Читать книгу: «Н+П=??? «Будьте внимательны…»», страница 4

– Ну да. И разбил бы, если бы кто-то не стонал, что я себе обязательно руки изрежу, – хмуро улыбнулся Егор. – Я ж не совсем дурак кулаками стекла хреначить, Ась. Взял бы скамейку и ей уже выстегнул.

– Я ж не знала. Что ты вообще в раздевалке забыл?

– С Ящером поспорил, что притащу оттуда лифчик.

– Дурак. Вот же дурак ты, Неделя, – хмыкнула Аська. – Ты что думал, что кто-то в раздевалке лифчики оставляет?

– Я ж не знал.

– И что проспорил?

– Три щелбана.

– Вы вообще придурки? Хоть бы на что-то стоящее спорили, а так… Мог бы у меня попросить, я б дала.

– Половинкина, ты тогда выла и тряслась, как заяц, и у меня честно говоря мысли такой в голове не возникло, чтобы с тебя лифон снимать, – мотнул головой Егор. – Сидит, воет, как потерпевшая, и зубами стучит.

– Знаешь как страшно было?

– Наверное, – пожал плечами Неделя.

– Зато сейчас так смешно это вспоминать.

– Ну да. Прикольно было. Только сейчас вряд ли получится отделаться щелбаном.

– Эй, Неделя, а давай найдем скамейку?

– Зачем? – спросил Егор.

– Как размахнемся и шандарахнем, а?

– Аська, Аська, – покачал головой парень, приобнимая девушку, – Где б найти такую скамейку…

– Где-нибудь найдем.

– Мне бы твою уверенность.

– Держи, – Ася высунула из-под пледа ладошку, сложенную лодочкой, и заговорщически прошептала, – Ты только ее не потеряй, ладно? У меня больше нет.

– Аська, вот ты… – рассмеялся Егор, но через мгновение подставил свою ладонь под ладошку девушки и застыл, когда она осторожно стала ее наклонять.

– Только не потеряй, – снова прошептала Ася, заглядывая в глаза Егора.

– Не потеряю, Ась.

Они медленно брели к площадке, на которой стояли два микроавтобуса. Шли так, словно до победного оттягивали неизбежное. Уже встав на подножку, Ася развернулась и закусив губу смахнула покатившуюся по щеке робкую слезинку:

– Только не потеряй, Неделя.

– Ни за что, Половинка, – Егор осторожно сжал пальцы девушки и, мотнув головой, резко развернулся и зашагал в сторону дома, не оборачиваясь.

Быстрым шагом прошагал по террасе, постучался в дверь кабинета и, когда услышал: «Да», вошёл внутрь.

– И что дальше, Сергей Львович? – спросил Егор.

– Я же тебе сказал, чтобы ты позвонил Ире.

– У меня с ней не было и не будет ничего общего. Значит и говорить я буду с вами, а не с ней.

– Это мы посмотрим, Егор. Это мы посмотрим.

7

– Добрый день, что будете заказывать?

– Два «Мохито» и побыстрее, – не поворачивая головы к официанту, бросила девушка, передвинула дальше по диванчику пакеты и, закинув ногу на ногу, покачала головой. – Нет, Ирка, ты, конечно, меня извини, но ты дура. Сдался тебе этот Ниделин.

– Хочу и все, – ответила ей подруга, поджав губы.

– Нет, я понимаю что именно ты от него «хочу», Ирэн, но давай на чистоту? Ты как себе все это представляешь, а? Ещё скажи, что ослепла и не видишь, как он на тебя смотрит?

– Пожалуйста, ваш «Мохито». Что-нибудь еще? – официант быстро переставил два бокала с коктейлями на стол и исчез, увидев брезгливое движение руки.

Ира перемешала трубочкой ледяную крошку, сделала маленький глоток и обиженно спросила:

– Откуда я знала, что папа молчать не будет и все ему расскажет?

– А я говорила, что с тестом ты доиграешься. Придумала тоже.

