Читать книгу: «Инерция во времени», страница 4

Обед.

3 занятие: 14:00. Теория. Основы безопасности, общий курс, проф. Ге́орг

4 занятие: 16:25. Теория. Правоведение, углубленный материал, проф. Ифраи́м

5 занятие: 18:25. Основы боевых искусств, общий курс, проф. Том

Ужин».

На что я могла рассчитывать, выполняя этот послужной список? Скорее всего, на удачу. С такими занятиями можно было попрощаться со своим свободным временем, ибо буду замертво спать и стонать от ноющих мышц.

– Мне нравиться свое расписание, – довольно произнесла подруга, любуясь утвержденным списком. А что насчет меня? Мне-то уже точно было не отвертеться от наметившегося курса. – Бионика, биоинженерия, биотехника… просто «вау»! А у тебя теперь что?

Варетти живо подошла ко мне, и я прискорбно вручила ей листок. Она с диким любопытством приняла его, бегло пробежалась по нему необыкновенно чарующе сапфировыми глазами, постепенно меняясь в выражении лица.

– Физическая подготовка? Основы боевых искусств? – она потуплено уставилась на меня. – Ты все-таки решила вместо дополнительного занятия выбрать эту специальность? Я хорошо помню тот разговор, когда ты указала мне на тех накаченных ребят, от которых ничего не ненакачанного уже не оставалось. Помнишь, ты тогда выстояла сопротивление Леи?

Я непроизвольно прижала губы и слабо кивнула. Конечно же, я помнила тот нервозный для меня период и ту Лею – свихнувшуюся бывшую девушку Райли, которая сожгла мои волосы и униформу, отправив в меня вспышку огненной энергии. Теперь я оказалась с ней даже чем-то похожа, также цеплялась за прекрасное прошлое. Думаю, мне было бы гораздо хуже, если бы файр продолжал свое обучение в Академии, но только уже в компании нового объекта внимания. Здесь, конечно, мне повезло больше.

– Извини, что напомнила тебе об этом, – оценив мою хмурость, виновато процедила она и коснулась моего плеча.

– Все нормально, Ний. Я должна это пережить.

– Поэтому ты не удалила его идентификатор? – догадливо предположила она, раскрыв поведанную когда-то ей информацию в моем мобильном устройстве. – Ожидаешь, что он когда-нибудь тебе позвонит?

– Я просто не разобралась в телефоне и не знаю, как это сделать, – немного раздраженно объяснилась я, упуская тот факт, что подруга воспользовалась своим положением, когда ремонтировала мой телефон, чтобы выяснить то, что ее интересовало лично. Она не поверила моему оправданию. И да – я бы тоже. Ния успела слишком хорошо меня узнать. Я продолжала на что-то надеяться. Наивная тупица.

Затянувшееся молчание заставило ее заговорить:

– Профессор Ка́стра записала меня в вокальную группу для установки звука, света, голограммы, – сообщила она и снова улыбнулась, вынуждая мне повторить за ней, – а это значит, что с завтрашнего дня я буду ходить к ней для подготовки к вечеринке в честь основания Академии. В этот раз планируется сделать что-то грандиозное.

– Так рано?

– Рано?! – поразилась она и резко остановилась. – Напомню, учеба начнется совсем скоро.

Я кратко простонала, запрокидывая голову вверх, поскольку эмоционально была не готова к своему учебному режиму.

– Ну ты даешь… уже второй год так! – изумленно воскликнула подруга, интуитивно взглянула на время, а затем на нее внезапно нахлынула буря неистовой энергии. – Ах! Нам же надо быть уже в аккубатории. Бежим!

Подхватив меня за локоть, она суетливо вывела меня из корпуса, еще обсуждая по пути свои новые занятия, благодаря которым мы реже станем видеться. Даже на социологии. У Нии будет спецкурс, а у меня – углубленный. Как оказалось, это было не одно и тоже.

– Привет, я привела к вам «живчика»! – со всем позитивом произнесла Ния, последовательно усаживаясь за наш новый столик.

