Читать книгу: «Утятинский демон. Книга вторая», страница 7
Огонь бушует
Дома Грета сказала Кириллу и Руслану:
– Ребята, отдых закончился. Вы поняли из показаний Кати, что она видела Когтя. Значит, ему надо, чтобы ее не было совсем. На этот раз ее будут не похищать, а убивать. У вас, я так понимаю, огнестрельного оружия нет…
– Ясен пень, – откликнулся Руслан. – Будем швыряться овощами.
– Руслан, вникни. Если внезапно на дом нападут бандиты (а я говорю это абсолютно серьезно!), чем вы можете защитить женщину? Через день-два вас сменят профессионалы. А пока?
– У меня было ружье, – сказал бесшумно появившийся из спальни Гена. – Когда арестовывали, его забрали менты. Меня освободили, а его не вернули.
– Надо бы забрать.
– Если дело так серьезно, как ты говоришь, я из дома никуда не пойду.
– Согласна. Да и они не враз его вернут.
– Попрошу у Тихоныча.
– Это кто?
– Сосед, алкаш. Даст напрокат.
– Иди, бери сразу. Нападения надо ждать каждую минуту.
Гена вышел. Грета еще раз оглядела свои боевые ряды.
– Ребята, я боюсь, что вы не прониклись.
– Да поняли мы! Будем настороже.
Это сказал Кирилл.
Стукнула калитка. Пришла Таня.
– Ребята, правда, что Катя нашлась?
– Правда. Она в Уремовске в больнице.
– Сегодня же поедем ее навестить!
– Она в больнице УВД. Ее охраняют. Вас к ней не пустят. Лучше подождите пару дней, ее скоро выпишут.
– Чёрт-те что! А вас пустили?
– Только Гену.
Грета пошла провожать Таню. Навстречу попался Гена с ружьем.
– Ты что, Генка, на охоту?
– Да нет, на огороде буду птиц пугать.
– Чокнулся? А в соседей попадешь?
– Я вверх, теть Тань.
– Ой, вернется Катя, будет тебе охота. Как она там?
– Нормально, скоро выпишут.
После возвращения Катя не вставала: растрясло в дороге. Заходили соседи и знакомые, расспрашивали. Всем отвечали, что она под охраной в больнице УВД. Из-за этого приходилось сидеть во дворе. Как и предполагала Грета, важностью момента никто не проникся. Кирилл проболтался Лиде, и она постоянно крутилась у них. С одной стороны, она повышала настроение Кати, болтая с ней, с другой – создавала легкомысленную атмосферу и отвлекала парней от охраны. «Чувствую себя Кассандрой», – говорила она Елене Карловне. «Грета, потерпи. Приедет Наппельбаум, и сразу все устаканится».
На следующий день зашел Шеметов. Был он не то что весел, но как-то расслаблен. В день кладбищенского провала новый начальник вступил в должность. Естественно было спросить, каков он.
– Да мне без разницы. Со дня на день дела сдавать.
– Иван Иванович, а что вы так уж из-за усадьбы расстроились, если вам все равно на пенсию?
– Тут шкурный интерес. Меня на комбинате ждало место начальника охраны. А теперь, понятное дело, Саблин Сергея Ивановича на это место взял. А я вот без работы.
Стали расспрашивать о том, как нашли Катю.
– Маргарита, не суди о нашей работе по сериалам: снял отпечатки и ДНК, провел анализ почвы на ботинках покойника – и вот тебе портрет убийцы; заглянул в базу – узнал фамилию.
– А как тогда?..
– 95% раскрытия – это агенты и информаторы. В больших городах они это делают за деньги, а у нас – со страха, из вредности, по идейным убеждениям, из зависти, по глупости… К примеру, пропала у гражданина свинья. Обязательно кто-нибудь расскажет, где у соседей жареным пахнет.
– А с Катей как? Кто информатор?
– Ну, ты, например.
– Я?
– В числе прочих. Анька Радива донесла, что Пашка мать уговаривал дом продать. Ты сказала что Пашка – должник Когтя. Беляков похвалился, что его сослуживец по армии у этого Когтя охранником служит и особняк в Патриаршем построил. Значит что? В этом особняке Катю и держат.
