Читать книгу: «Инерция во времени», страница 6

Я вернулась к подруге и осторожно протянула ей свою руку. Варетти не спешила отвечать мне доверием.

– Прости меня, – тихо промолвила я, и тогда Ния не менее осторожно отозвалась на мою помощь, вставая на увязанные в грязи обнаженные ноги.

Я тут же обняла подругу. Она была ледяной и неумолимо дрожала. После того, что сделала Мирена, мне значительно стало лучше, и теперь я могла помочь Нии добраться до портала. Мы не могли пройти мимо контроля тех, кто отслеживал приход учащихся. Среди них не оказалось Эрии. Я понимала, что мне никак не отвертеться от разговора с ней, поскольку по-настоящему ощутила страх того, с чем мне пришлось столкнуться в этот день. Своим ранним приходом мы, буквально, подняли весь Совет Администрации на уши: начиная от жуткого внешнего вида, заканчивая вызовом коронеров после упоминания и стригоях на Земле. Лишь в середине ночи нам позволили пойти обратно в корпус. Деня был ошеломлен нашим скорым появлением, но держался, чтоб не проронить ни слова. Оставшись вдвоем в пустом жилом корпусе, мне показалось, что мертвая тишина несколько залечивала наши нервные клетки и успокаивала от перенесенного ужаса. На мгновение я позабыла обо всем и безмолвно сидела на постели, уставившись на окно, в котором проглядывались незнакомые мне созвездия.

День беспокойно мяукал, напористо извивался, обнюхивал нас со всех сторон и явно растормаживал меня на объяснение.

– Я так устала, – полушепотом сообщила Ния, навалившись всем весом на меня. Взяв на себя двойную нагрузку, я уперлась рукой на кровать. Именно руки не давали мне бессильно рухнуть на мягкое удовольствие. Нужно было многое обдумать.

Утомительно перенаправив взгляд на полусонную подругу, я пронаблюдала за ее умазанной в земле и крови кожей, взлохмаченными волосами, порванным платьем в то время, как на своей щеке все еще жгла обработанная рана от стригойских когтей. Мой изворотливый питомец сумел всунуть свою хорошенькую мордашку мне под полуоткрытую ладонь, зная, что это могло меня расслабить, но я продолжала молчать. Впервые минуты я виновато думала о группе подростков; о том, что в те душераздирающие крики я не помогла им. Я прискорбно молчала, потому что оценивала этот вечер психологически тяжелым испытанием, в котором переоценила свои возможности и не сделала то, что могла бы сделать, если бы прислушалась к себе. Аккуратно уместив подругу на ее постель, я не нашла в себе силы привести свой внешний вид в порядок. Ния крепко спала, а я продолжала бездвижно лежать, наконец, дав понять коту, что же на самом деле произошло.

Даже когда мне довелось вздремнуть, казалось, мой сон был поверхностным. Мне снились хаотично рябящие обрывки того кладбища. Не помню, какие фрагменты были кусочками из памяти, а какие – иллюзией подсознания. Где-то в стороне у соседних кроватей до меня доносилось агрессивное рычание моего кота, а в области шеи и груди ощущалось неприятное жжение. Мои пальцы были напряжены и будто запачканы в чем-то. Непонятная боль и шипение усиливались, вынуждая меня наконец открыть глаза. В комнате стояла темнота. Мне ничего не удавалось рассмотреть, но чувствовала, как что-то странное творилось со мной. Я спустила ноги на пол и взглянула на кота. День не подходил ко мне, стоял на месте весь взъерошенный. Его поведение было таким, словно он видел энергетического вампира. Голова слишком гудела, чтобы реагировать на что-либо. Выбравшись на балкон, я предстала к свету уличных фонарей и опустила глаза. Верхняя часть груди была в царапинах. Их жжение я точно чувствовала и на своей шее. Переведя взгляд на ладони, я обнаружила под ногтями и на подушечках пальцев запекшуюся кровь. Волнительно вобрав в себя прохладный воздух, я не достигала свободного дыхания, словно что-то продолжало с начала пробуждения душить меня, только потом я стала догадываться, что задыхалась. Не желая больше терпеть этот дискомфорт, без малейших колебаний я стянула с себя амулет и прониклась осенней свежестью сегодняшней коронской ночи. В воздухе веял аромат переснащенной листвы, сырой земли и влажной каменной кладки. Мне четко представлялась осень со всеми ее проявлениями. Это было бесподобно. Не думала, что когда-либо застану радость от вполне обыкновенного сезонного явления. Ощущение беззаботности позволило облегченно улыбнуться и издать довольный смех. Мои раны начала облегченно рассасываться. Я выпустила из рук камень, материализовалась на главной аллее рядом со своим корпусом и насладилась бодрящим прикосновением босых ног на холодной каменной плитке.