– Что с тобой? – обратилась ко мне Даяна, ясно давая понять, что не держала обиды на то, что произошло на пляже Блюридж.

– Может, погода… – слабо ответила я, продолжая ощущать на себе вину за содеянное.

– После вечеринки все вновь пойдет своим чередом, – успокоила меня фавна, медленно разрезая рыбу. – Вот увидишь…

Я присмотрелась. Не помню, чтобы Дира когда-либо ела рыбу. Оценив молчание девчонок и частые их переглядки друг с другом, я решила, как можно быстрее сорвать их безмолвные планы.

– Что такое?

Даяна сразу откликнулась:

– Планирую больше времени уделить плаванию. Я стала замечать, что мне часто хочется пить.

Я с интересом остановила свое внимание на Вергете.

– Тебе необходима проверка, – протянула на выдохе подруга.

– Да, я в курсе, что необходима, Ний. Только такая «проверка» стоит кучу средств, а я, напомню, являюсь подкидышем чьей-то родительской любви, которая решила наградить меня светлым будущем, оставив умирать в лесу. Мне повезло, что я вообще попала сюда через программу лояльности и смогла впечатлить на собеседовании директрису, предоставившую мне шанс встать самостоятельно на ноги. Так что не нужно говорить мне об этой проверке. Я сама знаю, что со мной что-то не так. Мне уже будет двадцать четыре, а я выгляжу, как человек. Позор! Моя принадлежность не проявляется, и это не может не сказываться на мне, моем окружении и моем будущем. Я не могу с этим ничего поделать.

– А можно самой в этом разобраться? – сострадательно предложила я, поддержав идею Нии.

– Если б все было так легко… Рас всего три, а видов несколько десятков! Я быстрей дойду до трансформации, чем доберусь до правды. Здесь это так не работает. Давайте поговорим лучше о чем-нибудь другом. Кстати, вы готовы к Самайну?

Я с Нией удивленно переглянулись на нее, и только Дира посмела ей возразить:

– Сейчас даже занятия не начались, а день Самайна наступить только в конце этого месяца.

– Ты считаешь, что это так долго? – Даяна не взяла за значение слова своей подруги. – Ой, великие духи, да эти дни пролетят так быстро, что вы не успеете и моргнуть. Вот увидите.

Вергета была настолько тверда в своих высказываниях, что ей никто отрицать не соизволил. Я также молчала, думала над тем, кем могла оказаться Даяна по праву. Ее симптоматика вызвала во мне поистине исследовательский интерес.

На следующие сутки всех учащихся ожидало предучебное празднование Дня основания Мировой Академии. Нии готовилась к этому мероприятию, как никто другой из нашей группы. Для нее было важно внести свой вклад в организацию этого мероприятия. Оно было более масштабное и яркое, как уверяла нас Варетти, ведь в этом году Академия значительно пополнилось желающими обучаться в этом заведении. Это празднование, как никогда должно показать себя показательно.

Только вот я не придала этому того же значения, что и остальные. Даже мой внешний вид, отличавшийся от выданной униформы цветом и отсутствием эмблемы. После традиционной речи директрисы с предсказанием, как она видит этот учебный год, зал под открытым вечерним небом наполнился веселым ликованием, которого я не была готова разделить. Эрия покинула это общее празднование, прежде, велев мне в ближайшее время подойти к ней в кабинет. Серьезность просьбы директрисы не могла меня не насторожить. К тому же, ничего больше меня не держало на этом мероприятии. На душе было невероятно тоскливо от пережитого прошлого. Девчонки позволили мне уйти, хотя мою подругу сильно расстраивало, что я не разделяла с ней того же веселья и не смогла достойно оценить труды ее стараний с источником голографического света, который, определенно, оказался лучше, чем в предыдущем году.

Забредя в пустой главный учебный корпус, я облегченно направилась на четвертый этаж и оставляла после себя шаги, отдаленно разносившиеся эхом по просторным коридорам. После моего признания директрисе о чередующейся бесконтрольности элементали я понимала, с чем могла быть связана частота наших с ней встреч. Меня это не обременяло, хотя все наши беседы ограничивались текущим положением степени моей уязвимости, которое больше не вызывало каких-либо подозрений.

