как бы гости пришли.
– Гости?! Так что же вы сразу не обмолвились, что гости!! – резво захохотал старейшина, хрустя спиной, – А ну за стол все!! Быстро, быстро! Организовали здесь всё! – замахал он руками, и сборище немедля рассосалось, подготавливая грядущее пиршество, – Хойт, чертяга, уже и малышню попугать старому деду не даёшь, пёс тебя дери!
– Тоже мне, шутник нашёлся. Сам ребёнок, – съязвил Фрин, неодобрительно морщась, и побрел в неизвестном направлении, так и не дождавшись ответа от занятого организацией застолья старика.
⪦ 1 ⪧
Часы спешили, щеголяя минутными стрелками. Пепельные идельха, одурманенные идеей праздника, бегали, мастерили, стряпали и сооружали из книг нужные предметы мебели. Запыхавшиеся от своих народных толстых одежд и торопливости, их тела покрылись слоем влаги, готовые простудиться, а чёрные волосы прилипли к бледной коже, спадая на заворожено сверкающие глаза, что гонялись по разным краям библиотеки.
Озадаченные мелькающим действом, ребята продолжали недвижно стоять и озираться по сторонам. С одной стороны, они оказались чрезмерно напуганы пепельным племенем, сведшим отвратительность к шутке, с другой – желали вдоволь отдохнуть перед странствием на поверхность. К тому же от постоянной беготни по промозглым пещерам огненным идельха несказанно хотелось восполнить утраченное пламя. Но любопытство Раяна побороло голод:
– Мишель, иди пока за стол, а я к Фрину сбегаю, – прошептал ей мальчик.
– Но Раян! Эти иде какие-то помешанные! Я не останусь с ними одна!! – чуть ли не плакала девочка, держа за рукав норовившего сбежать принца.
– Раз Фрин сказал, что всё будет хорошо, значит так и будет, – улыбнулся Раян, медленно размыкая сжатую руку Мишель.
– Когда это он такое сказал? – усомнилась девочка.
– Ну, – задумался принц, – Он точно это подразумевал, раз привёл нас сюда, – и по-простецки улыбнулся.
– Дурак! – заколотила его Мишель, – Опять ты глупости несёшь! – но на этот раз не стала наговаривать гадости на сомнительного друга мальчика, потому как ещё помнила результат его прошлого пагубного упоминания.
Раян замолк в разыгравшихся сомнениях. Как вдруг, минуя напряжённую детскую атмосферу, к ним подбежала странная пепельная девочка, с заплетённым, болтающимся взад-вперёд роскошным хвостом иссиня-чёрного цвета.
Красивая, с выпуклыми щёчками, но основательно правильными чертами лица и горящим тёмно-голубым взглядом, дама первая завела знакомство:
– Привет! Меня Руна зовут, а тебя? – радостно улыбалась красотка с осиной талией, хватая Мишель за руку, а другой перебирая своё разноцветное платье.
– Мишель, – спохватилась та, невольно оглядывая свое – грязное, – А это…
– Пойдём, Мишель! Будет весело! – протараторила черноволосая девочка и утащила новую подружку в направление организованного балагана.
Мальчик был удивлён внезапным объявлением Руны, но тревога, наконец, спала с его плеч, в том числе благодаря недавним поколачиваниям смутьянки. Иде только успел помахать подруге да крикнуть, чтобы леди и ему что-нибудь съестное загребла в карман, как девичьи фигуры скрылись среди толпы. После чего принц и сам удалился в направлении книжных стеллажей к Фрину, весело улыбаясь себе под нос.
⪦ 2 ⪧
Вокруг продолжал мелькать всё тот же шум и гам. Стоящие возле книжного многообразия мальчики то и дело удручённо вздыхали, скучая по бодрящей тишине. Пыль вздымалась вверх и падала от небрежного её ворошения, оседая на близстоящие тела и объекты редкой мебели, заставляя идельха произвольно чихать от её микроскопической щекотки.
– Ты зачем свою рану перебинтовал? – углядел Фрин неаккуратно замотанную руку Раяна, – Иди огнём обработай. Ты же не хочешь, чтобы шрам остался?
