Читать книгу: «Сарматские хроники – 3. Новые горизонты», страница 3
Глава 3
…Тобар любил праздники и чувствовал себя в подобной атмосфере, как рыба в воде, – его народ никогда не скупился на шумное веселье, скрашивая полуголодную полунищую жизнь.
Губы молодого цыгана тронула лёгкая торжествующая улыбка – ЭТОТ праздник пришёлся, как нельзя лучше! На гулянье соберутся не только местные крестьяне, но и большинство сарматов, а значит – можно будет приглядеться, разузнать, разведать… Может статься – даже порасспрашивать, а то и дружбу с кем свести!… А там видно будет…
На него не обращали особого внимания. Нехитрая, но обильная закуска на столах, льющееся рекой вино прошлого урожая, танцы и весёлое представление ряженых занимали празднующих гораздо больше, чем одинокая фигура молодого цыгана… Впрочем, не такая уж одинокая – Тобар успел свести знакомство с компанией молодых парней из ближней деревни, позабавив их парой скабрезных шуток. От сарматов он благоразумно держался подальше, стараясь как можно меньше попадаться им на глаза.
Веселье, меж тем, разгоралось. Музыканты старались вовсю, и танцы сменяли друг друга, заставляя пуститься в пляс даже самых солидных участников застолья. Сарматы предпочитали оставаться зрителями, многие уже направились обратно в сторону становища – требовался отдых перед завтрашним морским походом. Новые приятели Тобара приглядывали себе пару среди разряженных по такому случаю девиц, сам же он не сводил глаз с одной-единственной фигуры.
Стройная, облачённая в светло-зелёное богатое платье, благородные черты, густые золотистые волосы – девушка выделялась на фоне праздных крестьян. Её ярко-голубые глаза тревожно пытались кого-то отыскать в весёлой толпе, но, видимо, безуспешно, поскольку лицо принимало всё более несчастное выражение…
– Ты, красавица, не меня ли ищешь? – Тобар незаметно приблизился и, не церемонясь, приобнял её за плечи.
Девушка вздрогнула и подняла на него голубые глаза. Сердце молодого цыгана помчалось вскачь – хороша девка! Пусть и не его роду-племени – когда это запрещалось приударить за красоткой??? Не жениться же он на ней собирается!…
Однако девица его симпатий, похоже, не разделяла.
– Не тебя, – холодно ответила она и попыталась сбросить его руку с плеча.
– Ты что, не в настроении, дорогуша? Ну, так мы это мигом поправим! – осклабился Тобар и прихватил с подноса в руках проходящей мимо дородной крестьянки кубок с вином. – Давай-ка выпьем за праздник общий да за веселье!
– Послушай! Здесь есть, с кем выпить, – вон, сколько народу! – девушка обвела тонкой рукой толпу. – Найди себе другую компанию!
– Ну уж нет! – Тобар не собирался принимать отказ. – Ты мне вполне подходишь!
Девушка ещё раз обвела взглядом танцующих и вдруг резко сбросила его руку. Голубые глаза превратились в две колючих льдинки.
– ТЫ мне не подходишь! – ровно сказала она, возмущённо раздувая тонкие ноздри, и попыталась уйти.
– Слушай, что ты кочевряжишься? Что ты о себе возомнила??? – Тобар начал терять терпение.
Схватив девушку за руку, он развернул её к себе и попытался поцеловать в губы. Девица, недолго думая, резко отпрянула в сторону и ощутимо садану́ла его локтём в живот.
– Ах ты, сучка! – цыган разозлился не на шутку. – А ну-ка, пойдём – поучимся вежливости да покорности! Найдём местечко, где нам не помешают!…
Он быстро понял, что девушке ждать помощи неоткуда, – было заметно, что никого знакомых на общем празднике она так и не нашла. Подвыпившие крестьяне от души веселились и не обращали особого внимания на их размолвку, тем более, что наиболее активная молодёжь уже разбивалась на парочки и растворялась в густеющих сумерках.