Казалось, все, что я видела и чувствовала было лишь реалистичным сном, который я видела через призму синего оттенка. Я полностью принимала это, ровно, как и признавала присутствие Мирены со мной. Она часто приходила в мои сновидения. Возможно, потому что именно в них я могла не беспокоиться о последствиях ее деяний. Она не делала того, что мне не нравилось, и уж точно не являлась моим ночным кошмаром.

Ветер вихрями закружился вокруг меня. Я осязала каждое прикосновение воздушного потока, призывавшего меня вернуться в Карицию. Мое поистине блаженное расслабление дурманило сознание. Я четко понимала, что могла позволить себе все, о чем могла только пожелать. И я воспользовалась этим.

– Райли… – медленно издал мой низкий голос. Пространство рядом со мной будто рассеялось, и в следующее мгновение я восприняла знакомый запах, тепло, тело, энергию… Воспитанное мною безразличие к лейту предательски исчезло. Я остерегалась открывать глаза. Вернуться в то абсолютно успокаивающее состоянии значило для меня невероятно многое. Без малейшего сопротивления я впилась в крайне знакомые пылкие губы, как и раньше раскрываясь в огненной стихии, и осторожно приоткрыла глаза, только когда почувствовала всюду присутствие огня, активно разросшегося пламенным светом. Почему-то я решила не предавать этому значения, всячески желая не лишать себя того блаженства, которое покинуло меня в одночасье. Не придавала значению и место, возгоревшееся по нашей вине. Похоже, это была гостевая, и, точно, не в Гурии, ведь иначе мебель сохранилась бы при контакте с огнем. Этим и прославлялось данное государство, специально предназначенное для комфортного существования лейтов.

Сверхэнергия Райли жгуче воспринималась на моей коже, знакомо причиняя увечья, которые быстро пропадали посредством регенерации. Файр вел себя, будто зачарованный. Огонь, мощно разгоревшийся вокруг нас, отражался в чайных глазах лейта, ясно подтверждающих, что не была им забыта. Я довольно улыбнулась, а затем стала понимать, что переставала на себе чувствовать происходящее. Спустя какой-то миг и вовсе что-то пошло не так. Трудно было понять, что именно, но я оказалось вновь у своего корпуса, сидя при слабом фонарном освещении на холодной каменной плитке посреди главной аллеи. Я кратко могла видеть, как от моей кожи выделялся видимый теплый пар. Он виднелся также от света уличных фонарей.

Ветер проворно проскальзывал между моих палец, теребил мои в меру длиннее волосы и приятно остужал остаточно пылающую кожу. Первая дождевая капля, благовидно спустившаяся с неба, жестко ударила меня по макушки головы. Тогда же до слуха донесся надвигающийся шум бившейся обо все капели. Мой голос раздался громким безумным гоготом, указывая на мое прибывание в странной эйфории. Вскинув голову вверх, я смотрела за тем, как проливной дождь заглушал окружающую видимость рябившей водной вуалью, которая вмиг уравняет мое душевное состояние, скрывшейся за маской бездумной радости, охватившей меня столь внезапно, чтобы осознать это.

