Читать книгу: «А может по-соседски?», страница 15
– И ты бы остановился?
Терренс усмехнулся. И его усмешка совсем мне не понравилась.
– Нет, детка, не остановился бы. Потому что ты бы не попросила. А, если бы попросила, то только, чтобы доказать, что ничего ко мне не испытываешь. А это совсем не так. Ты испытываешь. И более того ― знаешь об этом.
Это. Было. Просто. Невероятно!
– То есть, ты пытаешься обвинить меня в том, что я не остановила тебя, хотя могла, и одновременно с этим говоришь, что всё равно бы меня не послушал?
– Детка, ты так стонала, умоляя меня дать тебе кончить, что я был бы последним мудаком, если бы этого не сделал, ― вновь усмехнулся он, и я возмущенно открыла рот, ошалев от его наглости.
– Знаешь, что?
– Что?
Что? Ну чтооо?
– Ты и есть последний мудак! ― Выпалила я первое, что пришло в голову.
Поставила чашку на столик и резко встала, но не успела ступить ни шагу. Терренс схватил меня за запястье, а затем потянул назад. Я тихо взвизгнула, и не успела и глазом моргнуть, как оказалась на нём сверху. Пыталась высвободиться и слезть, но добилась лишь очередной ухмылки Хардинга, пока он наблюдал за тем, как нелепо я дрыгала конечностями.
– Отпусти!
– Не хочу, ― шире улыбнулся он, ― мне нравится.
– Спятил? Нас могут увидеть!
– И что?
– И что? ― Прошипела я. ― Ты серьезно не понимаешь?
Терренс отрицательно мотнул головой.
– Просвети меня.
Я открыла рот, затем снова его закрыла. Затем немного помолчала. Мои дрыганья стали менее невротичными, и я даже подумала, что, возможно, смогу его уговорить.
– Мои родители этого не одобрят.
– Твой папа спросил, серьезные ли у меня намерения.
Я моргнула.
– Что?
– А твоя мама уже позвала нас на следующее рождество.
Вот, когда у меня действительно случилась истерика.
– Нет. ― Рассмеялась я, качая головой. ― Ты ведь шутишь, правда?
И хотя я понимала, что Терренс не шутит, всё равно надеялась.
– Саманта, твои родители уже благословили наши отношения.
– У нас нет отношений! ― Злобно прошипела я.
– Потому что ты сопротивляешься.
– Потому что мы не совместимы!
– А, по-моему, мы идеально подходим друг другу, ― расплылся в улыбке Терренс, заведя одну руку за голову. Я наивно подумала, что одной рукой он не сумеет меня удержать, но, когда дернулась, поняла, что ошиблась. Хардинг оказался хреновым халком, и это ужасно взбесило.
– Если ты сейчас же не отпустишь меня, клянусь…
– Что? ― Усмехнулся он. ― Применишь силу?
Я хотела ответить что-нибудь колкое, но передумала. Вместе этого сделала то, чего Терренс совершенно от меня ожидал ― поцеловала его.
Не знаю, что на меня нашло, но в ту минуту усыпить бдительность придурка Хардинга казалось мне отличным способом высвободиться. Но только в ту минуту. Потом способ перестал быть таким уж отличным.
Особенно, когда я ощутила, как мужские руки начали блуждать по моему топу, и моё тело отреагировало знакомой пульсацией.
А затем ― когда я потеряла контроль над ситуацией.
– Саманта, ― прохрипел он, и я выдохнула:
– Заткнись.
И Терренс, нужно отдать ему должное, заткнулся.
Пять минут назад я уверенно заявляла, что мы не совместимы, у нас нет отношений и быть не может. Но забыла об этом, как только его руки пробрались под мой топ. Как забыла и о том, что его руки делали это на диване моих родителей, в их гостиной, и в их доме. А сами они ― а ещё моя сестра, её муж и двое их детей ― спали наверху.
Я забыла об этом, когда Терренс задрал мой топ. Забыла, когда его язык сильнее втолкнулся в мой рот. Забыла, когда застонала, а затем ― когда, всё ещё удерживая меня, он поднялся с дивана, вынудив обхватить ногами его бедра.
Я забыла об этом, когда мы поднимались по лестнице. Забыла, что, хоть дом моих родителей и был довольно большим, со звукоизоляцией всегда были явные проблемы. Я забыла об этом. Поэтому, когда Терренс толкнул дверь ногой, а затем, войдя в комнату, захлопнул её той же манерой, я совсем перестала соображать.
