Читать книгу: «Летопись Черного Ворона», страница 4

Снег в Лориэне (конец Четвёртой эпохи)

Этот лес, как и встарь, не затронут бедой и наполнен покоем,

Загрустил, распростёрши покров золотой над журчащей рекою.

Этот лес не готов к наступившей зиме, не готов к перемене…

Серебром в изумрудной точеной листве –первый снег в Лориэне.

Те, что жили здесь много столетий назад, не избегнули горя,

И с тоской, затаенной в лучистых глазах, отправлялись за море.

В эти странствия их уводила Звезда, не толкуй об измене…

То, что было, уже не вернешь никогда… Нынче снег в Лориэне.

Наши судьбы созвучны с Эльфийской Судьбой. Тень эльфийской печали

Проникает к нам в душу вечерней порой из заоблачной дали.

Это – долгая повесть о дивных краях, о Бессмертных и тлене…

Это светлая грусть о былых временах… Это – снег в Лориэне…

Королеве Севера

Ты – звезда в заоблачной дали,

О которой мечтаю напрасно.

Преисполнена гордой печали,

Будто зимняя ночь, прекрасна.

Неприступна ты и сурова,

Я под взглядом твоим немею,

Чтоб с тобой обмолвиться словом –

О таком и мечтать не смею.

Нынче участь моя – скитания,

Мир от края до края белый,

Где однажды в холодном сиянии

Я увидел тебя – ты пела…

У меня на родине лето,

Холода наступят не скоро.

Солнце ласково шлет приветы

Светлоликим тихим озерам,

На лугах распустился клевер,

На полях золотится колос…

Только я ухожу на Север,

Чтобы вновь услышать твой голос.

Мне известно – в твоих чертогах

Нет огня и теплой одежды;

Холод глаз, печальных и строгих,

Никогда не подарит надежды.

Но пускай ледяные напевы

Не согреют бродягу-лишенца,

Знай, ты – Снежная Королева

Моего разбитого сердца…

Призывная песнь короля Этельвульфа в битве при Аклее, когда он увидел, что войско викингов разбито и отступает.

Англия, 851 год нашей эры

Сладко погибнуть за край родимый,

Но много слаще узреть воочию

Строй чужеземцев, который дрогнул

Под натиском нашей храброй дружины!

Шли они мирные грабить селения,

Бесчестить женщин, мучить священников,

Но вместо этого ощутили

Удары острых мечей и копий!

Забудьте жалость, товарищи верные!

Святое дело – рубить им головы!

Вперёд же, вперёд, отважные тэны,

Враги не увидят зари вечерней!

Больше порубим – меньше вернётся

В наши края волков норманнских.

Двух или трёх беглецов довольно,

Чтоб донести вести до Дании.

Пусть рыдают супруги викингов!

Пусть их дети растут сиротами!

За наших родных, за церкви сожженные,

Мы чужакам отплатили с лихвою!

Плач Хеледд о Кинддилане

В Уэльсе времен раннего средневековья доминировало три королевства: Гвинедд на севере с королевской резиденцией в Аберфрау на острове Англси, Дехьюбарт на юге со столицей Диневуре и Поуис на востоке со столицей в Пенгверне (к последнему относилась область Эли).

На протяжении долгих веков их жители должны были отражать нападения англосаксов, теснивших валлийцев с востока. До наших дней дошли отрывки из утерянной саги о Кинддилане, владыке Пенгверна под Шрусбери, который жил вначале VII века и погиб в бою с англичанами. Тоскливые речи, из которых, по-видимому, состояла вся сага, вложены в уста Хеледд, сестры Кинддилана, которая оплакивает смерть своего брата. Мои стихи ни в коем случае не являются переводами старинных строк.

Несмотря на наличие валлийского текста и его буквального перевода, мне бы не хватило мастерства выполнить такую работу.

Стихи написаны по мотивам саги, и на большее не претендуют.

Даже от буквального перевода, когда я его читал, веяло невыразимой грустью и очарованием, да и само то, что в поэме отважного короля оплакивает не возлюбленная, а сестра (почему-то про скорбь сестер погибших героев в мировой литературе очень часто забывают) произвело на меня странное, неизгладимое впечатление.

В память о давних событиях, случившихся в далеких западных землях, в память о принцессе Хеледд и Кинддилане, предоставляю на суд читателя свои наброски…

І

Плачет серое небо. Холодные капли

Превращают листву на ветвях в изумруды.

И тоскливо стенают озерные цапли.

Горек день пораженья. Захочу – не забуду…

Шла война… Я вестей ожидала с тревогой.

Брат разбил англичан, пересекших границу,

Но и наших людей оставалось немного –

Сорок конных и триста простых пехотинцев.

Тут гонец прискакал и воскликнул: «Жестока

Наша участь! Британцы, взносите молитвы!

К англичанам подходит подмога с востока,

Их не счесть! Ну а мы – только вышли из битвы…

Затупилось оружье, изранены люди,

Захотим отступать – непременно догонят…

Кинддилан, наш король! Мы тебя не осудим,

Ты успеешь уйти на коне от погони!»

Вся дружина ждала Кинддилана решенье.

Он стоял, на копье опираясь устало.

И промолвил спокойно: «Дадим им сраженье!

Так бывало и раньше. Бежать не пристало».

Не дрожал, закаленный средь подвигов ратных,

Как всегда, улыбался в предчувствии боя.

В жаркой сече разил англичан кровожадных

И, сражаясь, погиб. Так, как должно герою…

Ураган налетает, и ливень жестокий

Бьет нещадно в лицо, небо молния режет…

Что мне дождь? Что гроза? Я на башне высокой

Жду его возвращенья. Пусть без всякой надежды…

ІІ

Я слышу крики орлиные

Над полем, где пал Кинддилан.

Им угощенье обильное

Досталось от англичан.

Рады орлы из Эли

Множеству мертвецов…

Пенгверн осиротелый

Встречает крылатых гонцов.

Слышит пернатых глашатаев,

Вестников злой беды.

Рады орлы хохлатые

Отведать страшной еды.

Пируют они над павшими,

Терзают когтями плоть.

Что им страданья наши?

Смогу ли страх побороть,

Спугнув трупоедов мерзких,

На поле брани пойти

И среди тел истерзанных

Милого брата найти?

Смогу ли без содрогания

Ему посмотреть в лицо?

Слетаются птицы Пенгверна

К убитым со всех концов…

ІІІ

В опустевших покоях я осталась одна,

Ночь окутала землю, но мне не до сна.

Ветер, в замок ворвавшись, задувает свечу.

Я немного поплачу, а потом замолчу…

Брат погиб… Я живу… Где и силы нашла?

Видно, Бог сохраняет мой разум от зла.

Но в душе поселилась отныне моей

Скорбь – извечная спутница смертных людей.

Днем мне легче. Но темной ночною порой

Тени прошлого вновь предстают предо мной…

Был наполнен огнями и музыкой зал,

Брат-король на престоле своем восседал.

Принимал благородных и знатных гостей

И беседовал с юной сестрою своей

О делах государства, о житейских делах,

И сияли улыбки на наших устах.

Как забыть мне про наши ночные пиры?

Мы дружинникам храбрым вручали дары,

Пилигримов святых принимали не раз,

Угощали их щедро в обмен на рассказ

Про далекие земли, про тайны морей,

Про деянья монахов и былых королей.

Приближенье несчастья кто бы мог предсказать?

Брат и раньше, бывало, уходил воевать,

Но всегда побеждал чужеземцев лихих,

Возвращался… Играя на арфах своих,

Барды песни слагали в честь великих побед.

Все минуло, прошло… Ничего больше нет –

Ни веселых пиров, ни бесед у огня.

Брат навеки ушел… Брат оставил меня…

Сердце рвется на части, но я не кричу,

Лишь немного поплачу, а потом замолчу.

Почему ты заплакала утром,

Изумрудная крошка-травинка?

Точно так, как твои сестрички

На полях, лугах и в ложбинках.

Почему? Иль боялась ночи?

Но она уже отступила.

Иль туман тебе напророчил,

Что однажды, лишившись силы,

Ты сухою и изнемогшей

Упадёшь, и не встанешь больше?

Не грусти, ты ещё молодая,

И ещё не скоро засохнешь.

Не грусти, ты своим увяданьем

Жизнь своим дочерям подаришь,

А по мне – это много лучше,

Чем быть вечно мёртвым гербарием.