Читать книгу: «Взгляд. Записки современника», страница 4
Кто сразу обнаружит? Как скажет?
Почему тот, кому говорят, должен послушаться и сгинуть прочь, а не свернуть шею говорящему?
Но какой ядрёный популизм!
Экзальтированная толпа должна взреветь от восторга.
Как тут опять не вспомнить Жириновского?
Немцам необходимо жизненное пространство, но Германия в Первую мировую войну совершила глупость претендуя на передел уже разделённого заморского колониального мира.
«Когда мы говоpим о завоевании новых земель в Евpопе, мы, конечно, можем иметь в виду, в пеpвую очеpедь, только Россию и те окpаинные госудаpства, котоpые ей подчинены…
Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу…
При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины».
Очень практично, конечно, а как же быть с аборигенами и их плугами?
В «Майн кампф» автор до этих деталей как-то ещё не добирается, но полтора десятилетия спустя они сами узнали как – в лучшем случае, также как, в своё время, и с неграми на американских плантациях.
Говоря «окраинные государства», Гитлер, надо понимать, имел в виду Польшу, Латвию, Литву, Эстонию.
Те самые, что якобы страдали под гнётом России, а потом СССР.
Кстати, ещё перед первой мировой войной ненавидимые фюрером социал-демократы выступали в рейхстаге с идеей «колонизировать не острова (за морями-океанами И.У.), а Вислу» – привет полякам – «неграм» немецких плантаторов, роль которых, оказывается, намечалась для них в Германии ещё задолго до Гитлера.
«В войне, – утверждал фельдмаршал Мольтке, – раскрываются и обнаруживаются наиболее достойные человеческие доблести».
«Без войны мир погрузился бы в объятия материализма». Это уже из того же «Майн кампфа».
Хельмут Мольтке – начальник Генштаба прусской армии во время франко —прусской войны (1870—71), когда «вождя нации» ещё и в проекте не было.
А племянник фельдмаршала, тоже Хельмут Мольтке, но младший, а заодно тоже начальник Генштаба германской армии, той самой, где фюрер ходил в фельдфебелях, заявил перед Первой мировой войной: – «Мы должны отбросить всякие банальности об ответственности агрессора…
Только успех оправдывает войну».
Фюреру было у кого учиться.
Ещё он, судя по всему, был приверженцем эволюционной теории Дарвина, хотя это имя в книге не произносится.
Только вот Дарвин и не думал распространять своё учение о естественном отборе, на тех, кто уже стал homo sapiens. За последние тысячелетия цивилизация успела покрыться лишь тончайшим слоем на предыдущие миллионы лет развития, когда путь от обезьяны к человеку шёл именно по Дарвину.
Сама история цивилизации, к тому же, свидетельствует, что глубинные звериные инстинкты довольно легко преодолевают этот слой.
Разрушить цивильность и превратить человека мыслящего в животное, руководствующееся одними только рефлексами, можно легко и быстро.
Гитлеру на почве, взрыхлённой его предшественниками, удалось сделать это с громадной нацией, имевшей многовековую великую культуру и имена, являющиеся гордостью человечества. А умение мыслить позволило реализовывать то, что подсказывали рефлексы, с особой жестокостью и немецкой практичностью, пуская себе подобных на мыло и очень стильные дамские сумочки и абажуры.
«В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию…
Франция является смертельным врагом нашего народа…
Вот почему нет той жертвы, которой мы не должны были бы принести, чтобы ослабить Францию… в уничтожении Франции Германия увидит только средство, которое затем должно открыть нашему народу возможность завоевать себе новые территории в другом месте».
Кощунство?
Да. Но вполне рациональное.
Впрочем, сама Франция до этого тоже действовала подобным образом в отношении Германии.
Мало того, разве не возникают и ассоциации с нынешней политикой США, укладывающейся в рамки концепции Збигнева Бжезинского о недопущении конкурирующих с ними центров силы в Европе, Азии и постсоветском пространстве, как условие обеспечения глобальной гегемонии.
«И что творилось, то творится…».
Политические шахматы во все времена играются по одним и тем же правилам.
Выводы? – самые простые.