– Зато теперь никуда от меня не денется. Сам виноват, – обида из голоса девушки пропала с такой же скоростью, как капля воды, превращается в одно упоминание, попав на раскаленную сковороду.

– Да-да-да, – усмехнулась Маша. – Только ты все равно ничего не получишь, Ирэн. Ни-че-го! Твой папик как ему горлышко придавил, так и тебе той же рукой хотелки обломал. И, поверь мне, теперь нежности от Ниделина можешь хоть до самой смерти ждать, а вот через пару месяцев вопрос о твоей беременности, – девушка пальцами в воздухе изобразила кавычки, – Ой как остро встанет.

– Ничего. Стерпится, слюбится. Это сейчас он зубы скалит, а завтра-послезавтра у меня с ладошки есть начнет и добавки просить будет.

– Ниделин? – Маша громко рассмеялась и помотала головой, – Нет, Ирэн, ты точно дура. Неделя тебе эту руку отгрызет раньше и не подавится. Хочешь совет? Пока не поздно гони его подальше. Папику скажешь, что тест ошибочный. Можешь даже к гинекологу с ним сходить. Поплачешься что просто перепугалась и не подумала все точно узнать. Папик у тебя сам Ниделина выпроводит. Не выйдет у тебя с ним ничего, Ир, только нервы попортишь.

– Посмотрим.

– Ой, смотри сама. – Маша окончательно махнула рукой на попытку втолковать подруге реальное положение вещей и постучала ноготками по запотевшему стеклу бокала. – Ладно. Это все, конечно, весело, но как ты с ним собираешься на люди выходить? Прятать в шкафу будешь или тоже стиль поменяешь на деревенщину? Я-то еще глаза закрою – подруга все же, – а вот другие не поймут, Ир. Ты в какой галактике представляешь его кроссовки рядом с твоими Лабутенами?

– Не переживай. Не глупее тебя. Пройдусь с ним по магазинам и потом посмотрю, как ты слюни на него пускать будешь.

– Я? – Маша широко улыбнулась в ответ и, откинувшись на спинку диванчика, произнесла, – Я от него и так получила все, что хотела, Ирэн. Без всяких заморочек и тестов на беременность. И, получается, что слюни сейчас пускаешь ты.

Синицина молча проглотила эту колкость. Как бы Машка сейчас не ерничала, она была права. Во всем. И про слюни, и про Лабутены. Ниделин третью неделю даже не пытался скрывать, что Ира для него – пустое место, не вызывающее никаких эмоций. Вообще никаких. И когда она ему что-то говорила, Егор глох, слеп и немел. Только когда отец повторял слова дочери, удосуживался сухо ответить: «Хорошо, Сергей Львович, как скажете.» Кивал китайским болванчиком, и снова превращался в каменное изваяние.

«Все равно будет по-моему,» – уже в который раз подумала Ирка и дернулась, когда Маша провела у нее перед глазами ладонью.

– Ау, Ирэн, ты со мной или где-то там?

– А? Что? Задумалась просто…

– Задумалась? Удивительно, – рассмеялась Маша. – И о чем? Или точнее о ком?

– Маш, если ты решила теперь постоянно меня этим подкалывать, то лучше я пойду, – девушка поднялась, подхватила свои пакеты и с вопросом посмотрела на подругу.

– Сядь, Ир, не бесись, – Глызина глазами показала на диванчик и, когда Ира на него опустилась, постучала ноготком по столешнице. – Если хочешь как-нибудь изменить отношение в свою сторону, то стань для него пряником. Пусть твой папик гайки и дальше закручивает. Он будет для Ниделина кнутом. А ты, наоборот, не дави. Тут чуточку, там капельку. Может что и получится, – Маша посмотрела на непонимающее выражение на лице подруги и тряхнула головой. – Господи, ну ты и дура, Ирэн.