Он бросил меня на кровать, а затем навалился сверху.
Я помогла ему избавиться от футболки. И он сделал то же самое для меня.
Пока Терренс расправлялся с молнией на моих шортах, мои руки непроизвольно потянулись к его груди. Я любила мужскую грудь ― особенно подкаченную ― это была моя слабость, мой фетиш. Я любила скользить по ней пальцами, любила пробовать её на вкус. И получала удовольствие от того, что просто на неё смотрела.
Я знала, что мои глаза заблестели ― и знала, что Терренс это заметил.
Облизнула губы, скользнув пальцами ниже. И приподняла бедра, когда Хардинг стягивал с меня шорты, а затем потянулась к его джинсам.
– Не торопись. Я хочу насладиться.
Я готова была запротестовать, но Терренс предусмотрительно заткнул мне рот поцелуем. Затем раздвинул мои ноги и устроился между ними.
Как он и сказал ― он наслаждался.
Неспешно скользил губами по моей шее и ключице, продвигаясь ниже, заставляя жаждать каждого прикосновения. И я жаждала. Отчаянно, страстно и до безумия неприлично.
Терренс довольно быстро избавил мою грудь от бюстгальтера и, сделав это, так же неторопливо накрыл её своим ртом. Царапнул чувствительный сосок, а затем прикусил его.
– Ммм, ― я выгнулась и, закрыв глаза, стиснула пальцами плед, ощущая, как тело покрывается мурашками.
– Ты такая сладкая, ― прошептал он, и я слабо улыбнулась.
Он опустился ниже, провел языком по ямочке пупка, а затем добрался до края кружевных черных трусиков.
– Ты была права, ― тихо продолжил он, ― у тебя полно сексуального белья. И оно всё ― всё, Саманта ― сводит меня с ума.
Я не ответила. Просто не смогла.
Потому что задохнулась, когда Терренс резко подтянул меня выше, а затем коснулся рукой тоненькой ткани. Я знала, что трусики вымокли насквозь, а теперь это узнал и он.
– Терренс…
– Мне чертовски нравится ощущать твою влажность, Саманта. И мне чертовски нравится, что ты становишься такой для меня.
Его палец пробрался внутрь и начал творить со мной что-то восхитительное. Я стонала и ерзла на кровати, пока Терренс трахал меня, и делал это одним только пальцем. Одним пальцем, а я уже чувствовала, что погибаю.
– Потом не говори, что мы не совместимы, ― наклоняясь, прошептал он, всё это время не без удовольствия наблюдая за моей реакцией.
– Заткнись, ― вновь повторила я, вынудив его усмехнуться.
Я притянула Терренса к себе и вобрала его. Вобрала полностью и без остатка. Он целовал меня, продолжая ласкать мой клитор, а я стонала ему в рот, наслаждаясь каждой секундой.
– Боже… Терренс, мне так хорошо, ― прошептала я и, прежде, чем он ответил, вновь его поцеловала ― глубоко, сильно, восхитительно. Застонала громче, когда его движения усилились. И едва не кончила, потому что была очень ― чертовски и восхитительно ― близка.
– Я хочу смотреть на тебя, ― сказал он, останавливаясь, и я повиновалась.
Просто потому, что была не могла ― и не хотела ― сопротивляться.
– Хорошо.
Терренс облизнул мою нижнюю губу и прикусил её. А затем я услышала, как звякнул его ремень, и ещё через несколько секунд ощутила его твёрдость между своих ног.
Потянулась к его члену, но он перехватил моё запястье.
– Не сегодня. Сегодня ты.
– Хорошо, ― снова прошептала я, позволяя ему сорвать с меня трусики.
Я почувствовала головку его члена, а затем он ворвался внутрь.
Моё тело выгнулось, и я застонала, когда Терренс начал двигаться. И это было восхитительно. Снова. Поэтому я снова потерялась, не соображая, как вернуться.
– Терренс…
Он задвигался быстрее, а затем вновь накрыл мой рот своим, вколачиваясь в меня основательнее, сильнее, восхитительнее. Боже, это был восторг. И такой мощный, что я готова была плюнуть на все предрассудки, лишь бы никогда больше это не терять.
Я ухватилась за изголовье кровати, обхватив прутья пальцами и ощущения стали острее. Его язык во мне, его член во мне ― всё это было слишком умопомрачительно.
