Читать книгу: «Любовь на фоне геометрии и зоологии. От грёз любви не отличим. Мой ангел смотрит на меня…», страница 5

⁴ – состояние живого организма, при котором жизненные процессы настолько замедлены, что отсутствуют все видимые признаки проявления жизни. При наступлении благоприятных условий жизни происходит восстановление нормального уровня жизненных процессов.

3

Первые несколько скачков с анабиозом экипажа и их совместным бодрствованием прошли в принципе вполне мирно. Помощь врача-псионика Алексу пока была не нужна, а с остальными членами команды она, видимо, справилась, поскольку никто не жаловался на самочувствие, все выглядели бодрыми и здоровыми. Близнецы и Жан заигрывали с женской частью экипажа, Георг делал вид, что погружён в расчёты маршрута. Периодически Элен и Георг соревновались в ехидстве между собой, но Кэт заметила, что инициатором их пикировок всегда был Жан. Ей очень не хотелось, чтобы командир потом обвинял в этом её дар музы и она решила поговорить с инженером-поэтом по душам.

– А чего они дурью маются? – ответил Жан.

– Ты тоже видишь, что они любят друг друга? – удивилась Кэт.

– Да это же видно невооружённым взглядом, – пожал плечами поэт.

– Как видно? – заинтересовалась Кэт (может в Жане тоже есть скрытые возможности эмпата?!)

– Да это просто так говорится, я это просто чувствую, всё же я какой-никакой, а поэт, – ответил Жан, но всё-таки внял просьбе Кэт не заводить больше бывших супругов.

Алексу после дежурной связи с Землёй делать было нечего и будь его воля, он бы значительно увеличил время анабиоза, а время промежуточного бодрствования свёл бы на «нет». Но ЦУП считал, что для комфортного психологического состояния астронавтов необходимо придерживаться обычных человеческих ритмов, и строго следил за соблюдением этого правила, особенно в командах спасателей, которые так и рвались сократить время полёта к минимуму.

Кэт старалась держаться подальше от Алекса: из экипажа он её уже, конечно, не выкинет, как грозился, но раздражение по отношению к ней из его ауры не исчезло. Да и анализ снов родственников «заснувших» требовал уединения и сосредоточенности. Что-то в них было, но что?

… мы с мужем в очень красивом разноцветном осеннем лесу…

… мы с братом катаемся на горных лыжах…

… как будто сын ещё маленький и мы на берегу моря. Вода – синяя-синяя, а песок странный – чёрный, и скалы рядом странные – белые, вертикальными столбами, как трубы у органа…

Стоп! Очень знакомая картина, Кэт явно недавно где-то видела такую фотографию. А не было ли такого фото среди видов планеты №7? И Кэт с блеском в глазах побежала к командиру корабля просить разрешения на внеочередную связь с Землей.

4

Алекс знал, что его следующее пробуждение от анабиоза будет болезненным и был готов к боли, разламывающей голову пополам и скучивающей жгутом тело. Но ожидаемого не случилось. Чьи-то горячие ладони поддерживали его голову снизу и словно вытягивали из неё тупую ноющую боль. Тело было вялым и тяжёлым, как и всегда при неурочном пробуждении, но это доставляло скорее неудобство, чем боль. Алекс непроизвольно застонал, и тут же над ним раздался встревоженный голос Кэт:

– Где-то больно?

– Как ни странно – нет.

– Это отлично. Ещё полчаса полудрёмы и Вы будете прекрасно себя чувствовать.

А я пока расскажу Вам о нашем прорыве. Когда я анализировала сны, мне показалась знакомым место, которое описывала мать одного из «заснувших»: синее море, черный песок и белые органные трубы скал. Такая необычная картинка. Помните, я запрашивала связь с Землёй? Я попросила ЦУП найти мне подобное фото с планеты №7. И они нашли! А потом показали его этой женщине. И она сказала, что это именно то место, которое ей снилось! Дальше мы забили в компьютер ЦУПа характерные особенности местности из снов родственников «заснувших» и он отобрал похожие. И, представляете, все родные узнали местность из снов! Почти сто процентов!

