Читать книгу: «Шаг последний, шаг первый», страница 6

– Конечно, тут. И всегда был. Можно спросить, чем ты занимаешься?

На мгновение Ян опешил. Голос звучал как-то иначе, он был не совсем таким, каким Ян его помнил. В Голосе появились какие-то новые нотки, но тем не менее это был всё тот же Голос, его давнишний друг.

– Ты и сам прекрасно видишь, чем я занимаюсь, – Ян повёл рукой, – заполняю подвал снегом.

– И зачем тебе понадобилось столько снега в подвале? – в Голосе звучала улыбка.

– Для дела. Моего собственного, – уточнил Ян.

– Вот как! – протянул Голос. – Могу я предложить тебе свою помощь?

– Я буду только рад, – широко улыбнулся Ян.

– Тогда заключим сделку, – предложил Голос. – Ты знаешь, я люблю ставить условия.

– Справедливо, – согласился Ян. – Так чего ты хочешь?

– Чтобы ты дал мне обещание.

– Интересно, и какое же обещание я должен дать тебе? – хмыкнул Ян. – В последнее время я только и делаю, что раздаю всем обещания.

– Поклянись мне, что, если однажды я явлюсь к тебе и призову тебя начать всё сначала, ты сделаешь это.

Голос звучал так серьёзно, что Ян непроизвольно поёжился.

– Начать всё сначала? Странная клятва. И это всё, что требуется? Звучит не так и сложно.

– Ты прав, начать действительно легко. Гораздо труднее закончить. Пожалуй, я уточню свои условия. Пообещай мне, что ты не только найдёшь в себе силы начать всё сначала, но и доведёшь дело до конца. Ты согласен с этими требованиями?

– Согласен, – ответил Ян, с трудом понимая, о чём идёт речь.

– Молодец, – весело произнёс Голос. – А теперь приступим к делу. Так что ты задумал?

7. Праздник

Наступала пора Нового года. Даже не зная точно, какой на дворе день, Ян почувствовал его приближение по настроению соседей. В канун праздника воздух вокруг загадочным образом менялся. Он насыщался радостью, приятными хлопотами и предвкушением длинных выходных. Жители деревни украшали дома, носились по мастерским в поисках подарков для своих друзей и родных, запасались вкусностями в таких объёмах, словно впереди их ждал голодный год. Ян, который обычно терпеть не мог всю эту предновогоднюю суету, дал себе обещание перестать прятаться и мужественно отметить праздник вместе со всеми. Предстоящие дни не на шутку его пугали. Он не знал, как себя вести и что говорить. Он настолько привык считать Новый год днями скорби и печали, что не представлял, как настроить себя на праздник. Он хотел было поделиться своими переживаниями с Юлией, но в чайной была такая суматоха, что он не посмел туда сунуться. С начала декабря Рита, Тимофей и Юлия начинали готовить продукты к пиршеству: коптить на кленовых дровах рыбу в травах и окорока, обваленные в можжевельнике, замешивать пряные настойки с ягодами рябины и боярышника, сушить цукаты, вымачивать фрукты, взбивать сливочное мороженое с лесными орехами и домашним мармеладом. В праздничные дни богато украшенная чайная преображалась и народ толпой валил в неё, чтобы посидеть при свечах за чашечкой ароматного чая с корицей и гвоздикой, выпить густого какао с молочной пенкой у большого камина или специальную настойку, которая приятно согревала внутри и поднимала настроение. Перед Новым годом Тимофей доставал из чулана музыкальную шкатулку, которую в своё время сделал специально для чайной Павел. Она целый день напролёт проигрывала весёлые мелодии. Гости под неё пели, а порой и вовсе пускались в пляс. После окончания праздников Тимофей заботливо протирал её от пыли и жира, заворачивал в мягкую ткань и убирал обратно в чулан. Но самое главное событие в чайной происходило в ночь на Новый год. В этот день большинство семей разбредались по домам, однако самые близкие друзья Тимофея, Риты и Юлии приходили в чайную и оставались там до утра. Хозяева чайной устраивали для гостей грандиозный праздник и готовили изысканные угощения, рассказы о которых ходили по деревне ещё многие месяцы.

