Отзывы на книгу «Любовь гика», страница 3

"Женщины, работающие в цирке на любой должности – будь то танцовщица со змеями или продавщица попкорна, – ВСЕ ДО ЕДИНОЙ обязаны красить волосы в рыжий цвет яркого, но (по возможности) натурального оттенка."

Издательские предпочтения - предмет тёмный, исследованию не подлежит. Да и вряд ли найдётся рациональное объяснение, почему культовая, зачитанная до чёрных дыр ценителями нестандардных форм самовыражения, "Geek Love" появилась на русском только намедни. (Есть подозрение, что непоследнюю роль сыграло то, с каким эпидемическим восторгом сограждане приняли специфический уют перенасыщенного схожими архитектурными излишествами дома, который построила М. Петросян, и озаботились судьбой странных детей Р. Риггза - но что-то я больно подозрительная в последнее время.) Смена статуса эстетической примочки для горстки выпендрёжников, склонных к нецелевому применению языка потенциального противника, на звание бурно обсуждаемого бестселлера - сути не меняет. Это по-прежнему дискомфортная книга с высоким порогом вхождения - категорически не рекомендуется впечатлительным беременным слабонервным защитникам прав животных и человека младше 18 лет вне зависимости от расстановки знаков препинания. Что не может не вызывать желания немедленно пройти фейс-контроль. Ну и, как водится, получить совсем не то, что ожидаешь, проникнув за заветную дверь. Что именно я рассчитывала увидеть в этом тексте - приберегу для беседы с воображаемым психотерапевтом с применением неловких эвфемизмов и демонстрацией на куклах. Расскажу о том, что увидела. Историю блистательной цирковой семьи Биневски рассказывает самая никчёмная из них - лысая и горбатая карлица-альбинос Олимпия. В семье не без урода - это про неё. Её скучный классический горб безусловно проигрывает в сравнении с изящными формами ластоногорукого старшего брата, а лягушачья улыбка и розовые глаза не годятся даже на то, чтобы оттенять невероятную красоту талантливых сестёр сиамских близнецов. В прекрасном саду, на разведение которого положили жизнь её родители - Невероятный Ал и Хрустальная Лил - бедняжка Оли - что-то вроде неприхотливого многолетника среди вычурных экзотов. Средний ребёнок со средними способностями в большой амбициозной семье, претендующей на окончательную уникальность. Не имея возможности ни летать под куполом в свете прожекторов, ни ползать по-тюленьи, не способная вызывать не только любовь, но и настоящее отторжение ("во мне нет ничего особенного, чтобы кому-нибудь захотелось убить меня"), она наделена звучным и гибким голосом, что делает её подходящей кандидатурой для заманивания публики. Именно её выбирает оракулом для своих идей Кэтрин Данн, наделяя рассказчицу вторичными признаками альтер-эго вроде неброских автобиографических элементов, и предлагает читателю взглянуть на мир с высоты 36 дюймов, через тёмные очки, не пропускающие болезненный солнечный свет.

Это не эскапизм, как уход от реальности, а способ заставить саму реальность скривиться от отвращения к самой себе. Олимпия станет проводником в причудливом лабиринте сложной системы зеркал, расставленных автором. Отсылающий ко всем возможным клише, мир-театр преобразован в мир-шапито, где люди: девочки-обезьяны, мальчики-аллигаторы, вереницы сменяющих друг друга великанов и толстяков - ну да, рядовые актёры, статисты и кордебалет, и выйти за рамки назначенного амплуа - практически невыполнимо. Олимпия расскажет, на какие жертвы готовы клинические неудачники, "простофили, нытики, приставучие паразиты и добрые люди", чтобы рассчитывать на мало-мальскую роль в этом спектакле - не только "принять базовый минимум по пальцам", но и "отрезать хвост по самые уши". И что не надо обладать сверхспособностями, чтобы манипулировать созданиями, стремящимися любой ценой избавиться от боли и неуверенности в себе. Олимпия подарит сомнительную надежду, наглядно продемонстрировав, что единственный способ для Калибана обрести своё предназначение - исхитриться самому породить Миранду (но это, кажется, спойлер). Олимпия научит смирению (довольствоваться жизнью в кухонном шкафчике под раковиной), бессмысленно жертвенной любви и отчаянно "невнятной молитве безбожников": "Нет, не надо, пожалуйста, нет, не надо".