Чтобы не танцевать под чужую дудку нужно быть сильным. Но сила любого государства, прежде всего, в экономике и Китай в отличие от нас прекрасно это иллюстрирует.
А вот к Англии фюрер относился с особым пиететом и не раз в своей книге ссылается на неё, как на образец.
«Англия всегда обладала тем вооружением, которое для данного момента было ей необходимо.
Англия всегда пускала в ход те орудия борьбы, которые обещали успех…
Англия, когда нужно было, проливала драгоценную кровь лучших своих сынов, раз только этого требовал успех дела.
И всегда неизменно Англия обнаруживала решительность, настойчивость и самое величайшее упорство в борьбе…
Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход.»
И поэтому «Никакие жеpтвы не должны были нам показаться слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии». В каком направлении должен быть поход, если тыл на западе, думаю, понятно
Все предыдущие пункты своей программы он неукоснительно претворял в жизнь, но с последним вышла промашка.
Через два дня после нападения Германии на Польшу Англия взяла и объявила войну Германии.
Мало ли что хотел Гитлер, решив оставить Англии моря-океаны, а себе скромно всю Европу.
У Англии были свои интересы и на континенте.
Германии не была нужна под боком сильная Франция? А Англии не нужны были особо сильными ни Франция, ни Германия.
После аншлюза Австрии, Мюнхенского сговора по Судетам и последовавшим за ним поглощением Чехословакии полностью, Гитлер, покусившись на Польшу, надо полагать, окончательно превысил отпущенные ему лимиты.
Отряды самообороны
Президент республики Магомедов, выступая на экстренном заседании совета безопасности, созванном в связи с гибелью шейха Саида-Афанди, распорядился, чтобы «в каждом районе организовать отряды самообороны, дружины из молодых людей, готовых под руководством и вместе с органами внутренних дел вести работу по обеспечению безопасности, по наказанию этих бандитов и террористов».
Думаю, такое решение продиктовано всплеском эмоций от последствия теракта, потрясшего республику. Если же оценивать решение бесстрастно, то не могут не обращать на себя внимание угрозы, таящиеся в нём.
Дружины, создававшиеся во времена СССР для предупреждения мелких правонарушений, и дружины для борьбы с террором, пусть даже и под руководством органов внутренних дел, это вовсе не одно и то же, поскольку речь идёт о вооружённых формированиях, бескомпромиссно настроенных на уничтожение любого, кто противостоит им.
А раз так, то новоявленные дружинники должны получить те же права, государственную защиту, вооружение и материальное обеспечение, что и сотрудники правоохранительных органов. Это очевидно.
То есть, фактически речь должна идти о создании параллельной с государственными некой силовой структуры. Вместе с тем, поскольку нет никакого сомнения, что членами этих формирований прежде всего станут последователи убитого шейха, то в основе их идеологии будут лежать вовсе не светские, а религиозные принципы, которые к тому же в той либо иной степени будут окрашены мотивами мести.
Я уже не говорю о том, что среди десятков тысяч последователей Саида-Афанди найдётся определённая, пусть даже очень малая часть людей неадекватных, характеризующихся повышенной возбудимостью, которые будут стремиться стать дружинниками с особой настойчивостью.
О том, как далеко может зайти деятельность подобных формирований, можно строить много разных предположений. Ясно лишь одно – принятое решение может выпустить «из бутылки» такого «джина», которого впоследствии невозможно будет загнать обратно и республика наряду с одной кровоточащей проблемой, получит ещё и вторую не менее опасную.
Если же речь идёт о безобидных дружинниках, в задачи которых входит проявление бдительности и информирование правоохранителей обо всём подозрительном, то, что мешает этим людям проявлять свою бдительность и без членства в каких-либо дружинах?
В противном случае, точно так же, как сейчас идёт отстрел сотрудников правоохранительных органов, начнётся и отстрел всех тех, кто официально стал дружинником – то есть, невооружённых, необученных и фактически ничем не защищённых людей.
Создание отрядов (дружин) самообороны имело смысл в 1999 году при вторжении в Дагестан боевиков из Чечни, когда речь шла о конкретном противнике, который в определённое время двигался в определённых направлениях. Сейчас же он распылён по всей республике и действует неожиданно совершенно в разных местах.