В последний день декабря Ян вышел из дома уже в сумерках. Он допоздна работал в своей мастерской, выверяя узоры на своих поделках, полируя и сглаживая углы. Когда сделанное показалось ему приемлемым, он, наконец, сложил подарки в сумку и двинулся в сторону чайной. Обычно в столь поздний час в домах редко где горел свет: народ зимой предпочитал ложиться спать рано. Но сегодня деревня сияла в ночи, словно один большой костёр, отражаясь в холодном чёрном небе тёплым заревом. Падал лёгкий снежок, однако облака были настолько тонкими, что сквозь них просвечивали яркими каплями звёзды. Неторопливо шагая по дороге, Ян из любопытства заглядывал в окна соседей. В новогоднюю ночь эти старые, иногда покошенные избы превращались в сказочные дворцы. Он видел, как люди радостно распаковывают подарки, как носятся дети, которым неожиданно разрешили не идти в постель, а пожилые пары, сидя у печи или камина в креслах-качалках, пьют чай с вареньем. Он видел наряженные ёлки, зажжённые свечи в праздничных канделябрах, накрытые столы с кружевными салфетками и стеклянными бокалами. Что-то ёкнуло у него в сердце, что-то тёплое и светлое, возможно, обещание будущего счастья.

Наконец, Ян подошёл к чайной. Снаружи её освещал фонарь, в жёлтом мерцании которого снежинки кружились словно мошкара. Ян не стал останавливаться, боясь, что может передумать. Он резко распахнул дверь и сделал шаг вперёд. После мороза тёплый воздух чайной окутал его мягким одеялом, а в лицо ударил сильный запах апельсинов и ели. Он немного ослеп от яркого света, и потребовалось некоторое время, чтобы глаза могли привыкнуть. Когда же он пришёл в себя и глянул на присутствующих, то заметил, что все удивлённо уставились на него, забыв об угощениях и разговорах.

– Ты здесь! – воскликнула Юлия и подбежала к нему.

Одним движением она стащила с Яна верхнюю одежду и повесила её в углу. Тем временем гости, обменявшись многозначительными взглядами, вернулись к ужину. Ян кивнул Тимофею и Рите и быстро осмотрел украшенный зал. На светильники были надеты разноцветные абажуры. На подоконниках и на столах стояли кованые подсвечники с белоснежными свечами. На стенах вдоль всего помещения были развешаны гирлянды из сосновых веток и шишек.

– Давай я провожу тебя к ёлке, – проговорила Юлия и взяла Яна за руку.

Ёлка, на редкость пышная и стройная, стояла у витрины с пирожными, а верхушка упиралась в самый потолок. Тимофею, похоже, пришлось не один день искать её в лесу. Вместо игрушек на ветках висели упакованные в сеточки фрукты, конфеты и орехи.

– Угощайся! – предложила Юлия.

– Это можно брать? – удивился Ян.

– Конечно, – уверенно произнесла Юлия, – для того мы их и повесили.

Ян протянул руку и снял с ветки мандарин, обвязанный синей лентой.

– А вот и наш стол с угощениями, – Юлия потянула его к прилавку, на котором стояли тарелки с едой. – Сегодня гости берут всё сами, так что не стесняйся.

У Яна разбежались глаза при виде мармелада, пирожных с заварным кремом, глазированных кексов с ягодами и орехами, желейных десертов с шоколадом и корицей, кренделей с сахаром и маком и слоек с начинками. На другом столе стояли заливные блюда, солёности, бутерброды, фаршированная птица, мясные рулеты, запечённые грибы, овощи под сметаной, корзинки с маслом и щучьей икрой.

Мимо прошла Рита с медовым сбитнем, и Ян почувствовал аромат гвоздики, душистого перца и копчёной клюквы.

