Читать книгу: «Игнис. Пепельный Хребет», страница 5

– Обещаешь сказать, где нашёл, если я расскажу тебе, что просишь?

– Обещаю, – утвердительно кивнул головой Раян.

– Ладно, тогда слушай. Это письмо адресовано некой Анжелике. Твоя мама просит больше не дожидаться её в храме эльбрах, – припоминал Кристоф содержание мятого очерка, – Видимо, послание написано в то время, когда Кайон запретил Эилин выбираться из столицы. И, судя по нему, она горячо об этом переживает. Складывается впечатление, что эта неизвестная барышня – подруга Эилиноры, и она хотела помочь ей в тяжёлый момент жизни. Только вот чем?..

– Что за храм?

Ученый молчал. После прочтения он находился в глубокой задумчивости. Размышляя над письмом, Кристоф часто вздыхал, томно и протяжно, словно знал упомянутую в нём личность. И незаметно для себя выпалил:

– Храм Орт Тодес, значит. Возможно, не всё потеряно, – тут же, отрываясь от дум, он запаниковал, осознавая, что сболтнул лишнего, – Только не говори мне, что пойдёшь туда, пожалуйста! Ты ведь даже огнем пользоваться не можешь!

Мальчик не обратил внимания на взволнованные порывы побледневшего от содеянной глупости мужчины. Он лишь нервно вздохнул, подражая учёному, и перевёл тему с обсуждения письма на источник собственных тревог.

– Да, не могу, но не потому что мне века нет, – спустил рукав иде, выставив напоказ загадочную вещицу, плотно зафиксированную на тощем запястье, – Ты ведь знаешь о нем, верно? – принялся изучать он пол, пока в глазах не зажглась искра, – Но, на деле, правда в другом…

На этой ноте принц грустно улыбнулся, поумерив восторженный тайнами пыл. Но его тяжкий взгляд не задел очи Кристофа, лишь с отчаяньем скользнул по надгробной плите матери, безутешно ища ответы.

– Я только тебе расскажу, – всё так же не сводил он взора с имени на могиле дражайшего идельха, – Даже сейчас, несмотря на то, что я ребёнок и не прошёл крескит, я могу снимать покров и пользоваться огнём. И гораздо лучше Томаса.

Произнеся ошеломительный факт, Раян, наконец, посмотрел на Кристофа, глубоко поражённого откровением.

– Ха! Теперь у тебя такое же удивлённое лицо! – издевался названный сын, – Не всё-то ты знаешь про всех!

– Это ведь феноменальная особенность, Раян!! – обезумел мужчина, в порыве схватив его за плечи, – Сотни ученых трудятся над тайной крескита, тщетно пытаясь обойти запрет! Зачем же ты её скрываешь? – не понимал он намерений дитя, – Тем более, это главная причина, по которой тебя презирают!

– Не всё так просто… – угомонил учёного ребёнок, – Да, будучи малышом, я уже тогда мог обнажать покров, чему поражались взрослые, называя гением, который смог преодолеть ограничения нашей расы. Пророчили мне великое будущее, даже несмотря на нелюбовь отца, – хвалился он прошлым, – Однако, отчего-то я понемногу слабел: стал падать в обмороки, неметь телом. И вскоре обнаружилось, что у меня не получалось восполнять истраченное пламя, как у остальных иде, – и вдруг загрустил от накативших воспоминаний, – Идельха, который не умеет есть огонь. Не возгораться, а только гореть, боясь потухнуть в любой момент, – усмехнулся мальчик, – Я совсем как человек, который не может возвратить потраченный им эфир. Но эфирной крови нет в природе, её неоткуда брать, а огонь есть. Много огня. Бери – не хочу. Какое-то издевательство, прямо, – вновь расстроился он, следя за реакциями Кристофа на повороты повествования, – …Тогда отец и нацепил на меня браслет, наказав не пользоваться пламенем. Он и сейчас помогает мне ненароком себя не возжечь, окончательно не растратить жизнь и без того тощего тела…

После столь неутешительного монолога, обоих идельха настигла царящая в саду тишина и дуновение прохладного ветерка, вяло перебирающего одежду. Но не всё вокруг казалось им безнадёжно унылым.