– Терренс…
– Ты близка, детка, ― верно догадался он.
– Да… да, я очень близка.
– Я хочу почувствовать, ― прошептал он, вынудив меня выгнуться и прикусить губу, ― хочу почувствовать тебя, Саманта. Кончи для меня.
И я сделала, как он просил ― кончила. Кончила так сильно и потрясающе, что наплевала на то, что нас могли услышать. Наплевала на то, что лгала о своих чувствах.
Я просто закричала, наплевав на всё.
И лишь в конце, когда мой крик сменился стоном, Терренс заглушил его продолжительным и не менее страстным поцелуем.
– Обхвати меня ногами, детка, ― попросил он, чуть отстраняясь, и я подчинилась.
Я обхватила ногами его бедра, чтобы он врезался в меня сильнее, глубже, основательнее. А затем переместила руки на его спину, царапнув её ногтями, когда почувствовала новый мощный толчок. Затем ещё один. И ещё.
– О-ох, ― простонала я, ощущая приближающуюся волну, и царапнула его плечи сильнее. Прикусила губу, а затем вновь почувствовала его рот.
Терренс проглотил все мои стоны и крики ― а они были громкими. Очень громкими.
А затем задвигался, как безумный.
Он вколачивался в меня снова и снова, вновь разрушая все условности и границы. Вновь делая это с нами. И, чем ближе он подбирался, тем сильнее я всхлипывала.
– Терренс…
– Я здесь, детка, я в тебе.
– Терренс…
– Да, Саманта. Да.
Он выпрямился и остановился, но лишь для того, чтобы обхватить мои ноги чуть выше щиколоток. Терренс быстро развел их, а затем продолжил вбиваться, вынуждая меня извиваться и стонать. Я чувствовала, что снова приближаюсь. И чувствовала, что на этот раз Терренс приближается вместе со мной.
Он тоже почувствовал это. Потому что резко перехватил мои бедра, плотнее прижимая мой таз к себе, заставляя член врезаться до упора. Я отчаянно стиснула пальцами плед, и в ту же секунду задрожала. Вцепилась в его руки и дернулась в мощном оргазме, понимая, что меня колотят конвульсии.
– Терренс…
– Детка, Иисусе, ты так сладко кончаешь.
Я судорожно выдохнула, понимая, что оказалась в раю.
Он дал мне несколько секунд, чтобы я вернулась и отстранился. Я почувствовала, как прогнулась кровать, затем услышала шуршание пакетика. Поняла, что Терренс натянул презерватив, а затем ощутила, как он вновь в меня ворвался. На этот раз он тоже кончил. И это оказалось ещё восхитительнее, чем, когда кончала я.
– Господи, Саманта, ― выдохнул он мне в губы, ― ты восхитительна.
– Нет. Это секс с тобой, он ― восхитителен.
Я не знала, зачем сказала это, но, когда Терренс перевернулся рядом со мной и рассмеялся ― наплевала и на это тоже. В любом случае, я сказала правду. Да и даже, если бы не сказала, он определенно и сам знал это по тому, как я кричала.
А кричала я так, что понимала ― утром мне скорее всего будет жутко стыдно.
Потому что сейчас для этого я была слишком измучена. Оргазмически измучена.
– Так как, ты считаешь, мы действительно не совместимы, Барнс? ― Услышала я, продолжая без сил валяться на кровати. Я мотнула головой и разгромно парировала:
– Иди к черту, Хардинг.
Он вновь рассмеялся, и я едва заметно улыбнулась.
Глава 19
Проснулась от настойчивого и раздражающего стука в дверь. Застонала и перевернулась, кое-как удержавшись от того, чтобы не заткнуть уши подушкой.
Я терпеть не могла, когда меня будили, особенно, когда половину ночи не спала.
Стук повторился, а затем за ним последовало:
– Саманта, вставай! Ты так всё веселье проспишь!
И тут до меня дошло. Но не то, что стук реален, как и голос моей мамы, а то, что он доносится совсем из другой комнаты. Моя мама стучит в другую дверь.
Я резко села на постели, и мне хватило всего секунды (потому что в этот раз я была трезва), чтобы понять, что я проснулась не в своей постели.
– Боже мой, ― простонала, откидывая в сторону одеяло и отмечая, что какого-то черта спала в футболке Терренса, а сам он крепко дрых с другого края. ― Просыпайся, Хардинг! Просыпайся! ― Я потрясла его и, когда он выдохнул и перевернулся, а одеяло сползло до бедер, не смогла не подумать о том, как он божественно восхитителен.