Ася выглянула из закутка, в котором стояла уже минут двадцать, высмотрела затылок Егора, добравшегося, наконец, до стола приемной комиссии, и снова нырнула за колонну. На этаже, выделенном для приема заявлений на поступление, творился сущий кошмар: толкучка, путаница с очередями, кто-то постоянно толкается и норовит отдавить ноги. И если Асе повезло – на кафедре туризма особого наплыва желающих не было, – то Неделе будто специально палки в колеса ставили. Кажется, кто-то наверху уже не просто намекал, а кричал во все горло, что не стоит Егору поступать на «Информационные технологии». Вообще ни разу. Сперва дома аттестат забыл, потом паспорт. Автобус, на котором они поехали подавать документы, сломался, отъехав от остановки триста метров. Ещё и очередь, запутанная настолько, что сам черт ногу сломит и плюнет. Но там, где спасует нечисть, Неделя только поморщился. И если бы Ася совсем не знала Егора, то просто удивилась его спокойствию, когда все вокруг, да и она сама, дёргаются и нервничают. А с учётом подробностей, которые Половинка практически выпытала, волосы на затылке поднимались дыбом. Как можно быть настолько спокойным? Ну как? И когда Аська ревела в голос за двоих, он ее ещё и успокаивал.

– Я все, – выдохнул Егор. – Ты же заявление на общагу написала?

– Ну да, – кивнула Ася.

– И я написал, – провел ладонью по волосам и улыбнулся, как ни в чем ни бывало. – Будем с тобой почти соседями.

– Да?

– Угу. Я у тетки, которая заявление принимала, спросил, и она сказала, что в этом году всех в новую общагу заселять будут. У вас седьмой этаж, а у айтишников восьмой. Так что жди в гости, Половинка.

– А как… – Ася осеклась и вместо вопроса про Синицыну быстро перевела все в другую сторону, – А как родители на это посмотрят?

– Да нормально. Им же проще будет, – Егор вытащил из кармана мобильный телефон и скрежетнул зубами. – Извини, Ась, – нажал на кнопку ответа и, выслушав короткий вопрос, ответил, – Написал. Зачем? Хорошо. Приду.

– Контролят?

– Ага, – кивнул Егор. – Шаг в сторону – попытка побега, прыжок вверх – попытка улететь… Скоро икнуть не смогу без звонка.

– Родителям так ничего и не сказал?

– Нет. Им ещё этого головняка не хватает до полного счастья. У мамки и так с утра давление скакануло от того, что я заявление поехал писать… – Егор помотал головой, – Сам разберусь.

– Может я с ней поговорю, а?

– Аська, Аська, вот ты… – усмехнулся парень, а потом посмотрел в потолок и протянул, – Слу-у-ушай. Можешь мне с одним делом помочь?

– Конечно, – с уверенностью закивала Ася. – А что нужно сделать?

– Пойдем тогда, расскажу все после того, как подготовимся. Только учти – никому об этом ни слова.

– Неделя, ты совсем что ли?

Выйдя из здания университета, Егор покрутил головой, а потом махнул ладонью в сторону сквера и уверенной походкой пошел к нему.

– Здесь подожди, я быстро, – шепотом сказал он Аське и припустил по дорожке, ускоряясь с каждым шагом все быстрее и быстрее. А когда возвращался обратно с каким-то пакетом в руке, ещё метров за десять крикнул, – Погнали! Быстрей, быстрей!!!

Второй раз повторять Половинке не пришлось. Рванула следом за Егором, петляющим по дорожкам, так, что только пятки засверкали, и долго пыталась отдышаться, уперевшись ладонями в колени, когда он, наконец, остановился в глубине сквера рядом с обшарпанной скамейкой.

– Неделя… – шумно выдохнула Ася, тяжело опускаясь на пошарпанные временем и погодой доски, – Ты хотя бы предупреждай… Ну не мое это – бегать… Я ж не ты…

– Держи, – улыбнулся он, протягивая девушке один рожок мороженого. – Помогай.

