Читать книгу: «Шепот осени», страница 5
19.
Как оказалось, Дима, Петя, Гена и Стас, не сговариваясь, нарисовали рисунки похожие по настроению, отдаленно относящиеся к осенней поре. Отчего всех четверых незамедлительно отправили к директору приюта. Собственно: они получили то, что хотели. Правда, Эдика с ними не было. Видимо рисования у него в этот день не было, а по музыке ему не пришло в голову спеть песню из репертуара «Крематория» или «Короля и шута».
– Хм, ну и фантазии у вас, ребята, – выговорил Игорь Владимирович, рассматривая переданные учителем рисунки. – Люди в черном, стоящие у холмика с крестом. Тема вполне раскрыта, драматургия зашкаливает, но автору сего шедевра стоит поработать над качеством прорисовки человеческих фигур. Здесь у нас: висельник на суку – идет дождь и кружатся листья над головами человечков, тянущих желтую ленту. Предположу, что это полицейские. А тут: корова в поле, глядящая как над горизонтом поднимается атомный «гриб». Рад, что деревья поблизости изображены без листьев, иначе я бы и не догадался, что все происходит поздней осенью. Ну, и наконец, моя любимая: лужа крови на столе! Гениально! Только тематика осени отсутствует.
– Это не лужа, а берет художника, – поправил его Петя. – Он пошел рисовать осенние пейзажи, а головной убор дома забыл.
– Ты мне зубы не заговаривай! – Игорь Владимирович отложил рисунки и встал из-за стола. – Что с вами такое? На вас так повлияла смерть мальчишки сегодня утром?
– Его Сашей звали, – напомнил заведующему Дима.
– Я прекрасно знаю, как его звали! Александр Павлович Дерягин. Две тысячи третьего года рождения. Третья, – косое подглядывание в раскрытое дело на столе, – группа крови, резус – положительный. Как видите, я знаю о нем больше вашего.
Игорь Владимирович скрестил руки на груди и присел на краешек своего стола, хмуро глядя на сидевших перед ним провинившихся мальчишек. Один из них методично почесывал нос, другой щелкал ногтями больших пальцев, третий сжал ладони между коленок, а последний – тот, что был полноватым, – шмыгал носом и вытирал глаза. Все они были чем-то напуганы, и заведующий приютом хотел знать тому причины. В конце концов, это были его обязанности: знать все обо всех вверенном ему учреждении.
– Я разговаривал с психологом. Он говорит, что встречается с вами регулярно. Разве что с Дмитрием пока не познакомился. Ничего странно он за вами не замечал. Либо он ужасный специалист, либо на вас что-то повлияло совсем недавно. Может, расскажите? Неужели все дело в гибели Александра? Вы ведь с ним не в одной комнате жили.
Мальчишки хранили молчание десять секунд, когда один из них – рыжий балагур – решился открыть всю правду:
– Дело не столько в гибели Саши, а в ее причинах.
– Так-так, и откуда вам известны причины его смерти? Вск….кхе-кхе, – Игорь Владимирович запнулся, не решившись произнести слово «вскрытие». Не хватало пугать пацанов еще сильнее. – Доктора еще не установили точную причину. Хотя, ни для кого не было секретом, что Дерягин страдал врожденным пороком сердца.
– Он погиб по моей вине, – выдавил из себя Дима. По его щекам потекли слезы.
– Тааак, вот те новость. Это еще почему?
– Я пошел за ним в комнату, чтобы он присутствовал с нами при вызове.
– Нет, это моя вина, – воскликнул Гена. – Это я разозлил духа. Вот он и мстит нам.
– Стоп-стоп-стоп! – Заведующий поднял руки, прекращая все эти бессмысленные разговоры, в которых он, как не старался, не смог уловить рациональной нити.
– Давайте по порядку, чтобы я понял.
Весь рассказ занял у мальчишек не больше пяти минут, во время которого Игорь Владимирович внимательно слушал. Его лицо менялось во время их рассказа без конца: то он хмурился, то удивлялся, то скептически кривил губы, то качал недовольно головой. Когда они закончили, Игорь Владимирович заговорил по слогам:
– Большей глу-пос-ти я в жизни не слы-шал! Парни, вам сколько лет? Вы сейчас в первом классе?