Крепко прижав девушку одной рукой, другой он легонько ткнул ей под ребро тонким стилетом, припрятанным до времени в сапоге.
– Не дёргайся, – ласково произнёс в ответ на испуганный взгляд. – Будешь умницей – не обижу!…
Уводя её в сумерки в сторону пустынного морского берега, Тобар уже с трудом сдерживался – слишком разожгла его пыл эта девчонка, слишком красива, слишком хороша!… Не было у него таких раньше: цыганки из табора – резвые, смелые на ласки, смазливые крестьянки, отдававшиеся молодому цыгану за звонкую монету, а то и по принуждению… Эта девица была ДРУГОЙ!
Сгорая от желания, Тобар шагал прочь от освещённого множеством огней праздничного круга, прочь от музыки и веселящейся толпы, нетерпеливо волоча свою жертву к темнеющим невдалеке кустам. Девчонка уже почти не трепыхалась, лишь когда он грубо швырнул её на траву и навалился сверху, выкручивая руки и полностью блокируя сопротивление, вдруг исхитрилась чуть вывернуться из его захвата и с ненавистью плюнула ему в лицо. Окончательно разозлившись, Тобар наотмашь ударил её и рванул на груди тонкую ткань платья…
Руки, схватившие его сзади и рывком оторвавшие от жертвы, появились так неожиданно, что цыган не успел даже опомниться, не то что оказать сопротивление. Удар кулака, разбивший губы, заставил его отлететь на несколько метров и неудачно приземлиться, ломая кусты. Тобар почти мгновенно вскочил на ноги, сплёвывая кровь, вновь выхватил стилет и наконец увидел, кто так бесцеремонно нарушил его планы. Молодой сармат с по-воински забранными наверх с выбритых висков волосами, видимо, собирался напасть снова. Неподалёку топтался парнишка-русич, готовый в любую минуту то ли броситься на помощь товарищу, то ли удержать того от кровопролития.
Связываться с волком-воином у Тобара не было ни малейшего желания. Он узнал этого парня – щенок был приёмным сыном проклятого вожака, и победить в открытом бою у цыгана при всей его ловкости шансов было ничтожно мало. Он широко улыбнулся, насколько позволяли разбитые губы, поднял руки открытыми ладонями вперёд, предварительно убрав стилет.
– Всё! Всё! Ухожу! Попутал – с кем не бывает! Девок много – другую себе найду! – миролюбиво бормотал он, не переставая улыбаться и постепенно отступая на относительно безопасное расстояние.
Волк медлил с нападением, но Тобар и не думал расслабляться. Русич подскочил к приятелю и начал что-то горячо толковать про большой общий праздник, который нельзя омрачать смертоубийством. Вот и молодец!… Тобар ухмыльнулся ещё шире, надеясь, что сгущающиеся сумерки скроют от противника его злорадство. Ничего! Он найдёт возможность отомстить!!!…
– Тебе здесь не рады! – вдруг произнёс сармат, не сводя с него жёлтых глаз, светлых в вечернем полумраке. – Теперь – особенно! С рассветом беги к своим и не вздумай оглядываться!
Тобар кивнул и поспешно скрылся в темноте, а Скилур наклонился ко всё ещё сидящей на траве плачущей девушке, пытавшейся запахнуть на груди обрывки тонкой ткани:
– Гелия!!! Что ты здесь делаешь???…
***
…Светлую кобылу он узнал сразу, узнал – и потерял дар речи! Как? Откуда???… У коновязи топталось с десяток чужих лошадей – крестьяне позажиточней предпочли прибыть на торжество верхом. Может, всё же обознался???
Скилур огляделся по сторонам. Праздник был уже в самом разгаре, и на ярко освещённой поляне с накрытыми столами веселье кипело вовсю. Он не любил подобные утехи и не собирался принимать в них участия, однако подошёл ближе и ещё раз окинул пристальным взглядом разряженную толпу. Нет, не мог он ошибиться! Это ЕЁ лошадь!!!…
Откуда-то из круга танцующих вынырнул раскрасневшийся Никита.