– Вот ты козлина! Я тут чуть ласты не склеила, а он… – Ася взяла мороженое, покачала его в руке, примеряясь, а потом начала возюкать им по улыбающемуся лицу Егора. – Лопай, лопай пока не растаяло, садист поганый!

Выместив свою злость и увернувшись от ответной пломбирной маски, она звонко засмеялась.

Ирка поджала губы и снова простонала:

– Ну, папа, ты же обещал!

– И ещё раз говорю, что это больше не обсуждается. Обойдешься.

– Ну, папулечка!

– Без папулечек. Поживешь дома, и точка. Так будет и мне спокойнее, и матери.

– Я с мамой уже говорила, – выложила последний козырь Ирка, – И она сказала, что мне это будет даже полезно.

– Полезно думать до того, как ноги раздвигать начинаешь, – не выдержал мужчина. – Взрослой жизни захотелось? Я тебе ее быстро устрою! Заберу карточку и посмотрю, как ты тогда запоешь.

– Папа! – топнув ногой, девушка гневно посмотрела на отца, но на его лице не дрогнул ни один мускул. – Ну и хорошо. Раз ты так хочешь, то пусть будет по-твоему.

Ирка перевернула сумочку над столом, быстро вытащила из кошелька пластиковую карту с золотым тиснением и, пригвоздив ее пальцем, сдвинула от себя.

– Забирай! Обойдусь! И ещё тогда вот это, – следом за карточкой она отодвинула связку ключей, а оставшееся свалила обратно в сумку и, резко развернувшись, пошла к дверям. – Перееду к Егору. Мне без разницы, где с ним жить и растить ребенка.

– Иди-иди. Через неделю взвоешь и сама обратно прибежишь, – без особой уверенности в голосе произнес ее отец.

– Нет уж. Я буду жить рядом с мужем! – обернулась Ира. – Как декабристка! – вышла из кабинета и хлопнула дверью так, что звякнули стекла в дверцах шкафов.

– Декабристка она… Как же… Понахваталась… – прошипел Сергей Львович, а потом вздохнул и громко крикнул, – Ира, вернись, мы с тобой не договорили. Ира!

Подождал пару минут, сверля дверь взглядом и, так никого и не дождавшись, пошел за ней сам. Синицын остановился у открытой двери в комнату дочери, оценивая серьезность намерений – в распахнутый чемодан, лежащий на кровати, одна за другой летели вещи под тихое всхлипывание. Трусы, майки, футболки, юбки, платья бесформенной кучей падали в уже немаленькую горку одежды. Скрипнув зубами, мужчина стукнул костяшками в косяк и обречённо произнес:

– Ириша, сама подумай…

– Нравится тебе это или нет, но я буду жить с мужем и отцом своего ребенка! – упрямо повторила Ира, всхлипывая сильнее. – Ты его так запугал, что он со мной даже не разговаривает, а мне нельзя волноваться.

Последние слова едва можно было разобрать через плач, но Синицын подошёл к дочери, мягко сжал ее плечи и осторожно забрал свитер из дрожащих пальцев:

– Ириша, так живите здесь. Никаких проблем в этом я не вижу. Никто же не против. Зачем тебе сдалась эта съёмная квартира? Тут все под рукой, а там что?

– А там мы будем семьёй.

– Ир, ну о чем ты говоришь? Тебе всего семнадцать, ему восемнадцать… Какая семья, если вы даже не говорите?

– Папа, я его люблю, как ты не понимаешь? – всхлипнула Ирка. – У меня все тут на части разрывается и болит, – прижала она ладошку к груди, – когда он на меня зверем смотрит. А там мы бы помирились. Я бы ему объяснила, что испугалась, а ты меня просто защищал.

– Ладно, декабристка. Будет тебе квартира.

– Правда, пап?

– Правда, – кивнул Сергей Львович. – Только давай договоримся, что это будет не съёмная халупа. Купим сразу нормальную, ремонт сделаем…

– Мы сами сделаем, па.

– Хорошо. Сами так сами, – вздохнул мужчина. – Карточку с ключами забери.