Привычно подобравшись к рабочему кабинету Эрии, я ненавязчиво постучалась костяшками пальцев по двери и, не дожидаясь ответного отклика, отворила ее.

– Анна? – оживленно отозвалась она. – Входи.

В этот раз директриса не сидела за своим письменным столом. Я застала ее в хождении по центру просторного кабинета. Она выглядела очень нарядно в переливающемся на свету темно-розовом платье с белым кружевным жабо на груди и оборкой на краю укороченных рукавов, не обеляя себя сверкающими драгоценными украшениями.

– Ты уже настроилась на завтрашние занятия?

– Думаю, да, – притворно ответила я и пронаблюдала за тем, как директриса стала подозрительно выхаживать рядом со мной. От этого я немного замешкалась.

– Рада слышать это … – задумчиво произнесла она и указала мне на кресло. – Присядем, мне с тобой нужно о чем-то поговорить.

Я отреагировала на ее предложение и вполне привычно уселась за кресло перед ее темно-деревянном письменным столом. Директриса задержалась в центре комнаты, пару секунд стоя у меня за спиной. Я насторожилась ее излишнему затишью и, как только приготовилась обернуться к ней, то почувствовала на своей обнаженной шее что-то стягивающее и прочное. Испытав сильный испуг, моя кисть машинально схватилась за тонкую веревку. Взмокшие пальцы нащупали холодный отполированный минерал. В сознании воспроизвелась цепенеющая реакция, как тогда, когда однажды металлическая цепочка в руках Даниэля Сиэ́ро должна была стать настоящем средством моего убийства.

Мое дыхание резко сбилось и мурашки неприятно окинули меня с ног до головы.

– Спокойно, Аня, – умеренным тоном настояла она, наконец, показавшись передо мной. – Я не хотела тебя напугать. Мирена могла управлять тобой и не позволить защитить тебя.

Я прерывисто выдохнула, протерла между собой трясущиеся ладони и торопливо проанализировала ее действия. Пока сконцентрироваться мне удавалось с трудом. Меня разразила сильная мигрень. Адреналин в моей голове просто зашкаливал. Кажется, одна директриса понимала всю опасность влияния духа элементали. Оставалось лишь догадываться, что ей приходилось видеть в свое время, чтобы стать такой осторожной.

– Как ты теперь себя чувствуешь? Анна, прошу успокойся. Я никогда не причиню тебе вреда. Этот амулет, – она указала на прозрачный круглый минерал фиолетового цвета, столь внезапно оказавшийся на моей шее, – самый мощный барьер от ее влияния. Он очистит твои намерения, которые могут быть тебе не присущи.

– Значит, – огорченно подняла я на нее свои глаза, часто проморгав, – я не смогу использовать способности, когда он на мне?

– Нет, не сможешь, – твердо подтвердила она. – Поэтому стоит прибегнуть к другим способам защиты.

– Это Вы про мой факультет? – догадливо подумала я, и Эрия кивнула.

В моем взгляде, думаю, она вполне могла разглядеть, что я была не совсем в порядке. Мое молчание только подтверждало ее догадки.

– Моя осторожность была излишней, – призналась директриса и аккуратно прижала меня своей рукой к себе. – Позволь мне тебя успокоить.

Моя голова сковано легла на ее живот, закрытый под грубым полотном ткани, напоминающий корсет. Я испытывала легкое недоумение от такой любезности, которую Эрия не позволяла себе ранее по отношению ко мне. Хотя, признаться честно, мне сильно не хватало материнской нежности, и то, на что решилась директриса, чтобы успокоить меня, даже расценивалось суррогатом этой нежности, которую мне не хотелось скоро прерывать. В результате я покинула кабинет директрисы умиротворенно. Даже с лучшим самочувствием нежели, когда я туда вошла. Конечно же, ее магия сотворила со мной такое, но, повторюсь, к Эрии я располагала глубочайшее уважение и покорно выполняла все, что она требовала от меня.