– Ты же, вроде, отдыхать собирался? Мол, завтра в поход! – он лукаво взглянул на волка и весело ткнул его в бок.
– Собирался! – не стал спорить Скилур, не сводя жёлтых глаз с толпы.
– Ищешь кого-то? Случилось что? – враз посерьёзнел русич, видя тревогу на лице приятеля.
Сармат молча двинулся вкруг поляны, обводя взглядом окрестности. Вечерело, и густые южные сумерки уже скрадывали очертания предметов.
– Ты толком можешь объяснить, что произошло??? – Никита, забыв про танцы, не отставал от него ни на шаг.
– Сам не знаю пока, – тихо ответил Скилур. – Может, и показалось…
– Да что? ЧТО показалось??? – вскипел русич.
– Лошадь. Лошадь знакомая… А вот седока я что-то не вижу…
– Это важно?…
Ответить сармат не успел – он увидел, увидел две фигуры отделившиеся от ярко освещённого круга и направившиеся в сторону пустынного морского берега. Светло-зелёное платье, золотистые волосы – ОНА! Девушку крепко обнимал высокий темноволосый парень, а она… даже не сопротивлялась?… Сглотнув подступивший к горлу комок, Скилур медленно двинулся вслед за парой. Он должен увидеть всё собственными глазами! Похоже, у Гелии есть возлюбленный, а он, Скилур, нужен был лишь для отвода глаз, или чтобы посмеяться потом с подружками!…
Вот и укромный уголок – самое место уединиться двум влюблённым! Подарив ему пару поцелуев, сюда Гелия приехала, чтобы провести время с более подходящим кавалером…
Шагнув вперёд, Скилур успел разглядеть испуганное лицо девушки и хищно осклабившегося парня, грубо швырнувшего её на траву. Цыган! Тот самый, которого вожак спас от неминуемой смерти!… Так-то он отплатил за помощь??? Злом и насилием???…
В голове сармата закрутилась бешеная карусель, и опомнился он только когда впечатал кулак в наглую физиономию чужака, посмевшего покуситься на ЭТУ женщину. Если бы не подскочивший так некстати Никита, цыган вряд ли бы увидел ещё раз свой табор!… С трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость, Скилур дал противнику возможность уйти и повернулся к всё ещё сидящей на траве плачущей девушке:
– Гелия!!! Что ты здесь делаешь???
– Я искала тебя! Нам нужно поговорить…
…Берег был пустынен в этот час, и тихий шелест морских волн, накатывающихся на песок, казалось, ещё больше приглушался спустившейся густой темнотой. Даже не верилось, что пару дней назад здесь бушевал настоящий шторм!
Обнимая плачущую девушку, Скилур даже не пытался отыскать обрывки мыслей во враз опустевшей голове. Гелию трясло, как в лихорадке, и она пока не была в состоянии сколь-нибудь разумно объяснить, как она здесь оказалась, и что, собственно, произошло. Внезапно возникший из темноты Никита приволок кувшин с вином и толстое шерстяное покрывало. Встретившись глазами со Скилуром, он с пониманием кивнул и поспешно ретировался.
Закутав девушку, сармат сунул ей в руки кувшин, и она жадно припала к горлышку, всхлипывая и торопливо глотая терпкую густую жидкость, потом вернула кувшин ему. Скилур сделал пару глотков – вино было крепким и неразбавленным, как раз таким, как его пили воины-волки!
– Отец меня замуж выдаёт! – сообщила вдруг Гелия, всё ещё вздрагивая всем телом. – Требует, чтобы я домой вернулась, – через три дня сваты из соседней провинции прибудут…
Сармат замер. В груди вдруг стало тесно и тошно, а в ушах зашумел неведомый вихрь, перекрывая морской прибой.
