Отзывы на книгу «Сандро из Чегема», страница 6

Не книга, а сплошное удовольствие! А так как я всей душой люблю Абхазию, то не простое, а огромное!!! И перед глазами встают Гагра, Пицунда, река Псоу и горы-горы-горы, и... море... Здесь нет сюжета, это рассказы- воспоминая о родственниках самого автора и их односельчанах и знакомых. Повествование неспешное, размеренное, никуда не торопящееся как и сама жизнь в горных селениях. В прошлом году я прочитала Фазиль Искандер - Тринадцатый подвиг Геракла. Рассказы о Чике и с удовольствием встречала тех же героев, которые воспринимались как давние знакомые. В этих рассказах так много всего- традиции и обычаи, застолья и повседневная жизнь, кровная месть и многое другое... Сам дядя Сандро- неоднозначный персонаж, больше всего напоминающий Ходжу Насретдина, хитрый и обаятельный плут находящий выход из любой ситуации с выгодой для себя. И вся книга наполнена виноградом, грецкими орехами, жаренным мясом и вином и всё это так и сыплется, так и льётся со страниц. Замечательная книга, ее надо было читать зимой и греться-греться-греться щедрым южным солнцем которым просто пронизана вся книга.

Этот роман для меня – урок смирения. В первую очередь смирения перед объемом, четыре тысячи с лишним электронных страниц даже для меня много. Во вторую очередь смирения перед советской прозой, репутация которой запятнана для меня удручающей скукой школьных уроков литературы. В третьих смирения суетливого характера, которому важна скорость и легкость текста, а неторопливая размеренность прозы Искандера требует обратного. Однако, мышки плакали, кололись, но продолжали есть кактус. В тексте чувствуется неуловимая горечь, и это не та горечь, которая оттеняет вкус, а скорее горечь слез раненого, надломленного животного. И все солнце Абхазии не в состоянии ее выжечь. Смех со вкусом пепла. «Время в котором стоим». Лейтмотив этого эпического полотна абхазского быта, традиций, маленьких и великих подвигов. Время застыло и ничего не меняется в нем, история ходит по кругу и все возвращается: люди, события, ошибки и достижения, поражения и победы. Всегда возвращается. Потому что однажды выпал Большой снег и заморозил время. Оно застыло, кажется, что навсегда. Но его статичность не обратный ли эффект бешеной скорости движения? Ведь, когда ты сидишь в машине и наблюдаешь мелькающий мимо ландшафт, не возникает ли иллюзия, что ты стоишь на одном месте? Словами обычно-необычных абхазцев Искандер доносит до читателя очень простые, но от этого не менее важные истины. Для того, чтобы дело твое приносило плоды, нужно любить его всем сердцем. Следует уважать старших за их мудрость и жизненный опыт. Пока человек творит дело для себя, его душа полна счастьем и дары его рук радуют окружающих, а стоит ему схалтурить, допустить в свою жизнь порчу, как тут же уходит красота его труда и оскудняется земля. Этот роман для меня средоточие мудрости и горечи. И от этого таким тяжелым он показался в прочтении. Истории самодостаточны сами по себе, но собранные в единое целое, как члены семьи под крышей Большого дома, они дополняют, обогащают друг друга, делятся со своими родичами житейской мудростью, глубиной души и полнотой счастья. История циклична и одновременно статична: она начинается с того, что Хабуг нашел ручей и заканчивает тем, что ручей, полноводной рекой разливавшийся под стенами Большого дома, иссяк, как иссяк и сам дом. И это кольцо истории сохранило всех героев практически без изменений. Они приобретали и теряли, любили и ненавидели, но это никак не отразилось на них. Широта душ осталась не менее обширной, а глупость взошла по ступеням мудрости.

Подобно тому, как на скотном дворе стоит сделать неосторожный шаг, как тут же угодишь в коровью лепешку, так и в те времена, говаривал дядя Сандро, бывало, носа не высунешь, чтобы не шмякнуться в какую-нибудь историю.