– Это тебе, Ян. Я поставлю стакан на стол к мальчикам, – сказала она.

Ян повернул голову и увидел за дальним столом Олежека и Митяя. Митяй замахал ему рукой, приглашая присоединиться.

– Иди к ним, – подтолкнула его Юлия. – Я подойду чуть позже.

Не зная, что они тоже приглашены, Ян несказанно обрадовался встрече с друзьями. Он вздохнул с облегчением: вечер обещал не быть скучным. Ян сел за стол напротив сбитня и закинул свою сумку под ноги. Ребята пили тёмно-красные ягодные коктейли из высоких стаканов, а на тарелках перед ними лежали пирожные и кексы.

– Здорово, что вы здесь, – проговорил Ян, отпивая обжигающий напиток.

– Нас Юлия пригласила. В конце концов, мы уже взрослые, чтобы не отмечать Новый год с предками, – ответил Митяй.

Ян незаметно огляделся вокруг. Публика была самая разнообразная: тут были и семьи, и молодежь, достаточно самостоятельная, чтобы отбиться от родителей, и пожилые пары, чьи дети выросли и покинули родной очаг. Среди прочих Ян увидел своего соседа Захара, с которым Рита и Марфа дружили с детства. Он был с женой Серафимой и маленькой дочкой. Была здесь и Семёновна. К счастью, Семёныч её не сопровождал, и она сидела за одним столиком с родителями Риты и Тимофея. Самые терпеливые люди на свете, подумал про них Ян. К ребятам за столик вернулась Юлия, принеся полный поднос бутербродов с тушёной говядиной и копчёной форелью.

– Не всё же вам сладости есть, – сказала она.

– Почему? – сделал удивлённое лицо Митяй. – Я готов есть конфеты целый день. – Он протянул руку к ананасовым цукатам и схватил целую горсть. – Жаль, что они бывают только в Новый год, – вздохнул он. – Я, можно сказать, только их и жду.

– Господин Пинкин привозит их лишь зимой, – ответила Юлия. – Да и то немного.

– Эх, сказать бы ему, чтобы побольше привозил, – хлопнул кулаком об стол Митяй.

– Вот сам и скажи!

Юлия села рядом с Яном и случайно задела ногой его сумку.

– Что там? – удивлённо спросила она.

– Это подарок тебе, – немного смущённо прошептал Ян так, чтобы друзья его не услышали. – На самом деле это именно то, над чем я трудился весь последний месяц.

– И когда ты мне его подаришь? – заёрзала в нетерпении девушка. – Может быть, сейчас?

– Только не при всех, – испугался Ян. – Давай подойдём к ёлке.

Наклонившись, он подхватил сумку и двинулся мимо столиков к наряженному дереву. Юлия быстро последовала за ним. Митяй и Олежек проводили их удивлёнными взглядами. Ян достал из сумки фигурку в виде синицы. Она была прозрачной, но каждая деталь была вылеплена настолько тщательно и точно, словно птица была настоящей и могла упорхнуть в любой момент.

– Она стеклянная? – спросила Юлия.

– Нет. Потрогай, – ответил Ян, протягивая игрушку девушке.

Юлия осторожно взяла фигурку и почувствовала холод.

– Она из снега! – догадалась Юлия.

– Да, и у меня их тут много. Помоги мне их развесить на ёлке.

Одну за другой Ян принялся доставать из сумки игрушки: рыбок, стрекоз, бабочек, лесных зверьков. И все они выглядели так, словно вот-вот проснутся и взлетят, убегут или уплывут. В один момент ель превратилась в сказочный лес, наполненный живыми созданиями.

– Жаль, что они растают, – проговорила Юлия.

– Они должны продержаться всю праздничную ночь. Я их покрыл специальным клеем, чтобы они не превратились в мокрую лужу на полу.

Раздался скрип двери, и в чайную зашёл припорошенный снегом господин Пинкин.

– Ну наконец-то! – воскликнул Юлия и устремилась поприветствовать гостя.

