Отзывы на книгу «Таис Афинская», страница 17

Книга, на мой взгляд, очень интересная. Хотелось бы верить, что это все исторично. Отлично прописаны все действующие лица. Мне понравилась тема путешествий, искания новых философских направлений. Понятно, что автор здесь большей частью все придумывал, но мне понравилось. Даже несмотря на то, что конкретно философии здесь как таковой нет - только отрывки, но это и не специализированная литература и, как ни странно, после прочтения этой книги хочется углубиться в чтение философии орфиков, по изучать историю того времени. Значит книга прочитана не зря, потому как не все книги цепляют на чтение последующей литературы, соприкасающейся с прочитанной книгой. В общем оценка 5. Минусы конечно есть, но мне в целом понравилась книга.

Хочешь изменить мир - начни с себя. Александр Македонский понимал это:

- Царь должен соблюдать обычаи еще строже, чем последний из его подданых, - серьезно сказал Александр, - ибо как же иначе вселить в людей уважение к закону и чувство меры?

Разве не гениальные слова? Разве не актуальны они всегда, в том числе и сейчас?! Дейсвительно, первые лица державы должны быть примером для подражания. Они прежде всех должны блюсти законы, ими же созданные. Жаль, но кажется, наши современные политики, и прочие люди, имеющие влияние на умы человечества, не читают биографий Великих, не интересуются их мыслями и опытом. А надо бы! Ой, как надо!

Книга очень понравилась. Помимо интерсных исторических фактов (не берусь судить, насколько это вымысел) понравилось, как автор воссоздал характеры главных героев, понравилось, что эти люди - века тому назад - были в постоянном созерцании себя и собственного внутреннего мира. При этом, очень ценилась и красота внешняя, но все же - афиняне, македонцы, персы, египтяне - все искали знаний, интересовались культурой, поэзией, скульптурой, музыкой, общественной жизнью (сознательные граждане) и проч.проч. Жаль, мало в книге самого Александра Македонского. Но впрочем, книга то не о нем - а о несравненной Таис, возлюбленной Александра, гетере, чье имя вошло в историю, афинянке, которую Египет включил в список своих истинных царей. У этой женщины была очень интересная жизнь!

Сложно писать об этой книге. Даже не вполне могу сказать понравилась ли мне она или все же не очень. В процессе чтения у меня возник такой образ: мы сидим с автором и он мне рассказывает о своем женском идеале. Вот просто всё в ней супер. Ловлю себя на том, что поначалу мне передается эта увлеченность автора личностью Таис и хочется узнать что же там с ней дальше произойдет. Но чем больше автор рассказывает о ней, тем всё больше и больше возрастает во мое недоумение - а в чем же она все же идеал? Красива? Умна? Образованна? Это всё прекрасно. Но почему-то у меня не появляется того же восторга, каким явно охвачен автор. Озадачившись, я, тем не менее, продолжаю читать и понимаю, что мне Таис совершенно не интересна. И это странно. Обычно мне нравятся истории о "непростой женской судьбе". О том, как жили женщины в разные исторические периоды. Что у нас с ними общего, при том , что мир изменился. Как они себя вели в разных жизненных ситуациях. Здесь же меня больше захватили другие герои - Эгесихора, Гесиона, Менедем, Эрис. Вот за них я действительно оооочень эмоционально переживала. Если бы мне нужно было назвать основные плюсы романа, то я бы назвала имена всех этих чудесных персонажей. Читать о них было огромнейшим наслаждением. Так что, мне понравилась первая часть книги. Очень понравилась. А вот образ Таис интерес мне только в плане довольно показательного описания взросления и "набирания ума". Переоценка ценностей, стремление к познания и совершенству, нравственности и человечности - всё это мне импонировало, но почему-то никак не вызывало ярких эмоций. Не было сильного отклика. Как-то дистанционно всё это воспринималось. Радости не прибавил подспудный вывод - этот мир не для созидателей. Выигрывают разрушители. И хотя автор в конце дает надежду, но послевкусие не очень легкое. Это не минус. Просто субъективное ощущение - читается книга не очень легко и после прочтения оставляет задумчивую грусть.

Очень рада, что наконец прочитала эту книгу и составила о ней свое впечатление. Почему-то она давно уже от меня ускользала, хотя есть в бумажном варианте и на глаза попадается лет десять) Этот роман однозначно останется в моей библиотеке и как хороший исторический роман, и как впечатляющий багаж представлений о разных верованиях. Раньше я ими не особенно интересовалась, а сейчас есть повод ознакомиться с этой темой поглубже. Думаю, что любой человек найдет в этом романе что то для себя полезное, интересное. Хотя автор, на мой взгляд, написал свое произведение в несколько романтично-наивном ключе и многие вещи могут восприниматься взрослыми людьми как не вполне реалистичные, что ли. Можно бесконечно спорить какой была Таис , но то, что она спровоцировала пожар и погром, было для меня вполне логичным. Хотя если бы я верила автору в том, что она идеал и хотела всем только добра, я бы, наверное, мягко говоря, удивилась ее такому поступку. Другими словами, Таис мне показалась "обычной бабой" по сути , но почему-то я так умилилась желанием И. Ефремова повосхищаться женщиной с сомнительной репутацией, что мне совсем не хочется высказываться критично о главной героине. Я лучше еще раз перечитаю о том периоде, когда Таис окружали замечательные Эгесихора и Гесиона. Бальзам на сердце.

Еще давно мама и бабушка советовали мне прочесть эту книгу, но прочитав первые пару страниц, я решила отложить ее на потом, опасаясь сложного и непонятного текста об античной истории, полного неизвестных мне имен греческих богов, древних государств и территорий. Но вот буквально месяц назад я вспомнила о ней снова, и уже познакомившись с Мемуарами Гейши, решила-таки дерзнуть и начать постигать неизвестное мне до этого уже не японское, а греческое женское начало. И вот сейчас моему восторгу нет предела. Я буквально "проглотила" книгу за две недели. Каждая страница ее написана доступным и интереснейшим языком для любого, даже не разбирающего в древнейшей истории, человека! С каждой главой я чувствовала, что узнаю что-то ценное и новое, до этого сокрытое от моего сознания. Каждый диалог в книге - кладезь каких-либо истин. Не скрою, что люблю читать вещи, в которых женское начало и сама сущность женщины (настоящей женщины, конечно же!) оценена по достоинству. Стоит ли читать эту книгу? Без лишних сомнений, this is must-read type для всех девушек, которые хотят найти ответ на вопрос, какое место МОЖЕТ занимать женщина в мире. Образ Таис, даже будучи отчасти мифическим, показал, что самой главной во все века была любовь и справедливость. Любовь бескорыстная, искренняя и полная, в этом есть смысл всего существования человечества. В этой книге вы узнаете о культуре древней Греции, Египта, Индии, Персии, познакомитесь с личностью Александра Македонского и Аристотеля, вы даже сами не заметите, что сквозь такое количество философских речей вам станет доступно столько нового. Особенно запомнился момент, где шла дискуссия, что индийская философия защищает знание от людей низших каст и хранит его для высших, аргументируя это тем, что невежественные люди за свое невежество должны поплатиться в виде кармы и в будущем переродиться в человека просвещенного. В то же время Афинская школа философии и знания открыта для всех людей, где знание считают за свет! Не раз проскальзывает в книге идея о том, что главной опорой государства, гарантом его существования выступает нравственность народа, его воспитание в уважении к своей истории, труду, знаниям и красоте, а не в оружии и войне. От этого пала Месопотамия и Персия, и была предсказана гибель Эллады и Карфагена. Послевкусие после прочтения приятное, пищи для ума, как таковой, нашла я для себя достаточно, понятие "исторический роман" в этом произведении реализовано полностью, книгу очень советую.