В эту ночь горьких признаний их зачерствевшие сердца озарял свет сотен тысяч звёзд, даря надежду на будущее спасение. Несмотря на расстояние, огни светил старались пособить заблудшим душам. И мама Раяна, чувствовал он, так же подбадривала чадо не только с далекого неба, но и пребывая внутри каждой оставленной ей на земле вещи, дарящей спасительную память.

– Вообще, организм идельха ещё не до конца изучен… – во время раздумий Раяна, ушёл в собственные думы мужчина, пытаясь объяснить причину недуга принца. – Наши кости, органы, ткани, системы и прочее: структура нашего тела практически полностью идентична человеческому. «Практически» потому, что мы стихийные существа и состоим из элемента. Оттого, даже несмотря на всю схожесть с людьми, так от них отличны. К примеру, у нас отсутствуют половые органы, а многие другие выполняют декоративную функцию, – потерялся в уме гения иде Кристоф. – В зависимости от той или иной расы у каждого из нас свои предрасположенности и недуги, температура тела и его масса… Короче, я хотел сказать, что мы не болеем теми же болезнями, что и люди. Это антинаучно… Но влияние связи с человеческой расой… Возможно ли…?

– Даже если это болезнь, я думаю, что она излечима, – просветлел мальчик.

– Да, но… – горько захохотал Кристоф, чувствуя неловкость за потрёпанный вид, на который только обратил внимание, стараясь врасти в довольно тонкий для ночной погоды халат, – Какая связь между твоей болезнью и путём побега в храм к Анжелике?

В который раз не оставляя возможности Кристофу договорить, Раян соскочил с насиженного места и сощурил уставленные на учёного глазки цвета миндаля, что достались принцу от отца по наследству. Следящий за ребёнком мужчина даже слегка оторопел, наблюдая заметное сходство родителя и сына в этот мимолётный момент.

– Обещай, что не расскажешь ему.

– Хорошо, – тут же подхватил Кристоф.

– Не «хорошо», а «обещаю»! – настаивал Раян.

– Обещаю, – повторно отмахнулся мужчина, изо всех сил стараясь не закатить глаза от столь ребяческого поведения принца.

– В маминой комнате, в шкафу есть тайная дверь. За дверью ещё одна комнатка, только маленькая. С её вещами. Там я нашёл письмо, – наперёд выполнил обещание Раян, – …Я уже давно решил сбежать из столицы. Здесь я заперт и никому не нужен. В замке меня сторонятся из-за отца и моей слабости, в городе – из-за статуса. А там, на воле, все равны. Я верю, там я смогу найти причину болезни, а теперь ещё и помочь тебе разрушить замыслы Кайонаодха, встретившись с Анжеликой. Ты ведь сам говорил, что мама пыталась предпринять что-то, противясь отцу. Анжелика – единственная зацепка, но тебя самого не отпустят в путешествие.

Мальчик весь сиял, снова и снова прокручивая в своей голове предстоящие приключения. В то время как мужчина трезво глядел реальности в глаза:

– Ты думаешь, Анжелика до сих пор ждёт Эилинору, даже спустя почти век после твоего рождения?

– Они же друзья! – восхищённо аргументировал мальчик. Казалось, ничто не может сбить его с выбранного пути.

Мужчина глубоко вздохнул, взявшись рукой за перегруженную, возможно правдивыми, но глупостями, голову. Чрезмерно уставший, он начал интенсивно издавать звуки похожие одновременно и на мычание, и на скрип. Но, отчего-то, не стал отговаривать мальчика от его навязчивой идеи о путешествии. Ведь Кристоф понимал муки Раяна. Может хоть за пределами замка он найдёт себе место под солнцем.