– Нет, – ответили хором мальчишки.
– Нет, а верите во все как малые дети. Я сам, в вашем возрасте увлекался вызовом духов. Как видите, я жив-здоров и занимаю свою нишу в этом огромном мире. Если в нашей стране умирали все дети, которые играли в похожие игры, боюсь на территории России, к этому времени, жили только медведи. Никаких духов нет и разговаривать с ними с помощью бумаги и иголки НЕВОЗМОЖНО!
– Дух говорил с нами, – настоял на своем Гена.
– Не дух говорил с вами, а иголка, раскачиваемая сквозняком. Прошлой ночью был ужасный ветер, а в вашей ванной комнате окна пока еще не заклеивали липкой лентой. Устрой вы свой вызов в безветренную погоду, у вас бы ничего не получилось.
– А Саша…, – начал было Дима.
– Александр умер из-за проблем с сердцем. Да, возможно, он бы умер не так скоро, не участвуй он в ваших играх и не испугайся настолько сильно, что его слабое сердце не выдержало нагрузки. Но в его смерти нет ничего мистического. И вашим жизням ничего не угрожает.
– Вы и вправду так думаете? – с надеждой спросил Стас.
– Уверен! – Игорь Владимирович вернулся за стол, скомкал их рисунки и выбросил в урну. – Чтобы я больше подобного творчества не видел. Вы меня поняли?!
Дети ритмично закивали в ответ.
– Кто еще с вами был? Вы упоминали некого Эдуарда.
– Да, Эдик Щенников.
– Это тот, которого мы перевели к вам из старшей группы?
– Он самый.
– Эх, наказать бы вас как можно жестче! Оставить без ужина и отправить спать в чулан. Жаль, что вы в чулане все не поместитесь. А вот ужин…
– Нет, Игорь Владимирович, – застонал Стас. – Не оставляйте нас без ужина. Я вас очень прошу.
– Решено! Без ужина, так без ужина!…Погодите, а тот другой парень, с которым ты, новенький, украл свечи из кладовой, он не был с вами?
– Нет, Тамара Григорьевна наказала его, и он был в чулане всю ночь.
– Вот те раз! Единственный из вас, кто не участвовал в этом балагане, но который получил наказание сполна. Несправедливо как-то. Ну, да ладно! На этот раз, будем считать, что вам повезло. Но, вы должны запомнить очень хорошо наш сегодняшний разговор и особенно то, что я вам сейчас скажу: больше я не хочу о вас ничего слышать в похожем ключе. Ни от учителей, ни от других работников приюта, ни от других мальчишек. Если нечто подобное повторится вновь, вы будете наказаны, по всей строгости наших правил. Понятно?!
– Да, Игорь Владимирович!
– Ну, смотрите.
С души Димы словно камень упал. Он был рад, что они решились все рассказать директору приюта, который успокоил их и заверил, что никаких призраков не существует. Аргументы, приведенные Игорем Владимировичем, были весомыми и объясняли все странности произошедшие с ними.
В дверь постучали. Получив разрешение от хозяина кабинета, посетитель заглянул внутрь. Это был учитель музыки Степан Никодимович. Он выглядел крайне озабоченным.
– Игорь Владимирович у меня недобор в хор мальчиков. Александр был нашим альтом. А замены ему нет. Как мы будем встречать наших гостей без альта?
– Ну, замените его каким-нибудь басом или сопрано, или какие там голоса еще бывают, – взмахнул рукой Игорь Владимирович.
– Да вы что! – ужаснулся учитель музыки.– И речи быть не может!
– А этих, гавриков, вы прослушали? – кивнул директор в сторону мальчишек.
– А кто тут у вас? – впервые за время прихода обратил на них внимание Степан Никодимович. – А, этих. Нет, этим троим медведь на ухо наступил….А вот этого мальчишку я что-то не припомню.
– Познакомьтесь, Дмитрий Степин. Он у нас новичок.
– А что он может?
– Не знаю, вы же учитель музыки. Вот и проверьте, что он может.