Борьба с терроризмом, если говорить о её силовой составляющей, это дело даже не полиции или армии, а спецслужб с их специфическими методами.
Возьмём самое простое – почему доступ желающих пообщаться с шейхом не был организован через рамку металлодетектора?
Спецслужбам вовсе не следовало самим приобретать это устройство, но они были обязаны настоять на его установке. Наверное, не нужно объяснять почему.
Теперь ещё выясняется что террористка – смертница давно уже находилась в поле зрения правоохранительных органов.
– Ну и что?
– То, что произошло с шейхом это их откровенный прокол.
Да и в остальном, судя по ситуации в республике, они не хватают звёзд с небес.
Я убеждён, что именно проблема повышения эффективности работы спецслужб, которой очень жёстко и предметно должны заняться как федеральная, так и республиканская власти, есть одно из главных направлений борьбы с терроризмом.
Террор антитеррора?
На прошлой неделе ряд российских, в том числе и дагестанских, СМИ проинформировали, что в ходе спецоперации в Дагестане уничтожены два боевика, в том числе главарь бандподполья Дербентского района, и женщина, которую готовили на роль смертницы. Еще одна их сообщница была ранена в перестрелке. Глава МВД (Нургалиев) заявил, что операция позволила предотвратить серьезный теракт, и распорядился наградить ее участников.
В то же время о том же событии на сайте радиостанции «Эхо Москвы» появилось сообщение, что рабочая группа Общественной палаты РФ выражает возмущение актом беспредела и насилия, который силовые структуры совершили в Дагестане.
Об этом заявил в эфире руководитель рабочей группы палаты по развитию общественного диалога институтов гражданского общества на Кавказе Максим Шевченко, который, оказывается, в то время находился в Дагестане.
«Обстрел дома, в котором находились малолетние дети и женщины, без попыток вступить в переговоры и вывести детей из него, – это не ошибка, а существенная провокация, целью которой является дестабилизация ситуации в Дагестане и усиление радикализации исламской составляющей дагестанского общества» сказал он.
Также, по словам М. Шевченко, не имеет никаких оправданий и убийство снайпером женщины, которая просто вышла из дома.
Ну и кому верить?
Это были террористки – смертницы или безобидные женщины с детьми?
Думаю, подавляющее число дагестанцев проявит больше доверия сообщению о женщинах с детьми.
– Почему?
Ну, хотя бы потому, что первое – от МВД.
Если полиция в Грузии пользуется доверием у 86% населения (для сравнения, в ФРГ – 88%;), то полиция в России у 63% населения, к сожалению, пользуется откровенным недоверием. И что-то подсказывает мне – в Дагестане этот показатель будет даже выше.
Ну, допустим, господина Шевченко дезинформировали или он неадекватно оценивает ситуацию.
Допустим, всё произошло в соответствии с версией МВД.
Но чем, например, объяснить такое странное обстоятельство, что террористов или якобы террористов у нас, как и в этом случае, очень редко берут живыми?
Одни только трупы.
Это утверждение основано вовсе не на чьих-то сплетнях, а на официальных сообщениях, публикуемых в СМИ после каждой контртеррористической операции со ссылкой на пресс-службы самих силовых структур.
Захват в их ходе живьём кого – либо из членов незаконных вооружённых формирований (НВФ) у нас является событием прямо-таки исключительным.
Я человек сугубо гражданский, но и то понимаю, что живой боевик, сидящий перед следователем, должен спецслужбами восприниматься как несомненная ценность – источник информации, в сравнении с трупом, ничего уже не стоящим отработанным материалом (позволю себе так неполиткорректно выразиться).
Значит, при здравом суждении, люди в погонах должны изо всех сил стремиться к тому, чтобы в ходе операций минимизировать число жертв не только со своей стороны.
Тем не менее они почему-то с завидной регулярностью ведут себя как слоны в посудной лавке.
Например, в приведённом выше случае уничтоженным оказался, если верить сообщениям, руководитель террористической организации целого района – ценнейший источник информации.
И реляции об уничтоженных руководителях такого уровня выдаются регулярно.
В чем причина такого неразумного поведения?
