Читать книгу: «Сарматские хроники – 3. Новые горизонты», страница 14

Ремарка к эпилогу

«В литературе, как и в любви, мы бываем удивлены тем, что выбрали другие… », – говорил Андре Моруа, французский писатель, член Французской академии

Выбор…

Как выяснилось, это – сложное, изматывающее и неблагодарное занятие. Кто только придумал красивые слова про «счастье» и «свободу» этого самого выбора??? Быть может, для других, но только не для автора, который стоит на перепутье в тягостном раздумье: кто из любимых героев остался в итоге в живых, а кто канул в небытие… «Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – голову сложишь…»

Можно, впрочем, выбрать другой замечательный вариант – «все живы и счастливы»! И вызвать справедливую критику читателей-реалистов, которые терпеть не могут «притянутые за уши» хэппи-энды и прочий рафинад.

Не говоря уже о том, что и любимые герои могут быть у всех разные…

Словом, это я к чему, уважаемые читатели? Я решила отступить от некоторых общепринятых литературных канонов и вероломно оставить право выбора ЗА ВАМИ! А что? Имею право!!!

И ВЫ имеете полное право выбрать тот эпилог, который найдёт отклик в вашей душе и покажется вам наиболее правдоподобным…

Что ж, ВПЕРЁД! Финишная прямая, как говорится…

Эпилог 1. Драматично-реалистичный

…Он не успел на долю секунды… В кои-то веки византиец оказался быстрее – бывает же такое!… Майпранг сидел на палубе, держа на коленях голову Марка и отрешённо глядя куда-то перед собой. Неподалёку, раскинув руки, лежал Василий Склир – сарматский клинок рассёк ему горло, и вокруг его головы уже собралась большая тёмная лужа…

– Эх, катепан!… И в воде не тонул, и в огне не горел… А пал от руки такой паскуды!!! – сокрушённый бас Богдана, поднявшегося на палубу, заставил Аглаю вздрогнуть – матросы вокруг говорили тихо, пряча глаза и вздыхая…

Никто не решался подойти к сармату и нарушить его скорбь.

– Пора! – вожак резко поднялся на ноги, и двое волков-воинов немедленно подхватили тело Марка на сооружённые наспех носилки.

– Вы куда? – кто-то из богато одетых византийцев, вероятно, из придворной свиты, шагнул к нему, смерив брезгливым взглядом. – Василевс выразил надежду…

– Передайте василевсу моё почтение! – нетерпеливо перебил его Майпранг. – Мы пойдём на СВОЁМ корабле!!!

Он решительно направился вслед за носилками, но уже у са́мого борта кто-то тихо тронул его за рукав. Сармат обернулся и замер, изумлённо подняв левую бровь.

– Я хотел попросить… , – Феодор Аргир по-прежнему держался достойно, но от прежней напыщенности не осталось и следа. – Попросить разрешения мне и моим людям тоже пойти до столицы на ВАШЕМ корабле…

***

…Обратный путь всегда кажется чуть короче…

Кавалькада судов неспешно шла по проливу Золотой Рог в сторону Константинополя. На набережной с обеих сторон уже собиралась приличная толпа, сотрясавшая морской воздух ликующими криками, особенно там, где караван подходил ближе к берегу. Впереди флотилии шествовал дромон с василевсом и его семейством на борту, и приветственные народные вопли касались в основном его. Далее двигались четыре небольших корабля с верфи Склиров, конфискованные, как и дромон, в пользу императора. Драккар замыкал шествие, и при его появлении крики ликования сменялись гробовым молчанием и настороженными взглядами.

– Не хватало ещё, чтобы нас принимали за варягов!!! – мрачно произнёс Майпранг, провожая глазами испуганные лица столичных жителей.

– Они принимают вас за волков-воинов… Что ещё хуже! – заявил стоящий у борта неподалёку Феодор Аргир и вдруг усмехнулся.

– Да-а… Пробиться через эту толпу во дворец василевса будет непросто…, – задумчиво протянул вожак.

