Когда появляется книга, которая рискует запасть мне в душу, я обычно всегда чувствую тот самый момент, те самые строки, после которых мое отношение теплеет, и я начинаю внимательнее следить за текстом, чтобы ничего не пропустить в этой сладкой удаче: и здесь, на 106 странице, когда один из героев читал первое адресованное ему письмо от дамы сердца, он параллельно ел розы, и наелся ими в итоге до тошноты. А я - влюбилась. Ведь эта “розовая” метафора - легкая дымка магического реализма, хотя от уксусного запаха реальности в этой книге щиплет в носу так сильно, что аж выступают слезы. И я выплакала всю душу (хотя никогда не плачу над книгами), потому что роман меня совсем не жалел, он рассказал мне о том, как скоро и бессмысленно я кончу, и лучше уже ничего не сделать, ничего не исправить. Чтение “Любви во время чумы” превратилось в разговор с темной бездной, которая сидела внутри меня и ждала, когда я к ней обращусь. И вот мы с ней в теплый и солнечный летний день собрались на страницах книги, чтобы убедиться в очередной раз, что для счастья любовь не нужна, а старость случается даже с теми, кто полностью игнорирует такую условность как время. В романе нет ни любви, ни чумы, и только то самое время - беспощадно и существует в независимости ни от чего. Она не любит, а рационализирует. Он перепутал любовь с фантазией (а его мать и вовсе - с чумой). Между ними однажды пробежало мгновение, густо намазанное гормональным расцветом, и как бывает только тогда, когда ты все еще очень близок к утробе матери, и очень чувственен, и глубоко восприимчив, - мгновения этого было достаточно для того, чтобы заселиться в их сердцах очень по-разному, но навсегда. Книга не о любви, а о случайном приобретении тени - попутчика, призрака человека, которого ты видел мельком или даже немного знал, но того, кого больше нет рядом: застывшего в виде духа, застрявшего ветром в деревьях, заплывшего на небе облаками, но всегда неощутимо присутствующего рядом. Для нее он - это последнее пристанище для загулявшей мысли, когда больше не к кому обратиться, или жизнь загнала в темный угол, поросший паутиной и пылью. И где со дна памяти поднимается его полустертый образ, но она тут же одним сердитым взмахом головы превращает этот образ в нервную и неразборчивую рябь, но к образу этому, однако, она возвращается снова и снова, упорно этого не замечая. Он оскорбляет и уязвляет ее естество одним своим существованием, потому что она стремится к абсолютному душевному порядку, а он являлся к ней хаосом, при этом наружностью совсем не походя на прекрасное чудовище из сказок. Ей проще его отрицать. Для него она - безмолвный судья каждого его поступка, мерило всех его женщин и то равновесие жизни, которого он хочет достичь. Но он придумал ее из воздуха, лучей солнца и запаха камелий, и нет ничего более ненастоящего, чем эта выдумка, которой он смиренно одержим. И все его объятья с другими, все его пылающие страсти, любовные истории и чувства, чувства, чувства… в конце концов становятся всего лишь цифрами на страницах тетради, которыми он с радостью подотрет слезы, скатившиеся по ее щекам, если то вдруг станет нужно. Она, состоящая из ничего, перебивает собой всю его реальность жизни, превращая события, которые он переживает, в один большой антракт между двумя актами (случившемся и ожидаемом) с нею. И в каждом своем поступке он осторожничает и никогда с другими не заходит так далеко, откуда перестал бы быть уже возможным обратный путь - к ней. И вот, на закате жизни, когда уже не различить, где тени, а где - реальные люди, они наконец смогут посуществовать немного вместе, но только потому, что подмечающее все недостатки солнце для них уже никогда не взойдет. И все же книга не о любви, а об отсутствии понятия “настоящего времени” в жизни, когда живешь сейчас, но как будто чего-то ждешь, а потом вдруг обнаруживаешь, что будущего никакого нет, да и не было никогда, зато впопыхах прожитое прошлое так ощутимо, что сдавливает горло. Или о том, как существуешь вроде бы ты, но в то же время Настоящий Ты - он где-то не здесь, но Настоящий Я считает, что твоему Телесному Я надо быть именно здесь. А еще о том, что если ты хоть раз отразился в зеркале, то замер в нем навсегда такой, каким ты был. Так что если потерялся по жизни, ищи себя лучшего, оставленного в зеркалах.
Отзывы на книгу «Любовь во время чумы», страница 11