Почему «волкодавы» из группы «Альфа» или как там ещё, которые, надо думать, постоянно заняты профессиональным тренингом, а также высоколобые аналитики из ФСБ – МВД, готовящие спецоперации, располагая практически неограниченными ресурсами, не способны устроить всё так, чтобы минимизировать число жертв и разрушений?
Почему подозрительный дом обязательно нужно обложить бронетехникой, поставить на уши всё в округе и потом через матюкальник предлагать сдаться?
Там что, за крепостными стенами засело множество людей, вооружённых базуками, пулемётами, огнемётами?
А может у них выставлено круглосуточное боевое охранение такое, что незаметно и не подступишься?
Да нет.
Эти же самые спецслужбы после завершения операции обычно сообщают, что террористов было двое-трое, что все погибли и при них обнаружены полтора автомата и два пистолета.
Тогда почему нельзя сделать всё тихо и аккуратно?
Почему предотвращение «серьёзного теракта» в данном конкретном случае должно рассматриваться господином Нургалиевым, как лицензия на непременное уничтожение боевиков и основание для награждения отличившихся?
Может их захват живыми позволил бы предотвратить ещё и другие, и даже более серьёзные теракты?
Может за такую операцию нужно не награждать, а наказывать?
Я не могу утверждать ничего однозначно, но, когда подобное наблюдается систематически, эти вопросы не могут не возникать.
Разве не существуют никаких средств, позволяющих незаметно подобраться и усыпить либо как-то иначе обезвредить подозреваемых, не лишая их жизни?
Почему нельзя установить скрытое наблюдение и захватить их, когда они куда-то вышли из дома или квартиры по какой-то своей надобности и идут вовсе не с автоматами наперевес и гранатами у пояса?
Почему, если на улице, то, как правило, расстрел, а не захват? Почему снайперы должны бить по смертельно опасным точкам тела, а не тем, которые позволяют лишь нейтрализовать человека?
Почему они не используют пули, способные, например, временно парализовать, а не убить (ну, хотя бы ту самую женщину, уничтоженную снайпером)?
Лично у меня нет ответов на эти вопросы, кроме одного – значит, им это невыгодно.
То, что со всей очевидностью должно быть выгодно подавляющей части общества, вполне естественно жаждущей мира и безопасности, совсем не выгодно представителям спецслужб.
В противном случае, они вели бы себя совсем по-другому. А может они по-другому и не способны?
Просто, в силу своей некомпетентности.
Может это только в телесериалах про «улицы разбитых фонарей» они такие ловкие, смелые и умные?
Но тогда зачем они нужны вообще?
В народе давно уже сформировалось мнение, что спецслужбы у нас не столько борются с терроризмом, сколько используют эту борьбу как синекуру, позволяющую «рубить бабло» и поэтому для них, чем горячее, тем лучше.
Во всяком случае, иных версий я что-то не слышал. Разумеется, если участникам за час контртеррористической операции платят в несколько раз больше чем учителю или врачу за месяц, то вполне объяснимо их желание, чтобы число таких операций не иссякало, а ещё лучше, чтобы они были как можно чаще, длились как можно дольше и к участию в них привлекалось как можно большее количество людей.
Это я не к тому, чтобы правоохранителям в делах, связанных с риском для жизни, платили также, как и учителям, а к тому, что, кроме высокой платы должны быть ещё и какие-то критерии эффективности.
Они должны быть связаны, в том числе, и с моментами, на которые обращалось внимание выше, игнорирование которых грозит сотрудникам, независимо от ранга, неминуемым отставкой за профнепригодность.
Преступники, подозреваемые или нет, но они не скот, предназначенный для забоя, а граждане России, которым Конституцией гарантированы презумпция невиновности и право на справедливый суд.
Кстати, за скобками приведённого выше остаются ещё регулярно появляющиеся в СМИ сообщения о похищениях граждан некими таинственными «эскадронами смерти», которых наши доблестные спецслужбы уже столько лет никак не могут выявить; пытках; безобразной организации операций, при которых не только крушится всё, но и жертвами зачастую становятся совершенно посторонние люди, в том числе, женщины и дети; хамском пренебрежении сохранностью имущества вплоть до мародёрства в жилищах людей, кторых выселяют из зоны проведения операций.