– Думаю, что я смогу это устроить! – отозвался консуляр, и сармат перевёл на него удивлённый взгляд. – Моего сына не вернуть, как и доблестного катепана… Но НА МЕНЯ и на мою поддержку при дворе можете вполне рассчитывать…

***

… – Бред! Бред и несправедливость!… Марка Ласкариса должны хоронить как героя!!!…

Возмущённый возглас Аглаи повис в воздухе.

– Его похоронят ОБЫЧНЫМ обрядом, в ОБЫЧНОМ месте, среди сотен таких же ОБЫЧНЫХ могил, – ровно произнёс Майпранг после небольшой паузы. – Дескать, никто не знает его здесь, в столице, а чествовать неизвестных погибших героев ромеям некогда – они предпочитают праздник по поводу спасения императора…

– Ну и ну! – сокрушённо развёл громадными ручищами Богдан.

– Мало того, воинам-волкам запрещено на этом обряде присутствовать, – продолжил вожак, и жёлтые глаза его нехорошо сузились. – Местные святоши постановили, что язычникам нечего делать при христианском ритуале погребения! Тут даже Феодор Аргир ничего не смог поделать, при всех его связях и влиянии…

– Да-а… , – только и смог вымолвить кормчий. – Поскорей бы домой – сыт я по горло столицей этой!!!…

Аглая с усилием сглотнула подкативший к горлу комок. Они задержались в столице на три дня, и эти дни, казалось, тянулись бесконечно… Феодор Аргир, достойно соблюдая некую дистанцию и молча, без излишней показухи, предававшийся скорби по погибшему сыну, тем не менее, радушно распахнул перед ними двери своего дома, в то время как всё имущество Василия Склира, вместе с верфью и кораблями, было конфисковано в императорскую казну.

– А где сам Феодор? – подняла глаза женщина.

– Во дворце. На очередной… встрече с василевсом. Вместе с Гелией.

– И Скилур с ними??? – изумился Богдан.

– Кормчий, – сармат смерил его насмешливым взглядом. – Ну куда Скилуру во дворец, с его-то манерами???… У ворот, небось, пасётся – ЕЁ ждёт! По пятам за ней ходит…

Как всегда, когда речь заходила о Гелии, лицо Майпранга приобретало серьёзно-сосредоточенное выражение, а в голосе появлялись ворчливые нотки. Аглая против воли усмехнулась: привыкай, вожак – детки-то растут!… Сама она, кстати, довольно быстро свыклась с ролью будущей свекрови, не испытывая по этому поводу никакого дискомфорта или внутреннего протеста…

Небольшой шум с улицы возвестил о прибытии хозяина дома, а через несколько минут в гостиную залу вошёл Феодор Аргир. За его спиной в дверях показалась Гелия, разумеется, в сопровождении Скилура.

– Разрешение получено, – без предисловий объявил консуляр. – Сарматам позволено беспрепятственно жить на землях Византии. Правда, в пределах провинции Вриениев… От пожертвований в императорскую казну вы освобождаетесь на десять лет… Ну, а Гелия стала единовластной наследницей имущества Дуков, минуя старшего брата Патрисия…

– А так разве можно??? – поинтересовалась Аглая.

– Конечно, нельзя! – прищурился Феодор. – Только в исключительных случаях…

Гелия выступила вперёд, и Майпранг напрягся под пристальным взглядом ярко-голубых глаз.

– В пределах провинции Дуков сарматы тоже могут жить беспрепятственно. На моих землях может быть ещё один посёлок… Если позволите! – она склонилась перед вожаком в лёгком почтительном поклоне, а тот заёрзал на месте от неловкости.

– Рita! – подал голос Скилур. – Мы хотели просить разрешения…

– Я уже дал разрешение на ваш союз!… И против второго посёлка возражать не буду!… Что вам ещё нужно??? – сварливо поинтересовался Майпранг.

