Читать книгу: «Шепот осени», страница 6
Директор посмотрел в сторону, откуда доносился голос и увидел Петю Васина, которому преградила путь в библиотеку Тамара Григорьевна. Будь он частью данного «представления» для гостей из Японии, замдиректора не стала бы преграждать путь мальчику. К тому же, Васин был далеко не лучшей кандидатурой для знакомства с меценатами, так как ранее уже случались казусы с его участием.
– Петя, давай в другой раз!
Глава визитеров сказал что-то быстро переводчице и та тут же перевела.
– Господин Ямада хочет послушать мальчика, если вы не против.
– Конечно, не против, – нервно хохотнул заведующий. – Тамара Григорьевна, разрешите Пете пройти к нам.
Петька, походкой победителя, вошел в библиотеку и встал перед японцами, которые приготовились его внимательно слушать:
– Здравствуйте, меня зовут Петр Васин, – Петька даже поклонился по-японски, вспоминая некий фильм, который он видел очень давно, когда еще жил в семье. Фильм был про американца, которого взяли в плен самураи, но не убили, а сделали из него такого же, как они самурая. – Я стоял у дверей все это время, а потому слышал слова товарищей по приюту. Стихи и гимнастика – все это, конечно же, хорошо. Но, на сегодняшний день куда прибыльнее заниматься бизнесом. Вы со мной согласны? …Вот почему я предлагаю помочь нам открыть на территории приюта ресторан. И не просто ресторан, а – японский ресторан! Суши, роллы, водоросли, кавасаки…и все такое. Вы сами подумайте: зачем тратить деньги на ремонт и покупку вещей, которые с годами потребуют ремонта или же дорогостоящей замены, когда вы можете помочь нам с оборудованием для ресторана, чтобы мы смогли зарабатывать деньги самостоятельно. Глядишь, через какое-то время, мы не будем ни от кого завесить в плане денег. Разве это не круче, чем компьютеры и спортивные залы?
– Ну все, предприниматель ты наш, – положил конец всем планам Пети Игорь Владимирович, подталкивая его к выходу. – Думаю, тебе пора идти и заняться чем-то в другом месте.
– Вы подумайте над этим! – кинул напоследок Петя, покидая библиотеку.
Игорь Владимирович дождался, когда мальчишка скроется с глаз долой, затем неловко улыбнулся и произнес:
– Думаю, здесь мы закончили. Давайте пройдем в актовый зал. Наши дети приготовили вам сюрприз.
Обещанным сюрпризом был мальчишеский хор, в котором участвовал Дима Степин. Мальчишек было десять, от восьми до шестнадцати лет. Все они были одеты в простецкую повседневную одежду, отчего большая часть торжественности мгновенно терялась. К тому же стояли они не по росту, а вразнобой, что со стороны выглядело совсем не гармонично.
Все эти мысли закрадывались в голову Игоря Владимировича. Ему оставалось надеяться, что мальчишки не подведут его хотя бы своим музыкальным талантом.
Степан Никодимович, единственный одетый в официальный, хотя и слегка помятый, пиджак, восседал за пианино. Он принялся давить на клавиши, проигрывая вступление песни, в то время как мальчишки оставались стоять по стойке «смирно». Песня была веселой, а потому было бы вполне уместно, чтобы мальчики хоть немного двигались, но нет – все стояли как опоздавшие гости на поминки.
«Стоит мне не проследить за всем, положившись на подчиненных, и тут же получаю все через пень-колоду», сокрушался про себя заведующий, искоса поглядывая на японцев. На лицах тех нельзя было прочесть ни единой эмоции.
Дети начали петь. К счастью хоть здесь чувствовался эффект репетиций.
– Пчелочка златая, что же ты жужжишь? /Жаль, жаль, жалко мне, что же ты жужжишь?/ Около летаешь, а прочь не летишь./ Жаль, жаль, жалко мне, а прочь не летишь.
Вроде все начало налаживаться, и даже японцы позволили себе улыбнуться и закивать головами. И в этот самый момент, Игорь Владимирович уловил боковым зрением некую быструю тень за окном, словно спикировала вниз большая птица, а затем раздался неприятий тревожный удар.