Недобрая книга, которая поначалу убаюкивает архаичными повествовательными интонациями семейной саги, завораживает острой афористичностью и ослепляет балаганной трескучей мишурой. Но постепенно начинает претендовать на высшее правдоподобие, походя выбивая табуретку из-под самой выстраданной идеи гуманизма - равноценности (да и просто ценности) каждой человеческой единицы. «Правда – это всегда оскорбление или шутка. Ложь обычно изящнее и тоньше. Мы ее любим. Природа лжи – доставлять удовольствие. Правда не озабочена чьим-то удобством». Ничего такого уникального в вас нет, сколько бы вы не пытались доказать обратное эпатажным поведением, радикальным цветом волос, приверженностью к экстремальным видам спорта и жизни в дикой природе, беспомощными творческими потугами, дальними странствиями или чтением провокационной литературы для "иных" - спасибо, Кэтрин, но это не та правда, которую хочется почерпнуть со страниц книги про цирковых уродов.

"Рыжие с облегчением вздохнули и вернулись к воздушным шарам, попкорну и продаже билетов."

Вообще, очень ванильно. Для меня, во всяком случае. Но при этом данн реально пишет об ужасных вещах, о кошмарном насилии над детьми, начиная буквально с зачатия. И, пожалуй, эта ее легкая, ненавязчивая, чуть ли не сказочная, с прибаутками манера изложения импонирует лично мне намного больше того же паланика, от которого у меня, чем дальше, тем больше, впечатление: "Тужились мы, тужились, чтобы сотворить некое страшное ужасие. Ну как, вам еще не страшно?" Не страшно, блин.

Причем, когда читала гиков, то постоянно вспоминались "невидимки" паланика из-за яркого контраста. У него герои немыслимо уродуют и калечат и себя, и других, и наконец звучит обвинительная речь в адрес родителей. Мол, они виноваты в том, что творится с их взрослыми детьми. А виноваты они, как оказывается, по большей части в холодности, полнейшем равнодушии и неприятии сущности своих чад. И, по уму, это так-то вовсе не повод крушить весь мир, но герои у паланика патологичны не только из-за родительского отторжения. У них явно серьезные проблемы с психикой, помимо семейных проблем. Ну, или надо сказать "спасибо" воле автора.

А у данн, напротив. Родители действительно чудовища, а не банальные холодные обыватели-эгоисты, мыслящие зашоренно, с оглядкой на "что же подумают соседи". Но при этом они искренне любят тех, кого изуродовали. Постоянно внушают детям мысли об их избранности и неповторимости. Не устают повторять, как они их любят, любят, любят. Не стесняются и не прячут их в темном углу подальше от людских взглядов и шепотков. И маленькие франкештейны безоблачно счастливы до поры до времени, считая себя избранными и особенными, пока реальный мир не начинает грубо вламываться в их исковерканный раек.

Кто сказал, что стокгольмский синдром не случается в семейных отношениях? Еще как случается. Можно творить со своими близкими по-настоящему кошмарные вещи, но не забывать повторять о своей любви, и жертва станет боготворить своего мучителя. Это так легко можно проделать и с ребенком, и со взрослым. И неважно, как искалечена жертва: изнутри или снаружи. Люди из "нормального" мира в любом случае рано или поздно становятся врагами, потому что он не такие, потому что для них это шоу уродов, потому что они брезгуют и ужасаются. Место гика на арене цирка, среди себе подобных, и этого не изменить, так же, как белой вороне никогда не стать своей в стае черных. Но не стоит сильно жалеть франкенштейнов. Они могут возжелать переделать мир под свои стандарты, и при наличии определенных талантов и желания чудовищный результат гарантирован. А если в их рядах появится существо, хотя бы внешне не отличающееся от нормы, то его судьба предрешена. Он назначается крайним, потому что как раз он теперь в меньшинстве. Именно так и происходит в семействе биневски, что в конце концов приводит к трагедии.