– Хорошо, Дмитрий, пойдем со мной, я тебя прослушаю.
– Погодите, Степан Никодимович. Возьмите и остальных.
– А зачем они мне?
– Ну, может вам понадобится что-либо перетащить из угла в угол, или же украсить гирляндами и бумажными снежинками актовый зал. – Игорь Владимирович откинулся на спинку кресла и, заложив руки за голову, с гордостью изрек: – Вот я вам и нашел подходящее наказание.
20.
Вернулись они в свои комнаты уставшие и голодные. У Димы болели связки после музыкальных репетиций. Ему досталась партия Саши в хоровом пении. Учителя музыки устроил его музыкальный талант, хотя он не упустил возможности упомянуть, что у Саши был прекрасный голос, и он мог брать ноты, которые Диме были просто не по силам. Дима испытывал стыд и неловкость. И не потому, что его певческий талант ставился под сомнение, а потому что занял он не чье-либо место, а место Саши.
Если у Димы болели голосовые связки, то у Пети, Гены и Стасы болели мышцы рук и спины из-за перетаскивания мебели и вытирания пыли. Они попадали на свои постели, застонав от усталости, но и от облегчения.
– Я сейчас умру! – пожаловался Стас. – Не хватало, что я потерял в весе из-за столь тяжелой работы, так нас еще оставили без ужина.
– Не ной, мой друг, у меня кое-что есть припрятано, – успокоил его Петя, доставая из-под матраца небольшой кулечек с сушками. – Налетайте, пацаны.
Мальчишки тут же окружили его и принялись поедать сухую закуску.
– Сейчас все едят что-нибудь вкусненькое, а мы бубликами давимся, – вздохнул Стас.
– Не нравится – не ешь, – обиделся Петька.
– Да я не в этом смысле, – принялся оправдываться Стас, выхватив из кулька сразу три сушки, боясь, что Петька запретит ему брать еще, после сказанных слов. – А в том, что все это не честно.
– А я рад, – произнес Дима.
– Чему ты рад?
– Рад, что Игорь Владимирович не такой плохой человек, каким я его считал. Может, и Тамара Григорьевна не такая плохая?
– Такая-такая, – замахал руками Генка. – Даже не сомневайся. Однажды она отшлепала по лицу мальчишку у всех на глазах, только потому, что он произнес плохое слово.
– А еще она любит бить указкой по пальцам непослушных детей, – добавил Стас, бросая в рот очередную сушку. – Я слышал, что она даже кому-то сломала мизинец.
– А Игорь Владимирович об этом знает? – ужаснулся Дима.
– Скорее всего, нет. Да и кто станет жаловаться ему на зама? Все боятся, что Григорьевна отомстит им за ябедничество. А она, наверняка, это может.
– Ненавижу эту стерву! – произнес Гена, стряхивая с рук крошки. Все уставились на него с удивлением и уважительным восхищением. – Будь она сейчас здесь, я бы ей это в лицо сказал.
– Это уже лишнее, – усмехнулся Петя. – Я ни за что не поверю, что ты на такое решишься.
– Спорим, что смогу! – Гена вытянул руку для соглашения.
И хотя Петька ему все равно не поверил, он решил не спорить, испугавшись решительности Гены.
Они доели сушки, когда в комнату вернулись остальные мальчишки. Среди них был и Эдик. Еще вчера он бы не подошел к ним, но после совместного вызова мнимого духа, Эдик посчитал правильным это сделать.
– Вас чего на ужине не было?
– Нас наказали, – буркнул Стас.
– Давно пора. А за что, если не секрет?
– За то, за что бы и тебя следовала. Из-за нашей вчерашней игры.
– Кто проболтался?
– Мы все рассказали Игорю Владимировичу, – ответил Дима
– Все-таки решились. Да еще без меня. И?
– Нам был нужен совет взрослого – мы его получили. И мы ни капли об этом не жалеем.
На лице Эдика в эти минуты можно было прочесть страх, а еще надежду.
– И, что он сказал?
Мальчишки все ему рассказали, наблюдая за тем, как Эдик меняется на глазах: уходит напряженность, а на губах появляется улыбка. Наверное, они сами так же выглядели в кабинете директора.