Для меня творчество Фазиля Искандера яркий пример настоящего патриотизма, такого, который заражает этой любовью других людей. Ведь книги Фазиля, это не что иное, как бесконечный гимн Абхазии, признание в любви к своему народу. Романы Искандера знакомы мне с детства и уже тогда он заразил меня своей Абхазией, и хоть я там никогда не бывала, но вот есть такое ощущение, что она мне знакома, как знаком мне мой родной город. «Сандро из Чегема» это сборник историй, в которых связующей нитью является горная деревушка Чегем. Не могу сказать, что книга смешная, нет, даже скорее наоборот, она грустная. Потому что понимаешь, что времена ушли и люди подобные чегемцам тоже, это как затишье перед бурей, как ночь перед рассветом, понимаешь, что вот еще мгновение и захлестнет Чегем коллективизацией и сталинизмом, что подберется, подкрадется к ним цивилизация, растопчет их общество, и посмеются над ними ученые люди. Хорошо, что есть вот такая книга, в которой всегда смеется веселый тамада Сандро, хмуро посматривает старый Хабуг, пастух Махаз ждет сына, которого заслужил, а Тали бежит навстречу своей судьбе. Хорошая, добрая и грустная книга, которая заставляет опомниться и почувствовать время, в котором стоим, как любили говаривать чегемцы.

Когда я была маленькой, сказала бы даже крошечной, мой дедушка рассказывал истории. Под звуки шелеста ветвей, кваканье жаб, жужжание ос собиралась вся семья, дедушка сажал меня на одно колено и терся не бритой щекой о мою, так что каждая полу выдуманная история начиналась с моего смеха. И знаете, это та часть моих воспоминаний, та часть моей души, которую не продам ни за какие деньги, потому что в ней собрано все детство, вся его легкость и какое-то безоговорочное счастье. Наверное из-за этого я влюбилась в главного героя, даже не так, я отдала частичку своей души, детства, памяти ему. Не потому что меня просили, а потому что он родной. Фазиль писал что хочет запечалить свое детство, а получилось что он уловил его суть и подарил бесплатный билетик в прошлое.

Сандро из Чегема - это роман наполненный смехом, жизнью, сарказмом, ирониею и, как ни странно, какой-то неописуемой грустью, да еще и личной почти не связанной с книгой. Она идет изнутри, разливается по клеточкам и рождает грустную улыбку за прошлым, за целой эпохой и временами давно убежавшими от нас.

Перед нам широкое абхазское народное полотно. Живое, яркое и заставляющее бродить вместе с автором по горным тропинкам и заходить в гости ко всем родственникам, что живут поблизости и обидятся, если не зайдешь. Иначе нельзя! Да и захочется ли отказаться, если в любом доме тебе предложат дымящуюся мамалыгу с воткнутым в нее копченым сыром, размягченным от ее жара? И стакан домашнего вина, без всяких там сахара-воды? Не чудо ли? Нет, не описать мне того обаяния крестьянской жизни горного села. Уж поверьте, я не склонна идеализировать крестьянскую жизнь: признаюсь, сама я до 12 лет впахивала на сельском огороде/хозяйстве – мама не горюй! И с тех пор у меня стойкая неприязнь к физической работе. Но это не значит, что читать об этой жизни неприятно. Напротив! Помните ту самую бородатую поговорку, о том, что на воду, огонь и работу другого человека можно смотреть бесконечно? Так и здесь, от того что сам ты спокойненько себе лежишь на диване, обложившись продуктами цивилизации и опутанный социальными сетями, читать о физически тяжелой, но такой милой деревенской жизни становится еще приятнее. Немалую роль в моем удовольствии сыграло и то, что я хорошо знаю и страстно люблю горы Кавказа: я была и в волшебной Абхазии, и в теплом Тифлисе, на Эльбрусе и во многих, многих других волшебных уголках Кавказа. Банально, но факт – лучше гор могут быть только горы. Мои восторги лишь отголосок страсти туристов и альпинистов, коих среди моих друзей всегда тьма – горы-то рядом, 200 км! Наверное, каждый ставропольчанин в них хоть раз да побывал. Не знаю, есть ли хоть один, кто остался равнодушен. Я таких не встречала. Впрочем, я, как и Фазиль Искандер, неизбежно отвлеклась на любимый предмет и ушла в сторону от книги.