Еще данн затронула интересную тему. Что важнее: сохранять свою непохожесть и идентичность; или надо кромсать самое себя либо до общепринятых норм, чтобы влиться в общую людскую массу и быть принятым большинством; либо уродоваться до инопланетности, чтобы ощущать некую избранность. Быть таким, как все, или непохожим ни на кого? Четкого ответа в книге нет, впрочем, как и в жизни. Каждый делает свой выбор сам, если только он не жертва манипуляций и махинаций извне.

Ну, и перерождение жертвы насилия из семьи биневски в монстра по отношению уже к своему ребенку показано очень даже наглядно. Очень трудно, даже бросив, даже отказавшись от присутствия в жизни близкого человека, принять чужой выбор. И борьба за душу и тело дочери между одной из биневски и чокнутой богачкой не выглядит материнским самопожертвованием. Этот поединок больше похож на мафиозные разборки за влияние на районе. Впрочем, в результате выигрывает жертвенная овечка, не подозревающая о творящихся страстях, но в финале получающая свободу.

Обычно читать предисловие в книгах мне не очень нравится, но в данном случае произошло исключение. Прочитав предисловие, я как-будто стала ближе с автором и поняла еще тогда, что сама книга мне понравится.

Думаю про сюжет все и так знают. Семейная пара Биневски решили пойти на все, чтобы их цирк процветал. Женщина принимала различные вещества во время беременности, чтобы рождались необычные дети. Внешне они необычны и жутковаты, а внутри обычные люди с такими же проблемами и эмоциями. Также стоит отметить, что в книге затрагивается вопрос взаимоотношений родителей и детей.

Единственное, мне показалось, что где-то после 300-х страниц сюжет слегка затянулся. И между прочим отметка 18+ стоит на книге не зря, поэтому несовершеннолетним, а также беременным и впечатлительным людям читать не стоит. Действительно описано много неприятного, но лично мне порой хочется почитать что-то гаденькое (хоть и не часто).

История произвела на меня большое впечатление. Говорю сразу, далеко не каждому понравится данное произведение. История странная, местами жуткая, но в тоже время завораживающая. Слог автора хоть и простой, но умеет удержать внимание. Это книга, которая надолго останется в моей памяти.

Мне сложно говорить об этой книге, ни разу не процитировав Пи-Орриджа: его (её) вечную мантру о том, что тело не священно, что его можно и нужно преобразовывать, что оно — дешевый и тяжелый чемодан, взваленный на человеческое сознание. Нешуточный цинизм звучит в этих словах, пусть и подкрепленных делом, рядом с этим романом, где фабрикация тел и их купирование поставлены на поток. Или вот еще — боготворимая мной картинка, на которой обнимающий уробороса гермафродит заявлял: «реальность мне кажется скорее глаголом во множественном числе, чем существительным в единственном». Кэтрин Данн не оставляет шанса подобной метафизике.

С одной стороны, она катком проехалась по семейным ценностям: здесь и мать, приходящая в ужас от того, что ее ребенок может родиться нормальным, и семья, в которой все нежно заботятся друг о друге — лысая горбунья носит на руках рыбообразного братишку, сестры исполняют в четыре руки «Лунную сонату», сидя на стульчике одной общей жопой; здесь и преломление представлений о том, какого успеха хотят родители для своих детей. С другой стороны, этот гротеск занавешивает живую и откровенную историю — за ширмочкой лилипутской любви оказывается невыносимый груз вещей, которые дано понять даже тем, кого герои книги презрительно называют нормальными. Олимпия утверждает, что настоящим фриком нужно родиться; ручаюсь, что, протирая банки со своими консервированными старшими братьями и сестрами, она думает по-другому. Потому что, хоть смерть и помещает фрика окончательно в противофазу со всем живым, розовощеким и здоровым, она снимает с фрика множество обязанностей, которые и отличали его от зрителя.

Надо все-таки заметить, что этот мудро-безумный роман так же далек от какого-нибудь «Дня рождения Инфанты», как далека паства Артуро от своих джонстаунских прототипов, а главные герои — от каких-либо возможных прототипов вообще. И при этом их, существующих в дважды ирреальном мире — 1) собственной инаковости, 2) бурлеска и карнавала — так тяжело от себя оторвать. Похоже на то, как если бы, глядя на рисунок детсадовца, вы вдруг обнаружили, что вот этими двумерными человечиками он зашифровал всю вашу жизнь.