Что насчет того фиолетового камня… Сражение с «самой собой», должно быть, обещает стать красочным и героическим, ведь я не хотела позволять Мирене портить и без того высосанную из пальца репутацию. Помниться мне, признание почтения элементали учащимися Академии вышло не долгим, вслед за которым я стала натыкаться еще в прошлом году на предупредительные комментарии в мой адрес и оградительные угрозы с упреком, что им известно, как сложиться моя дальнейшая судьба, вышедшая из-под контроля собственного тела. От этой мысли сложно было избавиться даже в свое первое учебное утро. Приятная солнечная погода безжалостно сменилась на влажный и холодный воздух, унося за собой жизнерадостность на лицах, шедших рядом со мной учащихся.

Вводных лекций и занятий в Академии не предвещалось, так что моя социология была насыщенно посвящена разновидностям расы найт, что не могло не привлечь мое внимание. В этот раз я решила отказаться от стериотипизации ночных классов, когда выяснила о найтах чуть больше с точки зрения гармонизации социального взаимодействия. Глупо было критиковать их за то, что они были другими. После того случая, когда я вступилась за некоторых ребят на вечеринке в честь ритуала-отмены Договора Дня и Ночи и нарочно отнесла себя к ним, в каком-то смысле, я подписала себе приговор стать аутсайдером в глазах, как минимум, лейтов и, максимум, остальных дневных классов. Помимо этого, к удачному стечению обстоятельств, моя учебная программа показалась мне не такой уж жутко сложной до той поры, пока я не заявилась на первую тренировку с, довольно, резким и презрительным профессором Керидж, проходившую в спортивном комплексе.

Я находилась в малом зале, пол, стены и даже потолок которого были отделаны жесткой набивкой. Это произвело на меня нехорошее впечатление о целесообразности такой комнаты. Темноволосый и короткостриженый профессор с жутким шрамом у правого виска и яростным взором, всматривающегося на меня как на соперника, в первый же учебный день призывал меня к контактному бою. Подобные действия были мне чужды, но ему это требовалось, чтоб продемонстрировать свою ловкость, скорость и выносливость, с которыми придется работать этому профессору. А когда выяснилось, что я слаба абсолютно во всем сразу, он разозлился еще больше, приготовив для меня новое задание – обороняться от его ударов. Каким быстрым он был! Я множество раз падала, не справляясь с его невероятной ловкостью до самого окончания занятия. Стресс, который испытал мой организм, был слишком явен, чтоб притворяться, что все шло хорошо. Этого профессора не снисходил ни мой возраст, ни пол, ни отсутствие примитивных навыков самообороны. Каждый его удар был слишком болезнен, словно меня касалась не его рука, а деревянный брус. Он выглядел несокрушимой скалой, несмотря на некрупные габариты своего телосложения. Я совершенно была бесполезна перед ним, пытаясь играть по его правилам, стоившим мне болью, неуверенностью и эмоциональной подавленностью за свою никчемность.

– Аня, как ты? – жалостливо оглянула меня Ния, заметив, как я не могла прийти в себя, ощущая на теле расплывающиеся гематомы. Мы были с ней в аккубатории, наполненном различными разговорами о пройденной первой половине учебного дня. – Скажи ты что-нибудь, иначе я стану больше беспокоиться!

– Так продолжаться не может. Нужно что-то с собой сделать… – ответила я на выдохе. Мой голос был слишком монотонен, отражая всю носимую с собой слабость.

– Прекрати такие речи, – недовольно заявила она. – Это сначала трудно, а потом привыкнешь, и тебе все станет на зубок.

– К тому времени я вообще останусь без зубов… Ты бы только знала, что со мной было!

– Я опросила ребят, – дружелюбно внедрилась в наш разговор Даяна. – Они сказали, что этот Керидж – валькирий. Ты помнишь, кто это такие? Он много полезному сможет тебя научить, но есть один точный недостаток. Он терпеть не может жалость.