С опаской бралась за эту книгу, потому как элиннистический период Древней Греции, не самый мой любимый. Воспринимала его всегда, как начало конца. Но неожиданно быстро я втянулась в сюжет и подтвердив свое мнение об эпохе, смогла больше понять, почему же наступил этот самый конец. Это произведение о прекрасной, мудрой, живой, необыкновенно тянущейся к знаниям, гетере Таис. Волею судьбы она оказалась в центре событий, связанных с завоеваниями Македонского. Ее глазами я увидела древние города, которых не найти на современной карте: Мемфис, Вавилон, Персеполис, Экбатана. Как жаль, что от них не осталось почти ничего и можно только представлять их величие и красоту. Таис не боевая подруга Александра, она не просто перемещается вслед за войском царя. Она поддерживает его мудрым разговором, иногда просто взглядом. Она остается для него недостижимой и очень важной. Отношения Таис и царя проходят сквозной нитью через повествование, но не становятся его центром, что меня порадовало. В центре повествования встает Путь Таис. Путь-познание и Путь, как путешествие. Посещая страны и города, она хочет проникнуть в культуру и религию этих мест. Пытается в разговорах со жрецами и философами разобраться, в чем суть их учений, почему люди в том или ином месте, выбирают различные формы поклонения. И в то же время Таис обнаруживает, что при всей разности, в этих верованиях очень много общего. Ефремов рассказывает о культуре, философии, эстетике того периода, виртуозно вписывая эти знания в художественное повествование со своими интригами и перипетиями. Так о чем же эта книга? Пожалуй, о мире глазами женщины.

Очень увлекательный исторический роман.... Какая атмосфера в этой книге.....Читаешь и прямо оказываешься в той эпохе: слышишь звуки, шорохи, даже запахи начинаешь ощущать.. Мало таких книг, когда описание сразу превращается в картинку, как будто фильм смотришь, мало таких книг, когда чтение - это не просто времяпрепровождение, когда голова заинтересована только сюжетом, а когда чтение - это погружение в особой мир, тот далекий мир, где каждый кивок головы - это искусство..."Таис Афинская"-это книга, в которой есть и то и другое. В начале тяжеловато читать, так как нужно время чтобы перестроиться из бытия 21 века в ту эпоху, нужно время, чтобы перестроиться от быстрого чтения на медленное чтение, так как каждое слово в книге несет в себе огромный смысл и эмоциональную окраску, ни 1 слово, ни 1 прилагательное оттуда выбросить нельзя. На мой взгляд это книга в первую очередь о настоящей женщине!!! а потом уже прекрасная мифология, мистика и просто хороший роман. Читать подобные книги подросткам можно, но при этом обязательно должно иметь место обсуждение со взрослыми, со спорами-разъяснениями, тогда это чтение принесет только хорошие плоды...)

Мало делать правильные поступки, надо еще распознать время, в которое надлежит их сделать Мы не можем сесть в лодку, которая уже проплыла мимо, или в ту, которая еще не пришла. Знать, как действовать, — половина дела, другая половина — знать время, когда совершать действие. Для всех дел в мире есть надлежащее время, но чаще всего люди упускают его

Книга потрясающая, погружает в себя с головой, заставляет поверить в реальность происходящего и сопереживать героям. Сначала читается тяжело, потому что первые главы изобилуют античными терминами (сам автор признается, что это сделано намерено, чтобы читатель осознал, что находится уже не в нашем мире, а в ином - в Древней Греции со всеми ее традициями, верованиями и образом мыслей), но затем сюжет затягивает с головой. Главная героиня произведения - афинская гетера Таис, критянка по происхождению, живет в невероятно сложное и интересное время походов Александра Македонского. Она близка к великолепному царю и даже становится женой одного из его сподвижников, будущего диадоха Птолемея (именно от его лица ведется повествование в знаменитом фильме "Александр"). Но роман повествует не только и не столько об Александре и его великих свершениях, сколько знакомит читателя с жизнью людей того времени, философией разных народов, и их отношением к женщине (как к матери, равной подруге или же просто рабыне). Женщина, ее самосознание, взаимоотношения с мужчиной и роль в судьбе своего народа - ключевая тема сюжета. Через Таис и выпавшие на ее долю испытания мы узнаем об эволюции представлений о женщине и женском в природе, религии и искусстве. Однако, в книге нашлось место не только философским размышлениям, но и увлекательному сюжету и прекрасным героям. Последние главы настолько проникнуты тоской и печалью, местами пусть и светлой, что сердце невольно сжимается. Хочется пожелать Таис и ее подруге мира и покоя, отдохновения для их беспокойных душ.

- Почему же получилось так, а не иначе, отец? - спросила Таис. - Иначе не может быть, если тот, кому даны Сила, Золото, Воля менять судьбы государств и людей, не понимает, что у каждой из этих частей могущества есть его обратная сторона, которую судьба неминуемо повернет к человеку, если не принять мер предосторожности. У Золота - унижение, зависть, борьба за богатство во имя богатства; у Силы - жестокость, насилие, убийство; у Воли - упорство в применении Силы и Золота, слепота. - Какая же защита от этих злых сил? - Любовь, дочь моя.

Буду петь дифирамбы. Язык повествования великолепен, вставки греческих слов украшают богатый и насыщенный текст. Очень понравилось, как грамотно Ефремов сплетает реальные исторические события (коих в книге немало) с выдуманной сюжетной линией. Это фактически роман-эпопея, раскрывающий перед читателем всю жизнь греческой гетеры. Роман, который захватил меня целиком и полностью, с желанием прожить всю эту историю до конца. Так, словно мне снова четырнадцать лет, и я полна грез и мечтаний о чем-то большом. И да, эту книгу я могу назвать древнегреческой энциклопедией, в отличие от "Факела" Пенфилда.