– Терренс, ― прошипела я, и на этот раз он открыл глаза.
– Что? ― Затем сонным взглядом посмотрел на настольные часы. ― Ещё только девять, Сэм, ложись обратно.
Ложись обратно? Его что, совсем ничего не смущает?
– Терренс! ― Я дернула его на себя, когда он отвернулся, вознамерившись спать дальше. И на этот раз он посмотрел на меня более трезво.
– Да что случилось?
– Саманта! Мы собираемся поехать в город за покупками и заодно хотели показать Терренсу водопад! Вы поедете с нами?
Я многозначительно указала на дверь, как бы говоря: да вот что случилось!
– Ты не хочешь показывать мне водопад?
– Ты идиот? ― Прошипела я, начиная злиться. ― Мама стучится в дверь моей комнаты, а я не могу ни открыть ей, ни ответить, потому что я здесь!
– И? ― Не понял он. ― Просто выйди и скажи, что ты здесь.
– С ума сошел? Это всё равно, что прокричать, что у нас был секс!
Терренс улыбнулся, положив руки под голову.
– Но он ведь был. И, насколько я помню ― а я помню ― трижды.
Да, трижды. Один раз на постели и два в душе. Мой мозг был слишком заплывшим, чтобы думать, но недостаточно, чтобы я не понимала, что не хочу лишать себя пяти восхитительных оргазмов из-за предрассудков. Так что, да, мы занимались сексом три раза. И после этого я, по всей видимости, уснула мертвым сном, а Терренс решил меня не будить.
– Это совсем не забавно, ― раздраженно заметила я.
– Разве? ― Усмехнулся он. ― По мне ― так очень.
– Милая, всё в порядке? ― Продолжал мамин голос. Раздался ещё один стук, а затем я увидела, как Терренс встает с кровати и натягивает висевшие на стуле джинсы.
– Твоя мама настойчивая, ― улыбнулся он.
– Да. Но она никогда не зайдет в мою комнату без разрешения, а ещё у неё нет ключа от моей квартиры, ― заметила я, намекая на недавний инцидент с Оливером.
И, хотя мне очень нравился Оливер, я не смогла не отпустить что-нибудь колкое.
Терренс снова усмехнулся и, прежде, чем я сообразила, что он задумал, повернул замок и открыл дверь.
– Рэйчел, мы здесь.
Я только и успела, что пискнуть. Потому что на то, чтобы треснуть Терренсу чем-нибудь по голове нужно было больше времени.
– О, доброе утро, дорогой! ― Показавшись в проёме, мама улыбнулась, а затем, чмокнув Терренса в щеку, посмотрела на меня. ― Милая, прости, если бы я знала…
Но её взгляд четко сказал мне ― она знала. Именно поэтому ломилась в дверь. Потому что знала, что её совет сработал и была этому рада.
– Мама, это не то, о чем ты подумала.
– Милая, мы все взрослые люди, я не стану ругать тебя за то, что ты ночуешь не в своей постели. ― Улыбнулась она, и я поняла, что она скорее поверит мужской футболке на мне, чем моим попыткам выставить всё по-другому. А то, что Терренс откровенно усмехался над ситуацией, лишь укрепляло её веру. ― Одевайтесь. Завтрак почти готов.
– Спасибо, Рэйчел. Мы спустимся через десять минут.
И, когда Терренс закрыл дверь, я зашипела:
– Я убью тебя. Как теперь предлагаешь это расхлебывать?
– Ты ведь слышала свою маму, она не станет тебя ругать, ― улыбнулся он, и я пожалела, что рядом не было ничего бьющегося и тяжелого. ― Ну ладно тебе, Барнс. Что тут такого?
– Что такого? Например, то, что я не собираюсь больше с тобой спать! Поэтому не хотела, чтобы мои родители знали, что между нами что-то было!
– Ну началось, ― выдохнул он, взъерошивая свои идеально лежащие после сна волосы. ― Может, скажешь уже что-нибудь новенькое?
– Скажу. ― Приняла вызов я. ― Сегодня же ты уезжаешь обратно в Нью-Йорк. А я арендую машину и вернусь домой одна.
– Саманта, это не практично.
– Плевать. ― Качнула головой я. ― Потому что всё это, ― указала на его футболку и обвела руками комнату, ― уже слишком.