– Ах, вот почему он был так зол, – иронично простонала я, дрожащей рукой хватаясь за вилку. – Я так вымоталась… Я сомневаюсь, что доживу до сегодняшнего вечера. Ох, не нравиться мне это все. Как мне идти к нему завтра? У меня все тело уже ломит.

– Держись, подруга, – Ния сочувствующе похлопала меня по болевшей спине. Пришлось стиснуть зубы, скривив жалкое подобие своей улыбки.

Продолжая превозмогать неуемную боль, я поднялась на второй этаж. По плану шла теория основ безопасности. Добравшись до кабинета, я застала лишь четырех девушек и прекрасно сложенных телом парней, что составляли собой основную укомплектованность этой программы. Мне досталась самое неуютное место – центр, оккупированный привлекательными взрослыми юношами. Под неприятное затишье я заняла свободный стул и подготовленно выложила на рабочий столик блокнот и ручку.

– Эй, Аня, ты случайно не перепутала кабинет? – донесся веселый голос справа.

Среагировано повернув голову на источник звука, я обнаружила похорошевшего Гарэна, так напомнившего своего старшего брата.

– Я теперь на факультете безопасности, – прямо сообщила я, порадовавшись нашей первой встрече.

– Да неужели-и… – с издевкой усмехнулся он, не проверив больше на слова. Те, кто услышали мое, вероятно, негромкое заявление, также удивленно обернулись. Я прищурила глаза и внимательно оценила реакцию толпы. Думаю, год назад я бы и сама не поверила себе.

Файр не скоро отвлекся на вошедшего к нам профессора Георга, благодаря которому мне удалось понять, что данный курс мог сыграть для меня неплохую службу. Он был направлен на формирование порядка действий для личной, так и общественной безопасности, усвоение умений распознавать и оценивать опасные ситуации, определять способы защиты, оказывать самопомощь и взаимопомощь, в общем, весь год я стану изучать современный комплекс проблем при обеспечении безопасности, к которой, по сути, буду стремиться. Не сказала бы, что была готова изрядно формировать в своей голове сложные модели ситуаций, чтобы учиться правильно их разрешать, но это как раз было то, что, повторюсь, точно не помешало бы мне. А вот найти в себе силы, чтобы не уснуть, на следующем своем занятии оказалось трудней всего. На правоведении с крылатым профессором Ифраимом было непросто. Его лекции выглядела по началу нудными и затянутыми, впрочем, и здесь со мной был Гарэн. Тот изрядно веселил меня своей простотой, все пытаясь разобрать подлинную причину, почему мне взбрело в голову выбрать именно «мне не подходящий», как он рассуждал, факультет. Так завершилась вся неделя полная мучений и боли, в частности, когда проходили тренировки. Кстати, тренировки в рамках основы боевых искусств с профессором Томом проходили в группе, в которой у меня был потенциальный партнер для парных боев – все тот же Гарэн. Без способности элементали в регенерации было особенно тяжело, а чувствовать незаживающие раны и прочие реакции своего организма – утомительно неприятно.

Время бежало, и я, буквально, перестала пересчитывать на своем теле все новые и новые синяки, когда возвращалась в жилой корпус просто никакущей. Подруга понимала причины моего состояния и не приставала с вопросами о том, как прошел мой день, воспроизводившийся по одному и тому же сценарию: общение с учащимся разных факультетов, дружественное пребывание в своем близком кругу, в который все плавно подбирался Гарэн, а также череда трудностей в освоении новых, на этот раз, прикладных знаний и навыков… Честно, я не поняла, как наступал на пятки конец этого месяца. Погода основательно поменялась. Утро не уступало промозглому вечеру, когда учащиеся ночных классов сменялись учащимся дневных классов, пуская из-за рта видимый теплый воздух, которым были наполнены учебные здания Мировой Академии.