– Мы хотим, вопреки традициям предков, дать нашему первенцу христианское имя! Мы хотим назвать нашего сына Марк…

В повисшей тишине где-то сбоку отчётливо прозвучал негромкий возглас Богдана:

– Ой, чую – быть тебе в скором времени де́дом, вожак!…

Аглая прикрыла глаза… Привыкнуть к смерти невозможно… Привыкнуть и воспринимать её, как нечто, само собой разумеющееся… Даже ЗДЕСЬ, даже в эти неспокойные времена… Но ещё труднее принять то, что жизнь идёт дальше – вопреки потерям, вопреки страданиям, вопреки навязчивым мыслям о том, что всё кончено…

Но, быть может, в этом и спасение?…

Populus, populi ad vitam resurgit⁵¹…

Эпилог 2. Трагично-романтичный

…Она стояла у открытого окна и смотрела на крупные южные звёзды, загоравшиеся на быстро потемневшем небе…

День выдался хло́потным и беспокойным, отчасти выдернув её из тягостно-безразличного бытия́ последних месяцев. То, что Радомир с Летицией взялись крестить своего первенца, было вполне закономерным. Но то, что они выбрали крёстными Марка Ласкариса и Аглаю, серьёзно выбило последнюю из колеи. Молодые родители даже слышать не хотели никаких возражений, да и отказывать консулярской чете́ было не с руки.

Она выехала из становища, едва забрезжил рассвет, не взяв никого в провожатые. Православный праздник – не для сарматов! ПОТОМ «банкет», наверняка, переместится на побережье, поближе к сарматскому поселению. Всё как обычно. Вот только…

Марк встретил её далеко от города, примерно на полдороги. Они не виделись целый год, однако сейчас после взаимного краткого приветствия продолжали путь молча. Она знала, что он не раз и не два приезжал в посёлок, но вездесущие волчата всегда успевали предупредить её, и она тайком уезжала в лес, прячась в одной ей известных тайных местах и уходя незаметными тро́пами… Не потому, что не хотела видеть его… На самом деле, она НИКОГО не хотела видеть, и её постепенно оставили в покое… Все, кроме Марка, который продолжал время от времени наносить свои бесполезные визиты…

…Он и сегодня весь день был рядом, не отходя ни на шаг, – внимательный, предупредительный и такой же молчаливый. А потом уговорил её остановиться на ночь здесь, в его доме, а не на постоялом дворе…

«Это и ТВОЙ дом, Аглая!» – тихо напомнил он и удалился в свои покои.

Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, надеясь почувствовать хотя бы то́лику аромата пышно цветущего сада… Напрасно! В её ноздрях намертво засел за́пах дыма погребального костра, а вместо сердца сейчас зияла чёрная выжженная дыра… Год… Уже целый год…

Неожиданный шорох вывел её из невесёлых раздумий. Марк стоял рядом, набросив ей на плечи лёгкий палантин. Аглая зябко передёрнула плечами – она только сейчас поняла, что основательно замёрзла, сто́я на полу босиком в одной тонкой рубашке напротив открытого окна.

– Ночи сейчас холодные, – пояснил византиец, словно прочитав её мысли.

Она не ответила. Она вообще сейчас говорила мало, и только дети время от времени выводили её из состояния тяжкого оцепенения… Пауза затянулась.

– Вожак стаи теперь Скилур? – вопрос был абсолютно неуместен – Марк прекрасно знал, как обстоят дела в стае.

– Да, – отрешённо ответила она, даже не задумываясь о смысле этого вопроса.

– Ты… можешь остаться на пару дней… Не обязательно уезжать завтра! – его пугала её безучастность, словно он разговаривал с мертвецом, но он отчаянно хватался за нить разговора.

– Нет, Марк! Я уеду завтра утром… Когда-нибудь потом, в другой раз…

…Она вдруг обратила внимание, что рука византийца так и осталась на её плечах. Это было… неправильно! Аглая дёрнулась – излишне поспешно, излишне резко – и повернулась к нему лицом. Сильные мужские руки крепко держали её, в полумраке катепан настойчиво искал её губы.

– Марк!!!… Марк, что ты делаешь??? – она уворачивалась, изо всех сил упираясь локтями ему в грудь.

– То, что давным-давно должен был сделать!!! – выдохнул он и накрыл её рот поцелуем.