– А он что здесь делает? – спросил Ян у Риты.

– Как что? – уставилась на него Рита. – Встречает Новый год. Чайная во многом держится благодаря ему. Без его поездок в Долину наши чаи и сладости были бы гораздо скромнее.

– Это понятно. Просто я удивлён, что он приходит сюда. Он ведь такой… – Ян замялся.

– Нелюдимый? Ты передумаешь, когда узнаешь его поближе, – усмехнулась Рита.

Господин Пинкин повесил шубу на вешалку и обвёл глазами зал. Взгляд его остановился на Яне. Он хмыкнул. Ян не смог определить, что выражало это хмыканье, неодобрение или удивление. Юлия толкнула друга в бок.

– С Новым годом, господин Пинкин, – поздравил его Ян.

– Да, да, – пробормотал господин Пинкин.

Он поздоровался с Ритой и хотел было направиться к столику, как увидел ёлку, украшенную ледяными фигурками. Он подошёл поближе и пальцем ткнул застывшую в прыжке белку. Белка, как живая, стала покачиваться на ветке, а затем вновь замерла.

– Откуда это? – подивился господин Пинкин.

– Это Ян сделал, – ответила Юлия.

– Ты? – господин Пинкин с недоверием уставился на Яна. Ян кивнул. – Недурно, недурно. Зайди ко мне на днях, поговорим.

Господин Пинкин прошёл на свободное место, и Рита поспешила поставить перед ним все вкусности, что были в чайной.

– Ты представляешь, тебя похвалил сам господин Пинкин! – восторженно прошептала Юлия.

– Подумаешь, – подчёркнуто беззаботно ответил Ян. Однако по его сияющему виду было понятно, как он был польщён.

Затем Ян и Юлия вернулись за свой столик к друзьям. Те уже допили свои коктейли и теперь за обе щёки уплетали бутерброды.

– Я думаю, поскольку все, наконец, собрались, самое время для нашей традиционной новогодней игры «Расскажи историю»! – объявил Тимофей, закрывая крышку музыкальной шкатулки.

– Что это за игра? – тихо спросил Ян, наклоняясь к Юлии.

– Смысл игры – общими усилиями сочинить историю, – прошептала Юлия, – но никто заранее не знает, о чём она и чем должна закончиться. Все гости могут принять в ней участие. Один человек её начинает, второй продолжает, и так далее. Иногда это бывает очень уморительно. Когда очередь дойдёт до тебя, ты просто скажи несколько предложений, можешь даже бессмыслицу.

– Все готовы? – спросил Тимофей. Гости закивали. – Тогда начинаем. Кто будет первым?

– Давайте я, – вызвалась Юлия.

– Отлично! Начинай!

– В далёком-далёком лесу жил удивительный народ, – начала таинственно Юлия. – Дома он строил на деревьях, дружил с животными и птицами. У этих людей не было книг, посуды, а из одежды имелись только рубашки, штаны и лапти. Еду они жарили на костре, а купались – в лесном озере. Следующий!

– Однако они не были такими дикарями, как вы все подумали, – продолжила Рита. Как и у нас – у них были праздники, посиделки, гуляния. И главный праздник у них был раз в пять лет. Они заранее готовились к этому событию. Именно в этот день расцветал чудо-цветок, которому они все поклонялись. Следующий!

– В день праздника они собирались вместе вокруг цветка и ждали, когда он распустится, – проговорила десятилетняя внучка одного из гостей. – Он цвёл всего одну ночь, а затем снова закрывался на пять лет. Он был огромный, размером с дом, и у него были блестящие розовые лепестки. Следующий!

– Лишь один у него был недостаток, – продолжил Митяй. – У него был просто невыносимый запах. Он источал смрад, как целая телега гнилой капусты. Когда он распускался, стоять рядом с ним было невозможно, в носу свербело, а глаза слезились.