Руководство республики вроде бы провозгласило курс борьбы с терроризмом, в основу которой положены, прежде всего, мирные методы, начиная с воспитательной работы в школах и кончая готовностью к диалогу и реабилитации участников НВФ, о чём регулярно сообщается населению.
Силовая компонента в этой программе рассматривается как крайний случай и находится где-то на третьих ролях. Силовики же своими действиями фактически сводят на нет любые усилия миротворческого характера, способные хоть как-то смягчить ситуацию и консолидировать общество.
В результате, оно – руководство буквально разрывается между неприятием насилия со стороны незаконных вооружённых формирований и насилия, выходящего за рамки здравого смысла и закона, со стороны, скажем так, законных вооружённых формирований.
Декабрьские тезисы
На днях со мной связался профессор Магомедов Абдулла Абдуллаевич.
Оказалось, что он принимает участие в подготовке съезда народов Дагестана, являясь членом его оргкомитета, и посчитал необходимым обратиться ко мне: – Не мог бы я дать свои предложения, которые можно было принять во внимание при подготовке съезда?
Нужно сказать, что изначально моё отношение к этому мероприятию было довольно скептическим.
Хуже, конечно, не будет, но и особых результатов…
Если бы из принятых ранее множеством всевозможных заседаний и съездов решений должным образом была претворена в жизнь хотя бы малая частица, дагестанцы давно жили бы как у бога за пазухой.
Однако мой собеседник продемонстрировал столь острую озабоченность положением дел в республике и стремление способствовать поиску путей улучшения ситуации, что отказ выглядел бы просто неприлично.
Поскольку никаких ограничений в тематике мне поставлено не было, я, хотя по своей профессии занимаюсь вопросами технического и экономического характера, остановился терроризме.
По части экономики и техники за последние годы мною было сказано довольно много – имеющий уши, да услышит – и повторяться не хочется, относительно же терроризма как-то особо высказываться не приходилось и поэтому я попытался упорядочить некоторые свои соображения на этот счёт. Получилось нечто похожее на тезисы, которыми, естественно, при наличии желания, можно и воспользоваться.
Нужно признаться, что в ходе работы над ними мой скептицизм относительно возможной эффективности съезда существенно уменьшился.
Наверное, и от того, что как-то не хочется признавать собственный труд напрасным.
А вдруг что-то произойдёт? Почему бы и нет?
Передавая его плоды Абдулле Абдуллаевичу, я сообщил ему, что попытаюсь их опубликовать и в открытой печати.
Дело в том, что у меня уже давно нет иллюзий относительно способностей дагестанского чиновничества извратить и похоронить любые идеи то ли по недомыслию, то ли из- за нежелания лишний раз напрягаться, отказавшись от привычных стереотипов.
Публикация же даст возможность ознакомить с ними из первых рук несколько больше количество людей.
1. Терроризм в Дагестане питают два основных источника. Первый – внешний – в лице как адептов радикального ислама, одержимых идеей создания кавказского, а то и всемирного халифата, так и тех кругов, которые используют их, преследуя какие-то иные – политические либо экономические цели.
Второй источник – внутренний – тотальная коррупция, которая не только служит препятствием развития республики, но и демонстрирует нередко столь вопиющую социальную несправедливость, что уже сама по себе является достаточно сильным стимулятором протестных настроений в обществе, реализуемых, в том числе, через уход отдельных его членов в «лес».
Мало того, эти настроения служат идеальной питательной средой и для воздействия внешнего источника терроризма. То есть, наблюдается мультипликативный эффект.
2. Имеются подозрения, что под маской религиозного терроризма могут скрываться и банальные разборки между, так называемыми, хозяйствующими субъектами. То есть, речь опять идёт о коррупционной составляющей, которая не позволяет этим субъектам решать проблему цивилизованно в судебном порядке.
3. Внутренний источник терроризма может быть, если не ликвидирован, то сведён к уровню наименее коррумпированных стран мира буквально за несколько лет.
Тех, кому интересно – как, я адресую хотя бы к своей публикации «Коррупционная игла» в Дагправде от 11-12-13 ноября этого года.