– Значит, нам не угрожает опасность?
– Нет, – решительно покачал головой Гена. – А еще тебе сильно повезло, в отличие от нас. Тебя не заставили работать и потеть как проклятых, а еще не лишили обеда.
– Это просто я удачливее вас! – напыщенно выговорил Эдик и, хохотнув, упал на постель.
– А где Артем? – первым заметил отсутствие приятеля Стас.
И вправду, все мальчишки из их комнаты были на месте, за исключением Артема.
– А вы разве не слышали? – спросил Эдик. – Ах, да, вас же не было на ужине. Артем больше не живет с нами.
– То есть как?
– Вот так. Он попросил Игоря Владимировича, чтобы его перевели к другим ребятам. Возможно, на мое старое место. Да, ребята, видать, он здорово на вас обиделся.
– Вот нам еще одно наказание, – с грустью в голосе произнес Петька.
21.
Прошло три дня. До приезда гостей из Японии оставалось не больше суток. Из-за неудовлетворенности конечным продуктом, Степан Никодимович потребовал от участников хора большей отдачи, а потому все, включая Диму, этот день посвятили музыке, забыв о футболе, догонялках и простых прогулках в парке. Возможно, это было не столь обидно, если до актового зала не доносились веселые крики с площадки. Да еще день выдался теплым и солнечным, совсем не осенним, и все мальчишки, поющие в хоре, опасались, что это – последний теплый день в этом году.
Петя, Гена и Стас тоже не играли во дворе. Игорь Владимирович решил продлить им наказание и зачислил в группу носильщиков, которые должны были вынести компьютеры из библиотеки и спрятать их в кладовой. Никто не объяснил им причины таких перестановок, да этого и не требовалось. Парни они были смышлеными, а потому практически сразу поняли, что таким образом администрация приюта пыталась сыграть на жалости японских филантропов, показав, что они нуждаются в их помощи больше любого другого приюта страны.
Их радовало одно – в этот раз Эдик был среди них. Не таким уж удачливым он оказался на поверку.
За эти три дня они не говорили с Артемом. Не потому что не хотели, а потому что Артем их избегал. Он предпочитал есть за другим столом. Мальчишки все же решили его не торопить, позволив его обиде слегка утихнуть.
Дима успел вымотаться за день пения и теперь мечтал, чтобы поскорее прошел завтрашний день и чтобы из его головы поскорее выветрились изучаемые ими песни. Они, как назойливая мошкара, кружились в его голове и чередовались без конца, отдаваясь болью в висках. То ему досаждала «Колокольчики мои», то ей на замену приходила «Пчелочка златая». И так без конца, до тех пор, пока ему не удалось заснуть.
***
В эту ночь Диму снова мучили кошмары.
Он стоял в главном коридоре приюта. Все было окутано неестественно-синим светом. Откуда-то сверху капала вода, словно из плохо закрытого крана. За стенами доносились шорохи. Под ногами гудела старая отопительная система.
Кто-то кликнул его. Еле слышно. Так, чтобы услышал только он. Обернувшись, он увидел высокого мальчишку стоящего в другом конце коридора, больше похожего на тоннель. Правда, если в большинстве тоннелей в конце виднелся свет, то за спиной мальчишки кружился и извивался густой как смола мрак.
– Пойдем со мной, – позвал Диму за собой незнакомый парень. – Я хочу тебе кое-что показать.
Дима не испытывал страха, а потому последовал за зовущим. Он не запомнил пройденного пути, очнувшись у маленькой узкой дверцы, запертой на кодовый замок. За спиной мальчика была лестница, убегающая вниз.
– Три, пять, семь, один, – произнес, словно заклинание его гид, и дверь бесшумно отворилась. Они вошли в нее, оказавшись в пыльном помещении с низкими потолками. Судя по деревянным балкам и голому шиферу – они были на чердаке. В центре пустого пространства горели несколько свечей, разгоняя синий неправильный свет.
– Здесь они проводили много времени, – вещал паренек, продвигаясь дальше и маня за собой Диму.