Девушки этой книги – это Книжные Героини с большой буквы. Эпизоды их приключений достойны наивысших похвал. Обряды и ритуалы подчеркивают характеры главных героев и просто интересны для живого ума. Что до некоторых философских размышлений (та же идея всеобщего равенства), вложенных в уста Александра и Таис... маловероятно исторически, но чертовски здорово вписывается в общую картину.

Что до самих персонажей, у меня не сложилось их детальных портретов, даже для самой Таис. Скорее, легкие графические наброски. Иногда за всей этой легкостью казалось, что переступи Ефремов грань и начни вести повествование от имени самой Таис, это будет похоже на талантливый, но женский роман. Но автор ни разу не перегнул палку. Так что должна сказать, что я готова верить прочитанному, готова поверить, что именно так оно и было.

И напоследок, о Таис. В книге приведено достаточное количество описаний ее внешности. Но она для меня непостоянна. Я могу представить себе Эгесихору, Гесиону, За-Ашт и Эрис; Александра, Неарха и Птолемея; Менедема и Леонтиска; Роксану и Бередику. Но никак не Таис. Она меняет облик в моей голове. Мне кажется, что ефремовская героиня – это действительно гимн женщинам... женщинам-подругам. В каждой из них есть своя, внутренняя Таис. И во мне она тоже есть. :)

Удивительная книга! Прекрасный, красивый философский роман, который по полному праву можно назвать Гимном Женщине.

Для меня, Таис - это идеальный образ Женщины, красивой, подвижной, любящей искусство, свободной, молодой, мудрой, нравственной и в то же время невероятно чувственной - пожалуй, ни в одной книге, многогранность женской души не была выражена настолько полно и с такой любовью! Тщательно прописанные древние ритуалы, долгие разговоры, размышления, духовное и физическое взросление Таис - Ефремов любуется своей героиней и со скрупулёзностью эстета тщательно выписывает каждый изгиб тела героини, каждую грань её души. Вся книга пронизана любовью - к женщине и к нравственному началу в каждом человеке. Она мотивирует и вдохновляет. И, хоть первое знакомство с книгой состоялось лет в 14, я продолжаю периодически открывать её и перечитывать, целиком или избранными отрывками - просто, чтобы снова напомнить себе, что к жизни нужно относиться именно так - видеть с мудрым спокойствием, обходя дурное и воспитывая в себе ощущение прекрасного.

Я поняла истинное значение прекрасного. Без него нет душевного подъема. Людей надо поднимать над обычным уровнем повседневной жизни. Художник, создавая красоту, дает утешение в надгробии, поэтизирует прошлое в памятнике, возвышает душу и сердце в изображениях богов, жен и героев. Нельзя искажать прекрасное. Оно перестанет давать силы и утешение, душевную крепость. Красота преходяща, слишком коротко соприкосновение с ней, поэтому, переживая утрату, мы глубже понимаем и ценим встреченное, усерднее ищем в жизни прекрасное. Вот почему красива печаль песен, картин и надгробий.

Единственное, чего не стоит искать в этой книге - исторической точности. К сожалению (или к счастью), но пропаганда идей свободы, равенства и братства во времена правления Александра Македонского - это довольно сомнительно. Так что, громкие имена и события следует рассматривать только как красивую декорацию к суждениям Ефремова.)

Не властны узкие границы сегодняшнего дня над миром сильной души, способной взглянуть на тысячелетия вперёд – и назад. Роман об исторической личности – гетере Таис из Афин, спутнице Александра Македонского, сжегшей Персеполь, Ефремов посвящает своей жене Тасе, Таисе, Таисии: «Т.И.Е. – теперь и всегда». Теперь – в точке времени-пространства, где предугадано – в верности и преданности – сошлись линии жизни Ивана Антоновича и Таисии Иосифовны. Всегда – в торжестве «астрофаэс» – звёздносветной красоты с вещим сердцем, «кому с детства открыты чувства и сущность людей, тонкие ощущения и знание истинной красоты».

В 1974 году Таисия Иосифовна послала экземпляр романа Роберту Александровичу Штильмарку, писателю, доброму другу Ефремовых. Штильмарк ответил: «Как она мне? Вы спросили… Это непросто выразить кратко. Ведь, ученик В.Я. Брюсова, читатель всех его больших и настоящих вещей, я уже по «Огненному Ангелу» и «Алтарю Победы» привык к серьёзному знанию далёких стран и далёких времён. Там тоже те эпохи – и IV век, и XVI век – даны без всякой стилизации и модернизации, как Русь у нашего друга В.Д. , и в то же время книги отчётливо как бы проецированы в наше время. Но не этим только поражает «Таис». Конечно, знания Ивана Антоновича огромны, просто ошеломляюще точны и достоверны. Проникновение в эпоху – полное. Озарённость вещи отсветом древних, но судьбоносных времён и грозных событий – просто потрясают. Но я и без, вернее, до этой книги знал огромную научную добросовестность автора «Таис», способность его проникать взором в глубь истории, знание им человеческой силы и слабости. А какой гимн любви спет в этой лебединой песне! Но самое удивительное для меня другое. Книга потрясающе личная! Он в ней – такой живой, будто с ним сидишь и разговариваешь, будто его фигура перед тобой на диком коне или на пиру. Поражаешься именно этой силе самовоплощения. Не просто воплощение чужой эпохи, чужих жизней, нет! Здесь автор прежде всего раскрыл, воплотил самого себя, и чувства свои, и мысли, и страсти, и понимание прекрасного. И всё – с таким великолепием щедрости, великодушием, что нельзя представить себе этой самой окаянной аритмии, глодавшей его сердце, огромное и смелое! Человечество получило прекрасный дар, и нужно чаще думать о нём, посильно говорить и писать об этом большом творческом подвиге, в свершении коего такое большое участие приняли и Вы сами» .