– Ты… дашь согласие? – тихо спросил он.
Девушка всхлипнула и вновь припала к горлышку кувшина.
– Я… Я не знаю… , – произнесла она наконец. – Я не знаю, что делать… Отец уже всё решил и он никогда не позволит, чтобы я… связала свою судьбу с воином-волком… А твоя стая никогда не примет меня…
Скилур молчал. Всё, что она говорила, было очевидно, было предопределено и известно с самого начала… Почему же так больно сейчас? Почему в груди горит огонь тоски и отчаяния, мешая нормально дышать и застилая разум???…
– Я не хочу… так… Я хочу быть с тобой… Принадлежать только тебе!… – в тихом голосе Гелии слышалось отчаяние. – Мне не нужен никто другой… Пожалуйста! Прошу тебя…
Скилур не сразу понял, что она имеет ввиду. Лишь когда её губы несмело коснулись его губ, а нежные руки, ослабив шнуровку рубахи, проникли за ворот, оглаживая шею и плечи, кровь ударила в голову сармату, закружив в бешеном водовороте чувственной страсти.
– Я люблю тебя!… Я хочу быть только с тобой!… Я согласна стать твоей… Здесь и сейчас…
Её горячечный шёпот и всё более смелые ласки почти парализовали его волю. Она покрывала поцелуями его лицо, шею и плечи, а он старался не смотреть на полуобнажённую грудь в разорванном вырезе платья, из последних сил сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к этой груди. Потому что знал: коснётся – пропадёт! Погубит и себя, и её!…
– Скилур!… Скилур… Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной… Моя любовь не достанется никому, кроме тебя!…
***
… – Никита!… Никита!!!…
Шелест за пологом шатра и знакомый голос вывели русича из полудрёмы. Он вскочил на ноги и выскочил наружу в ночную прохладу, стараясь не разбудить Нила и Матрёну. Рядом с шатром стоял Скилур, держа на руках заботливо завёрнутую в шерстяное покрывало Гелию. Голова спящей девушки покоилась на его плече.
– Это она и есть? Твоя… , – начал русич.
– Да! – нетерпеливо кивнул сармат.
– Что-то случилось, коль она примчалась сюда?
– Случилось!!!…
Они замолчали, абсолютно не зная, что делать дальше.
– Эт-то что ещё такое??? – заспанный голос Матрёны заставил парней вздрогнуть и, как по команде, обернуться.
Женщина стояла у входа в шатёр, уперев руки в бока и подозрительно на них глядя.
– Тётка Матрёна… Да мы… , – начал было Никита, но тут же осёкся, встретившись глазами с её суровым взглядом.
– Мне помощь нужна, – тихо произнёс Скилур, исподлобья глядя на женщину.
– Давненько воины-волки ко мне за помощью не ходили! – недобро усмехнулась она.
Потом, ещё раз пристально взглянув в его растерянное лицо, развернулась и негромко крикнула куда-то в темноту шатра:
– Нил! Поднимайся!… Гости у нас!…
***
… – Клади, клади аккуратнее! … Что ж вы, охламоны, с девкой-то сделали??? – Матрёна хлопотала, укрывая спящую Гелию, устроенную на лежанке, ещё одним тёплым одеялом.
– Ничего мы ей не сделали! – пробурчал Никита.
– А девка-то непростая! – вступил в разговор Нил и вопросительно взглянул на Скилура.
– Ещё какая непростая! – потупился тот. – Она дочь Романа Дука!
– Ро… Романа Дука??? – не поверил своим ушам Нил, а Никита, поперхнувшись, вытаращил глаза. – Того самого???…
Сармат кивнул.