– Поступай, как знаешь, – стало последней, достигнувшей ребёнка, фразой наставника его жизненного пути, – Это твоя жизнь и твой выбор. Только как ты планируешь проходить крескит, ума не приложу.

Раян не слушал. Идея о побеге плотно засела ему в голову. Он столько раз отговаривал себя действовать. «Я слаб, я одинок» – говорил себе принц. «У меня ничего не выйдет». Перекладывал решение сбежать на похитителей. Теперь же у мальчика была на то и причина, и повод. А после того, как Томас показал ему выход за стены, ещё и план. Вдохновлённый услышанным, юноша бежал прочь из сада, оставив воздыхающего Кристофа позади.

– Эх, даже не дослушал, – повесил голову мужчина, поднимаясь со скамьи. Внезапно, его спина хрустнула, заставив учёного непроизвольно скрючиться, когда меж колючей листвы послышалось тихое шуршание.

– Ты нарочно отпустил мальчика, даже не соизволив известить об этом его отца? – грубым голосом заговорила тень на языке пламенного народа.

– Он вернётся, когда того потребует время, – заулыбался Кристоф, отвечая гостю уже на общепринятом наречии. Мужчина до сих пор испытывал болевые ощущения в области спины, потому его улыбка вышла кривовато натянутой.

– Если не помрёт где-нибудь по дороге, – возмутился, но согласился с заявлением голос, – Ты ведь не забыл об уговоре?

– О каком-таком уговоре? – придуривался Кристоф.

– Жеманства тебе не к лицу, – разозлилась тень, в окружении зеленого шороха, – Вранье ребенку демонстрирует твою верность. Но право следить за исполнением уговора остается за мной. Ведь как только я сдержу свое слово, ты обязан сдержать твоё.

– Что-то ты разговорился, старый пень, – обиделся учёный, – Даже при умении обнажать покров, Раяну всё равно придётся вернуться в столицу и пройти крескит. На деле, малец ещё не знает всего о себе, и я не врал ему. Просто утаил некоторые подробности. Придёт время, тогда и поговорим.

Не проронив и взгляда, гость исчез. Почувствовав это, Кристоф, в который за сегодня раз, тяжело вздохнул, не спуская улыбку с застывших в упоении уст.

– Стариков нынче связывают обязательства. Пусть молодёжь сама учится на своих ошибках. Ведь взрослые наделили её всем, чем могли, – проговорил учёный вслух и удалился в глубину сада, напевая нежную мелодию в гнетущую воздух тишину.

⪦ 1 ⪧

Раян бежал быстро и без оглядки. Мальчик не смотрел под ноги, то и дело, спотыкаясь о выступающие камни брусчатой дороги. Свет порождений в домах не горел. По улицам гулял знойный ветер. Дороги таяли в огнях, испуская витиеватые волны жара.

Из замка мальчик выбрался без особых проблем. Стража, патрулирующая здание, не заметила его шустрых передвижений по тайной тропе. А случайный взгляд, пойманный принцем из далёкого окна, – лишь издержки его развитого воображения.

Естественно, план у Раяна был. Он всё ещё помнил путь за стены, показанный Томасом. И нет, младший брат не собирался бросать старшего… и Мишель тоже. Он навестит их когда-нибудь… как-нибудь.

От подобных размышлений принцу становилось по-настоящему грустно. Но хоронить свои намерения Раян не собирался. Наоборот, сложившиеся перед мальчиком обстоятельства закаляли дух, как сказал бы сейчас Томас.