В середине сороковых годов, сразу после окончания войны, на волне торжествующей жизни Иван Антонович написал рассказ «Каллиройя», проникнутый необычайной силой Эроса. ( В те годы подобный рассказ не мог быть опубликован.) В начале пятидесятых годов задумал небольшую повесть с названием «Легенда о Таис». Фабула «Каллиройи», переработанная, и стала основой первой главы исторического романа. Ивана Антоновича всегда привлекала форма романа-путешествия. Так он построил обе повести дилогии «На краю Ойкумены»: путешествия Баурджеда вдоль берегов Африки и Пандиона из Греции через Крит, Египет и Африку – закольцованы, герои возвращаются туда, откуда отправились в путь. Особенность путешествия как жанра в том, что его можно построить на авантюрном начале и легко насытить разнообразными сведениями, легендами, преданиями, придать ему не только художественную, но и познавательную ценность. Свою новую героиню, гетеру Таис, Ефремов тоже отправляет в путешествие: из Афин в Спарту, затем через Крит в Египет, далее, вместе с армией Александра Македонского, на восток, в Вавилон, и далее – в Экбатану. Таис, проходя своим прежним путём, уже в другом статусе – царицы, возвращается в Египет, но, отказываясь от царствования, простой путешественницей возвращается в дорогую Грецию.

Ефремов насыщает роман сведениями, почёрпнутыми из огромного количества наук , органично сплавляя их в целостные картины древней жизни, однако постоянно помнит: «…взгляд в прошлое должен находить отзвук в настоящем, иначе историческую вещь будет скучно читать, как-то и случилось с романами Мордовцева, Лажечникова, Загоскина. Иными сло¬вами, исследуя историю, надо искать в ней то, что интересует нас сегодня, и находя его, ликовать перед силой человеческого разума и чувств. Тупое перечисление событий, костюмов и обычаев, хотя и имеет известный интерес, мало для жадной души пытливого человека» . Путешествие – канва романа, по которой вышит духовный путь героини, путь возрастающего знания и внутренней силы: от поклонения Афродите Урании (Небесной) и служения Эросу до обретения в Городе Неба – Уранополисе нового смысла жизни – служения Детям Неба.

Иван Антонович понимал, что при существующем в стране отношении к Эросу ему нужно прочно обосновать выбор героини. Он сделал это дважды: в предисловии «От автора» – прямым текстом и в главе «Власть зверобогов» устами делосского философа: «Каждая умная женщина – поэт в душе. Ты не философ, не историк, не художник – все они ослеплены, каждый своею задачей. И не воительница, ибо всё, что есть в тебе от амазонки – лишь искусство ездить верхом и смелость. Ты по природе не убийца. Поэтому ты свободнее любого человека в армии Александра, и я выбираю тебя своими глазами». Выбор героини, её пленительный образ произвёл подлинную революцию в сознании тысяч советских читателей, изменил их взгляды на роль женщины. Наиболее резко, акцентированно тема эта отразилось в стихотворении Юлии Владимировны Друниной.

ГЕТЕРЫ «Единственными женщинами, о которых древние греки говорили с уважением была избранная часть афинских гетер...» (Энгельс)

Пока законные кудахчут куры По гинекеям – женским половинам, спешат Праксители, Сократы, Эпикуры К свободным женщинам – Аспазиям и Фринам. Что их влечёт? Не только красота Прелестниц этих полуобнажённых: Гетера образованна, проста – Куда до милых умниц скучным жёнам! (Пусть добродетельней они в стократ!) И вы, историки, от фактов не уйдёте: Умом делился не с женой Сократ – Он изливался грешной Теодоте. (Она грешна, поскольку не хотела Законной сделкою своё оформить тело И в гиникеях прокудахтать жизнь. Ценой «падения» она взлетела...) Вершила судьбы Греции Таис, Ваял Пракситель Афродиту с Фрины, Леяне памятник поставили Афины. Леонтиона, критик Эпикура, Опять-таки гетерою была... И я скажу (пускай кудахчут куры И бьют ханжи во все колокола): Не зря в компании богов Дошли те женщины сквозь тьму веков.

Описания путешествий Таис даны автором с замечательной географической и историко-культурной точностью. Однако сейчас мы сосредоточимся не на конкретике описаний, а на зримо очерченных этапах духовного роста женщины, каждый раз сопряжённых с пульсирующим расширением сферы познания и качественно новой ступенью осмысления мира. Дмитревскому Ефремов писал: «…этот поворот повлёк за собой исследование некоторых малоизвестных религиозных течений, остатков матриархата, тайных женских культов, пред¬ставления о художнике и поэте в эллинской культуре, столкновения Эллады с огромным миром Азии – словом, та сторона духовного развития, которое удивительнейшим образом опускается историками, затмеваясь описанием битв, завоеваний, материальных приобретений и количества убитых…» .

До походов Александра греки попадали в глубины Азии либо как торговцы, либо как пленники, рабы. Или наёмники – показателем тут знаменитый «Поход десяти тысяч», воспетый Фукидидом. Александр военной силой распахнул ворота в незнакомые, извечно грозящие опасностью страны, и начался стремительный обмен культур, ставший главным стержнем целого этапа развития человечества. Тогда впервые в европейском мире, несмотря на различие народов, племён, обычаев и религий, родилось представление о гомонойе – равенстве всех людей в разуме и духовной жизни. Интересовала писателя и сама фигура великого завоевателя, процессы перерождения личности, сдвигающей гигантские пласты реальности. Жизненной миссией Александра было уничтожение жёстких перегородок между народами и культурами, введение в сознание масс реальности громадных территорий, уже освоенных человечеством, но поделённых на закрытые анклавы. Аналогичные попытки на иной идейной основе совершались и ранее, начиная с катастрофического техно-гуманитарного кризиса первой половины 1 тыс. до н. э., спровоцированного активным освоением железа в Ассирии. Ассирийцы совершили множество завоеваний, но неразвитое со-знание – со-весть, то есть слабые моральные ограничители привели лишь к жесточайшему геноциду на захваченных территориях. Сходные ситуации происходили и далеко на востоке. Так началось Осевое время, и оно потребовало создания мощнейших нравственных регуляторов нового типа; коллективное переживание мифа сменялось индивидуальной рефлексией. В Элладе рождалась философия, начиная с Пифагора и Гераклита, в Иудее появились пророки, в Персии – посланцы богов, в Индии – Будда. Даже далёкий Китай подпал под общую закономерность: Конфуций и Лао-Цзы – современники Будды и Гераклита. Создание крупных агломераций было неизбежно, вопрос стоял иначе: на каких условиях и с какими последствиями это случится. Второй реализованный имперский проект – Персидская империя – можно считать плодотворным, немало давшим населяющим её народам и истории в целом. Но к моменту похода Александра он фактически исчерпал позитивные стороны реализации и нуждался в радикальном обновлении. Кроме этого, развившаяся семимильными шагами молодая эллинская мысль, эллинские подходы к искусству и общественной жизни таили огромный потенциал синтеза. Синтез этот мог совершиться в конкретно-исторических условиях только после насильственного объединения столь различных территорий. Для этой цели романтик, убеждённый в богоизбранности, и одновременно уникально выдающийся полководец подходил больше всего. В этом смысле Александр Македонский – подлинный великий герой, взваливший на себя невероятное и ставший идеальным проводником законов эволюции. Но… «нельзя безнаказанно пройти через инферно». Погружение в грубую материальность раздваивает любые устремления и ожесточает неизбежным сопротивлением. И человек не может не реагировать. Тем более, столь молодой. С другой стороны, только молодой человек мог очертя голову ринуться в столь поразительное предприятие, презрев осторожные расклады умудрённых советников. Не случайна и ранняя смерть Александра – тяжело не облучиться радиацией скрытых под перевёрнутыми глыбами истории источников. Тяжело не надорваться душевно, не попасть в штопор неизбежных мелких следствий крупных дел. Профессор Ю.В. Линник, анализируя идеи романа, проницательно пишет: «Эпоха эллинизма полна удивительных предварений. Разве нельзя Александра Македонского назвать евразийцем? Это понятие мы связываем с русской мыслью. Но обратим внимание на глубинную аналогию между Элладой и Россией: обе страны в равной степени могут называться Евразией – малоазийская колонизация в чём-то созвучна нашей зауральской экспансии. В обоих случаях европейское сознание осуществляло контакт с другим менталитетом. […] …Нам важен максимализм Александра Македонского как таковой: его способность к всевмещению – всеохватность его планов – его всечеловеческие горизонты. Он хотел превратить мир в гармонический континуум, нигде не прерывающийся локусами тьмы и зла. Пусть это утопия. И пусть маленький Уранополис, попытавшийся её осуществить, был обречён на гибель. Но человечество благодаря Александру Македонскому получило идеал невероятной красоты и притягательности. И.А. Ефремов сближал его с коммунистическим идеалом. Неправда, что на нём поставлен крест – он может обрести новую жизнь. От очередного провала ему удастся уйти лишь в том случае, если общество будет ориентироваться на таких его носителей, как Иван Антонович Ефремов».