Кроме бытописаний, коих не так уж много на самом-то деле, книга полна забавных историй и побасенок. Невольно жалеешь, что Фазиль Искандер не твой друг-приятель, который мог бы поведать все эти байки за обильным столом, заставляя восторженно заглядывать в рот тамаде и смеяться до колик от рассказа в лицах. Жаль, ах жаль! Как ни могуч писательский талант автора, а все ж таким байкам самое место в кругу друзей за столом. Как житель Кавказа, подтверждаю - есть среди грузинов, абхазов (миль пардон, что валю в кучу) такие национальные обаятельные рассказчики, с неуловимыми интонациями, хитрецой и озорством, которые умеют разбавить правду своих историй изюм-шоколадом вымысла, подтрунивания над серьезностью читателя и с честолюбивым желанием покорить, обаять, развлечь и впечатлить.Впрочем, не только развлечения для стоило бы их прочесть – как в любой стоящей притче, в этих историях много простой, человеческой мудрости, высмеивающей человеческую низость - изящно, но непреклонно, и, хоть и чуть более прямолинейно, восхваляющей благородство и чистоту иных человеческих порывов. Кстати, личность автора в книге сильна, и по мере вызревания романа, перед тем как его окончательно созревший плод шлепнется в руки читателя, автор станет порой слишком навязчив в своей попытке изменить мир к лучшему. Но разве не прекрасен его призыв: «Дон Кихоты всего мира, по коням!» Честное слово, был бы под рукой конь – вскочила б! Впрочем, как-то нескромно самолично возносить себя в ранг Дон Кихота. Но очень хочется. И очень хочется после этой книги меньше злиться и подличать, стать добрее, мудрее, нежнее, легче и … забавно: более хозяйственной и быстроногой. Читая об абхазских женщинах я невольно думала, что меня, строптивую и ленивую читаку, ни один абхазец бы в жены не взял.

Ну и ладно. Борщ – монополия баб, а я попробую сварганить курицу в ореховой подливке. Как у абхазок не получится, но это не повод сдаваться!

Когда я была маленькой, мне нравилось играть с лоскутами. Как любая рачительная хозяйка старой закалки мама собирала лоскуты в одну корзину, и я любила доставать их, рассматривать, складывать из них узоры. Потом, когда их накопилось довольно много, мама сшила из них потрясающе теплое и очень яркое лоскутное одеяло.

Именно о маминой корзинке с лоскутками я вспомнила, когда читала «Сандро из Чегема». Искандер с завидной тщательностью собрал лоскуты обычаев и историй жителей Чегема и вместе с читателем шьет из них лоскутное покрывало жизни абхазцев.

Как истинный чегемец, Искандер готов на все, чтобы труд его не пропал даром, поэтому сначала предлагает читателю самый длинный, самый складный лоскут под видом романа про плута-абхазца. На нем и лошадь, перепрыгивающая стол, за котором играют двое, и принц с лебедем, выглядывающим из мешка, из большевики с меньшевиками, стоящие друг напротив друга на берегах реки. А из-за их спин с обеих сторон выглядывают абхазцы, которые хотят и свое сохранить, и чужое, при случае, приобрести. И разве они не правы?

Постепенно, сантиметр за сантиметром в голове читателя начинает складываться картина жизни Абхазии того времени. Проглядывать истинное отношение абхазцев к гражданской войне, большевикам, колхозам. Читатель начинает и знакомиться с обычаями и традициями абхазцев, и видеть, как нововведения 20 века накладывались на их мировоззрение. И чем больше это становится видно - тем сильнее крепнет уважение к их мудрости, рачительности, дружбе. Гостеприимству.