Раздался нервный смех Олежека. Чтобы не мешать игре, он рукой закрыл рот и, давясь от хохота, стал сползать под стол. Юлия стукнула его по плечу, однако сама еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Среди этого народа жили трое мальчишек, которые пренебрегали вековыми традициями, – продолжил господин Пинкин. – Когда наступал год цветения, они придумывали множество предлогов, чтобы не появиться на празднике. Они притворялись больными либо удирали в лес, или прятались где-нибудь высоко на дереве. Однажды родители, будучи не в силах терпеть такое неуважение, под страхом изгнания приказали им присутствовать на празднике и, что самое страшное, стоять в первом ряду, прямо напротив цветка. Следующий!

– И вот наступил знаменательный день, – продолжил один пожилой мужчина. – Все собрались на поляне. Ближе всех к цветку стоял старейшина. Это был его десятый праздник. Никто не знал, что у самого старейшины в носу были затычки, поэтому ужасная вонь цветка была ему нипочём. Следующий!

– Цветок должен был распуститься ровно в полночь, – продолжила его жена. – Девушки уже начали по обычаю танцевать вокруг него, дети – скакать и прыгать, а люди постарше с почтением и уважением, не отрывая глаз, смотрели на цветок. Однако ничего не происходило. Проходил один час за другим, а цветок продолжал оставаться поникшим, а его лепестки – свёрнутыми. Следующий!

– Под утро, когда ожидание стало невыносимым, старейшина подошёл к цветку, приподнял его бутон и увидел, что его стебель подрезан ножиком, – продолжил Тимофей. – Из пореза на землю сочилась зелёная жидкость, и поэтому у бутона просто не было сил распуститься. Старейшина посмотрел на мальчишек. По взгляду одного из них он понял, кто именно виноват. Заканчивай! – кивнул Тимофей Яну.

– Старейшина с грозным видом подошёл к мальчишке, – проговорил Ян. – Мальчик весь сжался, предчувствуя, что его сейчас накажут. Все вокруг стихли. Старейшина замахнулся, однако вместо того, чтобы ударить, он пожал руку мальчику и поблагодарил его за то, что он избавил их народ от самого ужасного праздника. Конец!

Чайная зааплодировала, а молодежь утирала слёзы от смеха.

– А я хочу добавить! – перекрикивая всех, сказал господин Пинкин.

– Прошу! – разрешил Тимофей.

– После того, как старейшина поблагодарил мальчика, он назначил его на место следующего старейшины. Он поручил ему перевязать раненый стебель и доверил открывать все будущие праздники. И конечно, он не стал рассказывать про затычки для носа.

Олежек, всхлипывая от хохота, окончательно скатился под стол, и Митяю пришлось его доставать.

– Вот уж не думал, что господин Пинкин умеет шутить, – проговорил Митяй. – Я его зауважал.

Через мгновение Тимофей вновь открыл шкатулку, и заиграла музыка. Новогодний вечер набирал обороты: отовсюду доносились смех, тосты и поздравления. Витрины с угощениями потихоньку пустели, так же как и бутылки на столах. Успешнее всего шло пенистое вино из розового крыжовника, которое Тимофей специально приберегал для этой ночи. Столу, за которым сидели Юлия и трое ребят, вино было не положено.

– Юлия, – принялся подговаривать Митяй подругу, – попробуй стащить бутылку из кладовки!

– С ума сошёл! – возмутилась Юлия.

– Ну пожалуйста! – потешно умолял Митяй.

– Обойдёшься, – фыркнула Юлия. – Подожди ещё пару лет, и пей хоть по три бутылки за раз.

Однако Митяй не унимался. Он начал наблюдать за Семёновной, которая сидела через стол от них как раз в просвете между другими гостями. Она попивала какой-то тёмно-жёлтый напиток и после каждого глотка становилась всё розовее и веселее. Митяй решил рискнуть: он встал, прошёл по проходу между столами к витрине, откуда набрал тарелку пирожков, а на обратном пути незаметно прихватил со стола полную на три четверти бутылку, из которой подливала себе Семёновна. Стараясь не спешить, чтобы не привлекать внимание, Митяй вернулся за свой столик. Ян и Олежек захихикали. Юлия сделала возмущённый вид, однако сдавать друга не стала. Митяй бросил взгляд на Семёновну в ожидании, не устроит ли та скандал. Семёновна тем временем потянулась за бутылкой, но той не оказалось на привычном месте. Она удивлённо посмотрела на стол и, не обнаружив свою, подлила себе из бутылки соседа. После этого она как ни в чём не бывало начала пить из своей рюмки.