– Это с ней вы катавасию во дворце устроили? Заставили отца её восвояси убраться???… Ну, дела!…
– Пойдём-ка потолкуем, парень! – Нил, сделав знак Скилуру, направился к выходу из шатра, жестом остановив Матрёну, двинувшуюся было следом. – А тебе потом всё обскажу, как есть, потерпи…
***
… – Ну, дела… , – повторил Нил, выслушав рассказ волка, опустившего, разумеется, некоторые детали и, тем более, подробности нынешнего свидания на морском берегу. – Так, говоришь, замуж её папаша силком выдаёт?
Скилур молчал, напряжённо глядя куда-то в сторону.
– Да-а… Отчаянная девочка! – усмехнулся мужик. – Чтобы вот так, да против отцовской воли!… И не побоялась ведь в становище волчье приехать!… Ну, а ты что же??? Любишь ли?
– Больше жизни самой! – тихо произнёс сармат, поднимая на него глаза.
– Тронул её??? – Нил грозно свёл брови.
– Нет, конечно!!!
– То-то же! – одобрительно проворчал русич. – Что она К ТЕБЕ примчалась – о любви и доверии говорит! Их ещё оправдать нужно…
– Чего тут оправдывать! – не выдержав, подал голос Никита. – Честным пирком да за свадебку!!!…
– Балда ты сермяжная, Никитка! – осадил его радость Нил. – Кабы всё так просто!!!… Мало, что она – дочка врага заклятого, так ещё и вера, и боги у них разные…
– Так ведь разрешил вожак членам стаи с ромеями в союз вступать! – воскликнул Никита. – И не единожды!!!
– То сарматы простые были! – сверкнул глазами Скилур. – Не волки. А мне… не позволит он…
– Ладно! – помолчав, произнёс наконец Нил, хлопнув сармата по плечу. – Утро вечера мудренее. Что сюда пришёл – молодец! Мы девицу в шатре своём укроем покуда, а там поглядим. Майпранг сказывал, в поход ненадолго уйдёте. Вот вернётесь – и решим, что дальше делать… А покамест… спать иди! А то уснёшь завтра за вёслами ненароком…
***
…Открыв глаза, Гелия попыталась сообразить, где она, собственно говоря, находится – над ней чуть шевелился от лёгкого ветра тяжёлый полог шатра. Кутаясь в тёплое одеяло, она села, окинув взглядом незнакомую обстановку, но тут же со стоном повалилась обратно – голова буквально разламывалась на части, во рту пересохло, а перед глазами плыли неприятные круги, сменяясь обрывками вчерашних событий…
…Праздник, отчаянные попытки найти в толпе знакомое лицо… Цыган, его наглая ухмылка и мерзкие руки, рвущие её платье… Берег, Скилур, объятия, ласки и поцелуи, уносящие вдаль к звёздам… Значит, ЭТО всё-таки случилось!…
…Гелия испуганно прижала ладони внизу живота, силясь уловить новые ощущения. Почему она ничего не помнит???… Вино оказалось слишком крепким… Она слышала, что сарматы пьют его неразбавленным… Но даже не догадывалась, как быстро пьянящий терпкий напиток выворачивает наружу душу и тайные желания, срывая оковы и снимая все запреты!
– Пробудилась? – голос вывел её из раздумий, и Гелия увидела женщину в простом платье и платке поверх гладко убранных назад русых с проседью волос, вышедшую из-за полога, очевидно, разделявшего шатёр на две половины.
– Разве гоже молоденькой девушке так напиваться??? – проворчала женщина, но увидев её несчастное лицо, смягчилась. – Что, тяжко? На вот, испей – враз полегчает!
– Я не напивалась… Случайно вышло… , – виновато пробормотала Гелия, с благодарностью принимая ковш и припадая к нему губами.
В рот полилась солоноватая жидкость, крепко пахнущая чесноком и укропом, и в голове немного прояснилось.
– Где я? – вымолвила девушка, с облегчением откидываясь обратно на пахнущие сеном подушки.
– Известно где – в посёлке сарматском! – усмехнулась женщина, усаживаясь с ней рядом. – Ты, милая, разве не сюда вчера шла?