4. Внешний источник ликвидировать в обозримом будущем практически невозможно, поскольку он уже приобрёл планетарный характер.
Мало того, его давление на республику, благодаря процессам глобализации и, в первую очередь, развитию средств массовых коммуникаций – спутниковое ТВ, интернет – будет только возрастать.
(Постройте у себя хоть рай земной, но радикалов из числа непримиримых это всё равно не устроит.)
Возможно только ограничить его воздействие через существенное снижение коррупционных явлений, позволяющее минимизировать социальную базу терроризма, а также международное сотрудничество с силами, противостоящими идеям радикального ислама и порождённого ими терроризма – здесь речь не только о государствах Запада, но и мусульманского мира.
5. Одним из главных препятствий для распространения терроризма в обществе, помимо достижения экономического благополучия на основе законности и справедливости, должен служить высокий уровень культуры его граждан, впитавших через системы образования, а также массовых коммуникаций – прежде всего ТВ.
К сожалению, в этом деле вновь всё упирается в необходимость реальной борьбы с коррупцией, поскольку иначе вместо культуры мы получим, да и, к сожалению, получаем, лицемерную, разрушающую личность игру в культурных.
6. С коррупцией связано и неэффективность агитационно-пропагандистской работы, призванной противостоять идеям радикализма, проводимой государством совместно с официально действующими религиозными структурами.
Даже одна сказанная к месту фраза радикала – пропагандиста в условиях творящегося беззакония и несправедливости оказывается для его слушателей весомее миллионов слов, произносимых в тысячах мечетей, звучащих с экранов ТВ и опубликованных в печатных СМИ, которые воспринимаются ими как лицемерие.
Для некоторых, в зависимости от их характера и сложившихся обстоятельств, такая фраза оказывается решающим фактором, отправляющим его в лагерь непримиримых.
Всё это нисколько не служит оправданием взявшихся за оружие, но, если мы действительно хотим лечить, то обязаны не заниматься самообманом, а правильно представлять себе причины болезни.
7. Вместе с тем, чьи бы то ни было инсинуации про Дагестан, который якобы по своей ментальности чужд России, не имеют под собой почвы.
Уже далеко не одно поколение дагестанцев пребывает в пространстве российской цивилизации, находясь под её влиянием. В последние же годы развитие средств массовых коммуникаций не просто ускоряет этот процесс, а придаёт ему лавинообразный характер.
8. России неприемлема ментальность ярых националистов и религиозных экстремистов?
Но она чужда и Дагестану, как её неотъемлемой части.
9. Чуждо Дагестану и поведение определённой части его уроженцев, позволяющих себе не только в самой республике, но и за её пределами поведение, недопустимое в цивилизованном обществе.
На одного такого приходятся сотни достойных, пользующихся уважением среди окружающих, дагестанцев.
К сожалению, выходки этих лиц, каждая из которых обычно получает громкий резонанс, в сумме с акциями религиозных радикалов, формируют в российском обществе негативное мнение обо всех дагестанцах.
10. Стремление непримиримых, взявших в руки оружие выдавать себя представителями интересов всего дагестанского народа объяснимо, но безосновательно.
Лица, выбравшие путь насилия, составляют его ничтожную часть и жертвами их кровавых акций чаще всего становятся сами дагестанцы независимо от религиозных взглядов и национальности.
11. Роль фактора, усугубляющего ситуацию, играет нередко допускаемое правоохранительными органами преследование за религиозное инакомыслие.
Гарантированное Конституцией РФ право на свободу мысли и пропаганду любых идей при условии, что они не содержат в себе призывы к насилию, не провоцируют национальную, религиозную и прочую нетерпимость, является неотъемлемым для всех без исключения дагестанцев.
12. Не всегда конструктивно выглядит и позиция Духовного управления мусульман Дагестана, когда оно начинает позиционировать себя в качестве абсолютного источника истины для всех и судьи для инакомыслящих.
Истина должна находиться и отстаиваться только в свободных открытых дискуссиях и никак более.
13. Светская власть также должна быть открыта для диалога и поиска компромиссов с представителями всех слоёв общества вплоть до представляющих незаконные вооружённые формирования.