Это были не простые свечи, а ритуальные. Пять свечей на каждый луч пентаграммы. Рядом с ними были нарисованы геометрические фигуры. Дима знал, что они символизировали, хотя и не понимал откуда. Вода. Огонь. Земля. Воздух. Дух. В центре рисунка лежал человеческий череп, украшенный кабалистическими символами. За перевернутой звездой, почти у самой стены стояло зеркало, в которой отражалось лишь помещение. Дима удивился тому, что их с парнем в нем не было видно. Это должно было что-либо значить?
Его спутник подошел к одной из каменных опор и, достав кирпич из нее, вытащил из тайника некую старую ткань. Отбросив края материи, парень показал Диме содержимое: толстую тетрадь и несколько черно-белых фотографий. Что было на них изображено, Дима не смог разобрать. Прямо у него на глазах все содержимое вязанки превратилось в прах и просочилось через пальцы мальчишки.
– Они заключили договор, – продолжил говорить его новый знакомый. – Сделка была подкреплена кровью. И пусть все они давно уже в могиле, договор не расторгнут. Этого просто нельзя сделать. Все должно случиться и ничего нельзя изменить.
– Кто такие «они» и что за «договор»? – спросил Дима.
Высокий мальчик повернул к нему голову, и Дима только сейчас понял, с кем он поднялся на чердак. Эдик – это был он. Вернее не совсем он – а его безжизненное тело. Это стало понятным, стоило посмотреть ему в глаза. Вместе с этим открытием, в душу Димы вселился страх.
– Зря ты заговорил, – разочарованно изрек мертвый Эдик. – Тебе стоило просто меня слушать и молчать.
– Тогда, почему ты меня не предупредил об этом? – кинулся с обвинениями он на мертвеца, испытывая растущее чувство страха.
– Она уже знает твой голос, а потому придет за тобой. И ты ничего не сможешь с этим поделать.
Чердак начали заполнять шепоты. Вначале он был один. Затем к нему присоединился другой. После чего все потонуло в сотнях шипящих жутких слов. Дима попятился назад и в этот самый момент, вокруг пентаграммы начали материализовываться фигуры в черном. Они что-то напевали себе под нос и раскачивались из стороны в сторону. Плакальщицы. Вот на кого они были похожи. Такие же были и на похоронах его родителей. Диму они тогда напугали не на шутку. Он понятие не имел, кому пришло в голову их звать на похороны. Видимо их услуги входили в стоимость приглашенного батюшки.
Две фигуры, очень похожие на плакальщиц, и все же это были не они, полностью обросли плотью, а их голоса уже не были похожими на эхо, а звучали громко и неистово.
– Что происходит?! – закричал Дима, и женщины в черном мигом замолчали. На чердак вернулась тишина. Они медленно и одновременно повернули лица в сторону испуганного мальчишки. Это были совершенно одинаковые старухи. Глаза их были слепы, а рты беззубы. Одна из них что-то произнесла на непонятном языке. Дима решил, что это румынский. Он никогда его не слышал, но предположил, что это именно он. Какой еще язык может сравниться по жути с тем, на котором разговаривал сам граф Дракула? Вторая старуха произнесла что-то другое. А может то же самое, только на другом языке.
– Я вас не понимаю, – признался Дима, продолжая пятиться назад.
– Мальчик, – в унисон произнесли старухи уже на русском. – Посмотри в зеркало. Она пришла за тобой.
Дима, сам того не желая, послушался жутких старух. И в зеркале, в котором он еще минуту назад не отражался, он увидел ее…
***
Дима вскочил как ошпаренный. Тяжело дыша, он огляделся по сторонам. За окном светила луна. Горизонт был черным, и ничто не говорило о приближающемся рассвете. Остальные дети спали. У кого-то из груди вырывалось свистящее дыхание. Кто-то перевернулся с бока на спину и затих.
Тишина.