Помню, как услышала чей-то голос. Я словила взглядом группу найтов из пятого корпуса. Они пытались со мной заговорить, но было слишком шумно из-за бившегося об огромную аллею дождя. Я попросту не воспринимала их действия, одаривая лишь своим томленным вниманием. Приглядевшись ко мне, они оживленно присели на колени и немного склонили головы. Я приподнялась на ноги, принимая их поведение за должное, вслушалась в успокаивающий звук дождя, заполнявшего ранее ночную тишину, и принимала на себя промозглое дуновение ветра, гулявшее между проливных капель. Моя одежда тяжелела под натиском бесперебойного потока воды. Я полностью промокла, отчего мое тело достаточно остыло, однако не это вынудило меня оживиться. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что стала слышать еле внятный шепот участников Древнего Круга у себя в голове. Казалось, они общались, исключительно, с Миреной. Я лишь была жалким свидетелем этого всего и не понимала сути их диалога. В какой-то момент их эфемерное взаимодействие друг с другом резко прекратилось. Интуитивно развернувшись к главному учебному зданию, прямо перед собой я застала Эрию. Она угрюмо смотрела на меня, не произнося ни слова, а я лишь иронично склонилась перед ней и беззаботно ударилась в нездоровый смех. Да, на этом закончился мой сон. Он был во многом непонятным, но он мне безумно понравился.

Глава 6

ПРИЗНАНИЕ

В Академии начали ходить слухи обо мне и о том, что я сделала. Это значительно подпортило мою репутацию, но хуже всего то, что Эрия к наступившему утру пролила свет на мой, отчасти, ясный сон, в котором Мирена так пленительно взяла надо мной верх. Так вот – отрезвляющая новость: все это было не сном. Я действительно оказалась во власти элементали под формой собственных страстей и желаний. Снова. Самое страшное, что мне это понравилось. Даже слишком. Выходит, я по-настоящему встретилась с лейтом в ту ночь и по-настоящему ощущала его прикосновения, пока директриса не возвратила меня в фактическое место положение. Как я сумела оказаться в двух местах одновременно, в голове никак не укладывалось. Сколько же мыслей закрутилось, когда я это осознала. Эта краткая встреча сумела подорвать мой настрой. Я крайне весомо испытывала вину перед файром, у которого складывалась своя жизнь, учащимся ночных классов, узревшими меня в образе Мирены, Эрией, которая точно не оставит без должного внимания мое поведение, и, наконец, перед самой собой, позволившей всему этому произойти. Порицаний от директрисы было предостаточно, но это ничто по сравнению с тем, что она мне затем сообщила. Вряд ли я могла быть к этому когда-нибудь готовой…

За свое продолжительное существование Эрии не раз приходилось занимать руководящие посты. Она превосходно создавала порядок во всем, чего только касалось ее видение. Думаю, в этом ей не было равных. За время «фирового» периода Вигерия потеряла прежнее величие. К этому могло быть причастно внезапное появление «огненной лихорадки», особо масштабно распространившейся на территории государства. Мне не раз приходилось слышать, что ядовитые споры сорняка, значительное вдыхание которого приводило к летальному исходу, было испытываемым биологическим оружием. Но против кого, когда мир уже начинал погибать сам по себе? Неясно. Предложение нынешнего правящего сообщества Вигерии занять, наконец, Эрией титул управления, как этого было в очень далекие времена, когда государство только укрепляло свои позиции на международной арене, уверяло, что сейчас руководство Вигерии претерпевало не лучшие для себя времена. Какое еще решение могла принять директриса, кроме того, чтобы согласиться взять на себя такое бремя ответственности? Она не раскрыла мне истинных причин оставить Мировую Академию, но тонко намекнула, что ей было необходимо как можно скорее сгладить происшествие на Земле в день Самайна от излишних догадок и лжи. Средства массовой информации уже вовсю трезвонили о подтверждении мировой коронской спецслужбой присутствие моей энергетики на том кладбище, что еще больше вызвало общественный резонанс. Никому не сдалась моя правда того, чего на самом деле случилось в тот день. Каждый уже успел сделать вывод обо всем. Это не злило Нию. Ей, как и мне, приходилось время от времени вступать в дискуссии с красноречивой полемикой против «знатоков», убежденных в моей причастности к смертям тех подростков и фривольной игре со стригоями, с которыми я делала, что хотела.