В противовес предыдущей прочитанной книги о светлом и добром, это произведение кажется гнилой язвой. Так тут извращено понятие семейных ценностей и традиций. Мальчик Артуро у которого вместо рук и ног ласты, горбатая карлица, сиамские близнецы, телекинетик, а также еще некоторые неудачные продукты, плавающие в формалине - все они, не персонажи какого-нибудь "Обитель зла", а дети мозговитых родителей. Решив спасти от банкротства свой цирк, Ал и Лил Биневски начинают эксперименты со всякими вредными веществами, надеюсь получить оригинальных детей и сделать из них звезд сцены. Ведь все необычное всегда привлекало людей, и они стекаются поглазеть на ошибки природы, как пчелы слетаются на сладкое. И да, афера удалась! Теперь перед нами история жизни этой необыкновенной семейки, рассказанной от лица карлицы Олимпии. Ячейка общества, где здоровье и нормальность в общепринятом понимании большое горе.

Произведение незаурядное, шокирующее, неприятное, но скрыты в нем всем известные вопросы и проблемы. Что страшнее внешнее уродство или внутреннее? А может физические отклонения вовсе и не отклонения, просто надо выйти за рамки привычного и расширить свое сознание. Биневски вон вроде бы счастливы, зарабатывают себе на жизнь просто лишь тем, кем они являются. Но я такое понимать не хочу, эта книга очередное доказательство, куда может приплыть человечество, дай ему полную свободу. Почему бы вот не изуродовать свое потомство на поколения вперед ради денег и обставить это как оригинальность, индивидуальность и прочее бла бла бла. Главное убедить себя, что синий это розовый, и все будет гуд. И люди здесь, такие люди. Внешность лишь оболочка, а в скорлупе скрыто самое обычное и знакомое всем нам. Жажда денег, благополучие, ненависть, любовь, ревность, зависть... Артуро - тюлень, любимец публики и семейства, словил хорошую такую звезду. Давно у меня не было такого отвращения к персонажу. За что, его так облизывали с ног до головы мне не понятно. Самое противное, это без сомнения, уродство души. Но вот же парадокс, как люди любят тянуться к таким личностям, а те и рады, звезда расцветает во лбу все больше и больше. Отсюда всякие "артурианства" и вырастают. Или вот еще тема романа, банальная банальность, быть как все это вполне разумно, но как же скучно. Гораздо интереснее развивать в себе индивидуальность и непохожесть на других. Только тут и это возведено в целый культ. Стандарт мешает человечеству, настоящая красота это очередное отклонение, это путь к развитию. Повторяй себе, ты не такой как все(с). А вот толку то? Опять же куда только кривая людей не выведет.

"Любовь гика" вещь ядовитая, новых горизонтов не открывает, к сожалению, повторюсь, все до боли знакомо. Просто обернуто в провокационный антураж, книга яркая как декорации цирка, чтобы сильнее проняло, кольнуло и вывернуло. Книга-перевертыш, в которой все наизнанку. Это королевство кривых зеркал, философия которых может хорошо проесть ваш мозг, здесь свои эстетические законы и этические понятия. Осторожно! Радиоактивно!

Веселая семейка

Ну и семейка! Циркачи-ловкачи. Красотка мама, удалец-молодец папа, и весьма необычные дети, используемые родителями в качестве рабочей цирковой силы. Самые страшные уродцы в этой семье - мамаша и папаша Биневски. Внешне совершенно нормальные, но на всю голову убогие. Это ж надо додуматься до такого...воимя возраждения былой славы своего семейного цирка травить жену и будущих детей (соответственно давать травить себя и своих будущих детей), чтобы рождались уродцы, посмотреть на которых будут приходить толпы людей. Нормальный, в смысле совершенно обычный внешне, здоровый ребёнок в этой семье - большое горе и повод, от этого ребёнка избавиться. Чем более шокирующе, необычнее, страшнее внешние отклонения отпрыска, тем это больший повод для радости в семье Биневски. В этой семье даже даже горбатая, лысая карлица альбинос Олимпия - заурядное создание, огорчение для родителей, ибо слишком нормальная. А "всего лишь" поросячий хвостик у младенца вообще тьфу...не стоит и внимания. Быть нормальным (внешне) для Биневски самая страшная кара.