Диме было страшно подниматься с постели. Слишком живыми были воспоминания об увиденном кошмаре. Тем не менее, он сделал над собой усилие. Он должен был убедиться, что с Эдиком не случилось несчастье. Спустив ноги вниз и молясь, чтобы его никто не схватил за щиколотку, Дима поднялся на ноги. Вначале он пошатнулся и с трудом удержался на ногах – мозг уже проснулся, а вот тело пока еще плохо слушалось. Подождав немного, чтобы окончательно прийти в себя, Дима направился к постели Эдика.
Тот мирно спал и видел сны. Одеяло на его груди поднималось и опускалось. Дима не расслышал ни стонов, ни трудности дыхания. С Эдиком все было в порядке. Убедившись в этом, Дима вернулся в постель, укрылся одеялом до макушки, прижал к груди колени, зажал ладонями уши, зажмурил глаза и провалился в сон. В этот раз без сновидений.
22.
За завтраком Дима был молчалив. Он не знал, рассказать ли друзьям о своем сне. Видя их хорошее расположение духа, решил не портить им настроение. Желание поделиться со своими страхами у него возникло и во время уроков, а также и во время обеда. Он не мог молчать, ему хотелось проверить, был ли его сон вещим. C Эдиком все было в порядке и это не могло не радовать, и все же Дима должен был проверить чердак старого здания. Его не покидали мысли, что там он найдет следы от проведенного много лет назад ритуала. И совсем не такого безобидного, в котором он сам участвовал.
За два часа до приезда гостей из Японии, Дима решился рассказать о своем сне Пете, Гене и Стасу. Они слушали его молча.
– Зачем ты нам все это рассказал? – Стас был напуган сильнее остальных. – Я только-только начал нормально спать по ночам и не вздрагивать от странных звуков.
– Извините, но я не мог больше молчать.
– Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой на чердак? – уточнил Петька.
Дима кивнул.
– Вы, как хотите, а я туда ни ногой! – решительно заявил Стас.
– Как хочешь, – пожал плечами Гена. – А я, Димка, иду с тобой.
– Я тоже, – согласился Петька.
– Я не иду. Меня можете даже не просить! – настоял на своем Стас.
– А тебя никто не просит. Пойдемте скорее, пока инвестёры не приехали.
Гена подтолкнул Петю и Диму в нужном направлении, оставив Стаса глядеть им вслед с грустью и обидой.
Все были заняты предстоящим визитом, а потому никому из взрослых не было дело до трех мальчишек идущих куда-то по коридору. Они прошли мимо ответвления ведущего к кабинету директора приюта, дверь в который была настежь открыта. А потому разговор между Игорем Владимировичем и частью приютского персонала был хорошо слышен.
– Я хочу, чтобы все прошло гладко. Мы обязаны произвести на них нужное впечатление. Это вам не рядовой визит местной интеллигенции, а – важное событие! Как для всего приюта, так и для нас непосредственно! А потому я хочу, чтобы вы были крайне осторожны в своих высказываниях. И вообще, если не знаете, что говорить, лучше промолчите. Надеюсь, они не станут общаться со всеми подряд. Кстати, Тамара Григорьевна, вы нашли детей, которые будут говорить от лица всех воспитанников приюта?
– Не беспокойтесь, Игорь Владимирович. С этим у нас порядок.
– Вы изучили с ними ответы на предположительные вопросы?
– Да, Игорь Владимирович. Они не подведут.
– Ну и отлично. Хоть за это я могу не волноваться…
Подслушав часть разговора, – во время которого Гена с трудом сдерживал смех, а Петя недовольно качал головой, – они проследовали дальше – в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
Все спальные комнаты были практически пусты, за исключением парочки тех, которые занимали девчонки. Они прихорашивались, крася тенями веки и помадой губы. Видимо рассчитывали, что таких красавиц обязательно кто-то приметит из японской делегации и тут же захочет удочерить. И в этом случае Гена посчитал уместным прикрыть рот от вырывающегося из груди хохота и покрутить пальцем у виска.
Дойдя до конца и этого коридора, они остановились перед дверью, сливающейся по цвету со стенами. Она открылась без каких-либо проблем. Войдя в нее, они оказались на лестничном пролете, освещенном маленьким окошком под самым потолком. Быстро преодолев все ступени, мальчишки столкнулись с очередной дверью, на которой висел замок.