…Горячо!… До самых кончиков пальцев!… Она зажмурилась, прогоняя наваждение… Его губы не оставляли её в покое, а тёплые руки гладили и крепко сжимали одновременно… Но она умудрилась вырваться из этих рук и кинулась к стене, возле которой среди разложенной на кресле праздничной одежды прятался в ножнах любимый клинок… Её не оставляло ощущение дежа вю, только в этот раз она была быстрее, и когда Марк настиг её, в его грудь немедленно упёрлось острие сабли. На белой рубахе быстро расползалось небольшое красное пятно.

– Не двигайся! – грозно предупредила Аглая. – Стой, где стои́шь!!!

– Него́же тыкать оружием в хозяина дома! – назидательно произнёс он, потом быстрым захватом вывернул кисть её руки, и клинок звякнул об пол.

Женщина слабо ойкнула, но катепан не дал ей опомниться.

– Я сильнее, Аглая!… Я ГОРАЗДО сильнее! – заявил он, крепко прижимая её к стене всем телом и блокируя руки.

– Марк!… Ты же не насильник! – прошептала она.

– Откуда ты знаешь??? – он опасно сверкнул глазами в полумраке и снова нашёл её губы.

…Её кожу словно кололи тысячи иголок… Тепло охватило не только кончики пальцев – горячая упругая волна, зародившись внизу живота, упрямо поднималась вверх, сбивая дыхание и заставляя желать бо́льшего. Это снова было неправильно и абсолютно неуместно!!!… На́чисто проигрывая борьбу не столько с мужчиной, сколько с собственным телом, она вдруг почувствовала на своих щеках тёплую солёную влагу…

– Аглая! Аглая, ты что?… Прости!… Прости меня… , – голос Марка, совершенно другой – мягкий и встревоженный – заполнял её разум.

Византиец чуть встряхнул женщину за плечи, заглядывая ей в лицо, потом подхватил на руки и шагнул к кровати. Присев на край постели, он усадил её на колени, продолжая обнимать, но руки его тоже изменились, подобно голосу, – они гладили её волосы, её плечи, даря тепло и ласку…

…А она уткнулась лицом в его обожжённое плечо и плакала, плакала, плакала… Безудержно, горько, по-детски громко всхлипывая… Её слёзы насквозь промочили рубашку на его груди, размывая кровавое пятно и принося… облегчение???… Аглая с удивлением поняла, что тёмная бездна отчаяния в её душе сменилась светлой грустью и благодарностью… Марк никогда не был ей безразличен, но её сердце было крепко и надёжно занято другим. Теперь на месте сердца зияла чёрная обугленная дыра, но оказалось, что маленький живой комочек всё же остался… И сейчас этот маленький комочек изо всех сил боролся за жизнь и рвался к катепану!…

– Марк, я… я не плакала целый год… , – словно извиняясь, сказала Аглая, всё ещё тихо всхлипывая. – Спасибо тебе…

Повинуясь какому-то непонятному порыву, она обвила его шею руками и коснулась губами его рта…

***

…Её разбудили лёгкие лучи рассветного солнца. Осторожно выбравшись из объятий Марка, она направилась в располагавшуюся здесь же, в смежном помещении, ванную комнату. В небольшой изящной купели обнаружилась чистая тёплая вода, и женщина наскоро привела себя в порядок и умылась. Потом вернулась в спальню, скользнула взглядом по лицу безмятежно спящего византийца, быстро оделась и тихо вышла из комнаты.

Её никто не останавливал. Пара слуг, мелькнувших было в конце длинного коридора, не обратили на неё никакого внимания. Аглая перебежала через двор в направлении конюшни и уже через пару минут седлала своего гнедого.

– Госпожа уезжает? – вежливый голос одного из конюхов заставил её вздрогнуть, но она быстро взяла себя в руки.

– Да. Пора домой.

– Господин знает? – не унимался настырный конюх. – Он не вышел провожать…

– Не сто́ит его беспокоить! – поспешно заверила его Аглая и быстрым шагом вывела гнедого из конюшни.