– Хорошо, – всхлипнула Ира и протянула, – Пап…

– Что, моя маленькая?

– А можно мы тогда мамин Кайен возьмем? Она на нем не ездит совсем и другую хочет…

– Господи… Квартира, Порш. А жирно вам не будет? – спросил Синицын и тут же запричитал, – Ириш, да не реви ты… Ириш, папа просто неудачно спросил зачем… Ириша… Ну, маленькая моя… Да берите, если нужно. Мне же не жалко. Это все или ещё что-то нужно?

Девушка только громче заплакала и кивнула.

– Ладно, добивай. Только не реви уже.

– Нет. Ты и так очень щедрый. И квартира, и машина…

– Все, хватит слезы лить. Говори, что вам ещё нужно.

– Егора одеть. Ты видел в чем он ходит?

– Хорошо. Я тебе на карту переведу. Сходите и оденешь, – с нескрываемым облегчением выдохнул мужчина. – Теперь, надеюсь, все?

– Угу, – захлюпала девушка носом, развернулась и обняла отца. – Спасибо, папуля. Я тебя так люблю.

– Ну вот и славно.

– Только ты можешь ему это сам сказать? Скажешь, ладно? А там я уже сама.

– Хорошо, – кивнул Синицын. – Надеюсь, хотя бы по магазинам вы без меня сходите?

– Сходим, папуль. Ты у меня такой добрый… Самый лучший папуля на земле.

Если бы Сергею Львовичу предложили вспомнить самый худший момент из своей жизни, то он без раздумий выбрал этот. В его доме, в его кабинете, напротив его стола сидел в кресле его будущий зять и рядом, в соседнем, специально поставленном так, чтобы видеть лица обоих, его беременная семнадцатилетняя дочь. В самых страшных фантазиях он не мог себе представить, что она свяжется с каким-нибудь проходимцем и еще влюбится. Силой подавив желание вырвать глотку Егору, он посмотрел на дочь и медленно произнес:

– Значит так, Егор. Сейчас ты с Ирой поедешь в магазин. Она выберет и купит тебе одежду. Нормальную одежду, а не то, что тебе захочется. Понял?

– Понял, Сергей Львович.

– Все, что она скажет, померяешь без разговоров и носить будешь только то, что она купит. Понял?

– Понял, Сергей Львович.

– Так, с этим разобрались. Теперь пойдем дальше, – Синицын снова посмотрел на дочь и ключ от полугодовалого Порше, поднял его и бросил Егору. – Вот вам машина. Ездить хотя бы умеешь?

– Показать права, Сергей Львович? – все тем же бесцветным голосом спросил его парень.

– Не беси меня, – прохрипел мужчина, – и отвечай на вопрос.

– Умею, Сергей Львович.

– Папулечка, пожалуйста…

– Ириша, помолчи. В общем так, Егор. Хватит тебе у родителей на шее висеть. Завтра-послезавтра переезжаешь и будешь жить с ней, – палец Синицына показал на Иру, а в кабинете снова раздалось бесцветное:

– Понял, Сергей Львович.

– Каждую ночь ночуешь там. И только попробуй хоть раз не придти.

– Понял, Сергей Львович. Разрешите задать два вопроса?

И у мужчины брови подскочили вверх от неожиданности.

– Слушаю.

– Мне можно устроиться на работу?

– Зачем?

– Хотя бы для того, чтобы было на что заправлять машину и покупать еду.

– Я сам найду тебе работу, когда посчитаю нужным, и сделаю карточку. Раз в месяц буду на нее переводить деньги. За любые расходы не на семью, – Синицын чуть не поперхнулся, произнося это слово, – шкуру спущу.

– Понял, Сергей Львович, – кивнул Егор. – Тогда второй вопрос, мне можно выходить из дома, чтобы заниматься спортом и встречаться со своими друзьями?

– Спортом можно, а на счет друзей, – мужчина посмотрел на дочь и расплылся в хищной улыбке, – договариваться будешь с Ирой. Если разрешит, то я не против.