Единственное условие – политика устрашения, а тем более террористические акции не могут служить основой для переговоров.
14. Абсолютно недопустимы похищения, внесудебные расправы и пытки со стороны представителей правоохранительных органов, против кого бы они ни были направлены и какие бы цели при этом не преследовались.
Они не только дискредитируют государство, но и являются свидетельством непрофессионализма и неспособности бороться с преступностью, используя меры, предусмотренные законом. Мало того, они способствуют дальнейшей эскалации насилия, провоцируя потерпевших, их родственников и близких к ответным акциям, носящим характер террора и в первую очередь против самих представителей правоохранительных органов.
Лица, допускающие или прикрывающие такие действия, должны незамедлительно подвергаться уголовному преследованию по всей строгости закона.
15. Как свидетельство непрофессионализма правоохранительных органов и их неспособности бороться с преступностью следует рассматривать и те случаи, когда людей похищают некие неустановленные ими лица, которые чаще всего оказываются в камуфляжной форме и масках.
16. Дискредитируют правоохранительные органы и их откровенная неспособность вести качественную аналитическую работу и создать эффективную агентурную сеть, позволяющие блокировать действия террористов ещё на стадии замысла, а также разрушать их структуры.
17. Столь же дискредитирующими являются активные фазы контртеррористических операций, проводимых в населённых пунктах, которые завершаются большими разрушениями и гибелью всех тех, против кого они проводились.
Это невольно порождает в обществе массу неприятных для исполнителей этих акций предположений и вопросов.
18. Деятельность правоохранительных органов и, прежде всего, силовых ведомств в части соблюдения прав человека во избежание любых кривотолков должна быть прозрачной и находиться под постоянным общественным контролём. В состав институтов, занимающихся этим должны входить представители всех слоёв общества, в том числе и действующая в рамках закона оппозиция, будь то светская или религиозная. Институты в рамках установленных правил должны иметь доступ везде, где возможно нарушение прав, унижение достоинства человека, а властные структуры обязаны незамедлительно реагировать на все их замечания и предложения, если они не выходят за пределы, установленные законодательством.
19. Во всех правоохранительных органах помещения, транспорт и прочие места, где с момента задержания могут находиться граждане, должны быть оснащены средствами видеонаблюдения с круглосуточной записью, исключающими какую-либо возможность их пребывания вне зоны видеоконтроля.
Материалы видеонаблюдения должны сохраняться, как минимум, до принятия соответствующими инстанциями по этим гражданам окончательного решения и выхода их на свободу. В настоящее время и финансово, и технически всё это вполне решаемо.
20. Во избежание домыслов и слухов, все антитеррористические операции в населённых пунктах с момента начала своей активной силовой фазы должны сниматься на видеоаппаратуру.
Помимо этого, на месте проведения операции, с учётом мер безопасности, должна присутствовать группа независимых наблюдателей от институтов общественного контроля.
21. Чтобы довести до сведения общества достоверную информацию о происшедшем, не позднее чем через сутки после завершения операции, представители правоохранительных органов и наблюдатели, с использованием материалов видеозаписи, обязаны провести совместную пресс-конференцию, а её видеозапись должна помещаться и в сети Интернет.
Эти действия следует рассматривать как один из существенных элементов контртеррористической пропаганды.
22. Во имя прекращения эскалации насилия и сохранения тысяч человеческих жизней необходимо выйти к президенту Российской Федерации с предложением объявить амнистию, как бы это было непросто, не только в отношении тех, кто не принимал участие в насильственных действиях, а для всех без исключения участников незаконных вооружённых формирований, кто к определённой дате сдаст оружие и прекратит свою противозаконную деятельность.
Такой акт не только выведет определённую часть участников незаконных вооружённых формирований из «леса», но и продемонстрирует всем готовность государства пойти на любые даже исключительные меры ради прекращение братоубийства.
23. Правоохранительные органы во всех случаях задержания членов незаконных вооружённых формирований или их добровольной явки с повинной, а также в отношении амнистированных лиц (если амнистия будет объявлена) обязаны проводить следственные действия с целью установления причин, побудивших переступить закон.