Глаза Гелии расширились, и она испуганно сжалась под одеялом.
– Да ты не шугайся! – женщина заботливо склонилась над ней и поправила подушку. – Укрыли мы тебя в шатре своём, никто, окромя нас, про тебя и не знает… Лежи, отдыхай покамест…
– Вы… кто? – подняла брови девушка.
Из-за полога выглянуло весёлое юношеское лицо, покрытое веснушками. Глаза на лице горели любопытством.
– Поди прочь, Никитка! Не звали тебя! – прикрикнула на парня женщина и вновь повернулась к Гелии, отвечая на её вопрос. – Люди… Везде люди, милая…
***
…Ближе к вечеру она почувствовала себя значительно лучше и даже смогла перекусить похлёбкой, которую заботливо принесла Матрёна. Нил и Матрёна… Их историю Скилур ей рассказывал, и она заочно искренне радовалась их наконец обретённому запоздавшему счастью…
Знаком по рассказам ей был и Никита. Парнишка разглядывал её с любопытством и неприкрытым восхищением, а потом, улучив момент, передал от Скилура привет и просьбу непременно дождаться его из морского похода. То, что сармат не мог остаться на берегу и привлечь к себе лишнее внимание, было очевидно, но… немного её печалило – слишком пугала неизвестность, слишком не хотелось оставаться наедине со своими мыслями!…
Она старалась не думать о том, что тётка, вероятно, сходит с ума от беспокойства, гадая, куда же она пропала, и о том, что отец вот-вот объявит поиски…
В конце концов Гелия решила не изводить себя попусту мрачными мыслями и немного отвлечься. Поднявшись на ноги, она двинулась к выходу из шатра и осторожно выглянула, на мгновение зажмурившись от сиявшего снаружи яркого солнца. Нил с Матрёной, прихватив Никиту, отправились куда-то по делам, и девушка, пользуясь случаем, решила проведать свою кобылу, так и оставшуюся вчера у общей коновязи. Никита, правда, сказал, что всех лошадей напоили водой и обиходили, но ей всё равно было неспокойно…
Она вышла и, оглядевшись, отправилась на поиски, нисколько не опасаясь привлечь чьё-то внимание – взамен разорванного Матрёна выдала ей простое льняное платье и тонкую шерстяную накидку с капюшоном, расшитую на сарматский манер, и теперь Гелия ничем не отличалась с виду от местных девиц. Ну, почти ничем…
Вокруг сновали по своим заботам люди. Вчерашние гости, ночевавшие прямо здесь, у накрытых столов, собирались в обратный путь, и девушка, на удивление быстро выбрав нужное направление, без труда затерялась в толпе.
Кобыла была на месте. Она возмущённо фыркнула и ткнулась мордой в плечо хозяйки, бросившей её вчера на произвол судьбы. Гелия с улыбкой погладила лошадь и угостила припасённым кусочком хлеба, нашёптывая ласковые слова, как вдруг увидела ЕГО!
Хищное лицо с разбитой губой она узнала сразу. Цыган неподалёку седлал коня и не обращал на неё ни малейшего внимания – скорее всего, просто не заметил. Укрывшись за шеей кобылы, Гелия продолжала наблюдение. Вскочив в седло, парень направился куда-то в сторону. Повернувшись, девушка увидела, как навстречу ему из густых зарослей выехало трое мужчин в ярких рубахах, подпоясанных кушаками. Вид их не внушал доверия и симпатии. Цыгане! Что они тут делают???…
Ответ напрашивался сам собой – что-то затевалось! А судя по их предводителю, её вчерашнему обидчику, – что-то гнусное! Он, перемолвившись с приехавшими парой слов, махнул рукой куда-то в сторону леса, и вся шайка, сорвавшись с места, помчалась галопом в том направлении. Задвинув подальше страх и здравый смысл, Гелия, вскочив в седло, двинулась за ними…