– Почему «почти»?

– До абсолюта не хватает информации от Вас… Нет-нет, лежите, не вскакивайте, пятнадцать минут ничего не изменят. И я Вам ещё не всё рассказала. Элен, умничка, заметила, что все «заснувшие» спят в зоне лета, а родственники видят во сне и осень, и зиму, и весну. Причём, видят не абстрактные природные пейзажи или картинки из прошлой жизни, а именно конкретные виды планеты номер семь. Так что Вам надо вспомнить что-то примечательное из снов о горных лыжах. Какой-то необычный пейзаж. Может, Вы что-то похожее видели на фотографиях с планеты?

– Фото я подробно не рассматривал, их же там тысячи. А во сне был один такой, он мне ярко запомнился: как будто мы спускаемся по кольцевой трассе на лыжах, а внизу в центре долины прямо на снегу нарисован какой-то узор, знаете, как иней на стекле. Такое описание пойдёт?

– Здорово! Сейчас с Вами закончим и пойдём забивать в компьютер. И ещё вопрос: какое у Вас с братом любимое время года?

– Даже не знаю, – задумался Алекс.

– Ну, вот если бы у Вас с ним была возможность выбрать, где вместе отдохнуть или просто встретиться, что бы Вы выбрали?

– Тут и выбирать нечего: конечно, горные лыжи. У нас дни рождения рядом в феврале, и чем бы мы ни занимались, всегда стараемся отметить их вместе в горах.

– Вот и ещё одно совпадение! Представляете, всем снилось то время года, которое они любят больше всего…

А через час Алекс любовался фотографией планеты №7 с пейзажем из своего сна…

Пока было не ясно, чем может помочь полученная информация, но экипаж охватила эйфория радостного предвкушения успеха спасательной операции, и теперь всё свободное время они рассматривали красочные фотографии планеты №7.

5

Следующее пробуждение Алекса после анабиоза было безболезненным, но опять первым человеком, которого он увидел, была Кэт, которая просто светилась от радости. А когда поняла, что Алекс проснулся, заулыбалась так солнечно, что он поневоле расцвёл в ответ.

– Кажется, мы разгадали загадку нашей планеты…

От неожиданности Алекс вскочил с лежака и тут же рухнул обратно из-за сильного головокружения. Кэт испуганно ойкнула и торопливо подложила свои горячие ладони под его голову. Приятное тепло разлилось по телу Алекса и сосредоточилось где-то внизу живота, сердце как будто пропустило несколько ударов, а потом громко зачастило, словно навёрстывая упущенное. Захотелось взять руки Кэт в свои и расцеловать ладошки, глубоко вдыхая тонкий аромат её тела. Но Алекс взял себя в руки и нарочито сухим деловым тоном сказал:

– Рассказывайте по порядку.

– Вы знаете, что по графику, все спасатели и Вы были в длительном анабиозе, поэтому бодрствовали только я, Георг и Жан. Георг опять перепроверял данные о нашем маршруте, а Жан вместе со мной рассматривал фотографии планеты. А потом он сказал фразу, от которой у меня опять появилось покалывание на кончиках пальцев, что жизнь человека бессмысленна без любви, сколько бы он не пытался заменить её работой, друзьями, увлечениями…

… Жан застыл над одной из фотографий, и Кэт тряхануло от боли, которой полыхнула его аура.

Она заглянула ему через плечо и увидела довольно забавную фотографию то ли какой-то лужи, то ли озерца, похожего на яичницу. У Жана затряслись руки, он поднял глаза, полные слёз, а потом медленно положил фотографию на стол, встал и ушёл, засунув руки в карманы брюк. Кэт не могла оставить его одного в таком состоянии и, поколебавшись, всё-таки пошла за ним. Он как будто ждал её появления. Стоило Кэт зайти в его каюту, как он начал рассказывать о своей любимой девушке, Мэри. О том, как им было весело вдвоём, просто так, без причины… О том, как у него рекой лились стихи, когда она была рядом с ним…