«Интересно, собрание уже закончилось? Поди, очередная война земляных с пепельными идельха, о которых так часто, в последнее время, говорят взрослые» – между тем подумал ребёнок. Он понятия не имел, кто такие эти пепельные идельха, как и не знал всех подробностей военных событий за пределами его королевства. В школе мальчику рассказывали только о четырёх основных стихиях: огне, воде, земле и воздухе. О пепле он слышал впервые. Однако Томас, изрядно протаскавшийся по пресловутым собраниям, утверждал, что стихий гораздо больше. Просто о них не принято говорить в обществе. По какой причине, не знали оба брата. Единственное, что было ясно – это скорая война, желание которой охватило оба народа.

Пару минут спустя Раян опешил, опёршись на каменную кладку дома неизвестного переулка. Он бежал кратчайшим путём свободы. Путём, ведущим к выходу из душного города, однако, неожиданно заметил за собой слежку. Шум топающих ног, отбивающих и без того плоский тротуар.

Мальчик запаниковал. Испуганный не столько звуками тяжёлых шагов, сколько возможностью быть возвращённым обратно в камеры замка, он притаился среди деревянных ящиков, оставленных у ближайшего порога.

Шаги приближались. Сердце малыша неровно стучало. Он не рассчитывал на преследование. Только не в эту ночь. Ведь стража должна быть на обходе западного района города. Когда из-за угла послышался взволнованный голос:

– Раян!

От внезапного крика хозяин имени дёрнулся и уронил на себя пару коробок, находящихся положениями выше. Перед ним стояла знакомая фигурка рыжеволосой девочки, усталой и запыхавшейся от поисков пропавшего принца.

– Мишель?! Ты что здесь забыла? – внезапно запаниковал мальчик. От чувства стыдливости мыслей кончики его ушей покрылись румянцем. Раздосадованный, ребёнок старательно попытался вмяться в камень, опираясь руками на ящики. Однако те, под воздействием его силы и веса, спешно отодвигались.

– Тебя забыла. Я знаю, что ты ночью в саду бываешь, – согнувшись над другом, переводила дух девочка, – Видела в окно, как в город побежал.

– Все вы всё знаете… и что теперь? Домой иди, твоей маме за тебя достанется, – продолжал причитать Раян, от тревоги и стеснения не замечая этого.

– И то! – грозилась Мишель, – Если ты хотел по городу пройтись, так бы и сказал завтра. Я бы и дела свои сделала, и с тобой прошлась. Только Томасу ни слова… Все-таки редко вместе бываем, – тихо добавила она и сделала неверные выводы, чему мальчик был несказанно рад.

Принимая опрометчивое предположение Мишель, Раян не сразу, но успокоился. Ловким движением он поднялся и тщательно отряхнулся от пыли, не удосужившись вернуть раскиданные ящики в прежнее положение.

Заметив оставленный беспорядок, Мишель неодобрительно глянула в его сторону, чем заставила сорванца прибрать следы опрометчивой деятельности.

– Ладно, тогда пойдём домой, Мишель, а завтра прогуляемся по городу, – закончив складировать ящики, удовлетворённо произнёс Раян и, не дожидаясь ответа девочки, повернул к выходу из мрачного переулка, оставляя её неясные возгласы позади.

В тот момент должно было быть светлее. Если бы только в переулках тоже горели самодельные фонари. Если бы Мишель не отвлекла Раяна, не вытащила из скромного укрытия, выставленных им ящиков, или тот обратил внимание на её тихие крики, предупреждения об опасности, что заглушала, приставленная к её рту, рука в белой, как мел, перчатке… Щелчок. И темнота.

Мальчик развернулся, чтобы позвать Мишель, отстающую от предводителя. Он не ждал удара со спины: с открытой, освещённой сотнями огней, улицы. Тело окатило холодом, и разум затуманился. Иде просто хотел вернуть Мишель в замок. Просто дождаться утра, сбежать из столицы с первыми лучами солнца. Но судьба вела принца по иному, отличному от его представлений, пути.

Глава 5. Погоня

Сгустились сумерки. Звёзды послушно скрылись в иссиня-чёрным небесным полотном. Миниатюрные, они загадочно сияли, наблюдая за проплывающими мимо облаками, что оберегали слепящее черноту светило.