Степан Никодимович перестал играть. Детские голоса рассинхронизировались, а после смолкли. Спустя пару мгновений, с улицы донеслись два ужасающих женских крика.
Игорь Владимирович и Тамара Григорьевна поспешили к окну, за которым увидели жуткую картину. Дети тоже подтянулись к ним, но заведующий потребовал отойти их как можно дальше. Зазвенела серена. В актовый зал вбежали работники приюта и потребовали от детей собраться в столовой, чьи окна выходили на другую сторону парка.
Дима последовал в указанном направлении, с трудом передвигая ногами. Он видел достаточно из того, что хотел теперь забыть.
На твердой земле в луже собственной крови лежал Эдик.
24.
Нет спасения. Нет спасения. Нет спасения…
Одни и те же слова вертелись в его голове. Их ничто не могло спасти. Зря они поверили словам заведующего, что не существует никаких духов, что с ними нельзя вступить в контакт с помощью обычной бумаги и булавки.
В столовой, куда их направили, он встретился с Петей, Геной и Стасом. Рядом с ними был и Артем.
– Ты знаешь, что произошло? – спросил его Петя. – Нам просто сказали прийти сюда и ждать. Но чего ждать, не объяснили.
– Надеюсь, тут не замешаны японцы, – добавил Гена.
– Это из-за Эдика.
– А что с Эдиком? – первым спросил Артем. Диме показалось, что он уже все знает, но боится показаться осведомленным.
– С ним произошло несчастье, – ответил Дима, сам не поверив в свои слова. К тому же его голос был совершенно спокойным. – Упал с крыши. Он разбился. Теперь лежит под окном актового зала.
– Он…, – Стас побледнел и не смог произнести второе слово. Его губа задрожала.
– Он умер? – Гена оказался более стойким, сумев построить предложение.
Дима пожал плечами. Он был уверен, что Эдик не выжил при падении, и все же ему не хотелось делать поспешных выводов, будто жизнь Эдуарда зависела напрямую от его ответа.
– Выходит, мы все умрем? – растерялся окончательно Стас.
– Погодите, о чем это вы? – переспросил Артем. И вновь Диме показалось, что Артем знал гораздо больше, чем хотел показать.
– Ты видел во сне мертвого Эдика, – напомнил Петя, обращаясь к Диме.
– Не только, – решил признаться Степин младший. – Я видел во сне и мертвого Сашу, до того как он умер.
От таких откровений, лица у всех мальчишек пошли пятнами, а Стас, не выдержав, упал на стул, сложил руки и уткнулся в них лицом.
– Я даже не знаю, кого мне бояться больше: вызванного призрака или тебя, – произнес Гена. – Кто из нас следующий, а?
– Я…, – Дима пожал плечами. – Я не знаю.
– Повезло тебе! – с откровенной злостью произнес Гена, от чего Дима даже сделал шаг назад. – В отличие от тебя, мы не видим вещих снов. А это значит, что если ты и умрешь, то уж точно самым последним.
– Да это твоя была идея вызвать дух Кати Ивановой! – бросился в атаку Дима. – Если бы не твоя затея, сейчас Саша и Эдик были бы живы!
Часть присутствующих в столовой мальчишек, которые стояли неподалеку от них и не знали всех подробностей, уставились с настороженностью на кричащих Диму и Гену.
– Парни, – встрял в их противостояние Артем. – Вы только не бейте меня, но это я во всем виноват.
Мальчишки непонимающе посмотрели на него. Даже Стас поднял свое бледное лицо и уставился на Артема.
– И как это понимать? – поинтересовался Петька.
Артем скорчил извиняющуюся гримасу, потупил взгляд и принялся объяснять:
– Я сильно обиделся на вас за то, что вы вызывали духа без меня. Даже перевелся в другую комнату….В ту, где живет Антон Иванов – брат Кати. Прошлой ночью мальчишки разговорились и дело дошло до моего появления в их комнате. Они начали меня расспрашивать, ну я и признался…
– В чем признался? – поторопил его Петя.
– В том, что вы вызывали дух Кати. Антона это очень сильно разозлило. Мне казалось, что он убьет меня. Задушит в моей постели. И все же, он меня не убил.