О том, как они мечтали о ребёнке с такими же пронзительно синими глазами, как у неё, и задорной улыбкой, как у него… О том, как она ничего не умела делать по дому, но его это совершенно не раздражало… О том, как трогательно она выглядела в решимости научиться готовить и огорчалась, что освоила только «завтрак холостяка» – яичницу… Мэри погибла полгода назад, и он никак не может смириться с её потерей… И стихов больше не пишет…

Но всего этого Кэт не рассказала Алексу, посчитав, что не имеет права делиться с ним личным, сокровенным другого человека, а продолжила только касающееся предстоящей спасательной операции:

… – И я вспомнила, что у меня также кололо пальцы, когда Жан прочитал свой экспромт, помните, на нашем первом собрании? «Блаженный сон в долине рая от грёз любви не отличим…» Единственное слово, которое фигурировало в обоих случаях – это «любовь».

– Любовь? Причём тут любовь? – нетерпеливо перебил Алекс.

– Подождите, не торопитесь, сейчас объясню. Мы с Элен всё проверили: у всех, кто «заснул» на планете номер семь есть кто-то его любящий: мать, сын, жена, брат, как в Вашем случае, и так далее. У тех, кто благополучно вернулся – нет.

– Такого просто не может быть! Пусть спасатели – это чаще всего одинокие волки, но и у них, наверняка есть родители, какие-то подруги в конце концов…

– Да, конечно, мы всех тщательно проверили по одному: у кого-то есть родители, но они практически не общаются друг с другом. Вы же прекрасно знаете, что крепкие семьи в наше время – это редкое явление. У кого-то есть подруги, но в большинстве рассказов о них говорилось как об «очередных» подругах и все, как один, признали, что к их отношениям нельзя применить слово «любовь». У кого-то есть братья и сёстры, но никто не смог назвать даже их точное число, где они находятся в данный момент, и только некоторые знали примерно, чем они занимаются.

Алекс задумался, что-то рациональное было в рассуждениях Кэт. Семьи, в понимании человека прошлого, чтобы жить вместе, вместе растить детей, вместе стариться, действительно, были редкостью. Нестойкие союзы зачастую оканчивались рождением ребёнка, но его воспитанием, как правило, занимались спецучреждения. Это даже поощрялось, поскольку позволяло раньше определить наклонности человека. Материнский инстинкт у многих женщин отсутствовал, не говоря уже об отцовских чувствах у мужчин. Да и откуда, скажите на милость, может возникнуть связь между матерью и ребёнком, если большинство женщин предпочитает период беременности проводить в барокамере, где не надо мучиться 9 месяцев токсикозом, а сами роды проходят безболезненно вакуумным методом? (Это было единственным достижением медицины ХХIII века, поскольку ни сократить беременность до меньшего срока, ни справиться с токсикозом, учёные так и не смогли – природа оказалась сильнее человека). А уж знакомить между собой родных по отцу или матери детей никому вообще в голову не приходило. Что уж далеко ходить: он и сам знал только о двух своих сёстрах и одном брате. И то, что они с Сержем встретились – было счастливой случайностью, а то, как искренне привязались друг другу – так и вообще просто чудом. Испытывать муки любви было модным среди творческих личностей, но любить одного или одну – фи, это же неминуемо приведёт к творческому истощению…

– Хорошо, допустим, Вы правы, и тот параметр, который отличает «заснувших» от вернувшихся, это, действительно, любовь. Но как это знание поможет нам спасти людей?

– Я думаю, что мы сможем, вернее, Вы сможете «разбудить» только своего брата. Именно поэтому только на Вас у меня была реакция.

– А чтобы разбудить остальных, придётся тащить сюда их родственников?

– Да, тех, кому снились сны о планете.

– Вы считаете, что сны тут имеют какое-то значение?

– Мне кажется, что сны снились только тем, кто испытывает эту самую любовь, причем, взаимно.

– И проверить мы это сможем только на мне с братом… Станет ли это убедительным аргументом для дорогостоящего и небезопасного перелёта родственников? Насколько я знаю, среди них немного тех, кто часто совершал межгалактические полёты.