– Саманта…
– Нет, Терренс, слишком, ― увереннее сказала я, на корню пресекая его резонные аргументы. ― Возможно, тебя всё это устраивает, но меня ― нет. Между нами нет отношений. И никогда не будет.
– То есть, ты просто со мной трахаешься?
– Да. ― Грубо, но в точку. ― Как и ты. И ты как никто должен понимать, что, когда люди просто трахаются, всё это, ― вновь повторила я, ― оказывается слишком.
– Ты права. ― Ответил Терренс, подходя ко мне ближе. ― Должен и понимаю.
Я облегченно выдохнула, уверенная в том, что, наконец, достучалась.
– Только вот для меня это не просто секс, Саманта. Иначе едва ли я бы повез тебя за тысячу миль просто для того, чтобы проявить дружелюбие.
– Что? ― Сморгнула я.
– Черта с два я бы стал счищать снег на твоём заднем дворе и играть с твоей семьей в шарады. ― Не слыша меня, продолжал он, делая ещё шаг. ― Черта с два я бы держал тебе волосы, когда ты блевала. И заботился о тебе, зная, что ты не поела. ― Я открыла рот, но Терренс и не думал заканчивать. ― Черта с два я бы познакомил тебя со своим братом, потому что я не знакомлю с ним никого, с кем у меня просто секс. А ещё, черта с два я бы говорил тебе всё это, потому что, если бы у нас был просто секс, мне было бы наплевать.
– Но тебе не наплевать? ― Подытожила я, и он подтвердил:
– Не наплевать.
– Потому что для тебя это не просто секс?
– Не просто.
Терренс подошел так близко, что мысли в голове завертелись юлой.
– Почему? ― Выдохнула я.
В тот момент мне показалось, что это самый верный вопрос. Хоть и самый глупый.
– Потому что ты нравишься мне, Саманта. И больше, чем думаешь.
– О, ― ответила я, и Терренс сделал ещё шаг, хотя, казалось, это было уже невозможно.
– О? ― Качнул головой он. ― И это всё, что ты можешь сказать?
– Я… не знаю.
– Не знаешь?
– Не знаю. ― Выдохнула, пытаясь унять дрожь и понимая, что всё происходящее ― плохо, очень-очень плохо.
– Саманта, нам стоит это обсудить.
– Я… не уверена, что это хорошая идея.
– Объясни. ― Потребовал он, и мне пришлось взять себя в руки.
– Мы разные. ― Решилась я. ― Терренс, мы слишком разные. И мы не подходим друг другу.
– Ты снова городишь эту хрень? ― Усмехнулся Хардинг. ― Серьезно?
– В сексе мы идеально совместимы, ты прав. Но в жизни…
– Откуда ты знаешь, какие мы в жизни, если даже не хочешь попробовать? ― Перебил он, повышая голос. И мысленно я признала, что он прав. Но только мысленно.
– Тут нечего пробовать. Ты слишком любишь секс без обязательств, а я сыта такими отношениями по горло.
– Правда, Саманта? ― Снова усмехнулся он. ― После того, как я признался, что для меня это больше, чем секс, ты продолжаешь выставлять меня похотливым подонком?
– Я сказала не это…
– Это. ― Резко перебил меня он. ― Именно это ты, черт подери, и сказала.
Раньше я никогда не видела, чтобы его глаза метали такие молнии. Никогда ― как бы мы не ругались. Поэтому понимала ― он злится. И злится сильно.
– Терренс…
– Ты просто трусиха! ― Внезапно обвинил он. ― И в этом вся проблема!
– Трусиха?
– Именно, Барнс! Ты трусиха! Ты боишься, потому что для тебя всё это тоже не просто секс! Боишься, потому что тоже что-то чувствуешь ко мне! Ты боишься, признайся, Барнс! Признайся, наконец!
– Боюсь! ― Не выдержала я. ― Да, я боюсь! Боюсь, потому что уже обжигалась!
– Обжигалась, потому что была с мудаками! Я бы никогда тебя не предал!
– А я этого не знаю, ясно?! ― Закричала я. ― Они все сначала были такими! Обещали любить до гроба и носить на руках! А затем трахали продажных девиц за моей спиной! А ты любишь продажных девиц, Терренс! Ой как любишь!
Несло меня поездом на скорости, и я уже не могла затормозить.