В свою очередь, я не упустила возможности рассказать директрисе о том, что видела сомнительность в поведении заместительницы дневных классов на Земле. Однако и тут Фаривен успела поведать свою историю о той ночи. Она сообщила ей, что тогда встретилась со стригоем, хотя поведение убитого мужчины разнилось с поведением стригоев, на которых нам с Нией довелось наткнуться. Все это показалось мне странным, пока я не узнала еще кое-что о заместительнице: она была человеком. Тут-то я и остепенила свое негодование. Информация об уязвимости Татьяны хорошенько приглушила мою бдительность, и я больше не пыталась увидеть в этой женщине скрытый источник зла. Она же – человек, а таким следует много чего остерегаться на Короне. Возможно, поэтому после временной отставки Эрии от должности директрисы все последующие ограничения в Академии с начала управления Фаривен были направлены исключительно на снижение угрозы видовых и межвидовых конфликтов. Это и не удивительно, ведь заместительница, помимо административного управления дневными классами, занималась преподаванием конфликтологии и смешанных ей науками.

Отныне у главных ворот располагалась постоянная охрана, которая четко следовала своему заданию: впускать тех, у кого был пропуск. Все видели, как постепенно ограничивалась былая свобода вплоть до жесткой дисциплины. Фаривен сочиняла различные правила, методы работы с учащимися, сидя в теплом кабинете директрисы и не заглядывая туда, где мы покорно исполняли ее волю. Игнорирование временного руководства к значимости плавного перехода к новому режиму во многом оказывало влияние как на учебный процесс, так и на социальное взаимодействие учащихся, которые радикально подстраивались под иной уклад. Обладатели сверхэнергией негласно вытеснялись из основной массы более человекоподобных медианов, получившее преимущественное положение на территории. Равноправное отношение друг к другу стало отголоском прошлого, отчего учащиеся одной видовой принадлежности объединялись в обособленные группы, отвергавшие других. Явных проявлений конфликтов на фоне этого не возникало, но каждый из нас ясно чувствовал какую-то скрытую враждебность к видовому неравенству. А с приходом зимы Мировая Академия и вовсе потеряла то притягательное ощущение уюта. Немногие осознавали это и еще как-то противостояли воцарившемуся устою.

– Ния! Аня! Срочно спуститесь в холл! – звонко сообщила медиан, не входя к нам за порог комнаты и нарушая наше мирное существование.

Переглянувшись между собой, мы отправились следом за Реннэ́т – изящной фелидой второго разряда факультета социологии. Ее коммуникабельность, в отличие от ее соплеменников, шла Реннэт только на пользу. Она сопроводила нас до первого этажа, и мы обнаружили целое скопище учениц нашего корпуса. Они теснились в холле, со всей серьезностью вслушиваясь в том, что ведала цифровая плазма. Мест на двух длинных диванах, конечно же, не хватало, поэтому мы скромно предстали к стоящей толпе.

– Вы должны это видеть, – предупредила Лира, сидевшая на диване с края. Правда, поняла я это с того лишь момента, когда она заговорила с нами.