– Но у нас ещё есть Фил и Ник, Георг и Элен. Я уверена, что не просто так их ауры сложились в фигуру «сердце».

– Ну и отлично! Значит, у нас есть возможность составить разные варианты попарного выхода на поверхность планеты номер семь и проверить Вашу теорию.

– Георг и Элен… Что будет с ними?

– А что такое? Георг, как штурман, выходить на планету не будет. А Элен – спасатель, это её работа.

– Вряд ли им понравится разбираться со своими чувствами на глазах у всех…

– Они вызвались добровольцами в эту экспедицию и не подали рапорт об отводе своей кандидатуры, когда увидели друг друга в экипаже. Остальное меня не волнует.

Суровое окончание разговора с командиром расстроило Кэт. Ей казалось, что вся та доброжелательность, которая присутствовала последнее время в их отношениях, вдруг испарилась. Она вообще не могла понять, как он к ней относится: его аура сияла в её глазах только чистыми без нюансов цветами, символизирующими сплошь положительные качества. Она даже испугалась, что дар эмпатии покинул её, но ведь у всех других членов их команды, кроме Алекса, она же видела оттенки?! А у него – нет. Вот сейчас, например, последнюю фразу он явно произнёс с раздражением, а никакого всполоха грязного оранжевого цвета в его ауре не появилось…

6

– Значит, план операции у нас такой, – подытожил Алекс после того, как на собрании экипажа Кэт изложила свою «теорию любви», – сначала, всё-таки, пытаемся опустить на планету автоматическую спасательную капсулу с Доди (так звали «восьмого члена экипажа» – симпатичную шимпанзе). Если доставка «заснувших» на корабль произойдёт успешно, то с ними будет работать Кэт. Если – нет, то первая пара: я и Ник. По теории Кэт, Серж должен «проснуться», и мы с ним благополучно вернёмся на корабль. Ник должен заснуть и тогда выдвигается вторая пара спасателей: Фил и Элен. Они втроём должны также вернуться на корабль. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Вопросы?

– А можно будет прогуляться по планете остальным? – поинтересовался Жан, – Хочется самому взглянуть на эту красоту.

– Всем, кроме Георга. Он штурман – на нём мы экспериментировать не можем. Тебе, Элен и Кэт, судя по всему, «заснуть» не грозит. В любом случае, у всех есть ещё несколько часов до погружения в последний этап анабиоза, в которые я предлагаю вам подумать, повспоминать – нет ли у кого-нибудь любимого и любящего человека, о котором я не знаю, чтобы не пополнить ряды «заснувших».

На этом собрание закончилось и все разошлись по своим каютам. Грёзы Кэт о том, чтобы её, как Спящую красавицу из сказки, разбудил Алекс, прервал осторожный стук в дверь. На пороге смущённо мялась Элен:

– Мы можем поговорить? Только ты должна дать мне слово, что потом никому ничего не скажешь…

– Конечно, заходи.

– Скажи, а если кто-то любит, но безответно, то он заснёт или нет?

– Я думаю, что нет. Но, если ты говоришь о себе, то ты – обязательно заснёшь.

– Почему?

– Да потому что вы с Георгом любите друг друга, только «дурью маетесь», как сказал один наш с тобой общий знакомый поэт. (Кэт пришлось сослаться на Жана, чтобы не раскрывать перед Элен свой дар эмпата).

И воодушевлённая Элен побежала к себе готовиться к анабиозу. А в дверь каюты Кэт через полчаса опять раздался стук. Она была уверена, что за порогом стоит Георг, но к её радостному удивлению там стоял Алекс:

– Ну что, кто из супругов прибегал: Элен или Георг?

– Я обещала никому ничего не говорить.

– Тогда ставлю на Элен.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы никто не приходил – Вы бы так и сказали, а, поскольку ко мне приходил Георг, значит, к Вам – Элен.

– Мы с Вами прямо как семейные психологи.