По пустым в ранние утренние часы городским улицам она пронеслась галопом, миновала ворота и поскакала в сторону близкого леса. Конь, словно чуя тревогу хозяйки, птицей летел по лесной тропе, но от тягостных мыслей это не спасало…

…То, что произошло ночью, привело Аглаю в невероятное смятение. Опрокинув её на постель, Марк дал наконец волю своей страсти, а она даже не сопротивлялась… Нет! Скажем прямо – она ВООБЩЕ не сопротивлялась, отвечая ему с неменьшим пылом…

Щекам Аглаи стало горячо. Хороша! Нечего сказать!!!… Вдова бывшего вожака воинов-волков, христианка, проживающая в становище язычников, – в любовницах у катепана провинции… Весьма круто, пожалуй, даже по меркам ЭТОГО времени! Тем более, нравы в Византии – те ещё ханжеские!… Подобный мезальянс абсолютно ни к чему славному представителю древнего рода Ласкарисов, и он сам это поймёт, когда немного вернёт мозги на место…

«Меня не поняли бы там, и дурно встретили бы здесь!»⁵² – всплыла в голове фраза из какого-то почти забытого старого фильма. Она как нельзя лучше подходила к ситуации…

Византийцу удалось-таки своим… нестандартным поведением встряхнуть её и вывести из тяжкого ма́рева полузабвения. Но сейчас это было уже неважно… Маленький робкий зелёный росток чувства, пробивающийся в выжженной, будто напалмом, душе́, требовалось как можно скорее втоптать обратно в чёрный пепел…

Чу!… Аглая встрепенулась и тревожно прислушалась… Нет, не показалось – позади явно слышался стук копыт! Женщина оглянулась – раз, другой… Так и есть – её нагонял всадник на крупном коне вороной масти! В этом месте дорога пролегала через небольшую просеку и просматривалась, как на ладони. Аглая ткнула пятками под рёбра гнедого, и тот, возмущённо всхрапнув, уско́рился в сторону леса – там можно будет укрыться, уйти по одной из лишь ей известных троп.

Марк Ласкарис, разумеется, превосходил её в верховой езде. Их кони поравнялись в тот момент, когда до спасительного леса оставались считанные метры.

– Аглая! Стой!… Да подожди ты! Остановись! Давай поговорим!!!…

– Не о чем нам говорить, Марк!… ВСЁ!!! – она пригнулась к гриве коня, стараясь увеличить скорость, в то время как византиец пытался на полном ходу перехватить узду гнедого.

– Да уймись ты, сумасшедшая!!! – повысил голос катепан и, наконец добившись своего, натянул повода́, постепенно замедляя ритм бешеной скачки.

Через несколько десятков метров, кони стали, тяжело поводя боками. Не теряя времени, Аглая соскользнула вниз и кинулась к ближайшим зарослям. Что ж, пешую её изловить будет ещё труднее!!! А гнедого Марк сам вернёт, никуда не денется… Легко продираясь сквозь заросли, она быстро выбрала нужное направление и устремилась в сторону недалёкого уже становища, пока… Пока не налетела со всего маху на византийца и не уткнулась в его широкую грудь.

– Побе́гала? – участливо поинтересовался тот, крепко прижимая её к себе обеими руками. – Вот и славно!… Аглая, мне известны все твои потайные тропы и скрытые полянки! Когда я приезжал в посёлок, а ты убегала от меня в лес, тебе только казалось, что ты одна…

– Марк, отпусти!… Отпусти меня!!!… – она всё ещё пыталась отчаянно сопротивляться. – Ну ты же получил то, чего хотел! А теперь оставь меня в покое!!!…

– С чего ты взяла, что я получил то, что хотел??? – неожиданно серьёзно спросил катепан. – Аглая, я НИКОГДА не хотел, чтобы ты была моей любовницей, моей наложницей и прочее. И я никогда не воспользовался бы твоей слабостью, просто так – в угоду себе… Я хочу, чтобы ты стала моей женой – супругой перед богом и людьми! Что ты на это скажешь???…

Она уставилась на византийца, пытаясь понять и осознать услышанное.