…Вернёмся внутрь романа. Из Афин вместе с подругой Таис приплыла сначала в Спарту, затем на Крит и – в Египет. Живя в незнакомой стране, она пыталась постичь душу народа, понять его древнее искусство. Для знаменитой гетеры, которой «кружили голову Эрос, танец, песня, поклонение мужчин, зависть женщин, неистовство скачки», встреча с делосским философом – поворот ключа, начало преображения, постижения «внутреннего смысла вещей и освобождение от страха». Храм Нейт в Мемфисе, где Таис проходит посвящение в орфические знания, становится точкой, после прохождения которой возврат к образу легкомысленной гетеры невозможен. Через встречи, беседы, тайные слова нести мужчинам знание, стремление к прекрасному – в этом делосский философ, вторя мыслям автора, видит подлинную роль женщины. Путешествие Таис с армией Александра Македонского двигает вперёд фабулу. Гетера из Египта едет в Месопотамию, в Вавилон, Персеполь, а затем в качестве жены Птолемея переселяется жить в Экбатану. Вторым этапом роста стало общение с великим скульптором Эллады Лисиппом, орфиком высокой ступени посвящения, ставшим для Таис вторым учителем после делосского философа. В его мастерской в Экбатане собирались скульпторы, художники, поэты, философы, путешественники. По его просьбе Таис позировала кеосцу Клеофраду для создания статуи Афродиты Анадиомены. Благодаря Лисиппу она встретилась с загадочным путешественником из безмерно далёкого Китая, с философами Индии, поведавшими гетере о древнем понимании красоты в их стране, побывала в низовьях Евфрата, в храме Эриду, где два верховных жреца посвятили орфиков в тайные знания Древней Индии, в понятие Кармы. Жрецы и орфики свободно, без предубеждений, сравнивали верования разных народов, видя в них общий корень. В Эриду, когда задул горячий ветер из Сирийской пустыни, Таис пережила ощущение бесцельности жизни, невозможности ответить на вопрос «зачем?». Возникла потребность определить соразмерность своих сил перед выполнением новых задач жизни. По очереди с Эрис они выполнили опаснейший обряд поцелуя змея, за что Таис получила в дар ожерелье из когтей чёрных грифов – знак «хранительницы заповедных троп, ведущих на восток за горы».