Чем дальше развертывается лоскут-повествование, тем более смешными выглядят потуги коммунистов по созданию колхозов, по перековке других народов под себя. Смешными и грустными. И сам автор не скрывает своего к ним отношения

Вообще-то, честно говоря, в колхозе много глупостей делается, и мой старик прав

Мне там сейчас запретили торговать. Потому что большевики там открыли магазины и хотят, чтобы люди покупали в этих магазинах то, чего люди не хотят покупать. А того, что они хотят покупать, в магазинах нету

А теперь всем колхозом они не имеют столько скота, сколько он один тогда имел. Пустомели, все по ветру пустили!

(Становится понятно, почему первое издание «Сандро из Чегема» цензура на 2/3 обрезала. Удивительно, что его вообще издали.)

Но вот у автора закончился самый длинный лоскут, и он по одному из корзины своей памяти начинает доставать отдельные лоскуты, поменьше.

На одном – пастух перерезает над раковиной горло человека а издали на это смотрят его дочери, на другом – парень взвалил не плечо девушку и тащит ее в кусты, где его ждут двое всадников. На третьем – у гигантского молельного ореха два пастуха забивают козленка, а из кустов выглядывают комсомольцы с зажженным факелом.

Несвязные, казалось бы, картинки. Но в голове читателя они увязываются друг с другом и с тем, самым большим лоскутом. Продолжает выстраиваться не картина даже – покрывало жизни иной, со своими понятиями, ценностями. И на нем находится место не только абхазцам, но и грекам. И русским.

А автор продолжает плести свою вязь, не только лоскуты соединяет – он и сами лоскуты умудряется своим узором украсить. Начал, вроде бы, одну историю читать, не успел оглянуться – еще две параллельно узнал, пока первая не закончилась. Заплетает Искандер словами, завораживает.

Вот лоскут с чегемским юношей, который едет продавать орехи, чтобы потом к девушке любимой на ночь заскочить. Так пока этот лоскут-история кончится, читатель не только про их отношения все узнает, но и про то, как можно объездить лошадь, и про непростую жизнь дремучего чегемца, которому слово лишнее боком может выйти. И про то, как место свое начальственное в абхазской милиции удерживать приходится. И про особенности быта преступников того времени. Про многое узнаешь, пока история про поездку юноши к концу своему подойдет. И так – постоянно. Ни один лоскут без украшения своего не останется.

Рассказывает автор, достает свои лоскуты. Один лоскут потянет из корзины, следом другой – сам в руку идет. А вот третий проглядывает… И чем меньше лоскутков в корзине остается – тем чаще узоры на них знакомые попадаются.

Слушаешь Искандера, увязываешь лоскуты в покрывало истории и к концу уже не разрозненные кусочки видишь, а понимаешь, что покрывало – с орнаментом. В который и молельный орех, и наконечники стрел древних абхазцев, и юноша с орехами вплетаются.

Закончено покрывало – красивое, яркое, самобытное. И с грустью на него любуешься. Что-то осталось сейчас? Вздохнешь вместе с автором, закроешь книгу как будто покрывало свернул, положишь на полку. Но, как и всякую добротную вещь, стоит его иногда разворачивать, орнаментом любоваться да истории в памяти освежать.

Вся книга, на мой взгляд, отчетливо распадается на 2 части: первая книга - цельная, ироничная, яркая, и вторая-третьи книги - более разнородные, где новеллы между собой уже отличаются и по интонации, и по стилю.

Лучше всего суть первой книги выражает цитата:

Другое дело шутка. В шутливой форме можно сказать все. В шутливой форме чегемцы умели обходить все табу языческого домостроя.