– Вот и конец нашего приключения, – констатировал очевидное Петя, дотронувшись до замка. – Дальше нам не пройти.
– Погоди, это ведь номерной замок. Такой же, какой был в моем сне.
– Ага, может, ты и номер знаешь?
– Три, пять, семь, один, – с дрожью в голосе выговорил Дима.
Петька и Генка недоверчиво переглянулись. Петя нехотя принялся подбирать озвученные цифры. Хотя никто из них не признал этого вслух, но ни один из них не хотел, чтобы эти цифры подошли.
К огромному разочарованию мальчишек, номер оказался верным. Замок раскрылся.
– Ребята, – прошептал Гена. – Может, я паду в ваших глазах, но мне очень страшно.
– Не падешь, – успокоил его Петька. – Мне тоже не по себе. Как ты узнал код?
– Я видел его во сне, – ответил Дима.
– Ты ясновидящий?
– Не знаю, раньше со мной такого не бывало.
Они стояли перед дверью на протяжении двух минут, не решаясь даже пошевелиться. Затем Дима, чувствуя за собой ответственность, прошел вперед и, положив ладонь на ручку, осторожно нажал на нее. Дверь отворилась, сделав запахи старости и пыли насыщенными.
– Парни, – остановил их Гена. – Прежде, чем мы войдем туда, хочу взять с вас слово. Что бы там нас не ждало, мы не станем бросать друг друга в беде. Вы согласны?
Дима и Петька незамедлительно дали свои согласия.
– Отлично, – выдохнул Гена. – Теперь идем.
Они вошли внутрь. Первое на что обратил внимание Дима, была малая схожесть этого чердака с тем, что приснился ему прошлой ночью. В его кошмаре пол был ровным, покрытым глиной. Здесь же он был застелен рубероидом или толью – Дима плохо разбирался в видах кровли. Покрытие шло, если можно было так сказать, волнами. Причиной тому были перекладины, идущие параллельно от одного края чердака до другого. Кругом тянулась паутина и кружилась пыль в лучах просачивающегося света. Диме удалось распознать среди непонятных горок и куч: стол, старую вешалку, рулон пленки, мешки непонятно с чем и прочий инвентарь, не вызывающий интереса. А вот зеркала, причем большого, какое он видел во сне, нигде не было. Также не было видно следов ритуала. Если они и были, то только под кровлей. А это было сложно проверить.
– Странное местечко, – вынес свой вердикт Петя. – Интересно, почему провинившихся закрывают в чулане, а не здесь? Боятся, что от топота наказанных остальные дети не смогут уснуть?
– Не из-за этого, – сказал Гена, открывая небольшую дверцу, ведущую непосредственно на крышу. – А вот из-за чего.
– А для чего она? – спросил Петя, подходя к Гене, чтобы лучше рассмотреть картину, открывающуюся отсюда на парк.
– Скорее всего, для того, чтобы чинить прохудившуюся крышу.
Пока Гена и Петя разглядывали панораму с наивысшей точки приюта, он подошел к одной из балок и принялся шарить ладонями под ней, в надежде отыскать узелок с тетрадкой и фотографиями. Ничего похожего ему не удалось найти ни за одной из них. Кирпичной кладки здесь и вовсе не было. Похоже, все, что он видел этой ночью, было обыкновенным кошмаром, в котором не было и толики правды.
«А комбинация цифр!». Напомнил он себе. «Как мне удалось ее угадать? Неужели, это было просто совпадение?». Дима подумал о высокой вероятности такой возможности. В конце концов, настоящий чердак был совсем не таким, каким он видел его во сне.
– Ребята, нам пора, – позвал он Гену и Петю, которые засмотрелись на виды через дверцу.
– Нашел что-нибудь? – спросил Петя.
– Нет. Здесь нет ничего интересного.
«И это меня радует», добавил он про себя и улыбнулся.
23.
Гости из Японии появились ровно в три часа дня. Их было пятеро: четыре мужчины и одна молодая девушка-переводчица. Игорь Владимирович выплясывал перед ними «Петрушкой», стараясь как можно больше рассказать о приюте, о проблемах и нуждах, желая убедить японцев, что именно вверенное ему учреждение нуждалось в денежных средствах больше, чем другие приюты, которые те хотели посетить.
– У нас гениальные дети, – убеждал он японцев. – У нас есть таланты, которые при правильном подходе, могут превратиться в будущем в музыкантов, художников, писателей или же высококвалифицированных специалистов.
Японцы, все одетые в строгие костюмы, с интересом глядели по сторонам и непрерывно кивали в знак согласия. Заведующий приютом предложил им пройти в столовую и, при желании, отведать из еды. Затем они перешли в библиотеку, где Игорь Владимирович не упустил возможности пожаловаться на отсутствие компьютеров и на урезанный в этом году бюджет, предназначенный на покупку учебников и тетрадей. Японцы понимающе закивали и через переводчика пообещали, что проблемы с компьютерами можно будет решить уже сегодня.
– Прекрасно! – воскликнул директор, чуть ли не хлопая в ладоши. – Вы нас здорово выручите в этом плане. Дети будут рады услышать данную новость!
В этот самый момент в библиотеку вошли две девочки и мальчик, которые якобы решили что-нибудь почитать в свободное от уроков время.
– О, а вот и небольшая часть наших воспитанников. Андрей, Галя, Света, подойдите ко мне!
Дети послушно подошли к директору приюта и встали около него, предварительно поздоровавшись с гостями.
– Ну, Света, расскажи нашим гостям, сколько тебе лет, какая у тебя успеваемость, чем ты любишь заниматься помимо учебы и нравиться ли тебе жить в приюте?
Света смущено взглянула на гостей, затем торопливо отвела взгляд. Проведя ладошками по своей юбочке, разглаживая мятую поверхность, она заговорила:
– Меня зовут Света. Мне семь лет. Я учусь на четверки и пятерки. В приюте у меня очень много друзей. Мне очень нравиться писать стихи. Я записываю их в тетрадку. Всем моим подружкам нравятся мои стихи. К сожалению, о них никто больше не узнает, а все потому, что в нашем приюте нет компьютеров и доступа в интернет. Если бы у нас был доступ в интернет, я бы выложила свои стихотворения на каком-нибудь тематическом сайте. Тогда все бы узнали насколько я талантливая.
Игорю Владимировичу показалось, что рассказ девочки прозвучал через-чур заученно, да еще слово «тематический» могло добавить не нужных подозрений. Но, судя по лицам японцев, в словах воспитанницы приюта их ничего не смутило. Хотя, все это не имело значения, так как японцы уже пообещали им новые компьютеры. И, наверняка, обещанные будут не допотопными, как те, спрятанные в кладовой. После отъезда азиатов, компьютеры будут возвращены на место, а подаренные сегодня вполне можно будет продать за неплохие деньги.
– А ты, Галя, не хочешь нам что-нибудь рассказать о себе? – спросил Игорь Владимирович, обращаясь к другой девочке, а про себя добавив: «Надеюсь, хоть тебе Тамара Григорьевна придумала более интересную историю».
Света отошла в сторону, уступив место Гале.
– Здравствуйте! – слишком уж громко поздоровалась Галя с гостями. Японцы тут же закивали приветственно ей в ответ, после чего Галя продолжила в том же звуковом диапазоне: – Меня зовут Галина Павличенкова. Я учусь только на пятерки. Мне очень нравиться заниматься спортом. Я мечтаю выступать за Россию в легкой атлетике на Олимпиаде. К сожалению, в нашем приюте нет хороших условий для этого. Наш спортивный зал слишком маленький. А еще…а еще…нет ватутов.
Игорь Владимирович погладил девочку по головке и поправил ее:
– Ты, наверное, хотела сказать «батутов»?
– Да, – не стала спорить Галя. – Нет батутов. А еще нет правильной одежды для тренировок.
«А вот эта история мне уже больше нравится», улыбнулся директор приюта. «Деньги на так называемый «ремонт» спортивного зала нам точно не помешают».
– А ты, Андрей, что нам расскажешь?
Андрей уже хотел занять место Гали, как со стороны дверей раздался голос.
– Игорь Владимирович, а можно я скажу?