Но в первоначальной редакции романа есть не только беседа о красоте. Во многих изданиях старательно вырезался важнейший эпизод, предваряющий танец со змеёй в храме Эриду. А именно – посвящение Таис и Эрис в тантру. Незадолго до этого молодой скульптор Эхефил, ваявший Эрис, воспылал страстью к модели. Эрис откликнулась на страсть телом, но в сердце осталась безучастна. «– Ты погубила его, халкеокордиос (медное сердце)! – резко сказала афинянка, гневно глядя на чёрную жрицу. – Он не может теперь продолжать ваяние. – Он губит сам себя, – безразлично сказала Эрис, – ему нужно лепить меня, точно статую, сообразно своим желаниям. – Тогда зачем ты позволила ему... – В благодарность за искусство, за светлую мечту обо мне! – Но не может большой художник волочиться за тобой, как прислужник! – Не может! – согласилась Эрис. – Какой же для него выход? Эрис только пожала плечами. – Я не прошу любви! – Но сама вызываешь её, подобно мечу, подрубающему жизни мужей. – А что велишь мне делать, госпожа? – тоном прежней рабыни спросила Эрис. Афинянка прочла в её синих глазах печальное упрямство. Таис обняла её и прошептала несколько ласковых слов. Эрис доверчиво прижалась к ней, как к старшей сестре, утратив на миг богинеподобный покой. Таис погладила ей буйную гриву непослушных волос и пошла к Лисиппу.» Проблема порабощения страстью – первая на пути дисциплины чувств, очеловечивания собственной души, сотворения из внутреннего хаоса внутреннего же космоса. Эхефил обуян страстью к Эрис, его духовная выстройка недостаточна. Эрис – иной полюс, она бесстрастна, но отчуждена. Таис, казалось бы, гармонична, но и она отравлена – её чувство к Александру вовсе не любовь, это духовная ревность о том, что он превосходно обходится без неё, что он – достойнейший из мужчин – ушёл своим путём, без неё, достойнейшей из женщин. Индийцы, искушённые в интроспекции, это почуяли вперёд самой гетеры. И предложили свою помощь, сами будучи восхищены её женским совершенством. Жрец тантры рассказал легенду о том, как мастер укротил безумную якшини – символ женского вожделения. И предложил Таис пройти обряд посвящения с ним. «Слушая жреца, Таис вдруг с изумлением, граничащим с испугом, поняла, что индиец ничего не говорит, а у неё в мыслях, подобные словам, рождаются образы происходящего при царском дворе. Безумная якшини вошла в неё, огонь дикого желания поднялся по ее спине, туманя голову, расслабляя колени. Усилием воли стряхнув наваждение, афинянка резко спросила: – Не понимаю, какое отношение имеет ко мне эта сказка? – Легенда лишь отражение тайной истины. И ты не якшини, а высшее создание. Неужели ты испугаешься испытания и познания великой силы, о какой, я ручаюсь, ты не имеешь представлении. Я полагаю, редко кто так полно создан для Тантр, как ты и, пожалуй, она, – он показал на Эрис. – Ведь не боюсь же я тебя, хоть подвергаюсь немалой опасности. – Что за опасность? – Она всегда существует на высотах любви, куда поднимаются посвящаемые и посвящающие. Поскользнуться на пути подобно падению в пропасть. Так решаешься? Таис, вся дрожа, отрицательно покачала головой. Жрец поднялся. Повелительная усмешка заиграла на белейших зубах, окружённых густой, иссиня-чёрной бородой. – Полагал, эллины смелее, и не думал испугать знаменитую служительницу богини любви. Ты привыкла к преклонению. Сильные мужчины сгибаются, как трава, под ступнями твоих великолепных ног. Но когда могущество бога Камы сталкивается с твоей гордостью и силой Эроса, возникает пламя. Ты не потушишь его сама. Неужели тебе не стала еще ясной неотвратимость скрещения наших с тобой путей? Не зря же приехала ты в Эриду, не зря совет круга посвящённых избрал меня для тебя и моего собрата для неё, – он указал на Эрис. – Пойдём же, не противься судьбе, не гневи Кали и Каму. Послушайся внутреннего голоса, который говорит тебе – иди. Прерывисто дыша, Таис встала как во сне, слегка запнулась на соскользнувшем покрывале. Жрец обнял её, подхватив рукой, точно отлитой из бронзы. Другой он поднял к себе её лицо и поцеловал в губы с такой силой, что Таис застонала. Эрис вспрыгнула, как подброшенная катапультой, и кинулась на индийца. Не опуская Таис, жрец выбросил вперёд раскрытую ладонь, и этот простой жест остановил ярость чёрной жрицы. Она зашаталась, поднося руку к глазам. Индиец издал свист, похожий на шипение змея Нага, и в келью вошел высокий жрец. Он безбоязненно обнял Эрис за талию, шепча ей на ухо какие-то слова, и увёл без сопротивления. В непонятном влечении Таис положила руку на его плечо и заглянула в могущественные, чёрные как ночь глаза. Он улыбнулся, и губы её сложились в ответную улыбку, а в душе проснулось гордое сознание своей женской силы и неистовое желание выпустить её на волю. <…> Тогда она, в роли царицы амазонок, сидела рядом с Александром и великий царь нежно заглядывал в её лицо, играя влюблённого... Играя? Да, конечно да! Только играя! С тех пор прошло много времени, и все её друзья и сам Александр ушли к пределам ойкумены. Александр нашел себе царицу — Роксану. Да, мудрецы — Лисипп и этот властный жрец — правы. Отравленное копьё должно быть вырвано! Иначе чего стоят её убеждения и мечты о любви свободной и лёгкой, радостной и светлой, как у богов, как возвещает Афродита Урания!» Гордость и смирение – взаимодополняющие противоположности. Подвергнувшись дисторсии отчуждения, лишённые меры, они превращаются во взаимоотрицающие полюса – гордыню самомнения и слепую покорность. Мастер тантры выстраивает для Таис пространство преображения, проводя её по пути осознания. Подошёл, поговорил, взял за руку и увёл. И это не право силы, а право и долг знания, перед коим следует склониться, как перед ручьём в засушливый день. Гетере было необходимо прожить опыт безусловной подчинённости мужчине, чтобы освободиться от незаметных пут гендерного высокомерия и ощутить свою подлинную силу. И она её ощутила. Индиец был силён как Менедем, мудр как Лисипп и властен как Александр. И всё это он отдал в дар Таис. Он стал проводником в высшее проживание и высшее осознание. Показал путь и не замкнул его на своей личности, тем самым освободив в Таис схлопнувшееся было кольцо познания. Но посвящение прошла и Эрис, и это имеет не меньшее значение для понимания ефремовской мысли. «Впоследствии, когда она снова соединилась с Эрис и обе сравнили случившееся с каждой из них, ощущения оказались очень сходны, за одним исключением. Высокий индиец, посвящавший Эрис, в конце концов ослабел и, видимо, заболел, так как его унесли в забытьи, бормочущим непонятные слова. У Эрис не было “отравленного копья” в сердце, и она сразу “выпустила себя”.» Акценты ставятся очень жёстко, радикально. Эрис проще и потому целостнее, но она из-за равнодушия не желает управлять своей силой, не может целить ею – это страшная беда для окружающих, недаром Таис так рассердилась. Эрис ни одного мужчину не может сделать счастливым и даже для специально подготовленного представляет смертельную опасность. Эрис – самурай, готовый к жертве и убийству одновременно. Вдуматься только: она просто выпустила себя, и мастера тантры унесли! Что же такого она выпустила? Без Таис Эрис стала бы страшной убийцей. Недаром она так прикипела к афинянке, ибо подле ней почуяла жизнь и единственно плодотворное воплощение судьбы. Говоря диалектическим языком: отчуждённая борьба не может вставать вперёд божественного единства. Дальнейшее участие подруг в обряде поцелуя со змеем вне этого эпизода выглядит бездумной ловкостью пресыщенных танцовщиц и лишено судьбоносного содержания. После же описания тантрического посвящения – становится важным экзаменом, символическим воплощением новообретённого контроля над змеем кундалини. Следует отметить, что Эрис и здесь проявила себя так, что змей в итоге кинулся на другого человека. В эросе идёт взаимопроникновение не только тел, но и душ, и духовных средоточий. И взаимная передача этой информации. Эрос, каким бы жёстким он ни был – это со-чувствие, а не «дальше, выше, сильнее» безотносительно к половой силе партнёра. Индийцы были экстрасенсами, психически гораздо могущественнее Таис и Эрис. Поэтому, скорее всего, жрец добровольно принял в себя страшные кармические изломы женщины, которую посчитал достойной. Если у молодого скульптора, влюбившегося в образ Эрис, было роковое влечение и его излечили интенсивным сексом налитые безличной женственностью жрицы любви, то в случае самой Эрис мастер тантры облегчил её роковую великую судьбу, пожертвовав собой. Тантра – лишь путь, а цель – любовь. Недаром в последних главах чёрная красавица проявляет себя совершенно по-новому, поднимаясь до сопереживания путям всего человечества: «Слабые молят о чудесах, как нищие о милостыне, вместо действия, вместо того, чтобы расчищать путь собственной силой и волей. Бремя человека, свободного и бесстрашного, велико и печально. И если он не стремится взвалить его на бога или мифического героя, а несёт его сам, он становится истинно богоравным, достойным неба и звёзд!» Можно описать происшедшее в образе внутрипсихического парада планет, когда энергия сверхсистемы может беспрепятственно втечь в низшие по размерности системы через зыбкую во времени шахту, канал, акупунктурную точку. Это ведь тоже нуль-пространство – точка изживания старой кармы и рождения новой судьбы.