И действительно, автор сумел сказать обо всём - о серьёзном и о пустячном - не впадая в пафос и морализаторство. Даже о тяжелых и страшных моментах он рассказывает так, что сначала отсмеёшься, а потом уже задумываешься. (После описания банкета со Сталиным, например, мне стало даже жутко. А ведь пока читала, было весело.) И ведь смеяться-то можно как по-разному: здесь есть и добродушная ухмылка, и язвительная насмешка, и беззлобный юмор, и желчный сарказм. Первая книга вся искристая, сочная, полная жизни и оптимизма, читать - одно удовольствие.

Во второй и третьей книгах ирония - уже не главное блюдо, а, скорее, приправа. По-прежнему чувствуется усмешка автора, но большинство новелл рассказываются вполне всерьез, с лирической или драматичной интонацией. Как и в первой книге, повествователями становятся разные герои, но если там на стиль рассказа это практически не влияло, то здесь отчётливо ощущается личный взгляд и своеобразный язык.

Больше всего меня поразила новелла "Широколобый". Чем-то напомнила "Старик и море" Хемигуэя. Та же неторопливость, то же понимание законов жизни, какое-то мудрое смирение перед тем, что нельзя изменить, и в то же время несгибаемая воля и упорство. Очень душевный, спокойный, но при этом такой пронзительный рассказ. А последняя фраза просто трогает душу:

Со стороны могло показаться, что буйвол плывет и плывет, догоняет и догоняет моторную лодку. Но со стороны некому было посмотреть, да и нет в этом мире сторонних.

Прекрасный тонкий юмор. Возможно, это можно назвать и сатирой. Юмор, который сквозь слезы, но при этом без надрыва и выпячивания боли на потеху публике. Впрочем, юмор Искадера в этой книге такой же ненавязчивый, что делает это легкое, милое и такое домашнее чтиво особо привлекательным. Для помнящих советские реалии книга еще и дает возможность поностальгировать по тому страшному, смешному, парадоксальному, опасному но все-таки привлекательному особенному времени.