– Понял, Сергей Львович. Я могу идти?

– Ты не понял, что сейчас вы едете покупать одежду, сопляк? – все же не выдержал и сорвался мужчина. – Ключи тебе для чего дали?

– Я все понял, Сергей Львович. Значит к машине буду привыкать по дороге.

– У тебя полчаса! – хлопнув ладонью по столу, проревел Синицын, сатанея с каждой секундой все больше. – Ира, убери его от греха подальше!

– Хорошо, папочка, – пролепетала девушка, повернулась к поднявшемуся Егору и слова застряли у нее в горле.

Ниделин все так же смотрел сквозь нее, словно она была пустым местом или ее вообще не было в кабинете отца.

8

Кто бы что ни говорил, но с Егора буквально семь потов сошло и не на шутку колошматило всю дорогу. А когда он каким-то чудом умудрился запарковать Кайен на единственный свободный пятачок на подземной парковке с первого раза, гора с плеч рухнула и попросила в ближайшее время воздержаться от таких аттракционов. Одно дело – накатывать круги по чёткому маршруту в городе или лавировать между вешек на площадке в учебной машине с инструктором, который в любой момент подстрахует. И совсем другое – сесть за руль Порше, чтобы пропилить через весь город самому. Тот факт, что права три месяца лежат в кармане, ни разу не означало, что вместе с этими самыми правами автоматом прилипал автомобиль, опыт и стаж. Да и Жигуль в автошколе от пары лишних царапин хуже выглядеть не стал бы – «боевых» отметин на нем и так было предостаточно.

– Егора, ты прямо как Стэтхэм из «Перевозчика», – снова завела свою песню Синица. – Такой же собранный и уверенный за рулём. Давай тебе перчатки как у него купим, а? Они же тебе нужны?

Как выехали, так сразу и началось. Хуже сопровождения не придумаешь, когда в голове все мысли крутятся вокруг порядка цен на запчасти в случае чего. Выбив из пачки сигарету, Егор жадно затянулся и выпустил дым через ноздри, но и это вызвало приступ какого-то щенячьего восторга у Ирки.

– Ой, а как ты это делаешь? А можешь колечком? Ну, Егора, ну покажи!

Щелчком отправив недокуренную сигарету в сторону ближайшей урны, Неделя вылез из машины и пошел к лифтам. Нажал кнопку вызова и следом кнопку блокировки центрального замка на брелоке – Синица все же прискакала на своих шпильках и пристроилась рядом, расписывая все прелести предстоящего шоппинга. И если для Егора это было ни чем иным, как изощрённым наказанием, то для Ирки прям счастье счастьем. Глазки заблестели, а загребущие ручки вцепились в рукав и потащили в сторону бутиков.

– Это, это, это, это, и ещё вон те два метра…

Скрипя зубами Егор перемерял все, что ему притащили в примерочную, потом снова, но уже в другом отделе, и ещё в одном. Лифт, следующий этаж и новые примерочные. Через два часа таких издевательств, правый глаз у Недели начал дёргаться, через три эмаль на зубах практически полностью исчезла в никуда, через четыре Ирка все же решила взять передышку, чтобы с новыми силами броситься на амбразуру последних этажей. Радовало только одно – с каждым новым бутиком количество пакетов становилось все больше, а вещей в примерочную приносили все меньше. Под занавес Синицына почти час придирчиво выбирала кожаные перчатки без пальцев, а Егор без сожаления записал «Перевозчика» в список своих самых ненавистных фильмов и расчленил Стэтхэма на комплектующие с особым цинизмом.

– Ну вот, теперь можно и домой, – радостно проворковала Ирка, подхватила пакеты, которые физически не смогли поместиться в руках Егора, и быстро полетела к лифтам.