– А если бы Беляков своему другу проболтался?
– А я его с собой на задержание взял.
Помолчали.
– Иван Иванович, я о самом насущном. Когтя взяли?
– Увы, Маргарита.
– Как же так?
– Наверное, его успели предупредить.
– Это же для Кати опасно!
– Да не волнуйся ты! Мы бдим. И не сунутся они сюда.
– Вы в этом уверены?
– Патрули предупреждены, все мимо вашего дома проезжают.
– Да, если самолет приземлится, то они сразу заметят…
Гость ушел. Грета вышла во двор. У сарая Кирилл и Гена на корточках возились с какими-то коробками. Вытянув шею, стояла сзади Лида.
– Что это у вас?
Кирилл дернулся.
– Напугала! Предупреждать же надо.
– А вроде бы ты при исполнении…
– Видишь, Генка взрывчатку приволок от соседа. Я учу ребят, как в случае чего ее применить.
– Детский сад! Лида, что ли, пойдет на врага с динамитной шашкой в руках, защищая тебя от бандитов?
– Грета, не занудствуй!
Утром Грета проснулась поздно. Настроение, несмотря на солнечный денек, было ни к черту. Вышла на кухню. Вслед за ней выползла Катя. Сели пить чай. Катя ныла, что ей надоело в мирное время в подвалах прятаться, что ей хочется на природу.
– Вот и полезай на крышу.
– А что? – загорелась она. – Дело говоришь! Я после плена как картошка из подвала: бледная и вялая. Точно! Подзагорю и можно в свет. Поможешь?
– А то!
Несмотря на трещины в ребрах, Катя довольно легко забралась на чердак. А вот спустилась по скобам на крышу террасы она с трудом.
– Ладно, потом подставлю стремянку, спустишься по ней на землю.
– Часа через два, – пробормотала Катя сонно.
Вернувшись на кухню, Грета подошла к окну. У дверей беседки лениво потягивался Кирилл. «Остальные-то где?» – с недовольством подумала она. Стукнула калитка. От ворот шла улыбающаяся Лида в сопровождении двух мужиков. «Кого это она привела?» – подумала Грета, но не насторожилась.
– Здравствуйте, а Гена где?
– В магазин пошел.
– А Катя?
– А Катя в больнице.
– Да будет тебе! Нет ее там!
Кирилл хотел сказать что-то резкое, но перевел глаза на другого, который стоял молча, и вскрикнул:
– Игорь? Игоряха, ты?
В руках первого щелкнул нож, и он спокойно всадил его Кириллу в живот. Лида вскрикнула. Второй двинул кулаком ей по затылку, и она беззвучно опустилась на землю рядом с Кириллом.
Грета даже не сразу поняла, что произошло. Потом заметалась: что делать? Даже не сразу догадалась, что надо позвонить. Метнулась в прихожую… нет, не спрячешься. Отодвинула стремянку от чердачного люка и уложила ее вдоль стены. Нырнула в зал, села на диван и включила телевизор.
– Здрасте, – послышалось от дверей. – Вы хозяйка?
Грета медленно повернулась и заставила себя улыбнуться:
– Нет, гостья. Хозяев нет.
– А где Катя?
– В больнице.
– А Гена?
– В магазин пошел.
– А что вы тут делаете?
– А вы что, полиция нравов?
Улыбающийся гость хотел еще что-то сказать, но тут со двора послышался крик. Господи, Лена! Сейчас они и её убьют! Еще мужской крик: «Беги, Карловна! Вызывай полицию!» Тот, что стоял в прихожей, кинулся к выходу. Оставшийся схватил Грету и, приставив нож к горлу, сказал:
– Сейчас ты мне все расскажешь! Ну, где Катя?
– В подвале, – ляпнула Грета.
Грохнул выстрел. Бандит отшвырнул Грету и бросился во двор. Сразу прозвучал еще один выстрел. Грета поднялась с пола и побежала следом за бандитом. На крыше соседской террасы стоял пьяный Тихоныч и перезаряжал ружье.
– Тихоныч, откуда ружье? Ты же Генке отдал!