– Да уж, такого полёта у меня ещё не было. Знаете, меня ведь дедушка воспитывал, так у него была любимая телевизионная программа «Тайны. Интриги. Расследования». В точку про наш экипаж.

– А я не слышала о такой программе.

– Неудивительно. Это из ХХ века. Дед её в записи пересматривал.

– Вы жили с дедушкой? Я почему-то была уверена, что Вы воспитанник спецшколы.

– До двенадцати лет и был им. А потом меня нашёл дед. Сначала просто приходил, мы с ним гуляли, разговаривали, потом вместе провели одни каникулы, другие. Так постепенно я и переселился к нему, а в школу ходил только на занятия.

– А Сержа тоже дедушка нашёл?

– Нет. Сержа нашёл уже я сам, после смерти деда. Он мне не раз предлагал поискать вместе моих родителей, братьев и сестёр, но я не соглашался. Родители, если бы хотели, сами могли меня найти, дед ведь нашёл? А с братьями или сёстрами не хотел делиться любовью деда. После его ухода такая тоска налетела, хотя я к тому времени уже сороковник разменял, занимался любимой работой, где меня ценили… А когда начал поиски родных – тоска отпустила.

– Всех нашли? И родителей?

– Всех, не всех – не знаю. Родителей нашёл, старших брата и сестру по матери и младшую сестру по отцу, но ни в ком родственную душу, как с дедом, не почувствовал. А потом случайно встретил Сержа. И больше никого искать не стал. Теперь пусть кто захочет сам нас ищет. Так мы с Сержем решили… Ты уверена, что у нас всё получится? – не заметно перейдя на «ты» закончил Алекс.

В сердце Кэт как будто тонкая горячая иголка вонзилась от затаённого страха в словах Алекса. Она порывисто вскочила и обняла этого сильного, но, оказалось, такого ранимого, и такого уже родного ей мужчину. И он не отстранился. Только на долю секунды замер, а потом осторожно тоже её обнял.

– Ты поможешь мне выйти из последнего анабиоза?

– Конечно! – горячо отозвалась Кэт.

– Вот и славно! Пошёл готовиться к отключке, – уже весело сказал Алекс. Поцеловал Кэт в голову, отстранился и пошёл к двери. На пороге обернулся, как будто хотел добавить что-то ещё, но ничего не сказал.

«Чтобы ни случилось дальше – никто у меня не отнимет этих счастливых мгновений», – подумала Кэт. И, наконец, чётко осознала, что любит Алекса. Потому и ауру его считывать больше не может, замечая в нём только хорошее. «Любовь глаза застит» – говорили в старину…

Алекс же давно понял, что любит Кэт. Хотя и печальный, но любовный опыт у него имелся. И не только тоска по деду, но и разбитое сердце, погнало его по Вселенной искать родственников. Чувства к Кэт росли постепенно: вместе с тревогой за неё в словах Кравица, с желанием защитить в разговорах с Юргеном, при взгляде в её сияющие карие с зелеными искорками глаза, когда она делилась с ним очередным продвижением к разгадке планеты №7, даже когда близнецы заигрывали с нею, и она заразительно смеялась, а ему под кожу заползала холодная змея ревности, вместе с теплом её ладоней, усмиряющих боль от неурочного выхода из анабиоза и, наконец, благодаря, будь они не ладны, эротическим снам с её участием. Алекс просыпался с бешено колотящимся сердцем, весь в поту и уже сам не мог разобраться, что ему больше хочется: чтобы эта экспедиция, наконец, закончилась или чтобы не заканчивалась никогда?

7

После выхода из последнего перед стыковкой с планетой №7 анабиоза весь экипаж постепенно собрался у главного монитора и молча смотрел на увеличивающуюся с приближением корабля планету.

Георг с Алексом специально так рассчитали маршрут, чтобы рассмотреть издалека как выглядят все четыре её области. На мониторе казалось, что корабль стоит на месте, а планета медленно поворачивается разными боками к людям, увеличиваясь в размерах, как будто приглашает их полюбоваться собой.