– А Семёновна не промах, – похвалил её Митяй. – Ну, – спросил он у друзей, – кому налить?

– Ни за что, – наотрез отказалась Юлия.

– Нам же больше достанется! Ребята, давайте сюда стаканы.

Митяй разлил настойку по трём стаканам. Затем ребята на манер взрослых чокнулись и сделали глоток. Олежек скривился и тут же выплюнул питьё обратно в стакан.

– Это отвратительно, – проговорил он.

Ян, морщась, проглотил, а затем быстро запил морсом. Лишь Митяй сделал вид, что ему понравилось.

– Ничего особенного, – деловито сказал Ян, чувствуя, как от настойки у него начали гореть щёки и уши. – И почему из-за этого так много шума?

Вдруг музыка стихла, и ребята на мгновение испугались, что их проделку обнаружили. Однако все взоры были устремлены на Тимофея, который вынес в зал большие часы и повесил их на стену.

– Подарок господина Пинкина, – провозгласил Тимофей. – Он привёз их из своей последней поездки.

– Какие красивые, – стали раздаваться отовсюду голоса.

Действительно, часы в виде дуба, с толстым стволом и пышной кроной, были поразительными. Каждый листик, каждый росток, каждый жёлудь были выточены из дерева удивительно искусно. Медные стрелки на вырезанном в кроне циферблате напоминали собой заострённые ветви.

– Мне кажется, я узнаю работу своего отца, – проговорил вдруг Олежек.

– Ты прав, – сказал господин Пинкин. – Корпус из дерева действительно смастерил твой отец, а внутреннее устройство, разумеется, Павел.

– Разве часы не из Долины? – спросил Захар.

– И это верно. Каких только чудес не бывает! Они были сделаны несколько лет назад Павлом и проданы мною в Долине. Но когда в чайной в прошлом месяце сломались старые часы, я решил подарить им новые. И лучшие часы, которые мне попались в Долине, были созданы Павлом и Василием у нас здесь в Загорках. Пришлось побегать за ними, но они того стоят.

– Без сомнения, – согласилась Рита и хлопнул в ладоши. – А теперь, думаю, самое время произнести поздравления и проводить старый год. До начала нового осталось пять минут. Прошу всех наполнить бокалы.

– Речь дяди Тимофея, – прошептала Юлия.

Тимофей посмотрел на часы и дождался, когда стрелке останется сделать ровно три шага.

– Каждый раз в начале нового пути мы вспоминаем нашу жизнь, наше прошлое, – начал он. – Мы оторваны от мира. Такое решение приняли не мы: так сложилась судьба. Но мы благодарны ей за это. Кто-то подумает, что мы похожи на насекомых, застывших во времени, как в янтаре. Но мы, попрощавшись со всеми праздниками, которые принесли из Долины наши предки, оставили Новый год. Почему? Так мы отмечаем, что мы живы, что движемся в будущее. Каждый месяц для нас – это шаг, и каждый год мы совершаем двенадцать шагов вперед, чтобы вновь встретиться здесь. Совершаем все вместе, всей деревней. Друзья мои, с началом нового пути, и пусть каждый шаг в новом году будет в нужную сторону! Ура!

– Ура, – закричали все гости.