Я с предвкушением услышать чего-то важное направила взор на плазму. То, что шло по нему концептуально совпадало с обычными новостями на Земле. Красивая телеведущая с бледной кожей, светлыми волосами и огромными чистыми крыльями, полностью не вмещающимися в экран, вещала своими приятным и привлекательным голосом о том, что неизвестный никому клан стригоев начал нападать на учебные заведения: «…Выжившие очевидцы утверждают, что клан представляет собой группу с постоянно сменяющимся количеством вампиров во главе особого представителя, которому они беспрекословно подчиняются. Так это, или нет, выясняют опытные коронеры. Некоторые учащиеся предполагают, что в этом могла быть причастна новая директриса головного института в Ле́вергах, законно доказавшая свою непричастность к нападению. Спустя последующие дни подобный случай повторился уже в соседнем учебном заведении развития магии – Высшая богема. Складывается впечатление, что эти убийцы осознанно выискивают кого-то в учебных заведениях, оставляя после себя неповинные жертвы, среди которых в обоих случаях это маги. Направление загадочного клана было выслежено. Дальше предстоит черед Мировой Академии. Оборона самого престижного учебного заведения не допустит, чтобы учащимся грозила настоящая опасность. Мы постоянно следим за свежими новостями, чтобы вы всегда оставались в центре событий…».

Внимание всех быстро сместилось на громкое перешептывание присутствующих. Кто-то убавил звук на плазме, и писклявый голосок среди стоявших со мной девушек испуганно издал:

– Я чувствую, что эти твари однажды будут и здесь.

В комнате настало прискорбное безмолвие, пробуждающее беспокойство в каждой, кто пребывал в теплом холле. За окном интенсивно шел первый снег. Тени пушистых объемных хлопьев выглядывали из-под цветных витражей, за которыми сложно было что-то разглядеть, кроме вечернего мрака.

– Зачем им только сдались эти заведения? – раздраженно кто-то высказался в толпе.

– Вдруг они и вправду появятся здесь?

– Первый корпус! Почему б не полакомиться?

С каждой громкой фразой шепот между группами усиливался, становясь еще объемнее и заполняя пространство невыносимым гулом. Женская паника сокрушала во мне хладнокровие. Каждый понимал, что с присутствием Эрии было бы все иначе. Теперь мы были лишены той твердой веры в нашу безопасность, даже если по аллеям шныряли разодетые воины в спецснаряжении.

– Давайте дружно прекратим нести эту чушь! – резко встала с дивана незнакомка старшего разряда. Она повернулась к нам, открывая передо всеми необычайную своим цветом кожу, переливающуюся на свету изредка бледно-фиолетовым оттенком. Далее девушка нервозно поправила прямые белые локоны назад, похлопала белыми ресницами, отвлекающими собой от цвета глаз, и экспрессивно выдала. – Я напугана не меньше вас! Нам надо понять, что они ищут, и выдать им это.

– Но как?!

– А вам не кажется, что это как-то чересчур!

– А что об этом думает сама элементаль? Она же были среди них, – возвышенно раздался грубый женский голос. Те, кто успели меня заметить, непременно навели свои взоры к моей персоне.

Мне совершенно не понравилось, что меня вовлекли в этот диалог. Мое молчание могло только подпортить мою репутацию. Мне следовало что-либо сказать. Хоть что-нибудь. Однако меня раздражало, что спрашивающий излишний раз напомнил всем о том, кем мне приходилось быть в день Самайна. Я поверила, что об этой истории никто уже не вспомнит. Это тяжело давалось мне и Нии. Мы значительно испытали стресса, чтобы так просто пережить его в себе.

– Раз уж кто-то завел речь обо мне, – я постаралась говорить слишком отчетливо, убеждая всех в том, что лично не имела к этому никакого отношения, – то у меня нет никаких объяснений на этот счет. Стригои сами не станут охотиться в центре государства, тем более в учебных заведениях лишь по той простой причине, что им будет некуда бежать и скрываться. Это нелогично. Их кто-то направляет, и это не я. За этими стенами стоят более десятка страж как ночных, так и дневных. В корпусах находятся представители факультета безопасности. Я являюсь одним из них. Если вам и этого недостаточно, то некоторые среди нас наделены преимуществами куда больше и мощнее, чем звериная дикость вампиров. На их стороне непредсказуемость и резкость. Они не медлят… Они не будут обдумывать свои действия, чтобы что-то предпринять. Ими правят инстинкты… У нас остается два варианта: либо надеяться на профессионализм и способности посторонних, либо самостоятельно готовить себя к встрече с ними. Вот, что я об этом думаю.