Можно до бесконечности долго смотреть на окна родительской квартиры, но от этого ничего не изменится. Батя у Синицыной жонглировал своими связями похлеще любого вокзального шулера. Оп, ап и вот они ключики от новой квартирки. Лежат себе спокойненько в кармане. Маленькая такая трешечка в новостройке. Всего-то восемьдесят жалких квадратов, и кухня, по размерам превышающая комнату, в которой жил последние годы. Класс же? Мамка о такой квартире и мечтать не мечтала, а тут свалилось счастье на голову. Да так, что не знаешь, как от этого самого счастья не взвыть. Тот же Порш, шмотки эти. Хотел, Егора, пожить на широкую ногу? Живи, наслаждайся. Вот тебе все, что для этого надо. Только в нагрузку получи гирьку на шею. Чтобы не расслаблялся. Ещё батя ему рассказывал, что при Совке так в магазинах делали. Захотел купить себе галстук – не вопрос. Только бонусом возьми гантельки. В смысле, гантельки тебе не нужны? Совсем? Ну тогда и галстук хрен получишь. По отдельности? Нет, гражданин, по отдельности никак.

Сплюнув под ноги, Егор вытащил из кармана связку ключей, сунул обратно и медленно поплелся домой. Сегодня спать в последний раз на своем диване, а потом «wellcome to paradise», как говорится. По полной. В новостройке и лампочки все в подъезде горят, и даже консьерж на входе присутствует. Без консьержа сейчас никуда. Не модно.

– Мам, я дома, – без особого энтузиазма в голосе произнес Неделя.

– И где тебя черти носят, а? Сколько ждать-то тебя можно? Я ему звоню, звоню… Случилось что? Горе ты мое луковое, Егор, ты… – женщина принюхалась, – Ты у меня курить что-ли начал? Паразит! Я тут с ума схожу, в больницы звонить собралась, а он! Вася! Вася иди сюда! Так бы и треснула!

Замахнувшись полотенцем, мама Егора ойкнула и прислонилась к стене.

– Мамуль, – тут же подскочил к ней парень.

– Все хорошо, Егорка. Просто чуточку прихватило. Сейчас отпустит.

Спихнув с тумбочки сумки на пол, Неделя осторожно усадил на нее маму и пулей понесся на кухню. Накапал в стакан валерианки и полетел обратно. Вроде ничего ещё толком и не случилось, а давление у матери уже рвануло вверх. Поднес стакан к ее губам и помотал головой, выскочившему на шум отцу:

– Бать, не надо ничего. Я уже принес.

– Кать, может скорую? – спросил он, опускаясь на корточки рядом с женой.

– Не надо, Вась, – выдохнула она в ответ. Сжала край полотенца и со слезами на глазах произнесла, – Курить начал засранец.

– Засранец, – соглашаясь кивнул мужчина.

– И чего теперь с ним делать?

– Ну-у-у… пороть уже явно поздно. Такую лбину пороть – замахаешься раньше.

– Вась…

– А что Вась? – спросил отец, присаживаясь на тумбочку. – Все, мать, вырос парень. Того и гляди завтра придет и скажет, что домой только в гости приходить будет.

И Егор поперхнулся. Сам того не зная, отец ткнул пальцем в небо, а попал точнехонько в цель.

– Мам, бать, тут такое дело, – понурив голову начал Егор. Набрал в грудь побольше воздуха и, шумно выдохнув, закончил, – Короче, мне в универе предложили в команду по лёгкой атлетике идти. А там тренировки каждый день, режим, питание… Ну и вообще строго все… Короче, я тут подумал… и тренер вроде как сказал, что общагу мне уже выбил… Да и не наездишься туда-обратно каждый день… Мам, ты только не волнуйся…

– Ну, о чем и говорил, – тяжело вздохнул отец. Опёрся ладонями на колени и протянул, – Да-а… Вот тебе и пироги с котятами подоспели, – покряхтел и успокаивающе погладил всхлипывающую жену. – Кать, ты давай с этими слезами завязывай.