– Я люблю секс! Да, ты права, люблю! Но это вовсе не означает, что я не могу любить его с одной женщиной!
– Я тебя умоляю, ― саркастично усмехнулась я. ― Это бред! Мужчина, поменявший столько женщин, никогда не сможет быть верен одной!
– Тупой стереотип!
– Доказанная многими годами правда!
– Доказанная кем? ― Продолжал злиться он. ― Такими же мудаками, как Джордж?
– А чем ты от него отличаешься? ― Прошипела я, и только потом поняла, что перегнула. Мои слова хлестнули Терренса словно пощечина, и он отшатнулся.
Я бы очень хотела не говорить того, что сорвалось с языка, но изменить уже ничего не могла. Если бы я сказала Терренсу, что совсем не это имела в виду ― то солгала бы. И знала, что он тоже это знал. Этот страх ― что все мужчины одинаково лживы ― сидел где-то глубоко под коркой, и я не знала, как его оттуда вытащить.
– По всей видимости, поездка отменяется, ― тихо сказал он, а затем, задержав на мне взгляд ещё ненадолго, вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Я вздрогнула, но скорее от собственных слов.
Потому что понимала, как больно они сделали в первую очередь мне самой.
Вернулась в свою комнату, собрав с пола все разбросанные вещи. Сказала маме, что у меня болит голова, и я хочу пару часов полежать. Так что Терренс был прав ― поездка отменилась.
Маме я не солгала и действительно легла. Апатично переключала тв-каналы, когда услышала тихий стук в дверь. Затем она отворилась, и на пороге показалась Кэрри.
– Можно к тебе? Я кое-что принесла.
Я перевела взгляд на сестру. В одной руке она держала два стакана, а в другой ― большой стеклянный кувшин. Невольно улыбнулась, узнав свой любимый напиток.
– Сейчас половина двенадцатого, а ты уже собираешься напиться?
Кэрри усмехнулась, захлопнув дверь ногой.
– Это всего лишь сангрия, не будь занудой.
Она обошла кровать, а затем плюхнулась на край, вынудив меня приподняться.
Да, я планировала валяться, тупо пялиться в телек и жалеть себя, но сангрия моей сестры могла даже мертвого из могилы поднять. И она это знала.
– Оливия спит, а Ханна уже в двадцать пятый раз за неделю смотрит Райю3. Признаюсь, этот мультик ― лучшее, что я видела в последнее время, но сомневаюсь, что не возненавижу его, если посмотрю снова. ― Я улыбнулась, а Кэрри отцепила с шлевки брюк радионяню и поставила её на столик. Она разлила сангрию в стаканы, а затем, отдав один мне, сказала. ― Итак, мы дома одни, так что у нас есть пару часов, чтобы поболтать.
Я знала, что родители уехали за покупками, но не думала, что Терренс тоже уехал.
– Терренс и Рик поехали с ними?
Отпив из своего стакана, Кэрри качнула головой.
– Арни позвонил насчет машины, они поехали её забирать. ― Затем как-то странно на меня посмотрела. ― Я думала, он сказал тебе.
Я отвела глаза, чтобы не выдать себя. Хотя и сомневалась, что уже этого не сделала.
– Наверное, сказал. Я просто забыла.
– Конечно, ― недоверчиво отозвалась Кэрри, а затем прищурилась, ― вы занимались сексом всю ночь и всё равно умудрились поругаться?
Я едва не выплюнула всю сангрию изо рта обратно в стакан.
– Что?
– Милая, этому дому четыре десятка лет, его стены всегда были тонкие, и с каждым годом, кажется, становятся только тоньше, ― усмехнулась Кэрри, а я промямлила:
– И… эмм… нас все слышали?
– Мы с Риком слышали. ― Улыбнулась она, а затем добавила. ― Но не переживай. Думаю, что после вчерашнего родители спали, как убитые.
Надеюсь…
– Так что вы не поделили?
– Ну… Терренс вроде как признался, что что―то испытывает ко мне.
Если быть предельно откровенной, окончательно до меня это дошло только что.
– Ого. ― Моргнула Кэрри, а затем придвинулась ближе. ― Это ведь здорово, верно? Так почему вы тогда поругались?
– Ну… ― И как сказать, что это я, дура, всё испортила? ― Я сказала, что не хочу с ним отношений. Потому что по сути он ничем не отличается от Джорджа. ― Посмотрела на свой стакан и, качнув головой, выдохнула. ― Как-то так.