– На протяжении десяти лет в Вигерии существовал лишь свет. Ни один падальщик сунуться сюда не мог. Так, откуда тебе известны повадки стригоев? Это правда, что ты была с ними на Земле? – обратилась ко мне с каким-то вызовом та белобрысая особа. – Может ли быть такое, что они направляются в Академию из-за тебя?

Я сжала кулаки и непроизвольно словила подозрительные взгляды окружающих, думавших подобным образом. Варетти повела себя также. Воспоминания о случившемся продолжали ее напрягать. Точно, как и меня.

– Ты не обязана отвечать на ее вопрос, – благородно указала светловолосая фелида по имени Э́рин. – Страх перед падальщиками не возникал у нас слишком давно. Мы будем очень признательны, если ты снова окажешь свою помощь, когда стригои доберутся до нас.

Воцарилась тишина. Несмотря на всю благосклонность этого медиана, меня разозлили ее слова. Я не желала что-либо им объяснять, но мое игнорирование стало бы новым витком сомнения в сторону элементали. Могла ли я этого допустить?

– Я хочу обратиться ко всем присутствующим, – напряженно выдала я, отойдя на пару шагов, чтобы максимально закрепить обзор на себе. – Во взгляде многих я вижу зависть, лицемерие и страх. Все, что я делаю, происходит не из-за чувства долга перед вами. Я не звала этих тварей сюда. Как мне еще до вас это донести? Если их появление как-то связано со мной, то я с этим непременно разберусь, ну а если – нет, то не надо выставлять меня тем, кто обязан вас спасать. Так что определитесь, наконец, враг – я вам – или же друг.

Я не дожидалась ответного отклика от присутствовавших и поспешно отправилась наверх, с каким-то отвержением покидая холл. Из-за своей прямоты мое тело погрузилось в тремор. Я молила Мирену не демонстрировать свое могущество перед ними, ведь, хоть я и пыталась сковывать ее возможности, она могла внушать навязчивые мысли, которые точно никак не могли прийти мне в голову самой. Резко прервав свой ход на лестнице, я отчаянно навалилась спиной на каменную стену и позволила себе нервно выдохнуть. Тело продолжало судорожно трясти. Публичность была совсем не моим коньком.

– Ее биополе разрасталось прямо у меня на глазах, – вдруг раздался возмущенный голос девушки, и я оживленно прислушалась. – Ты злила ее своими словами. Хоть она и опасна не меньше этих стригоев, она сделала то, чего могла бы и не делать. Держи свой язык при себе, Виа́ра!

Эта Виара вряд ли умела уступать. Холл снова окунулся в бесперебойные рассуждения и недовольства. Большинство даже перестало вести речь обо мне, словно им требовался малейший повод, чтобы высвободиться от вселившегося в них чувства тревоги. Ния осталась внизу. Возможно, она преследовала цель выяснить, какие темы обо мне еще были актуальными в нынешнее время, кто знает… Я не стала держать в сердце обиду на ее поведение. Она обладала всеми правами поступать так, как считала нужным.

Ввиду насыщенной учебной программы я понимала, что все сильней отделялась от своего приближенного круга общения. В частности, от Нии. Между нами постепенно образовывалась пропасть какого-то необъяснимого недопонимания, словно сами обстоятельства разводили наши общие интересы и даже времяпрепровождение. Мои серые будни скрашивала лишь Мирена и говорливый кот. Ничто больше меня не выводило из грузного состояния одиночества. Я не понимала, как могла себе помочь. Отрешенность от всех наводила на меня уныние, с которой было все тяжелее справляться. Ситуация немного изменилась, когда однажды заместительница попросила меня задержаться на одном из своих перерывов, чтобы обсудить одно предложение. Предмет нашего разговора меня очень впечатлил. Фаривен деликатно стала убеждать в необходимости мне освоить практические навыки, непосредственно относящиеся к функционалу страж. Так она стремилась показать всем, что мое благородство вступить на защиту Мировой Академии требовало уважение, как минимум учащихся, и, как максимум, всех коронцев на планете.