Самое сложное противостояние на протяжении всего прошедшего месяца выпало на долю моих практических занятий с профессором Керидж, действия которого оказалось очень непросто предсказать. Эрия сделала его моим ментором, что подразумевало абсолютную заинтересованность профессора в моей подготовке. Многие на моем факультете могли только мечтать, чтобы их на обучение взял этот профессор. Я должна была испытывать великое счастье за такую представленную возможность, но, честно говоря, его пассивная агрессия меня изрядно пугала. Я часто терялась над тем, как мне было правильно себя вести, ведь он мало говорил о теории. Он вообще о ней толком не говорил – учил техникам через мои ошибки. Знаете, очень запоминающийся материал. Скажу, что это – отличная мотивация с ходу вникать и следовать его рекомендациям. Только так, в лучшем случае, я могла избежать его грубых методов обучения. Напрягало то, что такие методы считались вполне легальными и что поразительно – признанными. Не все его учащиеся могли смириться с его методикой, но те, кто проходил его «школу выживания», в результате, достигли знатного успеха в своей карьерной деятельности. Это уже что-то да значило для меня.

– Двигайся живее, Вичвилл! – раздражительно воскликнул он, недовольно поставив мою руку в правильном положении.

Уже с первых минут занятия я интенсивно училась ловкости при обороне, и по пришествии второго часа тренировок, думаю, я имела право хоть немного перевести свое дыхание

– Я устала, профессор, – пропищала я, невыносимо держа в руке тренировочный кинжал и сражаясь с неконтролируемой дрожью от напряжения во всем теле.

– Устала? Это ты скажешь своему противнику?! – жестко среагировал он, держа передо мною оголенное оружие в своей руке. Эта тренировочная вещица была разработана для наглядных практических целей: от начала ее рукоятки выходил горящий лазер ярко-голубого цвета, имитировавший лезвие клинка, при прикосновении с которым на коже воспринималась тупая или ясно колющая боль. Мой мозг воспринимал такое ранение за действительное, отчего я всеми силами пыталась избежать подобных промахов.

Я потрясла головой. Профессор продолжил:

– Тебе придется взять ответственность за все, что с тобой происходит. Мир не даст тебе спуску. Никогда. Либо он победит тебя, либо же ты сделаешь это. Хочешь мира? Хочешь пробивать преграды? Тогда действуй из-за всех сил, Вичвилл! Хватит со мной играть!

Помниться, в тот момент мне хотелось отчаянно заплакать, но вместо этого какая-то часть меня жутко разозлилась, не желая больше принимать такого отношения к себе. Предел моего терпения был исчерпан достаточно, чтобы потерять всякое самообладание. Признаться, я дала слабину, но вместо нее мои глаза вмиг посинели, едва я это заметила. Крепче сжав имитированный кинжал, я материализовалась за спину ментора, приставила оружие к его шее и безжалостно провела им по его коже. Я отошла в сторону и потуплено замерла, слыша свое сердцебиение громче собственного дыхания. Профессор резко выбил с моей правой руки рукоятку, больно развернул к себе, моментально дезориентировав меня в пространстве, и приставил к моему горлу свое тренировочное оружие. Ловко сориентировавшись, я не позволила ему пройти по моей шее. Рука валькирия медленно и скованно отстранялась с моего горла. Я могла наблюдать за тем, как Керидж активно сопротивлялся этому. Его рука выраженно тряслась на весу, немного да приближаясь ко мне. Тогда я со всей силой оттолкнула его от себя, с разворота ударила по внутренней стороне его колена, чтобы повалить его на пол, но профессор удачно сгруппировался, чтобы не свалиться на лопатки. Он стоял на одном колене, другую ногу вытянув вперед. Не теряя напрасно и секунды, я с криком выбила своей ногой его опору, материализовала рукоятку в своей ладони и снова провела лазером по его шее.

Тишина. Среди нее я громко дышала, нескончаемо испытывая адреналин от того, на что не была морально готова. Мне стоило больших усилий, чтобы сокрушить такого громилу, но я это сделала. Профессор не торопился подниматься на ноги, а я все также не сходила с места. Возможно, где-то еще на задворках своего разума я боялась его очередных осуждений по поводу того, что могла сделать что-то не так.

– Хоть какой-то результат… – довольно пробубнил он, удивительно подобрев в голосе. Я осторожно отошла от него, позволив ему самостоятельно встать на ноги, и отбросила тренировочное оружие. – Не смей… бросать оружие возле своего врага, если не собираешься от него пострадать.