– Солдат… последний патрон… припасёт … для себя! – покачиваясь, провозгласил сосед.
– Слезай, придурок, подстрелят, – плачущим голосом говорила ему из дома жена.
Катя оглядела двор. Кирилл с Лидой лежали неподвижно. А у калитки стонала Елена Карловна. Грета осмотрела ее: волосы слиплись от крови, но ни огнестрельных, ни ножевых ранений не было. Грета села на землю и попыталась привести ее в чувство. А двор уже заполнили полицейские.
– Солнышко, ты как? – тронул её за плечо медик Николай.
– Там Кирилл…
– Им уже занимаются. Ты-то как?
– Елену Карловну смотрите. Я цела.
– Ты вся в крови.
– Это её кровь.
Медик прощупал голову Елены Карловны и сказал:
– Ну, кажется, тут все нормально. Кровопотеря, конечно, но травма незначительная.
– У нее гипертония.
– При гипертонии небольшая кровопотеря даже полезна. Ты мне поможешь, а то все там заняты?
– Конечно.
Грета прижимала к себе старуху, придерживая её голову, а Николай ловко прибинтовывал к ране тампон. Во двор вбежали Гена и Руслан:
– Где Катя?
– На крыше. Только подставь стремянку с огорода, а то ей по скобам лезть трудно.
Вдруг раненая открыла глаза:
– Иван Иванович!
– Молчи, милая…
– Иваныч…
– Наверное, надо позвать… Ребята, Шеметова кликните!
Подошел Шеметов:
– Как она?
– Девяносто девятый регион… номер…
– Что это?
– Иван Иванович, это она про машину бандитов, наверное… Мы же её не видели.
– Золотая ты моя! Записываю. А буквы?
– СОЕ.
– Цвет?
– Черная. Как у ребят, такая большая.
– Тоже «Лексус»?
– Нет, форма другая… Я в названиях не разбираюсь.
– Все равно молодец! Вы ее в больницу?
– Не надо…
– Елена Карловна, – вмешался Николай, – и всего-то на денек. Если все нормально, утром отпустим. Антонина сегодня дежурит, она вас без присмотра не оставит.
Грета повернулась. Сзади стояли Катя в купальнике и Гена. Подбежал Руслан, накинул на нее халат.
– Ребята, носилки!
Николай поглядел на Катю и сказал:
– А ты, милая, не загорай с синяками. Загар неровно ляжет, и будешь ты пятнистая как долматинец аж до следующего года.
– Ой, правда? – поспешно натягивая халат, сказала Катя шепотом.
– Я больше всего боялась, что ты с крыши голос подашь, – помогая парням переложить на носилки Елену Карловну, сказала Грета.
– Ты что! Я, как услышала выстрелы… у меня голос пропал… – Катя заплакала.
– Покажи-ка горлышко, – Николай развернул Катю на солнце и заглянул ей в рот. – Да ничего страшного, нервы. Меньше говорить, полоскать травками, пить успокоительное.
Грета вслед за носилками вышла за ворота. Из соседнего двора полицейские выводили Тихоныча.
– Вы что делаете, опричники? – вомутилась она. – Он же нас всех спас. Человек вашу работы выполнял, а вы его в кутузку!
– Он стрелял. Значит, будем разбираться, – ответил стоящий у ворот Вячеслав Михайлович.
– Разбирайтесь. Только зачем его в кутузку тащить? Возьмите подписку о невыезде.
– Ничего, посидит, вытрезвится заодно.
– Вытрезвлять – не ваше дело. Захочу – так я ему сейчас еще налью.
– Дело говоришь, Маргарита, – сказал Тихоныч. – Добрая ты душа. Жена родная не заступилась, а ты… даже налить обещаешься.
Подошедший Шеметов сказал:
– И правда, где тут превышение? Вячеслав Михайлович, пусть дома сидит. Молодец, ведь в обоих попал.
– Одному в ногу, другому в плечо… еще одному… нет, больше не стрелял… пока пере… перезаре… тьфу, в общем, уехали!
– Пошли в дом, опросим по-быстрому, потом вызовем… не сегодня же!
– Маргарита, я без стакана слова не скажу!