Звезда и общий любимец (почти) всей семьи и не только - водяной мальчик Артуро, у которого вместо рук и ног ласты. За что его так горячо любили лично мне не открылось. Мне хотелось его шандарахнуть об стену десятки сотню раз на протяжении чтения книги. Тиран и самодур. Вот ласты ластами, но настоящее уродство этого засранца сидит в него внутри. А уж когда в повествование пришло "Артурианство", об этих стадах, идущих за великим Водяным Человеком и совершающих просто немыслимое, читать стало откровенно неприятно, я то и дело хваталась за голову, закрывала глаза и шумно выдыхала.

Кто в нашем мире нормален, а кто нет, и где кончается норма и начинается уродство, нужно ли быть нормальным, хорошо ли это, или надо выделиться любой ценой? Быть как все - тюрьма, серость и нежизнь? Уродство - путь к свободе? Страшнее всего, конечно, убогость души и ума, а его не всегда видно сразу и невооружённым взглядом.

Как-то скомканно вышло, но я и не могу собрать в кучу мысли по поводу этой книги. Прошло три недели как я её прочла, а до сих пор ещё не переварила. И не могу сказать, что она меня поразила и это открытие года, must read или что-то в таком духе. Но она явно оставляет после себя потребность в обсуждении.

Жизнь - как бесконечное вращение на нарядной карусели - вечный вихрь огней, музыки, смеха, движения. Дом под которым не скучный фундамент, а колёса (кто хоть раз в жизни не мечтал о таком передвижном жилище!) Дружная артистическая семья - предприимчивый, уверенный в себе папа, ласковая, хозяйственная, нарядная мама, дети...

О детях вы, небось, в аннотации читали. Парнишка с конечностями в виде тюленьих ласт, музыкальный дуэт прекрасных сиамских близнецов, карлица-горбунья-альбинос и младшенький красавчик-тёмная-лошадка. Родители счастливы, что дети у них такие нестандартные. Ещё бы, ведь они сами делали всё, чтоб на выходе получались такие уникумы. Малыши, которые по каким-то причинам не выжили, все тоже очень необычные, в этом любой может убедиться, они плавают в формалине на радость зрителям. Да, потомки Биневски зарабатывают своей внешностью даже после смерти.

Чтобы произвести неизгладимое впечатление на читателя достаточно было бы обозначить оба полюса, о которых я писала выше. Мог бы получиться вполне самодостаточный рассказ. Но автору хватило таланта и фантазии на роман, в котором уродливое и прекрасное, трепетное и жестокое образовали ни на что не похожий сплав. Она создала мир, живущий по совершенно другим этическим и эстетическим законам. Нужно принять из авторских рук призму, сквозь которую предлагается смотреть на происходящее, чтобы заметить, какими изящными и аристократично тонкими могут быть ласты, прочувствовать сексуальность сиамских сестёр, у которых общая нижняя половина тела.

Смотреть на Биневски из привычной системы координат всё равно, что читать "Лолиту", представляя на месте Ло собственную дочь. Можно, но зачем. И дело тут не только в отношении к уродству и красоте, а в искажённой морали вцелом. Сволочь по любым меркам здесь, пожалуй, только парень-манипулятор, да ито, не все герои так считают.

В этом романе идеально сочетаются сюжетность и смыслонаполненность. Как бы это банально не звучало, книга о многом заставляет задуматься. Ну, например о границах родительской любви, ответственности родителей за судьбу их детей и об ожиданиях, которые возлагаются даже на пока нерождённых сыновей и дочерей. Способна ли любовь родителей искупить все родительские ошибки. Чем её измерить, ведь иногда непонятно любят Лил и Ал своих причудок, реализовывают через них свои амбиции или всё вместе.

От темы родителей легко можно перейти к теме бога-творца и вообще религии. Ведь и необычная импровизация на тему непорочного зачатия имеется, и совершенно искажённая тема мессии. Да и родители Биневски, решив целенаправленно воздействовать на внешность будущих детей как бы уподобляются богам. Это легкомысленные, безумные, недальновидные карнавальные боги, однако они истинные художники, потому что создавали не по образу и подобию своему, а творили новые, причудливые формы.

Довольно интересно раскрыта тема отношения общества к необычным людям. Данн проговорила то, о чём обычно молчат: человек, имеющий серьёзный физический изъян нередко считается обычными людьми кем-то вроде святого, потому что он как бы не в состоянии искушаться и, соответственно, грешить. А он в состоянии, ещё как в состоянии, по крайней мере не меньше, чем тот, у кого всё на месте и ничего лишнего не выросло.

А самая интересная, на мой взгляд метафора - это метафора индивидуальности. Каждый хочет быть не таким, как все каждый лелеет свою неповторимость, и не каждый хочет задуматься над тем, что заметные отличия могут быть восприняты как нечто ненормальное. Быть таким, как все гораздо удобнее и безопаснее для жизни. Но мы не выбираем быть нам индивидуальностью или не быть, сколько бы восторженно-мотивационные статейки не убеждали нас в обратном. Наши фирменные душевные отличия или их отсутствие - это дело природы. Потому что, перефразируя Олимпию, подлинными индивидуальностями, как и подлинными уродцами не становятся, ими рождаются.

До покупки романа «Любовь гика» я не слышал ни слова о Кэтрин Данн и поэтому не мог и предположить чего можно ожидать от этого автора. Меня сразу же заинтересовала тематика произведения, которая, к моему сожалению (наверное исключительно к моему), не ограничилась просто жутко-мерзко-странной атмосферой, а пошла вглубь, погрузив читателя в семейные отношения Биневски,  породившие огромную историю, полную проблем и бед.

На протяжении всего романа я неоднократно сталкивался с рассуждениями о «нормальных» и «ненормальных». Всё переворачивалось с ног на голову. Постепенно, все, кроме участников бродячего цирка Биневски, начали казаться мне серыми и слишком простыми. Чем дальше я заходил, тем сильнее ощущал «ужас нормальности». В какой-то момент мое сознание уже не воспринимало слово «нормальный» как что-то хорошее, напротив оно стало чем-то вроде обидного прозвища, клички. В конце концов, идея, которая шла через все произведение, обрастая глубинным смыслом и обличая пороки Биневски, оказалось открытой и предельно ясной: несовершенное есть настоящее.

+ Меня изрядно повеселила «радиевая диета» - дичайшая жесть!

+ Вас определенно не оставит в покое культ Артурианства. Я был приятно удивлен тем, что этот пункт получил развитие и можно было вдоволь насладиться бредом безумных последователей секты. Философия Артуро тоже вполне себе неплохо раскрыта, весьма советую обратить внимание на его мысли, рассуждения, которых в романе вагон и маленькая тележка.

+ Вы однозначно задумаетесь о своей «нормальности» или «ненормальности».

Не могу сказать, что эта книга меня особенно сильно удивила, но если вам нравятся нестандартные, даже скорее жутковатые идеи и тематика «Фрик-шоу», то, без сомнений, стоит взяться за «Любовь гика».

"Любовь гика" роман американской писательницы Кэтрин Данн, опубликованый в 1989 году.

И так Википедия выдает,что ГИК это увлеченный чем-либо человек, фанат,а вот раньше это слово имело другое значение "Ярмарочный урод" или "Цирковые артисты определенно жанра". И книга явно не о фанатах.

Главные герои семья Биневски. Главы семейства Ал Биневски и его жена Лил, в наследство и получаются бродячий цирк. Они мечтают прославиться в этом деле и собирать полные залы зрителей и ради этого идут на ужасные и странные эксперименты. А точне Лил при беременности принимает разные препараты и наркотики, чтоб в результате рождались дете с физическими дефектами и отклонения. И их задумка сработала, старший сын Арти рождается с плавниками вместо рук и ног, дочки Элли и Ифи рождаются сиамскими близнецами, Оли рождается с целым набором карлица,альбинос и горбунья и самый последний их ребенок мальчик Цыпа, внешне он самый обычный ребенок но у него есть удивительный дар. А вот сможет ли семья Биневски прославится благодаря своим уникальным детям ,вы узнаете во время прочтения.

Это было не обычно и прекрасно, по началу показалось каким то бредом! Но чем дальше я читал тем больше меня поглощала эта история. Конечно книга не для всех не зря на ней 18+, так что сильно впечатление лучше не читайте. А я вот явно почитаю ещё что нибудь у Кэтрин Данн.