– Вась…

– А что Вась? Лучше уж бегать будет, чем всякой фигнёй страдать. Да и режим у спортсменов ого-го какой – лишний раз не забалуешь. А там, глядишь, и на область возьмут. А там и до России недалеко. Да, Егорка?

– Ну да, – неуверенно кивнул он в ответ.

– Не «ну да», а да! – рубанул мужчина. – Если есть возможность хоть как-то в люди выбиться, так чего теперь сопли жевать? Или на заводе тоже токарем пахать до пенсии собираешься?

– Бать, ты чего?

– Ничего. Ты это, сын, давай воду мне не баламуть! Раз позвали, значит видят этот… как его… потенциал. Вот! – кивнул и хлопнул сына по плечу. – Давай, Егорка, без этих своих сомнений… Ты там им покажи, что Ниделины не пальцем деланые. Дед у тебя с семью классами в инженеры выбился, батька тоже не последний человек, хоть и токарь. Теперь твой черед. Принимай, как там у вас говорится, эстафету. А на мать не смотри. Поревет и успокоится. У баб же как? Радость в доме – ревут, горе какое – тоже воют. Вот, – повернулся к жене и потёр ладони, – Мать, ты давай завязывай воду лить. На стол накрывать пойдем.

В эту ночь Егор так и не смог уснуть. Крутился на диване с бока на бок, но сна не было ни в одном глазу. Батя так рьяно ухватился за услышанную ложь, настолько поверил в саму возможность таких предложений, что в какой-то момент и сам Егор начал в нее верить. Да, будет и областной чемпионат, и на общероссийский поедет. И прогремит фамилия Ниделиных в заголовках газет. Вот только связаны они будут далеко не с достижениями в спорте. Маленькое несоответствие, от которого в груди постоянно свербело. Ещё и Половинка не спала – зелёный кружочек рядом с аватаркой горел постоянно. Ткнув пальцем в переписку с Аськой, Егор медленно листал сообщения в обратном порядке, улыбался, перечитывая редкие перепалки из-за пустяков, и долго собирался что-нибудь написать, но в голову ничего не приходило кроме банального: «Не спишь?» Ясен пень не спит. Если только это не Яська свои кошачьи дела по ночам решает. Картинка, молотящего лапой по экрану телефона кошака, возникла перед глазами в таких мельчайших деталях, что Неделя не удержался и отправил сообщение: «Яська, верни телефон на место!» В ответ прилетел смайлик, а следом коротенькое: «Мяу!» Настроение тут же поползло вверх. А когда от Аськи пришла фотография кошачьей лапы с оттопыренной пальцем подушечкой, Егор, давясь от смеха, записал и оправил голосовое сообщение: «Яська, передай своей хозяйке, что у тебя только что стало на одну жизнь меньше!» Аська тут же стала строчить что-то в ответ, но потом, видимо передумав, решила просто позвонить. Хрюкая в трубку, она прошептала:

– Неделя, я тебе лично яйца отрежу, если ты хотя бы пальцем Яську тронешь.

– А ногой?

– Тогда ещё и ногу.

– Хм… А если палкой?

– Неделя! Ты сейчас что, собрался все способы перебирать?

– Ага, – кивнул Егор, подошёл к окну и посмотрел в сторону дома, стоящего напротив. Нашел взглядом мусорный бак, поднялся к пожарной лестнице и на четвертом этаже, справа, увидел темный силуэт, подсвеченный настольной лампой. – Ась, ты чего не спишь? – спросил он, переходя на шепот.

– А ты?

– Я первый спросил.

– Ну и что с того? – привычно заупиралась Половинка. – Поверили? – помолчав минуту спросила она.

– Вроде да. Мамка поревела, батя уже на Олимпиаду со мной едет, – усмехнулся Егор, прислоняясь лбом к стеклу. – Ась, я не вывезу.

– Вывезешь. Просто нужно найти скамейку и вышибить окно. А там уже огородами… Да? – Аська вздохнула в трубку в ответ на тишину. – Горя…

– Ну.

– А помнишь, как мы с тобой полезли на стройку?