– Ecum vivere amem, tecum obeam libens!⁵³ – тихо произнёс Марк и вдруг улыбнулся, а до неё внезапно донёсся аромат зелёной хвои и лесных цветов…

Эпилог 3. Самый фантастичный

… – ИППОЛИТ!!! – отчаянный возглас нарушил тишину, и чайки, спустившиеся было к притихшему кораблю, испуганно метнулись в сторону.

Сухопарая фигура, растеряв всю свою надменность и величие, упала на колени у тела юноши, распростёртого на палубе у ног Аглаи. Та, ещё не опомнившись окончательно, нерешительно переступила с ноги на ногу, абсолютно не зная, что делать…

– Почему ты решил убить ЕЁ??? – ледяной тон волка неожиданно ярко контрастировал с его янтарными глазами, метавшими молнии.

Тяжело раненый Василий Склир гордо вздёрнул подбородок.

– Потому, что если бы не ОНА, то о моём союзе с Бьором Железноруким никто не узнал бы!!! Эта сука спу́тала все мои планы!!! – прошипел он – холод клинка Майпранга у его шеи лучше всего располагал к откровениям.

Сармат без особых церемоний полоснул лезвием и невозмутимо вытер нож о штаны. Трое бойцов личной охраны Василия, попытавшиеся было воспрепятствовать такой жёсткой расправе, встретились с мечом Марка Ласкариса и через пару минут отправились за борт…

– Император! Дорогу императору!!!…

Василевс в окружении пышной придворной свиты лично приблизился к месту недавней схватки. Присутствующие склонились в почтительном поклоне.

– Что здесь происходит? – строго поинтересовался правитель – он уже немного пришёл в себя от череды неожиданных злоключений и снова принял облик могущественного владыки. – Я полагаю, ХВАТИТ на сегодня кровопролития???

– Здесь было предотвращено убийство, мой император! – с жаром заявил Марк, делая шаг вперёд, потом кивнул в сторону распростёртого тела Василия Склира. – Этот человек, предатель, пытался убить женщину, оказавшую всё возможное содействие Вашему спасению. Но храбрый юноша, Ипполит Аргир, принял удар на себя и ценой своей жизни предотвратил преступление…

– Значит, сармат никого не резал? – несколько разочарованно протянул василевс, скользнув глазами по фигуре Майпранга.

– Нет, мой император! Он уничтожил зло, пришедшее с севера, и впредь будет стоять на страже жизни и благополучия правителя великой Византии!!!

Вожак с серьёзным видом кивнул, пряча в уголках рта улыбку.

– Я подтверждаю, – поднял глаза Феодор. – Всё так и было, как говорит славный катепан!

– Что ж, вот и замечательно! – после короткой паузы величаво кивнул василевс. – Не хватало ещё, чтобы сами византийцы калечили и резали друг друга, а тем более – язычники безнаказанно убивали подданных империи… Я рад выразить величайшую благодарность всем участникам этого опасного похода и, разумеется, соболезнование по поводу героев, безвременно покинувших нас!… По прибытии в столицу жду почтенного консуляра Феодора Аргира и славного катепана Марка Ласкариса у себя во дворце на военном совете…

– Ну, Марк Ласкарис, и язык у тебя – чисто мёд льёшь! – усмехнулся Богдан, глядя вслед удалявшейся императорской свите. – Самое место тебе во дворце василевса – за пояс заткнёшь всех этих лизоблюдов придворных!…

– Да пошёл ты! Скажешь тоже! – Марк с досадой махнул рукой и шагнул к Феодору, продолжавшему прижимать к своей груди тело сына.

Майпранг повернулся к Богдану и кивнул в сторону молодого византийца:

– Откуда он взялся???

– Выловили. Из воды. Пока за вами к дромону шли. Он в том меси́лове выжил и в нашу сторону поплыл… , – ответил кормчий, пряча глаза. – А когда пришвартовались, он первый увидел, как этот паскудник к Аглае крадётся… Увидел – и по борту вверх вскарабкался! Чисто этот… зверёк такой, ростом с кошку, но с мордой человеческой… Я на здешнем базаре видал… Только забыл, как называется…

– Обезьяна… , – послышался слабый голос.