Философские главы вновь сменяются динамичными страницами – описаниями возвращения Александра из Индийского похода, встреч его с Таис и смерти великого полководца. Таис, соблюдая обещание, данное Птолемею, становится царицей Египта. И вновь – в третий раз – она обретает Учителя. Им становится египтянин, жрец храма Нейт в Мемфисе, того самого, где она проходила посвящение. Дружба египетской царицы и жреца несёт людям знание: пользуясь своим положением, Таис собирает древнейшие сведения о походах египетских войск в далёкие земли, географические сведения, описания редких зверей, камней и растений, которые стали позже основой для изучения географии чёрной страны. Жрец помогает Таис понять трагедию жизни Александра: почему человек, мечтавший о гомонойе, превратился в тирана, почему «вместо познания земли, умиротворения, общности в тех обычаях, верованиях и целях, в каких похожи все люди мира, возникли бесчисленные круги будущей борьбы, интриг и несчастий». Три могучих рычага: Сила, Золото и Воля – имеют оборотную сторону своего могущества, и только любовь к людям может стать заветным щитом. Любовь и мера. «Всегда держись середины, оглядываясь на края», – так советовал Таис жрец. Той же мудростью поделился с Таис в Экбатане гость из Поднебесной, встретивший на своём пути последователей Будды: «И снова непобедимое очарование афинянки сломило сдержанность путешественника. Он доверительно сообщил ей, что вместо рая и Драконов Мудрости он встретил приветливых, добрых людей, живших в каменных постройках на уступах высочайших гор, в истоках самой большой реки Небесной страны – Голубой. Эти люди считали себя последователями великого индийского мудреца, учившего всегда идти срединным путем между двумя крайностями...»

Оставив роль египетской царицы, которую она играла около десяти лет, Таис приплыла в Александрию, простилась с Птолемеем и сыном и отправилась в милую Грецию: сначала на Кипр, а затем в небесный город Уранополис, Высший Советник которого мечтал «распространить идею братства людей под сенью Урании, всеобщей любви, на всю Ойкумену». В городе, опорой которого становится любовь, только и может быть место для новой, прошедшей все испытания Таис и её верной подруги Эрис. Город Неба – «хрупкий жертвенник небесной мечте человека» – показался Таис обречённым в мире невежества и мрака, но она без сомнения ступила на путь служения новой нравственности – так же, как звездолёт «Тёмное пламя» был одиноким на чуждом и далёком Тормансе, где Фай несла жителям планеты любовь и сострадание. Таис и Фай объединены не только одинаковыми именами, отсылающими к Таисии Иосифовне – Фаюте. Таис плывёт в Уранополис, приближаясь к сорокалетнему рубежу. В «Часе Быка» Фай Родис – ровно сорок лет. Так и хочется назвать их инакарнациями одного и того же светлого сильного духа. И можно с грустью предположить судьбу Таис, опираясь на уже описанную судьбу Фай… Впрочем, есть и более экзотические версии их несомненной связи. Якобы Фай Родис, проходя на Земле необходимое для каждого историка испытание ступенями инферно, была погружена в виртуальное пространство с полным эффектом присутствия, где события разворачивались по мотивам реального исторического факта, о котором известно немного. И жизнь Таис, описанная в романе, прожита личностью Фай в научно-исследовательском институте будущего в качестве её подготовки к работе историка. Помните? – «Очень трудна работа историка, особенно когда учёные стали заниматься главным – историей духовных ценностей, процессом перестройки сознания и структурой ноосферы – суммы созданных человеком знаний, искусства и мечты».

Роман имеет существенную особенность: при поразительной композиционной целостности и выверенности соподчинённых частей мы не находим в нём прямого лекционного материала, в изобилии представленного в «Лезвии бритвы» и произведениях о будущем. К моменту написания «Таис…» Ефремов выразил основной корпус своих идей и теперь использовал поле исторического романа для иллюстрации их прорастания сквозь мозаику этнических стереотипов древности. Фактически он следовал собственной максиме: строение не может подниматься без конца, мудрость руководителя заключается в том, чтобы вовремя остановиться, подождать или сменить путь.

«Таис Афинская» – заключительный роман Ефремова, которым он показывает в исторической перспективе постановку вопросов, впервые заданных человечеством, первые попытки ответов… Ответами настоящими полны его более ранние произведения. Но понять генезис поиска, начиная с первых его ступеней – жизненно необходимо. Рассмотренное таким целокупным образом литературное творчество писателя является преломлением ещё одной эзотерическом максимы: ответ предшествует вопросу. Целостность отношения автора к миру многократно подтверждается сквозными сюжетами, выраженными на совершенно разном материале его жизни и творчества и напоминающими те самые оси кристаллов, прямые лучи, пронизывающие анизотропию мира Ефремова. Каждая эпоха рождает свих героев, разрушающих привычные рамки Ойкумены – вовне и одновременно – внутри. Взрывными волнами они преодолевают совершенно незнакомое пространство и принимают его в себя, меняются, расширяют сознание. Линейно-психологически: через Баурджеда и Пандиона с Тирессуэном, через Александра Македонского и Таис (объединённых в диалектическую пару как взаимообусловленное внешнее и внутреннее расширение), через Гирина и Даярама – к Тибетскому опыту и миссиям «Теллура» и «Тёмного пламени». Смешно на абсолютной шкале сравнивать поход туарега на балет и проникновение будущих исследователей в Тамас. Но важна другая абсолютность – напряжение поиска, глубинные переживания в момент расширения сознания. В этом единство, это безусловная ось, пронизывающая сокровенную суть ефремовского мироощущения. Он сам был таков, мечтал о будущем, где счастье расширения сознания будет главным двигателем общественной жизни. И искал аналогии в прошлом. Кстати, об этом Ефремов открытым текстом пишет в «Сердце Змеи»: членов экипажа «Теллура» ждёт по возвращении мир совершенно другой, но если этот мир аксиологически настроен на радость познания – то и психологически окажется дружелюбен. И это связывает не только пространства (Великое Кольцо), но и времена – в своё Великое Кольцо. Речь о кольце времени не случайна. Ефремов начал с древности и ею же закончил, словно соединив этим большой и безымянный палец в характерном жесте индийских и русских подвижников.