В этот момент погасли все лампады, и лишь свечи продолжили гореть. Гости обратили свой взор на часы, так как их циферблат засветился от пламени спрятанного внутри маленького огонька. Затем раздался щелчок, и, когда две стрелки объединились, в кроне дерева открылось двенадцать окошек. Ко всеобщему изумлению, оттуда появилось двенадцать птиц. Одна за другой они прочирикали, а затем внизу, у основания ствола, открылось ещё одно небольшое отверстие. Из неё выскочила заводная белка, которая устремилась вверх. Она наклонилась над циферблатом, взяла лапками длинную стрелку и переставила её вперёд на одну минуту.

– С Новым годом! – воскликнула Рита.

– С началом нового пути! – дружно ответили ей гости.

Праздник снова закипел. Тимофей подбросил побольше дров в камин, однако всем и без того было тепло. Шипучее вино лилось рекой, разговоры становились всё более оживлёнными, а на кухне, как оказалось, было припрятано ещё немало вкусных блюд. Устав сидеть на месте, молодёжь отправилась гулять. Ян с друзьями тоже выскочили на свежий воздух. Они побежали на речку, чтобы покататься на ледянках. Спуск начинался с берега, и, если наездник делал всё правильно, он мог, скользя по реке, доехать до самой мельницы. К их веселью присоединилась семья Митяя, включая трёх его старших сестёр и отца. Берег у бани был самый крутой, и поэтому они на зависть другим мчались быстрее всех. Ночь за развлечением пронеслась незаметно. Когда по мосту в сторону своего дома прошёл господин Пинкин, Ян понял, что уже близится утро. На какое-то время свет в доме торговца зажёгся, а затем снова погас. Скоро и река опустела, и в деревне стало тихо.

Ян вернулся с Юлией в чайную. Почти все гости уже разошлись по домам, чтобы отдохнуть после бессонной ночи. Одними из последних собиралась семья Захара. Его дочка сидела у него на плечах, крепко обхватив его за шею, и спала. Семёновна в одиночестве дремала за столом, прислонившись к стене. Захар хотел было её растормошить, однако Ян его остановил.

– Я сам, – сказал он. – Идите домой, я провожу Семёновну.

– Вот и отлично, – ответил Захар.

Он и его жена Серафима попрощались и ушли.

– А где Рита с Тимофеем? – спросил Ян.

– Наверное, тоже отправились спать.

– А как же это? – Ян указал на неубранные столы с грязной посудой и остатками еды. Вдоль стены в один длинный ряд были составлены пустые бутылки.

– Завтра чайная откроется только к вечеру, так что мы утром успеем всё убрать. Не переживай. Лучше буди Семёновну, иначе она так и останется ночевать здесь на лавочке, а Семёныч потом разнесёт нашу чайную на куски.

– Это точно. Ты тоже иди спать. Днём увидимся.

Юлия зевнула и вышла из зала. Ян легонько потряс Семёновну за плечо. Та вздрогнула, открыла глаза и стала недоумённо озираться по сторонам. Наконец, она узнала Яна.

– Я заснула? – спросила она.

– Да. Все уже ушли, пора и нам собираться.

Ян помог Семёновне встать. Он протянул ей её шубу. Однако женщина направилась к столу с угощениями.

– Я обещала Семёнычу принести еду, – объяснила она. – В противном случае он не отпустил бы меня сюда. Посмотри за прилавком, там есть какие-нибудь мешочки?

Ян застонал, но пошёл за прилавок и затем протянул Семёновне два бумажных пакета.

– Отлично! Тебе я тоже соберу еды. Не пропадать же добру.

Семёновна начала сгребать остатки съестного: пироги, бутерброды, кексы. Пакеты получились увесистыми. С чувством выполненного долга Семёновна вручила их Яну, и они, одевшись, вышли из чайной. Деревня после ночного праздника спала, и на улице стояла тишина. Идя под руку с Семёновной, Ян чувствовал удовлетворение, что он впервые преодолел свой страх, что Новый год, наконец, наступил, а его ёлочные игрушки из снега были приняты с восторгом. Он старался не думать о следующем дне, понимая, что все главные трудности ждут его впереди. Он проследил, чтобы Семёновна зашла в дом, а затем отправился к себе.