Сандро из Чегема сам по себе не является цельным романом, если мы говорим о литературной форме. Это сборник рассказов, которые были опубликованы в разное время, и это иногда отражается на настроении книги. Впрочем, у этой прекрасной (да, именно так) книги, есть одно, общее настроение – тоска по той, старой Абхазии, - не та черная тоска, которая портит произведение, а лирическая грусть, если так можно сказать. Если вы подвержены рефлексии, то вы всегда пройдете по местам своего детства, которые сильно изменились – умирают люди, зарастают тропы, по которым вы ходили маленьким/маленькой, меняется мир, - и в вашей душе, вашей голове, всегда остается уголок памяти, неразрывно связывающий вас с прошлым миром. Этим ощущением и проникнута книга. Да, изначально это плутовской роман о Сандро из села Чегем, плуте и бездельнике, попавшем в тяжелые времена, и с блеском выходящим из трудных ситуаций. Вы узнаете, как дядя Сандро защищал богатого армянина от меньшевиков и был любовником княгини (Дядя Сандро у себя дома), как получил свой бинокль от принца Ольденбургского (Принц Ольденбургский) и как он потом пригодился (Битва на Кодоре, или Деревянный броневик имени Ной Жордания). Рассказ Игроки повествует о находчивости дяди Сандро, сумевшему помочь своему другу Коле Зархиди; в рассказе История молельного дерева дядю Сандро чуть не посадили за убийство. В рассказе Умыкание, или Загадка эндурцев дядя Сандро рассказывает как познакомился со своей женой, тетей Катей. Как участник исторических событий дядя Сандро показан в рассказах Пиры Валтасара, Дядя Сандро и его любимец, где он отдыхает вместе со Сталиным и его окружением. В рассказе Дороги рассказывается об аварии на дороге с участием пьяного тракториста и племяннике дяди Сандро, бывшем военном летчике, а Дядя Сандро и раб Хазарат о юности дяди Сандро и случае с рабом. Впрочем, в этом сборнике не все рассказы о дяде Сандро, - и таких кстати немало. В мире Фазиля Искандера находится даже место животным, от лица которых ведется произведение – это теплый, ламповый Рассказ мула старого Хабуга, и пронзительный, буквально вырывающий душу рассказ Широколобый, об огромном быке, которого увозят на убой. Есть два рассказа об абречестве в Абхазии, так, Чегемские сплетни рассказывают о абреке Щащико, Дудка старого Хасана повествует о Хаджарате Кяхьбе. Тали – чудо Чегема о прекрасной дочери дяди Сандро. Пастух Махаз рассказывает о месте местного пастуха за своих обесчещенных дочерей; в рассказе Молния-мужчина, или Чегемский пушкинист идет речь о Чунке, молодом абхазце, впоследствии убитым на войне. Рассказ Харлампо и Деспина рассказывает о трагической истории переселения греков из Абхазии в казахстанские степи и истории о чистой любви; еще одна история любви, исполненная трагизмом – Слово – о смерти влюбленных Айши и Теймураза. Рассказ о ворчливом жители деревни, Колчеруком, который за словом в карман не полезет. Есть история о харизматичном брате дяде Сандро, Кязыме, к которому автор испытывает большую симпатию (Бригадир Кязым). Рассказ о том, как бармена хотели убить из – за его места (Бармен Адгур) и О, Марат о фотографе, который любил приударять за женщинами. Роковой роли женщин отведен и рассказ Чегемская Кармен. Есть и рассказы, о жизни в Абхазии, не прикрепленные к отдельному персонажу, и описанные с долей юмора, например Хранитель гор, или Народ знает своих героев, Табу, Утраты, Кутеж трех князей в зеленом дворике. А еще есть ностальгические рассказы, написанные уже в конце цикла - Большой день Большого Дома и Дерево детства. Из этой канвы выбивается сказка, Джамхух — Сын Оленя, или Евангелие по-чегемски. Вообще, мифотворчество писателя довольно аккуратно вливается в канву произведений, взять постоянное упоминание эндурцев, как народности. Да, история Абхазии – это и часть истории нашей страны. Книга пронизана этой историчностью и тоске по старой прекрасной патриархальной стране, переживавшей тяжелые времена, о доле простых людей, которые выносили испытания и оставались собой. Отдельно о языке произведения: пронизанные юмором, несложные для восприятия, но имеющие свою индивидуальность, рассказы имеют весьма интересную структуру, они чаще всего многослойны, имеют свои отступления, рассказ в рассказе, будто Искандер сам беседует с вами и постоянно отвлекается, вытаскивая новые подробности из недр своей памяти. Нарратор рассказывает обо всех героях с очень большой долей симпатии, а об отрицательных персонажах - с долей юмора или горечи. В этом цикле объемно, насколько это возможно, описано несколько поколений жизни жителей Абхазии, об обществе в целом. Сандро из Чегема – это цикл рассказов, который я бы точно рекомендовал к прочтению из отечественной литературы. Книга объемная, но стоит того, чтобы вы с ней познакомились.

Упоительная история целого селения, эпохи и не только. Сталин, тот, кто Хотел Хорошего, но не Успел, обычаи, гостеприимство, танцы, пьянство, война, гражданская, великая отечественная, колхозы, урожаи, медведи, овцы, инжир, кукуруза, табак и не только. Обыденное и невероятное. Веселое и грустное. Смелость и трусость. Любовь и предательство. Воровство и правосудие. И не только.. Читаешь как будто семейную сагу, только семья здесь целое селение, где равноправными членами семьи являются не только люди, но и буйволы, лошади, и даже деревья. И все это на фоне солнечной, невероятно богатой природы, непокоренных гор, диких рек и Черного моря. Очень красивый язык, чтение одно удовольствие.

Рекомендую к прочтению: тем, кто был в Абхазии, кто вырос в сельской местности, любителям вина, ну или чачи, моря, застолий по любому поводу, фруктов и ягод прямо с ветки. Тем, кто хочет неторопливого чтения и приятного времяпрепровождения. Тем, кто жаждет красноречивого текста и лингвистического удовольствия. Может быть тем, кто ностальгирует по СССР. Ну и не только.. ;-)