– Сейчас, дядя Вася, – Гена пошел к дому.
– Ребята, он и так сегодня все в доме вылакал, что горит, – сказала жена Тихоныча.
– Тетя Люда, вам тоже нужно принять стаканчик от стресса.
– Ох, Маргарита, зря ты в медицину не пошла, – сказал Николай.
Прощание с легендой
Вернувшись от соседей, Грета зашла на кухню и села у окна.
– Как Кирилл, не слышала? – спросил Руслан.
– Не довезли.
Катя заплакала.
– Что делать? – убито спросил Руслан.
– Тебе? Тело семье везти.
– Я… не могу…
– А кто повезет? Может старик нанять сопровождающих, но ведь ты ему не чужой…
– Да… это я так… Конечно, я должен.
Катя спросила:
– А кто у него есть? Мать, отец?
– Оба умерли…
– Жена?
Руслан промолчал. Грета, положив локти на стол, подперла подбородок кулаками:
– Скорее всего, и не одна.
Руслан удивился:
– Он тебе сказал?
– Нет, но это же так очевидно. И дети есть, скорее всего, дочка. И тоже, может быть, не одна.
– Да. От каждого брака по дочери.
Катя ошеломленно переводила взгляд с Греты на Руслана:
– Как же так? Что же он Лиде мозги полоскал? Маргарита!
– Так бывает, Катя. – Посмотрела на ее убитое лицо и поправилась. – Мы же не знаем, как там у него во второй семье было. Скорее всего, отношения были плохие.
– А почему ты Лиде не сказала?
– Во-первых, я не знала, а только предполагала. Во-вторых, я и про их отношения узнала не сразу. В-третьих, стала бы она меня слушать? В-четвертых, а может, он ей всё рассказал?
Катя постояла, несколько раз кивнула головой, повернулась и ушла.
Грета сидела и вспоминала свои потери: как умерла бабушка, потом тетя Таня, мама. Внезапно резко запахло яблоками. Перед глазами возникла мерцающая серебряная пелена. «Аура, – подумала Грета. – Что ж я в свою комнату не ушла!» Но уже она отдалялась от окружающего, и ей было все равно… В ушах шумело, словно рядом море рокотало. К ней обращались с вопросами, но она продолжала сидеть неподвижно и смотреть в окно.
Таня влетела в зал, где гремел телевизор и лежал на диване Валера.
– Господи, Валерка, какое счастье, что Ромка на море уехал! А я еще ворчала, что он не ко времени уезжает! Да выключи ты этот ящик!
– Ты у них была? – послушно выключив телевизор, спросил Валера.
– Где там! Два автоматчика у ворот. Стоят как герои-панфиловцы! Так бы они бандитов прогоняли!
Валера встал с дивана и прошлепал босиком к окну. Стоя к жене спиной и поправляя штору, он сказал:
– Ты меня ненормальным считаешь…
– Нет, Валера. Я просто боюсь тебе поверить. Но вообще-то уже поверила.
– Правда, Таня? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Было много случаев. На рынок пошли. Она спрашивает: где обувь? Я говорю: где раньше стройматериалы продавали. И она повернула туда! Рассказываю про Радиву, как она с невесткой скандалила. А она спрашивает: и завещанием ее не припугнула? Понимаешь, можно, конечно, от тетки все это узнать. Но вот Ромка: он из моих восьми слов одно слышит, а потом половину из услышанного забывает. А я мать родная, не тетка! А как она себя ведет с мужиками! Опять же Ромка… он к ней явный интерес проявил… мужской. А она с ним как с младенцем. Потому что его младенцем знала. Да и с теми парнями… Они ей не объект, понимаешь? В общем, что-то с Таней произошло на кладбище. Я думаю, она Лидочку тогда со смертного пути увела. Может быть, все убийство заказывают, а она наоборот… За это и получила молодость… Да, еще: паспорт Маргариты в тот приезд у нее с собой был… И самое главное: голос у нее Танин и все словечки Танины.
– Таня, я вот что хотел сказать. Если это Таня, то ведь после такой встряски у нее столбняк начнется…
– Ой! – Таня глядела на мужа со страхом.