– Ого, ― повторила Кэрри, впечатленная этим заявлением ничуть не меньше.
– Знаю, что ты подумала. И ты права.
– Конечно, права, ― моргнув, заявила она, ― ведь он совсем не похож на Джорджа.
– Знаю, ― устало выдохнула я.
На самом деле, я давно понимала это, просто признавать было слишком страшно.
– Я просто боюсь.
– Милая, Джордж сделал тебе больно, поэтому ты вправе злиться на него. Я бы вообще все яйца ему вырвала, если бы встретила, так что лучше мерзавцу не попадаться мне на глаза. ― Я скривилась, а Кэрри качнула головой. ― Но ты не вправе видеть Джорджа во всех остальных. Особенно в Терренсе. Потому что он действительно отличный парень.
– Ты ведь совсем его не знаешь.
– Я знаю тебя. И вижу, какой ты становишься рядом с ним. Ты никогда не была такой с Джорджем. ― Вновь качнув головой, прошептала она. ― А ещё он понравился папе. Это ведь о многом говорит, верно?
Я усмехнулась.
– Твоя правда. Джорджа папа не выносил.
– Дай ему шанс, Сэм, ― посоветовала она, ― уверена, он его не упустит.
Я улыбнулась, а затем прищурилась.
– Мне кажется, или ты говорила об этом с мамой?
– Возможно. Немного.
Затем мы улыбнулись и говорили ещё долго, с наслаждением потягивая сангрию.
Я не видела Терренса весь день. Точнее, видела, но издалека. Они с Риком приехали около часа, а затем, пока мы готовили обед, помогали папе в гараже. После обеда они вновь пошли в гараж и пробыли там до самого вечера. Как я узнала от Кэрри ― они чинили старые машины. Папа увлекся этим несколько месяцев назад, почти сразу после моего отъезда ― скупал бесполезный хлам, а затем пытался вновь вдохнуть в него жизнь.
Так что, пока мужчины проводили время в гараже, мы ― девочки ― по-девчачьи развлекались. Болтали, смеялись, бесились, а когда устали, решили поискать интересное кино. Предоставили выбор Ханне, так что в итоге мы лежали на подушках на полу и смотрели Райю. Я и мама ― в первый раз, а Кэрри ― в двадцать пятый.
От выпитой сангрии меня начало клонить в сон. Проснулась в своей комнате на тех же самых подушках, укрытая пледом, уже около девяти, понимая, что, по всей видимости, пропустила ужин. Кое-как добралась до душа, чтобы взбодриться, а затем переоделась и спустилась вниз.
Открыла холодильник, взяла оттуда готовый сэндвич и достала упаковку сока. Затем уселась на стул за островок. Съела уже половину, когда услышала шаги. Свет я не включала, так что Терренс не сразу заметил меня, а когда заметил ― чуть помедлил.
– Прости. Думал, тут никого.
– Я тоже, ― осторожно ответила, ещё жуя.
Я смотрела на него. Он смотрел на меня. Затем прошел к холодильнику, и буквально через несколько секунд я услышала звук отлетающей крышки. Он запрокинул голову, наклонил бутылку, а затем в несколько больших глотков выпил добрую половину пива.
– Так ты не уехал? ― Спросила я, когда он перестал пить.
– Как видишь, ― заметил Терренс, и я поняла, что хоть он и успокоился, всё равно всё ещё злился, ― это проблема? Потому что я не уеду.
– Хорошо. ― Согласилась я. ― Я этого и не хочу.
– Правда? ― С интересом спросил он. ― Утром хотела. И даже требовала.
– Утром я была… сбита с толку. И наговорила много лишнего.
На этот раз он посмотрел мне в глаза.
Сбита с толку ― не совсем то состояние, в котором я в тот момент пребывала, но ничего лучше я просто не придумала.
– Правда? ― С тем же интересом спросил Терренс, явно ожидая продолжения.
Что ж, ладно.
– Ты не похож на Джорджа.
– Ну спасибо, ― саркастично усмехнулся он и, запрокинув бутылку, глотнул пива.
– Знаю, как это звучит, но я сожалею, что сказала это. Вы разные. Совершенно. А мне просто нужен был повод отстраниться.
Ну вот… призналась. Но не сказать, чтобы сильно полегчало. Убеждая меня в обратном, Кэрри облажалась. Причем серьезно. Утром обязательно ей об этом скажу.