Керидж поднял рукоятку и передал его мне.

– Я победила его. Дважды, – упрекнула я профессора, убирая со счетов то, что Керидж и был тем самым воображаемым врагом.

На мою дерзость он усмехнулся с издевкой.

– Его, может, ты и победила, но его союзников – нет. Помни, Вичвилл, если однажды тебя загонят в угол – пускать в ход все, что может быть ранее не исследовано тобой. Ты никогда не будешь достаточно подготовлена к сопротивлению. Нет учителя лучше, чем сам враг. Только он тебе покажет твои уязвимые стороны. С каждым противостоянием, проигрывая ему, ты побеждаешь в оттачивании своих навыков. Чем раньше до тебя это дойдет на моих занятиях, тем быстрее от тебя будет толку за пределами Спортивного комплекса.

Я послушно кивнула. Меня поразило с какой искренней отдачей он пытался донести до меня свои убеждения, но затем я внезапно испугалась, осознав, что в моей победе виновата Мирена. Пальцы хаотично ходили по моей шее, не нащупывая амулета. Я немедленно опустила глаза на пол в поспешных поисках потерянного камня.

– Это, вероятно, твое? – вдруг донеслось сзади, и я повернулась к профессору, державшего в руке маячившую на весу подвеску.

Стоило мне потянуться за ней, Керидж отдернул свою кисть назад, не торопясь отдавать мне амулет.

– Профессор, верните! Мне нельзя его снимать! – воскликнула я, услышав в своем голосе неумолимую тревогу.

– Тогда следует держать его покрепче, – несерьезно предупредил он и подбросил подвеску, которую я без малейших промедлений надела обратно. – Надеюсь, ты уяснила, что нужно использовать все свои возможности. Эрия обозначила цель моего участия в твоем обучении. Многие глупцы захотели бы заполучить такой «дар», не зная, каких последствий от него можно ожидать.

– Это не такой уж и дар, – не удержалась я от комментария. – Но что конкретно Вы имеете в виду?

– После того, как выгнали элементаль из Круга, куда она, по-твоему, пошла? Где нашла свой новый кров? – я молчала, хотя догадывалась, о чем шла речь. – Ощутив власть и свободу, будучи не в тех носителях, «она» стала воплощением жестокости и эгоизма, и я уверен, что это не могло пройти бесследно для последующих «сосудов», принимавших ее проклятие. Это сверхэнергия лишь обостряет все характерные черты носителя. Остерегайся соблазна обладать властью и безнаказанностью за свои проступки и не стать ее марионеткой. Я воспитываю в тебе выносливость и неудержимость, ожидая, что ты не направишь их против мирных коронцев. И если ты переймешь тьму в свою душу, я сделаю все возможное, чтобы пресечь это. После извлечения элементали ее «сосуды» живут не долго. Тебе придется отстаивать то, кем ты собираешься быть. Этот путь ведет ни к чему. Особенно – для тебя.

Я растерялась, до конца не понимая, для чего профессор решил выдать мне такое странное предупреждение. В каком-то смысле его речь поразила меня, ровно, как и то, что Керидж впервые был со мной немного откровенен. Стоило только победить его, так он раскалывается и становится добродетелям с возгласами о справедливости и своем щедром намерении. И все же, после его слов, излишний раз подкреплявших подобные речи прочих коронцев, смевших открыто выражать пренебрежение однажды столкнуться с другой стороной меня, я начала всерьез задумываться над тем, что может со мной произойти, отдавшись я бесконтрольному духу элементали.

Как и сказала Даяна, коронский месяц пролетел убийственно быстро. Следующий день был днем Самайна – односуточного турне для учащихся, которые с замиранием ожидали прибытия на Землю.

Как и в прошлый раз, мы стояли у окруженного валунами портального входа.

– Все так же, как и тогда, – с какой-то скукой оценила я обстановку. – Кроме того, что мой верный и любопытный хотел отправиться вместе со мной. Пришлось даже попросить Эрику помочь придержать его амбиции по поводу своей самостоятельности.