– Во-во! Обезьяна! – радостно подхватил рулевой, но вдруг осёкся на полуслове и вытаращил глаза.

– Жив! ЖИВ!!!…

Ипполит Аргир, слабо улыбаясь и морщась от боли в раненой груди, отвечал на рукопожатия, а по щекам не верящего своему счастью отца текли крупные слёзы.

– Я хочу сказать, Феодор Аргир, что твой сын – славный и бесстрашный воин! – торжественно произнёс Майпранг. – Он выступил против опасного сильного врага наравне с нами и дважды спас эту женщину от верной смерти. Мы в долгу и у него, и у тебя, консуляр…

– Бог пусть помилует меня от таких должников, как волки-воины! – усмехнулся Феодор. – Дружбу свою, вожак, я тебе обещать не могу, но вот добрососедские отношения гарантирую…

– Давайте на драккар уже!!! – Аглая возмущённо прервала «обмен любезностями» и кивнула на бледного Ипполита. – Вам бы только языками чесать, а ему, между прочим, помощь требуется!!!…

***

…Обратный путь до столицы пролетел незаметно. Аглая, прогнав всех прочь, занималась раной молодого Аргира, не сводившего с неё заинтересованного взгляда.

– Вы поклоняетесь распятому богу, госпожа? – наконец спросил он, кивнув на серебряный крестик, видневшийся в расстёгнутом вороте рубахи.

– Да! – хмуро ответила женщина, не отвлекаясь от своего дела.

– И… живёте среди язычников, я ничего не напутал? – не отставал юноша.

– Ты ничего не напутал! – свирепо рявкнула Аглая, поскольку Ипполит, наблюдая за её лицом, неловко повернулся, чуть не сведя на нет её усилия по накладыванию шва. – Я живу с язычниками и делю шатёр с язычником! Мало того, все жители окрестных деревень делают то же самое – общаются, дружат, вступают в брак…

– Значит, наша религия этого не запрещает! – радостно сделал вывод византиец.

– Религия вообще мало что запрещает. Большинство запретов придумали люди! – уверенно заявила женщина и проследила за его взглядом. – А, ну, всё понятно!!!…

Неподалёку околачивался Скилур, напряжённо наблюдая за её действиями. Когда она призывно махнула ему рукой, лицо молодого волка просияло.

– С твоим приятелем всё будет в порядке!… Что ж, я полагаю, вам есть, что сказать друг другу, а я пойду успокою встревоженного отца…

Пару минут молодые люди выжидающе смотрели друг на друга. Ипполит решился заговорить первым.

– Мой отец говорил только за себя, – осторожно начал он. – Что бы он ни думал по этому поводу, я буду рад предложить тебе свою дружбу!

– Твой отец – достойный человек! Он сказал то, что должен был сказать… Но я рад, что ты думаешь… немного иначе! – Скилур улыбнулся и пожал протянутую ему руку.

Флотилия кораблей меж тем уже подошла к центральному городскому причалу. На набережной радостные горожане ликующими криками приветствовали приближение спасённого императора. Ипполит приподнялся с носилок, вглядываясь в пёструю толпу.

– А для начала мне будет очень приятно представить тебя моей невесте! – заявил византиец, разглядев в пёстрой толпе встречающих бледно-голубое платье и золотистые волосы.

Скилур проследил за его взглядом и замер – похоже, дружба закончилась, ещё не начавшись!…

***

…Место для швартовки драккару было выделено неподалёку от дромона, на котором прибыл император. Это было не только великой честью, это было очень удобно, поскольку все центральные улицы располагались совсем рядом. Правда, ликующей толпы здесь не было – жители столицы чествовали василевса, а драккар встречали всего несколько человек.

– Скилур!!! – хрупкая девичья фигурка бросилась навстречу и через пару мгновений уже обнимала молодого волка, смеясь и плача одновременно и не обращая ни малейшего внимания на окружающих.

Сармат посмотрел поверх золотистых волос и встретился глазами с изумлённым взглядом Ипполита Аргира, полулежащего на носилках.