Замок спал. Не спали лишь те, кто ставил дела государственные на ступень выше здоровья и других нематериальных ценностей.

Собрание, на которое проследовал Томас, шло полным ходом в огромном и пустующем, за исключением вычурно рдяных гобеленов и центрального стола, зале. Обитель преувеличенных умов была доверху набита видными деятелями, спор которых длился без преувеличения несколько полных часов и уже достиг эмоционального пика.

– Нам не нужна война, навязанная пепельными идельха! – кричал совсем не примечательный лицом мужчина в кафтане вызывающего цвета, – Да, согласно договору, мы обязаны выказать им содействие в бою с земляными иде, но этот шаг повлечёт за собой чрезмерные потери, причём для всех сторон конфликта!

– Да какая разница, – спорил объёмный редковолосый деятель, – Элементалей больше будет. Тем более, мы явно выйдем победителями.

– Как вы не понимаете! Не будет идельха не будет и победителей.

– Не в этом дело, – вяло добавлял видный обладатель ценного ума, перекладывая страницы, – В положениях союзного договора речь идет о взаимопомощи торговых отраслей, никак не военных. Артефакты, фирит…

– Взаимопомощи?! Это мы создали цивилизацию на диких руинах. Одни мы в окружении варварских земель продолжаем строить государство, где каждый гражданин ценен и имеет место в счастье и процветании! Мы, а не эти дикари! Так почему мы должны считаться с ними?!

«Нет же, не то!» – продолжали восклицать пламенные идельха, нисколько не волнуя сердце мальчика. Томас не оказывал интереса происходящему. Лишь отец, изредка поглядывающий на своё чадо, взглядом прогонял от того мысли о преждевременном сне.

«Глупые», – поперёк возражений мыслил мальчик. «Эти взрослые ничего не добьются спорами. Отказаться от войны не могут нет оснований разорвать договор, а принять значит потерять существенную часть нашей армии» – так учил размышлять отец. И только было паренек о нём вспомнил, как Кайонаодх, до этого молчаливо выжидавший часа, прослушивая доводы, изрёк решение:

– Отказ от войны необходим, – громко начал он, и все собравшиеся затихли, стушевавшись перед Его Величеством, – Пламенные идельха ничем не обязаны пепельным варварам. Их веская роль заключалась в предоставлении информации о событиях древности и поставке материалов. Теперь же наш огонь вечен и необходимость в сотрудничестве отпала. А какими методами убедить в этом пепельных, вы и сами прекрасно знаете, – одарил Кайонаодх присутствующих прожжённым взглядом и спешно привстал с насиженного места, – На этом собрание окончено.

После таких громких слов зал неистово зашептался, провожая понимающими взглядами короля и его отпрыска.

Томасу стало жутко, глядя на одурманенную тёмной идеей толпу. Кайонаодх ещё никогда не казался сыну таким непонятно пугающим. Мальчик не мог ничего сообразить на этот счёт. И всё же чувствовал недовольное сопротивление где-то внутри себя.

Сухо распрощавшись с отцом, Томас в сопровождении неуёмных служанок направился в свою комнату, думая о сладко спящем этажом ниже брате. Он ещё не знал, что вскоре после собрания, Раян будет похищен неизвестными прямо в яркой столице, на освещённой сотнями фонарей улице.

Взглянув на огни города сквозь настежь открытое окно, его глаза неожиданно наполнились грустью. Однако он не предал ей значение. Ведь маленький Томас не ведал так же и того, что вскоре ему придётся необратимо измениться от тяжести давящего на его сердце прошлого.

⪦ 1 ⪧

Ночь. Луна неподвижно висела на девственно-синей поверхности неба. Её мягкий свет объединял под собой всех видимых земных существ, призрачным слоем ложась на твёрдую травянистую гладь. В эту беспристрастную ночь он, словно тонкая, едва сотканная паутинка, укутанная росой, нежно обволакивал остроугольные каменные породы, шепчущие кроны деревьев и колючих елей, оставляя под их покровом зловещее нечто, сокрытое от дара белой луны.

