Читать книгу: «Песня», страница 2

Савелий покосился на ее обувь, потом на свою, помолчал в растерянности и повторил:

– Раз имеете благоволение звонить – звоните! – в его голосе появилось раздражение.

– Какое благоволение? А-а…! Благословение что-ль? Имею! А то как же? Сейчас позвоним. У меня и телефон имеется собственный. Сотовый, – из правого кармана она достала прозрачный пакетик, вынула из него такой же тряпичный сверточек, из которого извлекла увесистый кнопочный телефон. Положив его на скамью рядом с собою, старуха сняла очки, обмотала платочком и сунула в левый карман. Затем достала третий сверточек – это оказались другие очки, которые она принялась старательно долго усаживать на нос.

– Эти для ближнего бою, – старуха по-совиному сипло прокудахтала смешок и вновь полезла в карман. На этот раз в ее руках появился замусоленный блокнотик в тонкой картонной обложке, для прочности всплошную оклеенной скотчем.

– Та-ак… Батюшка… Батюшка… – блокнот оказался ее телефонным справочником. Савелий невольно взглянул на потертую страничку – всего три номера. – Та-ак… Федоровна… Она «хворючая» у нас, так я ей названиваю, проведываю. А то, вдруг помрет? Нельзя ж бросить… Та-ак… Ага! А, нет… Это Колька… Вы Кольку знаете?

– Нет.

– А и зря. Хороший он парень, честный. Хотя и с характером, но это с детства у него… Ох и похлебал он горюшку с малюшку… Приписал себе чужую вину, его и посадили. Да на долго… Через то и семью потерял, и здоровье, и годы. Да что уж… Колюшка…

Наконец, добравшись до номера батюшки, она списала его на дисплей телефона, сдвинула платок, поднесла телефон к уху, и воспрянула торжественно – осанка ее выровнялась, подбородок приподнялся:

– Гудит! Стало быть, вызов пошел… – заговорческим шепотом объяснила она Савелию, замерла и напряженно уставилась в пустоту перед собой. Наконец, батюшка поднял трубку, и старуха встрепенулась и ожила.

– Алло! Алло! Батюшка, это вы? Это вы, говорю? А это я! Это я вам звоню! Да, Пантелевна! – она рассмеялась по-детски восторженно и счастливо. – Тут человек пришел к вам, говорит, что у него есть кирпичный завод, – и обратилась к Савелию опять шепотом: – Вас как зовут-то?

– Савелий Николаевич.

– Соловей Николаич! Со-ло-вей! Имя такое, видать, – ответила Пантелевна батюшке и вновь обратилась к Савелию, отняв телефон от уха и прикрыв его микрофон левой рукой: – Что, правда Соловей?

– Да нет же! Савелий! Имя такое… Сава, то есть. Что? Не слышали?

– А-а-а… Как же? Слышала, – ответила старуха, сделав вид, что теперь все поняла. Она снова заговорила в телефон, искоса поглядывая на Савелия с подозрением: – Говорит, Сова. Не Соловей, а Со-ва… Трезвый он… Да не сошла я! У него судебное решение… Ага! Да, видать он… Скажу… Поняла… Ну, благословите грешницу.

Отключив связь, Пантелевна с теплой улыбкой взглянула в погасший дисплей, будто в лицо своего милого батюшки иеромонаха, бережно укутала трубку в платочек, упаковала в пакетик и сунула во внутренний карман пиджака: – Хороший у нас батюшка. Лучший!

– Отлично, – устало и разочарованно ответил Савелий: – Что сказал-то ваш лучший?

– Сказал, что завтра после службы с вами встретится. Завтра праздничная служба у нас – Троица Пресвятая. Это часам к десяти приходите, – она вновь занялась сменой очков, поскольку «ближнего боя» уже не намечалось. – Так это вы, получается, Соловей Николаевич, у нас церковь хотите отнять?

Вспышкой мелькнула молния без грома. Плавно и лениво небо затянула набухшая водою туча, мир под нею поблек, потускнел, мелкой назойливой пылью засеменил дождь. Савелий вошел под навесик и присел на скамейку рядом с Пантелевной, достал платок, промокнул душную испарину со лба и осмотрел двор. Помещение в самый раз для клиентского склада. Но главное – нужна дорога прямиком к трассе. Только через эту территорию, по-другому с Никишина берега не выбраться. А объезд по грунтовке в полтора километра над озером – потеря клиентов.

– Понимаете… Мне нужна здесь дорога. Я купил старый разграбленный завод, вложил туда все, – Савелий не очень рассчитывал на понимание и рассказывал скорей себе. – Дело с трудом, но пошло. Пошло-о… Но нужно развиваться… А вы стоите как раз на моем пути.

– Да я слыхала, деревня-то маленькая, – старуха оперлась о свою палку и подалась вперед, чтоб заглянуть в лицо Савы. – Я знаю, что непросто вам. Такое время… Да как бы это так сделать-то, чтоб не помереть-то вам, а?

– Что? – Савелий устал к концу жаркого дня и удивляться выкрутасам выжившей из ума старухи уже не хватало сил. – О чем вы говорите, вообще?

– Да о простом деле. Был случай такой. Я тогда в Манькове жила, в Ростовской области, замужем, – она вновь принялась рассматривать свои хорошие тапочки. – Церковь там – ого-го! Красавица! Большущая, вся из красных кирпичиков, резная такая – как подарочная шкатулка. Войну пережила. А при Хрущеве, помнится, «председательша» Сельсовета решила с церкви посбивать кресты. Там мастерская уж была тракторная, в церкви-то. Ну, дала клич по селу, а никто не соглашается. Кто Бога боится, а кто высоты. Но нашлось-таки четыре человека. Залезли, спилили крестики-то с куполов, да и посбросили на землю. Вот такая история… И вы думаете, что?

Погрузившийся в полусонные размышления Савелий вынужденно и недовольно буркнул:

– И что?

– И ничего… – старуха явно смаковала концовку легенды. – За полгода все поумирали, кто от чего. Каждый своей смертью. А председательша, думаете, что?

Туча схмурилась плотнее, и наигравшийся дремотной колыбельной дождь разогнался, разбубнелся недовольно о крышу навеса и перешел к воинственному барабанному бою. Сплошной шумной стеной грохнул ливень.