Это было, действительно, завораживающее зрелище: вот пролетели над участком осени, издалека похожим на картины

импрессионистов, с буйством красок растений и деревьев, где даже горы были не однотонными, а все в разноцветных полосах красного, жёлтого, зелёного, синего, коричневого…

А реки? Вы когда-нибудь видели реки фиолетовых или красных оттенков?

Осень резко контрастировала с зоной зимы, где, казалось, царил вечный белый покой, лишь слегка разбавленный зелеными вкраплениями лесов и ярко-синими горными озерами,

покрытыми прозрачным льдом. Ещё мгновение, и корабль пересёк чёткую границу между зимой и весной.

Здесь преобладал нежный зеленый цвет полей и лугов

с молодой травой, который периодически сменялся более насыщенным зеленым цветом лесов, прорезанных извилистыми светло-голубыми ниточками рек. Отдельными пятнами от чисто-белого до насыщенно-розового со всеми промежуточными оттенками выглядели участки цветущих деревьев и кустарников. Высоких гор, как в зоне зимы и осени не было. Леса лишь немного поднимались на холмы, а потом опять тянулись плоскими долинами.

Затем рельеф местности резко изменился – это перед кораблем стала разворачиваться картина лета: темно-зеленые

предгорья и черные горы, белые скалы по берегам синих морей. Яркие разноцветные пятна каких-то цветов… Над летом корабль завис, выровняв свою скорость со скоростью и направлением вращения планеты.

Астронавты с тревогой вглядывались в экран, на котором постепенно увеличивалось изображение мерцающих точек семерых астронавтов, погружённых в сон.

И тут неожиданно раздался голос Жана. В нём были и горечь, и удивление, и надежда:

Как сердце, скованное льдом,

Лежит Зима в долине рая,

Укрывшись искристым ковром,

Холодным жемчугом сверкая.

Но нитка синих вешних рек,

Прорвёт холодное безмолвье,

Придёт Весны короткий век,

Протянет руки к изголовью

И отогреется душа,

И сердце радостно забьётся.

Наступит Лето неспеша,

Любимая мне улыбнётся.

Пока мы вместе – не страшит

Нас Осени в права вступленье.

Природа круг свой завершит –

Но не любовь и вдохновенье!

Алекс молча положил руку на плечо поэта и увёл его готовить к спуску на поверхность планеты автоматическую спасательную капсулу с Доди на борту. Кэт была уверена, что ничего из этой затеи не получится, но надо было проверить все имеющиеся варианты, прежде чем рисковать жизнью спасателей.

8

На следующий день к спуску уже готовились Алекс и Ник. Как Кэт и предполагала, автоматическая спасательная капсула ниже 50-ти метров к поверхности планеты опуститься не смогла. Алекс был сосредоточен и заметно нервничал, его ужасно раздражало несерьёзное поведение близнецов, которые по-мальчишески толкались и подкалывали друг друга, словом, веселились. Но за всей этой бравадой Кэт ясно видела ту же сосредоточенность и напряжённость, которая присутствовала и в ауре командира. Подойти к Алексу и подбодрить Кэт не решилась. Его как будто уже и не было на корабле. Вся его душа была устремлена туда – к планете №7, где «спал» его младший брат.

Георг умело удерживал корабль над «спящими» астронавтами, но опуститься ниже, чтобы увеличение позволяло видеть людей, а не их мигающие сигналы, было невозможно.

– Мы с Ником всегда выходили на задание вместе, – произнёс в напряженной тишине Фил.

В это время на экране замигали 9 точек, и зазвучал искажённый техникой голос командира:

– Видим группу «заснувших»… Подходим к группе… Внешние данные в норме… Серж (заминка) открыл глаза!.. Встаёт… Сигнализирует о нормальном самочувствии… Провожаем Сержа в барокамеру капсулы… (через 10 минут) …Будем эвакуировать ещё трёх «заснувших»… Идентификацией займёмся на борту… Пока всё идёт по…

На этом связь прервалась. А потом повторилась картина предыдущих спасательных операций: мигание семи точек тепловизоров, возвращение капсулы с Алексом и… Сержем внутри в бессознательном состоянии. Ник пополнил ряды «заснувших».