Вопреки сложившейся под лучами светила волшебной обстановки, тёмный лес печально гудел. Теребящий его дремучесть грозовой посланник был дик и беспощаден. Торопясь обогнать сам себя, он с воем резался о скалы далёкого и одновременно близкого Пепельного Хребта – тощего хребта-скелета, который, подобно длинному, колючему бархану, тянулся с палящего юга далеко на холодный север. Даже вольный ветер ниспадал перед его величием, распугивая шуршащие кусты и теребя сухую грязь дороги.

Скача по ямам и овражкам разворошенного пути, колёса противно стучали. Хозяйка неприятного звука – еле живая деревянная повозка то и дело охала, пошатываясь на дугообразных поворотах и едва не падая на резких. Разбитая, она невольно проседала от тяжести везомого ею груза.

Раян и Мишель спали, телами прогибая дно деревянной развалины. Сопя, они крепко прижимались друг к другу, накрытые тёплым шерстяным одеялом поверх некогда мокрых голов.

Маячившие по холодному окружению тени вяло колыхались. Похитители детей – грозные, с головы до ног укатанные во всё чёрное мужчины выглядели пугающе жутко и, всё на тот же первый взгляд, являлись непомерно сильными и явно знающими своё дело представителями.

Предаваясь секретной конспирации, они не общались, лишь изредка переглядывались, слушая ветер. Отчего и не оказали должного внимания важному грузу, меж тем пришедшему в себя.

Мальчик слегка пошевелился и с недоумённым ужасом глядел на Мишель. Пытаясь сообразить в каком положении оказался, он взглядом обежал хрупкие своды повозки через едва видимый просвет в пледе, не желая соприкасаться с жуткими, укутанными в чёрные плащи, мужчинами.

Мысли безостановочно вились меж друг другом. Раян хотел было броситься прочь отсюда, но ощутив внезапное крепкое объятие со стороны, охладел.

Мишель проснулась от ёрзанья мальчика и тихо плакала, уткнувшись намокшим лицом в его форму. Раян невольно съёжился. Ему доводилось пребывать в положении похуже этого. Уже не раз принца окатывали ледяной водой, не раз похищали, запирали. И, ощутив тревогу не за себя – опытного одиночку, а за девочку – хрупкую, едва дрожащую, дабы не разоблачить их бессонные тельца, и всё ещё кому-то нужную, всё ещё кем-то опекаемую, мысли младшего братца выстроились в прямую цепочку надвигающихся событий. У него был план.

Навострив уши на случай непредвиденной опасности, Раян крепко взял её за руку. Сердце принца всё ещё быстро стучало, но взгляд говорил о твёрдости и уверенности в своих предстоящих действиях. Заметив решимость мальчика, Мишель перестала плакать. Она тоже думала о побеге.

Со стороны казалось, будто дети на интуитивном уровне почувствовали намерения друг друга. Напоследок, мальчик бегло осмотрел повозку и кивнул своей соратнице по побегу. Она кивнула ему в ответ. И, оставив свои волнения позади, ребята молниеносно подскочили с места недавнего ночлега на общее удивление едва прикорнувших мужчин.

Что-то громко треснуло. Не рассчитав силу прыжка, дети проломили скрипящие под собой доски, словно кто-то неразумно бросил якорь на полном ходу корабля. Повозка накренилась и с грохотом шлёпнулась на бок. Всё ещё везомая перепуганными лошадьми, она быстро наскребала внутрь себя грязь, вороша сырой грунт.

Взрослые мужчины спохватились мгновенно. Даже в такой ситуации они не издали ни звука. Непоколебимость и безразличие, возможно, тоже являлись издержками их конспирации, как и сложившийся глухой маршрут наперевес с чёрным нейтральным облачением этих понурых личностей.