– НЕ МОЯ, выходит, это невеста! – нисколько не смутившись, заявил византиец и тут же игриво подмигнул одной из дочерей василевса, которая вместе со всем семейством усаживалась неподалёку в экипаж под надёжной охраной, разогнавшей лишних зевак.

Девица, пунцовая от смущения, сдержанно хихикнула и бросила на юношу многообещающий взгляд из-под полуопущенных ресниц…

***

… – Ну, и где катепана носит??? Отплывать пора! – Майпранг нервно расхаживал по палубе драккара. – Трёх дней ему не хватило дела свои во дворце решить???…

Мальчишка-вестовой в одежде придворного слу́жки, чуть не на ходу спрыгнув с лошади, подскочил к кораблю.

– Господин катепан просил передать, что не сможет сегодня отбыть домой – ему нужно завершить кое-какие дела! Он поедет верхо́м и встретится с вами на месте, – скороговоркой выпалил пацан, вытаращив круглые от старания глаза.

– Вот! – буркнул Майпранг и бросил парнишке мелкую монету. – Не хватило ему времени!!!… Богдан, отчаливай! Вперёд, до дому!…

Море встретило их прекрасной погодой и лёгким попутным ветром. Последние пару дней вожак вместе с кормчим полностью посвятили подготовке драккара к обратному пути. После столь активного участия в кампании по спасению императорской семьи мелкий ремонт кораблю всё же требовался. Аглае достойного дела не нашлось, поэтому она, как она сама выразилась, собирала «разведданные», и сейчас охотно делилась последними новостями…

… – Скилур, как я понимаю, тоже берегом пойдёт? – полуутвердительно осведомился Богдан.

– Разумеется! – фыркнул Майпранг, в последний момент разрешивший приёмному сыну не возвращаться на драккар. – Где Гелия Дук – там теперь и этот оболтус!!!… Она, кстати, тоже в столице задержалась после похорон отца…

– Гелии нужно решить вопросы по поводу наследства, – пожала плечами Аглая. – Это требует времени.

– Разве прямой наследник – не старший сын Романа, Патрисий? – прищурился Майпранг.

– Всё верно, – загадочно улыбнулась женщина. – Но из династии Дуков в столице сейчас присутствует только Гелия. Кроме того, она уверена, что проблем с братом не будет, особенно после того, как она подробно объяснит ему, что случайно упасть на прогулке с лошади или отведать отравленного вина за обедом много хуже, чем отказаться от наследства в пользу младшей сестры…

– Молодец девка!!! – одобрительно прогудел Богдан.

– Ну, а у катепана там что за наследство??? – нетерпеливо перебил его вожак.

– Нет там у него наследства, дела у него! – пояснила Аглая. – Василевс спит и видит, как Марк Ласкарис станет его главнокомандующим на море и возглавит столичный корпус флота Империи!

– Ничего себе! – присвистнул кормчий.

– Что ж он до сих пор ничего не возглавил??? – язвительно поинтересовался сармат.

– Он должен сначала в провинции дела свои доделать, преемника себе найти, в конце концов! – скрывая улыбку, ответила женщина и лукаво взглянула на вожака. – И потом – он ведь не дал ещё своего согласия…

– Слушай! – с жаром воскликнул Майпранг. – А давай ему поможем? Преемника этого ему сыщем что ли… Ну, что ему кататься туда-сюда? Пусть уж в столице остаётся!!!… По крайней мере, будет ему, чем заняться…

…Аглая ничего не ответила. Она стояла у борта драккара и с лёгкой улыбкой смотрела куда-то вдаль, в морские волны, переливавшиеся мириадами ярких бликов под тёплыми солнечными лучами… Самую главную новость она приберегла напоследок, но поделится она ею с вожаком чуть позже. А то её в ближайшее время, пожалуй, не допустят не только до управления кораблём, но и до верховой езды!… Похоже, относительно прогноза по поводу её здоровья старый жрец немного ошибся… А это значит, что в ближайшие несколько месяцев ей с Майпрангом точно будет, чем заняться…

Vivere est aqere, vivere est vincere⁵⁴…