– А как ты узнала, что он хотел пойти с тобой? – вдруг заинтересовалась Ния, явно заставляя меня задуматься над ответом.

– Ам… так… я могу понимать его. Благодаря Эвэе. Это происходит непроизвольно, – слукавила я, машинально кивнув плечами.

– Удивительно, – поразилась она и указала пальцем назад. – А, вот, что насчет твоего выражения «ничего не изменилось»… на этот раз вместе с нами еще и найты на хвосте. Да и нет Кайлы с Энжи. Уверена, они бы хотели оказаться на наших местах. Такая возможность вряд ли у них объявиться когда-либо еще.

Я оценила обстановку вокруг себя и заинтересованно обернулась назад. Обычно найты выделялись от остальных бордовой униформой, которая всем так хорошо шла. Теперь они мало чем отличались от дневных классов. Несмотря на их явную перевозбужденность от прибытия на Землю, ночные классы покорно следовали магнетической сдержанности, от которой мне с трудом приходилось открывать взгляд. Кто-то говорил, что сдержанность принадлежала к главным чертам высшего общества. Будто бы чрезмерная выраженность эмоций – это, в первую очередь, слабость самого ума и лишь потом крик о помощи больной души.

Один из них скоро заметил мое пристальное внимание. Знакомые черты в этом найте вмиг напомнили мне о нашей с ним краткой беседе на первом вечере по случаю ритуала-отмены Договора Дня и Ночи. Прекрасное было время. Это найт держался ближе к обособленной группе, состоящей из трех крупных парней и одной девушки, скорее всего – мага. Каждый из них последовательно стал оборачиваться ко мне с таким же открытым интересом. Я разволновалась и живо скрылась за строем. Мои эмоции были непонятны мне. Возможно, где-то в глубине своего разума я продолжала бояться заинтересованности мной найтами. От них мне приходилось претерпевать не лучшие для себя времена.

Наконец, директриса открыла нам портал. Когда же очередь дошла и до меня, я благополучно примкнула ближе к голубой перламутровой пленке, уносивших всех проходивших в другой мир. Прежде, чем я отправилась вслед за остальными, Эрия успела вручить мне неблаговидное напутствие на то, чтобы я была очень осторожной. Думать дальше мне не пришлось: водоворот сверхвременного пространства унес прочь мое тело и сознание к тому месту, где меня поджидали слабо выраженные отголоски почти забытого прошлого.

Глава 5

ВОПРЕКИ СТРАХУ

Со скоростью света мы пронеслись сквозь портал, что-то, безусловно, вытворявшим с каждый человеческим сознанием. После его взаимодействия какое-то время я иначе воспринимала все вокруг. Как и прежде, мне не удалось сначала удержаться на своих ногах. В первую минуту ориентироваться в пространстве практически было невозможно. Варетти уже стояла надо мной и внимательно оценивала мое состояние на случай, если мне вновь станет плохо. Стиснув зубы, я заставила себя подняться и продолжить следовать за ней.

В этот раз подруга была не такой веселой. После вечеринки она стала более задумчивой и немного рассеянной, пряча свое реальное настроение под темным платьем, завитыми кончиками светлых волос, а также подчеркнутыми глазами, что полностью отличалось от моего праздного образа. Я ограничилась брюками из денима, майкой и утепленной жилеткой. К видимому сожалению, я не замечала уже тех чудес, которые виднелись в прошлом году повсюду. Осмелюсь предположить, что тогда это было связано с бесконечным светом фиры, загадочностью атмосферы, дружелюбием своей компании, которое, в частности, привносила Кайла, или же всему виной та же влюбленность в Райли Киннера. Отныне ничего больше не удерживало меня оставаться в привычном мне городе под названием Трент. Теперь я стала другой, значимо принимая Корон и его, порой, опасные игры. Даже покорно смирилась с решением Александра, который, вероятно, станет продолжать всеми силами не позволять мне видеться с Марией – женщиной, вырастившей меня на Земле и ставшей этому магу законной супругой.