Несмотря на ужасную тряску, фигуры в плащах умело держали равновесие на вспахивающей землю рухляди. Они тотчас успокоили лошадей и огляделись вокруг в поисках беглецов, но малышей в разбитой повозке уже не было.

⪦ 2 ⪧

Лес шумел. Порывистый ветер ломал сухие ветви высоких деревьев, перебирая листву травы и кустарников. Сырой душный воздух комом становился в горле, не позволяя свободно дышать. Собиралась гроза.

Под ногами детей хрустели ветки и коренья. Сбежав от похитителей, они мчались по тёмному лесу без оглядки, сметая всё на своём пути. Стремящийся вперёд Раян до сих пор держал за руку уже запыхавшуюся после безрассудного рывка Мишель, волоча её за собой. Ветер неистово бил прямо в их испуганные лица. Слёзная пелена застилала глаза, мешая смотреть под ноги, и ребята то и дело падали, спотыкаясь о толстые сырые корни.

Сквозь кусты, колючки, невольно обрывая собой цветы и ягоды, они бежали вперёд, преследуемые мужчинами в чёрном. Неслись прочь от опасности, открытыми ртами хватая спасительный воздух. Грязные, помятые оба ребёнка вновь падали и вновь поднимались, изредка прячась и выжидая, прислушиваясь и убегая, чуть приметят настороженный топот сапог. Но даже, будучи в таком положении, Раян продолжал прокладывать стезю обрывистым, нервным мыслям.

Принц глядел на Мишель и сердце его сжималось чаще. Не таких приключений он хотел, и тем более для неё. Ведь, как ни крути, одному Раяну удалось бы сбежать: мальчик куда сильнее, выносливее и опытнее Мишель, но вдвоём побег становился задачей не из простых… Нет, Раян не считал девочку обузой, он волновался за неё больше, чем за себя. И потому не видел другого выхода, кроме как бежать, надеясь, что преследователи устанут и бросят детей одних в этом лесу, оставив на растерзание диким животным или элементалям.

Предвещая окончание гнетущих мыслей Раяна, с небес начал накрапывать тёплый дождь, скоротечно перерастающий в ливень. Поддаваясь дикому ветру, он неприятно бил в лицо со всех допустимых сторон. Завывала природа. Небо сверкало, пуская молнии где-то вдалеке за тёмным горизонтом, пугая насквозь промокших беглецов.

Их ситуация не позволяла жаловаться на издержки суровой погоды. Отдаваясь бегу, ребята не заметили, как вплотную подобрались к скальной породе Пепельного Хребта. Величественная, она стеной преграждала путь к спасению. Мгновение, и надежда испарилась. Выхода не было.

– Раян, хватит, – простонала Мишель, от усталости падая на колени, – Я так больше не могу. Я домой хочу. Давай просто сдадимся. Твой отец…

– Мой отец не пошлёт помощь. Он никогда так не поступит! – грубо отрезал мальчик, перекрикивая гром. Принц всё ещё пытался найти выход, ощупывая холодный камень на предмет его наличия.

– Но ты же принц! – не верила Мишель мальчику, – Тебя должны искать!

– Томаса искали бы, но не меня. По крайней мере, не здесь, – не стал вдаваться в подробности Раян, и Мишель замолкла. За незнанием девочка хотела расспросить его, но ситуация и печальный взгляд друга остановили её любопытство.

Вновь, в покое, Раян продолжил копошиться в грязи, сквозь ливень, изучая каждый сантиметр торчащей из неё скалы. Принц искал ведомые ему зацепки, вспоминая неприятности, доставленные бесполезным положением в обществе и вездесущим грозным родителем.

Раян всегда умело сбегал от преследователей. Для этого он научился некоторым хитростям самообороны у Кристофа, которые вряд ли пригодились бы в данный момент, но главное – он научился использовать силу по назначению: физическую силу пламенного иде, превосходящую остальные народы. В этом и заключался его план, который пока не имел соответствующей основы.