Кому много дано – с того многое спросится. Таис получила в дар от природы совершенное сильное тело, чувство ритма, музыкальность и талант танцовщицы. Щедрый дар, однако, влечёт за собой обязанность служения: направлять его можно лишь на душевное и духовное обогащение других, в противном случае он иссякнет. Так дар превращается в судьбу. «Четвёртая харита» неизбежно должна вдохновлять художников, поэтов и музыкантов, служить моделью скульпторам. Тема поиска красоты, воплощения её в искусстве пронизывает всё творчество Ефремова. Впервые она вспыхивает в рассказе «Эллинский секрет», ярким арпеджио взвивается в повести «На краю Ойкумены» и сияющим аккордом звучит в «Каллиройе». Углублённо разрабатывается в «Тамралимте и Тиллоттаме», завораживает нас танцем красной эпсилонянки и Чары Нанди в «Туманности…», красной нитью проходит через «Лезвие бритвы» – от деревянной статуи Анны в первой части до создания индийской «Анупамсундарты». Своего апофеоза тема достигает в последнем романе Ефремова: нам трудно представить себе количество художников и скульпторов в Элладе, их значение в общественной жизни. Беседа о женской красоте в мастерской Лисиппа выявляет взгляды греческих скульпторов и индийских гостей, которые видят в Таис и Эрис сочетание совершенства души, тела и танца. Общность представлений о красоте у народов разных стран ведёт к пониманию общности культур и глубокому восприятию Крита – легендарной прародины индийцев и многих народов Азии и Финикии. Словами Таис Ефремов говорит нам о краеугольной категории эстетики, сплавляемой с этикой – понятии Прекрасного: «Без него нет душевного подъёма. Людей надо поднимать над обычным уровнем повседневной жизни. Художник, создавая красоту, даёт утешение в надгробии, поэтизирует прошлое в памятнике, возвышает душу и сердце в изображениях богов, жён и героев. Нельзя искажать прекрасное. Оно перестанет давать силы и утешение, духовную крепость. Красота преходяща, слишком коротко соприкосновение с ней, поэтому, переживая утрату, мы глубже понимаем и ценим встреченное, усерднее ищем в жизни прекрасное». Предупреждение об искажении прекрасного звучит особенно актуально в нашей стране сейчас, в начале XXI века, в эпоху постмодернизма, которая стремится разъять целостность любого образа. Ещё одно предупреждение этого же рода – о низведении таинства любви до фиглярства, базарного зрелища. Любовь мужчины и женщины – великий дар богини-матери, возносящий человека до служения высшему. Нарушение завета молчания, привычка смотреть на женщину как на добычу ведёт утрате способности ощущать любовь как величайшую драгоценность, к низведению чувства, равняющего человека с богами, на уровень похоти.

Ефремов прослеживает жизнь Таис от сияющей юности до уверенной мудрости. Во время написания романа он постоянно обращается к мысли об автобиографии, внутренним взором отмечая границы своей жизни – юности, зрелости и мудрости. Отточены и универсальны формулировки. Делосский философ считает страсти и желания, обуревающие человека в юности, преходящими знаками его силы. Лисипп говорит Таис о её зрелости: «С каждым годом ты будешь отходить всё дальше от забав юности. Шире станет круг твоих интересов, глубже требовательность к себе и людям. Обязательно сначала к себе, а потом уже к другим, иначе ты превратишься в заносчивую аристократку, убогую сердцем и умом…». Происходит перекличка с диалогом Фай Родис и Таэля, когда Фай говорит о высших ступенях восприятия и самодисциплины, когда думаешь прежде о другом, потом о себе. От Лисиппа же Таис слышит о мудрости: «Мудрых людей мало. Мудрость копится исподволь у тех, кто не поддаётся восхвалению и отбрасывает ложь. Проходят годы, и вдруг ты открываешь в себе отсутствие прежних желаний и понимание своего места в жизни. Приходит самоограничение, осторожность в действиях, предвидение последствий, и ты – мудр. <…> Не следует много рассуждать о знании богов и людей, ибо молчание есть истинный язык мудрости». Мудрый видит обе стороны бытия – «красоту мечты и неумолимую ответственность за содеянное». Чем выше дар, чем ярче мечта, тем строже взыщет судьба. Об этом законе помнил сам Иван Антонович, каждый час своей жизни посвящая работе. Он успел дописать свой последний роман и подготовить его к публикации. Как ваятель Клеофрад, он ушёл из жизни, завершив свой труд. Замечательно высказывание Таис, удивившее делосского философа: боги из зверей становятся людьми. Таис понимает, что это процесс очеловечивания самого человека. Чем большую власть в психике имеют животные накопления, чем меньше осознана собственно человеческая уникальность и значение этой уникальности – тем большее значение имеет природный мир. Но афинянка не делает (и пока не может сделать) следующего вывода, направленного уже в будущее: о том, что с развитием абстрактного мышления позже в разных частях света родится идея богочеловека с ясным пониманием второй части этого утверждения: царство божие внутри нас… Но даже тогда останется традиция символически изображать божественных персонажей в виде тех или иных зверей. Тема меры активного противодействия злу занимала Ефремова из романа в роман. Продемонстрированный в «Часе Быка» рафинированно-эзотерический подход представляет собой фактическое решение тех проблем, что стоят перед Лисиппом и орфиками в целом. Осознание диалектики мира выводит из потока бездумного действия, рождает понимание оборотной стороны медали. Если каждое действие вызывает противодействие и рано или поздно цепочка следствий ведёт к результату, противоположному первичному импульсу, рисуя круг, то проще всего не действовать вовсе. Прекратить поток причин и следствий, выйти за пределы кармы. Так поступили индийцы – и в «Лезвии бритвы» Гирин критикует их за это, выступая перед посвящёнными йогами. Да, они не умножили зло, но их диалектика пассивна, апофатична. И она бессильна справиться со страданием в остальном мире. Сам собой распускается в сознании Ивана Антоновича кристалл диалектической триады: бездумное действие, одностороннее, без понимания системности мира (тезис), отрицается умным бездействием восточной мудрости (антитезис). Каждое движение рождает круги на воде, замутняет зеркало сознания, погружает в сансару. Таковы максимы в индуизме, буддизме, даосизме. Очевидно, размышлял Ефремов, существует путь синтеза, когда понимание взаимосвязанности и многоплановости мира рождает сплав качеств действия и ума.