Татьяна ознакомила меня с планом упрощенной программы по выбранному мной направлению. Это не могло меня не заинтересовать, ровно, как и не встревожить, ибо понять, почему заместительница так отчаянно пыталась передать меня в руки сторожевой гвардии, так и не удалось. Во всяком случае, я согласилась. Это точно могло разбавить мою рутину. Отрекаться от такой возможности было бы глупо. Любой бы из моего факультета поступил бы также. К тому же, я боялась, что стая, нападавшая на учебные заведения, могла оказаться той, с которой я имела дело на Земле. Если эта кучка падальщиков окажется именно той стаей, то они придут по мою душу, а, значит, мне следовало быть готовой к их появлению. Тем более, я не должна буду допустить, чтобы из-за этих стригоев кто-то в Академии мог пострадать.

Свою новость я держала от девчонок до самого обеда. Это, наверняка, станет сенсацией для всех. После занятия с профессором Керидж, превосходно отнимающему уйму моих бесценных сил, я, сломя голову, ломанулась в аккубаторий, хватая оранжевый поднос и набирая самую «малость». Столик, за которым я постоянно группировалась с девчонками, к моему немыслимому удивлению, оказался пуст, и мысли о том, куда могла подеваться Ния, обременяюще ложились на плечи с каждой минутой.

– Могу составить тебе компанию, если хочешь, – дружелюбно предложил Гарэн, присоединившись к моему ходу.

– Давай, – немного улыбнулась я, как вдруг наперерез нам прошел Ричард Хэйс. Он блеснул своей широкой улыбкой и поприветствовал «элементаль», перед которой все так лезли из кожи вон. Неужто ему как-то стало известно о моей новой программе?

– Как ты себя чувствуешь? – вежливо поинтересовался Киннера, прерывая между нами дискомфорт от любопытных глазелок посторонних.

Не проронив ни слова, я добралась до своего столика и обременительно уселась на стул.

– На мне ставят клеймо, от которого некоторые видят во мне элементаль, которую следует восхвалять или же избегать. Мало, кто теперь воспринимает меня за обычную ученицу.

– Могу тебя уверить. Ты для меня – просто Аня, которую я благодарю за предоставленную возможность продолжать жить. Многие способны мыслить категорично. Не забывай об этом. Я не силен в истории, чтобы объяснить, отчего возникло такое мнение об элементали, но знаю точно: ты – та, на которую можно положиться, даже если что-то внутри, – он указал пальцем в область моего сердца, – желает реализовать твои самые сокрытые страсти. О том, кто мы, говорят наши дела.

– Твои слова сейчас очень даже к месту, – признательно посмотрела я в его карий взгляд и смутилась, случайно заметив стремительно приближавшихся к нам девчонок.

Ния скованно уставилась на Гарэна, благополучно усевшегося на ее место, и, казалось, еще больше помрачнела. Я переглянулась на обоих и задумалась над тем, как между ними тихо томилось что-то явно интригующее, в чем подруга теперь не была готова мне открыться.

– Что случилось? – спросила я ее, обнаруживая покрасневшие от слез глаза и вспухший нос.

Девчонки уселись к нам, теснясь друг к дружке. Это не беспокоило почти никого. А говоря «почти», я имела в виду свою расстроенную подругу.

– Нет, ничего, – завертела она головой, стараясь не поворачиваться к мне с Гарэном.