– Да мы видим, – бросил с призрением Петька. – Ты думаешь, что Антон виновен в падении с крыши Эдика.
– Не знаю. Но это вполне вероятно.
Дима осмотрелся по сторонам, но Антона среди присутствующих не увидел. Также здесь не было и Олега – его закадычного друга.
– Даже если и так, – заговорил Дима, – это не объясняет мои сны, код замка на чердак и призрак в красном, который мы все видели.
– Да, друг, – вздохнул Петя. – Можешь ты конечно успокаивать.
– Эдика с крыши столкнул Антон, которым управлял вызванный нами дух? – подвел всему итог Стас, чье лицо с молочного цвета перешло в бледно-серый. – Меня сейчас стошнит.
– И что нам теперь делать? – уточнил Гена.
– Мы должны снова поговорить с Игорем Владимировичем, – тут же пришел к выводу Дима. – Мы должны ему рассказать про Антона, пока он снова кого-то не…
Дима недоговорил, да этого и не требовалось. Всем и так все было понятно.
***
Поговорить с заведующим приютом не получилось, так как он не захотел никого принимать. А вечером они узнали о том, что японцы уехали ничего не оставив в качестве благотворительности, а еще о том, что Антона и его друга Олега перевели в другое учреждение и их в приюте номер 3 больше никто не увидит. Причину этому никто не стал объяснять, хотя всем было интересно узнать правду. Всем, за исключением пятерых мальчишек, которые о многом догадывались.
На следующий день к ним приехали с очередным визитом. В этот раз это были не иностранцы, а инспекция, которая заинтересовалась причинами двух смертей детей в данном приюте за очень короткий промежуток времени. За время расследования, которое длилось ровно два дня, инспекторы пришли к выводу, что заведующий Игорь Владимирович Бравин единолично нес ответственность за случившееся и был отстранен от работы на неопределенный период времени. Освободившуюся должность заняла Тамара Григорьевна Пегина, что совсем не обрадовало воспитанников детского дома. Им казалось, что с этого момента должны были начаться перемены и отнюдь не к лучшему.
25.
То, что теперь у них новый заведующий они почувствовали на следующий же день. Разбудили их не в семь часов, как обычно, а на час раньше. После умывальника и чистки зубов, их направили в столовую. Вместо того чтобы позволить детям сесть за стол, работники приюта потребовали от них встать в шеренгу вдоль стены. Как только они выстроились должным образом, в столовую вошла Тамара Григорьевна. Она осмотрела всех суровым взглядом, после подошла к девочке, что стояла справа от дверей.
– Вытяни руки!
– Зачем?
– Я сказала – вытяни руки!!! – повысила голос исполняющая обязанности директора приюта, отчего девочка вдавила голову в плечи и попыталась просочиться сквозь стену. У нее это не вышло, а потому она выполнила приказ. Тамара Григорьевна внимательно изучила ее руки, затем оглядело не менее тщательно лицо, после чего сделала шаг в сторону и потребовала то же самое от другой девочки.
– Че это она удумала? – шепотом спросил Гена.
– Кто ее знает? – пожал плечами Петька. – Может, тренируется читать по руке?
– Чтобы читать по руке, нужно смотреть на ладонь, а не на тыльную ее часть, – заметил Дима.
– Тогда не знаю.
В это время Тамара Григорьевна дошла до одного из мальчишек. Осмотрев его лицо, она с отвращением сморщила нос.
– Ты мылся сегодня?
Мальчонка поглядел по сторонам, не зная, что ему лучше ответить, после чего неуверенно произнес:
– Да…Тамр Гри….
Последние слова раздались совсем невнятно. Заведующая мгновенно схватила его за ухо, и мальчишка закричал как заяц, пойманный в капкан.
– Мылся?! – у нее практически без проблем получилось перекричать мальчишку. – Тогда почему у тебя лицо грязное и нос весь в соплях! Ты омерзителен! …Артур!
К ним тут же подошел молодой мужчина крепкого телосложения одетый в белую форму.
– Да, Тамара Григорьевна.
– Отведи этого обманщика в ванную комнату и проследи, чтобы он вымыл лицо с мылом и мочалкой. Только когда его кожа станет красной, разрешишь ему вернуться в комнату.
– В комнату? – переспросил Артур.
– Да, в комнату. Там он будет дожидаться первого урока. Завтрака он сегодня не получит!
– Слушаюсь.
– Хотя, погоди, – остановила работника Тамар Григорьевна. Мальчишка уже было обрадовался, но радость быстро испарилась. – Я проверю остальных. Подозреваю, что он не один такой.
Дети взволнованно засуетились и принялись осматривать свои руки и вытирать лица. Дима умывался сегодня, но даже он не смог отказать себе в желании привести себя в порядок всеми возможными на данный момент способами.
– Вот блин, вот блин, вот блин, – затараторил Стас, усерднее остальных водя руками по волосам и лицу.
– Что с тобой? – спросил его Гена.
– А ты как думаешь? Я сегодня не умывался. Нас же разбудили слишком рана, вот я и провел в постели все то время, которое нам выделялось на умывание. Вот блин, я не хочу оставаться без завтрака.
– Тишина!!! – прокричала Тамара Григорьевна. Никто из детей не разговаривал громко, но практически все начали перешептываться, а потому столовую заполнили тревожные детские голоса. Потребовалось всего одного слова заведующей, чтобы тишина вернулась в помещение.
Прежде чем и.о. директора поравнялась со Стасом, к первому мальчишке присоединились еще четверо, а также две девочки, которые со слезами на глазах, испуганно глядели по сторонам.
– Вытягивай вперед руки, чего уставился на меня?! – обратилась «ведьма» к Стасу. Тот вытянул вперед дрожащие конечности и с трудом проглотил ком, вставший поперек его горла.
Тамара Григорьевна уже привычно сморщила нос, глядя на скопившуюся черноту под ногтями мальчика, затем с тем же отвращением осмотрела его с ног до головы.
– Ты не только грязный, но и толстый как боров!
Пусть эти слова не были обращены к нему, но Дима испытал неподдельную злость, а его руки сами сжались в кулаки.
– Тебе отсутствие завтрака только пойдет на пользу. Я же хочу наказать тех, кто не соблюдает норм гигиены. А потому, я не только лишу тебя сегодня завтрака, но и всех ужинов, начиная с сегодняшнего дня.
Стас в ужасе поднял голову и с мольбой взглянул на Тамару Григорьевну. Он не мог просить, но очень хотел верить, что его заплаканный взгляд разжалобит заведующую и она отменит свое решение. Не тут-то было – слезами женщину было не пронять.
– Это возмутительно! – раздался женский голос со стороны дверей. – Нельзя ребенка оставлять без ужина!
Тамара Григорьевна с нешуточным удивлением уставилась на ту, кто посмел ей перечить. Диму тоже заинтересовала личность заступницы. Оказалось, это была тетя Ирина – женщина, которая помыла и заштопала одежду в первый день его пребывания в приюте.
– Что-то не припомню, чтобы я спрашивала вашего мнения, Ирина Анатольевна! – язвительно парировала Тамара Григорьевна. – К тому же вы простая прачка. И я не помню, чтобы делала вас своим замом.
– Вы правы, я – просто прачка, – согласилась Ирина, но по ее тону не чувствовалось, что она была готова сдаться. – И все же, даже в своей должности я знаю: дети – растущий организм и они нуждаются в трехразовом питании. Без правильного графика, они могут заработать к двадцати годам огромное количество болезней так или иначе связанных с пищеварительным трактом.
Тамара Григорьевна забыла на какое-то время о Стасе, она подошла к Ирине и, несмотря на свой невысокий рост, все же попыталась взглянуть на прачку свысока. Если не роста, то занимаемой должности.
– В отличие от вас, милочка, у меня есть педагогическое образование. Не учите меня, как надо обращаться с детьми!
– Соглашусь, – кивнула Ирина, и снова в ее голосе не чувствовалось готовность к отступлению. – Но, из нас двоих, только я – мать.
Такой ответ был сравним с пощечиной: хлесткий, резкий, сбивающий с толку. Тамара Григорьевна поняла, что ей нечем крыть данный аргумент, а потому, ей пришлось отступить. Да тут еще и повариха встряла в их дуэль:
– Да ладно вам, Тамара Григорьевна, мальчишки, они ведь бегают, играют и выбиваются из сил чаще, чем девочки, а потому нуждаются в еде. Как ему без ужинов-то?
– Хорошо, – нехотя пошла на уступки заведующая. – Он получит свой ужин…
Стас с облегчение вздохнул. А вот Дима подозревал, что для его друга еще не все кончено.
– Но, я поговорю с учителем физкультуры, чтобы он занимался с этим толстяком по отдельной программе. Будет гонять его в два раза больше остальных детей. Если мы все заботимся о здоровье наших воспитанников, тогда не будем забывать, какими осложнениями грозит ожирение для ребенка.
В этот раз никто не стал спорить с заведующей, хотя Стас до последнего надеялся, что на его долю найдется еще один спаситель.
***
На этом нововведения не закончились. Следующим этапом стала проверка успеваемости. После уроков, Тамара Григорьевна собрала всех детей и учителей в актовом зале и потребовала предоставить ей статистику по успеваемости на каждого ребенка. Ее интересовали дети, которые за последние дни получили колы и двойки. Таких оказалось немало. И среди них были Гена и многострадальный Стас. Заведующая потребовала, чтобы они вышли вперед и встали в ряд. Дети с явной неохотой принялись вставать со стульев и выходить на площадку. Таким образом, на стульях остались лишь две трети из всех изначально пришедших.
– Вот! – прокричала Тамара Григорьевна, указывая на стоящих пальцем. – Они позорят все наше учреждение своими плохими оценками. Они те, которых отвергнет общество, и они никогда не станут его полезной частью! По статистике, сорок процентов воспитанников приюта в будущем станут преступниками, девочки же – пойдут на панель! Еще сорок – сопьются и/или покончат с собой. Другие пятнадцать – никогда не создадут образцовую семью. И только пять процентов из вас смогут чего-то добиться в жизни!
Учителя, слушающие тираду заведующей, предпочитали смотреть по сторонам или в пол, в то время как сами дети, к которым была обращена данная речь, с ужасом впитывали безрадостную информацию.
– Все, кто стоит на ногах, уже потеряны для общества и никогда не станут примерами для подражания не только для всей страны, но даже для своих детей! – продолжала навевать тоску и грусть Тамара Григорьевна. – Даже того из вас, кто сидит на стуле, не минует чаша сия. Из почти ста пятидесяти детей, что насчитывает наш приют, от силы десять станут достойными гражданами! Кто-то из вас может уже сейчас сказать, что он входит в эту десятку счастливчиков?!
Все молчали. Если Тамара Григорьевна и имела цель мотивировать детей на хорошую учебу, у нее получилось наоборот – привить им комплекс неполноценности.
– Я не хочу вас пугать, – уже более спокойно заговорила она. – Я просто хочу донести до вас очень важную мысль: «Учение – свет»! Именно с этими словами в голове вы должны ложиться спать и просыпаться по утрам. И чтобы разбудить в вас интерес к учебе нужно устроить холодный душ. И в прямом, и в переносном смысле!
Дима не считал, что он один из тех, кто входит в десятку детей, что преуспеют в будущем. И, не потому что был не уверен в своих силах, а потому что знал – среди них гораздо больше десяти, кто сможет чего-то добиться в жизни. Все слова Тамары Григорьевны были ложью. И это его злило. Пальцы вновь непроизвольно сжались, превратив ладони в кулаки. Ему захотелось вцепиться в пучок на голове заведующей и не отпускать долго-долго, или до тех пор, пока она не начнет просить прощение у всех.
– Контрастный душ вы начнете принимать завтра. Сегодня же, я хочу, чтобы каждый сидящий, придумал некое наказание для стоящих перед вами. Лучшее предложение будет использоваться на постоянной основе.
Несмотря на испуг, дети вошли вполне активно в данную игру. Кто-то предложил, чтобы стоящие громко пропели «кукареку». Кто-то предложил оставить их на ночь в актовом зале. Кто-то – отправить на улицу убирать листья.
После двух десятков слабых и даже откровенно дурацких предложений, Тамара Григорьевна заставила всех замолчать.
– Лучшим наказанием для них станет – высмеивание. Я хочу, чтобы все сидящие громко высмеяли стоящих. Думаю, это будет лучшим наказанием. Итак, начинайте!
Дети, которым повезло остаться сидеть на стуле, принялись робко и неправдоподобно смеяться. Но, постепенно войдя в раж, смехом заполнился весь актовый зал. Кто-то даже встал на ноги и, держась за живот и указывая пальцем, хохотал как безумный. Дима, Петя и Артем не участвовали в этом балагане.
Первыми из высмеиваемых заплакали девочки. К ним присоединились и несколько мальчишек. Гена держался молодцом, а вот Стас дал волю чувствам.
Этот театр абсурда продолжался три минуты, которые для Димы прошли словно полчаса. Для Стаса они вовсе длились целую вечность. Тамара Григорьевна выждала до самого конца, пока не затих последний смех, и только после этого сказала, что собрание окончено, и все воспитанники могут вернуться в свои комнаты или же выйти на улицу.
Дети, а за ними и пристыженные (словно это их высмеивали) учителя потянулись к выходу. Дима, Петя и Артем дождались Гену и Стаса. Они, как могли, приободрили друзей, да только в подобранных словах звучало слишком много неловкости для лечения душевных ран.
26.
Им разрешили пойти на улицу поиграть или же прогуляться по парку. Гена и Стас были не в духе. В знак солидарности с ними, на улицу не пошли и Дима, Петей и Артем. Но и говорить им не хотелось. Они просто молчали, и каждый думал о своем. В основном все вспоминали с содроганием о случившимся в актовом зале, а также о потери Эдика и Саши. В последние дни они не затрагивали тему смертей двух мальчишек, которые участвовали в вызове духа, но это совсем не значило, что они не думали об этом и что это их не тревожило. Они просто боялись говорить вслух, опасаясь накликать беду, которая и так стояла за дверью и только ждала, когда ее позовут.
Дима подошел к окну и выглянул на улицу, надеясь, что в этот раз ему не помашет рукой призрак белокурой девочки в красном платье.
Взрослые мальчишки играли в футбол. Малыши наблюдали за их игрой. Девочки о чем-то беседовали, сидя на лавках. Те, что были поменьше, играли в малопонятную Диме игру. Возможно, это была «Море волнуется раз».
Чуть по отдали, на одной из свободных скамеек сидел неофит Михаил и читал небольшую книжицу. Дима не видел его с их первой встречи. Стоит признаться, он просто забыл о его существовании.
– На кого ты там уставился? – спросил его Петя, незаметно подошедший к нему сзади.
– На Михаила. Он часто приходит сюда?
– Раз в неделю. Не реже. Все время ждет, что кому-то из нас понадобиться его помощь. Как видишь, его услуги не пользуются успехом.
Дима решил, что это знак.
– Ты куда? – спросил Петя, обращаясь к уходящему Диме.
Дима не стал ему отвечать, просто потому, что не расслышал вопроса. Он, как можно скорее, покинул стены здания приюта и поспешил в парк.
Неофит Михаил заметил его приближение, когда Дима был всего в трех шагах от него.
– О, Дмитрий, рад тебя видеть, – поприветствовал его Михаил, закрывая книгу. Банально, это – была библия.
– Вы помните, как меня зовут?
– Конечно, помню. Ты ведь был последним из детей, с кем я разговаривал. Присаживайся.
Дима сел рядом.
– Рад, что ты принял мое предложение и пришел поговорить со мной.
– Я хочу вас кое о чем спросить.
– Я весь во внимание.
– Помните, мы в прошлый раз говорили с вами о Кати Ивановой?
– Да, ты еще упоминал, что видел ее призрак.
– Так вот. Мы с мальчишками решили вызвать ее дух.
Неофит Михаил тяжело вздохнул. Ему явно не понравилось то, что он услышал.
– Вы знаете, что с загробным миром нельзя выходить на контакт? Особенно детям.
– Теперь знаем, – взгрустнул Дима. – После вызова погибли двое мальчишек. Саша и Эдик.
– Да, я слышал о произошедших трагедиях. Не думаю, что в их смерти виноват ритуал вызова духа.
– Почему?! – удивился Дима. – Вы только что сами сказали, что это опасно. А Саша и Эдик присутствовали при вызове!
– Подобные ритуалы гневят Господа, но это не значить, что они несут физическую опасность – только духовную, – принялся объяснять неофит Михаил. – К их гибели не причастны потусторонние силы. Выброси это из головы.
– А что вы скажете на то, что я вижу дурные сны, которые сбываются? – настоял на своем Дима. Однажды Игорь Владимирович уже пытался их успокоить и заставил поверить, что все это случайность, но время показало, что он ошибался. – Перед смертью Саши я видел его во сне. Мертвого. То же самое было и с Эдиком.
– Я не сомневаюсь, что ты видишь кошмары, – не стал спорить неофит. – Но, я больше чем уверен, что после смерти Саши и Эдика, твой разум просто разыграл тебя. Тебе кто-то приснился ночью, а узнав утром о смерти Саши, твой мозг просто объединил образ незнакомого тебе мальчика из сна с образом Саши. Только и всего.
– Я видел сон с мертвым Эдиком и рассказал его друзьям. Так что ваше объяснение здесь не прокатит. А еще, в своем кошмаре я побывал на чердаке. – Дима повернул голову в сторону здания и взглянул на крышу. – Дверь была заперта на замок, но я смог его открыть, потому что во сне увидел правильную комбинацию цифр.
– А эта комбинация….из скольких цифр она состоит? – осведомился неофит, загадочно улыбнувшись.
– Из четырех, – ответил Дима, чувствуя, что сейчас произойдет нечто необычное.
– Хм, дай угадаю: три, пять, семь, один?
Сказать, что Дима был ошарашен, значит – ничего не сказать. По его спине пробежало стадо мурашек.
– Откуда вам известен код?!
– Оттуда, откуда и тебе, – куда более спокойно, чем Дима, произнес неофит. – Я, как и ты, бывал в кабинете директора приюта. Не знаю как там сейчас, но Игорь Владимирович приклеивал к большинству вещам на своем столе наклейки-напоминалки. Желтые бумажные квадратики.
Дима попытался вспомнить, о чем говорил Михаил. И вправду, таких небольших листочков в кабинете бывшего директора приюта было много.
– В основном там были записаны слова и предложения. Но были и цифры. Некоторые из них я нехотя запомнил. Просто у меня фотографическая память. Наверняка, ты тоже их видел. Скорее всего, ты даже не обратил на них внимания, но твой мозг сохранил данную информацию и, в нужное время, напомнил ее тебе.
Слова Михаила звучали очень убедительно. А учитывая факт, что ему совсем не хотелось верить в проклятие и в свою скорую смерть, он решил поверить в выдвинутую неофитом версию. В хорошее всегда верится легче, чем в плохое.
Дима посмотрел в сторону площадки, на которой играли в футбол, и снова почувствовал всю красоту осенней поры. Желтые листья продолжали шелестеть на ветках, хотя уже не громко. Их осталось не так много, после прошедшего несколько дней назад ветра с дождем. Детский смех и крики легко вписывались в картину, принося душе дополнительный покой. Дима даже позволил себе улыбнуться и открыться чувству теплой грусти, приютив ее в своей груди. Единственное, чего ему все еще не хватало для полной гармонии, была музыка.
– А у вас есть мобильный телефон? – спросил он Михаила.
– Есть, – кивнул неофит, после чего достал небольшой и далеко не новый гаджет.
– А музыка в нем есть?
– Есть. В большинстве – духовная.
– А Михаил Круг есть? – не рассчитываю на успех поинтересовался Димка.
– Конечно, мы ведь в Тверской области, в конце концов, живем.
Неофит вошел в меню. Выбрал весь список песен, после чего нажал на кнопку выбора. Над парком поплыли музыкальные ноты, а Михаил Круг начал петь про старую церковь, про батюшку и про грехи. Оно и понятно: какая еще песня блатного исполнителя могла звучать в телефоне верующего человека?
– А «Девочка-пай» есть? – уточнил Дима. – Моему отцу эта песня очень нравилась.
– К сожалению, с этой песней я не могу тебе помочь. Но, я обещаю, что закачаю ее в телефон, если захочешь встретиться со мной в парке еще раз.
Дима улыбнулся и одобрительно кивнул. Затем они сидели на скамейке молча, слушая песню, что глухо доносилась из телефонного динамика, и наблюдали за осенними красками уходящего дня.
27.
После возвращения в комнату, Диму ждало неприятное известие: Гене стало плохо, он потерял сознание и теперь находился на обследовании у врача.
– Это все из-за ритуала! – ныл Стас. Другие мальчишки даже не пытались его переубедить в этом. И только Дима решил поспорить с ним.
– Нет, скорее всего, это просто переутомление или же из-за переживания, после собрания в актовом зале.
– Ты снова не веришь в призрак? – удивился Петька.
Дима пересказал им весь разговор с неофитом, но, видимо в его словах не было должной уверенности или же последовательности. Потому как, ни Стас, ни Петька не изменили своего мнения.
– Уж слишком много смертей и болезней для простого совпадения, – покачал головой Петька. Он не стал развивать дальше данную тему, предпочтя лечь на свою кровать и прикрыть глаза. На его лице можно было прочесть глубокую усталость.
Дима тоже не стал продолжать разговор, а прислонился к подоконнику и погрузился в раздумья.
Спустя час в комнату вернулся Гена – хмурый, бледный, но, без сомнений, живой. Он рассказал, что врач проверил его медкарту, поводил фонариком перед его глазами и, не найдя ничего подозрительного, обвинил во всем магнитные бури, а также взял на анализ кровь, для проверки уровня сахара и посоветовал есть все, что дают в столовой.
– Значит, ты не умрешь? – с надеждой поинтересовался Стас.
– Еще чего! Я доживу до ста лет, и будут носить цветы на ваши могилки.
Остальные мальчишки нервно хохотнули в ответ и еще какое-то время спорили, кто из них проживет больше, и чем каждый из них для достижения цели долголетия будет заниматься.
Затем последовал ужин, за ним проведенное время перед телевизором и, наконец, отбой.
Ночь для Димы, уже привычно, выдалась неспокойной.
Он стоял в огромном зале в окружении танцующих призраков. Это были мужчины и женщины одетые в красивые наряды старого кроя. Звучала торжественно музыка, и звенели бокалы. Свет от люстры с сотней свечей расплывался по всему залу. Свет был настолько густым, что, казалось, к нему можно было прикоснуться рукой. А еще он выглядел жидким, впитываясь в стены, обои и картины.
У окна стояли широкие столы, укрытые белыми скатертями. И на этих столах были тарелки с едой, вазы с фруктами и графины с винами и безалкогольными напитками.
Одни люди танцевали и смеялись, другие – стояли в сторонке небольшими группами и о чем-то беседовали. Большая часть мужчин были одеты в черные кители или гимнастерки с белым кантом и украшенные аксельбантами и эполетами. Все женщины пользовались веерами, а уж их наряды Дима просто не мог описать – они были невероятно красивыми и сложными.
Это был бал. И на этом балу никому не было дело до мальчишки, одетого в майку, рубашку и джинсы. Дима огляделся по сторонам и среди многочисленных гостей заметил двух одинаковых женщин, стоящих у самой лестницы, что вела на второй этаж. Мальчик только сейчас понял, что этот зал был ему знаком. Разве что не хватало дополнительной стены, которая бы отделяла столовую от главного коридора. Да это был приют. Таким, каким он был в лучшие свои годы. А эти похожие друг на друга женщины были хозяйками поместья. Их призрачные лица шли волнами, которые то приносили им молодость, то смывали гладкие черты, оставляя грубые штрихи морщин. Они пили игристое вино из хрустальных бокалов, смеялись, подмигивали гостям, приятно проводили время. А еще весь зал отражался в огромном зеркале, весящем на стене. И в нем было видно кое-что, чего не было в самом зале. Никто кроме Димы не обращал внимания на зеркало, а потому не видел, что за спинами хозяек, клубилась тень, по форме напоминающая человека невысокого роста, или ребенка.