Кэт настояла на полном осмотре Алекса, хотя он и гнал её к Сержу. Тому предстоял как минимум недельный карантин в изоляторе и подробный мониторинг состояния здоровья, который можно только выполнить в условиях корабля.

А Алекс занялся подготовкой следующей пары: Фила и Элен. На коротком совещании было решено больше не пытаться эвакуировать «заснувших». Фил предлагал пойти ещё дальше: он был уверен, что Ник проснётся, и они попытаются провести на планете максимальное количество времени. С сомнением, но Алекс согласился с этим предложением, строго предупредив о соблюдении техники безопасности. Фил как-то неопределённо хмыкнул на эти слова и командир понял, что близнецы что-то задумали, но других вариантов выхода пар не было. Пока Серж не пройдёт карантин, и пройдёт успешно, они с Алексом выйти на планету №7 не смогут. Об Элен на совещании не говорили. Если бы на нём присутствовала Кэт, она бы разглядела яркий разноцветный коктейль её чувств: нетерпение, радость, отчаяние, воодушевление, страх, ожидание и любовь, любовь, любовь… Георг не принимал участие в совещании, но весь обратился в слух, а зубы стиснул так, что челюсти заболели.

9

Проснувшись на следующий день, Кэт первым делом побежала к изолятору и с облегчением увидела заразительно улыбающегося Сержа, который делал зарядку, больше похожую на русский танец вприсядку. Он тоже заметил девушку, и они одновременно рассмеялись. Вообще, пациент радовал и озадачивал своего врача одновременно: радовал тем, что все жизненные показатели были в абсолютной норме, судя по тем анализам, результаты которых были уже готовы. Никаких вредных веществ ни на его коже, ни одежде не было. Он не фонил никаким, по крайней мере, известным землянам, излучением. Кэт была уверена, что и более глубокие анализы никаких аномалий не выявят. Озадачена же она была следующим: почти полуторамесячный сон Сержа, очень похожий на анабиоз (ни один землянин в условиях корабля столь длительный анабиоз не смог бы выдержать), проходил без питания и отправления естественных надобностей человека, чем и отличался от него кардинальным образом. Но при этом Серж чувствовал себя прекрасно. И проснулся сам, без боли, как только рядом с ним оказался любящий его старший брат. Свежий и отдохнувший.

Обычный регламент обследования пришлось прервать, едва он начался, поскольку Кэт срочно вызвали в центральную рубку. Что же там случилось? – забеспокоилась она. С тех пор, как в ней проснулся дар сновидца, она получала предупреждение во сне даже о неприятностях, не говоря уже об опасностях. Может она забыла прошлой ночью раскинуть сеть на весь экипаж? Да нет, она точно помнила, что сделала это, и, особенно, концентрировалась на уходящих на задание и «заснувшем» Нике.

Когда Кэт вбежала в рубку, она увидела взбешённого Алекса, побелевшего Георга и беспечно улыбающегося Жана, забившегося на всякий случай в дальний угол дивана. Он ещё и подмигнул Кэт, незаметно кивнув головой на штурмана. Как оказалось, произошло следующее: Фил, благополучно «проснувшийся» Ник и Элен продолжили движение по планете, не пытаясь помочь остальным «спящим», что и было оговорено в плане сегодняшней операции. Примерно через час Элен упала, свалившись в «сон». Этого в плане не было, но такая возможность всё-таки витала в воздухе. А вот дальше всё покатилось совсем не по плану. Георг запаниковал и потребовал, чтобы его срочно снарядили на планету. Никакие аргументы на него не действовали. В результате Георг заявил, что если его не пустят к Элен, он категорически отказывается рассчитывать обратный маршрут. Пока командир со штурманом выясняли отношения, Ник и Фил удалились от Элен и сняли с себя не только гермошлемы, но и защитные скафандры, о чём весело сообщили по связи, прервав, таким образом, скандал на полуслове. Понимая, что никакие грозные приказы близнецами выполнены не будут, Алекс послал вызов Кэт. Может быть, она сможет, хоть и на расстоянии, проконтролировать их состояние?