Разбойного же нападения мальчик не планировал, так как похитители, на его взгляд, были не из числа обычных охотников за наживой, потому смысла в открытую с ними связываться, тоже не было. Эти опытные мужчины, облачённые в чёрное, могли запросто окружить ребят, затерявшихся в лесу. Загнать их в ловушку, взяв в клещи, или просто неожиданно напасть из засады.

Мальчик напрягся. Он точно знал, что преследователи могут поступить с детьми вроде них аналогичным образом. Времени на раздумья оставалось всё меньше. Но, на удачу обоим беглецам, принц таки обнаружил под скалой едва заметное отверстие.

– Мишель помогай, будем копать! – нервно обрадовался мальчик, готовый уже класть свою голову на алтарь.

– Зачем? Это бесполезно, Раян! Мы маленькие, у нас ничего не получится! Тем более эта скала… – возмущалась девочка.

– Не бесполезно! Здесь расселина. Если повезёт, она окажется глубже, чем видится, – мокрый и грязный, с уверенностью твердил Раян, продолжая шустро копать, – Повезло…

Усердно предваряющий план принц был одновременно удивлён и обрадован своим, в прямом смысле, открытием. Откопанная им небольшая расселина с невообразимой скоростью начала всасывать в себя лесной воздух. «Пещера» – пронеслось в голове у ребёнка. Только шансы протиснуться даже в откопанную щель были невелики, но дети обязаны ими рискнуть, ведь других не представлялось.

– Мишель!

Лишние разговоры ни к чему. Девочка смекнула, что от неё требовалось, и бросилась на помощь себе и другу.

Доли секунд до обнаружения копошащихся в грязи детей неумолимо стекали вместе с дождевой водой в расселину. Шаги приближались. Сердца нервно стучали.

– Не получится, Раян! Слишком медленно. Мы не успеем, – визжала Мишель.

Раян понимал её волнение. Продолжая копать, он думал, размышлял, как поступить дальше. Как вдруг наткнулся на необычную трещину, тянущуюся от угла расселины по породе вверх, но обрывающуюся на полпути.

В голову принца пришла невообразимая для других идея. Вскочив, мальчик отбежал к ближайшему небольшому, но крепкому деревцу. Затем, немного поднапрягшись, он с корнем выдрал его из намокшего грунта и, предупредив подругу об осторожности, просунул ветвистое бревно прямо в расселину под заветной трещиной.

– Залезай на него и прыгай!

– Что?!

– Что слышала. Мы будем противовесом. Так меня Кристоф учил: «Безумное воображение – лучшее, чем мы располагаем», – процитировал кумира мальчик. Невинно улыбаясь, он глядел на странно удивлённое выражение лица Мишель. Она считала его план дребеденью. Но делать было нечего, как и некуда бежать, и девочка послушалась.

На вид бревно казалось толстым и прочным. Оно должно было выдержать нескромный вес иде огня. И выдержало. Но скала не поднялась, как предполагала Мишель, всю жизнь прожившая в непокорном для великой силы огненных существ Дерроуте. Она раскололась. Под огромным весом двух пламенных иде, трещина молниеносно разрезала скальный камень. И, миг спустя, расселина увеличилась достаточно, чтобы в неё смогли протиснуться дети. Переполненные радостью, ребята готовились завершить один из этапов их приключения.

Выстрел. До маленьких ушей донесся неприятный свист. Мишель взвыла. По её, скорченной от боли, ноге, застывая, текла багровая жидкость.

Лицо мальчика помрачнело. На мгновение он замер, но тут же пришёл в себя, безмолвно веля себе бежать. Напуганный, он подхватил Мишель и закинул в тёмную расселину, спрыгивая следом.

Удовлетворённые проделанной работой, преследователи молча развернулись и скрылись во тьме, не проронив ни слова.