Читать книгу: «Город под свинцовым небом», страница 5

Я сухо сказал что-то на прощание и заспешил к выходу. Сэм ничего не ответил, но весь путь до первого поворота я чувствовал его взгляд. Тяжёлый. Сочувственный.

Когда я вышел на улицу, совсем стемнело. На город опустился вечер, потихоньку начал загораться свет в окнах, небо из серого становилось чёрным. А я уже прокладывал в голове очередной маршрут. Теперь было очевидно, что бежать придётся одному. Спасти никого не удалось, и это вовсе не означает, что я сумасшедший. Просто мне повезло осознать происходящее, а другим нет.

Глава VI

Я снова стоял у подножия холма, на котором располагался ненавистный химзавод, где гнил добрую половину своей жизни. Так получалось, что на наше предприятие по железнодорожным путям свозили добытую в карьере за городом руду. Здесь она проходила обработку, расфасовывалась по контейнерам и теми же путями отправлялась в следующие комплексы, где из неё делали, как нам объяснили, топливо. Хрен знает, для чего, но недаром на рабочих напяливали химзащиту.

Следующий состав должен был прибыть завтра утром, и до того момента эти самые контейнеры хранились на заводском складе. Идея, бесспорно, была безумная, но деньги нужны были срочно. А за один такой контейнер мог отвалить нехилую сумму местный ломбардщик, в тайне от жандармов сбывающий вещи не совсем законные. Пару месяцев назад он как бы невзначай проболтался, что неплохо было бы ему заполучить немного руды для какой-то важной шишки. Я тогда не воспринял его слова всерьёз, но сейчас… Пан или пропал.

Я смотрел из сумрака на маленькую площадь под одиноким фонарём, по которой выходили с территории рабочие. Был уже в глубокий вечер и, как я подсчитал, сейчас был пересменок. У меня было чуть меньше пятнадцати минут, пока не придёт следующая смена.

Дежурный на моих глазах закрыл за уходящими ворота. Вся территория была огорожена двухметровым бетонным забором, перелезть который не было возможности. И тут я вспомнил про своего покойного друга. Димка не раз упоминал дыру где-то в ограждении, через которую он приходил ко мне в гости. Я, придерживаясь неосвещённых участков, стал пробраться к тропе, на которой нашли мальчишку.

– Надеюсь, хоть ты рад за меня…

Дыра нашлась быстро. За самыми густыми кустами у забора располагалась небольшая пробоина, сделанная явно человеком. Пролезть можно было только согнувшись в три погибели, и я, недовольно кряхтя, опустился на сырую землю. Лаз выходил на задний двор и упирался прямо в огромный контейнер с производственными отходами, закрывающий его от лишних глаз. Плащ зацепился за что-то острое, неприятно царапнув спину. Я сдавленно выругался, пытаясь отцепиться, и в этот момент понял, насколько неосторожно поступил.

Шаги, до этого мной не услышанные, с громким шарканьем затихли, по стене над моей головой скользнул луч фонаря.

«Дежурный! У него же обход!» – запоздало вспомнил я, замерев и задержав дыхание. Сердце, казалось, тоже перестало биться.

«Если меня найдут, плану конец!»

– Кто здесь? – раздался настороженный голос по ту сторону контейнера. Человек начал медленно подходить, крадучись переставляя ноги. Я весь сжался от страха, уже придумывая, куда бежать и где прятаться. Вдруг он остановился, раздался смачный плевок.

– Задрали, крысы поганые… – проворчал мужик, проворчал ещё что-то невнятное, и шаги начали отдаляться. Я позволил себе дышать и, подождав, пока дежурный не уйдёт как можно дальше, наконец вылез из-за контейнера. Луч фонаря бегал по земле метрах в шестидесяти правее, а я вдруг вспомнил, что чтобы попасть на склад нужны ключи. Можно было, конечно, свистнуть нужный на вахте, но велик риск попасться, да и время поджимало. Тут взгляд скользнул по небольшому обломку бетона у дыры в стене…

Торопливые нервные шаги по мокрому асфальту громко разносились по округе, но неосторожно насвистывающий какую-то песенку дежурный услышал их слишком поздно. Рука со сжатым в ней до белены в костяшках булыжником на мгновение замерла в замахе, недоумевающие глаза широко раскрылись в немом испуге, и кусок бетона обрушился на голову мужчины. Я не хотел убивать. Я не хотел чьей-то смерти. Мне просто нужны были ключи, но тело бедолаги вдруг дёрнулось, обмякло и ничком повалилось на холодный асфальт. С окровавленного булыжника полилась алая струйка крови. Я стоял в неподвижном шоке, осознавая, что завтра очередная дочка не дождётся отца с работы. Дежурный был мне знаком.

Борясь с тошнотой, я вытащил из чужого кармана связку ключей и в спешке оттащил тело за контейнер. Ужасен был зверь, борющийся за собственную свободу. Именно зверь. Снова всё складывалось так, как говорил старик Борланд. Так, что давно я не человек. Однако мне ещё предстояло доказать обратное, и да простит меня господь…

Словно крыса перемещаясь по тёмным лабиринтам цехов и подсобных помещений, я добрался до массивной железной двери.

«СКЛАД» – гласила ржавая табличка по центру. Я наугад подобрал в связке самый большой ключи и он, к счастью, подошёл. Передо мной предстала огромная череда небольших контейнеров со знаками химической опасности. Я быстро схватил первый попавшийся и, сунув его под плащ, заспешил к выходу. Весил контейнер на удивление немного – килограмма два, не больше. Уже запирая складскую дверь, я слышал, как гремят ключи у главного входа, переговариваются мужики и раздаёт указания второй дежурный.

Я вышел через чёрный ход и зашёл за контейнер. Всё ещё намного мутило, а от повторного вида тела совсем поплохело, однако сделать это было нужно. Я дрожащими пальцами сунул связку обратно в карман дежурного и полез в дыру. Слово «труп» в голове совершенно не укладывалось, так как избитое сознание всё ещё хотело верить, что мужчина мёртв. Я спешно сбежал с холма по тропе и, чудом разминувшись с патрульными, скрылся в переулках по дороге к ломбардщику.

Его лавка находилась, на удивление, не на окраине, а в самой глубине жилого сектора. Всегда удивляло, какие связи нужно иметь, чтобы сбывать запрещёнку прямо под носом у полиции, ведь за всё эти годы его дела до сих пор не прикрыли. Даже патрульные не заходили с проверкой, что в принципе немыслимо. Правда, ломбардщик всегда говорил, что со служивыми дел не имеет.

Завернув в очередной раз за угол, я резко остановился. Непонятные звуки, отражающиеся от мокрых стен переулков, уже несколько минут доносились до меня гулким эхом, однако мутное сознание уловило их лишь сейчас. Из темноты метрах в двадцати впереди появилась чья-то фигура. Бранясь и то и дело спотыкаясь, человек бежал поперёк улицы в сторону узкого лаза между двух домов. Я часто пользовался такими "коридорчиками", когда нужно было быстро скрыться от патрулей. В тот же момент следом за неизвестным выбежало ещё три человека, грохоча тяжёлыми сапогами и покрывая убегвашего отборным матом. Я моментально вжался в стену и застыл без движения, стараясь дышать через раз. Быть пойманным, тем более с такими вещами за пазухой, не хотелось совершенно. Жандармы тем временем уже сбили с ног беглеца и гурьбой навалились на него, не давая вырваться.

– Попался, гнида! – тяжело дыша прогнусавил офицер и поднялся на ноги. В рёбра пойманного с силой влетел носок кирзового сапога, затем удар повторился под дых и, наконец, в лицо. Раздался сдавленный стон.

– Ты чё, щенок, убегать от меня вздумал? Я с тобой разговариваю!

Он схватил голову лежавшего без сил мужчины и рывком повернул к себе. Я узнал говорившего. Капитан Шивренко, известный полицейский и просто редкостная сволочь – он прославился своей безмерной жестокостью и крайней результативностью на работе. Немало человек он изловил на улицах и затем зверски загубил в карцере, чем сильно отличился от других патрульных. И хоть в народе ненавидели любого, чьи плечи обременяли погоны, капитан заслужил особенную ненависть. Довольный такими успехами, он не раз хвастался в баре перед сослуживцами, гордо сравнивая себя со сторожевым псом, однако среди обычных работяг был известен лишь как "Собака Шивр".

Беглец захрипел, сквозь кашель раздалось невнятное мычание. Шивренко показательно нагнулся поближе к пойманному.

– Я не слышу! – гаркнул он и отвесил мужчине оплеуху.

– М-мужики… Отпустите… – прохрипел тот, пытаясь приподнять голову.

– Ах, отпустить тебя…

В полумраке ночи я разглядел на его лице ухмылку. Он выпрямился и посмотрел на двух других патрульных, держащих нарушителя. Те басовито рассмеялась.

– Отпустим, друже, отпустим. Только напомним для начала, что такое режим, и как вредно его нарушать…

Тяжёлая подошва впечатала голову мужчины в мокрый асфальт. Шивренко махнул рукой своим ребятам и, с довольной рожей доставая из нагрудного кармана папиросу, отошёл в сторону. На бедолагу тут же обрушились тяжёлые удары кирзачей и полицейских дубинок. Под приглушённые хрипы и стоны по брущатке, поблёскивая, потекла кровь.

Смотреть на это было тошно, да и страх попасть на место пойманного давал о себе знать. Я, затаив дыхание, неслышно нырнул в переулок напротив и заспешил к ломбардщику.

После двадцати минут петляний по тёмным улицам меж обшарпанных панелек и бараков ноги вывели меня в колодец, в глубине которого дощатой пристройкой к жилому дому располагалась заветная лавка. Я убедился в отсутствии лишних глаз и, прокравшись к двери, постучался. От мёртвой тишины слегка звенело в ушах, а страх, зарождавшийся было где-то в груди, полностью перекрыл азарт. Меня не волновало уже ничего: ни патрульные, ни ценный груз за пазухой, ни даже бывшие собутыльники, что похоронили в городе остатки своей личности. Именно бывшие, ведь возвращаться я уже не собирался. За столькие годы кладовка диспетчерской стала буквально вторым домом, но… В душе я понимал, что нельзя привязываться к тёплому местечку в клетке. Да, здесь было комфортно, но всё равно не то.

Не дождавшись ответа, я начал колотить в хлипкую стену здания. Внутри раздались недовольное бормотание и приближающийся топот башмаков.

– Скряга! Открывай, старый хрен, я же знаю, что ты не спишь.

– Иди к дьяволу, Марк! – раздался из-за двери скрипучий голос. – Ты что, хочешь, чтобы нас обоих повязали?

– Старик, впусти, это срочно.

– Я сказал, пошёл к чёрту! Всё завтра…

Снова застукали по доскам башмаки, что означало конец разговора. Я с этим был не согласен и ещё раз ударил по стене кулаком. Ставни маленького окошка мигом отворились, и из темноты показалось гневное лицо ломбардщика, держащего в костлявой руке не то зонт, не то обрез.

– Ты что, осёл, не понимаешь?!

Я не дал ему продолжить и быстро показал спрятанный под плащом контейнер. При виде него старик на пару секунд впал в ступор, после чего воровато оглядел колодец, открыл дверь, ухватил меня за шиворот и втащил внутрь. Скрипнул засов, и вмиг стало темно.

Где-то впереди зажглась керосинка. Старик одним движением скинул с дубового стола весь хлам и, выхватив у меня контейнер, уложил на скатерть. Я, кажется, был здесь лишним: ломбардщик носился по всему помещению в поисках неизвестно чего, то и дело оглядывая товар, а я лишь скромно топтался в углу.

– Закрыт. Печать оригинальная… – спешно бормотал он про себя. – Где взял?

– А у нас много где такое достать можно?

– Не нести чепухи, идиот!

– Успокойся, старик. Имей совесть, до меня тебе такого ещё никто не таскал.

– Так где взял? Грузовик? Вагон?

– Нет, со склада стащил.

– Со склада… – он снова затих, что-то обдумывая. Было видно, что скряга заметно нервничает, но контейнер для него был определённо очень важен.

– Тебя заметили?

– За кого ты меня держишь? Я же сказал, всё чисто.

– Смотри, Марк. Если ко мне завтра нагрянут служивые…

Он недобро провел рукой по тому, чем тыкал в меня на входе. Всё-таки обрез.

– Поговорим о награде.

– Награду ему… – проворчал недовольный старик, открывая ящик стола. – Ну, и сколько ты хочешь?

А вот тут тупик. Действительно, сколько я хочу? Почём сейчас обработанная руда? Причём явно не простая. Простую в свинцовых контейнерах с маркировкой химической опасности не хранят. Значит, явно дорого. Но сколько нужно мне? В идеале нужно, чтобы хватило на билет в один конец из города. Но ведь я даже не знаю, кому эти самые деньги нести! Впрочем, как бы ломбардщик не отпирался, связи у него явно есть…

– Знаешь… Не нужно денег.

– Что? – старик отвлёкся от рыскания в ящике и удивлённо посмотрел на меня.

– Денег… Не надо. У меня другая просьба.

– Я слушаю.

– Мне нужно выбраться из города.

– Что-что? Повтори.

– Я говорю, мне нужно выбраться из города. Навсегда.

– Я даже не стану спрашивать, зачем… Ты ведь понимаешь, что это слишком рискованно? Границы перекрыты и…

– Я всё понимаю. Мне нужно только в ту сторону. Дальше я сам.

– Ну… Хорошо.

Он достал из стола лист бумаги и начал быстро что-то писать, посматривая на меня. Что я в скряге ценил, так это деловой подход. Никакой лишней болтовни. Надо – сделаем. Ты только заплати…

– Держи. Завтра в восемь утра у продовольственного корпуса. Найдёшь там водителя по имени Артур, отдашь это ему. – он запечатал конверт и отдал мне. – Теперь иди.

И уже через пару мгновений я стоял один посреди тёмной, тихой улицы. Без гроша в кармане, с пустотой за пазухой, но с таинственным конвертом в кармане и надеждой в душе. В той его части, что ещё не выгорела с годами.