Кэт усилила контур бионика и задавалась самыми разными вопросами, которые только могла придумать сама, но ничего угрожающего в положении близнецов на планете не почувствовала. Да и у этих паршивцев, судя по их веселым голосам, преувеличенно восторженно описывающим окружающие красоты, всё было нормально.

– Ну, а теперь можно вернуться к моему выходу на планету? – прозвучал непреклонный голос Георга.

Алекс развернулся к штурману, упрямо сложившему руки на груди, и уже было собрался ответить очередной грубостью, но, то ли воздействие на него Кэт, то ли просто её присутствие, остановили его. «А я ведь также вёл себя, если бы подобное случилось с Кэт, – подумал он, – И никто и ничто меня бы не остановило…»

– По регламенту нельзя выходить по одному, – более спокойным тоном сказал Алекс.

– Я готов присоединиться, – тут же отозвался Жан.

– Кто бы сомневался, – уже смирившись с ситуацией, отозвался Алекс и добавил, – Кэт, поможешь им одеться? А я попробую призвать к совести этих охламонов…

А примерно через час в рубке опять прозвучал веселый голос кого-то из близнецов:

– Да снимите вы эти шлемы и поцелуйтесь, наконец!

– Элен проснулась.., – пряча улыбку, произнесла Кэт.

– Не спасательная операция, а мыльная опера какая-то! – пробурчал Алекс.

Но в тоне его голоса было больше облегчения, чем недовольства.

10

Комиссия ЦУПа одобрила идею доставки родственников «заснувших» на планету, и экипажу Алекса осталось только ждать их прибытие. Ник и Фил беззастенчиво пользовались вынужденным отпуском и фактически превратили одну из спасательных капсул в свой личный транспорт для посещения разных зон планеты. Хорошо хоть исправно фотографировали, собирали образцы растений и брали пробы грунта и воды. Жан не делал даже этого. Он весь погрузился в творчество, стихи писал на любом клочке бумаги, а на планету высаживался для вдохновения. Помолодевшие от счастья Георг и Элен бурно проводили второй медовый месяц. А, поскольку Георг помогал штурманам экспедиций по доставке родственников выстраивать оптимальные маршруты к планете №7, то и Элен торчала рядом с ним на корабле. Впрочем, супругов это не огорчало. Программы местных маршрутов по планете, исправно составляемые для капсул близнецов и поэта, им ещё пригодятся. Пока экспедиции будут на пути к Южной короне, они наверстают упущенное. Кэт делила своё время между обследованием Сержа и, по просьбе Алекса, помощью Георгу в качестве «музы».

Алекс в последнее время как-то отдалился, отгородился от Кэт. Она это не только чувствовала, как любая влюблённая женщина, но и видела своими эмпатическим зрением. А вот боль, которую приносило отчуждение Алекса, чисто физически расположилась в сердце и животе и сильно жгла и сжимала внутренности.

Алекса не только жгла боль, но и душила ревность – ревность к собственному брату. С его точки зрения Серж с Кэт сильно сблизились в последнее время. Когда бы он не заглядывал в изолятор к Сержу, он всегда заставал их о чём-то болтающими или над чем-то смеющимися. И ни разу они не пригласили его присоединиться к их маленькой компании, а наоборот, смущённо замолкали и тут же переходили на разговор о здоровье Сержа или планете. Выяснять отношения с собственным братом Алекс не собирался.

А потому, когда Кэт, напросившаяся на выход на планету № 7 вместе с Жаном, заснула там через час, Алекс поспешил в изолятор к Сержу. Серж с жадным интересом рассматривал виртуальные фотографии планеты, которыми его регулярно снабжали близнецы. Проспав на ней почти два месяца, он ведь так ничего и не видел. Кэт обещала скоро снять карантин, и он мечтал всё увидеть собственными глазами в компании старшего брата. И тут в изолятор ворвался Алекс: