Читать книгу: «Шепот осени», страница 8
Лариса повернулась и взяла его ладони в свои.
– У нас все будет хорошо. Мы постараемся, чтобы ты был счастлив.
– У вас это уже получилось.
***
Михаил и Лариса жили в доме на земле. Внутри была маленькая прихожая, узкий коридор справа от входной двери, ведущий на кухню, а по пути к ней можно было заглянуть в ванную или туалет, а впереди была комната, имеющая выход в другую. Именно та другая была обустроена под детскую. Михаил решил начать его знакомства с квартирой как раз с нее. Диван, столик с компьютером, за которым он бы мог делать уроки, шкаф для вещей, кресло-качалка и…холодильник, который не работал. Если его новая семья и была беднее настоящей, то не на много. Главное кругом было чисто и опрятно. Диме понравился его новый дом.
– В двух минутах от дома есть кинотеатр, – сказал Михаил. – Там, в основном показывают мультики. Иногда индийские фильмы. Если хочешь, мы можем сегодня пойти на сеанс.
– Было бы неплохо, – ответил Дима.
– Школа находится за два километра отсюда. При желании можно добраться туда и пешком. Ну а если нет желания, всегда можно поехать на школьном автобусе. Первый рейс в семь, второй – в семь тридцать. Мы с Ларисой уже обо всем договорились. Тебя с радостью примут в четвертый класс. У них как раз недобор.
Лариса подошла к столику и открыла один из шкафчиков, показывая Диме его содержимое.
– Мы прикупили тебе тетрадок, ручек, линейку, карандаши и пару учебников, которых не хватает в школьной библиотеке. Ну и рюкзак, конечно.
Лариса протянула ему черный рюкзак с кислотно-зелеными молниями на нем и с ничего не говорящей десятилетнему мальчишке надписью. Никаких «Черепашек-ниндзя» и «Человеков-пауков» – это радовало.
– А Интернет есть? – с легкой неловкостью поинтересовался Дима, боясь показаться неблагодарным. Ему и так много чего дали, а ему все мало.
– Конечно, есть! – обнадежил его Михаил. – Скорость, правда, не велика. Но, хочу заметить сразу: за компьютером ты будешь сидеть не больше часа в день.
Дима кивнул в знак согласия.
– Я вчера посидела за ним, и кое-что сохранила на жестком диске, – сказала Лариса. – Парочку книг, развивающих игр и музыку. Надеюсь, тебе они понравятся.
– Надо было еще песен Михаила Круга сохранить, – весело произнес Михаил. – Он у нас – фанат шансона.
«И вовсе не фанат» хотел он ответить, но решил не озвучивать сказанных слов. Это, скорее всего, привело бы к новым колкостям со стороны Михаила. А может, он и ошибался.
– Я тоже фанатка шансона, – пожала плечами Лариса. – А именно – Стаса Михайлова.
– Никакой оригинальности, – вздохнул Михаил, после чего поцеловал жену в щеку. – Выходит, я единственный в семье, кто увлекается христианским роком!
Лариса засмеялась, глядя на то, как ее муж изображает игру на электрогитаре. После чего сообщила, что идет на кухню готовить обед.
– Ну, что скажешь? – спросил Михаил, когда они остались в комнате вдвоем.
– Мне все очень нравится, – заверил его Дима, хотя не стал добавлять, что ему было непривычно находиться в данной комнате, к которой, к сожалению, он не проникся сразу же. Чувство, что он был дома, среди уюта и безопасности, пока не было. И он боялся, что это чувство и вовсе не придет.
– Замечательно! Я рад, что нам с Ларисой удалось тебе угодить.
– А можно у тебя кое-что попросить?
– Конечно. Все, что в моих силах.
Мысли о данной просьбе посетили Диму сразу же, как он покинул приют. Он боялся говорить об этом, опасаясь услышать резкий и категоричный отказ. Но и молчать он не мог.
– Мы могли бы поехать на кладбище, где похоронены мои родители?
Михаил склонился над ним и погладил по голове.
– Мы обязательно это сделаем. Даже сегодня, если хочешь.
– Очень хочу!
– Только при одном условии: ты съешь все содержимое тарелки за обеденным столом.
Предложение Диму вполне устроило.
***
Обед был вкусным и сытным. В общем: ничего особенного. Разве что стоит упомянуть, что Дима впервые молился, прежде чем прикоснуться к еде. Как он понял, данная традиция в его новой семье была закреплена на постоянной основе.
Сразу же после обеда, как и обещал Михаил, они поехали на кладбище, где были похоронены Димины родители. Дорога заняла около двух часов. Он с интересом смотрел в окно, в надежде разглядеть знакомые ему места. Те не появлялись продолжительное время, пока он не заметил вдали знакомые ему улицы, футбольный стадион, церковь, телевизионную вышку, а вскоре и многоэтажку, на первом этаже которой он жил раньше с мамой и папой. Как только они поравнялись с ней, Дима принялся выискивать знакомые лица. Это ему удалось без особого труда. Вон у парадной стоят дядя Денис и тетя София. Неподалеку бегают их дети: Никита и Люда. А вон на балконе вывешивает на сушку белье тетя Даша. Ну и конечно, под деревом, за столиком сидят старики и играют в домино. Все как всегда.
Один из стариков поднял голову и посмотрел на проезжающую мимо машину. Дима тут же опустился как можно ниже. Сам не зная почему, но он не захотел, чтобы его видели соседи. Точнее, бывшие соседи.
– Что случилось? – спросил Михаил, видя, как он сжимается в самое кресло.
– Ничего, – ответил Дима. – Волнуюсь.
– Тебя не укачало? Не хочешь, чтобы я остановился?
– Нет. Я не хочу, чтобы ты останавливался.
– Ну, смотри…
Здание оказалось позади, а вскоре и ее крыша потерялась среди деревьев и других строений. У Димы защемило в груди от тоски. Ему захотелось побывать еще хотя бы раз в их квартире. Прикоснуться к стенам. Почувствовать знакомый запах. Представить мать, сидящую за столом и глядящую в окно, и чтобы на ее лице плясали солнечные лучики и тени. Представить отца в его белой отутюженной рубашке, разбирающего бумаги и столь знакомо хмурящего брови, отчего на его лбу проступали три складки. Всегда три – не больше и не меньше. Прилечь в постель и уткнуться лицом в подушку. Услышать звук жарящейся картошки на сковороде и, не дожидаясь готовности, выискивать те, что уже с румяной коркой. Поиграть с игрушками. Кстати, что с ними стало? Играет ли с ними какой-нибудь другой мальчик, или же их выбросили за ненадобностью. Да вообще: живет ли кто-то сейчас в их квартире? Что если она уже совсем не такая, какую он ее запомнил и полюбил?
– Мы приехали.
Дима потерял нить раздумий и посмотрел через лобовое стекло. На небольшом холме виднелась синяя ограда, за которой стояли кресты и могильные плиты. Именно там теперь обитали призраки его отца и матери, а не в квартире, мимо которой они проехали несколькими минутами ранее.
Михаил развернул машину и припарковался на том месте, где четко виделись следы от протекторов других машин. Он заглушил мотор, после чего повернулся назад.
– Ты готов?
Диме хотелось ответить, но ком, застрявший в горле, не дал ему это сделать. Поэтому он лишь кивнул. Взяв букет парных цветов с сиденья, он вышел из машины.
Ветер встретил его отнюдь недружелюбно – дул прямо в лицо и трепал ворот приоткрытой курточки. Михаил протянул ему руку, но Дима предпочел идти к вратам кладбища без поддержки. Он уже не маленький. Дима шагнул уверенно вперед, оставив Михаила позади.
Он быстро прошел по узкой тропе, свернув несколько раз, не задумываясь ни на секунду, словно бывал здесь очень часто. На самом деле – всего один раз. Но дорога к могилам родителей запомнилась ему в деталях. Отпечаталась в его памяти навсегда. Он шел быстро, отчего Михаил с трудом за ним поспевал, а остановился лишь один раз – уже перед могилами.
Простые кресты с именами и числами. Без фотографий. Ему же очень сильно хотелось взглянуть на лица родителей еще раз. Хотя бы на фотокарточках.
Дима разделил букет поровну и положил на каждую могилу по четыре цветка. Вначале он боялся, что, оказавшись на месте, не сможет сдержать слез. Но плакать ему не хотелось. Было просто чувство тоски и грусти. Но они были всегда при нем.
Михаил подошел ближе, прочел молитву, после чего позволил Диме остаться в одиночестве. Мальчик был благодарен ему за это. В эти минуты ему хотелось быть в кругу своей семьи. Не в обиду Михаилу, но Дима пока не чувствовал его важной частью своей жизни.
Он простоял молча перед крестами около десяти минут, вслушиваясь в шум ветра, в надежде услышать и голоса. Голоса родителей.
К сожалению, он так их и не услышал. Но взамен почувствовал как тоска и грусть в груди, сменились теплом и надеждой на светлое будущее. Словно мама и папа видели его сейчас и даже больше – стояли за спиной и касались его плеч.
– Я люблю вас, – прошептал Дима. – И всегда буду о вас помнить. Что бы не случилось.
После этих слов, Дима покинул кладбище.
32.
Перед ужином они вновь помолились. К этому ритуалу Диме еще предстояло привыкнуть. Но это был не самый страшный ритуал, в котором ему приходилось участвовать. После ужина, он посидел около получаса за компьютером. Тот, как он и предполагал, был далеко не игровым и поддерживал игры трех-четырех, а может и пятилетней давности. В общем, это было не важно. Игры – для детей. Вместо этого он заглянул на торрент-трекеры, в поисках хорошего кино. Просмотрел ленту новинок «Самиздата» и «Прозы», а также посетил страничку со своими двумя рассказами, которое написал почти год назад. Его творческие потуги так и не приобрели популярность у читателей. Под конец он зашел в «Одноклассники» в режиме оффлайн. Ему не хотелось ни с кем общаться. Перед смертью родителей у него было 189 друзей в соц.сетях и он дал себе срок до конца года обзавестись недостающим количеством друзей до круглой суммы. Теперь же он понимал, что все это глупости. Настоящие друзья – это те, которые придут навестить тебя в приют хотя бы раз, а не те, кто ставит лайки под твоими новыми фотографиями. Вошел он на этот сайт исключительно для того, чтобы заглянуть на страничку своих родителей, а именно – в альбом.
В ленте было с тысячу скорбных сообщений от их соседей, сослуживцев и просто знакомых. Кто высказал свои соболезнования в двух словах, кто-то в длинном повествовании, а кто-то даже в стихах. Больше всего было грустных смайликов. Вот где лицемерие правило балом! Зачем утруждаться и писать какие-то слова, когда можно было влепить просто грустный смайлик? И ведь никто уже не скажет, что ты черствый невнимательный к чужому горю человек!
Дима не стал уделять большого внимания ленте сообщений. Куда важнее были для него фотографии родителей, запечатлевшие дни прошлого, которым уже никогда не стать настоящим. На большинстве фотографий они были втроем. И не на всех Дима выглядел счастливым. Скорее наоборот – чаще он хмурился: то ли от солнца, то ли от плохого настроения. Теперешний Дима даже почувствовал некую ненависть к себе тогдашнему. Как он мог быть столь мрачным в дни, когда его родители были рядом с ним?! Разве он не понимал своего счастья? Почему он тогда все воспринимал как должное?
Дима прощелкал несколько фотографий и остановился на той, где отец дарил букет роз маме, а она смеялась и выглядела очень счастливой и как никогда красивой. Это была замечательная фотография. Такие редко встречаются в семейном альбоме, пусть даже на других тоже присутствуют улыбки и веселие. В таких фотографиях сохраняется частичка жизни.
Дима провел пальцами по монитору компьютера и дал волю чувствам. По его щекам потекли слезы, чего не было даже на кладбище.
Он бы просидел за компьютером дольше, просматривая фотографии, если бы не стук в дверь. Дима поспешил выйти из браузера, и разрешил стучавшему войти.
В его комнату заглянула Лариса. Внешне она выглядела смущенной. Не менее смущенно она спросила, если он не против почитать вместе с ней книгу со сказками. Дима был не против, хотя уже давно не засыпал под чтение сказок. Ларисе хотелось уделить ему внимание, и он это прекрасно понимал, а потому не видел причин для отказа.
Это был сборник рассказов и повестей Николая Носова. Когда-то они читали похожую книжку вместе с мамой. Что ж, можно было и поностальгировать.
Дима заснул примерно на третьем рассказе. А проснулся поздней ночью. Причиной пробуждения стал некий скрип. Так скрипит не половица, а скорее открываемая дверь. Он приподнялся на локтях и посмотрел на дверь. Если кто-то ее открывал, то уже успел закрыть. Видимо это была Лариса или Михаил, желающие посмотреть, как он спит. Дима опустился на подушку и повернулся лицом к стенке.
Он только успел задремать, как снова услышал скрип двери. Он резко перевернулся на другой бок. Входная дверь была закрыта. Что-то тут было неладно. Все его тело покрылось мурашками.
Скрип повторился.
Дима повернулся в сторону шкафа, что стоял у противоположной стенки. Именно оттуда шел звук. Скрипела дверца, которая оказалась слегка приоткрытой. Дима смотрел на нее во все глаза, пытаясь уловить любое колебание. Дверца оставалось неподвижным какое-то время, после чего еле заметно отошла в сторону, сопровожденная характерным скрипом. Дима поджал под себя ноги и прижался спиной к холодной стене, подтянув одеяло до самого подбородка.
Из темноты шкафа появилась бледная рука и схватилась за край дверцы. Дима хотел закричать, но у него пропал голос. Из легких вышел весь воздух без малейшего звука. Он запаниковал, не зная как ему быть. Позвать на помощь он не мог, а слезть с постели и подбежать к двери ему не хватало смелости.
В это время дверца шкафа полностью распахнулось, и во мраке он увидел бледное старушечье лицо с седыми прядями волос, торчащими в разные стороны. Старуха улыбалась, показывая свои кривые зубы. Она выползла из шкафа на четвереньках. За ней последовала и сестра-близняшка.
Сестры Громовы нашли его за несколько десятков километров от приюта!
Они поднялись на ноги и принялись оглядываться по сторонам, вытянув вперед руки, словно слепые.
– Маленький глупый мальчик, – прошептала одна, продолжая то ли оглядываться по сторонам, то ли искать его в темной комнате. – Он думал, что сможет убежать от нее.
– Ему нет спасения, – подхватила другая. – Придет время и она уведет его за собой по темным закоулкам Тропы Мертвецов.
– Он еще заглянет к нам в гости, – закивала первая. – Сядет с нами за стол, выпьет из Чаши Скорби, отведает Даров Тлена и к концу трапезы сотрет пепел с губ.
– Глупый маленький мальчишка, ему не понять, что уже все предрешено. Выбор сделан много лет назад, и никто не сможет расторгнуть соглашение.
– Оставьте меня в покое! – взмолился Дима, но и в этот раз из его рта вырвался лишь еле слышный шепот. Но его оказалось достаточно, чтобы старухи его услышали. Они повернулись к нему лицом и снова встали на четвереньки.
– Мы не тронем тебя. Ты нам вовсе не нужен. Ты нужен ей.
Они разом указали пальцем на распахнутую дверцу шкафа, из которого сами выбрались. Как оказалось, выбрались еще не все. Там была девочка, которую Дима меньше всего хотел видеть сегодня ночью. Она не была видна столь отчетливо как ее старые сестры, по той причине, что ее кожа не была бледной, а волосы – седыми. Она, как и прежде выглядела жертвой пожара, и одновременно как утопленница и захороненная заживо. Ее глаза горели огнем, также как и полоса на горле. Первыми ее словами были:
– Ты должен вернуться.
– Я не хочу, – покачал он головой, чувствуя, как его душит страх своими тонкими потными пальцами. – Ты меня не заставишь!
Маленькая ведьма улыбнулась, обнажив свои пылающие огнем зубы. Теперь Дима видел ее тусклый силуэт и яркие глаза, зубы и кольцо на шее. Старухи встали на колени и принялись тянуть к девочке руки, при этом напевая что-то жуткое и бессмысленное. Девочка выбралась из шкафа. С тонких стоп стекала грязная жидкость.
– Ты должен вернуться, – повторила она. – Я отведу тебя в подвал и покажу вход в другой Мир. Там ты найдешь свое истинное предназначение. Там нет душевной боли и страданий, которые мучают тебя с тех пор, как погибли твои родители. И знаешь почему? Потому, что там ты встретишь свою маму и папу. Ты ведь этого хочешь, не так ли?
– Где они? – спросил Дима, хотя не мог сказать наверняка, что поверил ей.
– Они живут в том Мире с тех самых пор, как их тела положили в деревянные ящики и заколотили крышки гвоздями. Они нашли нового Хозяина, поклоняются ему и благодарят за причиняемую им боль.
– Нет! – покачал головой мальчик. – Это не правда! Ты лжешь! Они сейчас с Богом. А Он не причиняет никому боли.
– Смотря о каком боге идет речь, – произнесла девочка, а старухи принялись наперебой произносить хвалебные речи в адрес своего Хозяина.
– Ты должен вернуться, – в третий раз повторила она.
– Нет! Я останусь с Михаилом и Ларисой!
Девочка подошла к краю постели. Стекающая с нее жидкость испачкала простыню и одеяло.
– Сейчас я тебя прошу, но ведь могу и заставить.
– Ты не такая могущественная, какой хочешь казаться. – Дима сам не верил в сказанные слова.
Девочка оскалилась. Похоже, ей не понравилась Димина дерзость.
– У тебя будет возможность убедиться в обратном.
Комната начала трястись, а менее стойкие вещи попадали на пол. Дима, наконец, смог закричать.
И этот крик помог ему проснуться. Он вскочил как ужаленный и увидел перед собой взволнованные лица Михаила и Ларисы, которые пытались его успокоить и положить конец его попыткам вырваться из их рук.
– Это сон! Всего лишь сон! – твердил Михаил до тех пор, пока Дима не затих и полностью не расслабился. Уткнувшись неофиту в грудь, мальчишка зарыдал.
33.
Михаил был свободен этим утром, а потому предложил Диме подвести его до школы. Мальчик был не против.
Всю дорогу Дима был молчалив и задумчив. Михаил пару раз пытался вывести его на разговор, но кроме двух-трех слов из уст мальчика не услышал. Он видел, что Димой владел страх, но уверял себя, что это ненадолго. Мальчишке нужно было просто перерасти тот период времени, когда все дети чего-то бояться. К тому же, стоило брать в учет и все те сложности, с которыми пришлось столкнуться Диме в свои десять лет.
Михаил остановил машину перед длинным трехэтажным зданием и сообщил Диме, что с этого дня он будет «грызть» гранит науки именно в этих стенах. На площадке играли несколько мальчишек и девочек с рюкзаками за спиной и без. Двери школы то открывались, то закрывались, впуская и выпуская учителей и учеников.
– Я заеду за тобой в час.
Мальчик вышел из машины и постоял какое-то время на месте. Михаил просигналил ему и помахал рукой. Дима еле заметно кивнул головой в ответ, после чего направился к зданию. Мальчишки с интересом проводили его взглядом, мгновенно вычислив в нем новичка. Кто-то даже посмеялся у него за спиной, хотя Дима не был уверен, что этот смех был в его адрес.
По коридорам школы прогуливались еще больше детей. Они шли в одиночестве или группами, входили в те или иные двери или же мчались вверх по лестнице. Дима, с трудом просочившись между живым потоком, поднялся на второй этаж, где его уже ждала классная руководительница.
– Ты, должно быть, Дмитрий?
Дима кивнул, поправляя лямки рюкзака на плечах.
– Пойдем со мной, я представлю тебя одноклассникам.
В классе было около двадцати с гаком школьников. Девочек и мальчиков примерно поровну. К счастью для Димы ему не пришлось ничего говорить, за него все сделала классная руководительница, а по совместительству и учительница математики. Закончив, она указала ему на свободное место за партой с девочкой. Ему было жутко неловко. Опустив взгляд в пол, он протопал в указанном направлении.
Прозвенел звонок и урок начался. Дима почти сразу понял, что здесь ему не стать отличником, потому как в этой школе проходили совсем другие задачи в сравнении с теми, что изучались в приюте. Оставалось надеяться, что его не станут вызывать к доске в первый же день. Его опасения оправдались и уже под самый конец урока, учительница предложила ему решить «простую» по ее словам задачку. Диме же она казалась достойной для изучения в каком-нибудь университете с математическим уклоном. Он простоял перед доской около минуты, не зная с чего начать. Когда по классу поползли смешки, учительница решила ему помочь. Так с ее подсказками ему все же удалось взять вверх над задачей. Но это не спасло его от чувства собственной никчемности. Вернувшись за парту, Дима заметил, как его соседка по парте слегка отодвинулась от него, словно опасаясь, что незнание решения задач может быть для нее заразным.
Прозвенел звонок и оказалось, что ему некуда идти и нечего делать в течение пяти минут. Ну, этот промежуток времени, он мог пережить и в одиночестве, а вот во время большой перемены ему предстояло пройти испытание.
Во время обеда он побрел за остальными школьниками в столовую. Взяв кашу с котлетой и чай, он направился к столику и только на полпути заметил, что все столы были заняты. В сравнении с первым днем в приюте, здесь никто не собирался его звать, предлагая сесть с ними рядом. Диме пришлось пройтись по рядам и услышать около пяти отказов со словами «Здесь занято», пока не нашелся столик, за которым никто его не стал прогонять.
Уроки закончились в полпервого, а до приезда Михаила оставалось еще полчаса. Дима решил присесть на скамейку и подождать машину. Спустя пять минут к нему подошли четверо мальчишек. Судя по их сморщенным лицам и кривым ухмылкам, подошли они к нему отнюдь не для дружественного знакомства.
– Эй, этот тебя усыновил священник? – задал вопрос один из них, стоящий впереди. Остальные тут же загоготали, как гуси, словно в словах мальчишки было что-то смешное.
Дима не был уверен насчет остальных, но самый говорливый был его одноклассником.
– Его Михаилом зовут, – сам не зная зачем, решил уточнить Дима, понимая, что мальчишек отнюдь не это интересовало.
– Да хоть Иисусом! – воскликнул по-петушиному другой мальчишка. Он явно хотел показаться со стороны смелым и дерзким, но голос его подвел. – Нам не нравятся святоши! И ты тоже не нравишься!
– Чего вы хотите от меня?
– Чего хотим? – переспросил первый из заговоривших с ним. – Хотим, чтобы ты освободил лавочку. Это наше место!
– Пожалуйста, – Дима встал и отошел в сторону. Стоило ему отвернуться к ним спиной, как кто-то его сильно толкнул. Дима не удержался и упал на колени. Это вызвало новый приступ смеха у мальчишек. Стараясь держать себя в руках, Дима встал на ноги и принялся отряхивать штаны от пыли.
– Эй! Что здесь происходит!
Они разом посмотрели в сторону приближающегося к ним мужчины в коричневом пиджаке и серых штанах. На носу он носил очки, а на голове узкополую шляпу. Выглядел он как настоящий ученный. По крайней мере, Дима такими их себе и представлял.
Мальчишки не стали ждать пока мужчина к ним подойдет, а дали деру.
– Ты как? – спросил его «ученный».
Сколько раз ему уже задавали этот вопрос за последние дни?
– Со мной все в порядке, – заявил Дима, перестав стряхивать пыль с коленок. – Просто упал.
– «Просто упал», – передразнил его горделивость мужчина. – Кстати, тебя не Димой зовут?
– Откуда вы знаете мое имя? – удивился Степин.
– Я учитель истории и мне положено знать все о прошлом, многое о настоящем и даже кое-что о будущем. А если честно, я – Николай Александрович Верников. Муж Ирины Верниковой.
– Кого?
– Она работает прачкой в приюте номер 3. Ты, вроде бы оттуда к нам пришел.
Ирина была одной из немногих работников приюта, – наравне с поварихой тетей Машей, – которые нравились Диме и другим воспитанникам. Симпатия, которую он испытывал к Ирине, тут же перешла и на ее мужа.
Николай Александрович протянул руку, и Дима незамедлительно пожал ее.
– Я еще не учу историю, – сказал он, решив, что такое продолжение диалога будет вполне уместным.
– Ты в четвертом? Тогда мы с тобой встретимся в следующем году как учитель и ученик. Я расскажу тебе много чего интересного о прошлом нашей страны и не только.
Слова учителя по истории заложили в голове мальчишки фундамент зарождающейся идеи.
– А вам знакомо прошлое приюта,…вернее то время, когда он им еще не был?
– Тебя интересует история усадьбы Громовых? – уточнил историк. – Знакомо. В институте я даже писал диссертацию по ней. Так что я знаю о ее прошлом больше, чем можно узнать на университетских лекциях с историческим уклоном.
– А вы можете мне о ней рассказать? – чуть ли не взмолился Дима.
– В общих чертах могу. Так как не вся история усадьбы Громовых предназначена для детских ушей. Если хочешь, мы можем как-нибудь встретиться в школьной библиотеке.
– А почему не сегодня?
– Сегодня у меня еще есть урок. К тому же за тобой уже приехали.
Дима обернулся. И вправду – Михаил как раз остановил машину перед школьной площадкой. Дима кивнул на прощание Николаю Александровичу и направился к автомобилю. Уже у самой дверцы, он повернулся и помахал учителю по истории рукой. Тот ответил ему тем же жестом. Диму постепенно охватывало чувство, что эта встреча была отнюдь не случайной. Возможно, ее организовала некая высшая сила…не исключено, что Димины родители.
34.
После расспросов о первом дне в новой школе, проверки сделанных уроков и ужина – с обязательной молитвой перед ним – Диме позволили посидеть за компьютером. Он ждал этого момента, но пытался не показывать это внешне. Оставшись в комнате один, Дима ввел в поисковике вопрос о перевернутой звезде, которую он видел не раз в своих снах.
Ему удалось узнать, что данный символ еще называют «печатью Бафомет» и его используют в черной магии. Каждый луч звезды символизирует природные стихии: воду, огонь, землю и воздух, а пятый – тот, что снизу – дух. И если звезда оказывалась перевернутой, это значило, что низшие силы брали вверх над духовностью. Такие звезды чаще рисовались в виде козлиной головы.
«Козлоголовый увел нас за собой», вспомнил Дима слова старух в своем кошмаре.
Спустя двадцать минут, он дошел до статьи, где говорилось о ритуале по воскрешению мертвых. Здесь, что и следовало ожидать, тоже присутствовала перевернутая пентаграмма, так как все это относилось к черной магии. Ритуал подразумевал человеческие жертвы. Четыре жертвы на каждую стихию луча. При этом смерть должна была быть связана непосредственно с определенной стихией. Телу пятой жертвы предназначалось стать сосудом для души воскрешаемого.
Диме стало плохо. Он начал понимать, что от него хотела мертвая девочка. Она хотела заполучить его тело для возвращения к жизни. И все же, не все поддавалось объяснению.
– Эдик упал с крыши, что можно связать с Землей, – прошептал он. – Но Саша ведь погиб из-за проблем с сердцем. Это не относится ни к одной из стихий. К тому же во время обряда нас было шестеро, а не пятеро. Да и никто из нас не рисовал перевернутых пентаграмм.
«Разве что мы сидели на полу в ванной, образуя звезду», пришла к нему подлая мысль, что не хотела верить в совпадения. «Эдик как раз сидел там, где обозначается Земля. А Саша…где Вода. Я же с Петей сидели ближе друг к другу, чем остальные, как раз на месте луча-Духа».
– Но Саша не утонул и даже не захлебнулся! – настоял на своем Дима. – Всему виной было сердце!
Он непроизвольно повысил голос, а потому спустя мгновение в его комнату постучали. Дима поспешил закрыть «окно».
– Что-то случилось? – спросила встревоженная Лариса. – Мне показалось, что ты кого-то звал.
– Извини, если я побеспокоил вас. Я не хотел.
Лариса отошла от двери, приблизилась к Диме и погладила его по голове.
– Тебе не стоит извиняться за все. Я хочу, чтобы ты доверял нам и делился своими переживаниями и трудностями. Мы, как твои…Мы всегда готовы выслушать тебя и помочь советом или делом.
– Спасибо, – кивнул Дима. Ему нравилась Лариса. Нравился Михаил. Но Дима не хотел посвящать их во все свои страхи, опасаясь гнева или же неприязни в свой адрес. Они – взрослые, которые не видят кошмаров о трех ведьмах, а потому в них не верят. Он же, со стороны будет выглядеть сумасшедшим, если обо всем расскажет. Что если Лариса разочаруется в нем, а Михаил решит вернуть его приют, как безнадежного неизлечимого безумца?
– Сегодня почитаем вместе что-нибудь перед сном? – спросила Лариса, взъерошив ему волосы. У нее была очень открытая и приятная улыбка. Она подкупала и излучала добро.
– Было бы не плохо. – И не потому, что ему были интересны сказки, а потому, что он боялся засыпать один в комнате.
– Лады. Через час я освобожусь и вернусь к тебе.
Дима ответил улыбкой на улыбку. Лариса вышла из комнаты, прикрыв дверь. Дима повернулся к монитору лицом. Продолжать чтение о пентаграммах, магии и ритуалах у него не было ни малейшего желания. Теперь сам компьютер казался ему дверью в потусторонний мир, в котором его поджидали опасность и мрак. И чтобы закрыть эту «дверь», Дима вынул шнур из розетки.
***
Сны стали для него настоящей пыткой. Оставалось надеяться, что утро придет быстро, а кошмары забудутся с первыми лучами солнца. Особенно он опасался ночного пробуждения. Если он проснется по какой-то причине, когда за окном будет темно, наверняка не сможет уснуть до самого рассвета. А значит, утром будет не выспавшимся, что тут же отразится на его успеваемости в школе. Он и так зарекомендовал себя как далеко не самый сообразительный и активный ученик. А ведь в приюте он был одним из лучших.
Он начал дремать, когда Лариса ему читала и за мгновение до полного погружения в сон, Дима подумал о том, что все шло как нельзя лучше. А вот проснулся, как и опасался, поздней ночью. Всему виной был чай выпитый перед сном. Ему сильно хотелось в туалет. О том, чтобы потерпеть до утра и речи быть не могло. Нужно было вставать.
Оглядевшись в полумраке в поисках постороннего присутствия или же незнакомых ему вещей, и не найдя ничего подозрительного, Дима отбросил в сторону одеяло. От страха его трясло, как при сильной температуре. Прежде, чем опустить ноги на пол, он заглянул под кровать, молясь, чтобы мертвая холодная ладонь не вцепилась ему в лицо.
Все чисто. По крайней мере – на первый взгляд.
Как только его стопы коснулись пола, Дима подбежал к двери и осторожно приоткрыл ее, чтобы не создавать шума. Михаил и Лариса спали. Увидев их, Диме стало немного спокойнее. Появилось чувство защищенности. Он прошел мимо них на носочках и вышел в коридор, что вел на кухню и где были две двери: в ванную и туалет. Войдя в первую и закрывшись на щеколду, Дима торопливо спустил трусики, поднял крышку унитаза и с облегчением начал опорожнять мочевой пузырь.
Кто-то потянул за ручку.
Дима вздрогнул, от чего струя сменила направление, залив пол. Он обернулся, в ужасе глядя на щеколду, опасаясь, что она не устоит перед очередной попыткой открыть дверь.
– Мммихаил? – позвал мальчик, надеясь и не веря, что услышит в ответ голос названого им человека.
После полуминутной тишиной, послышалось, как открывается соседняя дверь в ванную. Дима тут же вздернул голову вверх. Между туалетом и ванной, под самым потолком, было небольшое окошко. Сейчас за ним был только мрак, но мальчик был более чем уверен, что вскоре в нем появится и нечто иное. Нечто пугающее до безумства. Нечто, что заставит его снова кричать и звать на помощь.