– Таня, звони.
Мобильник не отвечал ни Гретин, ни Генин. Позвонили на стационарный. То же самое.
– Катин у бандитов остался. С моего позвони ему… нет, я сам.
После десятого сигнала Гена ответил.
– Гена, не злись, а спокойно ответь: Грета застыла? Она не шевелится, не отвечает?
Гена громко охнул. Потом сказал:
– А что это значит?
– Болезнь, Гена. В общем, выходи к воротам, мы сейчас подъедем.
Гена стоял у ворот вместе с автоматчиками.
– Куда? Ты сказал, тетка придёт.
Валера отодвинул полицейского и вошел в калитку, бурча «бандитам командуй, Аника-воин».
Он первым вошел в дом и заглянул Грете в лицо: «Да!»
– Дядь Валер, что с ней? – все еще сиплым голосом спросила Катя.
– А вот что! – Валера огляделся, взял сковороду и стукнул по ней скалкой. Гулкий колокольный звук ударил по барабанным перепонкам. Только Грета не дрогнула.
– Ну ни фига себе! – охнул зашедший вместе с Кожевниковыми автоматчик.
– Переодень ее и вещи собери, – скомандовал жене Валера. – Видишь, вся одежда в крови.
– Куда вы ее? – спросила Катя.
– К нам.
– А почему это? – возмутилась та.
– По кочану. Все, ребята, детективные игры кончились, агентство «Лунный свет» закрывается.
– Вы знаете, как ее лечить?
– Да не дай бог. Она сама очнется через сутки-двое.
Через двадцать минут к Кожевниковым приехала «Скорая помощь». Вышли Николай и Шеметов. У ворот их ждал Руслан. Валера встретил их неприветливо.
– Что, медицина и полиция здесь, а пожарных не вызвал?
– Мне дежурные доложили. Валера, пропусти, – строго сказал Шеметов. – Должна медицина посмотреть.
Николай и Таня ушли в Ромкину комнату. Руслан спросил Шеметова:
– Я не пойму, он кто, этот Николай? Фельдшер или врач?
– Его в прошлом году осудили за взятку и понизили в должности. Был участковый терапевт, а теперь фельдшер.
– Ага, – подтвердил Валерий, – главный он у нас коррупционер в городе. Ни администрация, ни гайцы взяток не берут. Да и из врачей он один. Даже санэпидстанция безгрешная…
– Валера, я разве что другое сказал? Его свои же подставили. Погубили мужика. Был он сильно пьющий, а стал не просыхающим. Жена сына забрала и уехала. А он и пьяным больше иных трезвых понимает… У нас теперь срочный вызов терапевта на дом. Чуть что – в «Скорую»: Кожевников дежурит?
Вышли Таня и Николай.
– Иваныч, я не невролог. Так вроде реактивное состояние.
– А по-русски можно?
– Ну, истерия. Реакция на сильный стресс.
– Стресс был действительно сильный. Она лестницу от чердачной двери убрала, так потом ее втроем мужики устанавливали. Таня, у нее уже такое было?
– А я почем знаю? У них в роду у Тани такое было. И у Таниной бабушки.
– А почему вы решили, что и у нее так же будет?
– Потому что она на них похожа.
– Неубедительно, но уверенно.
Уехали. Помявшись у входа, ушел и Руслан.
А вечером в Утятин приехал Наппельбаум. Он поселился в гостинице «Озерной» в люксе. Договорился с полицией о выдаче тела Кирилла и дал Руслану сопровождающего, чтобы доставить тело в Москву. Перед отъездом Руслан забежал к Кожевниковым. Таня на этот раз глядела на него с сочувствием:
– Все будет в порядке, милок. Как очнется, позвоню. И ей скажу, чтобы позвонила. Да она и уедет, как только в себя придет. Такие переживания надо забывать в другом месте. А делать ей тут больше нечего. Тем более, старик привез охранников для Кати.
На рассвете Кожевниковы проснулись от скрипа дверей Ромкиной комнаты и неровного шлепанья ног. Неверующая Таня перекрестилась и встала.
– Ты куда?
– Пойду помогу. Николай сказал, что у нее будут мышцы болеть. Слышишь, как идет тяжело? А ты не выходи, не смущай ее пока.
– Да, сейчас, – возразил Валера, натягивая футболку. – Надо все выяснить, пока не опомнилась.
– Оно тебе надо?
– Надо, Танюшка.
Все-таки Таня вышла первой. Грета, держась рукой за стену, медленно выходила из ванной. Таня обняла ее за плечи и довела до кухонного стола.
– Тебе кофе как всегда? А может, что-нибудь существенное съешь?
– Сейчас… сейчас соображу. Значит, меня опять накрыло? – Грета застонала. – Кирилл… да… а остальные как?
– Лида дома. Сотрясение мозга. Ничего, отлежится. Елена Карловна в больнице. Как у нее, не знаю, но, если случилось бы что, Тоня бы позвонила.
– Можно узнать?
– Уже звоню.
Валера подошел к Грете, положил руки ей на плечи и сказал:
– А помнишь, Тань, как ты меня на закорках несла? Я с тех пор запомнил родинку у тебя на шее… в ложбинке под волосами.
– Ох, Лётчик, до чего же ты настырный! Никогда не рассказывал Тане, как дождевого червя съел?
Валера торжествующе поглядел на жену. Она испуганно смотрела на них и утирала слезы.
– А скажи-ка, Таня, почему я к тебе на переменках бегал, когда в первом классе учился?
– Ты, паршивец, не умел брюки застегивать. И ведь были у тебя старшие сестры, но их ты не смущал. А надо мной весь мой пятый «б» потешался. Почему ты к ним никогда не ходил?
– Они ругались, а ты – нет. В общем так. Не хочу ничего знать, как это произошло. Но что ты – это ты, я понял сразу.
– Как?
– Таня, я сколько себя помню, столько и тебя. Может племянница на тебя так быть похожей? Почему нет, может. Но чтобы все жесты, все интонации, все словечки твои? Ой, нет. Да и прокололась ты много раз по доскональному знанию города, в котором ни разу не была, это даже Таня заметила. Ладно, я понимаю, что ты паспорт использовала, чтобы легализоваться. Объяснить твое неожиданное омоложение людям невозможно. Но нам-то, твоим проверенным временем друзьям ты могла сказать?
– И что бы я сказала? Звонит Таня, а я ей: все в порядке, выгляжу лет на двадцать, поэтому живу по чужому паспорту.
– Ладно, замяли. Всё.
– Больше ничего спросить не хочешь?
– Нет. Да. Ты… Олю на той дороге видела?
– Видела, Валера. И это самая страшная моя вина. Мимо меня прошли все покойники: тот висельник кудрявый, как его?
– Макар.
– Ну да, Макар. Потом прошли Оля, ее братья и бабка Шлёп-нога. С Олей я даже заговорила. Но я же ничего не знала! Потом прошел этот дед военный без головы, но он шел по дальней стороне дороги, а я в это время разговаривала.
– Без головы?
– Я на него посмотрела, когда он был уже далеко. Я подумала, что не вижу головы из-за тумана. Ну, а потом шла Лида. Я же не знала, что это фантомы! Вижу – женщина беременная идет одна по ночной дороге. Я ее и остановила.
– Жуть какая, Таня! Только ты могла там оказаться, у нас все этого места боятся, – вступила в разговор Таня. – Я же тебе говорила, чтобы ты ждала на мосту.
– Да не слышала я! Впрочем, что жалеть об этом! Хоть одну остановила.
– А ты больше и не могла. Только одного можно заключить в объятия и держать, пока остальные не пройдут.
– Ну, значит… я сделала все, что могла.
– Всё. Больше никогда об этом говорить не будем. Всё, всё. Звоню в больницу.
Приехал Николай. Грета попыталась встать ему навстречу, но не смогла.
– Что-то ты, милая, ослабла не по болезни. Болит что?
– Горло. С голосом что-то.
– Так, посмотрим… О, да тут фолликулярная ангина! И температурка, понятно. От Катьки заразилась.
– У Кати нервы.
– Там, в областной, карантин по этому поводу. Она и завезла. Таня, посмотрим, что там из лекарств у вас есть. Остальное докупишь.
– Коля, позавтракаешь с нами?
– Если только по-быстрому. У меня еще один вызов – к Саблиным.
– А кто там у них заболел?
– Племянник Саблина.
К вечеру стало совсем плохо. Таня все пыталась ее накормить, но Грета и воду-то заглатывала с трудом. Пришел Наппельбаум. Грета настояла, чтобы он разговаривал с ней из соседней комнаты: еще не хватало заразить старика. А рассказывал он интересные вещи.
– Я, когда вы, Маргарита, позвонили насчет вашего плана, связался с Лойзиком Гурвичем. Папа его в свое время посидел за экономические преступления. Да… Теперь-то они предпринимательством называются. Ну, а Лойзик по молодости лет фарцевал – у него предпринимательство в крови. Однако ни разу не попался, и университет закончил, и в Америке диплом подтвердил – какие-то экзамены сдавал. Тамошних русских он обслуживает – юридическая контора Гурвича. Если бы было время, я бы кого-нибудь другого нашел. А так – пришлось попросить в случае запроса эту липу о наследстве подтвердить. А он загорелся как мальчик. Сорок лет назад ходил тут по лезвию ножа, но не наигрался. А может, хотел из этой истории для себя бонус получить. И отправился он с этой семейной сагой к настоящему американскому юристу, который семейство Барташевских обслуживает. А у них насчет связей с мафией строго. Юрист встретил Лойзика надменно, однако, клиенту эту сказку пересказал. Клиент, который носит фамилию Уиллис, очень заинтересовался. Кстати, Барташевский, который усадьбу купил, нашим Барташевским вообще никто. Да, а кузен той Ирины Владимировны умер сравнительно недавно, лет пятнадцать назад. Почти до ста лет дожил. Он был мальчиком, когда его кузина замуж выходила, наверное, немножко влюблен был. И рассказывал о ней потомкам до самой смерти. Нынешний Уиллис, его внучатый племянник, владелец строительной фирмы не то «Барт», не то «Барч компани», воспринял беду своей дальней родственницы как свою. Обещал подтвердить наличие спора о наследстве. И кто из этих стопроцентных американцев стукнул в их органы, не знаю. Когда сынок начальника юридической службы Коршунова явился к Гурвичу, тот объяснил ему, что представляет интересы Генриха Кузнецова, дяди Кати. С клиентом его связать отказался. Этот пацан умудрился выйти на американского юриста. Тот, как было обговорено, спор о наследстве подтвердил, назвав в числе претендентов «миссис Васильефф, урожденная Кузнецофф». А на следующий день младшего Казиева взяла их американская контора. На счета и имущество Коршунова в США наложили арест, аннулировали грин-карту. А он еще переговоры вел о слиянии с крупной американской фирмой. Наверное, поэтому наследство строителя его так заинтересовало. В результате он потерял столько, что уже никто не возместит. Представляете, какой огонь в нем бушует? Я боюсь, Маргарита… Маргарита!
Таня прибежала и заглянула Грете в глаза.
– Она вас слышит, Борис Аркадьевич, но ответить не может. Идите. Я ей укол сейчас сделаю.
На несколько дней Грета отключилась от реальности. Послушно пила отвары и бульоны, которые варила ей Таня, глотала таблетки и вновь проваливалась в полусон-полубред. Ей виделась Таня плачущая, Таня в черном платке, Лидочка, врывающаяся к ней в комнату и что-то пытающаяся сказать, снова Таня. Окончательно она пришла в себя как-то поздним вечером. За окном было темно, но по дому ходили, ругались, всхлипывали, шикали друг на друга. Грета встала и вышла в неосвещенную прихожую. Из ванной доносился плеск воды. В гостиной шумели голоса. Пахло горелым. Прошлепав босыми ногами до двери, она вошла в гостиную, в которой было на удивление много народа.
– У нас что, пожар? – сиплым голосом спросила Грета.
– Пойду в мангале тряпки сожгу, – сказал Валера. И жене. – Проветри и побрызгай чем-нибудь. И… Грету уложи.
– Фигушки, належалась. Давайте, рассказывайте, что тут случилось.