– Вообще-то, да, – возмущенно заявила Даяна. – Нии в очередной раз не везет с ведьмами. Дези́ра Кхеи́рис подменила ее работу на свою, отчего ей придется снова выполнять трудоемкое задание, которое, так или иначе, повлияет на общую успеваемость. Татьяна считает, что Ния придумала это, чтобы исправить работу, которую она, по ее мнению, написала плохо.

– Как же я терпеть не могу этих ведьм, – вдруг стала изливаться негативом Варетти, и я ощутила, как ее эмоциональные всплески также начали действовать и на меня.

Я задумалась. Кхеирис относилась к старой группе выбывшей из Академии Морганы Ла-Ме́рн. Она также получала, что хотела, грязными и подлыми способами, но главной ее чертой являлась то, что с ней никто не спешил связываться. Даже сами ведьмы.

– Тогда, может, мне удастся поговорить с ней? – неожиданно внедрился в разговор файр, и все сражено обернулись к нему. Это была, определенно, плохая идея.

– Я не думаю, что твои слова поменяют ее отношение. С ней даже общаться небезопасно, не то, чтобы конфликтовать, – отозвалась подруга, заметно успокоившись от его смелой предприимчивости. – Мне в любом случае придется делать эту чертову работу.

– Согласен, – кратко указал он, – но достаточно, чтобы она поменяла отношение к тебе. Если она признается в содеянном, то ее накажут, а тебе не зачтут повторный контроль знаний в общей успеваемости. У меня есть лазейки, как это можно устроить только, если ты мне этот позволишь.

Варетти польщено кивнула и мило расплылась в улыбке. От этого Киннера будто оживился еще больше. Тогда Ния и вовсе обмякла с прояснившимся румянцем на ее светлой коже, вызывая во мне первую нотку ревности, о которой я не смела даже знать. Подруга вполне могла переключиться с меня на лейта, что могло безвозвратно отдалить нас.

Позитивность Гарэна хорошенько разрядила обстановку, и краткое молчание сменилось взрывистой речью Даяны.

– Пока не забыла, хочу вам кое-что рассказать… Вы буду повергнуты в шок! —восхищенно заликовала она, делая интригующую паузу. – Я узнала свой вид! Да-а! Поверить в этому до конца не могу… Вы знали, что каждый год в Академии организуются встречи со специалистами для тех, кто имеет затруднения с самостоятельным определением вида? Где я раньше-то была? Дир, ну же! Говори!

– Мерро́у, – монотонном промолвила фавна, словно не раз произносила это за день.

– Почему ты мне об этом не сказала? – слегка возмущено обратилась я к Вергета. – Мне самой бы не мешало в себе разобраться…

– Они бесплатно провели пару тестов и взяли кучу разных образцом с меня. Кстати не у одной меня оказались похожие проблемы. Как же я обож-жаю этом место…

Я нахмурилась и попыталась вспомнить, кто такие мерроу. Этот подвид относиться к видам морме́йдов – медианских морских обитателей. Как раз-таки мерроу отличались тем, что в определенный цикл своего времени выходят на сушу, чтобы размножаться и выносить потомство, а после – вновь возвратиться в водоем, обретая прежнюю физиологическую форму.

– Да как я раньше не могла до этого додуматься?! Вот почему у меня нет родителей. Я все свои годы думала, что меня бросили, а на самом деле мне предоставили время остаться на суше как обычный медиан! – воодушевленно порадовалась Даяна и взглянула на мое обомлевшее выражение лица.

– Младенцы не способны дышать под водой, – ответила мне Ния, не менее скрывшее свое удивление.

– Я помню, что это за вид, – определила я. – Просто… Это так необычно…

– Именно! – эмоционально отреагировала Вергета. – Процесс моего изменения оказывается уже запущен. Они вовремя появились здесь. Я записалась на перераспределение. Ближе к весне мне нужно позволить своим ногам срастись с помощью медикаментозных стимуляторов и затем уже приспосабливаться жить в воде до окончания лета.