– Отстраниться? ― Услышала я и подняла на Терренса глаза. ― От меня?
Собралась с мыслями и ответила:
– Да.
– Потому что боишься?
И снова:
– Да.
– Из-за того, что не доверяешь мне.
– Дело не в этом…
– Я не вижу другой причины, ― мягко перебил меня Терренс, и я осознала, что он прав. Дело было именно в этом.
Опустив глаза на стакан с соком, я немного помолчала, а затем кивнула.
– Ты вправе злиться на меня.
– Я не злюсь, Саманта. Я пытаюсь понять.
– Ты всё ещё хочешь понять? ― Осторожно спросила я, поднимая на него взгляд.
– Иначе не был бы сейчас здесь.
Не знаю, оно ли это было на самом деле, но мне показалось, что я испытала облегчение. Выдохнула, собираясь с силами, а затем сказала:
– Когда мне было пятнадцать я влюбилась в первый раз. Это был старшекурсник из школы ― красивый, умный, популярный. Мечта многих девчонок. И моя. ― Слабо улыбнулась, сжимая ладонями стакан. ― Его звали Мэтт.
– И он не замечал тебя? ― Предположил Терренс, и я качнула головой.
– Замечал. И ещё как. Я была довольно красивой, знаешь. ― Снова улыбнулась прежде, чем продолжить. ― Красивой, но не популярной. Больше прилежной, нежели бунтаркой. Так что… естественно, что в школе у меня были соперницы. И главная ― Джессика Пратт ― высокомерная любимица всех малолетних модниц. Она обожала, чтобы всё было по её. И, если она чего-то хотела ― то получала. Всегда. А, если что-то или кто-то вставал у неё на пути ― уничтожала. Она была…
– Дрянной, ― подсказал Терренс, когда я немного замешкалась, и я вновь сосредоточилась на его лице.
– Даа… ― подумав, согласилась я, ― наверное, именно такой она и была.
– И она захотела Мэтта, ― вновь угадал он, и я снова кивнула.
– Она хотела его всегда. Но слетела с катушек, когда Мэтт пригласил меня на выпускной. Меня, а не её. Она едва не лопнула от злости, когда узнала. Поэтому превратила мою жизнь в Ад. ― Затем я посмотрела на Терренса и прошептала. ― Использовав для своей мести Мэтта.
– Каким образом?
– Ну… ― я ухмыльнулась, осознавая, что вспоминать об этом было больно до сих пор. ― Если вкратце ― он соблазнил меня на вечеринке за неделю до выпускного, а затем оказалось, что нас снимали. Лица Мэтта не было видно, чего нельзя было сказать о моём. Видео разослали абсолютно всем ― ученикам, преподавателям, родителям. ― Я усмехнулась, пытаясь скрыть, как пальцы неестественно дрогнули. ― Я пыталась поговорить с Мэттом, чтобы мы вместе придумали, что со всем этим делать. А затем увидела, как Джессика Пратт целует его в коридоре у шкафчиков, и всё поняла. Тогда я сломалась впервые.
– И теперь из-за него ты не доверяешь мужчинам?
– Не только из-за него, ― прошептала я, останавливая на Терренсе взгляд, ― Мэтт был моим первым, но далеко не единственным ― их было трое, включая Джорджа. И каждому следующему довериться было всё сложнее. Каждый из них лгал мне. Каждый изменял. После Джорджа я… ― качнула головой, сглатывая, ― …не знаю, наверное, просто сдалась. Решила, что не заслуживаю чего-то столь же замечательного, что есть у моих родителей. Что есть у Кэрри с Риком.
– Ты решила неправильно.
Я судорожно вдохнула.
– Тогда почему они все делали мне больно, Терренс? Почему?
– Просто они все были мудаками. И не заслуживали тебя. Ключевое, Барнс ― ОНИ не заслуживали тебя. Ты всегда была достойна большего.
– Ты так думаешь?
– Я знаю. ― Терренс поставил бутылку на столик, а затем приблизился ко мне. ― Потому что ты удивительная. И, если ни один мужик, который был рядом с тобой, не понял этого ― он слепой осел. Они все слепые ослы.
Я сидела с запрокинутой головой, чтобы лучше видеть его глаза. Дышала его ароматом ― уже таким необходимым ― и понемногу успокаивалась.
Господи, что со мной творилось…
– Терренс, я…
– Тебе нужно время, ― заявил он, но не в упрек.
